Текст книги "Адмирал Л. М. Галлер
Жизнь и флотоводческая деятельность"
Автор книги: Сергей Зонин
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
Прошла зима. Грело солнце, рейд Свеаборга очищался ото льда. 19 апреля начальник Морских сил Балтийского моря перевел бригаду линкоров на Ревельский рейд[37]37
ЦГАВМФ, ф. 479, оп. 1, д. 183, л. 301.
[Закрыть]. Рядом стали на бочки корабли бригады крейсеров контр-адмирала фон Шульца – «Громобой», «Адмирал Макаров», «Паллада» и «Баян», а также приданный ей эскадренный миноносец «Новик». Здесь же стоял и отряд заградителей капитана 1 ранга А. В. Канина – «Амур», «Енисей», «Ладога», «Волга», «Онега» и «Нарова»…
К началу кампании 1913 года на «Андрее» устранили выявленные заводские недоделки, подготовились к выполнению боевых упражнений и походам. Галлер вступил в ответственную должность старшего артиллерийского офицера.
С первых выходов в море началась напряженная боевая учеба – адмирал Эссен стремился быстрее довести до должного уровня боевую готовность соединений и особенно бригады линкоров. За лето и осень «Андрей Первозванный» выполнил 18 артиллерийских стрельб – об этом свидетельствуют отчеты, на листах которых стоят подписи старшего артиллериста Галлера.
Нелегка служба артиллериста. Прежде чем корабль в середине очередной кампании выполнит самые сложные зачетные стрельбы, нужно пройти длинный подготовительный курс артиллерийской подготовки. Тот, кому не довелось служить на флоте, должен понять, что процесс этот требует от артиллеристов напряженнейшей работы, максимум сил и внимания.
Этот курс начинался комендорскими стрельбами по неподвижному, а затем и буксируемому щиту. Тут проверялось искусство наводчиков, а чтобы не изнашивать стволы орудий (в морской крупнокалиберной артиллерии стволы были рассчитаны на 100–150 выстрелов, после чего подлежали замене), огонь вели из стволиков – винтовочных и 37-миллиметровых, закрепленных на стволах 12– и 8-дюймовок.
В середине мая, закончив комендорские стрельбы, приступили к плутонговым, управляемым уже офицерами. В июне Галлер проверил себя как управляющего огнем: «Андрей Первозванный» стрелял главным калибром по когда-то севшему на камни судну на Ревельском рейде и по щиту, который тянул буксир. Эффективность огня была высокой, и старший артиллерист надеялся, что его подчиненные не подкачают и на стрельбах 1-й полубригадой, в которую входили «Андрей Первозванный» и «Император Павел I». Лев Михайлович спускался в кубрики, спрашивал комендоров: «Не подкачаете, братцы?» И слышал в ответ дружное: «Будьте покойны, ваше благородие, пропусков не будет!» Казалось, матросы искренне хотят добиться успеха, разнести щит в щепки… Ожиданий Галлера они не обманули. Стрельбы полубригадой по щиту, который буксировал крейсер «Рюрик», прошли хорошо, флаг-офицер штаба бригады Г. В. Бахтин передал от имени начбрига благодарность..
Все это время стреляли практическими снарядами, с августа пошли в ход боевые. По сигналу начальника бригады вице-адмирала барона В. Н. Ферзена линкоры снимались с якоря на рассвете, выходили с Ревельского рейда Суропским (Суурупским) проходом на запад, начинали в утренней туманной дымке поиск щита. «Рюрик» и щит, который он буксировал, обнаруживали в дальномеры и визиры с площадок, высоко взнесенных над ходовым мостиком. Полубригада училась вести сосредоточенный огонь двумя кораблями по одной цели, залпы линкоров из 12– и 8-дюймовых орудий чередовались. Восемь орудий главного калибра «Андрея Первозванного» и «Императора Павла I» готовились противостоять десяти – двенадцати орудиям одного новейшего германского линкора.
Галлер многому учился у флагманского артиллериста штаба бригады линкоров капитана 2 ранга Вирениуса, великолепного специалиста. Николай Андреевич Вирениус не забыл испытаний русско-японской войны, в которой участвовал, в подготовку артиллерии вкладывал душу, сил не жалел. Сил же было не так много – сказывались ранения, полученные в Цусимском сражении. Вирениус и дело знал, и был чуток ко всему новому. Вот и предложение Галлера использовать при сосредоточенной стрельбе полубригадой «малое радио» (т. е. работу передатчика на малой мощности), выделив специальную волну для непосредственной связи старших артиллеристов линкоров, поддержал сразу же. Теперь управляющие огнем обменивались информацией о результатах пристрелочных залпов и, как результат, время перехода на поражение уменьшилось. А в морском бою побеждает, как известно, тот, кто первым поразит противника.
Генеральной проверкой полубригады стали стрельбы в начале августа, проведенные в присутствии царя и морского министра адмирала И. К. Григоровича. Начальник бригады шел на «Императоре Павле I», за ним – «Андрей Первозванный», ему в кильватер – крейсер «Рюрик», флагманский корабль Эссена, с царем и морским министром. Стреляли сразу же двумя калибрами и на оба борта: главным 12-дюймовым – по щиту, который буксировала «Слава», 8-дюймовым – по другому щиту, его вел на двадцатиузловом ходу миноносец «Всадник». Огонь был меток – главный калибр щит сбил, и он затонул. Николай II изъявил свое «монаршее удовольствие», а Вирениус, взяв в помощь Галлера, принялся за отчеты по артиллерийским стрельбам.
Кто из флотских артиллеристов не знает бессонные ночи за составлением отчетов – время на них в соответствии с правилами стрельбы строго лимитировано! В кают-компании разложены карта и бланки групп записей, фотоснимки падений залпов, сделанных с буксирующего корабля, различные графики. Дело находится каждому артиллеристу, а старший и флагманский артиллеристы обобщают, анализируют, делают выводы, нелицеприятно вскрывая недостатки. В архиве по сей день хранится часть безупречно исполненных отчетов по стрельбам 1913 года: отдельных кораблей, 1-й и 2-й полубригад (2-я – линкоры «Слава» и «Цесаревич») и бригады линкоров. На аккуратнейшим образом оформленных листах подписи Вирениуса, Галлера… И четкие выводы; процент попаданий 12-дюймовками «Андрея Первозванного» и «Императора Павла I» – 31, их же 8-дюймовками – 18; «Славы» и «Цесаревича» – соответственно 11 и 8 процентов. Здесь же – об осечках, качестве снарядов, плохой работе дальномеров, которые предложено вывести из подчинения штурманов и передать артиллеристам. А в заключение – «плохо, что линейные корабли по отдельности и полубригады не выполняют ночных артиллерийских стрельб». Есть в отчетах Вирениуса и о Галлере: «Старший артиллерийский офицер линейного корабля „Андрей Первозванный“ старший лейтенант фон Галлер показал отличное умение управлять огнем судовых орудий. Офицеры и нижние чины артиллерийской части подготовлены примерно»[38]38
ЦГАВМФ, ф. 479, оп. 3, д. 141, л. 22.
[Закрыть].
Завершили артиллерийскую подготовку в кампанию 1913 года стрельбы бригадой линкоров. «Андрей Первозванный», «Император Павел I», «Слава» и «Цесаревич» вели огонь на 16-узловом ходу сразу по трем щитам, буксируемым крейсерами. Галлер был горд: его подчиненные добились десяти процентов попаданий. Это был лучший результат среди кораблей бригады.
Разумеется, корабли не только стреляли. Боевые упражнения перемежались учениями под руководством неутомимого адмирала Эссена. Еще в июне выходили в море на двустороннее маневрирование. За «красных», прорывающихся из Балтики в Финский залив, действовала бригада линкоров, а «синих» изображали бригада крейсеров, отряд заградителей и миноносцы. Такие двусторонние учения Эссен проводил тем летом не раз. В середине августа, побывав перед этим под водой на лодке «Дракон», он вывел флот из Ревеля в море. Заметим – корабли выходили в тумане, вслед за тральщиками. Начальник Морских сил готовил корабли к действиям в любых условиях погоды и видимости. И вновь двустороннее маневрирование, отражение ночных атак миноносцев, стоянки на незащищенных рейдах…
20 августа линкоры и крейсера вернулись на Ревельский рейд, отразив по пути атаки эсминцев 1-й Минной дивизии, изображавших «противника». И сразу же началась подготовка к заграничному походу. Впервые после 1905 года боевая эскадра российского флота готовилась выйти за пределы Балтики[39]39
ЦГАВМФ, ф. 479, оп. 1, д. 183, л. 517–519.
[Закрыть].
В солнечный день 27 августа, стоя на мостике «Андрея Первозванного», Галлер любовался строгим походным порядком эскадры: впереди по курсу «Рюрика» (под флагом Эссена) и четырех линкоров бригады – два крейсера, позади – еще два. На траверзах слева и справа – по два эсминца полудивизиона особого назначения. И хотя не было в составе эскадры современных линкоров-дредноутов, все-таки она трудами адмирала Эссена и его сподвижников стала силой.
Перестроившись в кильватерную колонну, прошли Бельты, не беря лоцманов. Эссен требовал и в узкостях, везде, где это допускается, ходить без лоцманов, разъяснял командирам: «В войну вам, господа, помогать будет некому, готовьтесь! Не исключено, что плавать придется и в проливах». Потом были визиты в британский Портланд (Портленд) и французский Брест, в норвежский Христианзанд (Кристиансанн) и возвращение в Ревель после почти месячного похода. И опять, дав лишь неделю на приведение кораблей в порядок, неугомонный Эссен вывел флот на маневры. Маневры и двусторонние учения, неожиданные артиллерийские и торпедные стрельбы для проверки боевой готовности продолжались до ноября 1913 года. За это время «Андрей Первозванный» прошел больше миль, чем в недавнем заграничном походе, стоял и в бухте Тагелахт, и на рейде Гангэ…
И вот корабль снова вмерз в лед Свеаборгского рейда. Уходят отслужившие семилетний срок нижние чины, прибывают новобранцы, прошедшие первоначальную подготовку на транспорте «Рига». К началу апреля они должны освоить свои заведования, научиться не бояться техники – элеваторов, подающих из глубин погребов снаряды и заряды, могучих досылателей, загоняющих их в открытые чрева орудийных стволов…
Наладив занятия, Галлер отправляется в отпуск. Лед уже прочен, ледоколы «Тосмари» и «Скатуттуден», поддерживавшие связь между столицей Великого княжества Финляндского и кораблями на Свеаборгском рейде, стали на зимовку в гавани. Добираться до Гельсингфорса приходится на санках извозчика. Лев Михайлович ставит в ноги чемодан, запахивает меховую полость, финн с красным, обожженным морозным ветром лицом что-то кричит тонким голосом, и пара заиндевелых лошадок сразу же переходит на рысь. Впереди уютный вокзал в Гельсингфорсе, поражающий российского человека необычайной чистотой и порядком, и всего лишь одна ночь в мчащемся к Петербургу поезде. Льву Михайловичу везет – в двухместном купе оказывается один. Он вынимает из чемодана «Моби Дика» (Мелвилл и Диккенс любимы с детства, всегда стоят на полке в его каюте) и сразу же погружается в драматические события охоты на Белого Кита, охоты, длящейся чуть ли не вечно в водах Мирового океана… Он читает час, может быть, чуть больше, потом закрывает книгу. Сейчас, отрешившись от повседневных забот, можно подумать о глубоко личном. Что же он скажет Наде?
…Он познакомился с ней вскоре после выпуска, в Русском музее, перед брюлловской «Гибелью Помпеи». Надя была с Катей Амилахвари, знакомой по Тифлису. Катя и представила его: «Лев Михайлович Галлер, новенький мичман и морской волк, покоривший все океаны планеты. А это Надя – моя подруга, как и я – „смолянка“».
Галлер поднял глаза – милое, веселое лицо, карие глаза с прищуром (близорука?), чуть скошенный передний зуб придает улыбке какую-то особую прелесть… Так началось их знакомство. Бывая в Петербурге, старался встретиться с Надей. Удавалось это редко: Смольный институт держал своих воспитанниц в строгости. Но он писал ей, и письма доходили (для классной дамы Лев Галлер числился кузеном). В 1911 году, вернувшись из плавания, узнал: Надя танцует в Мариинке…
Они встретились. Надя была ласкова и как-то очень далека. «Милый, я буду танцевать. Говорят, что-то во мне есть, быть может, дадут сольные партии…» Это было ужасно. Офицеру должно получить согласие на брак от кают-компании своего корабля. Но офицер может иметь любовницу-танцовщицу или певичку, жену – никогда… Он ее любит, но уйти с флота?.. Нет, это ему не по силам…
К началу 1914 года у морского министра И. К. Григоровича и начальника Морских сил Балтийского моря Н. О. Эссена не было сомнений, что война с Германией близка. Будут ли у российского флота союзники в неравной борьбе с многократно превосходящими силами врага? На Францию можно было в какой-то мере рассчитывать. В июле 1912 года между Россией и Францией заключена военно-морская конвенция, и флоты обеих держав отныне должны «действовать совместно». Но значительные силы своего флота Франция держала в Средиземном море. Там ее вероятные противники, морские силы Италии и Австро-Венгрии, союзниц Германии по Тройственному согласию – блоку Центральных держав. Таким образом, было совершенно очевидно, что в Северном море Франция не сможет вести наступательных операций против германского Флота открытого моря с его десятками дредноутов. Что же помешает германскому командованию двинуть свои эскадры линкоров к устью Финского залива, прорваться в его восточную часть, чтобы высадить десанты на подступах к столице империи Петербургу? Только британский линейный флот – Гранд-флит, довлея своею мощью у берегов Германии в Северном море, угрожая прорывом в Балтику, к Кильской бухте через проливы, не позволил бы перебросить Флот открытого моря для удара против России. Существование англо-французской морской конвенции, происшедший в свое время обмен письмами между британским премьером Греем и французским премьером Камбоном позволяли России и Франции рассчитывать на выступление Англии на их стороне в случае войны с германо-австрийской группировкой. Однако полной уверенности в позиции Англии все же не имелось. И Морские силы Балтийского моря готовились к единоборству с германским флотом.
Начиная с 1907 года Эссен, исходя из ситуации противостояния сильнейшему противнику, разрабатывал соответствующие методы боевых действий. С имеющимися силами вступить в открытом море в сражение с эскадрой линейных кораблей-дредноутов было бы самоубийственно. Поэтому следовало воспользоваться военно-географическими особенностями Балтийского морского театра. И Эсссен представил в МГШ «План операций Морских сил Балтийского моря на случай европейской войны».
В первом его варианте с началом войны предусматривались активные операции, по своему характеру упреждающие, отвлекающие противника от Финского залива. Главным их содержанием было минирование подходов к германским портам на Балтике, постановка минных заграждений на линиях коммуникаций у берегов Германии, в том числе даже в Кильской бухте, месте сосредоточения кайзеровского флота. На них противник непременно понесет потери. Затем силы русского флота стягивались к устью Финского залива, чтобы дать бой линейным кораблям германцев на Центральной минно-артиллерийской позиции.
Сама идея минно-артиллерийской позиции была новым словом в оперативном искусстве (в те годы бытовал термин «морская стратегия», такого понятия, как оперативное искусство, еще не существовало). В «Плане» Эссена корабли вступали в бой с линкорами врага на заранее укрепленном рубеже. Его ядром была Центральная минно-артиллерийская позиция. Она состояла из минного заграждения в устье Финского залива – между островом Нарген (Найсар) и полуостровом Порккала-Удд, из береговых батарей на ее северном и южном флангах, которые должны были перекрывать залив своим огнем. К востоку от минного заграждения ожидали противника маневрирующие тактические группы из линейных кораблей и крейсеров, охраняемые новыми эсминцами 1-й Минной дивизии. Им-то и предстояло вступать в бой с форсирующими минные заграждения дредноутами германцев.
На северном фланге Центральной минно-артиллерийской позиции, в финских шхерах, развертывалась флангово-шхерная позиция. Здесь действовали миноносцы 2-й Минной дивизии и отряд канонерских лодок. Наконец, перед минными заграждениями Центральной позиции врага поджидали подводные лодки, а еще далее к западу, где-то на меридиане маяка Тахкона (Тахкуна), что на острове Даго (Хийумаа), несли дозор завесы крейсеров, чтобы вовремя обнаружить подход эскадры противника. Поиск врага должны были вести и сигнально-наблюдательные посты и аэропланы, подчиненные службе разведки и наблюдения флота.
Флагманский артиллерист штаба бригады Вирениус не раз проигрывал со старшими артиллеристами линкоров организацию боя на Центральной минно-артиллерийской позиции – ЦМАП, как ее сокращенно называли в штабных документах. Галлер и его коллеги надеялись, что к огневому рубежу боя эскадра линкоров кайзеровского флота подойдет ослабленной. Ведь в устье залива ее атакуют подводные лодки, а если будет туман или противник рискнет идти ночью, то и миноносцы 2-й Минной дивизии с севера. Наконец, немцам придется форсировать минные поля. Значит, впереди линкоров пойдут тральщики. Их-то и следует остановить артиллерийским огнем кораблей и береговых батарей. Не расчистят проходы тральщики – не пройдут и линкоры.
«Все это выглядит красиво, – говорил как-то Вирениус Галлеру во время затянувшейся допоздна беседы в каюте на „Андрее“. – Но позицию-то нужно еще оборудовать. То есть построить береговые батареи. И непременно вовремя поставить тысячи мин. Последнее Эссен сделать в силах, он, пожалуй, не упустит. Куда хуже со строительством батарей…»
Галлер знал, что план строительства Ревельского укрепленного района был утвержден в Петербурге еще в начале 1912 года. Но Военное министерство, в ведении которого находилась береговая оборона – и приморским крепости, и батареи, не спешило с его осуществлением. Средства расходовались первым делом на строительство крепостей в Царстве Польском – на сухопутном театре будущей войны с Германией и Австро-Венгрией. Тогда Эссен стал добиваться передачи всех приморских крепостей на Балтике в свое подчинение. И в начале 1913 года Военное министерство передало Морскому министерству Ревельско-Порккала-Уддскую крепость, тут же переименованную в Крепость Петра Великого. Работа закипела, но на все нужно время. Да и с поставками артиллерии было плохо: для батарей на островах Иарген и Макилуото, на полуострове Сурон (Суурупи), которым предстояло перекрыть огнем устье Финского залива, еще не изготовили четырнадцать орудий калибром 356 миллиметров, таких же, как на заложенных линейных крейсерах типа «Бородино». Не было для установки в этом же районе и восьми 305-миллиметровых орудий для батарей на островах Нарген и Вульф. Пришлось срочно оборудовать временные батареи из орудий калибром 203 миллиметра на островах Макилуото и Нарген. Галлер работал в комиссии, их принимавшей. Временные батареи, конечно, лучше, чем ничего, но дальность стрельбы их орудий была недостаточна, Финский залив огнем они не перекрывали. Таким образом, в случае если тральщики германцев попытаются проложить путь через минные поля ЦМАП где-то на широтной оси залива, остановить их продвижение смогут только атаки кораблей.
В отпуск за 1914 год Галлер ушел в феврале: Вирениус жаловался на здоровье, осенью собирался на воды в Виши. А заменял флагманского артиллериста штаба бригады обычно Лев Михайлович. Вот так получилось, что он не потерял в том году отпуск, успел убыть до начала войны. Те недели зимы в мирном еще Петербурге остались в памяти на всю жизнь. Удивительно безмятежны они были… Казалось, все идет хорошо: опять в стране урожайный год, строятся новые заводы, в городе – на Петербургской стороне, у Смольного монастыря и Таврического дворца, да и во многих иных местах, поднимаются прекрасные многоэтажные дома в стиле модерн. Петербург хорошел…
Лев Михайлович в тот отпуск не пропустил ни одну новинку театрального сезона. Ходил с сестрами на премьеру «Золотого петушка» Римского-Корсакова, на «Соловья» Стравинского. В «Золотом петушке» приводили в восторг прекрасные танцы, поставленные Фокиным, декорации и костюмы А. Бенуа и Н. Гончаровой были выше всяких похвал. И танцевала Надя… Лев Михайлович видел только ее. Видимо, сестры – и Антонина, и Женя – заметили, что слишком долго не опускает бинокль. Знали ли они, самые близкие ему в семье, единственные, кому он поверял с детских лет свои мысли и чувства, о Наде, о том, что было между ними? Знали ли, что сердце его разбито? («Старомодно звучит, по-карамзински, по ведь и вправду – разбито…») Что-то знали, быть может, видели брата с Надей в Летнем саду или в Таврическом, на Островах… И главное, чувствовали, наверное, его боль…
Быстро пролетели дни отпуска в милой ему всегда квартире в Эртелевом переулке.
Вот уже в который раз поезд мчит его в Гельсингфорс. Галлером овладевают привычные заботы, он уже снова беспокоится о том, о чем старался не думать во время пребывания в Петербурге. Гадает: закончили ли переделки в механизмах подачи снарядов к 8-дюймовым башням, удалось ли на тренировках, которые велел проводить, повысить скорость заряжания орудий, устойчиво ли работает система управления стрельбой… Думает и о самом главном, о чем со времен «Славы» не забывает никогда. Все ли благополучно в его артиллерийских ротах, не случилось ли где прорыва той лавы, которая, как он, увы, уверен, бурлит под оболочкой кажущейся незыблемой корабельной дисциплины, уставного порядка? Если бастуют рабочие в Петербурге, если мужики жгут овины, а то и усадьбы своих помещиков – обо всем этом каждый день сообщают газеты, – можно ли рассчитывать на надежность матросов: тех же мужиков и рабочих в морской форме…
На «Андрее Первозванном», однако, было все спокойно.
Лед потемнел, стал рыхлым, и сообщение с берегом зимовавших на рейде кораблей уже поддерживали ледоколы. В середине апреля линкоры и крейсера перешли в Равель. Прибыл сюда на «Рюрике» и Эссен со своим штабом, оставив в Гельсингфорсе лишь канцеляристов. И опять у старшего артиллериста полно дел: стрельбы комендорские, плутонговые… Но в отличие от кампаний прошлых лет, командование бригады линкоров больше внимания обращает на военные игры. Ведь победу в морском бою обеспечивает не только умение, но и мысль. Ошибочный маневр адмирала Рожественского в Цусимском сражении привел к гибели лучших броненосцев…
Боевая подготовка в Ревеле началась с проведения игр по кораблям. На «Андрее Первозванном» задание, прочие документы разработали вместе командир Зеленой, старший артиллерист Галлер и старший штурман Лютер. Потом играли, не делая скидок ни «красным», ни «синим». Как ни прикидывали, а противник все же прорывался через ЦМАП, хотя и с немалыми потерями.
В мае играли в кают-компании «Андрея Первозванного» снова, но уже в масштабе бригады, под руководством ее начальника контр-адмирала А. К. Небольсина. И тут итог получился такой же: «красные», то бишь германцы, несмотря ни на что, прорывались. «Решатся ли в Адмирал-штабе, согласится ли адмирал Тирпиц – фактический глава кайзеровского флота, на риск больших потерь?» – думал Галлер. И приходил к выводу, что если англичане не начнут сразу активных действий на море, то прорыв к Петербургу для Берлина покажется весьма соблазнительным.
Как мы сейчас знаем, в Адмирал-штабе неплохо знали, какое сопротивление встретит Флот открытого моря в устье Финского залива. Отсюда и колебания императора Вильгельма II и самого Адмирал-штаба. В 1913 году в Берлине решили, что рисковать не следует. Адмирал Поль тогда докладывал кайзеру: «…сохранение боеспособного флота… для нас гораздо важнее уничтожения русского флота, за которое… придется дорого заплатить» [40]40
Фирле Р. Война на Балтийском море. М., 1926. Т. 1. С. 14.
[Закрыть]. А год спустя, в конце июня 1914 года, когда в Берлине тешил себя надеждой, что Англия останется нейтральной, начальник Адмирал-штаба писал: «…несмотря на очень важные задачи в Северном море, все же стою за то, чтобы сначала совершенно покончить с Россией, для чего направить против нее столько сил, сколько требуется…»[41]41
Гроос О. Война на море 1914–1918. М., 1926. Т. 1. С. 24.
[Закрыть] Нервничал в те дни и кайзер. Это видно из написанного им на докладе рейхсканцлера: «Существует русский флот!.. Мой флот имеет приказ о походе в Киль и должен туда идти?»[42]42
Там же. С. 16–17.
[Закрыть] То есть речь Игла о сосредоточении мощных сил германского Флота открытого моря в Балтике для ответа на возможные активные операции русских Морских сил.
В 1913. и 1914 годах Эссен, рассчитывая на худший для России вариант действий Германии, готовил свой флот к упорным боям с сильнейшим противником. В соответствии с упомянутым уже планом войны на Балтийском море в 1912 году и прошли последние маневры Морских сил Балтийского моря перед первой мировой войной.
Эссен в 1912 году прозорливо писал в своем докладе в МГШ, что рубеж 1914–1915 годов наиболее выгоден Германии для начала войны, ибо к этому времени ее морские силы достигнут наибольшей мощи в сравнении с флотами Антанты. Затем соотношение начнет меняться не в ее пользу. Не использует ли Германия благоприятное для нее соотношение сил, чтобы напасть на своих противников? В МГШ с его доводами согласились и решили, что, поскольку это соотношение в пользу Германии станет еще более значительным при усилении флота Турции, нужно любыми способами задержать передачу вероятной союзнице Германии и Австро-Венгрии заказанных в Англии дредноутов, не дать ей купить линкоры в других странах. Надо сказать, что это удалось – Турция так и не успела получить заказанные ею линкоры до начала мировой войны.
Но кто мог знать, что так будет? Галлер, например, как видно из его писем к отцу, понимал слабость российского флота в Черном море: появились у Турции дредноуты, и тысячи верст российских берегов станут беззащитными. О чем же думают в Англии, строя линкоры воинственному соседу России?! Тревожило его и то, что еще не заключена военно-морская конвенция о взаимопомощи между Англией и Россией. Весной 1914 года германские газеты подняли шум, оповестив Европу, что таковую вот-вот собираются заключить, что это «угроза Германии». Тогда британский премьер заявил, что никакие переговоры с Россией не ведутся…
Уж не собираются ли англичане отказать России в поддержке? Превратить союз с ней в фикцию? Такие мысли приходили в голову старшему артиллеристу «Андрея Первозванного» и другим офицерам. Но вскоре они поняли, что недаром издавна говорят о «коварном Альбионе». Неожиданно в июле 1914 года на Ревельском рейде появилась британская эскадра линейных крейсеров. Ее командующий адмирал Д. Битти на легком крейсере прошел к Петербургу и был принят Николаем II. Это явно походило на демонстрацию союзнических отношений.
Прошло два дня после того, как Битти направился из Ревеля к Петербургу, и Галлер прочитал в вездесущей «Таймс» изложение ультиматума, который Австро-Венгрия собиралась предъявить Сербии. Его принятие означало для небольшой славянской страны потерю суверенитета… Тогда же к Кронштадту проследовали новые визитеры – корабли французского флота сопровождали яхту президента Р. Пуанкаре. Еще одна, но уже на самом высоком уровне демонстрация прочности Антанты! Казалось, Германия должна извлечь урок и остановить свою союзницу Австро-Венгрию, решившую уничтожить Сербию. Но предупреждение Бисмарка об опасности для Германии войны на два фронта было забыто. Кайзер одобрил непримиримую позицию Вены, подталкивая тем самым двуединую монархию к войне.
События следовали одно за другим: 10 (23) июля Австро-Венгрия предъявила ультиматум Сербии, 15 (28) июля начала против нее военные действия. 18 (31) июля в Австро-Венгрии и России началась мобилизации. 19 июля (1 августа) Германия начала мобилизацию и объявила войну России, двумя днями позже – Франции. 22 июля (4 августа) Англия объявила войну Германии… Так началась мировая война[43]43
Даты по новому (григорианскому) календарю, принятому в России с 1918 года, и старому (юлианскому) – в скобках. Далее до 1918 года даты приведены по старому календарю.
[Закрыть].
Как и подавляющая часть офицеров армии и флота России, Галлер считал войну с Германией справедливой. Ведь Россия вступилась за Сербию, защищая ее от уничтожения. Германия толкнула на войну Австро-Венгрию, первой объявила войну России. Таким образом, Россия была вынуждена вступить в войну. И он объяснял своим артиллеристам, что пришла пора решить вековой спор. Победа Антанты над Германией и Австро-Венгрией приведет к воссозданию Польши, включенной в Российскую империю на правах автономии, а также к неизбежному разгрому Оттоманской империи и овладению Черноморскими проливами, к воссоединению армянских земель.
Так Галлер понимал цели войны для России. Он был готов отдать жизнь, сражаясь с ее врагами. И в патриотическом тумане ему виделось (или хотелось видеть) некое единение всех сословий империи во имя победы над Центральными державами. Далеко не сразу начало к нему приходить отрезвление, понимание сущности мировой империалистической схватки.
Месяцем раньше, в июне 1914 года, в кают-компании «Рюрика» проходил разбор только что закончившихся маневров. Присутствовали флагманы и их штабы, командиры кораблей, старшие офицеры и специалисты. Был среди них и старший лейтенант Галлер. М. Д. Куликов, флагманский штурман бригады линкоров КБФ в начале 30-х годов, вспоминал рассказ Льва Михайловича о том дне. Разбор проводил сам начальник Морских сил адмирал Н. О. Эссен. Говорил жестко, отмечая все недостатки, выявившиеся на маневрах. Особое недовольство выразил пассивностью, проявленной флагманами, обескураженными малой видимостью. Не сказалась ли привычка к стереотипам, отработанным действиям на маневрах прошлых лет. Говорил Эссен и о возможности войны, начало которой может оказаться неожиданным. А закончил так: «Порт-Артур не повторится! Да, наш флот слабее германского, но неприятель в Финский залив допущен не будет!»
Закрыть своевременно вход в Финский залив германскому флоту Эссен решил твердо. Еще 25 июля, считая, что война неизбежна, он объявил повышенную боевую готовность кораблям и соединениям Балтийского флота. В устье Финского залива вышли в дозор крейсера, спешно готовились к постановке мин заградители, строго соблюдалась радиомаскировка. Началась частичная эвакуация имущества флота из Либавы, ибо в планы армии не входила ее оборона. На следующий день перешла из Гельсингфорса в Ревель – ближе к границам будущего Центрального минного заграждения – бригада линкоров. Правда, в неполном составе: «Андрей Первозванный» заканчивал ремонт в Кронштадте.