Текст книги "Еловые Боги (СИ)"

Автор книги: Сфагнум Мох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Янус Шанкар – брат Лекса, высокий, прямой словно палка, с выражением вечного отсутствия на узком костистом лице – его как будто мало что интересовало за пределами узкого круга научных исследований, но собравшиеся в комнате понимали, что это не так. Понимали это и его подчиненные с "Нараки", – станции на орбите Топи, где располагались принадлежащие Янусу генетические лаборатории. На деле Янус Шанкар был хладнокровен, как рептилия, весьма расчетлив, не страдал излишним морализмом и не чурался экспериментов над живым человеческим материалом. Сейчас директор Корпорации по науке цедил превосходный "бархатный" ("с глубокими нотами шоколада и сливы, и легким миндальным оттенком, что, конечно же, не оставит равнодушными истинных ценителей купажа...") кофе с Федры, кривил губы, как если бы это была дрянная синтетическая дешевка, – и сверлил взглядом спину брата, стоящего возле окна.

Напротив него, с ногами забравшись на низкий диванчик, устроилась девушка в ярко-белом костюмчике, чем-то похожем на сари – маленькая, ростом едва ли по грудь своим братьям. С пышной копною бронзовых кудряшек, бесхитростными, широко раскрытыми глазами и вздернутым носиком, она была настолько мила, что детское прозвище "Котенок", данное когда-то Лексом, так и прилепилось к ней. Прозвище это Сати Шанкар истово ненавидела, – но, поняв однажды, что бороться с "Котенком" бессмысленно (разве что полностью изменить фенотип), решила обратить то в официальный псевдоним. За несколько лет упорной работы директор по связям с общественностью добилась в этом немалых успехов – теперь ее именовали не иначе, как "леди Котенок", произносили это имя с почтительным придыханием, а те, кто был осведомлен о ее экспериментах в области психологии и суггестивных техник, иногда желали своим неприятелям (шепотом, правда) "ничего, попадешься ты в лапки к Котенку!" Кредо Сати было – эффективность, и воспитательные центры, в которых в жизнь воплощались ее разработки, принимали малолетних преступников, а выпускали наружу талантливых молодых специалистов, всецело преданных Федерации, человечеству и не в последнюю очередь Сати Шанкар. Ярая сторонница здорового образа жизни, сейчас Сати недовольно косилась на Януса, морщилась от запаха кофе и методично ощипывала виноградную гроздь. Бокал коньяка, что грела в пальцах третья гостья Цирцеи, также удостоился от Котенка легкой брезгливой гримаски. Звали третью гостью Алана, и должность ее в табели о рангах "Нексуса" звучала как "командующий военно-космическим сектором". Была она столь же красива, сколь Сати – мила, являлась обладательницей роскошной медно-рыжей гривы, убранной в сложного плетения косу, и даже на Цирцею прибыла в неизменном своем черном кителе. Такие вот люди собрались в этот день на Цирцее – неофициальная царствующая семья Федерации, братья и сестры Шанкары. И хотя обстановка казалась не слишком формальной, это была отнюдь не встреча родственников, – а скорее военный совет.

Вот только совет этот никак не мог наконец уж начаться.

Молчание – сгустившееся в комнате – первым нарушил Янус. Отставив в сторону чашку, он встал и метнул в спину брата холодное:

– Как долго ты намереваешься любоваться окрестностями? Я прибыл сюда, бросив на самой важной фазе свой эксперимент. Уверен, сестры тоже отложили все дела. Не только твое время дорого, – наше стоит не меньше, поверь!

– Да, Лекс – я примчалась сюда, получив твой сигнал, а у меня между тем намечаются смотры. В чем дело? – Алана поддержала брата-близнеца, недовольно воззрившись на Лекса.

Тот еще с минуту задумчиво созерцал буйство стихии за тонким экраном, – затем, легко вздохнув, обернулся, одарив собравшихся теплой улыбкой:

– И я тоже рад вас видеть, Янус, Алана. Я безусловно ценю ваше время, однако, прежде чем мы перейдем непосредственно к делу, давайте же хотя бы обменяемся приветствиями, чтобы напомнить друг другу, – мы все же семья.

Алана гневно фыркнула – а Сати зашипела, как рассерженная кошка:

– Это что еще за глупости! Мое время тоже недешево стоит, – не говоря уж о том, что мне пришлось тащиться сюда с Апсары, через пол-Федерации, верхним уровнем инфры! Мне! Верхним!.. И все из-за стаи распроклятых глубинников, увязавшихся за моей сундарой еще у Жемчужной! Не испытывай наше терпение, брат!

Лекс примирительным жестом выставил перед собою ладони:

– Да-да, котенок, я понимаю, что твоя работа очень важна для всех нас. И мне жаль, что тебе пришлось ради меня претерпеть неудобства. Ну а вы, Янус, Алана? Надеюсь, ваша дорога выдалась приятной?..

– Как по мне, так не слишком, – Янус выцедил это сквозь брезгливо поджатые губы, поверх чашки с кофе. – За моей "Кейури" тоже увязалась пара тварей – на третьем глубинном уровне, так что пришлось подниматься на первый и идти почти что у самой поверхности.

Вдруг Ворон замер – так и не сделав очередного глотка. Обвел взглядом сестер – и Лекса, медленно кивнул:

– Да, кажется, я понимаю, что ты имел в виду, попросив нас явиться сюда... Алана? У тебя тоже были проблемы в пути до Цирцеи?..

– Были, – Рыжая нахмурилась, покрутив пальцами кончик косы, – Мне даже пришлось лично отпугивать несколько особо доставучих "глубинных зверей" – бортовые дисрапторы "Ведьмы" не брали их... И да, я тоже шла верхним из уровней инфры – почти в норм-пространстве, – Она закусила губу, – Хм... это все дурно пахнет. Глубинники на верхних уровнях, там, где их отродясь не водилось... этак скоро нам придется в сопровождение каждой трекляной шикаре отряжать по паре агнихотр с "орудиями Вельского"!

– Что это значит, Лекс? – Сати напряженно воззрилась на брата, – Это ведь не совпадение... похоже, мы говорим о статистике?..

Лекс помедлил. Обвел родственников невыразительным взглядом... кивнул:

– Я хотел бы, чтобы вы кое-на что взглянули. Собственно, ради этого я и созвал вас.

Он крутанул браслет на левом запястье – и стена рядом позади сидящих медленно истаяла, явив другую комнату. И в этой комнате уже не было ни абстрактных скульптур из металла и хрусталя, ни парящей люстры, ни кожаных диванчиков, укрытых снежно-белым, мягко светящимся мехом. Больше всего вторая комната напоминала лабораторию – из-за разнообразного медицинского оборудования, кольцом выставленного вокруг странного сооружения посередине – крестообразного, высеченного из зеленого апсаранского аметиста, и сплошь увитого многочисленными проводками, тянущимися к мониторам вокруг. Те же проводки опутывали человека, лежащего на этом необычном ложементе – концы проводков уходили под кожу. Человек казался спящим – и, судя по виду, был болен: бледная, дряблая даже на вид кожа, жидкие седоватые волосы, из-за которых просвечивал череп – при том, что на вид спящему было лет тридцать, не больше. Сати неодобрительно качнула головой:

– Расточительность, между прочим – так долго держать ясновидящего на "эссенции", даже разбавленной. Материал-то редок и стоит недешево!

– Этот конкретный экземпляр нам достался почти что бесплатно. Сопротивленец, участник прошлогоднего теракта на Экзотике, приговорен к смертной казни и выкуплен корпорацией "Нексус" для опытов, – благостно улыбнулся в ответ Лекс, и прошел сквозь то, что было недавно стеной, вызвав в воздухе легкую рябь. На его появление работавшие в комнате люди – медики, судя по белым халатам – ответили приветствиями и тут же вернулись к мониторам, за которыми до того наблюдали. Лекс кивнул им:

– Увеличьте подачу "эссенции", мне нужно, чтобы видения были поярче того, что мы наблюдали вчера. Да, и подключите проектор. Я хочу увидеть то, что пригрезится этому ясновидящему.

– Да, гендиректор Шанкар, – кивнул старший из медиков, и тронул пару клавиш на одном из пультов, – Однако вынужден предупредить, что ресурс данного конкретного ясновидящего уже почти выработан, – он озабоченно глянул на спящего, – слабо задергавшегося, когда по проводкам заструилась в его вены бледно-розовая жидкость, – Нам нужен будет свежий экземпляр, если вы собираетесь – продолжать наблюдения...

– Не переживайте, друг мой, замена будет скоро доставлена с Сальватерры.

– ...и хорошо бы на сей раз заполучить чистокровного ясновидящего из Семьи Эли. Эти сопротивленцы мало на что годны, все – сайоники на первой стадии синдрома, в первом поколении, у всех почти чистый геном, – медик поморщился, – Да и на "эссенции" чистокровный Эли смог бы продержаться значительно дольше – эти же сгорают за два месяца, только и успевай заменять!

– Но-но, Луис, – с усмешкою погрозил ему пальцем Шанкар, – Не забывайте, что чистокровные Эли – такие же, как мы с вами, граждане Федерации, пусть и с ограничением политических прав!.. Так, что с нашим объектом? Он уже в нужной кондиции?

– Да, биотики мозга сигнализируют о вхождении в ясновидческий транс.

– Тогда притушите-ка свет, – Лекс вернулся к родственникам – и присел на кресло рядом с диванчиком, на котором устроилась Сати, – Давайте же посмотрим, что нам сегодня покажут.

Свет в обоих комнатах погас – и стало заметным зарождавшееся в недрах крестообразного ложемента слабое зеленоватое свечение. Апсаранский аметист, баснословно дорогой и баснословно редкий, был ценен тем, что служил усилителем мозговых волн – и позволял переводить грезы ясновидящих в визуальные образы. Образ начал проявляться на экране главного монитора, занимавшего целую стену – совсем слабый, идущий рябью помех.

– Ничего не разобрать, – досадливо прицокнул Янус.

– Простимулируйте лобные доли, – распорядился Лекс медикам, – И дайте ему более концентрированную эссенцию... пятидесятипроцентую, думаю. Да, я знаю, что это опасно!.. Делайте.

Картинка стала рельефней и четче – а вот ясновидящий начал жалобно хныкать, корчась в оковах ремней, удерживающих его на ложементе.

– Не вырвется?.. – обеспокоилась было Сати, но тут изображение наконец-то стабилизировалось, и о ясновидящем тут же забыли – внимание собравшихся сконцентрировалось на мониторе. Грезил ясновидящий, кажется, о какой-то планете...

– Халькион, – постановил Янус. Действительно, это был именно Халькион – судить об этом позволяли выстроившиеся кольцами орбитальные верфи, знаменитые халькионские верфи, на которых строились крупнотоннажные суда, рукмы, и совсем уж исполинские трипуры. Поле видения медленно сужалось, его фокус смещался с орбиты к поверхности. Халькион был планетой океанов, и города строились на редких островах да плавучих платформах. Атмосфера, веками терраформирования приближенная к земной, позволяла обходиться без защитных куполов – и город, грезящийся ясновидящему, мог похвалиться множеством роскошных парков, где пышным цветом цвела завезенная с Изначальной глициния, модифицированная так, чтобы приспособиться к здешнему долгому году. Сезон цветения самосветящейся халькионской глицинии всякий раз собирал немало эстетствующих со всей Федерации, вот и сейчас парки бурлили от толп туристов с соседней Апсары. Те бродили по мостикам над подсвеченными прудами, фотографировали, сами фотографировались, шумели и смеялись, – словом, на экранах царили мир,безмятежность и благолепие.

– И что? – нахмурилась Алана, отворачиваясь от экрана, – Это все? Ты оторвал нас от дел для того, чтобы полюбоваться цветочками?

В ее голосе послышалась явственная угроза.

Лекс покачал головой – и кивнул на экран. Алана скептически обернулась обратно... и выдала столь нецензурное выражение, что ее брат поморщился.

Туристы, только что бродившие под сенью глициний с голокамерами и мороженым, в панике разбегались, а небо над их головами, нежно-зеленое халькионское небо, протаяло пятном кромешной черноты.

– Это что за...

Верхушки глициний, буйствовавших сине-лиловым и аметистовым, начали усыхать и чернеть, а за ними – трава на лужайках... брусчатка... расставленные по аллеям скамейки.

И люди.

Видение не передавало звуков, но даже так, в комнате послышалось эхо воплей людей, настигнутых разливающимся мраком, людей, рассыпавшихся заживо, рассыпавшихся черной трухой. Все опадало ей, развеивались в прах – деревья... камень... волна голодной черноты достигла берега и хлынула в океан, потоки ее скручивались, сплетались в реки, в ручьи, растекавшиеся по городу, – все, чего они касались, вначале чернело, потом рассыпалось.

– Что за черт, – прошептала Сати, нервно прикусывая губу. – Что это... такое?

Никто не ответил ей. Фокус видения выхватил брошенную кем-то книгу, – посередине открытой страницы протаяла черная клякса, выпустила тонкие и подвижные щупы, потянулось ими к буквам, оплетая те, поглощая в себя. Очень скоро книга тоже рассыпалась прахом, – но прежде, чем это случилось, исчезли все буквы.

– Информация, – Янус наблюдал за творившимся на экране кошмаром с бесстрастным интересом исследователя, – Что-то ее поглощает, любую – от текстовой до генетической... хм.

Видение выхватило из толпы женщину – она упала на колени, схватилась за горло, лицо налилось кровью...

– Похоже, оно добралось и до молекулярных структур кислорода, – тем же бесстрастным голосом заметил Ворон, наклоняясь вперед, чтобы получше разобрать, как щуп черноты, захлестнувшей лодыжку женщины, расползается по коже, проникает под ту – и плоть оплавляется, стекает черной грязью с обнажившихся костей, а затем превращается в пыль. Сати тоже сунулась было к экрану, рассмотреть, что происходит с телом жертвы черноты во всех подробностях, аж палец прикусила. Но тут ясновидящий застонал, забился в путах оплетавших его проводов, и изображение вновь пошло рябью, превратившись в беспорядочное черно-белое мельтешение.

– Это еще что? – недовольно скривилась девушка, – Нам опять ничего не видно!

– Проекция страха. Луис! Что у вам там с фильтрами происходит? Этого быть не должно!

– Ничего невозможно поделать, – медик виновато развел руками, – Объект боится... точнее, он в панике. Она пробивает все фильтры.

Словно в подтверждение его слов, изображение мигнуло – и погасло.

– Когда там у нас на Халькионе весна? – деловито осведомился Янус, делая какие-то пометки в затрепанном до безобразия блокноте, испещренном закладками.

– Через семь стандарт-месяцев, – ответила немного бледная Алана.

– Только Халькион?.. – Сати обернулась на Лекса.

– Стандарт-неделю назад это была Экзотика, до нее – Парфенон.

– Значит, вся Федерация, – девушка прикусила губу.

Старший Шанкар покачал головой:

– Боюсь, не только – и Звездному Саду достанется... недавно нам показали Хаят.

На некоторое время в комнате воцарилась молчание. Первым его нарушила Алана, ехидно хмыкнувшая:

– Замечательно. Неизвестное... нечто, питающееся информацией, сожрет нас всех, развеяв на пол-фунта кварков. И это – все? Ты вызвал нас сюда, заставив пересечь пол-Федерации, чтобы продемонстрировать – эту вот... хрень?

– Поддерживаю, – хмуро кивнул Янус, скрещивая руки. – Твоему ясновидящему, который, кстати, не факт, что в своем уме из-за слишком долгого пребывания на "эссенции", пригрезился неизвестный науке феномен, заключающийся в поглощении, или, возможно, деградации всей информации в конкретно взятом сегменте пространства. Ну и?.. Какое отношение он имеет – к проблемам с глубинниками?

– Возможно, вы двое переменили бы свое мнение, если б узнали – что подобные видения вот уже почти год являются нашим объектам... а также, судя по данным моей службы разведки, и ясновидящим-Эли, – Лекс мягко улыбнулся недовольным брату и сестре. – Но я согласен, данное конкретное видение было не особенно... информативным.

Он встал. Снова включилось освещение – явив лицо очнувшегося от транса ясновидящего, по которому текли слезы. Губы его были искусаны в кровь.

– Луис, отключите электростимуляцию... она, судя по всему, бесполезна, своего предела этот бедняга достиг. Прекратите подачу раствора.

– Но если мы сделаем это, то он... – нахмурился медик.

– ...и введите ему чистую "эссенцию".

– Неразбавленную?! – ахнул медик, а ясновидящий, заслышав это, забился и отчаянно заскулил через кляп.

– Неразбавленную, – кивнул Лекс.

– Но... – медик закусил губу. – Хорошо, как прикажете.

...Когда по проводкам, вживленным под кожу, устремилась ярко-красная жидкость, – абсолютно чистая, неразбавленная "эссенция", – ясновидящий уже не скулил. Он выл – выл через кляп, дергался, до крови обдирая кожу на запястьях под ремнями, мотал головой. Слезы текли из слепых белых глаз. Лекс поморщился – и, подойдя к ясновидящему, выдернул кляп:

– Замолчи. Скоро все это закончится.

– Пожалуйста... пожалуйста, не надо!! Нет... не надо!!

– Послушай меня, как там тебя... Йоран? Да, Йоран, – склонившись на бьющимся в судорогах сайоником, Лекс сгреб его волосы в горсть, – Ты фактически уже мертв. Как только подача "красной эссенции" прекратится, твое сердце остановится. Ты уже мертв – и с этим ничего, слышишь меня, ничего не поделаешь.

– Не-ет... – прохныкал сайоник, – Пожалуйста... я не хочу... не хочу!!

– Никто из нас свою судьбу не выбирает, – Лекс Шанкар пожал плечами. – Но ты еще можешь сделать свою смерть хотя бы немного осмысленной. Если поможешь нам. Это не только ради "Нексуса" – это для всей Федерации, даже для твоих идиотов-товарищей.

Ясновидящий не ответил. Он смотрел слепыми глазами на Лекса – и беззвучно всхлипывал. Зеленое свечение в аметисте под ним разгоралось, в воздухе появился запах перегретной изоляции.

– Долго не выдержит, – предупредил медик. – Вы снова желаете изображение – или?..

– Хм... нет, думаю, сделайте звук. Пусть говорит.

– Чистая "эссенция" усиливает ассоциативность мышления, – Луис озабоченно поскреб подбородок, поросший щетиной – сотрудники лабораторий Криптоса, увлекаясь работой, порой забывали побриться, – Он будет выражаться сплошными метафорами и твердить о каком-то "Последнем Солнце".

– Не страшно, разберемся.

– Ну, я вас предупредил, – пожал плечами медик, склоняясь над пультом. Ясновидящий снова дернулся, изогнулся почти что дугой, приподнимаясь над ложементом – и опустился обратно; его зрачки расширились, заняв почти всю радужку.

Стало тихо; медики и Шанкары, все затаили дыхание – а ясновидящий заговорил, запинаясь, глотая слова, то и дело в них путаясь:

– Последнее Солнце восходит из мрачных глубин, поднимаясь над миром. Незрим свет его, но ужасающ, ибо он поглощает любой другой свет. В сиянии Его стынут звезды, гаснут огни, увядает зелень, усыхает само Древо Жизни. Последнее Солнце – смиритель вражды, ибо в грозном свете его замирают от страха враждующие, оно срыватель скреп и сокрушитель тронов. Там, где восходит оно, люди трепетно преклоняют колена во прахе; преклоните колена и вы, ибо Последнее Солнце... – ясновидящий в очередной раз дернулся, редко и хрипло дыша, – ибо Последнее Солнце... грядет...– на его губах выступила розоватая пена. Кардиомонитор, стоящий рядом с ложементом, запиликал...

– Агония, – констатировал медик. – Боюсь, господин гендиректор, объект достиг своего предела. Больше мы ничего не услышим – он потянулся, чтобы отключить систему, но Лекс резко вскинул руку:

– Стойте! – он подошел к умирающему – и провел ладонью перед лицом у того, – Йоран. Ты видишь меня, Йоран? Ты должен сказать, что еще. Ты видишь что-то еще, говори!..

– Господин гендиректор, он не может!.. – запротестовал медик, но Лекс отмахнулся от него, и склонился ниже, обернув ухо к губам умирающего ясновидца. И тот прошептал:

– хе... кхе...

– Что? – Шанкар ухватил его за плечи, сжав те пальцами, встряхнул, – Говори. Говори!

Ясновидящий прокашлялся кровью и выдавил-таки из себя слово, всего одно еле слышное слово, но система уловила его и повторила так, что услышали все:

– ...Хель.

Пиликание кардиомонитора участилось, стало истеричным, рваным – и резко затихло.

Йоран Юханссон был мертв.

– Господин гендиректор?.. – медик опасливо покосился на Лекса.

– Все в порядке, Луис. Вы хорошо потрудились, можете рассчитывать на премию. Новый объект прибудет завтра, подготовьте все и приберитесь... тут, – старший Шанкар кивнул на тело ясновидца, – И да, надеюсь, мне не нужно напоминать о том, что все, услышанное вами сегодня, является корпоративной тайной и не подлежит разглашению?..

Медик торопливо закивал, а Лекс, махнув на прощанье рукой его помощникам, вернулся к ожидавшим его родственникам, восстановив за собой стену. Со вздохом присел назад в кресло, откинувшись в том:

– Как-то вот так.

...Бушевал алый океан, и ярился, и вздымал пенные, хищные волны свои к городу, что парил над ним в небе Цирцеи.

Молчание – тяжелое и плотное, как студень, – первой решилась нарушить Алана:

– И что мы будем делать... родственнички? Не знаю, как вам, а мне вовсе не хочется так вот бесславно сдыхать – из-за того, что некая неведомая хрень, питающаяся генетической информацией, всех нас сожрет!!

– Согласна, – резко кивнула Сати, – вот только может кто-нибудь здесь объяснить, как связано это... "Последнее Солнце", – какая, однако, чушь! – и наши проблемы с "глубинниками"?

– Кое-кому надо было лучше слушать на уроках, – усмехнулся Янус, в ответ на что удостоился испепеляющего взгляда, – "Последнее Солнце" – прямая отсылка к эзотерическим концепциям дозвездной эры...

– ...да знаю я!!

–...а если бы ты, дорогая сестра, хоть раз удосужилась просто пролистать учебник инфра-физики, то знала бы о таком свойстве инфры, как способность "предчувствовать" глобальные катастрофы, сопровождающиеся множеством жертв, – что выражается в увеличении числа и силы ее возмущений, – невозмутимо окончил главный ученый семьи.

– Ну, ну, Янус, совсем ты бедную девушку засмущал, – Лекс миролюбиво улыбнулся, пресекая готовую уже разгореться ссору – одну из тех, что всякий раз случались, стоило Сати и Янусу одновременно прибыть на Цирцею, – К тому же о свойстве "предчувствия" в школьных учебниках не прочитаешь, это, вообще-то, из закрытых исследований Семьи Дитмар, которые едва ли доступны публике вне научных кругов. Но оставим это, и сосредоточимся-ка лучше на проблеме, – а конкретно, на том факте, что скоро возмущения инфры дойдут и до верхних уровней, где пролегает большая часть "троп".

– Мы не сможем долго все это скрывать, – Сати закусила губу, – Если... когда глубинная навигация прекратится – начнется всеобщая паника, – девушка вздрогнула, подтянула колени к груди, обхватив их руками – как никогда похожая на маленького брошенного котенка.

– И что теперь, Лекс? – Алана закинула ногу на ногу, хмыкнула. – Ты ведь, кажется, всегда действуешь, исходя из расчета на худшее?

Лекс спокойно кивнул:

– Верно, максимизация пессимистических ожиданий – это мой жизненный принцип. Благодаря ему мы имеем "Бхайраву" – первую боевую глубинную станцию. Но даже я не был достаточно пессимистичен, чтобы предположить... нечто подобное. Это – уж простите – больше смахивает на дурную фантастику.

– Наша первоочередная проблема – не это "Последнее Солнце", а сохранение единства Федерации, – Сати деловито сощурилась. – Нам необходимо начать действовать прямо сейчас. Переоснащение гражданского флота... установка более мощной глубинной брони... и этих орудий, как их там...

– Орудий Вельского, единственного эффективного оружия против "глубинных зверей", – вздохнула Алана. – Ну да, ну да. Если учесть, сколько за каждое такое орудие заламывает Технократия... ну, на четверть флота нам хватит, – это при условии, что Лекс продаст им Корпорацию, Сальватерру и свой старый свитер. А четверть флота – это слишком мало для полноценного сообщения между всеми планетами Федерации.

– С Технократией, думаю, мы сумеем... договориться, – покачал головой Лекс. – Это не главная проблема.

– Верно, не главная, – сверкнула глазами Сати. – Главная проблема – сохранение единства Федерации!.. Когда ты уже примешь во внимание мои аргументы – и избавишься наконец-то от Ассамблеи, этого собрания высокомерных старых болтунов? Она все равно давно ничего не решает. Людям необходимы символы, и лучшим символом для них – в такие времена – был бы лидер, способный и сильный. Ты, Лекс!

Янус и Алана тайком от сестры закатили глаза – Сати была ярой традиционалисткой консервативного толка, большой поклонницей имперских идей в духе раннего Эволы, и мечтала усадить обожаемого старшего брата на трон – аргументируя это тем, что "ответственность полагается сильному". Не то чтобы они не разделяли – тайком от Лекса, конечно, – подобной идеи, весьма импонирующей их фамильному честолюбию, но истовость Сати порою... пугала. Вот и сейчас она уставилась на Лекса немигающе, и подалась вперед:

– В конце концов, хватит бежать от того, к чему ты предназначен от рождения! Евгеническая программа, венцом которой ты являешься, предполагала, что рано или поздно количественные изменения перейдут в качественные, и родится тот, кто...

– Уймись, котенок, – Лекс Шанкар покачал головой, – Время – вот наша главная проблема и наиболее дефицитный ресурс. Хорошо, предположим, мы перестроим всю экономику Федерации, конвертируем промышленность, подключим к делу все мощности "Нексуса" – и сохраним хоть какую-то навигацию между планетами Федерации, когда инфра станет непроходимой для лишенных защиты гражданских судов... хорошо. Это – как я уже сказал – не главная наша проблема. Главная – в том, что будет, когда это "Солнце" все же до нас доберется. Во всех видениях объектов наблюдается одно и то же – планеты, потерявшие свое информационное поле. Непонятно, намеренное ли это поглощение, и если да, то кто его осуществляет, – или некий природный процесс. Наша главная проблема, – он вздохнул, переплетая пальцы на колене, – В том, что мы не знаем природы этого самого "Солнца". А не зная природы врага... как бороться?

– Никак, – невесело усмехнулась Алана. – Как сказал некий древний мудрец, – если слегка перефразировать, – "только зная врага, победишь".

– Значит, нужно искать какое-то универсальное оружие, – Сати склонила набок голову – как всегда делала в минуты глубокой задумчивости. – Универсальное...

– В мире есть только одно действительно универсальное оружие, – Лекс сухо усмехнулся, – Се – как вы, верно, догадались, – человек.

– Сайоники, – усмехнулся в ответ его брат. – Все так, только вот есть небольшая проблема – на сегодняшний день в Генконтроле их зарегистрировано десять тысяч двести двенадцать, прописью, десять тысяч двести двенадцать человек.

– Всего десять тысяч, – шепнула Алана, – Даже если мы поручим Генконтролю еще раз перетряхнуть всю Федерацию, даже если прижмем наконец это дурацкое Сопротивление, даже если сумеем договориться с трекляными Семьями... Да нет, о чем я – это все абсолютно несбыточно. Проклятье, подготовку должны были начать наши предки, не мы!..

– А вместо этого мы сотни лет сдерживали эволюцию человечества – подвергая его выбраковке, – бесстрастно окончил за нее Янус, подливая себе кофе, – И теперь имеем лишь то, что имеем. Если бы наша дражайшая Ассамблея, – он скривил губы в желчной усмешке, – не страдала морализмом и одобрила мои эксперименты официально, – может, у нас уже были бы эрзац-сайоники, благо, когда технология отработана, их производство можно ставить на поток – было бы биологического материала в достатке. Но нет же, у нас разрешена только генная терапия, а генетическое конструирование до сих пор под запретом, – Янус поморщился, глотнув кофе, – Черт, и какая же все-таки гадость эти «элитные сорта родом с Федры»...

– Что будем делать, Лекс? – Сати вскинула на брата глаза, то же сделали Янус с Аланой. Старший Шанкар покачал головой:

– Работать, конечно же. Хель. Последнее, что сказал объект, было название этой планеты. Возможно, на ней стоит искать... ключ к спасению. В конце концов, исследования по ней ведутся довольно давно – и удалось установить ряд прелюбопытнейших фактов... Например, что все хелийцы – обладают латентными сайоническими способностями.

– Все? – недоверчиво уточнила Сати.

– Все, – кивнул Лекс. – Мои специалисты предполагают, что тут замешан фактор окружающей среды – что-то в воде, в воздухе, в физических полях самой планеты... мы провели уже не одну сотню анализов, но пока что – безрезультатно.

– А местные? Могут они что-то знать?..

– О, на Хель у нас средневековье, – Лекс искривил губы маски в улыбке. – Так что едва ли местные нам тут помощники. Хотя... есть там одна достаточно интересная группа...

– Группа? – вскинулась Сати, впиваясь взглядом в маску Лекса, – что еще за группа?

– Религиозная община, судя по всему, – во всяком случае, так заявили мои эксперты на основе анализа собранного ими фольклора. Обитают в еловых лесах... кстати, для прочих жителей Хель с еловыми лесами связана целая куча строжайших табу. Ясно одно – эти "Егеря", как их называют, обладают какими-то нетипичными сайоническими способностями, но способности эти не врожденные, а приобретенные. Результат мутации – что необычно, прижизненной.

– Прижизненной? – глаза Сати вспыхнули интересом, – встрепенулся и Янус, сощурившись, – Они практикуют направленный мутагенез?

– По нашим сведениям – да, так.

– Это, конечно, крайне интересно, – вмешалась в беседу Алана, – Но как это поможет нам?

Лекс усмехнулся:

– Тут все очевидно, сестренка. Если они практикуют направленный мутагенез – значит, знают, что именно мутагеном является.

– И? – просияла Сати, потерев ладошки.

– Проблема в том, что "Егеря" эти не слишком желают идти на контакт, – охладил пыл той Лекс.

– А попытки-то были? – скептически приподняла брови Сати.

– Три экспедиции.

– И каков результат?..

– Все три сгинули.

– Превосходно, – ядом в голосе Сати можно было бы отравить весь цирцейский океан, – И у тебя, конечно, есть еще идеи, как нам договариваться с этими... дикарями?

– Идеи есть, – Лекс улыбнулся девушке, – та только что не зашипела в ответ по-кошачьи, – И, собственно, одна такая идея уже в разработке.

Янус вмешался в разговор:

– Подробностями не поделишься?

Это не было просьбой, но Лекс покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– И что же, – Алана заломила одну бровь, – Нам с Янусом и Сати ты предлагаешь терпеливо ожидать, пока эта твоя гениальная идея увенчается – а может быть, не увенчается – успехом?

– Полагаю, что так, дорогая сестра.

– Отлично! – Алана резким движением поднялась, перебросила за спину косу, – Играй в свои игры – а я отправляюсь на Синнабар. Думаю, самое время устроить внеплановую проверку боеготовности тамошней базе, а то у кого-то уже жир на пузе прогорк от безделья. Янус, ты со мной? – окликнула она брата, тот кивнул:

– Пожалуй. Мне на "Нараку", как раз по пути. И да, – он метнул в брата пронзительный взгляд, – я продолжу свои разработки. Не хотелось бы, чтобы твоя невнятная идея – если она вообще существует в природе – была нашей единственной надеждой на спасение!