Текст книги "Война. Часть 4"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Соглашусь с вами, господин Гарриман, что Советский союз, а точнее его руководство, не стремится к вступлению в войну, поскольку наш экономический и людской потенциал уступает соответствующему потенциалу объединённой под знамёнами Гитлера Европе. Не имея надёжных союзников, это было бы авантюрой. Однако заключив союзнический договор с Соединёнными штатами и Великобританией, руководство в Кремле может изменить свою позицию...

– Насколько мы можем быть в этом уверены, мистер Че?– всем телом разворачивается ко мне он.

– В достаточной мере, господин советник, к тому же, положение об этом можно включить в текст соглашения. В любом случае американская сторона ничего не теряет, поскольку она может начать поставки уже после выполнения нами своей части сделки...

– Чисто теоретически, мистер Че, насколько быстро Красная армия сможет открыть 'второй фронт' в Европе против Гитлера?

– Полагаю, что не позднее полутора-двух месяцев.

– С момента заключения соглашения?– взгляд Гарримана встречается с моим.

– Нет, отсчитывая с этого момента.

– Объявить войну?

– Нет, начать боевые действия.

– Вот как,– замолкает на минуту мой собеседник.

'Надеюсь, что наши войска будут готовы... хотя в любом случае ей придётся вступать в бой. О чём он думает? При обсуждении и принятии закона в Конгрессе Рузвельт добился права единолично подключать к программе любую страну, которую борется с нацизмом, включая СССР. 'Почему бы нет'?– ответил президент на прямой вопрос тогда. Впрочем надо уточнить'.

– Господин Гарриман, вас беспокоит то, что нас в мире могут признать агрессорами, если мы первым нападём на Германию?

– Что?– вздрагивает тот от неожиданности.– А это, нет, конечно, наш закон о другом, он об обороне Соединённых штатов. Меня волнует другое, наша промышленность ещё только набирает обороты. Всё оружие, которое мы сможем произвести в этом году уже расписано между американской армией и армией Великобритании. Реальные массовые поставки военной техники в вашу страну могут быть начаты лишь с нового года. Это я вам говорю откровенно, чтобы у вас не было завышенных ожиданий.

– В таком случае, господин советник, может быть нам следует начать с поставок сырья и материалов, а также гражданской техники?

– Каких, например?

– Нашей промышленности не хватает алюминия. Его дефицит до конца 1941 года составит около 40 тысяч тонн. Затем по убыванию идёт медь, молибден, магний, никель и другие цветные металлы. Это связано с тем, что наша основная металлургическая база Донбасс с началом боевых станет досягаемой для бомбардировочной авиации противника и её придётся эвакуировать на Восток. В связи с этим возникнет также энергодефицит в местах куда эти предприятия будут эвакуированы. Поэтому остро встанет вопрос с энергогенерирующим оборудованием для стационарных тепловых и дизельных электростанций, а также с мобильными дизельными электростанциями, смонтированными на железнодорожных вагонах и на грузовиках-трейлерах. Всё это лишь для того, чтобы восстановить наш производственный потенциал на новом месте. Само собой для этого потребуется дополнительная строительная техника. С началом войны неизбежно пострадает сельское хозяйство, как из-за действий противника, нарушения логистики, так и в связи с мобилизацией мужского населения из сельских районов. Поэтому к концу года нам потребуется срочная продовольственная помощь. Наши планирующие органы составили список самого необходимого, без чего нашу промышленность ждёт если не коллапс, то неприемлемое падение выпуска продукции.

Гарриман принимает от меня книжицу небольшого формата в кожаном переплёте и быстро перелистывает несколько страниц:

– А вы основательно подошли к делу, мистер Че. Что ж, я передам ваши просьбы нашим экспертам для оценки, но на первый взгляд они не пересекаются с запросами британцев. В связи с большими потерями торгового флота они предпочитают получать оружие и промышленную продукцию, при этом вынуждены отказываться от сырья и материалов. Кстати, о перевозках, как вы собираетесь перевозить ваши грузы, по какому маршруту?

– Я думаю, что самое реальное в данный момент – это перевозки по Тихому океану до Владивостока. Однако мощности наших дальневосточных портов по перевалке грузов невелики, поэтому мы включили в нашу заявку крановое и другое портовое оборудование. Потом, думаю, возможно открытие и других маршрутов, а именно, через северную Атлантику в Мурманск и Архангельск и сухопутный – через Иран, но тут без вовлечения Великобритании не обойтись.

– А чем вас, мистер Че, не устраивает Великобритания как союзник?– Брови Гарримана подскакивают кверху.– Признаться, меня очень удивила ваша просьба провести нашу встречу втайне от хозяев, боитесь ревности Черчилля?

– Простая предосторожность, не хочется стать ещё одной случайной жертвой немецких диверсантов, как бедный господин Барух. Не буду отрицать некоторого недоверия к руководству этой страны, но против Великобритании, как будущему союзнику, мы ничего не имеем против и даже наоборот, приветствуем. Наши опасения заключаются в наличии сильного прогерманского лобби в Англии, поддерживаемого некоторыми членами королевской семьи и опирающегося на финансы немецких Варбургов и директора Английского банка Нормана. Не хочется, знаете ли, в решающий момент, после того, как Англия заключит сепаратный мир с Германией, оказаться в одиночку против объединённых сил континента во главе с Германией.

– Ваши опасения напрасны, мистер Че, смею вас уверить, что у нас достаточно рычагов влияния на Великобританию, чтобы не допустить подобного развития событий.

– Дай то бог, господин советник, но думаю вам будет интересно посмотреть киноплёнку, которую сумела получить советские разведывательные органы. Она сейчас находится в сумочке моей супруги, вы её получите по окончанию нашей беседы. Эта плёнка позволит по новому взглянуть на события, произошедшие в Исландии. Недоверие же к руководству Великобритании лежит в плоскости целей ведения войны. Англия, как впрочем и Германия с Японией, при всём различии в идеологиях, которые они проповедуют, ведут борьбу за сохранение или передел границ колоний, которыми они владеют, при сохранение самой этой рабской системы. Мы же с вами выступаем за слом колониализма, освобождение народов, отмену всяких ограничение в торговле и выборе своего пути. В этом смысле цели наших двух стран в войне, несмотря на различие в социальных системах, имеют больше общего, чем цели Великобритании.

– Барух рассказывал нам об этой вашей,– лицо Гарриман скрывается в табачном дыму,– хм... идее со сближением коммунизма и капитализма. Президент счёл её забавной, но я не очень-то в неё верю. Скорее она похожа на дымовую завесу, призванную скрыть истинные намерения Сталина. В этом меня убеждает поддержка им Коминтерна, который инспирирует саботаж и подрывает наши институты.

– Несмотря, на господствующее на Западе мнение, господин советник, Сталин не всемогущ. Ему приходится лавировать, учитывать мнения различных групп в Центральном Комитете, в том числе и той, которая выражает интересы руководителей Коминтерна. Но справедливости ради вы должны признать, что именно он добился того, что финансирование Коминтерна из нашего бюджета резко сократилось. Но будем реалистами, также как президент Рузвельт не может прямо сказать, что его 'Новый курс' похож на курс коммунистов и направлен на улучшение условий жизни рабочего класса, так и Сталин не может единоличным решением разогнать Коминтерн, как один из символов рабочего движения, хотя многим становится очевидно, что он всё больше и больше вырождается в секту бюрократов.

'Надеюсь, что в этой истории Западу не удастся, используя экономический шантаж, продавить роспуск Коминтерна, единственной силы для глобального противостояния капитализму. Конечно до войны у СССР вместе с Коминтерном не было серьёзного потенциала для подобного противостояния. Видимо учитывая это, а также острую нужду страны в военной и экономической помощи во время войны, Сталин счёл возможным уступить Западу, тем более что единого Запада, как политико-экономической системы капитализма, на тот момент не существовало. Но после войны ситуация кардинально изменилась, у капиталистической системы появился свой гегемон, который объединил под своим началом западные страны, объединил в блок с невиданной до сих пор экономической мощью, постепенно наращивая давление на нашу страну. Наследники вождя полностью отказались от 'коминтерновской линии', а противник постепенно перенял тактику Коминтерна и использовал её против нас'.

– Может быть, может быть,– тень сомнения скользит по лицу моего собеседника,– впрочем, об этом вам лучше поспорить с другим советником президента Гопкинсом, моя зона ответственности – экономика, давайте на ней и сосредоточимся.

* * *

– Колвил,– Черчилль знаком подзывает своего секретаря,– прошу вас, узнайте где сейчас находится господин Чаганофф. Прошу прощения, сэр, продолжайте.

– Благодарю вас, господин премьер,– взгляд Идена, сидящего напротив хозяина кабинета за журнальным столиком отрывается от каминного огня,– так вот, по сообщениям, которые я получаю в течение дня по дипломатическим каналам, события в Югославии принимают драматический оборот. Единого государства по сути уже не существует: по всей Хорватии происходят вооружённые столкновения между сторонниками вице-премьера Мачека и лидера усташей Павелича, который находится в Италии. Части югославской армии официально не вмешиваются в конфликт, но наблюдается повальное дезертирство военных из числа хорват, которые с оружием в руках присоединяются к одной из группировок. В Словении идёт открытая подготовка к объявлению независимости. В Сербии после отставки правительства Цветковича безвластие, но объявленная до этого мобилизация продолжается...

– Что слышно о генерале Симовиче?– спрашивает Черчилль, не вынимая из рта сигару.

– Согласно последним данным, которыми поделился со мной генерал Дилл на нашей встрече вчера на Мальте, он назначен командующим армией в Боснии. Связь с ним, так же как и с генералом Мирковичем, который получил назначение на должность командира дивизии где-то на севере Сербии, потеряна. В Венгрии застрелился премьер Телеки, по сообщениям из нашего посольства в Будапеште это произошло после того, как стало известно, что сегодня утром германские войска перешли венгерскую границу и движутся на юг в сторону границы с Сербией. Теперь уже можно определённо сказать, что вторжение Германии в Югославию неизбежно и состоится в ближайшие дни.

– Не кажется ли вам, господин министр, что именно сейчас настал момент для создания единого фронта антигитлеровского фронта?

– Пожалуй,– согласно кивает Иден.

– В таком случае, вам следует как можно быстрее вернуться на Балканы. Лучше всего в Афины, где ведения переговоров с Турцией и Грецией, а генералу Диллу срочно выехать в Белград.

– Позиция руководства Греции и Турции, как впрочем и прежнего руководства Югославии, мне хорошо известна, сэр. Они считают, что мы прилагаем недостаточно военных усилий для помощи им. Для придания большего веса моим словам на будущих переговорах, наши военные должны сделать что-то реальное, например, начать переброску дополнительных войск в Грецию.

– Я так понимаю, вы намекаете на те четыре наши дивизии, которые сейчас сосредоточены в дельте Нила, верно?– Бубнит Черчилль, не вынимая сигары изо рта.– Так вот, адмирал Кэннингхэм считает, что переброска Нильской армии в Грецию по Средиземному морю будет очень рискованной. Для этого понадобилось бы в течение двух месяцев беспрерывно посылать туда конвои с солдатами материалами и автомашинами. Основную нагрузку при этом несли бы эсминцы. Немецкая авиация, действуя с аэродромов в Болгарии, могли бы причинить огромный ущерб нашим конвоям, как в море, так и в портах разгрузки. Кроме того, нельзя упускать из виду итальянский флот. С ним могли бы бороться наши линкоры, базирующиеся на Крите, но только за счёт сокращения числа эсминцев, эскортирующих наши караваны. Адмирал считает, что операция по переброске войск должна быть отложена, поскольку в данный момент его ресурсы перенапряжены. Единственное, что мы можем сделать в сложившейся ситуации это провести частную операцию с переброской двух-трёх батальонов и небольшим отрядом танков и пообещать потенциальным союзникам скорое расширение операции. Это, что касается переговоров с Грецией и Турцией. Однако основной упор мы должны сделать на то, чтобы склонить на свою сторону новое руководство Югославии...

– Если оно существует,– саркастически улыбается Иден.

– А если не существует, то нам следует вести переговоры напрямую с воинскими начальниками в Сербии, Боснии и Македонии. Думаю, что с ними договориться будет проще, чем с политиками. Задача – начать наступление югославской армии на итальянские войска в Албании, пока немцы не успели перебросить им на помощь егерей из Тироля. Если не удастся убедить генералов словами, попробуйте подкупить их. Главное – сделать это быстро, время уходит. Что у вас, Колвил?

– Вы спрашивали, сэр, о...,– отвечает молодой человек, чётко выговаривая все звуки.

– Где он?– нетерпеливо перебивает его премьер.

– В русском посольстве, сэр,– невозмутимо продолжает тот,– там сейчас проходит обед с участием американского посла Уайнайта.

– Свяжитесь с ним,– неразборчиво бубнит Черчилль,– и пригласите ко мне на квартиру, хочу поговорить с ним с глазу на глаз по вопросу, который его без сомнения заинтересует.

– Кого пригласить, Уайнайта? И на какую именно вашу квартиру?

– Во-первых, для того, чтобы организовать встречу с американским послом,– зло цедит слова премьер,– я бы обратился к сидящему здесь министру иностранных дел. И, во-вторых, устраивать тайную встречу на Даунинг стрит 10 может только идиот. Сложите теперь один плюс один самостоятельно.

– Понял, сэр, спасибо,– кивает помощник и с достоинством удаляется.

* * *

– Интересное предложение,– Черчилль снимает очки, отодвигает рукой письмо Сталина в сторону и внимательно исподлобья смотрит мне в глаза,– никак не ожидал от него чего-либо подобного. Как это понимать? Окончательный разрыв союза с Гитлером?

– Чтобы разорвать союз его надо вначале заключить, господин премьер.

Черчилль, поняв что продолжения фразы не будет, пожевал кончик сигары:

– Пусть так, и всё же, что будет с вашей торговлей с Германией? На что нам рассчитывать? Россия – наш союзник в борьбе с Гитлером или невоюющая страна, которая по прежнему будет торговать с нашим врагом?

– Совершенно очевидно, господин премьер, что после нашей совместной с вами оккупацией Ирана, при которой каждая сторона займёт заранее обговорённую территорию, советско-германские отношения, включая торговые, будут естественным образом разрушены. Вопрос же о том станут ли советско-английские отношения союзническими останется открытым. Это будет зависеть от того, договоримся ли мы о следующем шаге, а именно совместных военных действиях в Норвегии против германских войск.

– Я не нашёл ничего подобного в письме,– Черчилль с усмешкой двумя пальцами поднимает лист и картинно разглядывает его с двух сторон.

– Это товарищ Сталин поручил мне передать на словах. – Хорошо, я понял,– премьер-министр аккуратно разглаживает ладонью зелёную суконную скатерть,– вы нуждаетесь в нашей помощи для организации транспортных коридоров для американских военных поставок. Но мы и так в течение последнего года практически в одиночку с полным напряжением сил ведём войну с Гитлером, а вы предлагаете вступить в борьбу с ним ещё на двух фронтах, расположенных в сотнях и тысячах миль от метрополии. При этом вы отказываетесь от принятия на себя внятных обязательств по отношению к нам.

– Не совсем так, господин премьер. Во-первых, Великобритания в отличие от Советского союза имеет важный экономический интерес в Иране, а именно нефтяные месторождения и нефтеперерабатывающий завод в Абадане. Во-вторых, значение Ирана, расположенного на стратегическом пути из Индии в Европу во время войны возросло многократно и в первую очередь для Великобритании, особенно если учесть дрейф политики Ирана последних лет в направлении Германии. Владение же Норвегией для обеспечения безопасного судоходства в северной Атлантики для вас также трудно переоценить. Так что, я совершенно не уверен, кто из нас получит большую выгоду от успеха операций в Иране и Норвегии и в целом от союзнических отношений.

– А вы умеете торговаться, мистер Че,– хмыкает Черчилль,– что еще более удивительно если учесть ваш возраст.

'Вот чего нет – того нет, просто у меня в кармане лежит список с чит-кодами. А возраст – как возраст. Хм, да мы же сейчас почти ровесники... Хотя и тут у меня преимущество: я обитаю в молодом теле и не пью, как мой соперник, с декабря 1934-го'.

– Отлично что вы упомянули о торговле, господин премьер,– улыбаюсь я,– если уж мы без пяти минут союзники, то можно, не откладывая дело в долгий ящик, организовать взаимовыгодную торговлю, скажем, на Дальнем Востоке. Мы очень заинтересованы в поставках натурального каучука, кофеина и другой тропической экзотики. Со своей стороны мы можем предложить лицензию на производство пенициллина на тех же условиях и по той же цене, что и для Соединённых штатов.

– Боюсь, мистер Че, что в данный момент Великобритания не в состоянии закупать значительные объёмы этого препарата, ввиду его дороговизны, а потребности в нём у нас очень большие.

– Давайте найдём приемлемый для обеих сторон вариант,– легко соглашаюсь я,– предлагаю такой: у вас имеется значительный парк металлообрабатывающих станков, которые не загружены ввиду с трудностями в поставках сырья и мобилизацией в армию квалифицированных кадров. Мы не имеем промышленных мощностей для производства пенициллина на экспорт. Тогда вы поставляете станки нам, мы на эту сумму отказываемся от роялти, которые будут обязаны заплатить нам американцы по лицензионному соглашению, а последние – производят лекарство для вас на тех условиях, на которых сумеете с ними договориться, например, на условиях ленд-лиза.

– Интересное предложение,– глаза Черчилля загораются,– постараюсь до вашего отъезда выяснить каковы наши возможности по станкам. А, кстати, откуда у вас сведения о загруженности наших станков?

– Из ваших, американских и германских газет, господин премьер. В открытой печати можно всё это найти, если внимательно читать всё, включая разделы объявлений: какие специальности и на каких заводах требуются, сколько и какого тоннажа сухогрузов потоплено немцами, какие контракты на поставку сырья заключены в Штатах. Последние сведения хоть и не являются открытыми, но получить их достаточно легко и в полном соответствии с законом, сделав запрос в американские налоговые органы, ну если вы владеете или у вас есть акции любой местной компании.

– Откуда вы всё это знаете, мистер Че?– брови Черчилля подпрыгивают вверх.

– Вопросами поставок американской продукции я занимаюсь уже относительно давно с 1935 года.

– У вас есть акции американской компании?– Хитро щурится он.– Нет, извиняюсь, спрошу по другому, коммунист может владеть акциями зарубежной компании? Разве он не становится при этом капиталистом?

– Не становится, господин премьер, если он делает это по заданию партии от лица государства, для осуществления экспортно-импортных операций. По этому вопросу имеется даже специальное постановление Центрального Комитета. Но вернёмся к Норвегии. Наши военные специалисты считают, что имея, по сравнению с германскими частями вна севере Норвегии, лучшую логистику в Советском Заполярье и в финской Лапландии Красная Армия имеет хорошие шансы на успех. Мы можем быстро и скрытно сосредоточить там многократно превосходящие противника силы, неожиданным ударом нанести ему поражение и в течение нескольких недель выйти к Тромсё или даже Нарвику. В результате этих событий перед Гитлером встанет неотложная задача переброски подкреплений в Норвегию. Сделать это можно сделать только по морю...

Черчилль, опустив глаза, разглядывает свои заскорузлые руки.

– ... В итоге,– продолжаю я вкрадчивым голосом,– флоту Его Величества в худшем случае предоставится отличная возможность поквитаться с немцами за свои потопленные корабли и торговые суда, а в лучшем – во Втором Ютландском Сражении полностью уничтожить германский флот...

– И искушать вы умеете, мистер Че, однако не всё так просто, как вы пытаетесь здесь представить. Вы рискуете лишь несколькими дивизиями, а мы – главными силами своего флота. Да-да, именно рискуем, так как успех нам отнюдь не обеспечен. Достаточно вспомнить итоги реального Ютландского сражения. Мы не любим это вспоминать, но, положив руку на сердце должны признать, что наши потери в этой битве по кораблям и в людях оказались более значительными, чем у германцев. Вы пытаетесь вовлечь нас в новую кровавую бойню равных противников с непредсказуемым результатом. Боюсь, но лимит на них в этой войне, которую мы уже скоро год как ведём в одиночку, уже исчерпан. Я не говорю нет, но ввязываться в новую схватку мы станем только тогда, когда получим подавляющее преимущество над врагом.

– Понимаю вашу позицию, господин премьер, хотя и не одобряю её. Она созвучна позиции некоторых ваших и наших руководителей, которые предлагали отсидеться в стороне пока враг атакует соседа. Мы прекрасно видим сейчас куда такая политика нас завела. Уверен, что если нам удастся отбиться от первого удара германцев, то у нас в руководстве я услышу нечто подобное: 'теперь очередь англичан воевать, а нам следует заключить с Гитлером перемирие'. Ну а если мы не отобьёмся, то Гитлера будет уже не остановить и ваша надежда на достижение преимущества над Германией будет совсем иллюзорной. Обескровленная Великобритания неизбежно станет младшим партнёром Соединённых штатов, но даже вместе две ваши морские державы без союза с континентальной не смогут владеть миром. Как совершенно справедливо сказал один ваш соотечественник: 'кто контролирует 'Хартленд'-Евразию – тот контролирует мир'.

– Увлекаетесь геополитикой, мистер Че?– щурится от дыма Черчилль.

– Почитываю иногда,– сквозь зубы отвечаю я,– чтобы говорить с своими партнёрами по переговорам на одном языке.

– Ну, хорошо, не сердитесь, мистер Че, я попробую кратко обсудить ваши предложения с некоторыми членами 'военного кабинета', но очень сомневаюсь, что операция в Норвегии может быть подготовлена ранее весны следующего года. Насчёт Ирана я более оптимистичен, два-три месяца на приготовления – вполне реальны. Но прежде всего надо будет подписать союзнический договор.

– У меня есть с собой проект такого договора, господин премьер.

– А вы деловой человек, мистер Че,– Черчилль с улыбкой водружает на нос очки в тонкой металлической оправе,– пакт двух 'Че', звучит неплохо.

* * *

– Кажется мы сделали большую ошибку,– длинные тонкие пальцы Оли запорхали в полумраке салона премьерского 'Роллс-Ройса', неторопливо ползущего по узким лондонским улицам на запад к Кенсингтонскому парку.

– Что случилось?– мои пальцы не столь быстры и гибки, но для нашего тайного языка жестов подходят вполне.

– Гарриман и Памела – любовники.

– Какая Памела?

– Невестка Черчилля,– получаю от супруги чувствительный толчок локтем в бок,– жена его сына Рэндольфа, который сейчас служит в Африке.

– Этого не может быть, Гарриман же её лет на 30 старше.

'Чёрт, неловко получилось, обиделась, отвернулась к окну'.

Притягиваю её к себе, приобняв за талию, в зеркале заднего вида мелькает округлившийся глаз водителя:

– Думаешь, что Гарриман может отдать плёнку Памеле?

– Почти уверена, когда ты был в кабинете у Черчилля, а мы с его женой Клементиной остались в гостиной, прилетел Гарриман и стал кружиться возле Помелы. Климентина чуть не взорвалась от злости, а он никого кроме этой б... не видит... старым козлам вообще ничего кроме...,– рука Оли на минуту застывает в воздухе,– не могу поверить, что Черчилль подложил свою невестку первому встречному...

– Гарриман отвечает за ленд-лиз перед президентом Рузвельтом,– заполняю я вновь наступившую пауз.– Короче, что делать будем? Может лучше на метро?

– Не тронет нас Черчилль, не в этот раз. Должен понимать, что это плёнка – копия. Сначала проведёт расследование, выяснит, кто кроме Кларка в этом был задействован. Подчистит свидетелей. Это дело не быстрое.

– Согласен, возможно захочет пока договориться. В конце концов интересы у нас с ним на данном этапе общие – Иран, Норвегия, ленд-лиз. Если с нами что-то случится, то Черчилль уже никогда не отмоется – сначала Барух, теперь мы.

– И не только он захочет,– расслабляется у меня в руках Оля,– но и Гарриман. Как ни крути, он попал в английскую 'медовую ловушку', а договариваться придётся с нами.

– А утечку о наших переговорах теперь будем делать?

– Обязательно,– вновь напрягается Оля,– никаких сомнений, сжигаем все мосты...

* * *

– Мистер Чаганофф,– выкрикнул самый шустрый репортёр, когда мы с Черчиллем показались у входа в его резиденцию на Даунинг-стрит перед нашей официальной встречей,– вчера в газетах появились сообщения, что вы прилетели в Лондон для заключения союзного договора с Великобританией. Как вы можете прокомментировать их?

– Не совсем так,– останавливаю жестом Майского, который попытается протиснуться ко мне, чтобы перевести слова корреспондента,– политическими вопросами у нас занимается наркомат иностранных дел и его глава товарищ Молотов. Я же занимаюсь экономическими вопросами. Хотя...

На 'пятачке' у резиденции устанавливается полная тишина.

– ... Хотя, как отмечал основатель нашего государства товарищ Ленин – 'политика – это концентрированное выражение экономики'. Спасибо.

– Господин премьер!– взрывается толпа, пытаясь пробиться через оцепление констеблей.

– Позже, позже, джентльмены,– хмуро бурчит тот, пропуская меня вперёд,– сейчас я знаю не больше вашего.

– Как это понимать, мистер Че?– Поворачивается ко мне Черчилль, когда дверь кабинета закрывается за нами и мы остаёмся с глазу на глаз.– Вы тайно встречаетесь с мистером Гарриманом в американском посольстве, обманув нашу охрану и поставив под угрозу свою жизнь и нашу репутацию принимающей стороны. Какое теперь доверие может быть между нами?

– Предосторожность лишней не бывает, господин премьер. Поверьте, угрозы вашей репутации не было ни какой.

'Двусмысленная получилась фраза. Интересно, Гарриман рассказал им о плёнке'?

– Прошу вас, присаживайтесь,– Черчилль кивает в сторону двух кресел стоящих у горящего камина, а сам идёт к секретеру и возвращается с бутылкой шотландского виски,– пропустите стаканчик?

– Нет, спасибо.

– А я выпью,– премьер-министр делает большой глоток, прикуривает сигару и обессиленно откидывается на спинку кресла,– чего хочет 'дядюшка Джо'?

'Та-ак, о плёнке знает... по рассказам или завладел ей'?

– Надёжных и щедрых союзников в предстоящей войне.

– Кто же не хочет,– хозяин кабинета со стоном вытягивает ноги к огню,– почему сразу ко мне не пришли?

– Потому, наверное, что Великобритания сама нуждается в помощи,– украдкой посматриваю на собеседника, в задумчивости посасывающего сигару.

– По недомыслию, значит,– наконец размыкает губы Черчилль,– вы с вашим боссом взялись играть в Большую игру, но понятия не имеете о её правилах. Вам кажется, что вы сможете справиться не хуже игроков, давно сидящих за игровым столом, но ничего не знаете о маячащих за их спинами акторах. Вы по своей наивности захотели выслужиться перед 'дядей Сэмом' и оттеснить конкурента, то есть нас, от миски с бесплатной похлёбкой, но не учли, что решения о ликвидации фигур, подобных Баруху, принимаются не за столом, а группировками акторов, которые находятся на обеих сторонах Атлантики, мы лишь выполняем их решения...

'А те люди, которые плохо их выполняют, оставляя следы, могут за это поплатиться... Убили актора и тут есть два варианта: он ликвидирован по приказу одной из соперничающих групп акторов или по инициативе самого Черчилля. Стоп, а возможно ли второе? Маловероятно, но сейчас важно другое – он очень боится нашей плёнки, потому что последствия для него и его семьи могут быть самыми жёсткими, достаточно вспомнить, например, клан президента Кеннеди, который никого не убивал, а всего лишь приказал печатать доллары в обход ФРС'.

– Прошу прощения за неудобства, которые мы причинили вам своими действиями, господин премьер, но поскольку сейчас все недоразумения между нами прояснились, то я предлагаю заключить джентльменское соглашение...

Черчилль мрачно исподлобья смотрит на меня.

– ... Вы оказываете нам всемерную поддержку в вопросе присоединения к американской программе ленд-лиз. При этом вооружённые силы Великобритании и Красная Армия совместно выступают против вооружённых сил Германии в Иране и Норвегии с целью обеспечения безопасных транспортных маршрутов из Америки в Советский союз уже в 1941 году. Для этого заключить соглашение о военном союзе между нашими странами и неукоснительно исполнять его дух и букву. Действие соглашения завершается с окончанием войны, когда советская стороны уничтожает все документальные свидетельства, касающиеся известных событий...

'Именно так, никаких гарантий – только джентльменское соглашение. Гарантии излишни, так как 'партия войны', которая привела Черчилля к власти, после её окончания, просто выбросит его на помойку, как отработанный материал. С этого момента он будет не интересен и нам. А пока идёт война никто, ни враги, ни друзья не смогут упрекнуть Черчилля за его поддержку нашей страны. Надеюсь, что он это понимает'.

– ... Вот вам моя рука, господин премьер, согласны?

Черчилль молча пожимает её и снова спешит к бутылке.

Глава 9.

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

15 апреля 1941 года 18:00.

– Я категорически не согласен с оценками ИНО о положении в Югославии, товарищ Сталин,– на Берзина, вновь занявшего пост начальника Разведупра после отъезда Голикова в Америку во главе группы военных специалистов, устремляются взгляды всех собравшихся,– слова 'разгром', 'потеря управления', 'паническое бегство' совершенно не применимы к создавшейся там ситуации. Действительно, германским войскам, не встречая практически никакого сопротивления со стороны югославской армии, на западе, севере и северо-востоке страны, за десять дней удалось занять столицу и оккупировать большую часть равнинной территории страны. Однако германское наступление на юго-востоке с территории Болгарии на город Ниш потерпело неудачу, в первую очередь из-за того, что югославам удалось вывести из строя мосты и создать завалы на горных дорогах. Такой же тактики югославы придерживаются в Боснии, где ими было остановлено наступление итальянских войск по приморскому шоссе вдоль Адриатического моря. В последние сутки по нашим каналам начали поступать сообщения, что 5-я армия в во взаимодействии с греческими войсками готовятся выступить против итальянских войск в Албании. Если это действительно так, то положению итальянцев не позавидуешь – так как германские войска в Болгарии, застрявшие в горных ущельях, не смогут прийти им на помощь. К тому же совместная операция будет свидетельствовать о том, что сербские части югославской армии до сих пор вполне себе управляемы и боеспособны.