Текст книги "Сидящие у рва"

Автор книги: Сергей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

НГАР. НАЧАЛО ПУТИ

…Все произошло очень быстро: сильные руки жреца обняли Амру, приподняли – и швырнули на постель. Она едва сдержала крик, боясь разбудить Нгара, и вытерпела все безропотно.

Но Нгар давно уже не спал. Прикрытый сбившимся одеялом, он молча и серьезно следил за тем, как потный седобородый старик поворачивал мать со спины на живот, с живота снова на спину, слушал его пыхтенье и стоны. Он видел его голый зад и часть спины из-под задранной рясы, – спины, покрытой длинной седой шерстью. Он видел смуглые – и тоже потные – ноги матери, и ее руки, обнимавшие старика за шею…

– Здесь, в Святом городе, мало женщин, – проговорил Пахар, когда все было закончено. – Евнухи и мальчики мне надоели. Я тебя отблагодарю…

Нгар не понял его слов, но подумал, что теперь у него будет много еды и игрушек.

* * *

С тех пор Пахар часто появлялся в келье Амры. Иногда он приносил подарки – сладости и вино. Маленького Нгара взяли в обучение, и теперь он большую часть времени проводил в школе при храме, где был самым юным учеником.

Ему было интересно. Толстый жрец обучал их чтению, заставляя до бесконечности повторять странные звукосочетания. Еще жрец рассказывал о Богах-Строителях, детях Аххумана, и Богах-Разрушителях, детях Намуххи, но Нгар понимал не все, хотя и очень старался. Частенько, выйдя из себя, жрец брал бамбуковую палку, и нещадно лупил учеников, а те выли в голос, изображая страдания. Нгара учитель до поры до времени не бил, и Нгар завидовал мальчикам, которые, получив взбучку, потом весело рассказывали об этом.

Но учение продолжалось недолго, и однажды случилось то, чего так боялась Амра. Пахар прибежал в келью во внеурочное время, вечером, сразу после трапезы. Лицо его было белее бороды.

– Собирайся, Хамра! – вполголоса проговорил он. – Собирайся и немедленно уходи. Я только что был у начальника городской стражи. Он вызвал меня и стал выспрашивать о тебе. Я сказал только то, что знал от тебя. Скажи мне правду, ты была когда-нибудь в Аммахаго?..

– Нет, – испуганно сказала Амра.

– И дом твой не сгорел, и муж не погиб… – Пахар покачал головой. – Тебя схватят и будут пытать. Оказывается, давно уже ищут женщину с ребенком из селения Муттара, что на западном склоне Гемских гор. Объявлена награда тому, кто найдет ее и укажет властям… Эта женщина – ты?

Амра залилась слезами, но Пахар встряхнул ее.

– Ты ведь знаешь законы. После пыток тебя сбросят в пропасть или побьют камнями… Уходи сейчас же, спрячься в Нижнем городе.

Он помог Амре собрать самое необходимое и вышел с ней из ворот храма. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как один из нищих, сидевших у стены, вскочил и завопил, показывая на Амру рукой:

– Вот она! Держите ее!

Нищие бросились на Амру. Особенно лютовал калека, выдававший себя за безногого: он несколько раз ударил ее по голове своей деревянной ногой.

Она упала в пыль, обливаясь кровью. Ее подняли. Воины с факелами оттеснили нищих.

– А награда? Как мне получить награду? – кричал тот, что первым узнал Амру.

– Придешь завтра к начальнику храмовой стражи, – ответил десятник.

– Это вовсе не он, а я первым узнал ее! – завопил другой, пораженный слепотой, с бельмами вместо глаз. – Я давно следил за ней!..

– Замолчи! Ты же слепой! Как ты мог ее рассмотреть? – ответил первый.

Они сцепились, к ним присоединились остальные, и уже по спинам товарищей стала гулять деревянная нога.

Амру тем временем потащили в караульню у храма Аххумана; обернувшись, она попыталась разглядеть Пахара, не увидела, и крикнула во тьму:

– Спаси сына!.. Моего сына спаси!

* * *

Нгар все понимал и помнил. Когда его привели в подвал, где содержались убийцы и святотатцы, он не сразу узнал мать. Глаза у нее заплыли, на волосах запеклась кровь. Увидев Нгара, она стала шевелить разбитыми губами, но Нгар ее не услышал. Он смотрел на высокого чернобородого человека в нарядной одежде.

У человека была жуткая, абсолютно голая голова. Голосом, вызывавшим дрожь, он спросил Нгара, узнает ли он эту женщину.

– Это мама, – ответил Нгар.

– А ты знаешь, в чем она обвиняется?

Человек с голым черепом и черной бородой приблизился к Нгару, наклонился. Нгар почувствовал зловонное дыхание и попытался отвернуться, но незнакомец схватил его за ухо.

– Ты помнишь своего отца?

– Помню.

– Ты видел, как эта женщина убила его?

Амра стояла на коленях со связанными впереди руками, позади нее возвышался стражник с дубинкой в руке. Услышав вопрос, Амра подалась вперед:

– Он не видел, он спал!

– Молчать! – прикрикнул чернобородый. – Это тебе не поможет!

Он снова потянул Нгара за ухо:

– Так ты видел, или нет?

Нгар молчал. Набычившись, он глядел вперед и вверх, но не на мать, а на того, кто охранял ее, поигрывая тяжелой дубинкой.

– Отвечай, иначе ты будешь считаться преступником.

– Почему?

– Потому, что не говоришь правду и тем самым пытаешься выгородить мужеубийцу.

Он тряхнул Нгара, да так, что слезы непроизвольно посыпались у него из глаз.

– Отвечай, или мы заставим тебя!

Он кивнул помощнику – высокому худому жрецу в темной одежде, тот приблизился с каким-то инструментом, тускло блестевшим в сиянии светильников.

– Вот это, – чернобородый снова встряхнул Нгара, заставляя смотреть на неведомый инструмент. – Это называется «отворитель правды». Знаешь, для чего он? Его накаляют на огне…

Амра страшно закричала, рванувшись вперед, но стражник был наготове: он повалил ее на каменный пол и ударил дубинкой.

Амра дернулась и замерла.

– Убери ее, – не оборачиваясь приказал чернобородый. – Так вот, мальчик. Скажи мне правду. И тогда, может быть, твоя мать останется с тобой. Скажешь?

Нгар кивнул. Да, он видел, как отец бил мать. Сначала кулаком, потом ногами, потом разбил о ее голову кувшин. Хихима было вступилась, но отлетела от удара в лицо и затихла за очагом.

Нгар не плакал. Он только присел в своей колыбели и глядел, приподняв голову над каменным краем.

Потом отец куда-то ушел. Хихима бросилась к матери, отерла ей лицо уксусом. Амра поднялась с пола и сказала:

– Побудь с Нгаром.

– А ты? – спросила Хихима.

– Я скоро вернусь.

Она вышла. Ее не было долго-долго, и Нгар уснул под убаюкивающее воркование Хахимы.

А потом – проснулся от страшного крика, нет, – рева.

В комнате было темно, и кто-то рычал и катался по полу, и выкрикивал ругательства, и сбивал на пол горшки и чашки.

Нгар заплакал, но его не было слышно. Тогда он вытер слезы и стал ждать, зажав уши руками. Сквозь ладони все равно были слышны грохот и рев, но было уже не так страшно. А когда наконец стало тихо, затеплился масляный светильник и раздался дрожащий голос Хахимы:

– Что ты сделала, женщина?..

* * *

– И что было потом? – спросил чернобородый. Он присел на корточки и сверлил Нгара пронзительным взглядом.

– Потом мама сказала, что мы уезжаем. Мы вышли и пошли по деревне. Было темно и тихо. Потом мы пошли по горам, и через лес. Мама плакала, а после перестала…

– Значит, – задумчиво сказал чернобородый, – ты не видел, как она это сделала… Жаль. Но и этого вполне достаточно. Есть показания твоей бабки. А теперь… – Он обернулся к помощнику, который, стоя за высоким маленьким столиком, что-то чертил тростниковой палочкой. – Ты все записал?.. А теперь и твои, мальчик.

Он повернулся к помощнику.

Нгар потряс его за рясу и спросил:

– А где моя мама?

Чернобородый не слышал, он просматривал записи.

– Где моя мама? – крикнул Нгар.

Жрец удивленно взглянул на него.

– Твоя мать совершила черное дело, за которое строго наказывают, – терпеливо сказал он.

– Но ты же сказал, что я буду с ней!

Жрец ухмыльнулся:

– Разве ты хочешь, чтобы тебя сбросили в пропасть? В страшную, темную пропасть!..

Он отвернулся было, протягивая записи помощнику, и в этот момент Нгар обеими руками вцепился в руку жреца, потянул вниз и вонзил зубы в запястье.

Жрец взвизгнул по-бабьи, стал сначала стряхивать, а потом отрывать Нгара, по ладони его стекала кровь и заливала упавший на пол лист тростниковой бумаги… Помощник кинулся помогать, пытался разжать челюсти Нгара, но не мог. Наконец, Нгара оторвали – с окровавленным ртом, с куском живой плоти в зубах…

– В клетку его! Выставить на солнце! Не давать воды!.. – визжал чернобородый, а потом, взглянув на залитый кровью протокол, внезапно побелел и со стоном рухнул на пол.

Подоспевший стражник схватил Нгара за шею, пригнул… И Нгару стало так больно, что он полетел во тьму.

* * *

Клетка была выставлена у стены, разделявшей Верхний и Нижний город. Стражникам было лень торчать на солнцепеке, охраняя Нгара, и они уходили в тень, оставляя пленника в окружении нищих.

Нищие всласть отдались новому развлечению. Они совали палки в щели между досками. Они мочились в эти щели, приговаривая:

«Пить хочешь, волчонок? Пей!».

Не лучше относились к Нгару и горожане, которым нищие с удовольствием рассказывали о его преступлениях:

– Это тот самый ублюдок, чья мать зарезала мужа, а потом хотела сварить его. А может быть, и сварила, и накормила своего ублюдка мясом его собственного отца – иначе с чего он такой звереныш? Знаете, что он сделал? Он хотел заживо сожрать человека, ревностного слугу справедливости Аххура, который вывел на чистую воду эту тварь в женском подобии!.. Да вот идет сам Аххур, посмотрите на его раны!

Бледный Аххур в своей темно-коричневой рясе с рукой, привязанной к груди, торжественно приближался к клетке, молился с помощью одной руки, обратясь лицом к храму Аххумана, а потом совал в клетку кусок вареной требухи. Затем снова шептал слова молитвы и удалялся, провожаемый возгласами торговок: «Воистину, слуга справедливости! Благородный, добрый человек!» Торговки, конечно, не знали, что требуха была пересоленной, и после еды Нгар испытывал такие жуткие муки жажды, что готов был пить что угодно – лишь бы побольше.

Правда, раз в день стражник давал Нгару воды: отпирал дверцу и ставил в клетку глиняную чашу. Делал это с опаской – боялся, что звереныш мог оттяпать ему пальцы, а то и всю руку.

И совсем уж редко, поздно вечером, когда расползались нищие и клетку при этом охраняли знакомые стражники, к Нгару приходил юный жрец Амма, быстро просовывал в щели хлебцы, сыр или фрукты, лил воду из кувшина – так, чтобы Нгар успел напиться, – и быстро уходил. Иной раз перепадало и от сердобольных горожанок, а то и паломников.

* * *

Сколько времени так продолжалось, он не мог сказать. Он смутно помнил, что его клетку, наконец, перевезли в темницу, в которой он страдал уже не от жары, а от холода.

А потом наконец Нгара вывели на свет. Какие-то полуголые люди надели ему на шею тяжелое кольцо и привязали к высокой арбе.

Арба покатилась, и Нгар побежал следом: его продали в рабство паломнику из Зеркальной долины. Нгар запомнил бесконечную дорогу, и еще – голод, жажду, ругань, пыль, и пот.

Но Нгар вытерпел и эту дорогу, и работу в мастерской кожевенника, и многое другое, пока однажды не убил раба-надсмотрщика. Он вырос, хотя и не знал, сколько ему лет.

Он выхватил у надсмотрщика длинную плеть, захлестнул ему горло и кинулся под ноги. Надсмотрщик упал головой в чан, в котором вымачивались кожи, и захлебнулся.

Тогда его продали снова и снова для исправления посадили в деревянную клетку, в которой он просидел так долго, что успел сменить нескольких хозяев. Он вынес все и не умер. И ему, наконец, повезло: один из деревенских богачей, чтобы спасти своего сыночка от службы, продал Нгара в военный учебный лагерь. Хотя лет Нгару было еще недостаточно, он был рослым и жилистым, и вполне сошел за новобранца. А жизнь в военном лагере была куда лучше, чем жизнь в клетке…

МАЛЕНЬКОЕ ПРИОЗЕРЬЕ

Когда Нгар открыл глаза, первое, что он увидел – улыбающееся лицо подростка, почти мальчика, одетого в расшитый золотом костюм неизвестного Нгару покроя, с золотым обручем, перехватывавшим длинные волосы.

Улыбка мальчика стала еще шире, он кивнул, и несколько рук приподняли Нгара так, что он увидел большую солнечную поляну, на которой там и сям возвышались странные деревянные домики, похожие на игрушечные. Со всех сторон на Нгара смотрело множество любопытных детских глаз, некоторые – с испугом, но большинство – с интересом, к которому примешивалась неприязнь.

– Кто ты и где я? – спросил Нгар, чувствуя, что не может пошевелить ни руками, ни ногами.

– Добро пожаловать в страну счастливого детства! – весело произнес мальчик с обручем.

Его слова вызвали одобрительный смех остальных детей.

Мальчик говорил на чистом и правильном языке Гор, не искаженном намутскими и индиарскими варваризмами.

Нгар попытался высвободить руки, невольно застонал от боли и спросил на языке Гор:

– Где мои люди?

– Здесь. Все они надежно связаны и все еще не пришли в себя.

Ты – первый, – ответил мальчик.

– Значит, мы в плену. Так кто же ты, малыш?

– Я не малыш! – улыбка мальчика стала неприятной. – Я – повелитель Маленького Приозерья, я бог маленького народа, и ты должен обращаться ко мне как к царю.

Нгар закрыл глаза, пытаясь осмыслить то, что услышал.

Возможно, он не все правильно понял?

– Маленькое Приозерье? Маленький народ? – переспросил он. И сейчас же витая плетка обожгла его лицо.

– Ты забыл прибавить: «повелитель»!

Нгар застонал от бессилия. Напрягся – но путы были слишком надежны, и, скосив глаза, он увидел, что крепко связан сыромятными ремнями, до черноты стянувшими тело.

– Я не знаю, кто ты, но с такими, как ты, я привык обращаться по-отцовски, – выговорил Нгар. – Тебя надо учить правилам хорошего поведения.

– Благодарю, – маленький повелитель шутливо поклонился. – Но мы не для того ушли из вашего мира, мира больших, чтобы позволять воспитывать себя самозваным отцам.

Он круто повернулся и зашагал прочь. За ним последовала вся свита – дети разного возраста, одетые странно и странно державшие себя.

* * *

Шло время. Дети на поляне на кострах жарили мясо, и его запах приносил Нгару, не евшему жаркого со дня бегства из Суэ, дополнительные страдания. Кроме голода он чувствовал невыносимую жажду. Однако вступать в разговоры с бродившими в отдалении детьми ему не хотелось.

Солнце клонилось к верхушкам деревьев, когда из островерхого деревянного дома вышел маленький повелитель и направился к Нгару.

– Некоторые из твоих товарищей тоже очнулись. Они уверяют, что что ты – великий полководец, – сказал мальчик. – Конечно, среди варваров тоже бывают полководцы, я понимаю. Говорят, ты командовал бессмертными в войске аххумов?

– Да, это так.

Мальчик поколебался.

– Ты, наверное, хочешь пить и есть. Тебя накормят, если ты будешь слушаться и называть меня так, как называют мои подданные.

– Повелителем? – Нгар криво усмехнулся высохшими губами. – Хорошо.

Повелитель снова помедлил.

– Я прикажу развязать тебе ноги, но так, чтобы ты не смог убежать.

Он повернулся к свите и отдал приказ на неизвестном Нгару наречии.

Мальчики кинулись к Нгару. Его проворно подняли на ноги, ослабили путы и подтолкнули вперед. Нгар упал лицом в траву.

Дети расхохотались совсем не детским смехом.

Нгара снова поставили на ноги. Подталкивая в спину какими-то острыми палками, похожими на длинные кинжалы, его подвели к одному из костров. Здесь один из малышей – грязный до того, что казался темнокожим, – поднес ко рту Нгара кусок жаркого, надетый на обгоревший сук.

– Пить! – сказал Нгар.

Другой мальчик-раб налил из странной формы металлического кувшина чашку воды. Нгар сел. Чашку поднесли ему ко рту и Нгар с жадностью опорожнил ее.

– Еще.

Ему снова поднесли чашку. Но третью чашку один из вооруженных кинжалом мальчиков выбил у раба из рук.

– Достаточно!

Снова поднесли жаркое и Нгар с жадностью вцепился в него зубами. Это было восхитительное мясо, напоминавшее Нгару вкус молочных ягнят.

Потом Нгара подвели к трону, стоявшему на крыльце островерхого дома. Трон попал сюда неизвестным путем, ибо явно принадлежал взрослому и был изготовлен искусными взрослыми руками.

Маленький повелитель, сидевший на троне свесив ноги, выглядел нелепо и смешно. Тем не менее вокруг него стояли несколько малышей с опахалами в руках, а под рукой у него сидела девочка лет одиннадцати со светлыми волосами. Маленький повелитель гладил рукой ее волосы и она, закрыв глаза, издавала кошачьи звуки.

– Ну, полководец бессмертных, теперь я хочу, чтобы ты рассказал нам о своих подвигах. Мне нравятся интересные истории.

– Что ты знаешь о подвигах? – спросил Нгар.

– О, кое-что знаю. К нам приходят вести из вашего мира. Да вот недавно приходили данахцы – они искали своих пропавших детей.

Они думали, что дети сбежали к нам, в Маленькое Приозерье.

– Они нашли своих детей?

– Нет, – резко ответил повелитель. – Мои подданные никому не принадлежат, кроме меня. У них нет отцов и матерей. Они приходят сюда из разных мест. Например, я пришел из Приозерья.

Это было очень давно. Мне было здесь хорошо. Здесь хорошо всем детям, потому, что они делают то, чего им не позволяют взрослые. Они не хотят возвращаться в рабство к взрослым.

Произнеся эту длинную речь, повелитель притомился и поманил рукой раба. Раб подал ему вырезанный из горного хрусталя кубок, наполненный красноватой жидкостью. Повелитель отхлебнул и протянул Нгару:

– Хочешь попробовать?

– Нет… – Нгар покачал головой. – Но скажи мне… Ведь дети взрослеют. А у вас нет взрослых…

– Этот вопрос решен неокончательно. Здесь нет никого, старше пятнадцати лет. И не будет.

– Где же они?

– Они ушли, – поскучнев, сообщил повелитель. – Но я хотел послушать твои рассказы, а ты все время сам спрашиваешь меня.

– Что ты хочешь узнать?

– Разные интересные случаи из твоих походов… Кстати, куда это вы так торопились, что не заметили наших ловушек?

– Мы держим путь в Приозерье. За нами была погоня, – с трудом выговорил Нгар.

– В Приозерье? – удивленно воскликнул повелитель. – Неужели ты со своей горсткой воинов хотел завоевать Счастливый Край?

– Моя горстка воинов прошла много миль, моя горстка воинов многого стоит… – сказал Нгар. – Но завоевать Приозерье – задача тех, кто придет следом за нами.

– Аххумы придут в Приозерье? – повелитель откинулся на троне и рассмеялся. – Да знаешь ли ты, что дикарей из-за гор в Приозерье держат в железных клетках и показывают за деньги толпе? Я помню, однажды в горах изловили варвара – кажется, это был твой соплеменник, аххум. Его посадили в клетку и возили по улицам. Он грыз железные прутья! А потом смирился и его кормили с рук, как животное. Он гадил под себя и за горсть сладостей показывал желающим свой красный зад!..

– Замолчи! – воскликнул Нгар.

Но повелитель, подняв голову, хохотал и бил себя по колену ладонью. Нгар сжал зубы и прикрыл глаза.

– Ну хорошо… – повелитель вытер выступившие от смеха слезы.

– Теперь скажи, кто же за вами гнался?

Нгар помедлил.

– Враг. Алабарский Волк.

– Какое странное имя! Наверное, он хороший воин. Лучше тебя, да?

– Замолчи! – снова прохрипел Нгар.

Повелитель вскочил и пустил в ход плетку. Глаза Нгара залила кровь, но боли он не почувствовал.

– Я ничего больше не буду тебе рассказывать, пока не узнаю, что стало с моими людьми.

– Я скажу тебе, – ухмыльнулся повелитель, снова усаживаясь на трон и принимаясь теребить волосы юной прелестницы. – Они сидят в яме. Там, за оградой. Ночью придут те, кто живет на деревьях, и возьмут их.

– И что дальше?

– Их, наверное, съедят, – пожал плечами повелитель. – Мы подкармливаем дикарей, и дикари защищают нашу маленькую страну от нежелательных пришельцев.

Он еще говорил, когда Нгар бросился вперед, пытаясь зубами достать горло маленького повелителя.

Тот, однако, успел вскочить, Нгар промахнулся, упал на трон и разбил себе лицо.

Его схватили за ноги и оттащили.

– В яму его! – взвизгнул повелитель. – Нет, постойте! Сначала мы вырежем его внутренности и у него на глазах скормим собачкам!

Мир перевернулся. Нгара тащили куда-то, а он видел лишь темнеющее небо и первые звезды, загоравшиеся в вышине, и слышал крики и смех маленького народца, потешавшегося над поверженным полководцем бессмертных.

* * *

Его выволокли за высокую деревянную ограду, которая, видимо, ограничивала владения маленького повелителя. Здесь в землю были врыты какие-то столбы и к одному из них привязали Нгара.

Потом все ушли, закрылись ворота, и стало темно.

Через несколько минут послышалось низкое рычание. В полутьме к Нгару приближались какие-то существа – возможно, это были люди-звери, названные маленьким повелителем «собачками».

Нгар крикнул – приземистые тени шарахнулись в стороны. Но прошло еще несколько минут – и тени вновь осмелели. Нгар разглядел горевшие во тьме звериные глаза и похолодел. Он напрягся изо всех сил, пытаясь ослабить путы, но все было напрасно. Что-что, а связывать взрослых эти мальчишки научились.

Звериные голоса, в которых слышались жалобы, угроза, ожесточение, приближались, окружали привязанного к столбу Нгара, и даже его крики не помогали.

Казалось, еще немного – и звери вцепятся в него, и начнут, чавкая, пожирать его живую трепещущую плоть, – но тут что-то произошло. Тени шарахнулись в стороны, Нгар услышал дыхание позади и почувствовал, что путы ослабли. Наконец, он пошевелил руками. Поднял их, превозмогая невыносимую боль, и в слабом сиянии звезд увидел круглое мальчишечье лицо.

– Кто ты? – шепотом спросил Нгар.

– Я Амук, я родился в Огненных горах. Люди-звери похитили меня и моего брата из нашей деревни. Они привели нас сюда и обменяли на два бронзовых топора… Возьмите меня с собой! Я не хочу здесь оставаться!

– Хорошо. Дай мне оружие.

Нгар взял длинный острый клинок.

– Где яма, о которой говорил твой повелитель?

– Я провожу. Она совсем недалеко!

Они двинулись вдоль ограды, белевшей во тьме, и по дороге Амук шепотом рассказал Нгару, что ему вот-вот исполнится четырнадцать, но выглядит он взрослее, и его скоро должны убить.

– Ах, вот куда деваются те, кто взрослеют! – пробормотал Нгар.

– Их не просто убивают, господин! Их съедают!

Нгар вздрогнул.

– Да, съедают, и вытворяют с ними другие страшные вещи! Очень страшные вещи!..

Нгар зажал ему рот ладонью.

– Тише! Ты слышишь?

– Это там, в яме… – прошептал Амук.

Издали, с края леса, доносились яростные крики и звуки борьбы.

Нгар различил голос Шумаара и побежал вперед.

Сначала он увидел скопище лохматых приземистых теней, а потом, когда проложил себе дорогу, неистово орудуя кинжалом, оказался на краю ямы, в которую не заглядывали звезды.

– Вот ремни! – шепнул предусмотрительный Амук, подавая Нгару перерезанные путы.

– Шумаар! – крикнул Нгар. – Хватайся за ремни!

Яма была, к счастью, не очень глубокой, и через секунду Шумаар уже был наверху.

– Повелитель! – воскликнул Шумаар. – Там около тридцати воинов. На нас бросились эти дикие собаки, мы рвали их руками, но бой еще продолжается!..

– Амук! – позвал Нгар. – Ты можешь зажечь огонь?

– Могу, но это опасно…

Нгар сунул ему сухую ветку, отломанную от ближайшего дерева.

Пока Амук высекал огонь, Нгар и Шумаар вытягивали из ямы еще живых воинов.

Вспыхнул огонь. Амук сломал еще несколько веток и подал факел Нгару. Нгар прыгнул с факелом вниз. Визг и дьявольское рычание огласили окрестности. Но вскоре все было кончено. Раненых, окровавленных воинов подняли наверх.

– Где остальные воины?

– В других ямах, господин…

– А наши лошади?

– Их завели внутрь, за ограду…

Отправив Шумаара с Амуком и с частью воинов освобождать пленников, Нгар с остальными бросился к ограде, туда, откуда слышалось ржание лошадей.

* * *

Едва Нгар вскочил в седло и вооружился запасным мечом, хранившимся в притороченных к седлу кожаных ножнах, он почувствовал былую уверенность.

Маленькое Приозерье уже пробудилось от шума. От домика к домику, от костра к костру забегали дети, натягивая маленькие луки и посылая стрелы во всадников.

Нгар пустил коня в галоп, перемахивая через костры, ломая неумело сооруженные хижины. Он остановил коня перед домом маленького повелителя и плечом вынес дверь, не обращая внимания на вцепившихся в него сторожей.

Маленький повелитель сидел на огромном ложе, тараща глаза.

Юная наложница даже не успела выпустить из губ его маленькое мужское достоинство.

– Значит, вот чем мешали заниматься тебе взрослые? И за это ты скармливал их людоедам?..

Нгар взглянул на девочку:

– Брысь!

И когда она, скатившись вниз, заползла под кровать, Нгар одним движением снес голову маленького повелителя с плеч. Голова подскочила и вылетела в открытое окно.

Нгар выбежал из дома и прыгнул в седло. Суетившимся вокруг с криками и плачем детям он крикнул, привстав в стременах:

– Ждите меня здесь! На рассвете я вернусь за вами!

Он пришпорил коня. Конь перемахнул через ограду. Где-то там, во тьме, Шумаар боролся с полчищами людей-зверей.

* * *

К рассвету оставшиеся в живых бессмертные собрались перед большим костром внутри ограды.

Дети сгрудились поодаль у другого костра, и Амук шепотом сообщил Нгару, что многих не хватает.

– Нужно быть осторожным, – сказал Амук, косясь на своих бывших сограждан из-за широкой спины Шумаара, – они злые, особенно телохранители. Они еще могут навредить…

– Не бойся. Мы передохнем и на рассвете уедем отсюда, из вашей счастливой страны, – ответил Шумаар.

Однако отдохнуть им не удалось: послышался тревожный свист, а за ним – топот.

– Черные всадники! – вскричал часовой, дежуривший за оградой лагеря.

Нгар вскочил. Сил было слишком мало, и хотя бессмертные нашли спрятанные детьми оружие, луков и стрел было недостаточно, чтобы держать оборону.

– По коням! – скомандовал Нгар. – Эй вы, счастливые дети! Кто хочет – пусть остается. Черные всадники не обидят вас!

– Господин, господин! – раздался тонкий голосок. – Возьми меня с собой!

К лошади Нгара подбежала девочка, служившая маленькому повелителю забавой.

– Шумаар! – крикнул Нгар.

Гигант подхватил девочку с земли и посадил позади себя, велев держатся за пояс.

Через минуту лагерь опустел. Амук, ехавший с Нгаром, показывал дорогу на запад. Отряд быстро уходил неприметными тропами под черными сводами молчавшего леса.

Когда солнце встало над гребнем поросшей густым лесом горы, отряд был уже далеко. На одном из крутых витков тропы Нгар приостановился. Отсюда как на ладони была видна Страна детей – городьба, скопление хижин, островерхий домик, а дальше – ручьи и озера, тонувшие в тумане, и еще – большие отряды черных всадников. Их было не меньше двух сотен, и наверняка были и другие, скрытые лесом и туманом.

С перевала открылся вид на новую долину, за которой горы становились заметно ниже. Долина и подножия гор поросли редколесьем.

– Здесь нам не спрятаться от Эдарка, если он догонит нас, – сказал Нгар. – Амук, не знаешь ли ты какого-нибудь другого пути?

– Нет, господин. Эти холмы тянутся до самой Нерайны. А за Нерайной начинаются Огненные горы, моя родина.

* * *

Отряд без происшествий спустился в долину. У медлительной речушки сделали привал, и после короткого отдыха вновь выехали на запад.

Нгар выбирал самые неприметные тропки, иногда сворачивал с них, и они ехали, путая следы, по редколесью.

К концу дня они достигли следующего перевала. Теперь перед ними была всхолмленная равнина, постепенно повышавшаяся к северу. Далеко-далеко на юге блестела полоска моря.

Здесь всадникам Эдарка было легче нагнать Нгара и предводитель бессмертных решил взять севернее, где лес был гуще.

И еще один день прошел. Ночь застала их в глухой лощине, заросшей кустарником и гигантским папоротником. По дну лощины струился ручеек.

Стреножив лошадей, воины повалились спать, выставив охранение.

И именно этой ночью передовой отряд Эдарка на свежих конях рыская по плоскогорью, наткнулся на лощину.

Короткая схватка завершилась довольно удачно для аххумов: они успели уйти от погони, потеряв лишь несколько человек.

Но кони уже не могли выдерживать бешеной скачки и, едва крики намутцев затихли вдали, отряд перешел на шаг.

Они медленно двигались по каменистому предгорью, пересекая холодные быстрые ручьи, стараясь держаться в тени скал от умопомрачительного сияния полной луны.

Перед самым рассветом снова сделали привал. Шумаар, выехавший на разведку, приложив ухо к камням, услышал дробный перестук копыт.

– Они преследуют нас, повелитель. Милях в трех – не больше.

Сколько их – я не смог определить.

Нгар огляделся. Перед ними вздымались каменистые кручи, на которые не могли подняться лошади.

– Пусть десять воинов и дети отведут лошадей дальше, за тот выступ скалы. Остальные – со мной. Устроим засаду.

Несколько десятков бессмертных, озаренные неистовым лунным сиянием, стали подниматься вверх, на скалистый уступ. Едва они залегли, как послышался топот копыт, и через несколько минут из тени на свет выехали первые черные всадники.

Нгар подождал, когда побольше намутцев соберется под уступом, а потом подал команду.

Засвистели-запели стрелы и тучей рухнули вниз. Нгар с удовлетворением вслушался в ржание лошадей и испуганные вопли намутцев.

Бессмертные быстро спустились вниз. Намутцев погибло немного, большая часть, по-видимому, отступила, опасаясь новой засады.

Зато воинам удалось поймать нескольких оставшихся без хозяев лошадей и собрать кое-какое оружие: колчаны со стрелами и кривые намутские сабли.

И снова был путь под луной, по серебристым камням. Потом откуда-то повеяло прохладой, еще пол-мили пути – и отряд остановился на круче, под которой, разрезанная лунной струной, темнела водная гладь великой реки Нерайны.

* * *

На рассвете отряд нашел спуск и выбрался на берег. Медленно катилась мимо вода, шумели, набегая на галечник, волны, а другого берега, как ни вглядывался зоркий Шумаар, не было видно.

– Нужны лодки и плоты, – сказал Нгар в раздумье. – Но где их взять в этой безлюдной местности?

– Я знаю! – раздался звонкий голос.

Юная наложница маленького повелителя вышла вперед, теребя край своего полотняного платья, кусками оборванного по подолу.

– Как тебя зовут, девочка? – спросил Нгар. Он словно впервые увидел ее – кукольное лицо и детскую набухшую грудь, и не по-детски длинные худые ноги.

– Я Эйга. Я родилась здесь, на берегу Нерайны. Наш поселок стоял на самом берегу, и мой отец ловил рыбу, а дедушка перевозил на огромной лодке людей на тот берег. Он перевозил лошадей, и овец, и верблюдов. И еще большущих быков. За перевоз он брал деньги и был самым богатым в поселке.

– Где же ваш поселок?

Девочка посмотрела влево и вправо и пожала плечами.

– Я была маленькой. Я не помню…

– Там были горы? Такие, как эти?

– Нет. Берег был высоким, но к воде вели широкие лестницы…

Нгар взглянул на Шумаара.

– Как ты думаешь, где безопаснее в этих местах держать перевоз?

– Я думаю, ближе к морю, повелитель, – прогудел Шумаар.

Нгар кивнул и тронул поводья, поворачивая на юг.

* * *

Эйга не обманула: действительно, через несколько миль пути, когда скалы остались позади, отряд вышел к небольшому поселку.