Текст книги "Война. Часть 4"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Никак нет, мой фюрер.

– ... Но они в своей высокомерной презрительной глупости в начале отказывали мне в позитивном сотрудничестве, а в итоге встали на путь пораженчества и предательства. Не меня, а всего немецкого народа, который продолжает стоять за своего фюрера. Вермахт до сих пор был избавлен от чисток а-ля Сталин, ради общего дела я старался сдерживать своё недоверие к генералам, несмотря на тревожные донесения со стороны тайной полиции и товарищей по партии, но сейчас терпение моё лопнуло. Учтите, Гейдрих, я не жду от вас громких арестов и быстрых результатов, наоборот желательно, чтобы ваша работа была тихой и систематической. В результате этой работы мы должны полностью очистить вермахт от скверны. Ступайте, Гейдрих, я надеюсь на вас.

– Мой фюрер,– в дверях появляется высокая стройная фигура майора фон Белова,– вечерняя сводка Люфтваффе.

Гитлер возвращается к письменному столу, достаёт из мягкого кожаного футляра очки в тонкой металлической оправе и, получив от адъютанта лист бумаги, погружается в чтение.

– Скажите, Белов,– шумно дышит он сквозь раздувающиеся ноздри, тряся перед собой листок,– кто составляет подобные сводки?

– Начальник службы разведки люфтваффе Шмидт, а подписывает начальник штаба люфтваффе генерал-майор Ешоннек, мой фюрер,– брови майора удивлённо подпрыгивают.

– Я имею ввиду кто адресат этих сводок?

– Высшее руководство вермахта...

– Вот именно, а у меня создаётся такое ощущение,– Гитлер прихлопывает носком ботинка,– что я держу в руках передовицу 'Фёлькешер беобахер'. Я хочу видеть цельную, меняющуюся во времени картину реального положения на фронте, а не хаотический набор цифр, за которым прячется руководство люфтваффе. Разместив без должной защиты на приграничных аэродромах значительные силы авиации мы в первый день войны понесли огромные потери. По данным Генерального штаба Сухопутных войск только 5-й авиакорпус потерял на земле 96 Ю-88 из имеющихся 167-ми. Почти 60 процентов своих бомбардировщиков за один день! Столько Ю-88 мы не теряли за месяц над Англией. Их сейчас просто нечем восполнить, поскольку все мощности германской военной промышленности для нужд сухопутных войск. На перестройку промышленности, при условии, что мы немедленно сменим приоритеты, уйдёт не менее трёх месяцев и тогда наше месячное производство не превысит 150-и Ю-88-х. При таком темпе мы, судя по всему, не сможем даже восполнять их потери на фронте...

Гитлер, закашлявшись, принимает из рук адъютанта стакан с водой:

– Что это: 'За последние сутки с момента возобновления интенсивных авиационных боёв сбито в воздушных боях и уничтожено на аэродромах 356 самолётов противника. Наши потери – 69 самолётов'? Что это мне даёт? Непонятно даже хорошо это или плохо? Всё зависит от соотношения сил перед войной. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, что через полтора месяца в люфтваффе не останется ни одного военного самолёта. А сколько их останется у русских я не знаю, поскольку в сводке нет таких данных. Могу лишь примерно догадываться об этом по докладам пилотов люфтваффе о соотношении сил в воздушных боях, которые попали в сводки. В каждой из них говорится о многократном количественном превосходстве русских.

– Насколько мне известно, мой фюрер,– на лице фон Белова мелькает страдальческое выражение,– в эту сводку включены все потери русских самолётов с начала войны, в том числе беспилотные.

– Что?! Беспилотные?– Трясёт головой Гитлер, недоверчиво глядя на майора.

– Так точно, мой фюрер. Мой сокурсник по военно-воздушной академии в Гатове служит в штабе люфтваффе. Как показало расследование 18-го мая русские бомбардировали узел связи в Цоссене самолётами-снарядами. И самое неприятное в том, что их конструкция как две капли воды похожа на самолёт-снаряд компании 'Аргус моторен' 1936 года, которая потом была развита в сотрудничестве с компаниями 'Лоренц' и 'Арадо'. Однако предложение о серийном производстве самолёта-снаряда было отклонено генерал-полковником Удетом.

Лицо Гитлера сереет, он отклоняется назад и опирается задом о столешницу.

– Вокруг меня измена,– с трудом выдыхает он,– предательство и измена.

– Мой фюрер,– в кабинет влетает встревоженный адъютант Путткамер,– радиограмма от капитана первого ранга Бринкмана!

Гитлер медленно поворачивает голову в сторону двери:

– Что с 'Принцем Ойгеном', капитан?– Хрипит он.– Надеюсь, что ему удалось оторваться от преследования.

– Боюсь, что нет, мой фюрер,– опускает глаза морской адъютант,– торпедоносцы с 'Арк роял' атаковали корабль. Одна из торпед повредила рулевое устройство крейсера и он потерял маневренность. Его атакуют вражеский авианосец и 2 крейсера. Капитан Бринкман радирует: 'Корабль маневрировать не может. Будем биться до последнего снаряда. Хайль Гитлер'!

– Однако, не все вокруг меня предатели,– глаза Гитлера загораются безумным огнём,– далеко не все!

* * *

– Ну и что мне с тобой, Васютин, делать?– Подполковник Шамов, глава Корпуса офицеров генштаба в 13-й армии, чиркает спичкой и подкуривает папиросу.– Отправить в войска? Вот читай, как надо правильно составлять донесение...

Майор Васютин берёт в руки лист бумаги, исписанный мелким бисерным почерком, и подносит его поближе к свету настольной лампы.

– ... Вслух читай. Это твой товарищ пишет офицер из 100-й стрелковой дивизии.

– 'Ночная атака 7-й отдельной танковой бригады железнодорожной станции Стржала в трёх километров к северу от города Седелец 30 мая 1941 года',– напрягает глаза майор,– Утром 29 мая командир бригады подполковник Филатов лично прорего'...

– Прорекогносцировал,– морщится Шамов.

– ... 'Прорекогносцировал маршрут и район нового сосредоточения бригады – выступ леса в полутора километрах северо-восточнее станции Стржала. В 16:00 того же дня штаб бригады получил приказ, двигаясь по маршруту Семятычи-Лосицы-Морды в готовности отразить неожиданную атаку противника, прибыть в район сосредоточения на позднее 21:00. Вечером в ходе рекогносцировки были обнаружены позиции шести отдельно стоящих противотанковых пушек противника, прикрывавшие единственную удобную для атаки станции дорогу, которую с обеих сторон окружает болотистая низменность. Тщательно взвесив создавшуюся ситуацию, командование бригады приняло решение начать штурм станции сразу после захода луны в 23:11. В наступившей темноте два танковых взвода, скобка открывается – 10 танков БТ-7 артиллерийских с увеличенной башней, 76-миллиметровой пушкой и прибором 'Сова-2', смонтированном на башне у люка командира, – скобка закрывается, рассредоточенные и замаскированные на опушке леса открыли огонь по выявленным позициям противотанковой обороны противника и его огневым точкам. Через пятнадцать минут после начала огневой подготовки и после подавления ПТО, в бой вступила рота БТ-5, которая на высокой скорости со включенными фарами и воем сирен одним стремительным броском по дороге преодолела без потерь открытое 500-метровое расстояние до станции. А затем рота, не снижая темпа, ворвалась на станцию , сломив сопротивление противника, до подхода основных сил бригады в целости захватила вокзал, водокачку и железнодорожные стрелки. Командир танковой роты 301-го танкового батальона старший лейтенант Гармаш в бою применил интересную тактику, которую они отрабатывали на учениях – наши танки шли по узким улочкам к станции 'ёлочкой'. Один танк впереди, два других чуть сзади и по бокам, опрокидывая плетни и заборы, стреляя при этом по сторонам из пулемётов ДТ, установленного на турели'.

– Вот как надо составлять донесения, Васютин,– подполковник аккуратно тушит окурок, с тоской смотрит на майора и машет рукой,– свободен. И найди уже где-нибудь словарь русского языка, в каждом слове ошибка, самому не стыдно?

Шамов после ухода подчинённого выходит в центр комнаты, в быстром темпе делает несколько физических упражнений и снова возвращается к столу. Покопавшись в выдвижной ящике, достаёт пустой бланк шифротелеграммы, заправляет его в пишущую машинку и с силой толкает рычаг каретки влево.

'Основные сведения,– мысленно проговаривает текст полковник,– полученные при допросе обер-лейтенанта Вильгельма Гаука, захваченного в плен нашими войсками утром 30 мая 1941 года в городе Седельце возле штаба германской 292-й пехотной дивизии. Вместе с Гауком был задержан его водитель Хорст, который подтвердил показания обер-лейтенанта, что тот действительно является командиром 4-й роты радиоперехвата, которая занималась радиоразведкой перед фронтом и в тылах наших 4-ой и 13-ой армий. Рота была передислоцирована из Франции в Седельце в середине апреля сего года. По словам Гаука с 1-го мая 1941 года нашим командованием в радиосетях Красной Армии были заменены все шифры на уровне полк – дивизия – корпус – армия, которые действовали до этого и которые были хорошо знакомы германской радиоразведке. В подтверждение последних слов обер-лейтенант предоставил экземпляр 'Общевойскового командирского кода ОКК-5' и 'переговорной таблицы ПТ-39'. Для взлома радиограммы 'ОКК-5' ему было необходимо 300 групп однородных сообщений, а 'ПТ-39', который покрывал уровень полк– дивизия – всего 50 групп. Несмотря на то, что, по его словам, на взлом новых советских шифров были брошены лучшие силы дешифровальных отделов вермахта, сухопутных войск, авиации и флота ни одно наше сообщение уровня дивизия– Генеральный штаб после 1-го мая не было вскрыто. Высказывалось предположение, что Красная Армия одномоментно перешла только на машинное шифрование. Конечно, впоследствии фиксировалось увеличение интенсивности нашего радиообмена, пеленговалось появление новых радиосетей в приграничной зоне, но это не привело к принятию каких-то мер противодействия со стороны немецкого высшего командования. Это всё привело к тому, что для германской армии начало боевых действий 18 мая стало полной неожиданностью'...

Подполковник меняет лист бумаги, а затем, чертыхнувшись, и красящую ленту.

'Основной причиной такого положения,– вновь застрекотала пишущая машинка, заглушая паровозные гудки расположенной неподалёку станции,– считает обер-лейтенант, явилась недооценка противника германским командованием, которое игнорировало предупреждения радиоразведки. К тому же, считает Гаук, в это время советское командование ограничило использование радиосвязи в войсках, перейдя на проводные линии связи, что также не позволило вскрыть их подготовку к началу боевых действий. Однако ситуация, по его мнению, резко поменялась 18 мая. В связи с быстрым наступлением Красной Армии пришлось полностью перейти на радиосвязь, сильно увеличился радиообмен и упала радиодисциплина при его осуществлении. Значительно возросло количество сообщений открытым текстом, особенно уровня батальон – полк. Практически прекратилась смена позывных и используемых радиочастот. Всё это сильно облегчило работу немецких служб радиоперехвата и позволило в течении нескольких дней более или менее точно определить группировку и состав наших войск на театре военных действий. Однако тревогу забили германские переводчики – в эфире стали появляться переговоры на совершенно незнакомых им языках, они даже затрудняются отнести эти языки к определённой языковой группе. Вместе с тем радиообмен в наших сетях уровня дивизия – корпус – армия так и остался недоступным для дешифровки. Самым тяжёлым ударом начала войны для германской службы связи явилась потеря как минимум шести шифровальных машин 'Энигма' самых последних модификации особенно в вариантах Абвер и Люфтваффе, комплектов сменных роторов к ним и шифровальных блокнотов за май-июнь 1941 года. Последнее, вместе с прерыванием проводной связи, привело в данный момент к огромным трудностям при организации связи в германской армии, поскольку необходимо в неотложном порядке заменить все действующие шифроблокноты и срочно начать работы по замене сменных и постоянных роторов, всех находящихся в использовании 'Энигм', что потребует значительных усилий и времени, которые Гаук оценивает примерно в три-четыре месяца'.

Шамов с досадой глядит на часы, пододвигает к себе стопку с протоколами допросов пленных немцев и погружается в чтение.

'Так, унтер-офицер Шульц,– часто моргает подполковник красными глазами,– 292-я пехотная дивизия, 507-й пехотный полк отмечает хорошее вооружение советского пехотинца самозарядными винтовками и его храбрость, вместе с тем замечает странности и ненормальности в тактике – '... Повсеместное нарушение элементарных вещей в атаке, которые известны каждому солдату вермахта: наступает медленно в полный рост не пригибаясь, плотными группами; пересекает гребень холма, вместо того, чтобы двигаться по скатам. Поэтому имеет большие потери от германских пулемётов. Главный недостаток – почти не ведёт огня из своего оружия. Пехота плохо поддерживает атаку своих танков, отставая от них на сотни метров. Останавливается в первой же занятой траншее, вместо того чтобы преследовать отступающего противника. Отдельные солдаты увлекаются сбором трофеев на поле боя. Слабая дисциплина на переднем крае – бойцы не скрываясь перемещаются в 250-400 метрах от позиций противника'. '.

'Это кто?– Шамов берёт в руки очередной листок. – Артиллерист, командир 37-миллиметровго противотанкового орудия. Очень хвалит наши 'новые средние танки', которые, как 'горячий нож сквозь масло' проходят сквозь немецкую оборону. 85-милиметровая пушка этих танков превосходит по мощности и дальности огня все германские пушки, за исключением 'Ахт-ахт'. Отмечает, что с нашими лёгкими танками его пушка вполне справляется с расстояния 500 метров. Кроме того, экипажи лёгких танков часто совершают одну и ту же ошибку, они часто останавливаются на поле боя, чтобы оглядеться и найти цель, сами становясь при этом становясь хорошими мишенями. 'Русская артиллерия бьёт очень точно, хорошо поставлена разведка целей, основные потери мы несём от артогня. Миномёты часто стреляют мимо цели'.'.

* * *

– Попрошу в течении получаса никого ко мне не пускать,– Манштейн опускает телефонную трубку и снова берётся за перо.

– 'Мой фюрер,– выводит его рука на бланке генштаба каллиграфическим почерком,– считаю своим долгом сообщить вам о том, что штаб оперативного руководства ОКВ в связи с подготовкой Генеральным штабом Сухопутных операции 'Тайфун' по уничтожению вторгшихся русских войск на территории Генерал-Губернаторства, значительно превысил свои полномочия. Так при составлении Директивы номер 27 от 25 мая 1941 года вместо того, чтобы очертить основные задачи верховных командований родов войск генерал Йодль прямо вторгается в зону ответственности руководства Сухопутных войск, распределяя их силы по театру военных действий, назначая командиров соединений и устанавливая сроки и глубину операций. При этом создаётся впечатление, что начальник оперативного штаба не в полной мере знаком с составом этих соединений и их текущими возможностями, либо преднамеренно завышает последние'...

Манштейн аккуратно прикладывает промокашку к написанному, подкручивает винт самописки:

– ...' Так, например, указывая 35-му армейскому корпусу задачу выйти к 20 июня к Барановичам, Йодль упускает из вида, что на пути дивизий корпуса находится такая относительно крупные водные преграды, как Висла и Западный Буг, а эти дивизии в боях с противником, согласно доклада Генерал-инспектора инженерных войск генерал-лейтенанта Якоба, потеряли материальную часть своих пионерских батальонов, в частности моторизованные мостовые колонны тип В и тип К, что не позволит дивизиям самостоятельно форсировать эти реки. Подобная ситуация сложилась у 16-и из 29-и пехотных дивизий Группы армий 'Центр', пяти танковых и 2-х моторизованных дивизий 2-й Танковой группы. Всего же попали к русскими, были ими повреждены или уничтожены около 25 процентов мостовых колонн инженерных войск вермахта, что ставит под вопрос нашу возможность в ближайшее время проводить крупные наступательные операции на большую глубину. Не меньший урон понесла санитарная служба. Согласно доклада Главного санитарного инспектора вермахта генерал-полковника Хандлозера к русским попали крупные склады с медицинскими препаратами и диагностическим оборудованием, почти все рентгеновские аппараты, подготовленные для Восточной кампании'...

Начальник Генерального штаба пододвигает к себе 12-часовую сводку штаба Люфтваффе и быстро пробегает её глазами.

– ...'Нет никакого сомнения,– после минутного колебания его золотое перо вновь решительно заскользило по бумаге,– что руководство Люфтваффе пытается приукрасить складывающуюся обстановку на Восточном фронте, сводя всё к благоприятному для нас соотношению потерь самолётов. С началом активных действий авиации противник уверенно сохраняет численное преимущество в воздухе над линией боевого соприкосновения. Наши пехотные части подвергаются непрерывным атакам с применением кассетных бомб, подозрительно напоминающих нашу 'SD-2' – 'бомбу-бабочку', со стороны русских штурмовиков, которым наши истребители, в силу их малочисленности, не могут помешать. Для здравомыслящих офицеров Генерального штаба совершенно очевидно, что без завоевания господства в воздухе нашей авиацией операция 'Тайфун' будет обречена на неудачу. Ещё больше подкрепляет нас в этой мысли новейшее русское оружие, которое они впервые массово применили в бою – это в первую очередь новый русский средний танк, станковый пулемёт и самозарядная винтовка, которые уже радикально меняют ситуацию на поле боя. Что касается артиллерии, то наряду со ставшими неожиданными для нас на поле боя подвижными ракетными установками залпового огня, накрывающими огнём большую площадь, мы видим некоторые старые, но модернизированные системы, огонь из которых ведётся по выявленным целям. Отмечается оперативная корректировка огня, что свидетельствует о развитой связи и отлаженном управлении'.

* * *

– Господин фельдмаршал,– в трубке телефона раздаётся встревоженный голос адъютанта,– на проводе начальник штаба Группы армий, хочет переговорить с вами. Вы будете ему отвечать сейчас или ещё не вернулись в Варшаву из поездки на фронт?

Командующий 4-й армией раздражённо крякает и недовольно бросает в трубку:

– Соединяйте...

– ... Хайль Гитлер, Ганс,– приветливо продолжает Клюге бодрым тоном,– как погода в Позене?

– Для кого как, господин фельдмаршал,– холодно отвечает Грейфенберг,– я звоню вам по поручению командующего Группой армий 'Центр' фельдмаршала фон Бока, чтобы выразить свой протест вашим своевольным решением о вводе в бой 4-й танковой дивизии. Вы пользуетесь ситуацией, что во второй танковой группе ещё не назначен командующий. Подобные действия совершенно недопустимы, и командующий Групп армий уже обратился в Генеральный штаб с просьбой об отстранении вас от командования 4-й армией...

– Вот как,– одутловатое лицо Клюге покрывается красными пятнами,– в таком случае я буду вынужден обратиться с рапортом напрямую к фюреру, где не щадя ни чьего самолюбия опишу катастрофическую ситуацию, которая сложилась на моём участке фронта, а также назову тех, кто ответственен за неё. Расскажу, как штаб Группы армий игнорировал мои доклады об огромном росте концентрации русских на границе. Как вы, генерал, вместе с командующим Группы армий запрещали мне немедленную передислокацию к границе двух моих армейских корпусов 13-го и 43-го, а два других армейских корпуса 7-й и 9-й до русского нападения так и остались размазанными по огромной территории в 300 километров по фронту и 150 километров в глубину. В результате на границе от Острова до Бреста встречать большевистские орды пришлось всего 3 дивизиям – двум пехотным и одной кавалерийской. Вы, Грейфенберг, и ваш шеф виноваты в окружении и разгроме почти половины моей армии!..

– Я не собираюсь,...

– ... А теперь,– разошедшийся фельдмаршал не слышит слов оппонента,– когда возникла реальная угроза выхода русских танков к пригороду Варшавы, где находится штаб моей армии, на восточном берегу Вислы, вы смеете упрекать меня в том, что я использую все имеющиеся под рукой силы для обороны? Молчите..., но я не жду от вас ответа. Я доложу фюреру, что из всех его командующих на Восточном фронте фельдмаршал Клюге обладает наибольшим боевым опытом применения танковых соединений, я доказал это сражаясь во Франции под Дюнкерком и в Бретани. Я выскажу мнение, что командование групп армий необходимо немедленно распустить, поскольку наличие этой структуры в вермахте уже не отвечает текущей обстановке и только мешает управлению войсками, которые ведут кровопролитные бои с многократно превышающим его по силам противником. Поэтому вместо того, чтобы плести интриги в тылу, я бы вам посоветовал признать свои ошибки, сложить с себя свои обязанности и подать в отставку. Хайль Гитлер!

* * *

– Основная трудность в развёртывании валового производства лёгкого броневика ЛБ-62,– Малышев старается не глядеть на ведущего заседание Бюро СНК Вознесенского,– на базе грузовика ГАЗ-62 с колёсной формулой 4 на 4 – это загруженность завода номер 191 имени Молотова подготовкой к развёртыванию производства авиационных двигателей согласно мобилизационного плана. Это сильно нагружает нашу инструментальную базу и совершенно не даёт возможности заняться подготовкой валового производства автомобильного двигателя ещё и для лёгкого броневика...

– Товарищ Чаганов,– тяжёлый взгляд Первого Зампреда упирается мне в переносицу,– надо с этим что-то делать. Вы срываете важнейшее задание правительства по производству бронетехники. В конце концов, у вас в наркомате авиационной промышленности имеется достаточное количество своих заводов, организуйте производство авиадвигателей у себя.

– Вряд ли это возможно в обозримом будущем, товарищ Вознесенский,– закрываюсь от него ладонью,– во всяком случае без серьёзного сбоя в производстве авиатехники. С другой стороны, авиадвигатели М-17, которые будет производить завод имени Молотова предназначены для расширенного производства танков Т-43, поэтому вполне логично сосредоточить производство всех комплектующих для него в хозяйстве товарища Малышева. Но это, конечно, не означает, что НКАП отказывается от производства 20-миллиметровых пушек ДШАК, которые предназначены тем же мобилизационным планом для ЛБ-62...

Вознесенский, поперхнувшись слюной, тянется к графину с водой.

– ... Однако выход из создавшего положения есть. Мы как раз обсуждали с товарищем Малышевым перед заседанием эту проблему и пришли к выводу, что лучшим решением будет закупка по ленд-лизу для производства ЛБ-62 американских двигателей 'Додж Д5'. Просто он ещё не успел это предложить.

– Всё верно, товарищ Вознесенский,– кивает Малышев,– военные отказываются от лёгких броневиков серии БА в пользу ЛБ-62, соответственно требуется расширение производства шестицилиндровых двигателей ГАЗ-11, которые по основным характеристикам являются аналогом 'Доджа'...

– Так почему вместо того,– Вознесенский стучит стаканом по столу,– чтобы закупить завод и сами начать выпускать этот двигатель, вы хотите его покупать?

– ... Много причин,– Малышев начинает загибать пальцы,– завод – это долго, а мы по программе перевооружения разведбатальонов стрелковых дивизий должны выпустить 4 тысячи броневиков к 1-му Мая 1942 года. К тому же, 'Д5' – двигатель не перспективный, сделанный из американских материалов, мы собираемся развивать наш ГАЗ-11.

– Понятно,– бурчит 'первый зам', поджимая губы,– переходите к лёгким танкам.

– Начну с малого плавающего танка Т-40, товарищ Вознесенский,– кивает Малышев,– к настоящему моменту завод номер 37 вышел на плановый уровень их производства и уже выпустил 1200 танков, что хватило для перевооружения разведбатов с Т-37А и Т-38, стоявших на вооружении западных округов, на Т-40. С началом войны мы с военными приняли решение о сокращении производства с 600 до 200 штук. Одной из причин такого решения также является нехватка двигателей ГАЗ-11, другой – подготовка на базе Т-40 производства самоходных ракетных установок залпового огня, поэтому закупка 'Додж Д5' поможет решить обе эти проблемы. Теперь о лёгких танках, с конца прошлого года на ленинградском заводе номер 185 начато валовое производство танка Т-50, который предназначен для замены танка Т-26. До настоящего момента выпущено всего около 300 танков. Узким местом в увеличении выпуска Т-50 является производство дизеля В-4, которое сосредоточено на харьковском моторостроительном заводе номер 75. В течение месяца будет закончена подготовка производства дизелей на Сталинградском тракторном заводе, что позволит увеличить годовой выпуск Т-50 до 2-х тысяч штук. Дальнейшее увеличение производства потребует новых площадок и углубления кооперации.

'Что он там всё ищет'?– краем глаза наблюдаю за Вознесенским, который роется в кипе бумаг, лежащих перед ним.

– Вот! Мне тут мои помощники приготовили справочку об этом вашем пресловутом моторе М-17. – 'Первый' потрясает перед собой каким-то документом. – Получается, что это есть самое настоящее вредительство, устанавливать его в наши новейшие танки. Слушайте, это только самые вопиющие его недостатки: ' ... высокая частота вращения, большие размеры, повышенная взрывоопасность, низкий срок службы, высокая стоимость двигателя и высокий расход топлива для него'!

'Что я должен за это отвечать?– Вознесенский неприязненно смотрит на меня.– Что ж попробую'.

– Разрешите мне ответить,– в наступившей тишине неторопливо делаю глоток воды,– я немного занимался этим вопросом в НКАП, итак, что у нас первое? Ах да, 'высокая частота вращения'. Тут я не могу согласиться, частота вращения семейства моторов М-17 составляет от 1650 до 1750 оборотов в минуту, а дизеля В2 – 2000 оборотов в минуту. Так что нет, не высокая – передаточные отношения редукторов у авиационного мотора ниже, чем у В-2, что всегда было целью разработчиков авиадвигателей. Второе – 'большие размеры'. Не знаю откуда взялось это утверждение, но если говорить о М-17 танковом, то оба двигателя по размерам практически идентичны, если не считать того, что авиадвигатель на пару сантиметров уже дизеля. Ну и приятным дополнением к этому пункту может служить факт, что вес сухого М-17 пости вдвое легче В-2. Третье – 'пожароопасность'. Вопрос спорный, тут лишь замечу, что взрыв снаряда в моторно-трансмиссионном отделении танка с равным успехом воспламенит оба двигателя. Четвёртое – 'низкий срок службы'. Конечно, всегда хочется больше, но если брать М-17, то уже в 1936 году его моторесурс достиг 400 часов при 2000 часов в среднем с учётом 'переборок'. Насколько мне известно, в данный момент В-2 лишь достиг предела в 100 моточасов. Пятое – 'высокая стоимость двигателя'. Действительно, авиадвигатель дороже простого автомобильного, но если сравнивать именно сейчас стоимость М-17 и В2, то последний выйдет в 2 раза дороже первого, а если пересчитать с учётом на единицу мощности, то почти в 4 раза. Шестое – 'высокий расход топлива'. С этим согласен, дизель и в самом деле потребляет меньше топлива на одну лошадиную силу, но вряд это его преимущество компенсирует пять перечисленных недостатков.

– Кх-кхм,– 'Первый' что-то записывает на карточке, затем поднимает глаза,– товарищ Малышев, следует создать комиссию по данному вопросу. На следующем заседании Бюро заслушаем её доклад. Продолжайте, как у нас обстоят дела с тяжёлым танком? Вы уже прочли германские тактико-технические требования, которые добыли наши военные разведчики, на новый тяжёлый танк прорыва?

– Прочёл, товарищ Вознесенский,– Малышев мгновенно открывает записную книжку на нужной странице,– показатели будущего танка впечатляют. Бронирование – до 100 миллиметров лоб, 80 миллиметров борт, и танковая пушка, пробивающая 100 миллиметров брони с дистанции полтора километра. Вот только его вес – 45 тонн, в заявленных габаритах представляется мне излишне оптимистичным. Наши конструкторы около трёх лет ведут разработку тяжёлого танка, имеют определённый опыт. Они считают, что танк с подобными параметрами будет весить по крайней мере на десять тонн больше.

– Так, значит, это всё-таки возможно?

– Всё возможно, товарищ Вознесенский, но какой ценой.

– Вот и рассказывайте о своих успехах,– хмурится 'Первый',– а германцы пусть сами думают о своём танке.

– Как известно,– кивает Малышев,– по результатам конструирования и не слишком успешных испытаний прототипов тяжёлого танка, в том числе и в боевых условиях, предназначенного на смену танку Т-35, Советом Труда и Обороны в 1940 году было принято решение запуске в производство единого танка Красной армии Т-43. Это танк имеет увеличенную трёхместную кабину, торсионную подвеску, предусмотрена возможность установки как 76-миллиметровой, так и 85-миллиметровой пушки, а также увеличенной броневой защиты. Таким образом, ставка была сделана на единый среднетяжёлый танк. В силу этого работы над тяжёлым танком были приостановлены до февраля этого года. Продолжалась лишь работа над самоходной установкой СУ-152, в результате которой она была принята на вооружение. СУ-152 со 152-миллиметровой гаубицей-пушкой и ходовой частью тяжелого танка, предназначенная для борьбы с долговременной фортификацией и с танками противника, пошла на формирование отдельных артиллерийских бригад Резерва Главного Командования. В итоге работы по тяжёлому танку возобновились в марте этого года. Причём, учитывая неудачный опыт конструирования, связанный с перетяжелением танка, конструкторы решили применить опыт, полученный при работе над танком Т43, взяв за основу некоторые его части, в частности, литую башню и некоторые элементы трансмиссии и ходовой части...

– То есть в пару к среднетяжёлому танку решили разработать тяжёлосредний танк, так что ли?– криво улыбается Вознесенский.

– Скажем так,– не замечает Малышев,– конструкторы видят тяжёлый танк близким по габаритам и подвижности к среднему танку, а по бронированию – к неудачному прототипу нашего тяжёлого танка. Первые два прототипа 'объект 233' с двигателями В-2 и М-17 и 85-миллиметровой пушкой Кировский завод обещал подать на испытания к 15 июня.

'Надеюсь, что к весне 1942-го новый танк ИС-1 будет готов и сумеет принять участие в боях. А германский 'Тигр' напротив застрянет на стадии прототипа'.

Вознесенский делает отметки у себя в записной книжке, затем поднимает голову:

– Товарищи, продолжающаяся мобилизация, а также частичная эвакуация людей и техники, ставит перед народным хозяйством всё более трудные задачи. Несмотря на то, что в процентном выражении ситуация не выглядит угрожающей. Например, при наличном парке в 530 тысяч сельскохозяйственных тракторов мобилизации в 1941 году подлежит лишь 45 тысяч штук; при парке в 800 тысяч грузовиков – всего 200 тысяч штук; и при поголовье 21 миллион лошадей – лишь около 900 тысяч. Однако, следует учесть тот факт, что, во-первых, речь идёт только о текущем годе, а во-вторых, о том, что народное хозяйство сейчас теряет, как правило, лучшее поголовье лошадей, новейшую технику, и, главное, наиболее подготовленных и грамотных специалистов, которые могут квалифицированно обслуживать и ремонтировать эту технику. В конце этого месяца мы приступаем к уборке озимых, в большинстве районов ожидается отличный урожай. При этом недостаток автомобильного и напряжённая обстановка на железнодорожном транспорте может помешать полностью убрать его. Мы начали подготовку Постановления Совета Народных Комиссаров и ЦК ВКП(б) о повышении для колхозников обязательного минимума трудодней до 100-150 в год с разбивкой по периодам – обработка почвы, посев, уборка урожая и тому подобное – в зависимости от района, где они проживают. Также в зависимости от местных условий руководителям исполнительных органов будет предоставлено право на 20 процентов увеличивать или уменьшать на своих территориях количество трудодней, подлежащих выработке по периодам сельскохозяйственных работ. Планируется установить обязательный минимум трудодней в году для подростков – членов семей колхозников в возрасте от 12 до 16 лет в размере не менее 50 трудодней в году с выдачей этим подросткам трудовых книжек. И установить, что трудоспособные колхозники, не выполнившие без уважительной причины обязательного минимума трудодней по периодам сельскохозяйственных работ предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами в колхозах на срок до 6 месяцев с удержанием из оплаты трудодней 25 процентов заработка в пользу колхоза.