Текст книги "Сочинения. Письма"

Автор книги: Сергей Куняев

 
Он всё забросил: кисть, палитру,
Друзей,
Не в шутку, а всерьез.
«Погибну, думал,
Но не вытру
Воспоминанья горьких слез».
Разлучено навек с румянцем,
Лицо тускнело.
Стороной
Он шел угрюмым оборванцем
В заздравный шум
И чад пивной.
В шальных огнях стучали кружки,
Обнявшись, плакали подружки,
Кричали «здравствуйте!» ему,
«Субботу»
Пело сорок пьяных,
И в розах оспенных, румяных
Плясала в сумрачном дыму
Слепая рожа баяниста,
И сладко,
Горестно
И чисто
Баян наяривал вразлет,
И ждали воры в дырах мрака,
Когда отчаянная драка
В безумье очи заведет,
И взвизгнет около Вертинский,
Метнет широкий ножик финский,
И (человечьи ли?) уста,
Под электричеством оскалясь,
Проговорят:
– Ага, попались
В Исуса,
Господа,
Христа!
В пивной неукротимой этой
Был собран всё народ отпетый,
И выделялись средь толпы
Состригшие под скобку гривы,
Осоловевшие от пива,
От слез свирепые попы!
Вся эта рвань готова снова
Былым коням
Сменить подковы,
У пулеметов пузом лечь,
С батьком хорошим
Двинуть в поле,
Было б оружье им да воля —
Громить,
Расстреливать
И жечь.
Мешки у нижних век набухли,
У девки пышно взбиты букли:
– Пей, нелюбимая, дотла! —
Звенит стекло в угаре диком.
– Так спой, братишка,
Гоп со смыком,
Про те ль подольские дела.
 
 
(Вспомним про блатную старину,
да-да.
Оставляю корешам жену,
да-да.
Передайте передачу,
Перед смертью не заплачу,
Перед пулей глазом не моргну!)
 
 
А утром серым,
Красногривым,
Когда по прибережным ивам
Вкось,
Встрижь проносится, змеясь,
И на широких перекатах,
У самых берегов покатых
Лениво плещет рыба язь,
Шел Христолюбов в гости.
Дома
Не заставал хозяев:
– А!
Знать не хотят! —
Возле парома
Жил бакенщик.
Спешил туда…
И в шалаше, средь старых весел,
Со стариком,
Тоску забросив,
Из чашки пил кирпичный чай,
Ругал весь свет, просил деньжонок
Дать в долг…
Средь юных трав саженных
Шумел веселый,
Пыльный май,
Сирень еще не воссияла
Во всем бессмертии своем.
А Христолюбова гоняло
По улицам…
………………………
Голос
Ну, как живем?
 
 
Христолюбов
С кем честь имею я?..
 
 
Голос
Так скоро…
Стал забывать друзей давно?
Не затеваешь разговора…
Рад иль не рад?
 
 
Христолюбов
Мне всё равно.
 
 
Голос
Скажи, какое безразличье!
Ты неужель забыл, земляк,
О том, как вместе жили, как
Зорили вместе
Гнезда птичьи?
Как на Гусином перекате
Рыбачили…
 
 
Христолюбов
Егор!
 
 
Смолянинов
Игнатий!
 
 
Христолюбов
Я рад!
Я очень, очень рад!
Давно мне радость незнакома.
Давай представимся вдругорядь.
 
 
(Протягивая руку.)
Художник…
 
 
Смолянинов
Секретарь парткома.
 
 
Христолюбов
Что?..
 
 
Смолянинов
Да!
Ты помнишь ли? Лет десять
Тому назад я в комсомол
Вступил…
И право, если взвесить,
То было не случайно. Гол
Был мой отец…
Но бросим это.
Гляди, Игнатий, сколько света
И зелени,
Как край богат,
Как эти флаги реют гордо,
И как величественно,
Твердо
Стоит текстильный Комбинат.
Что было раньше здесь? Крылечки
Хибарок…
Цвел шиповник дик,
И доносились из-за речки
К нам завывания шишиг.
А ныне?
Не глухим каликой
Стал старый, сонный город наш.
Текстиль!
За это жизнь отдашь —
Он создан партией великой.
 
 
Христолюбов
Всё это, друг, старо.
 
 
Смолянинов
Что ж ново?
 
 
Христолюбов
Всё это басни.
 
 
Смолянинов
Если б я
Услышал от кого другого…
 
 
Христолюбов
Вновь повторяю, не тая —
Всё это басни!
 
 
Смолянинов
Басни? Ну-ка,
Попробуй,
Вздумай,
Докажи,
Что Комбината этажи
Лишь вымысел один…
 
 
Христолюбов
Не штука
То отрицать, чего уж нет,
Иль то, что не возникло…
Я же
Клянусь тебе —
Пусть трижды даже
Твой Комбинат стоит, одет
В молву и присказки, но всё же
Его не существует…
 
 
Смолянинов
Эк!
Куда хватил ты!
 
 
Христолюбов
И похоже,
Он не был вовсе…
 
 
Смолянинов
Да?
 
 
Христолюбов
Вовек!
 
 
Смолянинов
Что ж он, по-твоему?
 
 
Христолюбов
Он? Пар!
Послушай,
Ты поверить можешь
В то,
Чтоб угасший полдень ожил
И возвратился прежний жар?
Чтоб вдруг согбенная старуха
Предстала девой?
Дряхлый пес
Залаял звонко
И до слуха
Нам пенье бабок донеслось?
Чтоб жизнь вся снова стала ими,
И в золотом,
В горчичном дыме,
По-псиному разинув рты,
Торчком,
С глазами кровяными
Восстали поздние цветы?
И тыщи отблесков минувших,
Не сгинувших, а лишь заснувших
Мелькнули всюду?..
Отвечай!
Поверить можешь в заблужденье?
Не можешь?
Ну, мое почтенье!
Мне некогда с тобой.
Прощай!
 

Смолянинов

Христолюбов! Игнатий! Эй, постой, черт тебя побери! Что он здесь молол? Он болен. Нет, он не болен. Но если бы и впрямь ожили все эти старухи, то бишь привидения, про которые он здесь говорил, то первая забота у нас, у большевиков, была бы отправить их обратно.

……………………………………………………………..

 
Кабинет парткома текстильного Комбината. Смолянинов и Христолюбов.
Смолянинов
Товарищ Христолюбов.
 
 
Христолюбов
Да.
 
 
Смолянинов
Мы вас позвать сюда решили —
Сказать,
Что договор, тогда
Меж нами заключенный…
 
 
Христолюбов
Да?
 
 
Смолянинов
Конечно, остается в силе.
 
 
Христолюбов
Позвольте…
 
 
Смолянинов
Так. Согласны ль вы
Вновь приступить к своей работе
И если…
 
 
Христолюбов
Здорово живете!
Чтоб снова выгнан был?
 
 
Смолянинов
Правы
Вы в том, пожалуй, что немного
Поторопились здесь,
Но всё ж
И ваш поступок нехорош,
И ситцы ваши…
 
 
Христолюбов
Нет, дорога
Моя ушла от вашей вкось.
Обманывать себя довольно —
Хочу, чтоб голодно,
Привольно
И одиноко мне жилось!
 
 
Смолянинов
Ин-ди-ви-ду-а-лист.
 
 
Христолюбов
Да. Ин-ди-ви-ду-а-лист.
 
 
Смолянинов
Свободная личность.
 
 
Христолюбов
Да. Свободная личность.
 

Смолянинов

Я член партии. Я верю партии, люблю партию и живу для нее. Партия прикажет, и я исполню, не рассуждая, потому что она мудрее любого из нас. А ты со своим индивидуализмом – пошляк, ноль. Ты думаешь, приятно и легко мне, большевику, выслушивать от тебя твои, с позволенья сказать, тирады?

Я с тобой говорю потому, что наша обязанность, прежде чем окончательно отсечь, бросить на свалку, пытаться уберечь, вытащить, поставить на ноги человека. Чем больше талантов кругом, чем ярче они цветут – тем лучше.

Этого хочет Партия, Народ…

 
Христолюбов
Народ?
Его люблю и знаю.
Меня он нянчил на руках.
И лучше не припомню сна я!
Я с ним встречаюсь…
 
 
Смолянинов
В кабаках.
 
 
Христолюбов
Ложь!
 
 
Смолянинов
Нет!
 
 
Христолюбов
Ударь по всем прибасам,
Душа моя!
Я так хочу!
С народом я плечо к плечу
Стою…
 
 
Смолянинов
В очередях за квасом.
 
 
Христолюбов
Народ!
 
 
Смолянинов
Народ. Передо мной,
Лица дыханием касаясь.
Плывут под синевой сквозной
Все семь Республик – семь красавиц!
Народ,
Великая родня
Средь гор, лесов,
Полей бескрайних!
И гордо смотрят на меня
С мостков
Водители комбайнов.
Горды успехом сталевары,
О счастье девушки поют,
От Мурманска
До Павлодара —
Повсюду Молодость и Труд.
Живите радостней, растите!
Цвети, Советская земля,
Ты слышишь,
Как трепещут нити,
Протянутые из Кремля?
Там Сталин! Ленин!
Слышь, Игнатий,
Как можешь ты до этих пор
На зорях думать о закате,
Гнилую воду пить!
 
 
Христолюбов
Егор,
Про нехорошую потерю
Я расскажу тебе теперь,
Ты другу старому поверь,
Я ж сам себе давно не верю…
На сердце снег! На сердце снег!..
 
 
Смолянинов
Чудак!
Непрочный человек.
Послушай, хочешь, завтра едем
Со мною отдыхать к соседям
В колхоз…
………………………………………….
Широк степей разбег,
Земля степная дышит жарко,
Круглоголовая татарка,
Да черно-синий можжевель,
Да на улогах
Тонкий ирис,
И горизонт,
Змеясь и ширясь,
Зовет за тридевять земель.
А кони дальше едут прытко,
В поту гнедые, в паутах,
Коврами
Застлана кибитка
И на ухабах у-ух да а-ах!
– Егор, а это что за пашня?
– Совхозные владенья там.
– Егор, а это что за башня?
– Там элеватор…
 
 
По грядам
Совхозных нив шел ветер…
– Норы
Здесь были лисьи, да стада
Кочевничьи паслись.
Но скоро
Дороги римские сюда
Мы проведем…
…………………………………………….
И вот в сарае
Они живут. Сквозь синеву
Просторной ночи, не сгорая,
Блестят созвездья.
И в хлеву
Спокойный, нежный хруст коровий,
Овес и упряжь в изголовье,
И ветер шевелит траву
У самого порога.
Где-то
Грустит, поет гармонью лето,
И за рекою, в бурелом,
В туман
Запрятавшись, как птица,
Горячим сердцем
Ночь стучится,
От нетерпенья
Бьет крылом.
 
 
А утром Федор Федосеев,
Хозяин,
Их с собой ведет
И говорит:
– Страна Расея
Известна – хватит всем!
И мед,
И хлеб, и лес,
И зверь,
И рыба,
И нечего сказать – спасибо
Советской власти…
 
 
Широко
Рукой обводит даль: – Какая,
Ребята, благодать. —
Мелькая,
Поля скользят:
– Теперь легко,
Теперь нам что?
Теперь мы знаем,
На что работаем, хозяин!
Постой, немного погодя
Скота в колхозах будут – реки… —
Стоял, уверенный навеки,
Рукою дали обводя.
 
 
Федосеев
А вы, простите, кто же будете по профессии?
 
 
Христолюбов
Я… Я художник.
 
 
Федосеев
Рисуете?
 
 
Христолюбов
Рисую. Что ж, Федор Петрович, знаете вы художников?
 
 
Федосеев
А как же? Разве не видали
В моей квартире на стене
Картин?
 
 
Христолюбов
Нет-нет…
 
 
Федосеев
Товарищ Сталин на трибуне,
И Ворошилов на коне.
 
 
Христолюбов
Вам нравится?
 
 
Федосеев
Конечно.
 
 
Христолюбов
Очень?
 
 
Федосеев
Иначе б их не приобрел
И не держал бы…
 
 
Христолюбов
Между прочим:
Гляди, летит степной орел,
Карагачей рокочут листья,
Жара малиновая, лисья
Хитро крадется.
Может быть,
Всё это смутное движенье
Бесстрашно
На одно мгновенье
Смогли бы мы остановить.
И на холсте
Деревьев тени,
Медовый утра сон и звук,
Малиновки соседней пенье
В плену у нас
Остались вдруг.
Настали б вьюги вновь.
Слепая
Пошла метель крутить!
Но знай,
В твоей избе, не погибая,
Цвел
И качался б веткой май.
К нам,
Чудотворцам,
Видишь ты, —
Со всех сторон бегут цветы!
Их рисовал не человек,
Но запросто их люди рвали,
И если падал ранний снег,
Они цвели на одеяле,
На шалях,
На коврах цвели,
На грубых кошмах Казахстана,
В плену затейников обмана,
В плену у мастеров земли.
О, как они любимы нами!
Я думаю:
Зачем свое
Укрытое от бурь жилье
Мы любим украшать цветами?
Не для того ль,
Чтоб средь зимы,
Глазами злыми пригорюнясь,
В цветах угадывали мы
Утраченную нами юность?
 
 
Федосеев
Что говорить, день нынче славный,
Трава, вода,
Земля,
Листьё.
Но я хозяин самый главный,
И без меня
Здесь пусто всё.
И снова будет май.
И снова
Его ветра пройдут, звеня…
А ты разборчиво,
Толково,
Художник, нарисуй меня.
Неужли тварей бессловесных
Я, Федосеев, хуже?
Ты
Изобрази нас в красках лестных,
Мужичьих наших лиц черты.
Доярок наших,
Трактористов,
Всю нашу жизнь рисуй любя,
И всё, как есть.
Тогда мы
Исто
Полюбим, милый гость, тебя!
Ты покажи нас в нашем деле.
Что май без нас? Цветочный дым.
Минута!
Если бы не Ленин,
И лето было бы другим.
Был о б кольцо в ноздрю продето,
Запали б потные бока,
Как вол, понурясь,
Аж с рассвета
Работали б на кулака.
Огромной жизнью —
Той,
Напевной,
Которой и сравненья нет,
Жила колхозная деревня
И походила на рассвет.
Она смогла с былым проститься…
И с прежних тягостных ночей
Всё молодее,
Всё ясней
Глядели человечьи лица.
Нельзя взглянуть, чтоб не влюбиться
В походку гордую твою,
Республика!
В каком краю
Такие собраны богатства,
Так солнце блещет горячо?
В какой другой стране еще
Такая вольность есть и братство?
Сто тысяч ты пошлешь певцов,
Сто тысяч вышлешь ты героев,
И если всё ж в конце концов
Они погибнут – Вышлешь втрое.
Всему приходит свой черед,
И красной буквой праздник будет —
Огромный,
Материнской грудью
Ты вскормишь гениев, народ!
…………………………………………
Орлова, Голубева, Любу
Матвееву
И всех иных
Узнал ли и значенье их
Ты понял сердцем, Христолюбов?
Они входили в жизнь твою,
Как воздух нежный, земляничный,
Как отдых в кровь,
Подобно дню
Работы близкой и обычной.
Все в блеске золота густого…
Не ими ль
Этот мир пригож?
И стало то
Простей простого,
Что раньше было – к горлу нож.
 
 
Случился праздник – именины
Елены Горевой —
Колхоз
Доярке лучшей
Не холстины —
Батист и шелк в подарок нес.
Батист и шелк
В подарок нес —
Охапку именинных роз.
На стеблях тонких
Двухаршинных
Кругом стоят
Цветы в кувшинах,
Весь луг цветами занесен —
Бураном свадебным…
Повсюду
Стоят невиданные блюда,
И стол накрыт
На сто персон.
И над рекою ивняковой
Проносит облачную тень,
И первым тостом Начат новый,
Великий,
Именинный
День.
 
 
Смолянинов
Хоть я курортник здесь случайный.
(Смех. Аплодисменты.)
Всё ж
Выпал случай
Чрезвычайный.
И потому я трижды рад
В таком пиру
Принять участье.
Приветы шлет колхозу
«Счастье»
Шеф,
Друг —
Текстильный Комбинат.
(Аплодисменты.)
 
 
Что вместе нас связало сроду?
Мы
Граждане одной страны.
Мы дети одного народа,
Единой партии сыны.
И неразрывен,
Крепок,
Прочен,
Как серп и молот, наш Союз,
А если кто его захочет
Вдруг разорвать,
То я боюсь —
Напорется свиное рыло
На серп, на штык!
Чтобы вперед
Навечно неповадно было
Лезть в наш советский огород!
(Аплодисменты.)
 
 
За наш Союз несокрушимый!
За наш Союз непобедимый!
 

(Давно ли в деревнях такие речи звучат? Встают мужики, стаканы стучат. Из широкого горевского двора аж по всей стране звучит их ура!)

 
Голос
Партии Ленина и Советской власти ура!
(Ура!)
 
 
Голос
Зажиточной колхозной жизни ура!
(Ура!)
 
 
Голос
Шефу – текстильному Комбинату ура!
(Ура!)
 
 
Тонкий женский голос
Егору Захаровичу долгого здравия…
 
 
Смолянинов
Товарищи,
Теперь я должен
Заздравный этот тост продолжить,
Вот слово верное мое:
Да здравствуют дела простые,
Хозяйки руки золотые!
За юность,
За любовь ее!
(Ура! Ура!)
И тут немало
Веселья было,
И кругом
Сирень внезапно воссияла
Во всем бессмертии своем.
Нежна,
Лилова,
Ниже трав
Кистями пьяными упав.
И перед девушкой в упор
Ударил каблуком танцор,
В косоворотке,
Весел,
Яр —
И струны сорока гитар
Швырнули горсти серебра.
А парень шел среди двора
То сизым голубем,
То вдруг
Чертя, что ястреб, полный круг.
 
 
Невеста!
Струнный лепет тих,
Зовет рукой тебя жених…
 
 
(«Уж ты сад, ты мой сад, сад зелененький,
Что не розово цветешь, осыпаешься…»)
 
 
Всему, что на сердце таилось,
Настала вылиться пора —
Под облак
Песня уносилась,
И начинали тенора:
 
 
(«Что не розово цветешь, осыпаешься,
Сколь далёко, милый мой, отправляешься».)
 
 
Народ,
Твои напевы долги.
Их начинают чуть дыша.
В них ширина и вольность Волги,
Разбойный посвист Иртыша!
В них всюду брезжит светом алым,
В них журавлей просторный лет,
Мечта о счастье небывалом
Их верным голосом ведет.
 
 
Голоса
– Чокнемся! Чокнемся!
– Будь здоров, Степан!
– Будь здоров, Василий!
– Будь счастлива!
– Твое здоровье, Маша!
– Чокнемся, чокнемся!
– Будьте счастливы!
– На долгие времена!
– Чокнемся, чокнемся, мужики!..
 
 
Смолянинов
Имеет слово председатель
Колхоза…
 
 
Голоса
– Чокнемся, чокнемся, мужики!
– Тише!
– Петр Ильич!
– Пусть скажет Петр Ильич!
– Тише!
– Петр Ильич Игнатьев.
 
 
Председатель колхоза
Не ждал, но говорить пришлось.
Товарищи,
Меж нами гость —
Художник Христолюбов.
Люди,
Он долго жил у нас.
Авось
О нашей просьбе не забудет.
И вот какой теперь от нас,
От мужиков,
Ему наказ:
Рисуй, да так, чтоб пели птицы
На тканях, увидав цветы.
Рисуй,
Чтоб были наши ситцы
Нежны,
Прекрасны
И просты.
Чтоб веселей невесты стали
От тканей радостных твоих!
Чтоб наши дети подрастали
И пуще хорошели в них.
Чтоб я, надев из них рубаху,
Колхозник,
Твой сосед и друг,
Принарядившись, мог без страху,
Войти в любой известный круг.
Чтоб ситцы были с жизни сколок…
 
 
Первый голос
Чтоб я от ситцев подобрел!
 
 
Второй голос
Чтоб был широк и светел полог!
 
 
Третий голос
Чтоб в окнах занавес горел!
…………………………………………
Женский голос
Чтоб отливал пером павлиньим!
 
 
Голос
Чтоб цвет на нем
Был синь
И ал,
 
 
Голос
Чтобы про то узнал Калинин —
Тебе в награду орден дал!
 
 
Христолюбов
Они проходят, заблужденья.
Я на пороге новых дел…
Я чувствую…
Мои сомненья…
Всё это было пылью… тенью…
Нет, я не то сказать хотел.
Товарищи!
Теперь я вижу
И не ослепну ни за что —
Люблю,
Страдаю,
Ненавижу…
Нет, я хотел сказать не то.
Но я даю сегодня слово,
Хоть и напрасно слов ищу,
Душа на подвиги готова…
Не то!
Работать я хочу!
(Приветствия.)
 
 
Как вы велите мне – чтоб птицы,
Цветы завидя, пели! Я…
Для вашей жизни —
Жизнь моя!
 
 
(Приветствия.)
За христолюбовские ситцы,
За наши славные края
И за победный рокот века,
За искренность и веру ту,
Что обновляет человека,
За страстный,
Юный мир в цвету!
За партию, которой равной
Нет и не будет.
И за славный,
Великий, ясный полдень наш
Ты, песня,
Жить и славить рада
И, знаю твердо, если надо,
И жизнь свою
В бою
Отдашь!
 

1934–1936

 
Не покорившись стуже ледяной,
Осенних волн
Предсумрачному всхлипу,
Сзывали в бой
Наперекор Филиппу
Знамена гёзов,
Рея над страной.
 
 
Тогда свобода
Фландрией звалася,
Был дым костров,
Как зарево, тяжел,
И пепел
Черный, гибельный Клааса
 Стучал в сыновье сердце…
 
 
Альба шел,
Толпу наемной сволочи вербуя,
По пашням
Завоеванной земли,
И, взволновав
Заливов
Гладь рябую,
Испанские шумели корабли.
 
 
Будь прокляты!
Проклятья не остыли…
Будь прокляты
На тысячу веков…
Те палачи народа,
Что тащили
На виселицы
Фландрских мужиков.
 
 
Свободы кровь
Горит
На грандских шпорах.
Будь проклята в тысячелетья та
Страна попов,
Ханжей
И живодеров,
Согбенных спин,
Застенков
И креста,
 
 
И все певцы,
Которые посмели
Восславить императорскую медь,
Грошовый блеск
Кровавого борделя
И мясников —
Как рыцарство воспеть.
 
 
Испания!
Не в волчьем кабальеро,
Что наших братьев
Вешал для примера,
На модной шляпе
Перья теребя,
И не в парадах
Примо де Ривера
Мы видим
И приветствуем тебя.
 
 
Нет!
Ты сияешь
Знаменем багровым
И, побеждая,
Бьешься до конца
У склонов Гвадаррамы
Под суровым,
Глухим дождем
Продажного свинца.
 
 
В сыновье сердце
Пепел бьет Клааса.
Великим освещенная огнем,
Свобода раньше
Фландрией звалася, —
Испанией
Теперь ее зовем!
 
 
И пусть грознее
В зареве бессонном,
Под посвист смерти,
Злой
И ледяной,
Наперекор
Наемным легионам
Знамена гёзов
Реют над страной!
Весь мир следит
За схваткой небывалой,
Мы зорко смотрим
В сторону твою, —
Свободы стяг,
Несокрушимый, алый,
И черви свастик
Встретились в бою!
 
 
Пусть Черный Гитлер
Черной тенью танка
Плечом к плечу с врагом
Вступает в бой,
И обещает —
Вождь мерзавцев! —
Франко
Им заплатить,
Испания, тобой!
 
 
Мужайся!
Ты
Не рухнешь от удара,
Ты в гневе масс,
В их мужестве живешь.
Борись!
Из подземелий Алькасара
Засевших там
Вытравливай, как вошь!
Ты победишь
Во что бы то ни стало!
Пускай не дрогнет
Верная рука, —
По правилам
Пусть судят трибуналы,
По правилам,
Как некогда Чека!
 
 
Вздымай прибой
Революционной бури,
К одной мечте
Все мысли обратив.
Нам слышен
Гордый голос Ибаррури,
Весь сотканный из пламени
Призыв!
 
 
Он дорог нам!
Врагам – навеки страшен,
Ему смешон
И недоступен страх.
В дивизиях
Краснознаменных наших
Бойцы читают
Вести о фронтах:
 
 
О том, как у Авилы
В бой,
На приступ,
На юнкеров нацеливши
Штыки,
Испанские бесстрашно коммунисты
Ведут
Республиканские полки.
Как дочери
И жены ваши бьются,
Быть в стороне
Считая за позор,
Как пулеметом
Снайпер революций
Расстреливает гадину в упор.
 
 
Тебя кольцом тяжелым окружили
Деникины и Врангели твои,
Но им тебя
Не утопить в крови!
 
 
Бессмертная,
В своей уверясь силе,
Испания великих битв,
Живи!
 

1936

 
Они рождались
На крутых, на низких
Березовых,
Сосновых берегах,
В краях татарских,
Русских,
Черемисских,
На тех полянах,
И на тех лугах —
 
 
Что, дугами червлеными опеты,
Не чуяли созвездий над собой,
Все в медуницу пьяную одеты.
Но знаю я —
На свете горше нету
Татарки-крови
Черной и рябой…
 
 
И колокол пространства голубой
Раскачивался
На мизинце бога…
Мне говорят:
– Была она убога,
Была бедна,
Бессмысленна,
Темна —
Глухих веков этапная дорога,
Родившая
Все сущее
Страна.
Но, может быть,
Мы вспомним на досуге
О людях тех,
Чья слава горяча —
О разинском
Несокрушимом струге,
О занесенной
Сабле Пугача.
 
 
О том, как после
В гиканье и свисте,
Пускай еще
Совсем не коммунисты,
Но правду все ж
Почуявши свою,
За революцию
На чистом поле брани
Дрались они, товарищи крестьяне,
И падали
Убитыми в бою!
 
 
И странно было слушать командирам,
Как средь тайги
Внезапно возникал
И рос,
И выше поднимался вал —
Сто деревень, собравшихся
Всем миром,
Затягивало «Интернационал».
 
 
В снегу,
В ветвях сосновых,
Бородаты,
В овчинах рыжих,
В красных кушаках,
С винтовками и вилами в руках,
Сняв шапки, пели мужики —
Солдаты
Великой, славной
Армии труда,
Среди тайги
Под знаменем свободы!
И славно
Их встречали
В эти годы,
Когда они врывались в города!
 
 
И сабли
Вожаков их безызвестных,
Тугая сталь,
Не дрогнувшая в честных,
За честь народа
Поднятых руках,
Среди других особенно сверкая,
Останется,
Горя, не умирая,
Свидетельством
Бесстрашия в веках.
 
 
И даже
В славных песнях
Первой Конной,
Которую,
Как бурю, вел Буденный,
Их вольный голос
Слышится суров —
Оно недаром славилось —
 Крылато
Лихое войско Красного Мюрата,
На всем скаку
Сметавшее врагов!
 
 
Их кони в гневе,
В ярости косили
Кровавый глаз…
Сквозь облачную рядь
Крестьянская, бедняцкая Россия
Голосовала шашкой за Октябрь.
 
 
На тыщи верст,
За гребнями Урала
Страна слова присяги повторяла,
Слова огня – которые пою…
За революцию
На чистом поле брани
Дрались они, товарищи крестьяне,
И падали
Убитыми в бою!
 
 
И где-нибудь
Под Ачинском,
Бывало,
В глухом селе,
У снежного привала
Шла похоронов горькая тропа;
Мороз крепчал.
Мать голосила в сенцах,
И гроб несли
На белых полотенцах.
Без песен,
Без оркестра,
Без попа.
 
 
Лишь хруст
Сосновых веток в изголовье,
Да бант багровый,
Шелковый от крови,
Да над тайгою
Поминальный дым,
Друзей бойца
Глухое полукружье,
И боевое, верное оружье
Нес у седла
Печальный конь за ним!
 
 
Но клятвы крепче не было,
Чем эта,
Над славным прахом,
Отданным земле, —
Она пылала
Заревом во мгле,
Полотнищем
Невиданного света.
 
 
Твой полдень, революцию любя,
Бессмертная,
Великая,
Живая,
Не песню ль
О погибшем за тебя
В колхозах
Запевалы запевают!
 
 
Он славно жил
И умер
Так, как надо.
И лучшая,
Высокая награда
Получена еще при жизни им —
Он жил свободно!
И когда знамена
Военные поднимешь…
Поименно
Нас созови – в полки и эскадроны,
Мы
Жизни для тебя
Не пощадим!
 

1936

 
Снегири взлетают красногруды…
Скоро ль, скоро ль на беду мою
Я увижу волчьи изумруды
В нелюдимом, северном краю.
 
 
Будем мы печальны, одиноки
И пахучи, словно дикий мед.
Незаметно все приблизит сроки,
Седина нам кудри обовьет.
 
 
Я скажу тогда тебе, подруга:
«Дни летят, как по ветру листьё,
Хорошо, что мы нашли друг друга
В прежней жизни потерявши всё…»
 

Февраль 1937