Текст книги "Война. Часть 4"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

Московская область, Люберцы,

Аэродром Добринское 1-й тбап,

Дальнебомбардировочной авиации ГК.

17 мая 1941 года, 09:00.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант,– от группы встречающих командующего Авиации Дальнего Действия, недавно вступившего в должность, и его адъютанта у вышки управления полётами отделяется плотный невысокий лётчик в лётном комбинезоне,– командир 1-го тяжелого бомбардировочного полка подполковник Чирсков.

– Здравствуй, товарищ Чирсков,– Чкалов пожимает руку пилота и бросает быстрый взгляд на лётное поле и ровный ряд ТБ-3, выстроенный перед ангарами, которые начинаются от вышки и уходят вдаль по краю аэродрома,– ну показывай своё хозяйство.

– Прошу следовать за мной, товарищ командующий,– Чирсков, хохотнув, широким жестом показывает рукой на ближний самолёт,– в полку 4 эскадрильи по 9 кораблей в каждой, всего – 36 кораблей-ракетоносцев, предназначенных для боевого применения крылатых ракет Х-1, и два транспортных корабля. Как вы можете видеть по количеству специальных стержневых пирамид под крыльями и в носу под фюзеляжем, каждый корабль может нести до 3 крылатых ракет ...

– Крепления как у 'Звена Вахмистрова',– задирает голову Чкалов, останавливается под крылом крайнего ракетоносца, вокруг которого суетятся техники.

– Совершенно верно, Валерий Павлович,– кивает Чирсков,– конструкция крепления в основном схожа с системой 'Звено-7' с тремя И-16, где каждый самолёт крепится в трёх точках: замок находится в задней точке, а две передние освобождаются автоматически.

– А где вы будете загружать ракеты?– Чкалов стучит носком сапога по огромному колесу.

– В Поневеже – это небольшой городок в Прибалтийской Федерации в 200 километрах от границы, где у нас аэродром подскока. Там быстро загружаемся, заправляемся, выходим в море на точку пуска ракет, стреляем и сразу же обратно по прямой в Люберцы на базу.

– Сразу всем полком что ли?– недоверчиво щурится он.

– Нет, по очереди, Валерий Павлович, – один за одним с интервалом в 15 минут. Оператор станции радионаводки работает с кораблями последовательно, по командам выводит их на точку пуска, оператор же даёт штурману приказ на пуск ракеты.

– И что, вот так пульнули и она точно в цель за 300 километров сама летит?

– Не совсем. Нет, летит-то она сама, вот только над целью её встречаю наводчики из нашей Отдельной эскадрильи на ТБ-7. Они и наводят ракету на цель.

– Хитро,– хмыкает Чкалов, разглядывая двигатель,– только не могу взять в толк, движки у тебя АМ-34 редукторные, дальность вроде позволяет, а ты полк на аэродроме подскока садишь.

– Нагрузка большая, Валерий Павлович, каждая ракета весит под две тонны, поэтому и моторы у нас специальные и конструкция планера усиленная...

– Ясно,– кивает Чкалов,– а как у вас с лётной подготовкой у пилотов? По своему опыту знаю, как было не просто 'ишачки' сбрасывать из-под крыльев. Я почему спрашиваю, Сам держит ваш сегодняшний вылет под контролем.

– Не сомневайтесь, товарищ командующий, у нас служат лучшие в АДД лётчики: все 'ночники' с большим налётом,– по знаку Чирскова к ним подбегает лётчик, молодцевато соскочивший с трапа корабля,– это капитан Гастелло, командир первой эскадрильи 1-го тбап, лучший из лучших.

– Ну веди меня, капитан, на свой корабль,– Чкалов своей огромной ладонью стучит капитана по плечу,– буду посмотреть какой у тебя порядок.

* * *

– Ну, что у вас, Василий Иванович?– постпред Деканозов, нервно расхаживающий по кабинету, замирает нетерпеливо глядя на входящего военного атташе Тупикова.

– Всё в порядке, Владимир Георгиевич,– улыбается он,– лично проверил: и из Генерального консульства, и из Торгпредства все документы полностью сожжены. Честно говоря, у меня глаза на лоб полезли, когда я увидел те кучи документов, что надо было сжечь. Не думал, что успеем. Вернее, наверняка бы не успели, если б не та печка-инсинератор, что прислали из Москвы. Не знал, что это целая наука, как добиться того, чтоб ни один обгорелый кусочек бумаги не остался целым. Думал, что дыму будет, ан нет – как от небольшого костерка...

– Лучше скажите, Василий Иванович, вы разобрались как печку эту из строя вывести?

– Да, разобрались. К печке идут специальные термитные шашки, пять минут – и от неё останется лужа расплавленного металла.

– Хорошо, хорошо,– нервно покусывает губы Деканозов, привычным движением проводя рукой по щеке,– только что получил сообщение с границы от пресс-атташе Лаврова – поезд с членами семей наших сотрудников уже пересёк границу. Думал не выпустят, но обошлось. Видимо по этому поводу меня на 10 часов утра вызывает на Вильгельмштрассе Риббентроп. Василий Иванович, остался лишь один вопрос: двое моих людей арестованы германской тайной полицией. Они должны были выполнить специальное задание в районе Цеезена, где находится...

– Крупнейший в Германии радиоцентр вещания за границу на коротких волнах,– кивает Тупиков.

– Именно так, Василий Иванович. Задание– исключительной важности. Нужна помощь военной разведки, помощь срочная, нет времени согласовывать её с Москвой. Я знаю, это идёт в разрез с нашими и вашими инструкциями, но ситуация сложилась действительно чрезвычайная...

– Говорите, что надо делать, Владимир Георгиевич.

– ... До нуля часов 18 мая необходимо разместить вот эти 'маячки',– полпред достаёт из ящика письменного стола три небольшие чёрные коробочки по периметру радиоцентра. Здесь такде имеется инструкция по установке. Надеюсь на вас, товарищ Тупиков. Всё, мне пора выезжать на встречу к Риббентропу.

* * *

– Не забудьте, Валентин Михайлович, сначала просто выслушиваем всё, что он хочет сказать,– шепчет Деканозов Бережкову, идущему рядом с ним по длинному коридору Министерства иностранных дел,– затем я выражаю протест по поводу задержания двух наших сотрудников посольства...

Оба вздрагивают от неожиданности, когда вдруг появившийся у них на пути чиновник в серо-зелёной министерской форме громко щёлкает каблуками и резко выбрасывает руку вперёд в фашистском приветствии:

– Господа, министр задерживается и просит вас немного обождать в его кабинете. Следуйте за мной.

Из ярко освещённого коридора дипломаты попадают в огромное тёмное помещение, в одном конце которого находится массивный письменный стол, а в другом – круглый стол с горящей пузатой лампой под высоким абажуром, окружённый стоящими в беспорядке креслами.

* * *

– Кто он такой этот Зонненберг, Эрнст?– Раздражённо бросает советник германского посольства в Москве Хильгер после четверти часа томительного ожидания.– Почему какой-то юнец, представитель химической промышленности, назначает нам свидание в 'бункере', а сам даже?...

– Успокойся, Густав,– прерывает его военный атташе и по совместительству резидент Абвера Кёстринг,– никакой он не химик, это Вальтер Шелленберг, помощник Гейдриха. О нём мало кто слыхал, но недавно его назначили заместителем начальником отдела внешней разведки Главного управления имперской безопасности, а на самом деле Шелленберг им руководит. Вчера я получил депешу от Адмирала, мне приказано исполнять все его приказания.

– ... Опять готовят покушение на Чаганова, как в 1937-ом?– Хмыкает Хильгер, но вглядываясь в суровое лицо генерала, подскакивает с места.– Я угадал, Эрнст?! Но это же безумие, это – казус белли!

– Война так и так скоро начнётся,– тяжело вздыхает он,– Адмирал, я уверен, от своей идеи уничтожить Чаганова не отступится, особенно после той бойни, что его охрана устроила в Стокгольме. Так что такой возможности не исключаю.

– Русские за Чаганова вздёрнут нас на виселице, Эрнст, и никто в мире их не осудит за это.

– Не вздёрнут,– морщится генерал,– просто обменяют на своих дипломатов в Берлине. Как говорят французы – на войне как на войне.

– Дожили, уже дипломатов берём в заложники, куда катится мир...

* * *

– А сколько всего самолётов противника противостоит нам в Южной Польше, товарищ Шкурин?– вновь назначенный командующий 1-ой воздушной армией генерал-лейтенант Горюнов, несмотря на свою плотную комплекцию, стремительно перекатывается от своего письменного стола и встаёт рядом с начальником штаба, вглядываясь в карту, висевшую на стене.

– Согласно последней сводки Главного разведывательного управления Генерального штаба, товарищ командующий,– генерал-майор Шкурин подсматривает в небольшую книжицу, зажатую в руке,– на данный момент против нас сосредотачивается 5-й авиакорпус 3-го воздушного флота. Всего в нём состоит примерно 247 бомбардировщиков и 109 истребителей, а по типам – 163 Ю-88, 84 Хе-111 и, соответственно 109 штук БФ-109.

– Хм,– хмурится Горюнов и забирает книжечку из руки начштаба,– а где конкретно они базируются вам известно?

– Так точно, известно, товарищ генерал-лейтенант,– указка в руке Шкурина забегала по карте,– на аэродроме Свидник, вот здесь в 10 километрах к востоку от Люблина, находится 92 'Юнкерса' в составе трёх авиагрупп из 51-ой эскадры. В районе Кросно на двух аэродромах, здесь и здесь, находятся две группы 54-ой эскадры, всего 71 Ю-88. В районе Замостье на двух аэродромах, тут и тут, базируются 'Хейнкели' 55-ой эскадры. А две истребительные эскадры в составе трёх авиагрупп на аэродромах в Замостье и Кросно. Все самолёты 5-го авиакорпуса расположены вблизи границы, самый дальний, аэродром Свидник, что в 80-ти километрах, они прилетели туда два дня назад.

– А зачем же вы, Яков Степанович,– Горюнов с улыбкой возвращает книжку хозяину,– как школьник на экзамене в шпаргалку подсматриваете?

– Когда волнуюсь, боюсь ошибиться, товарищ командующий,– начштаба вытирает носовым платком пот со лба.

– Понятно, но бояться меня не надо, я не кусаюсь, товарищ Шкурин, тем более, когда, как я понимаю, ситуация на границе складывается весьма благоприятная для удара по германцам. Ведь их аэродромы находятся в пределах досягаемости всеми типами наших самолётов, включая истребители и штурмовики, ведь так?

– Так точно, товарищ командующий,– кивает он,– если погода не подведёт.

– А что у нас с погодой не так?– на лицо Горюнова возвращается суровая маска.

– Метеослужба докладывает, товарищ командующий, что атмосферный фронт мешает.

– Та-ак,– вздыхает Горюнов,– вызовите сюда начальника метеослужбы.

– Он здесь в приёмной ожидает,– начштаба поднимает трубку телефона.

– Майор Рабинович по вашему приказу явился,– вошедший левой рукой одёргивает гимнастёрку, мешком висящую на нескладной фигуре, правой прижимая к себе чертёжный тубус к боку, в то время как его живые чёрные глаза быстро обегают кабинет, карту и лица обоих генералов.

– Ты вот что мне скажи, майор,– с трудом подавляет внезапно вспыхнувшее в нём раздражение Горюнов,– мы завтра утром полетим или нет?

– Товарищ генерал,– Рабинович делает два быстрых шага вперёд, роняя тубус,– обычно на подобный вопрос так – очень трудно сказать. Понимаете, в нашем полушарии погода идёт с северо-запада на юго-восток. Очень редко когда погода приходит с востока, это так называемый сибирский антициклон, он зимой приносит морозы. Ну, ещё она иногда приходит с юга, из Средиземноморья, но это редко. В основном же, как я уже сказал, погода к нам идёт со стороны Германии и Польши, где у нас нет никаких метеопостов. Оттуда получить данные у нас нет никакой возможности. Поэтому обычно приходится решать задачу по составлению прогнозов путём авиаразведки или вообще теоретически...

– Ты не понял, майор, я спрашиваю – полетим мы или нет?

– Так я и говорю, товарищ генерал,– продолжает с воодушевлением говорить Рабинович, вытаскивая из тубуса большие листы бумаги и раскладывая на длинном столе,– это обычно так, но нам на прошлой неделе из Москвы прислали несколько метеорологических радиозондов, которые нашим удалось запустить с германской территории. В результате удалось составить довольно подробные 'кольцовки', синоптические карты. Смотрите, вот тут находится атмосферный фронт, он находится в 300 километрах северо-западнее Варшавы, примерно через 12 часов он будет над интересующим нас районом юго-восточнее Варшавы....

– Ты мне скажи, полетим или нет!

– ... Фронт высокий до 10 тысяч, товарищ генерал, перескочить его не удастся, к тому же он очень широкий – не обойти, но самое неприятное, что нижняя граница облачности – меньше ста метров. По моим прикидкам туманы, дожди полностью накроют Люблинскую возвышенность, и такая погода продлится от четырёх до семи дней.

– Когда туман накроет эти германские аэродромы?– Командующий кивает в сторону карты.

– В семь утра, плюс-минус два часа, товарищ генерал.

– С этого и надо было начинать, майор,– недовольно бросает Горюнов, отходя к столу и снимая с рычагов телефонную трубку,– а то каждое полезное слово из тебя приходится клещами тащить. В следующий раз своей эрудицией перед девицами щеголяй. Свободен, при любом изменении погоды сообщай мне немедленно... Яков Степанович, кто у нас командует 1-м воздушно-десантным корпусом?

– Генерал-майор Усенко.

– Знаю его,– кивает он, и говорит в трубку,– срочно соедините меня с командующим фронтом.

* * *

– Товарищи,– командир 204-ой воздушно-десантной бригады майор Маргелов испытующим взглядом обводит своих подчинённых, сгрудившихся в штабной палатке на краю аэродрома Любитов,– командование фронта поставило 1-му воздушно-десантному корпусу боевую задачу: 'с целью воспрепятствовать воздушному нападению на нашу страну', которое, как окончательно установила наша разведка, назначено на 6 часов утра 18 мая, 'произвести воздушный десант на, выявленные у населённых пунктов Люблин, Кросно, а также Замостье, аэродромы противника и уничтожить на них самолёты, боевую технику и личный состав врага'...

Майор замолкает, пережидая рёв двигателя, идущего на взлёт самолёта:

– ... Перед нашей бригадой поставлена следующая задача: завтра 18 мая на рассвете силами 1-го и 2-го парашютно-десантных батальонов произвести десантирование посадочным способом без тяжёлой техники на лётное поле аэродрома Свидник и штурмом сходу овладеть им. Что нам известно о противнике? В последние двое суток на пять приграничных аэродромов прибыла крупная авиационная часть, предположительно 5-й авиационный корпус. На аэродроме Свидники в данный момент базируется до сотни бомбардировщиков, четыре роты аэродромного обслуживания по 120 человек в каждой и взвод наземной связи до 30 человек. Охрана и оборона периметра аэродрома возлагается на взвод охраны до 40 человек, имеющий на вооружении станковые пулемёты. На объекте завершается строительство жилых помещений, в лесу на севере от периметра и внутри в восточной части, поэтому там в светлое время суток находятся две строительных роты – по 100 человек в каждой. Кроме того, у северо-восточного угла лётного поля имеются 3 зенитные батареи: две тяжёлые, вооружённые 88-миллиметровыми зенитками, и одна лёгкая – с 20-миллиметровыми пулемётами. Пожалуй, это будет наш главный противник на поле боя. Таким образом, вместе с лётным составом, который проживает в селе Свидник, которое находится в двух километрах южнее аэродрома, наберётся около тысячи бойцов ...

Маргелов обводит понимающим взглядом притихших товарищей:

– ... Да следует не забывать о минных полях по периметру аэродрома. Итого, по численному составу противостоящие нам силы противника уступают нам в полтора раза,– командир повышает голос, чтобы перекричать возникший в палатке гул.– Понимаю прекрасно, что без уничтожения артиллерии противника взять аэродром нам будет очень трудно, поэтому вся надежда на бомбовый удар нашей авиации, который будет предшествовать штурму аэродрома. Предлагаю вновь пробежаться по основным пунктам плана, в нём будут некоторые изменения, карту...

Собравшиеся расступаются, а начальник штаба быстро раскладывает карту на импровизированный столик, состоящий из большого куска фанеры, положенного на деревянные козлы:

– ... Итак, сегодня в сумерках после 20:00 на шести 'вертушках' отдельной транспортной вертолётной эскадрильи на восточную опушку рощи у села Францисково, которая своей южной оконечностью примыкает к лётному полю аэродрома, будут переброшены шесть разведтроек нашего разведывательного взвода. Перед ними ставится задача – в течении ночи выйти на периметр аэродрома в точках: подземное хранилище топлива, склад боеприпасов, метеостанция, позиции зенитных батарей, шоссе на севере, ведущее в Люблин, и железнодорожная станция на юге. После установления наблюдения за каждым из объектов, командир тройки обязан до 2:00 связаться со штабом бригады по носимой рации. Каждая тройка должна кроме рации иметь при себе прибор ночного видения и специальные, не видимые простым глазом маяки, которые выставляются у периметра аэродрома за час до начала воздушной бомбардировки в 4 часа утра. В случае необходимости или по приказу из штаба бригады командир должен быть готов давать целеуказание при помощи ракетниц.

Маргелов ищет глазами командира 1-го батальона:

– ... Так, бомбардировка аэродрома закончена, переходим к первой волне десанта... Отставить, забыл сказать: бомбовые удары будут наноситься специальными зарядами, которые создают в очаге взрыва и на значительном расстоянии от него в воздухе высокую температуру и сильную ударную волну, но почти не оставляют на ней воронок. Поэтому разведтройкам следует выбирать пункты наблюдения на максимальном удалении от их объектов, но чтобы при этом чётко их обозревать. Вы, наверное, уже обратили внимание, что по первоначальному плану с рассветом в 5:50 наша авиация должна была начать а 8:00 закончить бомбёжку аэродрома, но погода вносит свои поправки: начиная 6-7 утра над Свидником возможны низкая облачность, туман и дождь. Поэтому бомбардировка начнётся в 5:00 и будет продолжаться, включая штурмовку аэродрома Илами до 5:30, а затем в дело вступает 1-й парашютно-десантный батальон. Именно в это время над аэродромом должны показаться самолёты первая четвёрка ТБ-3 14-го тяжелого бомбардировочного авиаполка. Каждый ТБ-3 будет буксировать по три планёра Гр-11 или взвод десантников, итого – рота. Внимание, с нашей бригадой работает 16 кораблей, которые четвёрками через каждые 10 минут за 30 минут десантируют парашютно-десантный батальон. Погода, конечно, может добавить нам трудностей с посадкой планёров на лётное поле, но может также и помочь: она затруднит прицельный огонь выжившего после бомбёжки противника. Это позволит нам с меньшими потерями сблизиться с врагом, бой будет вестись на коротких дистанциях, на которых у нас будет большое преимущество в плотности огня: на одну пулю из немецкой винтовки наш десантник из ППС ответит тридцати пятью. В горячке боя, особенно в условиях плохой видимости, если поле боя покроет густой туман, бойцу будет трудно отличить своего от чужого, поэтому чтобы не перестрелять друг друга в запарке, перед вылетом каждый десантник получит специальный лёгкий жилет с белыми полосами, который соткан из очень прочных нитей. Жилет, а это проверено на полигоне, неплохо защищает от мелких и средних осколков гранат и пистолетных пуль. Повторюсь, первоочередной целью первой волны десанта – зенитные батареи, радиостанция, взлётно-посадочная полоса, склады боеприпасов и топлива. 1-й батальон должен обеспечить до 7 утра захват аэродрома и беспрепятственную посадку на него двух эскадрилий самолётов ПС-84 со 2-м парашютно-десантным батальоном и тяжёлым вооружением – миномётами и боеприпасами, которые к этому моменту должны находиться в воздухе над аэродромом. Задача 2-го батальона: захват железнодорожной станции и перерезание шоссе Люблин – Свидник. В случае быстрого успеха – обеспечение высадки на аэродром 3-го и 4-го батальона бригады и горно-стрелкового полка, задачей которых будет захват Люблина. В случае затяжных боёв за аэродром и плохих погодных условий высадка горнострелкового полка и двух батальонов будет отменена. 1-й и 2-й батальоны переходят к круговой обороне на аэродроме, а в случает невозможности обороны, выводят из строя захваченные самолёты противника и пробиваются на восток на соединение с нашими частями. Вопросы?

– Нам бы, товарищ командир, в каждый взвод вместо 'Максима' – ДС-40 на колёсном станке, а в батальон хотя бы 3-4 ДШК?– подаёт голос командир 1-го батальона.

– Снял с языка, товарищ Иванов, ДС получишь перед вылетом на аэродроме, а вот ДШК – нет в наличии, так и не поступили.

– В таком случае, товарищ командир, прошу разрешить взять с собой безоткатки ДРП-4 с бронепрожигающими снарядами на случай атаки танков. Мы проверяли, они хорошо встают в проходе планёра вместо четырёх бойцов и по весу проходит – пушка плюс БК..

– По одной на роту,– согласно кивает Маргелов и выкладывает на стол фотопланшет с данными авиаразведки,– а теперь обсудим места высадки на аэродром...

* * *

– Отто, это правда?– В комнату, приспособленную под кабинет командира 54-го бомбардировочного крыла люфтваффе, врывается возбуждённый начальник штаба.

– Что правда?– Сухо отвечает стоящий у стола Хёне, неохотно отрывая взгляд от плана аэродрома Свидник.

– Правда, что у нас на аэродроме не будет зенитного прикрытия?– Частит тот.– Я сейчас встретил офицера-квартирмейстера зенитного полка Шульца, чьи батареи должны прибыть к нам в конце месяца, он сказал, что из штаба 2-го зенитного корпуса пришёл новый приказ, зенитный корпус передают в оперативное подчинение Группы армий.

– Да, это так, Курт,– кивает Хёне,– мне только что звонили из штаба воздушного корпуса, у них также с аэродрома Липско забирают зенитный дивизион...

– Но почему, Отто? Нас срочно срывают с места ввиду угрозы нападения русских, мы летим за 600 километров на восток, садимся почти у границы, а у нас забирают единственную защиту – зенитки. Как это понимать?

– ... А что тут понимать? Совершенно очевидно, что в штабах всех уровней в связи с возможной скорой атакой русских начинается паника. Штаб Группы армий 'Юг' распоряжается перебросить всю находящуюся у них в распоряжении артиллерию на танкоопасные направления к границе, чтобы как-то подпереть редкие пехотные части, которые сейчас находятся в чистом поле. Наше начальство через рейхсмаршала сейчас пытается в Берлине оспорить приказ о передислокации, но проблема состоит в том, что один зенитный полк корпуса находится в Румынии, где защищает нефтепромыслы Плоешти, а два других охраняют небо Берлина. Если завтра русские вдруг решат ударить по аэродромам нашего воздушного корпуса, то будет неважно, кому подчиняются зенитчики. В общем, пока наверху творится чехарда, мы, похоже, сможем рассчитывать только на свои силы и ещё ... уповать на всевышнего – согласно последней метеосводки на нас движется мощный атмосферный фронт. Завтра с утра и в ближайшие 2-3 дня погода будет нелётная – низкая облачность, дожди.

* * *

– Летит, товарищ адмирал,– раздаётся чей-то голос из свиты командующего Черноморским флотом, расположившейся у края рулёжного поля аэродрома 'Херсонесский маяк'.

Серебристый 'Дуглас' выныривает из облаков, и сделав полукруг над морем, с юга заходит на посадку, пробегает по новой 'бетонке' и поворачивает на рулёжку.

– Здравия желаю, товарищ нарком,– вновь назначенный командующим флотом адмирал Кузнецов выступает вперёд, оттесняя от трапа своего начальника штаба,– прошу в мой автомобиль.

– Здравствуйте, товарищи,– Петров обходит встречающих, здороваясь за руку с каждым,– прошу прощения, но у меня времени в обрез, поэтому придётся обсудить все вопросы здесь на аэродроме, так как мне сегодня надо успеть засветло вернуться в Москву.

– Слушаюсь, товарищ нарком, в таком случае прошу в...– крутит головой Кузнецов, пытаясь найти глазами командующего ВВС флота, его взгляд упирается в небольшой сарайчик на краю аэродрома.

– Здесь в двух шагах в Казачьей бухте пришвартован эсминец 'Сообразительный',– приходит на помощь начальник штаба контр-адмирал Елисеев,– может быть там, в кают-кампании?

* * *

– Маршал Будённый попросил меня, разобраться в вашем конфликте,– нарком ВМФ переводит взгляд с командующего флотом на начальника штаба и обратно,– который лично для меня стал неожиданностью, учитывая тот факт, что вы давно знаете друг друга, вместе служили в Испании, и сделать выводы. Поскольку ваша позиция, Николай Герасимович, достаточно подробно изложена в рапорте, то я попрошу высказать своё мнение вас, Иван Дмитриевич, можно сидя.

– Спасибо, товарищ нарком,– тяжело выдыхает Елисеев,– прежде всего хочу сказать о принципиальном разногласии между мной и командующим флотом по вопросу о том, что главным противником Черноморского флота становится итальянский флот...

– Это не только моё мнение,– перебивает его Кузнецов,– это также мнение начальника Главного морского штаба Исакова...

– Я дам вам возможность высказать свои возражения, товарищ Кузнецов,– морщится нарком.

– ... На мой взгляд,– продолжает Елисеев в ответ на приглашающий кивок наркома,– итальянский флот на Средиземноморье сам попал в трудную ситуацию и с трудом может противостоять совместным действиям английского и французского флотов, он даже не может защитить свои города от обстрелов британских линкоров. Снабжение итальянских войск в Ливии требует огромных сил, так до дальних ли походов сейчас итальянскому флоту? Естественно, возникает такой вопрос, а что плохого в заблаговременной подготовке к защите наших баз от действий потенциального противника? Оказывается, много чего плохого. Во-первых, мы вынуждены постоянно держать крупные силы кораблей флота и Дунайской флотилии для обороны баз. Это вместо того, чтобы задействовать их для пресечения румынских грузоперевозок на участке Констанца – Босфор. Во-вторых, по плану обороны мы должны выставить минные заграждения Одессы, Керченского пролива, Новороссийска, Туапсе и Батуми. На это нам придётся потратить большую часть, имеющихся у нас в запасе, мин и минных защитников, что приведёт также к значительному затруднению плавания наших судов и кораблей в этих районах.

– Скажите, Иван Дмитриевич, эти оборонительные планы как-то влияют на подготовку флота к десантной операции Черноморского флота в Румынии, которая назначена на 20 мая?

– Конечно, влияет, товарищ нарком,– горячится Елисеев,– например, командующий Дунайской флотилией просит нас усилить его группировку на Дунае, нацеленную на Галац торпедными катерами Г-5, а мы не можем ему их выделить, так как по плану обороны они задействованы для обороны Очакова. Или, при формировании 'ударной группы', которая будет поддерживать своей артиллерией высадку бойцов 3-го Воздушно-десантного корпуса на аэродром 'Мамайя', в порту Констанцы и на береговой батарее 'Тирпиц', мы не можем направить в её состав линкор 'Парижская коммуна' и крейсер 'Молотов', так как они расписан для обороны Севастополя. А крейсер 'Ворошилов' хоть и идёт к Констанце, но будет по решению командующего флотом находится в 60 милях восточнее Констанцы в группе прикрытия. Таким образом, артиллерийская поддержка поручена одному лидеру и двум эсминцам типа '7' с их 130-миллиметровыми орудиями, а 12 дюймовые и 180-миллиметровые пушки будут сторожить итальянский флот. Ситуацию усугубляет тот факт, что румыны ещё летом прошлого года официально объявили в печати, что приступают к установке минных заграждений вблизи своих портов. Флотская разведка установила, что граница минных заграждений практически совпадает с дальностью наших 130-миллиметровых орудий, поэтому безопасно открывать огонь по Констанце и окрестностям смогут лишь линкор и лёгкие крейсера.

– Ваши аргументы ясны, товарищ Елисеев,– Петров поворачивается к командующему флотом,– есть что возразить, Николай Герасимович?

– Так точно, товарищ нарком. В последние дни по линии нашей разведки идёт вал сообщений о завершении подготовки Италией крупной флотской группировки во главе с 'Юлием Цезарем' для действий в Чёрном море. А зная подлую предательскую сущность турецкого президента Инёню, мы должны рассматривать угрозу появления итальянского флота у Севастополя, как реальную. Скажу прямо, моя главная обязанность, как командующего Черноморского флота, быть всегда готовым к отражению атаки на её главную базу.

– Понимаю вашу позицию, товарищ Кузнецов,– кивает адмирал,– однако, опираясь на опираясь на совершенно секретные сведения, полученные в последнее время Разведывательным Управлением и по линии НКВД, было признано, что этот 'вал' – дезинформация. Вероятность появления итальянского флота в Чёрном море крайне низкая, поэтому при планировании атаки на Констанцу и высадки морского и речного десанта в Румынии её учитывать не следует. Опираясь на эти последние сведения, из которых следует, что нападение Германии, Румынии, Венгрии и Словакии на нашу страну начнётся в 4 часа утра 18 мая, Генеральный штаб установил дату начала десантной операции для Черноморского флота 20 мая в 6:00. Дунайская флотилия, которая находится в оперативном подчинении 14-го стрелкового 9-й армии Южного фронта, начинает операцию по захвату мостов и атаки румынских мониторов у Тулчи и Галаца в 6 часов утра 18 мая, поэтому следует немедленно поднять по тревоге отряд торпедных катеров и перебросить его в Измаил в распоряжение командующего Дунайской флотилией. Также 18 мая в 6:00 переходят в наступление войска всего Южного фронта. Перед 18-й и 9-й армиями фронта поставлена задача: ударами, соответственно, со стороны Черновцов в направлении Бакау и со стороны Ясс на Роман окружить и уничтожить 3-ю румынскую и отдельные части 30-го армейского корпуса 11-ой немецкой армий, которые находятся в этом районе. Перед 14-м стрелковым корпусом, двумя бригадами 3-м воздушно-десантного корпуса и приданным ему танковым корпусом поставлена задача по овладению районом Плоешти и блокированию Бухареста с севера и запада. Как я уже сказал, 20 мая начинается морская и воздушная десантная операция, в которой по плану примут участие корабли и авиация Черноморского флота, 9-й особый стрелковый корпус, 3-я бригада морской пехоты и одна из бригад 3-го воздушно-десантного корпуса. Несмотря на то, что 106 дивизия 9-го корпуса в ходе недавних учений под Одессой получила некоторый опыт десантирования с боевых кораблей флота на необорудованный берег, но его всё же нельзя признать достаточным, так как десант проходил в, так сказать, 'тепличных' условиях без противодействия противника. Поэтому особое внимание при отработке задач с командным составом следует уделить авиационной и артиллерийской поддержке десанта с моря. В первую очередь авиационной, поэтому я хотел бы заслушать доклад командующего ВВС флота генерала Русакова, пригласите его, пожалуйста, Николай Герасимович.

* * *

– Скажите, товарищ Русаков,– пытается скрыть раздражение Петров,– вот вы говорите, что по данным разведки в районе Констанцы базируется три истребительных эскадрильи румынских ВВС на трёх аэродромах 'Мамайя', 'Сюит-Геола' и 'Палас'. Почему же тогда среди целей для 63 бомбардировочной бригады вами выбран только один аэродром 'Мамайя'? То же самое относительно зенитных батарей, разведка докладывает о двадцати батареях, вы же вместо них в перечень первоочередных целей вносите зернохранилище и нефтегородок. И это при том, что у вас бомбардировщики идут без истребительного прикрытия, почему кстати?