Текст книги "Кыпчаки в истории средневекового Казахстана"

Автор книги: Сержан Ахинжанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Другим районом обитания кимаков, согласно «Худуд ал-Алам», был Кыркырхан, или Каркархан, жители которого некоторыми обычаями похожи на киргизов[581] 581
  Худуд ал-Алам. Л. 186; Minorsky V. Op. cit. P. 100.


[Закрыть]. Обитатели этой области, судя по характеристике, находились в близком соседстве с какой-то частью киргизов.

В литературе даётся несколько вариантов локализации области. В.Ф. Минорский первоначально предполагал читать это имя как Каркархан и относил к району Каркаралинска, расположенного в 300 км к юго-западу от Семипалатинска в Карагандинской области[582] 582
  Minorsky V. Op. cit. P. 309.


[Закрыть]. В 1955 г. в дополнении к «Худуд ал-Алам» он, принимая во внимание сходство обычаев жителей Каркархана с киргизами, читал уже это имя как Кыркыз-хан[583] 583
  Minorsky V. Addenda to the Hudud al-Alam // BSOAS. 1955. Vol. XVII. pt. 2.


[Закрыть]. А.Н. Бернштам ищет область или город под таким названием в Семиречье[584] 584
  Бернштам A.H. Сложение тюркоязычного населения Средней Азии и происхождение киргизского народа // Труды КАЭЭ. Фрунзе. 1959. Т. 3. С. 21.


[Закрыть]. К.И. Петров, исходя из своей теории о принятии некоторыми этнонимами названий «по цвету пород края», привязывает местность Кыркырхан к городу Красноярску, потому что кыр означает красный цвет[585] 585
  Петров К.И. Очерк происхождения киргизского народа. Фрунзе, 1963. С. 33.


[Закрыть].

Однако кыр у тюркских народов имеет преимущественное значение степной, именно такое семантическое наполнение отмечено для термина «кыркыр». В словаре тюркских наречий В. Радлова записано, что гористая степь между Балхашем и Иртышем называлась у казахов Кыркыр[586] 586
  Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. T. 2. Ч. 1.


[Закрыть].

Интересна в связи с этим версия эпоса «Манас», приведённая в сочинении XVI в. «Маджму ат-таварих». Согласно ей, Манас был внуком Каркары, родоначальника, имя которого было также персонифицированным этнонимом, к которому относился род Манаса. Народ Манаса именовался также кыпчаками, а точнее, каркаралинскими кыпчаками, или кыпчаками Каркары[587] 587
  Собрание историй Маджму ат-таварих. Л., 1960. Л., 61-а.


[Закрыть]. Кыпчаки Манаса, согласно преданию, действуют в Каракишлаке и в верховьях Таласа. Как отмечает В.А. Ромодин, «в современной топонимике сохранилось название местности Каркара, находящейся около р. Каракыстак в Казахстане, верховья которой к югу от Мерке отделены Киргизским хребтом от верховьев Таласа»[589] 589
  См.: Бартольд В.В. Соч. Т. 2. Ч. 1. С. 511.


[Закрыть].

Хотя вышеприведённая цитата говорит больше о локализации местности Кыркыр в Семиречье, на что указывал ещё Бернштам, всё же представляется, что в данном случае речь идёт о местности, расположенной между Балхашем и Иртышем. В связи с этим вызывает интерес высказывание А.X. Маргулана, обратившего внимание на сообщение Ч.Ч. Валиханова о сохранившейся среди казахов, проживающих в Каркаралинских и Чингистауских горах, расположенных между Иртышем и Балхашом, легенде о Манасе. «По этой легенде, богатырский конь Манаса назывался Как-Кула ат, он стоял под горой Бегазы, ел клевер из каменных яслей (тас соры). В горах Бегазы (в 80 км к югу от Каркаралинска) много древних наскальных рисунков, изображающих козлов, собак, лошадей и следы копыт. Одну из этих групп казахи связывают с богатырским конём Манаса – Кула ат»[590] 590
  Труды КАЭЭ. Т. 3. С. 197. С. 511.


[Закрыть].

Для уточнения местонахождения этой области кимаков обратимся к свидетельству ал-Идриси. Согласно ему, наиболее населённой частью страны кимаков были берега о. Гаган, к северу от которого простирался горный хребет под названием Гиргир. Гаган соответствуют системе озёр в Алакольской впадине, а Гиргир – хребтам Чингистау и Тарбагатая[591] 591
  Караев О. Арабские и персидские источники IX–XII вв. о киргизах в Киргизии. Фрунзе, 1968. С. 57; Ахинжанов С.М. Древние караванные пути кимаков // Материалы первой научной конференции молод. уч. АН КазССР. Алма-Ата, 1968. С. 430.


[Закрыть]. На карте ал-Идри-си страна кимаков показана к северо-западу от киргизов, и поэтому жители области Кыркырхан имели некоторые черты, присущие киргизам. Исходя из всего сказанного, нам представляется, что можно довольно определённо привязывать местность Кыркырхан «Худуд ал-Алама» или Гиргир ал-Идриси к району к югу от Иртыша вплоть до Балхаша, захватывая Каркаралинские, Чингистауские и Тарбагатайские горы.

О самих кыпчаках говорится в «Худуд ал-Аламе» в двух случаях. В одном случае – это кимакская область Айдар аз-Кифчак, чьи жители некоторыми своими обычаями напоминают огузов[592] 592
  Худуд ал-Алам. Л., 186.


[Закрыть]. Исходя из последних слов, можно предположить, что этот район располагался непосредственно на границе с огузами. Земли их простирались от среднего течения Сырдарьи до Волги. Районы междуречья Ишима и Иртыша и далее к востоку были отведены под область Иагсун-Иасу, а Восточный Казахстан был известен под именем Кыркырхан. Таким образом, для самих обитателей области Андар аз-Кифчак остаются землями Центрального Казахстана[593] 593
  Согласно А. Маргулану, Андар аз-Кифчак – это области Центрального Казахстана, Улутау, бассейн Сарысу, на юге доходит до хребта Кдатау. См.: Маргулан А.X. Третий сезон археологической работы в Центральном Казахстане // Изв. АН КазССР. Сер. археол. 1951. Вып. 3. С. 34.


[Закрыть]. Кыпчаки в здешних местах обитали ещё в VIII в., но уже в IX в. они попали под влияние кимаков, и как бы юридическим отражением этого акта в источнике X в. стало появление названия Андар аз-Кифчак.

Но, хотя область и называлась кимакской, преобладающим населением оставались кыпчаки. Имея это в виду, можно принять замечание В.В. Бартольда о том, что город Сауран был «пограничной крепостью против гузов и кимаков»[594] 594
  BGA. Т. 3. С. 274.


[Закрыть], и что под кимаками надо подразумевать кыпчаков[595] 595
  Бартольд В.В. Кыпчаки. Соч. Т. 5. С. 550.


[Закрыть]. Сауран располагался по среднему течению Сырдарьи, «был окружён семью стенами, одна за другой» и был конечным пунктом влияния мусульман – дальше Сырдарья протекала по степи, занятой гузами и кыпчаками. Макдиси называет ещё несколько пунктов, пограничных с владениями тюрков, и среди них большой, богатый, укреплённый город против кимаков Шагилджан[596] 596
  BGA. Т. 3. С. 274.


[Закрыть], находившийся, вероятно, северо-западнее Саурана. Е.И. Агеева и Г.И. Паневич отождествляют Шагилджан с городищем Ишкан, расположенным почти в середине современного посёлка Атабай в 25 км к северу от города Туркестана[597] 597
  Труды ИИАЭ АН КазССР. 1958. Т. 5. С. 104.


[Закрыть]. Следовательно, в X в. кочевья кимакской области Андар аз-Кифчак вплотную подходили к среднему течению Сырдарьи.

Приведённый историко-географический материал позволяет привязать кимакскую область Андар аз-Кифчак в широком смысле к Центральному Казахстану: это бассейн р. Сарысу и его притоков Кара– и Сары-Кенгиров, пастбища вокруг гор Улутау на юге границы района достигла низовьев Чу и Таласа. Соприкасаясь непосредственно с кочующими вблизи их огузами, вступая с ними в наступательные (против печенегов) и оборонительные (против Саманидских притязаний) союзы, кыпчаки, известные в источниках под именем кимаков, имели ряд общих черт в языке и обычаях с огузами. Так, в языке гузов и кыпчаков мы находим элементы «джеканья», характерные для современного казахского языка[598] 598
  Махмуд ибн-ал-Хусейн ал-Кашгари. Стамбул, 1915. Т. 1. С. 31.


[Закрыть]. Поразительное сходство можно обнаружить при сравнивании погребального обряда огузов, зафиксированного ибн Фадланом в 922 г. во время его путешествия через степи Западного Казахстана[599] 599
  МИТТ. Т. 1. С. 161–162.


[Закрыть] с погребальным обрядом кыпчаков, описанным В. Рубруком в XIII в.[600] 600
  Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Руорука. М., 1957.


[Закрыть] Все эти данные все больше убеждают нас в том, что область Андар аз-Кифчак непосредственно соприкасалась с огузами в степях Центрального Казахстана.

Относительно самого названия Андар аз-Кифчак в науке укрепилось мнение В. Минорского, который полагал, что Андар аз-Кифчак переводится как внутренние кыпчаки[601] 601
  Minorsky V. Op. cit. Р. 309.


[Закрыть]. В исторических источниках имеются примеры разграничения племён на внешние и внутренние. В знаменитом памятнике средневекового огузского героического эпоса «Китаб-и дэлэм Коркут» («Книга моего деда Коркута») часто встречается упоминание огузов внешних и внутренних.

Наличие в степях Казахстана в X в. отдельной области внутренних кыпчаков служит косвенным подтверждением присутствия и другой родоплеменной группы, которая должна, если следовать логике, именоваться внешними кыпчаками. И, действительно, автор «Худуд ал-Алам» информирует о существовании ещё одного подразделения интересующего нас племени. Правда, он не называет их внешними, но само их описание, локализация по отношению к другим известным этническим коллективам недвусмысленно указывает на это. Так, в одном случае он, описывая пределы страны собственно кимаков, говорит, что к западу от неё располагались «некоторые из кыпчаков и частью необитаемые страны севера»[602] 602
  Книга моего деда Коркута. М.; Л., 1962. С. 1, 31, 32, 64.


[Закрыть], т.е. эта группа соприкасалась с «необитаемыми» странами, должна была действительно выглядеть в глазах современников передовым, пограничным, внешним отрядом.

Зная, что земли, принадлежавшие собственно кагану кимаков Иагсун-Иасу, располагались в междуречье Иртыша и Ишима, следует территорию отдельной группы кыпчаков искать западнее Ишима и располагать в предгорьях Южного Урала, преимущественно с её восточной стороны[603] 603
  Б.Е. Кумеков локализует кимакскую область Иагсун-Иасу в бассейне р. Эмбы. (См.: Кумеков Б.Е. Государство кимаков… С. 65). Если исходить из такого представления, следует расселять отдельную группу кыпчаков ещё западнее, в низовьях Волги, а то и на правом её берегу, что никак не согласуется с истинной атрибуцией окружавших племён в IX–X вв.


[Закрыть]. В X в. западнее их обитали и племена огузского объединения, а непосредственно в предгорьях Уральского хребта – башкиро-мадьярские племена.

Отметим, что данная группа кыпчаков пребывала ещё в полузависимом политическом отношении от кимаков. Вероятно, они находились уже на стадии выделения из кимакского государства, но не окончательного, ибо в «Худуд ал-Алам» говорится, что хотя «кыпчаки – племя, которое отделилось от кимаков», однако их «царь назначался кимаками»[604] 604
  Худуд ал-Алам. Л. 19а; С. 284.


[Закрыть].

Поэтому становятся понятными строки из «Худуд ал-Алам» о некоей горе, лежащей между «концом границы русов и началом кимакской границы; её длина пять дней пути»[605] 605
  Там же. Л. 76. С. 102.


[Закрыть]. Эти слова служат подтверждением того факта, что два народа примыкали с двух противоположных сторон к склонам одной горы[606] 606
  Там же.


[Закрыть]. Такой горой могли быть склоны Южного Урала[607] 607
  Там же. Р. 305.


[Закрыть]. Однако автор, несомненно, ошибся, помещая непосредственно с западной стороны Уральских гор земли русов. Ведь именно сам он сообщает в другом месте, при описании страны мадьяр, что к западу от них «области русов»[608] 608
  Худуд ал-Алам. Л. 196. Р. 102.


[Закрыть], а к востоку от мадьяр (башкир) горами могли быть только Уральские склоны. Именно в этот период, вероятно, башкиры втягиваются в систему устойчивой разнохарактерной связи с кочевническим кыпчакским, миром. Начиная с этого времени нарастает волна кыпчакского этнического воздействия, которая, проникая во все части древнебашкирского этноса, влияет на его формирование, нивелирует племенные различия, убыстряя процесс ассимиляции булгаро-мадьярских и других племён[609] 609
  Кузеев Р.Г. Указ. раб. С. 27.


[Закрыть]. Хотя в X в. кыпчаки ещё не очень активно проникали на север, в глубину башкирского массива, однако кыпчакское направление этнокультурного развития определилось довольно чётко: не случайно во второй половине XI в. язык башкир был близок, языку кыпчаков[610] 610
  Махмуд ибн-ал-Хусейн, ал-Кошгари. Стамбул. Махмуд Кошгари. Тошкент, 1960. С. 64.


[Закрыть]. О проникновении кыпчаков в башкирский этнический мир свидетельствуют и археологические данные. Особый интерес представляют исследованные Н.А. Мажитовым в крайних южных районах Башкирии курганы X–XII вв., на основе которых была выделена Караяксуновская культура[611] 611
  Мажитов И.А. Южный Урал в VII–XIV вв.; Автореф. дис… докт. ист. наук. Новосибирск. 1988. Максимов Е.К. Позднекочевнические погребения Урало-Волжского района // Древности Восточной Европы. М., 1969. С. 130–137.


[Закрыть].

Историко-географические материалы позволяют сделать некоторые выводы. К концу X в. вся территория, населённая кыпчаками и кимаками, делилась на четыре основных области:

Йагсун-Иасу – область, населённая в основном кимаками, захватывала междуречье Ишима и Иртыша и Барабинскую степь к западу от Новосибирска.

Кыркырхан – ещё одна область кимаков. Локализовалась она в Восточном Казахстане, простиралась также от Иртыша до Балхаша и Алакуля на юге. В неё входили Каркаралинские, Чингистауские горы и Тарбагатайский хребет.

Андар аз-Кифчак – область к югу от Иагсун-Иасу и к западу от Кыркырхана. Это Центральный Казахстан, населённый преимущественно кыпчаками, включал в себя окрестности Улутауских гор, р. Тургай, Сарысу, Каракенгир и др. На юге область доходила до низовьев р. Чу и Таласа. По Сырдарье она непосредственно граничила с Саманидскими владениями Средней Азии, на западе соприкасалась с огузскими племенами.

Районы предгорья Южного Урала, преимущественно юго-восточные его склоны и степи, к ним примыкавшие, занимали некоторые из кыпчаков отделившиеся от кимаков.

Таким образом, если рассматривать территорию, населённую кимаками и кыпчаками в IX–X вв., как целое, можно заметить, что к концу X в. после бурных политических событий предшествовавших десятилетий положение в степях Казахстана несколько стабилизировалось. Территория, контролируемая племенами кимако-кыпчакского объединения охватывала земли от Алтайских гор на востоке до р. Урала на Западе, от южной кромки Западной Сибири (от границы лесов на севере) до низовьев р. Чу и Таласа на юге. Такое относительное мирное затишье в степях способствовало процветанию торговых связей и развитию караванных маршрутов.

К концу I тыс. н.э. в восточных источниках появляются известия о торговых контактах оседло-земледельческих культур Южного Казахстана и Средней Азии с племенами кимако-кыпчакских группировок, обитавших в Казахстане. Было бы, конечно, ошибочно думать, что культурно-экономические связи между степью и оазисами Средней Азии возникли именно в этот период[612] 612
  О караванных путях связывающих Среднюю Азию с Центральным Казахстаном, Алтаем, Китаем и странами Восточной Европы с конца I тыс. н.э. См.: Агеева Е.И., Пацевич Г.И. Из истории оседлых поселений и городов Южного Казахстана // Тр. ИИАЭ АН КазССР. Т. 5. Археолог. 1958. С. 203–210.


[Закрыть]. Хозяйственные различия между областями создали условия для развития товарообмена ещё с глубокой древности. Для областей Средней Азии и Южного Казахстана торговля с соседними кочевыми племенами всегда имела большое экономическое значение.

Необходимы эти торговые сношения были и для жителей степей нуждавшихся в предметах и продуктах земледелия, и для жителей городов и оседло-земледельческих районов, получавших скот, мясо, шерсть от кочевых соседей в большом количестве и по дешёвой цене. О цене на мясо ал-Макдиси говорит следующее: «Мясо без костей (продаётся) по 4 маны (около 3.3 кг.)[613] 613
  Малый, или канонический манн (манн-и шар-и) равный 260 дирхемам, весил в пер. на европейскую систему 832 г. В XIV в. он был заменён большим манном. См.: Хинц В. Мусульманские меры и веса с переводом на метрическую систему. М., 1970. С. 25–32.


[Закрыть] за диргем»[614] 614
  Ал-Макдиси // ВСА. Т. 3. С. 274.


[Закрыть]. Кожи, доставляемые кочевниками, возвращались в степь уже в виде изделий из них. Например, тот же ал-Макдиси пишет: «Из Шаша вывозятся высокосортные шашреневые сёдла, колчаны для стрел, палатки. Кожи же привозятся от тюрков и дубятся».

Помимо изделий из продуктов животноводства в степь поступали и товары ремесленного производства и продукты земледелия. «Изары (плащи) и молитвенные коврики, воротники, хлопковое семя, отличные луки и некачественные иглы… хлопок… и ножницы. Из Самарканда также парча, которая вывозится к тюркам, шёлк и одежда из него, орехи…»[615] 615
  Там же. С. 325.


[Закрыть]. Предметом торговли были также рабы из тюрков, славян (свидетельство междоусобных войн среди тюркских племён и набегов на соседние народы), меха пушных зверей и другие товары.

С дальнейшим развитием феодального способа производства в Средней Азии и Южном Казахстане, ростом городов, развитием производительных сил в X–X вв., а также с приближением кочевьев кыпчаков вплотную к земледельческим оазисам эти торговые связи усилились. Главным предметом торговли у кыпчаков, как и прежде у других скотоводческих народов, продолжали оставаться скот и продукты скотоводства в обмен на изделия ремесленного производства и продукты земледелия. Основным платёжным средством при меновой торговле издавна был скот, выполнявший функцию денег. «Кочевые народы, – писал К. Маркс, – первые развивают у себя форму денег: так как всё их имущество находится в подвижности, следовательно, непосредственно отчуждаемой форме, и так как образ их жизни постоянно приводит их в столкновение с чужими общинами и тем побуждает к обмену продуктов»[616] 616
  Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. М. Т. 1. С. 96.


[Закрыть].

Торговля осуществлялась взаимным путём. Среднеазиатские и другие купцы проникали в глубь казахстанских степей и вели торговлю в кочевьях самих кыпчаков и кимаков, которые, в свою очередь, не дожидаясь приезда к ним купцов, пригоняли скот на рынки присырдарьиских городов: Отрара, Сыгнака, Саурана, Дженда и др.

По каким же дорогам двигались караваны в степи Казахстана и оазисы Средней Азии? В отличие от подробных описаний старых традиционных торговых маршрутов, связывавших Китай со Средней Азией (Великий шёлковый путь), а также Среднюю Азию с районами Поволжья и далее с Хазарией и Русью, в нашем случае, имеются лишь фрагментарные неясные и запутанные известия о дорогах, ведущих в широкие просторы Центрального и Северного Казахстана. Наиболее ранние, но фрагментарные известия о существовании дорог к кимакам даёт Тамим ибн Бахр. «Мы спросили его о дороге кимаков от Тараза, – сказано у него, – и рассказал он, что дорога от Тараза идёт к двум селениям, населённым и цветущим, называемым Каваииб, расстояние их от Тараза 7 фарсахов. Из этой местности до города царя кимаков расстояние в 80 дней пути для всадника, быстро скачущего, который везёт с собой запас еды…»[617] 617
  Minorsky V. Tamin ibn Bahr’s journej’s… P. 281.


[Закрыть]. У ибн ал-Факиха, заимствовавшего у Тамима эти сведения, имеется дополнение, которое указывает направление дороги к кимакам. Согласно ему, дорога идёт от Тараза налево[619] 619
  Волин С. Сведения арабских источников… С. 75.


[Закрыть], т.е. на север. Упоминание как Тамимом, так и другими авторами, что на этот путь требуется большой запас провизии, служит подтверждением того, что дорога шла на север и северо-восток, в малонаселённые районы Центрального Казахстана, Южной Сибири, так как такими местами не могли быть области Семиречья, где издавна проходил Великий шёлковый путь с функционирующими стоянками для купцов.

И всё-таки точный маршрут к кимакам остаётся неясным. Исходной точкой был Тараз (современный Джамбул). Налево от него в семи фарсахах находились два селения, а дальше дорога шла по пескам, степям и долинам. Автор «Китаб ал-харадж» Кудама ибн-Джафар, описывая дорогу от Шаша на восток, пишет: «Песок находится между Таразом и Куланом к северу, а за песком – пустыня из песка и гальки, где водятся змеи, она (пустыня) простирается до территории кимаков, направо от него гора, на которой много фруктов, клевера и горных овощей»[620] 620
  ВСА. Т. 6. С. 204.


[Закрыть].

К югу от современной трассы Джамбул (Тараз) – Луговая (Кудан) находится Киргизский Алатау, а к северу – пески, это современный Мойынкум, примыкавший с юга вплотную к Бетпак-Дале. В настоящее время поверхность Бетпак-Далы, особенно на юге, покрыта щебнем и массивами песка[621] 621
  БСЭ. Т. 3. С. 118.


[Закрыть]. Если сравнить описание Кудамы с современным ландшафтом данной территории, можно увидеть полную их идентичность, что позволяет уверенно говорить, что маршрут, указанный у Тамим ибн Бахра, пролегал через восточную Бетпак-Далу.

По этой части степи в середине XVIII в. проходила караванная дорога, известная под названием Ханжол (Ханская дорога), получившая своё название после путешествия по ней в 1753 г. хана Аблая[622] 622
  Маргулан А.X. Древние караванные пути через пустыню Бетпак-Дала. ВАН КазССР. № 1(46). 1949. С. 69.


[Закрыть]. Исходной точкой этого пути, как и дороги кимаков, был район Таласа. Далее дорога шла через Мойынкум, выходила к среднему течению р. Чу, пересекала её в районе Коктерека и оттуда направлялась на северо-восток к верховьям р. Сарысу мимо гор Джамбыл, Кайптынг-Кзылжартасы, Боллатау. С верховьев Сарысу долинами р. Нуры и приишимскими степями этот караванный путь вступал в низовья р. Ишима, Тобола и Иртыша, где в интересующее нас время находились пастбища кимаков. Были и другие дороги, связывавшие оазисы долин р. Таласа, Чу и Сырдарьи с обширными степями Казахстана, об этом свидетельствует наличие нескольких дорог, проходивших через пустынные земли Бетпак-Далы в более поздние времена. Несомненно, эти дороги проходили по старым караванным маршрутам.

Наиболее подробный маршрут к кимакам описан у Гардизи. Приведём его полностью: «Что касается пути к кимакам, то из Фараба идут в новое селение; на пути из него в страну кимаков встречают реку, переправляются через неё и приходят к реке Сокук, после переправы через неё начинаются солончаки. Дальше приходят к горе Кендыр-Тагы. Путешественник идёт всё по берегу той же реки; гора высока. После этого поднимаются на гору по узкой тропинке. От горы Кендыр-Тагы приходят к реке Асус; по этой дороге в течение пяти дней на людей совсем не падает свет солнца, вследствие тени деревьев, до самого берега реки Асус. Вода в реке чёрная; она течёт с востока до ворот Табаристана. После этого приходят к реке Иртыш, где и начинается страна кимаков»[623] 623
  Бартольд В.В. Отчёт… С. 106–107.


[Закрыть].

Как видим, исходной точкой этого пути является Фараб (Отрар). Мы не знаем, имеет ли в виду Гардизи г. Фараб или округ того же названия, но вероятней всего, город. Так, автор IX в. ибн Хордадбех, являвшийся одним из источников Гардизи, сообщал о Фарабе, как городе находившимся на правом берегу реки[624] 624
  ВСА. Т. 6. С. 31.


[Закрыть]. Этот город располагался на среднем течении Сырдарьи, на правом берегу, там, где в неё впадает р. Арысь[625] 625
  О тождестве Отрар – Фараб, истории изучения городища, его современной топографии. См.: Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Древний Отрар. Алма-Ата, 1972.


[Закрыть].

Таким образом, дорога к кимакам, по Гардизи, начиналась со среднего течения Сырдарьи. Но дальнейший путь вызывает недоумение. Вторым пунктом на пути к кимакам является новое селение. Подробно о местонахождении населённого пункта под таким названием сообщает Ибн Хаукаль. Он находился в фарсахе от Сырдарьи, в двух днях пути от места впадения её в Аральское море и в 20 днях от Фараба[626] 626
  МИТТ. Т. С. 217; О местонахождении Янгикента, отождествляемого с развалинами Джанкента, расположенного на левом берегу Сырдарьи в 22 км. к юго-западу от Казахстана, см.: Толстов С.П. Города гузов // СЭ. 1947. № 3. С. 57–62.


[Закрыть]. Из Фараба в Новое селение (Янгикент – тюрк., Дих-и нау – перс., ал-Карьят ал-Хадиса – араб.) можно было, добраться двумя путями: сухопутным маршрутом вдоль русла реки, на что уходило 20 дней, и водным путём, вниз по её течению.

Вызывает удивление что для пути к кимакам Гардизи избрал такой окольный маршрут, в то время как существовали прямые дороги на севере через Бетпак-Далу. Вероятно, Гардизи объединил два совершенно самостоятельных маршрута к кимакам, бравших свои начала соответственно со среднего (Фараб) и нижнего течения Сырдарьи (Янгикент). На это указывает тот факт, что Гардизи совершенно не приводит никаких подробностей о дороге из Фараба в Янгикент: по правому или левому берегу шёл путь, где переправлялись через Сырдарью, ибо известно, что город Фараб находился на правом, а Янгикент – на левом берегах.

Если брать за исходную точку начала пути г. Янгикент, то первой рекой на пути к кимакам должна быть р. Сырдарья. Несомненно, название такой крупной реки должно было быть известно Гардизи, тем более что он знал названия более мелких рек, встречавшихся на этом пути. Можно предположить, что Гардизи в своём дорожнике имел в виду какой-то другой, новый город, который являлся новым по отношению к Фарабу как исходной точке на пути к кимакам.

Таким городом мог быть Кедер, в X в. на короткое время ставший главным городом округа Фараб[628] 628
  Худуд ал-Алам. Л. 24 б.


[Закрыть]. Макдиси утверждал, что Кедер был новым городом, возникшим после Фараба. Согласно А.К. Акишеву, К.М. Байпакову, Л.Б. Ерзаковичу[629] 629
  Макдиси // ВСА. Т. 3. С. 273; Бартольд В.В. Фараб. Т. 3. С. 525. См.: Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Древний Отрар. С. 30.


[Закрыть], время возвышения Кедера до ранга столицы области Фараб совпадало с периодом сложения и усиления государства огузов. Скорее всего, Кедер был городом-резиденцией наместника огузского ябгу. В нём, видимо, преобладавшим населением были огузы[631] 631
  Там же. С. 31–32.


[Закрыть].

Известно, что подлинный Янгикент, лежавший в устье Сырдарьи, являлся резиденцией самого огузского ябгу и был населён огузами. Видимо, эти обстоятельства и послужили причиной путаницы Гардизи и заставили его маршрут к кимакам из Отрара усложнить лишним направлением в Янгикент, в чём совсем не было необходимости. Если же наше отождествление (Кедер – «Новый город» Гардизи) правильное, то можно маршрут Гардизи легко сопоставить с караванной дорогой более поздних времён, проходившей по средней части Бетпак-Далы и известной под названием Сарысуская дорога. Отправной точкой её на юге был г. Отрар, далее Сауран, затем Сыгнак, от последнего путь шёл на перевал Ак-Сумбе, оттуда – к низовью р. Сарысу, вверх по её течению, вдоль левого берега, переходила на правый и от Каражала направлялась на север вдоль притока Сырасу Кара-Кенгира, мимо г. Улутау, подходила к Ишиму у Жар-Кайнага и далее по руслу Ишима выходила к Иртышу[632] 632
  Маргулан А.X. Указ. раб. С. 76; К.М. Байпаков отождествляет Кедер с городищем Куйруктобе, расположенным в 6–7 км. (т.е. в 1 фарсахе) на северо-запад от Отрара. См.: Байпаков К.М. О локализации главного города Отрарского оазиса в IX–XII вв. // Археолог, сб. Л., 1964. С. 105–110.


[Закрыть].

Сравним дорожник Гардизи с «Сарысуским» путём. Отправные пункты обоих маршрутов совпадают в точности – это Фараб и Отрар (в X в. и позднее Фараб отождествлялся с Отраром). Новое селение Гардизи – это Кедер, расположенный в фарсахе на северо-запад от Отрара[633] 633
  СМИЗО. Т. 2. С. 159.


[Закрыть], от него в двух днях пути расположен Сауран, т.е. маршрут проходит через те же пункты что и в Сарысуском караванном маршруте. Отсюда переправляются через реку, название которой неизвестно, вероятнее всего, это низовья р. Чу, чьи воды теряются в песках недалеко от низовьев Сарысу. Переправившись через Чу, путешественники, избравшие данный маршрут, через определённый промежуток времени достигают песков Мойынкума, раскинувшихся к северу от озера Тамгалы. Возможно, об этом месте Гардизи сообщает как о песках Уюкман. Это был самый тяжёлый участок дороги на пути к кимакам. Именно в этом районе, идя походом в Дешт-и Кыпчак в 1391 г., Тимур потерял большое количество лошадей, погибших от безводья, и только после его прибытия к местности Сарыкузен, т.е. к р. Сарысу, «воды стало много»[634] 634
  СМИЗО. Т. 2. С. 159.


[Закрыть].

Вслед за И. Марквартом[635] 635
  Маркварт И. Указ. раб… С. 205.


[Закрыть] сопоставим р. Сокук, следующую после песков Уюкман, Гардизи с р. Сарысу, протекавшей к северу от Мойынкума. Переправившись через неё, можно было следовать вдоль русла правого притока Сарысу Кара-Кенгира и подойти к Кендыр-Тагу, откуда, согласно Гардизи, брала свои истоки река того же названия, т.е. река называлась Кендыр, что очень сходно с современным Кенгиром[636] 636
  В «Книге Большому Чертежу» упоминается Кендырлик. Истоки её показаны в г. Улутау. Один из истоков реки (всего их три) впадал в Сарысу. См.: Книга Большому Чертежу. М., С. 9; Макшеев А.И. Географические сведения «Книги Большому Чертежу» о киргизских степях в Туркестанском крае // ЗГО. Т. 6. 1880. С. 25–26.


[Закрыть]. Солончаки, о которых упоминает Гардизи, встречающиеся после переправы через Сокук, соответствуют району впадения Кара-Кенгира в Сарысу. В жаркое время летом Кара-Кенгир не доносит свои воды до Сарысу и пересыхает, разбиваясь на плесы с солоноватой и даже солёной водой.

Р. Кара-Кенгир берёт своё начало в восточных склонах Улутау, высшая точка которой равна 1134 м. Отсюда следует, естественно, предположить, что г. Кендыр-Тагы Гардизи можно отождествить с Улутау. Гардизи пишет, что дорога после переправы через Сокук, идя по берегу р. Кендыр, проходит среди зелени. И в наше время берега Кара-Кенгира покрыты зарослями ивы, берёзы, а пойма реки богата травами. От Кендыр-Тагы караванная дорога шла к р. Асус. Путешественники, двигавшиеся по этому маршруту, затрачивали пять дней, прежде чем достигали берегов. Асуса. На таком же расстоянии, т.е. около 200 км к северо-востоку от Улутау, находится крупная р. Ишим. О ней Гардизи говорит, что она течёт с востока и доходит до ворот Табаристана, т.е. впадает в Табаристанское (Каспийское) море.

И, действительно, для путников, вышедших к Ишиму описанной дорогой, Ишим представляется текущим с востока, где в горах Нияз, к северу от Караганды, берёт своё начало. В районе пос. Державинское Ишим резко меняет своё русло и течёт на север, но караванная дорога к Ишиму выходила до этого поворота и, вероятно, изменение её русла не попало в поле зрения древних информаторов, поэтому у них р. Асус впадает в Каспийское море. Вероятно, Гардизи, описывая р. Асус, соединил верховья и среднее течение этой реки с устьем другой реки, воды которой действительно впадают в Каспийское море.

Наиболее подходящей рекой, могущей служить продолжением Ишима, является, на наш взгляд, р. Урал. Если взглянуть на современную карту, то можно заметить, что Урал, начиная с Орска, течёт строго на запад до г. Уральска и служит как бы естественным продолжением части русла Ишима, текущего с Востока на запад. Они расположены на одной широте и являются как бы естественным продолжением друг друга. В арабской географической литературе X в. довольно часто существовали представления, что верховья одних рек соединяются с низовьями других.

Асус – последний этап на пути к кимакам. О дальнейшей дороге к ним Гардизи ничего не говорит. Из его сообщений ясно одно, что страна кимаков начиналась после переправы через Иртыш.

Существовали, конечно, и другие караванные пути, связывавшие культурные центры Южного Казахстана с кочевыми племенами Северного и Северо-Восточного Казахстана, но известия о них до нас не дошли. О наличии таких дорог говорит существование в более позднее время в Бетпак-Дале не менее шести маршрутов[637] 637
  Маргулан А.X. Указ. раб.


[Закрыть].

К кимакам вёл ещё один путь – из низовьев Сырдарьи, где исходной точкой был Янгикент. Но это не то Новое поселение, которое, согласно Гардизи, было вторым пунктом его маршрута. Через Янгикент, расположенный в низовьях Сырдарьи, проходил караванный путь, связывающий Среднюю Азию со странами Восточной Европы, от этой основной магистрали, возможно, ответвлялся путь на север в степи к кимакам.

В.Ф. Минорский в комментариях к «Худуд ал-Алам» пытался привязать маршрут, описанный у Гардизи, к району севернее Аральского моря. С этой целью он принимал первую безымянную р. Гардизи за Иргиз, а Сокук – за Тургай, приведя в доказательство слова Абулгази о местности Иргиз-Совук, относящейся к району слияния р. Иргиз и Тургай. Сопоставляя р. Сокук с Тургаем-Сувуком, В.Ф. Минорский далее ведёт дорогу вдоль правого берега Тургая до его истока, предполагая, что водораздел между Тургаем и западными притоками Ишима можно принять за г. Кендыр-Тагы. Однако в этом отождествлении он сам сомневался, ибо водораздел незначителен по высоте[638] 638
  Minorsky V. Hudud al-Alam. Р. 308.


[Закрыть].

Мы можем добавить, что В.Ф. Минорский выпустил из виду, что Янгикент находился на левом берегу Сырдарьи, и, следовательно, прежде чем начать путь к кимакам, путешественники должны были переправиться через Сырдарью. Следовательно, первую реку надо отождествлять не с Иргизом, а с Сырдарьёй. Это, во-первых, а во-вторых, у Абулгази сказано при описании раздела земель Бату-ханом, что область, где должен был жить Шибан-хан, занимали земли: «летом… на восточной стороне Яика, по р. Иргиз-Сувук, Орь, Илек до горы Урала, а во время зимы – в Аракуме, Каракуме и по берегам реки Сыр…»[639] 639
  Абулгази. Родословное древо тюрков. 1906. С. 160.


[Закрыть].

Как видно, летние пастбища Шибан-хана находились на южных отрогах Уральских гор и северных склонах Мугоджар, в этих районах протекают р. Орь и Илек и берёт свои истоки Иргиз. Район же впадения Иргиза в Тургай как раз приходится на пески Приуральских Каракумов, где находились зимние пастбища. Поэтому нам кажется необоснованным сопоставление В.Ф. Минорским р. Тургай с Сувуком. Название Иргиз-Сувук относится к верховьям Иргиза. Возможно, Иргиз-Сувук[640] 640
  В «Тюркско-арабском словаре» XIII в. слово «савук» переводится как холодный, прохладный. См.: Курышжанов А.К. Исследование по лексике старо-кыпчакского письменного памятника XIII в. Тюркско-арабский словарь. Алма-Ата, 1970. Ч. 181.


[Закрыть] обозначает холодный Иргиз, что также указывает на то, что название Иргиз-Сувук относится к верховьям Иргиза, где вода холоднее. Далее водораздел между Тургаем и Ишимом, как говорит В.Ф. Минорский, был небольшим, в то время как Гардизи сообщает о Кендыр-Тагы как о высокой горе. Отсюда до Асуса было пять дней пути; от водораздела же, принятого Минорским за Кендыр-Тагы, до Ишима по прямой 50 км, т.е. не более двух дней пути.

Однако мы не отрицаем существования торговых путей от низовьев Сырдарьи на север и северо-восток Казахстана, а лишь пытаемся доказать невозможность отождествления дороги Гардизи с маршрутом из Янгикента, расположенного в устье реки.

По источникам IX–X вв. известны два достоверных маршрута к кимако-кыпчакским племенам, ведущим из Средней Азии: восточный, берущий начало от Тараза (так называемая Ханская дорога) и западный, начинающийся от Отрара (Сарысуская дорога).

О существовании ещё трёх дорог, проходивших через Семиречье и связывавших города Средней Азии с районами, расположенными между Балхашом и верховьями Иртыша, где в середине IX–X вв. находились также кочевья кимаков, сообщает ал-Идриси. Эти маршруты подробно разработал в своей работе Б.Е. Кумеков. Согласно ему, в страну кимаков шли следующие дороги: одна из Тараза через земли карлуков Семиречья, далее через Тарбагатай к Иртышу; другая из Ферганы через перевал Каракол к Баласагуну и через северо-восток Семиречья выходила к Алакульскому озеру; третий маршрут начинался из Турфанского оазиса, из страны тогузогузов прямо на север и также выходил к системе Алакульских озер[641] 641
  Кумеков Б.Е. Государство кимаков… С. 79–85.


[Закрыть].