Текст книги "Война. Часть 4"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

– Это не совсем программа, товарищ Сталин,– мнётся генеральный секретарь Коминтерна,– скорее – перечень первоочередных законов, которые необходимо принять по экспроприации земли у богатых латифундистов, организации на ней коллективных хозяйств из беднейших крестьян, по национализации промышленных предприятий, организации рабочего контроля со стороны профсоюзов рабочих и тому подобных шагов, которые были сделаны после Октябрьской революции в России. Всё в соответствие с марксистской теорией.

– Марксистской теорией говорите,– вождь прячет улыбку в усы,– но Великий Октябрь, насколько мне известно, состоялся вопреки марксистской теории, а не благодаря ей...

'Что-то новенькое'.

– ... Да-да, Февральская революция в России произошла согласно теории Маркса, а Октябрьская – вопреки.– Вождь с удовольствием наблюдает как у нас с Берией вытягиваются лица.– В каком-то смысле Октябрьскую революцию можно назвать революцией против 'Капитала' Маркса. Согласно марксизму в России должна была победить буржуазная революция, наступить эра капитализма, произойти разделение народа на классы, борьба которых приведёт к пролетарской революции в момент, когда капитализм исчерпает свой потенциал развития и начнёт тормозить прогресс производственных сил. Ленин, вслед за Бакуниным и 'народниками' порвал марксистским взглядом и развил идею некапиталистического развития России – это не буржуазная революция ради устранения препятствий для капитализма, а социалистическая революция рабочих и крестьян ради предотвращения господства капитализма. Этот союз и его цель является ересью с точки зрения марксизма, хотя если заходила речь о буржуазной революции в России, то для Маркса и Энгельса – они прямо указывали это в своих письмах и статьях – классовая база такой революции была несущественна. Это что касается теории марксизма. А теперь, товарищ Димитров, ответьте мне на такой вопрос – перенося шаги советской власти, такие, например, как создание коллективных хозяйств, на польскую почву – вы учитывали её исторические, социальные и культурные особенности?

– Мы исходили из того факта, товарищ Сталин,– волнуется тот, доставая из папки, лежащей перед ним листок бумаги,– что социальный состав Польши имеет много общего с социальным составом Российского империи начала века. Самую многочисленную социальную группу, как и в России 17-го года, составляют крестьяне – около 65 процентов населения, около 15 процентов – рабочие, 10 процентов – интеллигенция...

– Понимаю о чём вы,– мягко прерывает его вождь,– но такое простое сравнение чисел не даёт полной картины. Если уж говорить о коллективном хозяйстве, то прообразом колхоза в России служила крестьянская община, которая уходит корнями в русскую историю. Эта община исторически сопротивлялась развитию капитализма на селе, что вызывало гнев западных марксистов. Крестьяне же Польши – суть свободные независимые индивиды, равенство которых проявляется в состоянии нанести соизмеримый ущерб друг другу во взаимной борьбе. Это в отличие от русской общины, равенство которой проявлялось во взаимной поддержке. Не выйдет ничего на данном этапе у польских товарищей с коллективизацией. А если станут упорствовать, начнут ещё единоличников к этому делу понукать, то вообще могут получить крестьянское восстание. Ленскому же наоборот надо думать о расширении своей социальной базы, с 15-тью процентами рабочих ему власть в Польше не удержать. Что касается соглашения с 'Польским правительством в изгнании', то последнее в отличие от КПП сейчас имеет в Польше реальную силу, которая может помочь союзникам в борьбе с Германией. Не использовать её просто глупо. Передайте Ленскому, что вместо ультиматумов ему следует задуматься о создании своего правительства, с которым советское правительство смогло бы заключить аналогичное соглашение. Это народное правительство имело бы то преимущество перед лондонским, что находилось бы на польской земле, на которой смогло бы немедленно приступить к формированию местных органов власти и отрядов самообороны. Было бы также желательно, чтобы это народное правительство обратилось к лондонскому правительству с предложением о создании Национального фронта борьбы с фашизмом.

* * *

– Что-то ещё, Алексей?– Вождь, подняв голову, замечает меня, одиноко сидящего за столом после заседания политбюро.

– Вопрос, товарищ Сталин,– подхожу к письменному столу, за которым сидит он,– я тут подумал, а не несут ли все эти недосказанности и умолчания в идеологической сфере опасности для нашей партии и государства?

– Ты имеешь ввиду позицию классиков коммунизма по отношению к русской революции?– Вождь тут же отодвигает в сторону бумаги.

– Не только это, товарищ Сталин. Например, какое-то невнятное объяснение нашей пропагандой почему рабочие Германии вместо того, чтобы поднять у себя восстание безропотно принимают участие в захватнических и грабительских войнах. Почему мы прямо не говорим о теоретических ошибках классиков коммунизма? Замалчивая их и говоря о безошибочности учения Маркса, мы ставим себя в опасную ситуацию, когда наш противник сможет использовать против нас. Он сможет с полным основанием, опираясь на Маркса, апеллировать к нашему народу с тем, что революция у нас неправильная, что надо вернуться на правильный путь, вернуться к капитализму. Я не утверждаю, что это произойдёт сейчас или в ближайшем будущем, когда уйдёт 'старая гвардия', которая делала революцию и своими глазами видела...

– Откуда, Алексей, у тебя такое неверие в нашу молодёжь?– Хмурится Сталин, открывая коробку 'Герцеговины флор'.

– У меня, товарищ Сталин, есть уверенность в нашем противнике. Увидев, что вариант с силовым решением в отношении нашей страны не проходит, он неизбежно переключится на войну духовно-психологическую, в которой большой мастер. С начала века общественная наука США ведёт интенсивные исследования в области разработки методов воздействия на массовое сознание, посредством манипулятивной семантики, психоанализа и бихевиоризма. Американские обществоведы считают, что эти методы более перспективны, чем грубое силовое подавление населения...

– Би-хе-ви-? – Морщится вождь.

– Бихевиоризм, товарищ Сталин, раздел психологии, который изучает поведение человека. В отличие от психоанализа бихевиористы рассматривают поведение человека как исключительно функцию внешних воздействий.

– Что такое семантика я примерно представляю,– вождь кивает на стоящий рядом стул, приглашая сесть,– это наука о смысле слов. Тогда манипулятивная семантика – это намеренное искажение слов, верно?

– Верно, товарищ Сталин, намеренная подмена смысла слов и понятий.

– Хорошо,– вождь вспоминает о папиросе и чиркает спичкой,– допустим, что американцы добились некоторых успехов в науках по одурманиванию своих граждан, но каким образом, Алексей, они смогут применить это своё знание у нас в Советском союзе? Доступа к нашему радио, кино, книгам, газетам они не имеют и получить не смогут, впрочем, как и мы к их.

– К проводному радио, товарищ Сталин, беспроводное вещание нейтрализовать будет значительно труднее. Война закончится – приёмники населению вернутся в дома граждан. Полностью воспрепятствовать проникновению западной литературы также вряд ли возможно, появятся тысячи новых путей для её проникновения через советских граждан, служащих и работающих за границей.

– В ответ мы просто усилим свою пропаганду,– вождь встаёт, подходит к окну и открывает форточку,– соответствующие органы активизируют борьбу с доставкой и распространением враждебной литературы.

– Если проводить аналогию с медициной, товарищ Сталин, то вы предлагаете карантин, как средство борьбы с инфекцией, которую распространяют наши враги. Однако давно известно другое, более действенное средство – создание вакцины для приобретения иммунитета к заразе. Или если говорить военным языком – выбираете глухую оборону вместо обороны подвижной с переходом в наступление...

– Даже так, наступление,– ехидно хмыкает вождь,– как я понимаю, ты уже разведал врага, знаешь где его уязвимые точки.

– До недавнего времени не знал, товарищ Сталин. Но недавно прочёл одну работу Антонио Грамши...

– Антонио Грамши?– Брови вождя подскакивают вверх.– Один из создателей Итальянской Коммунистической партии, что несколько лет назад умер в тюрьме?

– ... Да, он. Грамши умер в 1937-ом через несколько дней после того, как вышел из тюрьмы. Татьяне Шухт, которая в конце прошлого года приехала в СССР, удалось вывезти из Италии его записи, над ними он много лет работал в заключении.

– Шухт?– Морщит лоб вождь.– Помню у Ильича секретарём была некая Шухт...

– Это Юлия Шухт, жена Грамши, которая давно живёт в Союзе, а Татьяна – её старшая сестра. Как мне она рассказала – Татьяна Шухт сейчас работает в библиотеке Спецкомитета – Институт Маркса-Энгельса-Ленина не заинтересовался сочинениями Грамши и не принял в свои фонды рукописи. Я же как раз в то время занимался улучшением своего итальянского и прочёл одну из тюремных тетрадок Грамши. В ней он разбирал вопрос, поднятый Макиавелли в книге 'Государь' о том, что всякая власть держится на 'силе и согласии'...

– Любопытно,– в глазах вождя появляется интерес.

– ... Так вот, товарищ Сталин,– оживляюсь и я,– Грамши уточняет, что это согласие должно быть активным. Он говорит, что если население поддерживает политическую систему лишь пассивно, то этого достаточно, чтобы организованные заинтересованные силы – а они всегда есть за рубежом, да и у нас в стране – попытались сменить строй и политическую систему...

'Проверено на собственной шкуре,– замечаю скептическую усмешку, проскочившую на лице вождя,– в начале 90-х массовое сознание населения СССР не было антисоветским. Люди желали, чтобы устои советского строя были сохранены, но желание это было пассивным. В итоге они позволили кучке отщепенцев разрушить страну и обобрать себя до нитки'.

– ... Грамши, товарищ Сталин, в своей работе исследует феномен этого согласия в буржуазном и идеократическом государстве. Он заключает, что наше государство, узаконенное сверху через общие идеи справедливости, равенства и дружбы народов, в значительной мере более уязвимо, чем буржуазное, которое узаконено снизу через рынок голосов. Из этого вытекают и предпочтительные методы подрыва стабильности обоих типов государств: для буржуазного – посредством экономических воздействий на его граждан, а для советского – посредством замены или подмены идей, таких как идеи справедливости, дружбы народов во всех институтах государства посредством узкого слоя интеллектуалов и публицистов. Согласно Грамши, последние обеспечивают создание и распространение идеологий, норм морали, картин прошлого и будущего, устанавливают критерии справедливого и несправедливого, достойного и недостойного...

– Допустим,– кивает вождь,– но как Запад сможет установить свой контроль над нашей интеллигенцией? Мы им этого просто не позволим сделать.

– Не знаю, товарищ Сталин, есть ли это у Грамши, но на мой взгляд, через рост мещанства, который станет механизмом перерождения советского человека в обывателя, одержимого стяжательством.

– Проклятая каста!– Тяжело выдыхает вождь.

Лондон, Даунинг стрит 10.

7 июля 1941 года, 12:00.

– Будешь завтракать со мной, Фреди?– мрачное лицо Черчилля при виде входящего в беседку друга расплывается в улыбке.

– Спасибо, сэр,– вежливо отвечает профессор, присев за столик напротив и глядя на тарелку с овсянкой премьера, из которой явно пахло виски,– я не голоден.

– Это я себе добавляю немного бурбона в кашу для вкуса,– хмыкает Черчилль, заметив гримасу отвращения на лице Линдеманна,– а тебе прикажу принести...

– Спасибо, сэр, не надо.

– Прекрасный день сегодня,– снова грустнеет премьер, кладёт ложку, пододвигает к гостю стопку бумаг и тянется к сигаре, вот почитай протокол допроса Канариса.

– Вы думаете, что ему можно верить?– Профессор за минуту буквально проглатывает документ.

– Думаю, Фреди, что можно. Канарис – не самоубийца, такие вещи долго скрывать не удастся, правда всё равно вылезет на свет.

– Но как русские смогли скупить всю африканскую руду, сэр?

– Я навёл кое-какие справки,– Черчилль отворачивается от гостя, выдыхая табачный дым,– русские в 1937 году наняли одного американского дельца, который перепродавал урановую руду республиканцам в Испанию, а те уже из Барселоны перевозили её в Россию. Руководил всей этой операцией Чаганофф, сталинский протеже...

– Может быть американцы блефуют, сэр?

– К сожалению, это правда. Американцы сами в шоке – они остались ни с чем. Мы хотя бы можем рассчитывать на уран из Канады...

– Это совсем не то,– морщится от дыма профессор,– шахта 'Эльдорадо' даёт всего сто тонн бедной двухпроцентной руды в год. Этого слишком мало. У американцев уран вообще находится в отходах ваннадиевой руды. Концентрация – сотая доля процента ...

– А в бельгийском Конго, ты думаешь, больше добывают? Как бы не так, те же 100-200 тонн руды в год, правда она богаче – до 50 процентов. Русские скупили всю добычу за двадцать лет тогда, когда она даром не была нужна никому. А бельгийцы думали, что продают её американцам...

– Зачем они её купили, сэр? У русских, конечно, есть несколько десятков высококлассных физиков, но чтобы они без надлежащей технической базы смогли в разумные сроки сделать 'бомбу' – это нонсенс.

– Оставим политические вопросы,– морщится Черчилль,– ты лучше доложи мне простым языком без всяких заумных словечек – сможем ли мы сами без всякого взаимодействия с американцами первыми создать 'бомбу'.

– Сложный вопрос, сэр,– морщит лоб профессор,– по нему в комитете 'Мауд' у нас были недавно трудные дебаты...

– Я хочу услышать твою точку зрения, Фредди,– премьер берётся за кофейник,– насколько я тебя знаю она у тебя всегда сбалансированная.

– Спасибо, сэр. И всё же если бы вы задали мне этот вопрос месяца три назад, то я бы не сомневаясь ответил на него положительно, но сейчас остерегусь. Попытаюсь объяснить – в начале года произошло важное событие – профессор Чедвик на циклотроне Ливерпульской лаборатории завершил серию экспериментов по измерению сечения деления ядра урана-235 на быстрых нейтронах...

– Ещё проще,– кофейный аромат заполняет всё пространство беседки.

– ... Проще, ну, например, я бросаю мяч в оконное стекло площадью в один квадратный фут. Один шанс из десяти, что стекло разобьётся, и девять – что мячик отскочит. Физики при этом говорят, что 'сечение разбития' равно одной десятой квадратного фута. Переходя к урану – площадь его ядра уже к тому моменту была известна, осталось измерить насколько часто происходит отражение быстрого нейтрона ядром, как часто он поглощается ядром и как часто ядро при этом делится. Как только Чедвик предоставил эти цифры, нам стало ясно, что прямой путь к созданию атомной бомбы открыт. Конечно, на этом пути оставались ещё многочисленные трудности, но главное было понятно, что мы в разумные сроки можем её создать, причём она будет достаточно компактной, чтобы поместиться в люк бомбардировщика и достаточно лёгкой, чтобы тот её поднял в воздух. Нам также стало понятно, что мы значительно опережаем американцев, которые, не имея национальной военной ядерной программы, продолжают каждый в своём университете заниматься медленными нейтронами. Их интерес сосредоточился на управляемой ядерной реакции, то есть на создании ядерного реактора – неисчерпаемого источника энергии, но никак не бомбы. Конечно, и на медленных нейтронах можно создать атомную бомбу, но по нашим прикидкам её мощность не на много превысит мощность бомбы тротиловой – её просто механически разорвёт раньше, чем в ней успеет выделиться достаточно энергии...

– Ну и что же произошло потом?– сигара заметалась во рту Черчилля из одного угла рта в другой.

– Выяснилось, сэр, что недавно открытый стабильный элемент с атомным номером 94 и массовым числом 239, который недавно получил название плутоний, делится так же, как и изотоп урана-235. При этом плутоний может быть наработан в ядерном реакторе и при этом химическими методами легко выделен из всего реакторного топлива, в отличие от урана-235 для очистки которого требуется сложное и дорогое оборудование. Таким образом, получается, что американцы не только не отстают от нас в получении делящегося вещества для бомбы, но возможно даже и несколько опережают. Правда...

– Что, что такое?– Премьер чутко улавливает сомнение в голосе профессора.

– В свете новых данных о дефиците урановой руды,– веселеет Линдеманн,– ситуация у нас возможно не такая безнадёжная. Реакторы, особенно на начальной стадии, потребуют огромное количество урана – по некоторым прикидкам до 50-ти тонн. В пересчёте на канадскую руду – это 25 тысяч тонн. Повторюсь, производительность шахты 'Эльдорадо' всего 100 тонн руды в год. Потребуется значительное расширение добычи и разведки.

– Разве в Америке своих урановых месторождений?– Крякает от удовольствия Черчилль.

– Есть, но очень бедные, сэр. Уран в концентрации долей процента урана находится в ванадиевой руде из Колорадо. Даже если всю добываемую за год ванадиевую руду вначале пускать на извлечение урана, то едва ли добыча составит 20 тонн...

– А вы там в 'Комитете Мауд' даром хлеб не едите.– Черчилль, осклабившись прокуренными зубами, достаёт из внутреннего кармана пиджака, висящего на плечиках стула, плоскую фляжку и добавляет несколько капель из неё себе в кофе.– Скажи, Фредди, а нам сколько надо урана?

– Комитет подготовил для правительства доклад, сэр,– профессор щёлкает застёжками портфеля.

– Своими словами,– морщится премьер.

– Если мы будем двигаться своим путем, то для производства одной бомбы мощностью не менее 1800 тонн в тротиловом эквиваленте потребуется около 10 килограмм обогащённого изотопом 235 урана. Или – в пересчете на природный уран – около полутора тонн урана.

– Даже боюсь спросить,– Черчилль одним большим глотком осушает остывшую чашку,– сколько времени и денег вам понадобится для её производства?

– Сэр,– мнётся Линдеманн,– мы посчитали общие расходы, которые включают расходы на исследование, конструирование и строительство двух заводов газовой диффузии по обогащению урана – опытного на Острове и серийного в Канаде – сборочного производства, обучение персонала, логистики, а также строительство исследовательского реактора ...

– Просто назови число, Фредди,– рычит премьер.

– Около 250 миллионов фунтов стерлингов,– выдавливает наконец из себя профессор.

– Четвёртая часть военного бюджета правительства,– глубоко вздыхает премьер.

– Первые бомбы будут очень дорогими, сэр, по 4-5 миллионов фунтов,– вытирает пот со лба Линдеманн.

– Как половина линкора,– Черчилль вновь тянется к фляжке.

– Да,– спохватывается профессор,– все работы, включая первое испытание, займут от 18 до 24 месяцев с момента начала финансирования, но основные платежи должны быть выполнены в течение первого года.

– Прочти,– премьер пододвигает профессору ещё одну стоку листков, лежащих на столике с краю,– это меморандум Гейзенберга о ходе ядерных исследований, который представил нам Канарис.

– Так это же великолепно!– Линдеманн через пять минут отрывает горящие глаза от бумаг.– У немцев большие проблемы с координацией усилий, обеспечением проекта ураном и тяжёлой водой, задержка со строительством реактора, неудача с разделением изотопов термодиффузионным методом, низкий приоритет проекта среди других программ вооружения. Они уже потеряли два года и по их собственной оценке будут не способны выдать результат ещё 3-4 года.

– Ты находишь это великолепным?– Криво усмехается Черчилль.– Единственная возможность получить одобрение научно-консультативного комитета правительства, члены которого тоже будут читать этот документ, на реализацию нашей ядерной программы – это угроза создания нацистами атомной бомбы первыми.

– Так что же делать, сэр?

– Что делать, что делать, не знаю,– повторяет премьер чиркает спичкой, прикуривая потухшую сигару.

– Так может быть обвинить в этом русских?– С жаром начинает Линдеманн.– Если газеты по всему миру начнут повторять, что коммунисты тайно скупили весь уран на планете, то господам из научно-консультативного комитета поневоле...

– Чего бы мне меньше всего сейчас хотелось, Фредди,– перебивает профессора Черчилль,– так это подтолкнуть Сталина в объятья Гитлера. Но мысль у тебя интересная... Вот только говорить открыто о русской угрозе мы не станем – сообщим об этом лишь председателю Комитета Хэнки, он умеет быть убедительным, и отдельным особо доверенным членам военного кабинета. Неплохо так же будет если комитет 'Мауд' даст справку о больших возможностях русских в сфере ядерной физики. Необходимо строжайшим образом засекретить нашу программу от всех, в том числе и от американцев. От американцев в первую очередь, так как мы не хотим, чтобы они прекращали помощь русским в войне с Гитлером. Да, расходы на бомбу очень велики, но и выгоды от её наличия, когда придёт время за столом переговоров делить послевоенный пирог – колоссальны.

* * *

'Это было не трудно,– кладу дешифровку радиограммы Гарри Гопкинса, который вчера прилетел в Москву, в папку, папку запираю в сейф и иду в комнату отдыха, – по сути её содержание стало известно нам ещё ночью, когда Гопкинс и посол США Штейнгардт неосторожно обсуждали в Спасо-хаусе итоги первого дня переговоров со Сталиным в кабинете прямо перед 'гвоздём'. Уже через два часа мои ребята, опираясь на ключевые слова из беседы – 'уран', 'Конго', 'МакГи', 'Чаганофф' -уже предоставили вождю полную дешифровку радиограммы'.

Снимаю сапоги, вешаю на спинку стула френч и ложусь на диван, с удовольствием вытягивая ноги. Перед мысленным взором возникает знакомый кабинет. Гопкинс вчера встречу начал нахраписто, зашёл с козырей, увязав наши поставки по ленд-лизу с вопросом возврата урана, который был 'с нарушением законов США по подложным документам приобретён в Конго'.

– Позвольте, господин Гопкинс,– осаживает гостя вождь,– какое отношение мы имеем ко всему этому? Мы, как говорят адвокаты, являемся добросовестными приобретателями, которые на законных основаниях купили урановую руду у испанской компании, заплатив соответствующие портовые сборы в Барселоне. Вот, пожалуйста, взгляните на соответствующие документы.

Сталин пододвигает папку в кожаном переплёте Штейнгардту.

'Хороший ход, посол США – адвокат, получивший образование в Колумбийском университете, долгое время работавший в бухгалтерской фирме, а Гопкинс – выпускник колледжа из Айовы – социальный работник. Сталин предлагает Штейнгардту рассудить их'.

Посол с кислым лицом начинает листать папку, Гопкинс получив отпор, меняет тактику:

– Союзники так не поступают!

– Урановая руда куплена задолго до того, как мы стали союзниками,– с улыбкой замечает вождь,– взгляните на дату договора – начало 1939 года.

– Насколько мне известно, последние поставки из самой Бельгии в количестве 1200 тонн произошли в начале 1940-го года,– поджимает губы Гопкинс.

– Заметьте, с согласия правительства США, сделку одобрил посол США в Бельгии,– парирует Сталин,– и опять-таки до того, как мы стали союзниками.

– Может быть нам следует заняться поиском компромисса?– Штейнгардт переводит взгляд со Сталина на Гопкинса и обратно.

'Всегда готовы! Вопрос обсуждён многократно и в политбюро, и в Генеральном штабе'.

– Советский союз всегда выступал против ультиматумов, господа,– прячет улыбку в усах вождь,– мы за учёт взаимных интересов. Мы готовы помочь нашему союзнику с ураном – продать 1000 тонн руды с концентрацией не менее 20 процентов, если американская сторона в свою очередь поделится с нами полной лицензией на перспективный дальний бомбардировщик ХБ-29 компании 'Боинг' или ХВ-31 компании 'Дуглас'. Кроме этого, мы заинтересованы в покупке авианосца класса 'Эссекс' с полным комплектом конструкторской документации, а также нескольких полных лицензий на машиностроительные технологии, которые включают двигатели, трансмиссии и ходовые части грузовиков и тягачей.

'Да, пожалуй, это последняя возможность для нас, пока мы не враги, получить от американцев ключевые технологии, которых нам очень не хватает. Ни до войны, ни после об этом нечего и мечтать. А сейчас такая возможность не исключена. Черчилль, пользуясь тем, что в Лондоне находится бельгийское правительство в изгнании, заключил с премьер-министром Пьерло межправительственное соглашение о вводе английских войск для защиты от нацистского вторжения в Катангу, провинцию Бельгийского Конго, где находятся основные полезные ископаемые, включая уран. Любопытно, что произошло это сразу же после возвращения Черчилля из Ньюфаундленда. Тогда же, одного из членов 'Кембриджской пятёрки' Кернкросса срочно вернули обратно на место личного секретаря лорда Хэнки. И первым 'уловом' Кернкросса на новом старом месте, который он переслал в Москву, оказался документ о финансировании, а также строгом засекречивании работ по английской ядерной программе. Не совместной с американцами ядерной программе, а именно английской программе! В интересное время живём. Полцарства за уран... У нас же напротив с ним всё хорошо – из Казахстана, Узбекистана и Читинской области валом пошли сообщения из геологических партий об открытии крупных урановых месторождений'...

* * *

– Господа-господа,– Рузвельт строгим взглядом обводит советников, сидящих на двух кожаных диванах друг напротив друга,– я бы не хотел сейчас открывать дискуссию, о том, что следует и чего не следует давать русским. Я хочу услышать – действительно ли нам нужен уран в таких количествах и так срочно. Слово имеет доктор Вэнневар Буш, советник президента по научным вопросам. Слушаем вас.

– Спасибо, господин президент,– высокая худощавая фигура Буша стремительно поднимается с места,– первый вопрос – почему так много? Потому, что наша ведущая группа из Колумбийского университета под руководством лауреата Нобелевской премии Ферми по результатам своих 'подкритических опытов' пришла к выводу, что более перспективным взрывчатым веществом для создания бомбы является плутоний, который примерно в 2 раза мощнее урана-235. Для наработки плутония требуется ядерный реактор, для того чтобы в нём зажглась самоподдерживающаяся цепная реакция необходимо много природного урана, либо уран надо обогащать по изотопу-235, для чего надо много природного урана, так содержание урана-235 в природном уране менее процента. Речь идёт о десятках или даже сотнях тонн урана. Чтобы узнать точно сколько именно урана потребуется, необходимы эксперименты со строительством так называемых 'экспоненциальных решёток' из сверхчистых урана и графита для определения параметров процесса выделения нейтронов. Сейчас в распоряжении группы Ферми находится всего лишь около сотни фунтов урана. Такое малое количество не позволяет получить более точные оценки потребного урана для ядерного реактора. Резюмирую, мы не сможем начать проектирование ядерного реактора пока не завершим исследования 'экспоненциальных решёток', на которые необходимы несколько тонн природного урана. Даже имея 'звёздный' состав учёных и кучу денег для проведения исследований, мы ничего не сможем сделать без урана. Я не имею никакой информации о ресурсах и ходе работ германских учёных, господин президент, но учёные Великобритании и России в отношении доступа к урану находятся в более привилегированном положении по сравнению с нами и, думается, способны в короткие сроки порядка 2-3 лет создать первые образцы ядерного оружия. Ядерная бомба может изменить расклад сил в мире, так как способна будет уничтожить не только здание или завод, но и целый город...

– Позвольте, доктор Буш,– морщится Рузвельт,– я прекрасно помню письмо Эйнштейна ко мне, там нет ничего об этом. Откуда взялось это 'изменение расклада сил'? Да, он говорит, что если погрузить бомбу на корабль и доставить её в порт, то можно уничтожить его целиком. Да, она несколько более мощная, но ничем по характеру принципиально не отличающаяся от того, что было создано ранее. Разве не так?

– Всё верно, господин президент,– кивает Буш,– но два года, прошедшие с того времени, наука не стояла на месте. Практически доказано, что ядерная бомба может быть размещена в бомболюке самолёта, что в сочетании с более мощным зарядом сразу переводит атомную бомбу в разряд стратегического оружия...

– Понятно, спасибо, доктор Буш, вы можете быть свободны.– Рузвельт дожидается пока советник покинет Овальный кабинет и, нахмурившись, продолжает.– Господа, быть может мне кто-то объяснит, как мы оказались в таком положении? Почему страны, казалось бы, полностью зависимые от поставок из Штатов, вдруг позволяют себе игнорировать наши интересы. Не кажется ли вам, господин Госсекретарь, что политика Госдепартамента в отношении наших европейских союзников слишком мягка раз такое стало возможным?

– Господин президент,– покрасневший Халл нервным движением пытается ослабить узел галстука,– я постоянно слежу за тем, чтобы Госдепартамент как можно точнее выполнял вашу волю в отношении наших партнёров в Европе. Что же касается ленд-лиза, который в последнее время стал основным инструментом влияния в европейских делах, то я и мои подчинённые не были вовлечены в переговоры по нему, этим занимался Гарриман.

– Я задал эти вопросы не для того, чтобы искать виноватых, господа,– Рузвельт опускает голову, упёршись подбородком на сцепленные между собой руки,– я хотел бы услышать любые ваши соображения по поводу создавшейся ситуацию. Устроим 'мозговой штурм'. Просьба формулировать свои мысли коротко, буквально в двух-трёх предложениях. Грейс, записывайте.

Немолодая женщина-секретарь, сидящая за спиной президента, берет в руку карандаш.

– Необходимо, господин президент, передать управление ядерным проектом в руки военных,– выпрямляет спину начальник штаба армии США Джордж Маршалл,– только так можно обеспечить четкую координацию усилий разных групп, участвующих в нём, а также надлежащую секретность проводимых работ. Надо решительным образом покончить с университетской вольницей.

– Считаю, что с целью скорейшего получения урана для нашего атомного проекта,– подхватывает эстафету заместитель госсекретаря Самнер Уэллес,– следует пойти на встречу некоторым условиям русских. В отношении же Великобритании, которая не обладает значимыми запасами урановой руды и не сможет их быстро нарастить, следует наоборот ужесточить политику с цель изменения ею, наметившегося в последнее время, оппортунистского курса. Для сравнения – по нашим оценкам русские смогли вывезти из Конго и купить в Бельгии около 4 тысяч тонн богатой урановой руды, а совокупная добыча урановой руды в Канаде и Конго составляет всего лишь около 200 тонн сравнительно бедной руды концентрацией в единицы процентов. Да-да, я имел беседу с главой компании, которая ведет добычу в Катанге, богатая руда в Конго на действующей шахте близка к исчерпанию. Для увеличения добычи потребуются большие инвестиции, кроме этого, имеются сложности с привлечением рабочей силы для...