Текст книги "Война. Часть 4"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Поезд медленно, постукивая колёсами на стыках, ползёт по узкому тёмному тоннелю.

Филби смотрит на часы:

'До встречи с 'Отто' осталось ещё полтора часа, а значит, ещё столько времени придётся колесить по городу, пересаживаясь с поезда на автобус, с автобуса на такси'.

Москва, Кремль,

Кабинет Сталина.

3 января 1941 года, 18:30.

– Кхм-кхм,– Молотов наливает в стакан воды из графина и делает маленький глоток,– я думаю, что все члены политбюро ознакомились с телеграммой товарища Мао Цзэдуна, в которой он сообщает об ультиматуме Чан Кайши. Ну, для тех кто не успел, кратко перескажу: в нём Чан Кайши требует в месячный срок вывести войска Китайской Красной Армии, речь идёт о 4-ой и 8-ой армиях, из Центрального Китая и провинции Шаньдун на Севере. Если это требование не будет выполнено, то Чан Кайши предпримет карательную экспедицию против них и для этой цели у центрального правительства подготовлено 200 тысяч войск. Мао Цзэдун считает, что Чанкайши уже заручился в этом поддержкой японцев и в свою очередь намерен организовать контрнаступление в целях обороны и разбить карательные войска и укреплённые зоны врага. Но до принятия окончательного решения китайские товарищи хотят услышать наше мнение по этому вопросу...

'Странно, Мао называет 'центральным' правительство Чан Кайши в Чунцине, хотя так же называется прояпонское правительство Ван Цзивэя со столицей в Нанкине. А вообще забавно: два 'Центральных правительства', оба находятся в 'Китайской республике' и оба правителя из партии Гоминьдан'.

– По линии НКИД, Коминтерна и военной разведки мы изучили данный вопрос,– продолжает нарком,– но ни с одной из сторон существование подобного ультиматума не подтверждается. Нашлась лишь статья из нанкинской газеты, где говорилось о '200 тысячах солдат у Чан Кайши, готовых вышвырнуть коммунистов из Китая'.

'Логично. Ван Цвивэй спит и видит, чтобы расколоть хрупкое перемирие между Чан Кайши и Мао. Тогда какова цель этой телеграммы'?

– Мао Цзэдун хочет напомнить о себе,– Сталин встаёт с места и начинает колдовать над трубкой,– он прекрасно знает, что мы не согласимся и поэтому ничем не рискует. Он также знает, что американцы и англичане, к которым Чан Кайши сильно прислушивается, после заключения тройственного пакта сугубо заинтересованы в продолжении и усилении китайского сопротивления, чтобы помешать Японии проявить серьёзную военную активность в других направлениях, вне Китая. И они влияют на Чан Кайши в этом духе. Дружественная позиция Советского Союза также не может не иметь значения для Чан Кайши. Идти вразрез с этим для Чан Кайши невозможно, если он не хочет погубить себя, как вождя китайского народа. Кроме того, войска Китайской Красной Армии находятся сейчас в большом упадке, 4-я и 8-я армии вряд ли по численности каждая превышает дивизию, поэтому вести наступательные действия попросту не способны. Я думаю, что политбюро согласится с тем, чтобы поручить наркомату составить вежливый ответ китайским товарищам с советом воздержаться от необдуманных поступков.

'Пора'.

– Товарищ Сталин, разрешите?

– Что у вас, товарищ Чаганов? Не согласны с моим предложением?

– Нет, согласен. Я несколько о другом. Просто я подумал, а товарищ ли нам Мао Цзэдун? Человек, который, грубо нарушая устав, при помощи угроз и физической расправы над своими товарищами узурпировал власть в партии; человек, который, судя по написанным им брошюрам не является марксистом, не может быть нашим товарищем...

– Вы что же, товарищ Чаганов,– язвительно замечает Молотов,– хотитите нас поссорить с Китайской компартией, развалить антияпонский 'Объединённый фронт'?

– Судя по телеграмме Мао, товарищ Молотов, и без меня достаточно желающих его развалить. Поймите, тактические ходы Коминтерна и НКИД по сохранению единого фронта против японских оккупантов я поддерживаю, но не пора ли нам уже задуматься о стратегии? Мировая война, которая полыхает на Дальнем Востоке почти десять лет, неизбежно завершится поражением агрессора. Очевидно, что Японии придётся уйти из Китая и Кореи...

Молотов поворачивается в сторону вождя, закрывает руками уши, всем видом показывая, что он отказывается это слушать, но Сталин останавливает его, властно взмахнув трубкой как дирижёрской палочкой.

– ... Без всякого сомнения это случится в результате разгрома Квантунской Армии в Маньчжурии и Корее нашими войсками. Остальная территория Китая окажется разделённой двумя противоборствующими силами, во главе которых будут стоять Чан Кайши, к которому примкнут войска Ван Цзивэя, и Мао. Самым острым вопросом в это момент станет для нас Маньчжурия. Необходимо будет определить её статус. Одним из решений может стать образование Маньчжурской ССР, другим – Маньчжурской Народной Республики. Но в любом случае к власти в Маньчжурии должны прийти коммунисты, люди, которым мы можем доверять. Мао Цзэдун таким не является. Сейчас в СССР на стройках работает около полумиллиона китайских рабочих. Я предлагаю уже сейчас начать среди них целенаправленную политическую работу, заняться отбором и подготовкой руководящих кадров для будущей республики. Возглавить эту работу может товарищ Ван Мин, бывший член Политбюро ЦК КПК, которого Мао Цзэдун выдавил из Китая, большой друг Советского Союза...

– Ты что, Алексей,– возмущённо кричит Киров,– предлагаешь Маньчжурию от Китая отделить? Неужели не понимаешь, что этим самым ты навек рассоришь нас с китайскими коммунистами, они же проклянут нас!

Собравшиеся за столом осуждающе загудели.

– Сергей Миронович, отделение Маньчжурии от Китая – это лишь один из вариантов развития событий, который может сложится в результате разгрома Квантунской Армии. Мне он тоже не очень нравится, но требует внимательного рассмотрения. Я же склоняюсь к другому варианту – когда в Маньжурии в результате поражения японской армии побеждает национально-освободительная революция, которая освобождает маньчжур, китайцев, корейцев и другие национальности от гнёта японских оккупантов. В результате демократических выборов к власти приходит многонациональное правительство, в котором представлены все национальности, проживающие на территории Маньчжурии, и которое является дружественным по отношению к Советскому Союзу. Поэтому когда я говорил о подготовки будущих кадров для республики, то имел ввиду не только китайцев, но и маньчжур, корейцев, русских...

'Выдохнули, сникто в бой не бросается, слушают внимательно'.

– ... Революционное правительство на своём первом заседании принимает обращение ко всем противоборствующим сторонам прекратить братоубийственную войну и решить все спорные вопросы за столом переговоров. Естественно, что на время переговоров следует прекратить огонь и остановить любые вооружения в Китай...

– Мао обвинит нас в предательстве,– кто-то перебивает меня сбоку.

– Зато спутает карты американских и английских реакционных кругов, которые наверняка захотят втянуть СССР в гражданскую войну в Китае, что может привести к новой войне, уже между Советским союзом и Соединёнными Штатами,– парирую я.

– Чан Кайши не пойдёт ни на какие переговоры,– вновь вступает в разговор Киров,– честные выборы для него будут смерти подобны. Для него тогда единственный выход – война.

– Этим Чан Кайши поставит себя в положение агрессора и лишится поддержки в мире.

– Товарищ Чаганов мнит себя пророком,– ни к кому не обращаясь, говорит Молотов.

– Вопрос, который поднял товарищ Чаганов является очень важным и своевременным,– ни на на кого не глядя, вдруг замечает вождь,– мы уже сейчас должны готовиться к изменениям, которые произойдут в Европе и Азии после войны. Зачастую Коминтерн к подбору, воспитанию и обучению кадров в национальных компартиях подходит формально. Само руководство компартий годами не бывает на родине: то они в Москве, то путешествуют по Европе. Их представители на местах ими не контролируются, те ведут разгульный образ жизни на деньги, выданные на оперативные расходы, посылают фиктивные отчёты о своей деятельности и просят прислать ещё денег. Недавно мне докладывал Димитров, что секретарь ЦК компартии Югославии Горкич, который не был на родине 8 лет, передоверил все партийные дела своему заместителю Брозу, тот в Загребе снимает огромную квартиру, содержит двух любовниц, купил дорогой автомобиль, питается в дорогих ресторанах. Это в условиях, когда численность партии, после известных событий, сжалась до двух тысяч человек...

'Как же, как же, помню... в конце 1937-го ЦК КПЮ решило перебросить в Испанию добровольцев. Для этого за 750 тысяч франков арендовало пароход, а место посадки выбрали неподалёку от резиденции принца-регента Павла, где всегда полно полиции и усиленные меры безопасности. В итоге полиция дождалась, когда добровольцы погрузятся на пароход и, задержала его вместе с ними. Среди задержанных были члены ЦК, один из них выдал адреса и явки'.

– ... Предлагаю в ближайшее время посвятить одно из заседаний политбюро этому вопросу и пригласить на него товарищей Димитрова и Мануильского. Кто за это предложение? Хорошо,– вождь поворачивается к управделами Чадаеву,– какой у на следующий вопрос?

– Проект постановления Совета Народных об увеличении штатной численности ВВС на 173 тысячи 484 человека, товарищ Сталин.

Собравшиеся зашуршали бумаги в поисках соответствующего документа.

– Есть какие-то замечания, предложения,– несколько раздражённо спрашивает вождь, недовольный тем, что члены политбюро заранее не прочитали проект постановления.

– У меня есть вопрос, товарищ Сталин.

– Слушаю вас, товарищ Чаганов.

– Мы за последние полгода приняли несколько подобных постановлений: об увеличении количества стрелковых, танковых и моторизованных дивизий, штатной численности военно-морского флота. Только одно постановление такого рода выбивается из общего ряда – сокращение численности войск связи и дорожных частей на почти 21 тысячу человек. Как такое возможно? При огромном росте количества дивизий, корпусов и армий всех родов войск происходит сокращение численности войск связи. Я пытался выяснить в чём дело в Управлении связи, там отвечают, что сократилась потребность в полевой связи и дорожно-эксплуатационных работах.

– Я так же как и вы, товарищ Чаганов, интересовался этим вопросом,– обойдя стол, вождь останавливается против меня,– так вот, нарком и начальник Генерального штаба считают, что в начальный период войны для руководства фронтами и войсками резерва Главного Командования будет достаточно средств связи наркомата Связи и ВЧ наркомата Внутренних дел.

– Использование гражданских узлов и линий связи, конечно, дело нужное и правильное, но, на мой взгляд, только в качестве резервных. Их основные линии связи проходят вдоль железных и шоссейных дорог и будут в первую попадать под авиационные удары. Это же касается зданий телефонной и телеграфной связи в городах, местоположение которых отлично известно противнику. Сокращая штатную численность войск связи, мы ставим крест на создании армейских ремонтных радио-мастерских, вопрос о которых мы месяц назад обсуждали на Главном военном совете. Также под вопрос увеличения количества отдельных батальонов радиоразведки и электронной борьбы. Нам говорят, что мобилизационные запасы по радиостанциям всех типов выполнен на 90 процентов, поэтому заказ на этот год сокращён вдвое, этого будет достаточно для оснащения связью вновь формируемых подразделений. На этом основании Госплан отказывается передавать в наркомат Радиоэлектронной промышленности два радиозавода, которые производили телефонную аппаратуру для Прибалтийских армий: 'ВЭФ' в Риге и 'РЭТ' в Тарту. Эти заводы обладают весьма ценным оборудованием и квалифицированными кадрами, а их хотят перепрофилировать на выпуск ширпотреба...

– При этом, товарищ Чаганов,– чеканит слова Вознесенский,– мы освобождаем от выпуска товаров народного потребления Воронежский радиозавод, по вашей просьбе между прочим.

– Я считаю, что вообще пришло время объявить в военной промышленности 'угрожаемый период' и отказаться от выпуска ширпотреба.

– Как это отказаться? Почему отказаться?– понеслось со всех сторон.

– По хорошему, надо уже переводить всю промышленность на военные рельсы,– продолжаю я невозмутимо,– а товарищу Косыгину составить список минимально необходимых товаров на год, а товарищу Микояну закупить всё необходимое в Америке. Под ширпотреб, я уверен, американцы нам ещё и льготный кредит дадут...

– Товарищ Чаганов очевидно забыл о существование государственных планов,– недобро усмехается Вознесенский,– которые являются законами, принятыми Верховным Советом. Только и слышно от него – то купим в Америке, сё купим в Америке. В самом деле, а зачем нам самим работать, если за океаном всё можно купить за золото.

– Мне странно слышать такие слова от вас, товарищ Вознесенский,– с трудом сдерживаюсь, чтобы не повысить голос,– от человека, который отвечает у нас за планирование. Неужели вам не известно с каким годовым ростом по отношению к первоначальным планам финансируется оборонная промышленность и наркоматы обороны и военно-морского флота? Товарищ Косыгин, думаю, может точнее сказать насколько недофинансируются сейчас предприятия, производящие товары народного потребления. Производственные же планы предприятий в отраслях, за которые я отвечаю, корректируются в сторону увеличения на десятки процентов каждый квартал. А вскоре, с началом войны, они вырастут в разы. Произойдёт это одномоментно, гражданские предприятия станут переходить на выпуск военной продукции, что может вообще привести к обвалу их производства на какой-то период. Скорее всего, в это же время придётся начать эвакуацию промышленности, сельскохозяйственных предприятий, населения из приграничных областей, что ещё более затруднит и удлинит этот переход...

– Но зачем покупать товары, когда можно купить предприятия, выпускающие эти товары?– осторожно замечает Киров.

– Это зависит от многих причин: сроков поставки и запуска таких предприятий, наличия свободных трудовых ресурсов. У товарища Вознесенского наверняка есть конкретный план по обеспечению населения и товарами народного потребления в условиях военного положения, иначе бы он не стал отвергать моего предложения, ведь так, Николай Алексеевич?

Лицо моего оппонента начинает зеленеть.

– Не будем отвлекаться от повестки,– вождь берёт в свои руки ход заседания,– кто за то, чтобы увеличить штатную численность ВВС на 173 тысячи 484 человека?...

* * *

– Уезжаешь,– открываю дверь спальни и застаю Олю, которая укладывает свои вещи в большой кожаный чемодан, брошенный на кровать,– куда?

– В Испанию,– быстро отвечает она, не пытаясь скрыть свою радость.

– Надеюсь, что в республиканскую её часть?– прижимаю её к себе.

– В республиканскую, конечно.

– Сколько человек вместе с тобой?– мой взгляд падает на знакомую коробочку с аккуратно упакованной в ней миниатюрной переносной рацией, что просто выручила нас тогда в Голландии.

– Пятеро, Игнатьев тоже будет с нами,– отстраняется от меня Оля.

– Когда выезд?

– Поезд на Симферополь уходит через два часа, машина будет у подъезда через полтора,– непонимающе смотрит она.

– Тогда успеем... Да нет, ты не поняла,– смеюсь я,– хотя и на это тоже время останется. Нет не так, наоборот на Большую Татарскую заехать успеем.

* * *

– Это микрофон такой маленький?– Оля восторженно хватается за головной телефон, цепляет его за ухо, прикрывает волосами и достаёт из сумочки раскладную пудреницу с зеркальцем,– не заметно... Как хорошо, что не стала укорачивать причёску. Как тебе удалось сделать такой? А какой он лёгкий...

– Пьезокерамический динамик на титанате бария,– расплываюсь в довольной улыбке,– усилитель остался прежним на диоде Ганна. Главная новинка – это микрофон, он у нас электретный...

Оля осторожно берёт в руки небольшой чёрный диск по форме похожий на пуговицу, от которой отходит тонкий провод длиной сантиметров двадцать.

– ... Пушпульная схема,– гордо замечаю я,– с неметаллизированной электретной плёнкой. Сама плёнка из поливинилхлорида, установку для его производства мы получили недавно из Германии...

– Что-то слышала, для изоляции телефонного провода? Так мы что скоро электретные телефоны станем выпускать?

– ... Не так быстро,– качаю я головой,– ПВХ, конечно, хороший материал для электретов, в отличие от тех что сейчас используются, он может сохранять заряд годами, вот только заряжать его не просто. Надо сделать так, чтобы электронный луч равномерно на одинаковую глубину проникал в материал. Для этих наушников мы делали эпитаксию заряда в плёнку с использованием нашего электронного микроскопа. Но в принципе для массового производства никаких принципиальных трудностей не существует, пучок электронов можно создавать разными способами и не только в вакууме. Перспективная группа у нас в НИИ ЧаВо собралась – есть продвижение по теме направленных микрофонов, громкоговорителям, гидрофонам, электромеханическим преобразователям. Хочу подкинуть им новую тему – ксерокс.

В лаборатории раздаётся звонок телефона.

– Тебя, наверное...

Испания, Мадрид,

Площадь Пуэрта-дель-Соль.

3 февраля 1941 года.

– Всё-таки я не пойму,– вздыхает Кузнецов, поднося бокал с красным вином ко рту и тоскливо глядя, как крупные капли дождя громко стучат по стеклу,– почему мы караулим его здесь? У посольства его надо ловить.

– Все окрестности английского посольства под тщательным наблюдением,– сидящая напротив за столиком у окна Оля тушит очередную сигарету в пепельнице, боковым зрением оглядывая немногочисленных посетителей кафе, стойку и вход,– там негде спрятаться, особенно сейчас в сезон дождей. Они нас в миг обнаружат, а местных к слежке мы привлекать не можем. Где объект живёт в городе тоже неизвестно. Где чаще всего здесь можно встретить англичанина? Правильно, там где можно выпить. В обычном кафе, где собираются местные, ему делать нечего – испанского языка он не знает, испанцы не знают английского. Поэтому разумно предположить, что он пойдёт в кафе, где собираются иностранцы, там и выпивка лучше и есть с кем словом перекинуться. Таких заведений немного, это одно из них – рядом находятся представительства нескольких американских компаний, чуть дальше миссия швейцарского Красного Креста. Ты помнишь, что Кларк занимается обменом английских пленных? Так тем же самым занимаются и сотрудники Красного Креста. Тут он совмещает работу и удовольствия и, я уверена, живёт где-нибудь неподалёку... Если не можешь выпить вино, потихоньку вылей его в горшок с геранью, а то официант уже третий раз мимо нас проходит.

Хлопает дверь, в кафе быстро высокая дама в прорезиненном плаще и складным английским зонтом в руках. Кузнецов, скользнув по ней быстрым взглядом, отворачивается к окну и украдкой выливает вино в цветок.

– Джин с тоником,– пискляво кричит дама, бросая зонт в корзину у вешалки, аккуратно вешает мокрый плащ и, распрямившись, неторопливо обводит посетителей кафе внимательным взглядом.

'Смотрит какое впечатление производит на публику,– Оля демонстративно рассматривает вошедшую,– остроносые кожаные туфли, капроновые чулки, длинные до локтей перчатки, шёлковое платье в цветочек – явно не по сезону– три нитки серого жемчуга, старомодная шляпка-клош, скрывающая волосы– всё не в цвет, как у Незнайки... широкие мужские плечи'...

– Официант, вина,– кричит Кузнецов, взгляд дамы, не дойдя до Оли, намертво прилипает к его атлетичной фигуре.

... 'Лет сорок, вместо груди – складки от лифчика, дряблая шея... кадык... цвет глаз, нос, высокий лоб – соответствует... попался дружок. Кто молодец? Я – молодец'!– девушка легонько пару раз стучит по 'пуговице', давая знак мокнущей под дождём 'наружке'.

– Это он,– поднимается из-за стола Оля,– я на квартиру, Григулевич со своими страхуют тебя. Всё.

* * *

– Почему так долго?– девушка отступает в сторону, пропуская своих товарищей, которые заталкивают в дверь что-то мычащего англичанина.

– Да... этот гад нажрался, как свинья,– Кузнецов даёт сильного пинка по тощей заднице Кларка,– стал буянить в баре, хозяин вызвал милицию, в общем, загремел в отделение. Пока следователь составлял протокол, пока его фотографировали, дожидались консула... Уже под утро его отпустили.

– Вы не засветились?

– Нет, точно, там безлюдно было. Мы неподалёку ждали. Тормознули, значит, посольскую машину на перекрёстке недалеко от отделения, типа как патруль, вырубили всех сразу. Аккуратно, без членовредительства.

– Ясно. Он говорить-то может?

– Протрезвел вроде в конце,– Григулевич сажает пленника на сул посреди пустой комнаты и с опаской вытаскивает измазанный красной губной помадой кляп из его рта.

– Развяжите меня,– Кларк озирается по сторонам, затравленно глядит на стоящую перед ним работающую кинокамеру, затем его взгляд останавливается на Оле,– а я ведь тебя знаю, ты – русская, бодигард того шишки из Москвы, что встречался с нашим премьером и тем американцем.

– Всё верно, значит память вам, мистер Кларк, мои люди не отшибли. Если обещаете не буянить, то мы вас развяжем, напоим чаем и немного побеседуем, а затем отвезём в ваше посольство.

– О чём это побеседуем?– Кларк развязно закидывает ногу на ногу, оголив бледное бедро.

Оля кивает головой, Кузнецов подходит к пленному и отмыкает двое наручников: обычные

– с запястьев и малые – с указательных пальцев.

– О том, что, например, произошло в Исландии,– безразличным тоном замечает девушка, подавая Кларку чашечку чая с молоком.

– Хороший чай, цейлонский, где вы его здесь в Испании берёте? Вкус немного странный, вы что хотите меня отравить?

– Пейте чай, полковник, если б я хотела вас убить, то не стала бы тащить сюда,– Оля внимательно следит за зрачками Кларка,– у молока есть привкус.

– Понятно,– смакует он напиток,– вы, дорогая, видимо считаете, что я как-то причастен к смерти Баруха. Смею вас заверить, что это не так. Да даже если бы это было правдой, то никто в здравом уме в этом не сознался бы, если, конечно, он не самоубийца.

– Что ж так и сгинет втуне ваш подвиг, который вы возложили на алтарь отечества?

Губы Кларка расплываются в горделивой улыбке:

– Когда-нибудь, не скоро, придёт и его время...

'Как покраснел, надеюсь, сердце у него выдержит'.

* * *

– Вы уверены, что Кларк не будет ничего помнить?– Игнатьев подходит к киноаппарату и вынимает из него плёнку.

– Без всякого сомнения,– отвечает Оля, собирая чашки с кофейного столика,– я, кажется, немного переусердствовала с 'сывороткой', дала большую чем надо дозу, или у него плохая переносимость особенно с большой долей алкоголя. В любом случае, в момент, когда Кузнецов оставлял полковника в парке тот в себя ещё не пришёл: глаза не могли ни на чём сфокусироваться, что-то бормотал бессвязное.

– Хорошо. Позвольте поздравить вас, Анечка, с большим успехом, хотя, положа руку на сердце, я в него не очень верил. Хорошо,– повторяет он, подходя к двери,– а теперь я вас покидаю. Вы переходите в распоряжение товарища Пабло...

'Эйтингон здесь',– не может сдержать улыбку Оля.

– ... Насколько я понимаю, вы с ним знакомы,– Игнатьев с тревогой глядит на девушку,– надеюсь, что вам будет сопутствовать удача. Идите по этой аллее, он ждёт вас в беседке, в конце её.

– Не беспокойтесь, Алексей Алексеевич,– Оля на прощанье обнимает Игнатьева.

'Неплохо наши дипломаты устроились в Мадриде,– девушка напрягает зрение,– апельсиновая роща в центре города'.

– А вот и наша Олечка,– из темноты раздаётся знакомый голос Эйтингона,– Каридад, это и есть твоя напарница.

– Вот ты какая, Ольга,– в глубине беседки зажигается керосиновая лампа, освещая своим неровным светом высоколобое женское лицо, обрамлённое жидкими седыми волосами,– много хорошего о тебе слышала. Я – 'Мать'...

'Мать Рамона Меркадера... вместе охотились за Троцким, но нашей группе повезло больше'.

– ... Как же ты похожа на мою дочь Монсеррат.

Глава 3.

Испания, порт Виго,

7 февраля 1941 года, 14:00.

– Цель приезда?– молодой офицер паспортного контроля открывает паспорт пожилой пассажирки, но при этом косит глазами на её молодую симпатичную спутницу.

– Мы здесь с моей дочерью по личному приглашению сеньора Примо де Ривера,– ледяным голосом отвечает та.

– Вы – мать Рамона Меркадера? О, простите, сеньора,– испуганно зачастил офицер,– это ваш багаж? Стюард, не надо нести его на таможню, оставьте багаж здесь. Прошу вас, присаживайтесь в эти кресла. Я сейчас же свяжусь с начальником порта.

Через несколько минут к женщинам подбегает обливающийся потом коротышка в парадной морской форме:

– Сеньора, нэви-капитан де Марина, рад вас приветствовать у себя в порту. Каудильо Примо де Ривера, поручил мне встретить вас. Он прислал за вами свой самолёт, который сейчас ждёт вас на аэродроме Виго.

Возле угловатого двухмоторного французского бомбардировщика 'Блох', переделанного в пассажирский самолёт суетится обслуга.

– Шевелитесь быстрее,– франтоватый пилот покрикивает на механиков,– Саламанка даёт нам на весь полёт полтора часа или придётся отложить его до завтра.

– А что такое, сеньор лейтенант, почему такая срочность?– спрашивает подошедший сзади второй пилот.

– Ты разве не слышал, Хуан, что после 16:00 все аэропорты закрываются, в Саламанке ждут Гиммлера?– вдруг командир оживляется, замечая отъехавшую от здания аэропорта чёрную Испано-Сюизу, которая направляется в их сторону,– если это пассажиры, то я успеваю на свидание.

– О-ля-ля,– присвистывает второй пилот, когда из салона автомобиля появляется стройная девушка в строгом чёрном платье,– а мамочка-то Рамона неплохо сохранилась...

– Монсеррат, в полёте будет холодно, надо достать из багажа наши манто.

– Хорошо, мама.

Механики, закончившие заправку самолёта топливом, в голос смеются над сконфуженным Хуаном.

– Позвольте мне помочь вам, сеньорита,– лейтенант галантно подаёт руку девушке, помогая ей по небольшой лесенке забраться на борт.

– Сеньор лейтенант...

– Зовите меня Хорхе, сеньоритта.

– Хорхе,– немного капризным голосом продолжает Оля,– я давно мечтала провести полёт в кабине пилота. Это возможно?

– Конечно, сеньорита,– лучезарно улыбается он,– мой второй пилот с удовольствием уступит вас своё место, а сам составит компанию сеньоре.

– Это не опасно, лейтенант?– Каридад откидывается в удобном кожаном кресле.

– Совершенно безопасно, сеньора. Сейчас в испанском небе царит негласное перемирие, немцы и русские отозвали своих лётчиков на родину...

– Отлично. Итак, Хуан, не угостите меня бокалом вина, если, конечно, оно имеется на борту?

– Найдётся, сеньора.

– Зови меня, Каридад.

– Монсеррат, вы наверное долгое время жили вы Франции?– пилот с удовольствием помогает девушке застегнуть привязные ремни.

– Почему вы так думаете?

– Потому, что у вас есть небольшой акцент и каждая фраза, которую вы произносите, звучит вопросительно.

– Вы правы, Хорхе,– Оля пытается надеть массивные наушники,– нам с мамой пришлось бежать из Барселоны, мы долго жили в Париже.

* * *

– Посадку разрешаю, первый,– в наушниках раздаётся хриплый голос диспетчера.

– Идём на посадку,– с сожалением произносит лейтенант.

Самолёт начинает плавно снижаться на показавшуюся прямо по курсу бетонную полосу аэродрома.

– А почему на аэродроме всюду германские флаги?– спрашивает Оля, когда до земли остаётся не более ста метров.

– Ждём высокого гостя из Берлина, к нам летит Гиммлер...

* * *

– Каудильо,– к уху Примо де Ривера, стоящего на площадке аэропорта, наклоняется его 'серый кардинал' Коринтио Асу, невысокий брюнет лет пятидесяти с чёрными, как маслины, глазами,– пришла радиограмма от генерала Молы, что самолёт Гиммлера только что приземлился в Севилье.

– Как он мог так поступить с нами?– закусывает губу тот, резко всем корпусом поворачиваясь к советнику.

– Не то что извиниться, даже лично сообщить об изменении планов не соизволил, представляю как радуется Мола,– подливает масла в огонь Асу,– и что теперь делать с митингом? А как быть с корридой – сколько сил и денег потратили чтобы её организовать за два месяца до открытия сезона.

– Всё-таки считаешь, что Гитлер решил сделать ставку на генерала Молу?

– Не сомневаюсь в этом, каудильо. Я уже вам докладывал...

– Ладно, обсудим это позже, что делать сейчас?– в этот момент небольшой самолёт с эмблемой Фаланги на вертикальном стабилизаторе мягко касается посадочной полосы в сотне метров от них,– я, кажется, знаю что...

* * *

'А Хосе Антонио, однако, горазд поговорить,– Оля, стоящая на трибуне по левую руку от оратора, устало рассматривает ровные ряды молодых фалангистов-синерубашечников, заполнивших площадь Плаза-Майор,– второй час пошёл, а до цели – открытия памятной доски в честь Рамона Меркадера – ещё, похоже, не близко'.

– В 1931 году,– вещает каудильо в микрофон, а десятки громкоговорителей разносят его речь по площадям и улицам города,– в Испании на парламентских выборах победили республиканцы во главе с президентом Асанья. Мало кто из граждан нашей родины понял тогда, что произошло в этот момент – к власти в Испании пришли масоны. Все лица из его окружения были масонами, а сам он был масоном 33-её степени. Председатель парламента Мартинес Баррио , значительная часть буржуазных республиканских партий и даже лидеров социалистических партий тоже принадлежали к масонским группам, равно как и некоторые лидеры национальных профсоюзных организаций: Всеобщей Конфедерации Труда и Национальной Конфедерации Труда. Группы эти отличались друг от друга тем, что одна их часть принадлежала Испанской масонской ложе, а другая – английской...

Глухой ропот проносится над рядами фалангистов.

– ... Нас было мало тогда,– делает драматическую паузу де Ривера,– вместе с Ледесмой Рамосом мы стали выпускать газету 'Эль Фашио', вокруг которой и стала выкристаллизовываться Испанская Фаланга. Некоторые называют её партией, но это глубочайшее заблуждение. Я говорил тогда и повторяю сейчас, что в стране, раздираемой классовой и социальной борьбой, абсурдно призывать людей делиться на 'левых' и 'правых'. Испанцы должны служить не многочисленным партиям, а единому Отечеству. Испания является наивысшей ценностью. Испанская Фаланга – надпартийное и даже антипартийное объединение общества в единый профсоюз, а нация – дружная семья. Опираясь на Фалангу нам удалось дать отпор как республиканцам, на стороне которых выступили испанские масоны, стоявшие за кулисами Коминтерна, так и раскольникам генерала Молы, вокруг которого причудливым образом объединились английские масоны, монархисты и наиболее реакционные клерикалы...

'Кто на ком стоял?...– Оля привычно скрывает свои чувства, её восторженное выражение лица ничем не отличается от застывших на лицах её сверстников, собравшихся на площади,– похоже, что в этой Испании все воюют против всех. Страна расколота на три неравные враждующие, но не воюющие между собой в данный момент, территории. Все территории имеют выход к морю и достаточное количество портов. В Республике проживает около 15 миллионов человек, ещё 8 миллионов поровну разделены между Примо де Риверой и генералом Молой. Республиканцы заинтересованы в поддержании существующего положения вещей, так как даже объединившись, у их врагов мобилизационный потенциал будет вдвое меньше. Хотя что толку считать потенциалы, когда ни одна из сторон не сможет без внешней помощи содержать даже минимально необходимую ей армию. Речь даже не о вооружении, а о том, чтобы её прокормить. Тяжелейшая засуха уже привела к рекордному неурожаю, который к концу этого года станет катастрофическим. Что делает Гиммлер в Испании? Видимо хочет провести дипломатическую разведку на предмет совместного выступления против Республики, территория которой может быть использована для удара англо-французов в немецкий тыл'...