Текст книги "Адмирал Л. М. Галлер
Жизнь и флотоводческая деятельность"

Автор книги: Сергей Зонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

В дальних плаваниях

Галлер мечтал уйти в плавание. И надолго – пусть на год или на два. Чувствовал – не выдержит, если вновь пошлют подавлять бунты. Придется подавать в отставку.

С Дальнего Востока возвращался Владивостокский отряд крейсеров и те корабли, что простояли долгие месяцы интернированными в портах Китая, Филиппин, французского Аннама. Вернулись броненосец «Цесаревич», крейсера «Диана», «Олег», «Аврора», «Богатырь», «Россия», «Громобой».

Жалкие остатки былой мощи. Из 15 эскадренных броненосцев, входивших в Тихоокеанские эскадры, остался один, из 3 броненосцев береговой обороны – ни одного, из 14 крейсеров 1 ранга – половина, из 5 крейсеров 2 ранга – два, из 2 минных заградителей – ни одного. Но и уцелевшие становились в длительный ремонт. Их команды Главный морской штаб менял полностью: увольняли закончивших срок службы, убирали подозреваемых в неблагонадежности. Говорили, что на переходе с Дальнего Востока на крейсерах имели место волнения матросов. Командир отряда контр-адмирал К. П. Иессен, будто бы не проявивший при этом должной строгости, был уволен в отставку. Поэтому мичману Галлеру не удалось получить назначение на боевые корабли. Но в плавание он все же ушел – помог А. А. Баженов, принявший командование учебным судном «Генерал-адмирал». «Понимаю ваши устремления, Лев Михайлович, – сказал он Галлеру. – Будут вам со временем и броненосцы, и крейсера – что захотите. Сейчас же советую отправиться со мной на „Генерал-адмирале“. Морскую службу на Балтике не прочувствовать. А в Атлантике совсем другое дело. Думаю, скоро пойдем…»

Так Галлер вновь оказался под началом А. А. Баженова. Теперь он был вахтенным начальником и исполняющим должность ревизора[12]12
  ЦГАВМФ, ф. 406, оп. 9, д. 12, л. 5.


[Закрыть]. Ревизор в дореволюционном флоте – офицер, ведающий хозяйством корабля. Должность ответственная, по служебной лестнице соответствовала старшим специалистам корабля – старшему штурманскому офицеру, старшему артиллерийскому офицеру. В то время корабли не снабжались продуктами питания централизованно. Кораблю отпускались установленные «экономические» денежные суммы, у поставщиков закупалось все необходимое, с учетом норм матросского пайка. Всем этим ведал ревизор, он же получал деньги для выплаты жалования. Еще выше была ответственность ревизора в заграничном плавании, когда приходилось закупать не только продовольствие, но и топливо, необходимые предметы корабельного снабжения. Сбереженные «экономические» деньги выдавались матросам на руки. Разные случались ревизоры. Бывали и такие, что после длительного заграничного плавания оказывались владельцами приличного капитала. Капитан 2 ранга Баженов полагал, что недовольства нижних чинов можно избежать, если хорошо кормить, не утруждать ненужными тяжелыми работами, проявлять заботу, чтобы нижние чины были одеты и обуты, имели возможность отдохнуть и на борту, и на берегу. Поэтому должность ревизора полагал важной и заботился, чтобы исполняли ее офицеры, коим доверял. Отсюда и назначение Галлера ревизором.

Однако выйти в Атлантику на «Генерал-адмирале» Галлеру не пришлось. Приняв кадет Морского корпуса и матросов-новобранцев – будущих боцманов и строевых матросов, учебное судно до конца августа 1908 года ходило в Балтийском море. И все же Галлер был бесконечно благодарен командиру: останься он в экипаже, не избежал бы назначения в какой-нибудь батальон карателей или участия в подавлении бунтов в самом Кронштадте или Свеаборге. В самом деле, во второй половине июля вспыхнуло восстание в Свеаборгской крепости. К солдатам крепости чуть было не присоединились команды минных крейсеров, стоявших в Гельсингфорсе. 18, 19 и 20 июля в Свеаборге шла настоящие бои. Для подавления восстания подошли броненосцы «Цесаревич», вернувшийся с Дальнего Востока, и «Слава», крейсер «Богатырь». Под прикрытием огня кораблей, обрушивших на восставших более четырехсот двенадцати– и шестидюймовых снарядов, перешел в наступление Финляндский полк и другие части, спешно присланные из Петербурга. Восстание было подавлено… В те же дни восстали матросы на крейсере «Память Азова», стоявшем в бухте Папонвик близ Ревеля, матросы 1-й и 2-й морских дивизий в Кронштадте. 1 сентября, сообщили газеты, были расстреляны руководители восставших свеаборжцев подпоручики А. П. Емельянов и Е. Л. Кохановский, молодые офицеры, только в 1905 году окончившие в Петербурге Михайловское артиллерийское училище. Прочитав об этом, Галлер подумал, что мог видеть их где-нибудь на Невском или в театре… С нижними чинами расправлялись еще быстрее. 30 июля газета «Котлин» писала о процессе над бунтовщиками – 2000 обвиняемых! Царский неправый суд был скор. Тела казненных топили в море у Толбухина маяка. А 5 августа казнили 18 человек с «Памяти Азова», приговоренных судом, председателем в котором был капитан 1 ранга А. И. Русин, командир броненосца «Слава». И здесь тела казненных с привязанными к ногам колосниками сбросили в море с буксира «Карлос» у острова Нарген (Найсар)… Галлер, конечно, знал о кровавых расправах. В те дни он писал отцу: «…вы наверняка знаете из газет о происходящем. Признаюсь, не сплю ночами. Нет, не из страха, из чувства какой-то безысходности. С одной стороны, бунт нарушивших присягу должно пресекать. Но ведь нынче не на войне, не от снаряда врага гибнут русские матросы. Все вроде бы по закону. Однако если закон способствует пролитию моря крови, он нуждается в изменении. Где же милосердие военачальника, наконец, Государя?» Мичмана Галлера, как видно, ужасали массовые казни матросов. Но осознать происходящее, подняться до понимания драмы, понять причины и цели свершавшейся революции в России ему было тогда не дано.

В конце августа «Генерал-адмирал» возвратился в Кронштадт. Баженова уже ждал приказ Главного морского штаба о назначении командиром на учебное судно «Герцог Эдинбургский». Он сменил Воеводского, получившего чин контр-адмирала и вступившего в должность директора Морского корпуса и начальника Морской академии. Баженов тут же предложил мичману Галлеру перейти к нему вахтенным начальником: «Пойдем наконец в Атлантику, соглашайтесь!» Галлер не колебался ни минуты. Он хочет верить, нет, скорее, заставляет себя верить, что мудрый Баженов создаст на корабле обстановку, исключающую всякое недовольство матросов. Он все больше убеждается – кровавой расправой порядок не восстановить. Как в физике – действие рождает противодействие. 28 июня в Севастополе матрос Я. С. Акимов убивает вице-адмирала Г. П. Чухнина… Нет, действовать надо добром. Тогда, быть может, будет единение офицеров и команды.

29 сентября 1906 года в 9 ч. вахтенный начальник мичман Галлер записывает в вахтенный журнал учебного судна «Герцог Эдинбургский»: «Снялись с якоря с Большого Кронштадтского рейда. Дали ход машинами. Курс… скорость…» Плавание началось.

Впервые Галлер за пределами Балтики. Пройдя проливную зону, «Герцог Эдинбургский» ставит паруса. Приятно смотреть, как одеваются белыми полотнищами мачты. Команда и взятые в плавание ученики-новобранцы работают споро. Кренясь на подветренный борт, корабль набирает ход, оставляя за кормой пенный след. После недолгой стоянки в Портсмуте – снова в путь. «Герцог Эдинбургский» заходит на Канарские и Азорские острова, в Гибралтар, в порты Испании и Португалии, плавает в Средиземном море. Дни идут медленной чередой, на судне никаких происшествий. В море экипаж встречает и рождество, наступает новый, 1907 год.

Уже в апреле, возвращаясь в Россию, «Герцог Эдинбургский» отдает якорь на рейде испанского порта Виго. Здесь стоит «отряд благих намерений» – так флотские остряки прозвали недавно образованный «Отдельный отряд судов, назначенный для плавания с корабельными гардемаринами». В его составе оба балтийских броненосца «Цесаревич» и «Слава», крейсер «Богатырь». В кают-компании появляются гости – офицеры с кораблей отряда, их забрасывают вопросами о том, что делается на Родине. Впрочем, из лондонских и парижских газет офицеры «Герцога Эдинбургского» знают о декабрьском восстании в Москве в 1905 году, жестокой подавлении его войсками под командованием адмирала Дубасова. В кают-компании полагают, что, судя по всему, в России революция идет на убыль. И Галлер, как и многие офицеры, надеется, что Государственная дума будет содействовать преобразованиям на либеральных началах.

Возможно, теперь у правительства найдется время, чтобы заняться восстановлением флота? Ведь на Балтике и Тихом океане морскую силу нужно создавать практически заново, говорят офицеры. По словам гостей кают-компании, перемены на флоте действительно наступают, и это не может не радовать. Старые корабли, среди них броненосец «Император Александр II», переводятся в учебные, пошли на слом плавучие батареи и мониторы. И самое главное – все больше появляется новых кораблей. Один за другим вступают в строй, приближаясь к двум десяткам, минные крейсера водоизмещением по 500–700 тонн (в скором времени их переименуют в эскадренные миноносцы), в Англии строится под наблюдением капитана 1 ранга Н. О. Эссена броненосный крейсер «Рюрик». Говорят, что Эссена постаралось услать подальше Морское министерство, чтобы не беспокоил адмиралов предложениями всякого рода новшеств. А в Петербурге наконец возобновляются работы на недостроенных броненосцах «Император Павел I» и «Андрей Первозванный». И даже ходят слухи о возможной закладке новых линейных кораблей типа британского «Дредноута», спущенного на воду в 1906 году. Галлер читал о «Дредноуте» в английском журнале. Водоизмещение около 18 тысяч тонн, ход благодаря турбинам, заменившим поршневые паровые машины, 21 узел. Но главное – десять 12-дюймовых (305-мм) орудий в пяти башнях! Да еще отличное бронирование. О подобном корабле можно лишь мечтать. Доведется ли стоять на мостике такого линкора? Об этом думал Галлер, прощаясь в мае 1907 года с «Герцогом Эдинбургским» после возвращения в Кронштадт. Он уже знал, что капитан 1 ранга Баженов будет командовать броненосцем «Слава». На нем же предстоит после отпуска служить и мичману Галлеру вахтенным начальником. А еще командир предупредил, что, быть может, опять придется исполнять обязанности ревизора. Что ж, он согласен: хочется служить на настоящем боевом корабле.

Галлер впервые на настоящем боевом корабле. «Слава» – самый новый, по времени вступления в строй, броненосец российского флота. С 1907 года он именуется линкором. Водоизмещение полное – почти пятнадцать тысяч тонн, четыре 12-дюймовых орудия в двух башнях, двенадцать 6-дюймовых (152-мм) и по двадцать 75– и 47-миллиметровых. Сила! В Тифлисе он сказал отцу: «Мне повезло!» И в самом деле, корабельных офицерских вакансий не так-то много…

Обязанности ревизора – Галлер сразу же был назначен исполнять его должность – хлопотливы, отнимают много сил и времени. Так что лишь иногда находится время взять в руки смычок виолончели, непременной его спутницы в любом плавании. Мичман стремится максимально обеспечить команду всем необходимым. Его не смущают насмешки старшего артиллерийского офицера лейтенанта Готфрида Дорна по поводу излишних забот о нижних чинах. Дорн полагает, и в этом его поддерживает большая часть кают-компании, что разводить сантименты с матросами незачем. В своей деревне мужик счастлив, если у него на столе пустые щи да каша. Галлер в спор не вступает, но от своих планов не отказывается. Он договаривается с купцом Синягиным о непременной поставке части муки из лучшей пшеницы, почти не уступив в цене. И на кораблях в Кронштадте вскоре все узнают о необыкновенно вкусном хлебе пекарни «Славы». Вестовые кают-компаний «Цесаревича» и «Громобоя» прибегают попросить буханку-другую для господ офицеров. Галлер не раз обсуждает с баталером, солидным кондуктóром[13]13
  Кондуктóры в дореволюционном флоте – ближайшие помощники офицеров-специалистов. Подбирались из унтер-офицеров, закончивших обязательный срок службы и выдержавшие специальный экзамен. В Советском ВМФ кондуктор соответствует мичману.


[Закрыть] Музаренко способы хранения мяса на борту. Ревизора волнует, что холодильники не обеспечивают нужной температуры, а это грозит порчей. Как быть, нельзя же кормить команду лишь солониной! И он убеждает командира разрешить перед выходом в заграничное плавание устроить свинарник в носу, под палубой бака, в поручает Музаренко закупить трех подсвинков… Баженов помнит, с чего начался бунт на «Князе Потемкине-Таврическом», и благоразумно поддерживает деятельного ревизора. Как-то во время обеда, будучи гостем кают-компании, он тактично останавливает язвительные шутки мичмана барона Фитингофа относительно странных сельских увлечений Галлера.

Разумеется, несмотря на все эти хлопоты, изучение корабля, освоение его оружия шло своим чередом. Ведь Галлер не только ревизор, он командует носовым плутонгом[14]14
  Плутонг на корабле в дореволюционном флоте и Красном Флоте в 20-е годы – подразделение артиллерии, состоящее из орудий одного калибра. В дальнейшем плутонг стал именоваться батареей.


[Закрыть] башен 6-дюймовых орудий. Он не стесняется помощи опытных унтер-офицеров и вскоре становится знатоком своего сложного хозяйства и даже может в темноте разбирать и собирать стреляющее приспособление в орудийном замке. Немало заботят его погреба, в которых хранятся 2775 6-дюймовых снарядов. Каждый день командир плутонга спускается вместе с дежурным унтер-офицером в погреба, обходит стеллажи, осматривает унитарные патроны. Медь их гильз под легким слоем смазки тускла, на клетчатых лентах термографов чуткое перо чертит свою линию в положенных пределах, относительную влажность не более разрешенной показывают и гигрографы.

На тренировках расчетов своего плутонга Галлер стремится превзойти установленные нормативы заряжания орудий, добивается четкости действий каждого комендора. Он видит, что матросы стараются, работают быстро и весело, охотно откликаются на шутку. По вечерам Галлер часто спускается в кубрик, преодолевая неловкость (трудно начинать разговор!), рассказывает об Испании и Португалии, Средиземном море и Африке, о портах, которые предстоит посетить «Славе». Его слушают с интересом и задают вопросы. Неужели это те самые матросы, думает Галлер, опасаясь которых два месяца тому назад, в начале июня 1907 года, комендант Кронштадтской крепости генерал-лейтенант Иванов приказал снять замки орудий, спрятать все боевое оружие, сдать боеприпасы?! Мичман Лютер, новый товарищ, младший штурман «Славы», рассказал, что командир отряда контр-адмирал Эбергард получил такой приказ, как только «Слава» и «Цесаревич» пришли в Кронштадт после полугодового заграничного плавания. Генерал мотивировал его имеющимися в полиции сведениями о наличии на кораблях революционеров. Эбергард приказ посчитал оскорбительным, и, даже после весьма острого разговора с комендантом, в судовые арсеналы снесли лишь винтовки и револьверы. Однако генерал не успокоился и донес о невыполнении его требования морскому министру адмиралу И. М. Дикову, а тот – царю. Николай II поддержал коменданта. Из замков орудий вынули ударники…

Где же выход, как же российскому флоту готовиться к выполнению долга перед Отечеством, как возрождать морскую мощь, если не верить своим командам?! Галлер, как и другие офицеры «Славы», читает брошюру «Дух и дисциплина нашего флота» капитана 1 ранга А. А. Ливена, начальника штаба Минной дивизии. Делает это с большим увлечением, чем читал «Парижские тайны» Эжена Сю в 3-м классе гимназии. Бывший отважный командир крейсера «Диана» в русско-японскую войну и будущий начальник Морского генерального штаба с горечью писал: «Мы дожили до того, что наши экипажи охраняются сухопутными войсками, что наши суда обезоруживаются перед роспуском Государственной думы, что большая часть рабочих на заводах (судостроительных, принадлежавших морскому ведомству. – С. З.) распущена. Я убежден, что причину всех наших бедствий надо искать не в обстоятельствах времени и не во внешних влияниях, а исключительно в нашем внутреннем строе, в нашей организации…»[15]15
  Ливен А.А. Дух и дисциплина нашего флота, Спб., 1908.


[Закрыть]

Разумеется, светлейший князь, из близкого ко двору семейства Ливенов (бабушка А. А. Ливена фрейлина Ливен воспитывала цесаревичей, будущих царей Александра II и Александра III), не понимал под сказанным гнилость самодержавия или хотя бы неотложность кардинальных реформ государственного строя России. Вся критика, подчас звучавшая весьма радикально, относилась лишь к морскому ведомству. И здесь, надо признать, правдива и резка. Ливен не скрывает вопиющих беспорядков. Именно грубые ошибки морского ведомства привели к поражениям флота, потому что «накануне объявления войны в Порт-Артуре запрещалось говорить о предстоящем разрыве с Японией. Считали, что такие разговоры произведут панику в личном составе. Мысль о войне всегда отодвигалась, как неприятная…»[16]16
  Там же. С. 9.


[Закрыть] Сколько горечи в этих строках!

Предложения Ливена по оздоровлению флота путем проведения соответствующих реформ по душе большинству офицеров. Хорошо, наверное, служить под командованием такого начальника! Галлер даже сожалел, что не добивался назначения в Минную дивизию, которой теперь командовал Н. О. Эссен. Ее дивизионы базировались на порт Александра III, т. е. военный порт Либавы.

Суть предложений Ливена состояла прежде всего в таком обучении и воспитании офицеров, чтобы они в совершенстве знали свое дело, были близки к нижним чинам, заботились о подчиненных. Поднятие воинского духа путем пропаганды боевых традиций, надеялся князь, укрепит воинскую дисциплину. Но для этого необходимо сплочение команды и офицеров, что не может быть достигнуто без постоянного пребывания на корабле. Вывод судов из кампании с переселением команд в береговые экипажи недопустим. Необходимо также надолго закреплять за кораблем командира и офицеров. Галлеру тогда казалось, что осуществление предложений Ливена восстановит на флоте порядок.

С нынешней позиции исторического опыта эти надежды Галлера кажутся легковесными. Но дело не в мичманском прекраснодушии. Подобная историческая социальная инфантильность была свойственна в то время многим офицерам флота, и с большим и более суровым опытом жизни.

Надо сказать, что ко времени начала похода «Славы» в Средиземное море преобразования во флоте России уже начались. Еще в конце 1905 года хорошо известный Галлеру преподаватель Морского корпуса лейтенант А. Н. Щеглов представил на имя морского министра докладную записку «Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны», предназначенную для доклада царю. Записка содержала резкий и нелицеприятный анализ причин поражения на море. Автор прямо называл виновников поражений, не стесняясь тем, что они продолжали удерживать в своих руках управление флотом. Он указывал пути, позволяющие в конкретные сроки создать необходимые государству военно-морские силы. Непременным условием при этом А. Н. Щеглов полагал организацию нового органа – Морского генерального штаба, который должен ведать разработкой планов войны и боевой подготовкой флотов в целом. Как известно, тех или иных реформ морского ведомства требовали и многие из адмиралов и офицеров, прошедшие сквозь испытания войны с Японией. Первенство здесь принадлежит Н. О. Эссену.

Игнорировать резонные предложения, записку А. Н. Щеглова было невозможно. В апреле 1906 года вопрос о создании Морского генерального штаба (МГШ) был решен. К МГШ от Главного морского штаба отошло решение оперативных и организационно-мобилизационных вопросов, планирование военного кораблестроения, руководство боевой подготовкой. Во главе МГШ встал талантливый офицер с боевым опытом капитан 1 ранга Л. А. Брусилов, бывший командир крейсера «Громобой». От управления морским ведомством в июне того же года был отстранен великий князь Алексей Александрович, генерал-адмирал. Общественное мнение с полным основанием винило его в покровительстве темным дельцам и присвоении немалых денежных сумм, выделенных на строительство флота. Актриса французской труппы Валетта, навсегда отбывая в Париж вместе со своим высоким покровителем, увезла бриллиантов чуть ли не на миллион рублей. И хотя причиной увольнения великого князя в царском указе значилось «расстроенное здоровье», истинные обстоятельства перемен в руководстве флотом были всем ясны. Правда, назначенный в июне 1905 года морским министром вице-адмирал А. А. Бирилев не имел достаточного боевого опыта, плохо знал современный флот. В 1907 году его сменил адмирал И. М. Диков, тоже не имевший особых достоинств. Но все же реформа морского ведомства началась, многое из предложенного Эссеном, Щегловым и Ливеном осуществлялось, становилось реальностью. Все меньше довлели, мешали начальникам дивизий и отрядов, командирам кораблей всякого рода комиссии береговых учреждений морского ведомства и от Главного морского штаба, за которым оставались теперь лишь вопросы личного состава – служба офицеров и служба нижних чинов, награждение, хозяйственные и строевые дела. Но флотские бюрократические учреждения, методы их работы менялись медленно. «Всякие советы и комиссии и т. п., облеченные властью, суть зловредные грибы, выросшие на гнилой почве непонимания военной дисциплины, взаимного недоверия, боязни ответственности и вообще общей неспособности…» – писал о засилье бюрократии Ливен. Видно, и Минной дивизии весьма докучали «береговики»…

Начинается кампания 1908 года. Вахтенный начальник мичман Галлер усердно несет службу, добиваясь четкой работы рулевых и сигнальщиков, всей вахты. Он всегда вовремя замечает, когда начинает дымить труба, и строго выговаривает вахтенному механику. Летом линкор плавает в составе отряда, выполняет положенные артиллерийские стрельбы…

На пороге осени «Слава» в составе Балтийского отряда переходит из Кронштадта в Биоркезунд. Флагман отряда контр-адмирал В. И. Литвинов держит флаг на «Цесаревиче», рядом с которым по диспозиции отдает якорь «Слава». Тут же стоят еще два корабля отряда – крейсера «Богатырь» и «Олег». Нынче это, пожалуй, все, что могут выделить Морские силы Балтийского моря в дальнее плавание.

На кораблях начинается усиленная приборка и покраска. Перед отплытием отряда в Средиземное море предстоит «высочайший смотр». Об этом Галлер узнал еще до выхода из Кронштадта. Его однокашник и уже лейтенант барон Клодт фон Юргенсбург, адъютант начальника отряда, с важным видом поведал об ожидаемом приходе в Биорке (Приморск) Николая II на яхте «Штандарт». Начала похода с нетерпением ждут и офицеры, и командиры. Стоит, вероятно, отметить, что среди них старший офицер «Цесаревича» капитан 2 ранга Е. А. Беренс, тот самый, что был старшим штурманом на крейсере «Варяг» в бою у Чемульпо, будущий начальник Морских Сил Республики Советов в 1919–1920 годах. На «Цесаревиче» же служит вахтенным начальником мичман В. А. Белли, будущий преподаватель, а затем в начальник кафедры оперативного искусства Военно-морской академии. Не одно поколение советских флагманов будет обязано ему своими знаниями. Да и на других кораблях немало офицеров, которым предстоит служить в Красном Флоте. Но это еще далеко впереди. Никто из этих офицеров, разумеется, ни в малейшей степени не может представить себе, что ожидает его через десятилетие…

После «высочайшего смотра» Балтийский отряд уходит в Либаву. Отдельно переход совершает лишь «Олег», задержавшийся из-за неисправности рулевой машины. Напрасно, однако, сигнальщики стоящих в аванпорту Либавы кораблей ищут его на горизонте в назначенные часы прибытия. Командир «Олега» капитан 1 ранга А. К. Гире преждевременно повернул к берегу, крейсер с полного хода вылетел на низкий курляндский берег. На следующий день его стягивают с грунта, ставят в док. А в кают-компаниях мичманы уже читают стихи про гвардейца, бывшего командира парохода «Онега» гвардейского экипажа, служившего «для поручений дворцового ведомства» и редко покидавшего место стоянки в Петербурге у Николаевского моста.

Галлер в письме к сестрам, рассказывая о начале плавания «Славы», не преминул приложить и незатейливые вирши:

 
Но капитан, рожденный в неге,
Он долго плавал на «Онеге»,
А тут случись большое горе:
Он вдруг повел «Олега» в море…
 

Да, разные офицеры служат в российском флоте – и по профессиональной подготовке, и по способности к восприятию нового, прогрессивного.

1 октября 1908 года Балтийский отряд выходит из Либавы в заграничное плавание. Норд-вестовый ветер несет мокрый снег, разводит волну. Серый с синевой корпус линкора, сливающийся по цвету с водой и осенним небом, то вспарывает носом встречный вал, то, опускаясь меж гребней, зарывается в воду до первой башни главного калибра. Вахтенный начальник мичман Галлер время от времени вытирает с лица соленые брызги, подносит к глазам тяжелый цейсовский бинокль – подарок отца. Он напоминает сигнальщикам, чтобы, смотрели в оба. Видимость мала, а чем дальше к западу, тем больше встречных грузовых пароходов, идущих к российским портам или Кенигсбергу.

Первый порт захода – британский Плимут. Буксиры с тонкими высокими трубами подводят угольные шаланды к бортам кораблей отряда. «Славе» нужно погрузить пятьсот с лишним тонн до положенного полного запаса – тысячи трехсот. Меньше чем за восемь часов не управиться. Авральная работа под марши корабельного оркестра, расположившегося на спардеке, идет дружно, начавшись вечером, заканчивается под утро. В перерыв, после четырех часов работы, матросы получают любимое блюдо – макароны с мясом и компот (об этом позаботился ревизор Галлер), с новыми силами продолжают погрузку. «Отдых до 11.00», – приказывает Баженов. Но Галлер предпочитает воспользоваться приглашением командира военно-морской базы в Плимуте и присутствовать при спуске на воду нового линейного корабля, построенного Девонпортской верфью. Оркестр играет «Правь Британия морями», рядом с английскими офицерами стоят группой русские, любуясь громадой «Нептуна» – очередного дредноута водоизмещением 19 000 тонн.

Мгновения скользит его корпус по уходящим в воду деревянным дорожкам-склизам и вот уже качается на воде. Двенадцать 12-дюймовых орудий, стволы длиною 50 калибров… Галлер с горечью сравнивает: на «Славе» всего четыре 12-дюймовых орудий, да и дальность их огня меньше. Наконец, турбины, заменившие в качестве главных двигателей паровые поршневые машины, позволят новому линкору развивать ход в 21 узел, «Слава» же больше 16–17 узлов не выжмет…

Что ж, пожалуй, хорошо, что крепнет английский флот, отвечая спуском двух линкоров на каждый новый германский. Великобритания приняла вызов Германии, грозящей ее господству на морях. Галлер помнит, что еще в 1906 году рейхстаг принял закон «об укреплении» вновь закладываемых броненосцев, т. е. о строительстве дредноутов. Через год после этого с германских верфей спустили пять дредноутов. И в дальнейшем планируется ежегодно закладывать не менее четырех таких линкоров. В 1908 году Германия сделала новый шаг в гонке морских вооружений. Адмирал Тирпиц, возглавлявший германское морское ведомство, добился принятия рейхстагом очередного закона об ускоренном строительстве линейного флота. В августе 1908 года, когда Балтийский отряд выходил с Транзундского рейда, английский король Эдуард VII нанес визит Вильгельму II. Попытку договориться об ограничении морских вооружений кайзер отверг. Вот тогда-то британское правительство заявило, что будет закладывать «два киля против одного» германского. А ведь Германия вероятный противник и России.

В кают-компании «Славы» не раз вспыхивали споры о будущем российского флота. В какой-то мере это было продолжением дискуссий, которые велись в «Петербургском морском кружке» (некоторое время его возглавлял Н. О. Эссен), в «Лиге обновления флота». На заседаниях этих и других подобных им общественных организаций, возникших после поражения при Цусиме, в жарких прениях искали причины неудач минувшей войны, пути возрождения морской мощи России. Галлер бывал в первом из названных обществ. В него входили офицеры вновь образованного Морского генерального штаба, офицеры флота, прошедшие сквозь позор японского плена, пережившие горечь поражений.

Довелось мичману как-то присутствовать и на диспуте «Общества офицеров флота» в Кронштадте. Он внимательно слушал, сопоставляя противоречивые точки зрения, записывая «рецепты» чуть ли не мгновенного возрождения флота. Галлер понимал, что это возрождение не может быть скорым: нужны миллионы рублей, необходимо обновить существующие и построить новые верфи, новые заводы и доки. С другой стороны, упущенное время не компенсировать ничем: Англия и Германия, Япония и Франция, Италия и даже Австро-Венгрия строят дредноуты. Что, если Германия, вступив в войну, бросит свой линейный флот против России? Остановить линкоры-дредноуты в устье Финского залива нечем. Значит, вероятен прорыв вражеской эскадры на восток, за меридиан реки Наровы, высадка десанта в Лужскую губу или на финляндский берег у самых подступов к столице империи… Такая угроза, даже только угроза, вынудит держать для обороны Петербурга многочисленную армию. Итак, на Балтике необходим мощный флот, который не допустит врага в Финский залив. И тогда Россия, отвлекая на себя часть германского флота, станет выгодным союзником для Англии. Ее значение в Антанте возрастет…

Необходимость восстановления флота хорошо понимали и новые его руководители, и в министерстве иностранных дел. Для получения необходимых ассигнований требовалось, однако, одобрение Государственной думы. Между тем еще недавно военный министр генерал А. Ф. Редигер заявил, что «флот представляет не элемент силы, а элемент государственной опасности. Требования государственной безопасности вынуждают флот раскассировать, оставив из его состава лишь совершенно здоровую и небольшую часть, состоящую из отборных элементов»[17]17
  Центральный государственный военно-исторический архив (далее ЦГВИА), ф. 400, оп. 290, д. 126022, л. 4.


[Закрыть]. С мнением Редигера, боявшегося участия флота в революции, солидаризировались и большинство членов комиссии под председательством великого князя Николая Николаевича, созданной специально для решения вопроса «что же делать с флотом». Неудивительно поэтому, что и пресловутый В. М. Пуришкевич, глава крайне правых в Государственной думе, заявил на заседании 24 мая 1908 года: «Каждый раз, когда отходит в плавание наша Черноморская эскадра, я боюсь, чтобы в ней не нашлось „Потемкина“, а на „Потемкине“ не оказалось бы Матюшенко»[18]18
  Стенографические отчеты Государственной думы. Созыв III, Сессия I, Спб., 1907. Ч. 3, стб. 1388.


[Закрыть]. Сомневались «правые» в верности престолу и Балтийского флота. Депутаты «правых» заявляли в Думе, что давать деньги на строительство флота – значит «только увеличивать число бунтарей». Борьба за выделение средств на воссоздание флота шла в высших эшелонах власти империи. Пока же в МГШ решили, что не будет лишним доказать походами Балтийского отряда существование флота как военной силы, показать, что флот вновь стал опорой и защитником империи. Стремление подтвердить этот тезис – вот одна из причин длительного плавания «Славы» и других кораблей отряда в Атлантике и Средиземном море.

После Плимута – штормовой Бискайский залив. Атлантика встретила отряд восьмибалльным ветром, волной. Особо туго приходится крейсеру «Богатырь». Галлер, стоя на мостике, видит, как накатываются на него пенные валы. На мгновение ему кажется, что на поверхности остались лишь стеньги мачт. Галлер, однако, знает, что беспокоиться не следует, что в море, если наблюдаешь со своего корабля, всегда кажется худшим положение другого. И действительно, минута-другая, и на волнах вдруг вздыбливаются бак и носовая надстройка крейсера, дымят все три высокие трубы…