Текст книги "Агдан. Не стены, а паруса! (СИ)"

Автор книги: Сергей Саут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 69 страниц)

Все-таки, в сложном и загруженном расписании Беатриче, избранной главой лагеря, ну а позже поддержанной в этом назначении и клубом местных поклонников в лице «RedAlert» окно нашлось. Окно для такого уважаемого человека, как госпожа НаБом и пока непонятно насколько уважаемого господина Квак ЮнГи.

Кроме этих двух, в штабной палатке присутствовала и разумеется сама Беатриче, а также сама себя назначившая на должность ее добровольной помощницы, «рыжая защитница».

Также была здесь и переводчица КенВон, которая как раз удачно приехала к началу этих самых переговоров из города, где она сопровождала испанку Риверу Мендосу, которая тоже присутствовала.

В наличии был и СанХо, он подъехал довольно вовремя и заменил на этой встрече своего зама по безопасности в клубе «RedAlert» и новоиспеченного зама начальника нового лагеря УЕна, который тоже был в наличии.

Также не обошлось дело без Чан ДоХи, которая возглавила так называемое медицинское крыло лагеря. Она сейчас как раз вполголоса, на корейско-английском диалекте, что-то обсуждала с рыжей ирландкой.

В общем на двух представителей корейских официальных лиц приходилось шесть не совсем официальных представителей лагеря «Вместе с Агдан!» если не считать переводчицы.

Хотя здесь еще с какой стороны посмотреть. Назначение Беатриче для кого-то в лагере более легитимно чем назначение того же Квак ЮнГи на переговоры, и еще неизвестно как он получил свою не маленькую должность. Точно не путем выборов! А вот выборы главы лагеря под стенами Анян, кем надо были признаны вполне законными и состоявшимися.

Так что по легитимности здесь еще неизвестно у кого фактор преимущества. Но, впрочем, это не так и интересно, больше нас интересует ход самих переговоров. И они разумеется начались.

С одной стороны стола присели НаБом и ЮнГи, напротив них четвёрка переговорщиков – разумеется в центре Беатриче Грассо и КенВон как переводчик, с боков СанХо и испанка Ривера.

Так как на этом длина одной стороны стола закончилась, то Рейд Аластрайона и Чан ДоХи с УЕном стояли за спинами своих переговорщиков, сесть за половину занятую противной стороной они разумеется не пожелали.

Интересное намечается противостояние. Два гражданина Кореи против граждан Италии, Великобритании, Испании и трех своих земляков.

Началось оно с представления прибывшего главного переговорщика – господина Квака ЮнГи, его снова всем представила НаБом.

После чего КенВон поочередно назвала всех присутствующих с противоположной стороны. НаБом в этот раз не стала угрожать полицией и требовать свернуть лагерь перед стенами. Вместо нее это сделал господин Квак.

Который разразился долгой речью, одевая ее в этакую словесную высокопарную шелуху. Впрочем, долго рассусоливать и слушать свой собственный голос ему не дали.

В какой-то момент Беатриче, во время паузы, возникшей при очередном переводе словесных изысков от господина Квака спросила того прямо можно сказать что в лоб.

– Господин Квак ЮнГи, не нужно нам от вас этой всей логореи, вы же не на совещании у себя в Министерстве, вы можете простыми словами сказать, что вы от нас хотите?

(Логорея, в переводе с греческого «слово» и «теку» – симптом патологии речи; речевое возбуждение, многословие, безудержность речевой продукции и ускорение её темпа. В переносном смысле логорея – пустословие, болтовня, длинные бессмысленные речи, произносимые ораторами. Прим. – автора).

– Ну я. – несколько сбился с высокого штиля ЮнГи, не очень довольный что его прервали, а он еще и половину своей речи не сказал, какие же некультурные эти иностранные граждане. – Ну по сути я хотел сказать, что наше Министерство уделяет огромное внимание и не жалеет …

– Можно еще покороче и поконкретнее. – снова прервала его итальянка, даже не выслушав переводчика, похоже она уже поняла, что опять начались пустопорожние речи, а может кто-то ей и подсказал.

– Еще короче? – удивился ЮнГи.

– Да, или это у вас вызывает какие-то затруднения? – итальянка внешне также невозмутима.

– Ну хорошо! – сдался ЮнГи. – На самом деле требования от господина министра просты и легко вами выполнимы. Вам необходимо свернуть лагерь возле тюремных стен и покинуть прилегающую к Анян территорию. На это даются целые сутки, а также предлагается если надо помощь в перевозке людей и имущества до указанного вами места.

Если вы все это сделаете, то три человека вашего эээ … движения могут в ближайшем времени поговорить с самим министром юстиции и изложить свои требования лично ему, можете даже их представить в письменном виде. Ну, а он со своей стороны приложит все силы и постарается помочь вашему кумиру в рамках законодательства республики Корея.

Если же вы не станете выполнять наши законные требования, то мы вынуждены будем применить к вам более эээ … радикальные меры, которые думаю вам не понравятся. Я считаю, что не стоит доводить наше противостоянии до точки невозврата, это не нужно ни вам ни нам.

Я думаю, что это прекрасное предложение, которое устроит всех присутствующих.

– А более радикальные меры это какие? – мило улыбаясь спросила Беатриче, хотя глаза при этом у нее оставались холодными.

– Нууу … это когда полиция будет вынуждена воспользоваться своим законным правом на насилие и применить это право в отношении вас. – отвечает ЮнГи с небольшой заминкой. – И в таком случае число пострадавших может быть несоизмеримо с …

– Короче, бить будут! – это уже по-корейски вмешалась рыжая ирландка, пристально смотря на поющего соловьем чиновника и с молчаливого одобрения Беатриче добавила.

– Насколько я понимаю, господин ЮнГи, если отбросить всю эту словесную шелуху, то получается, что вы нам просто угрожаете? Можно сказать, что вы поставили нам этакий ультиматум? А как же право на протест признанное во всем мире, признанное между прочим во всемирной конвенции прав человека? Или в Корее не уважают и не руководствуются конвенцией по правам человека?

– Я, мне … – начал что-то блеять в ответ ЮнГи, совсем не ожидавший здесь отсылок к международному праву, но рыжая Ала снова его прервала.

– Можете не отвечать господин Квак ЮнГи. В принципе это был риторический вопрос.

– Да господин ЮнГи. – это уже Беатриче вступила в разговор. – Если честно говорить, то мы не сосем поняли суть вашего приезда и вашу ээ … высокопарную речь. Потому что по большому счету вы сейчас 10 минут говорили нам то, что вчера уважаемая госпожа НаБом нам сказала в течении тридцати секунд.

А именно сверните лагерь, и если вы этого не сделаете, то к вам будет применена сила и вы будете задержаны полицией, что вчера кстати и произошло. Поэтому нам не совсем понятна цель прибытия сюда такого высокопоставленного чиновника как вы, чтобы передать нам то что вы только что сказали, из вашего Министерства, можно было сюда направить и какого-нибудь охранника или уборщицу.

Думаю, что они донесли эту мысль до нас не хуже, да и намного быстрее. Поэтому наш ответ на предложение вашего министра прост – Спасибо, но нет!

– Вы не спешите уважаемая Беатриче. – после небольшой паузы заговорил ЮнГи. – Вы все-таки как я понимаю вы здесь не единолично всем управляете, у вас же демократия, может ваши коллеги имеют на происходящее свой взгляд?

Поэтому поговорите с ними и примите правильное решение, так чтобы оно устроило всех. А то знаете ли, изолятор временного содержания в Корее, это явно не то место, откуда стоит начинать знакомство с корейской культурой. Подумайте, хорошенько подумайте это мой вам бесплатный совет!

– Вы нам угрожаете? – сузила глаза итальянка.

– Что вы. – невозмутим господин Квак. – Просто описываю реальные варианты дальнейших событий, так сказать ваше возможное будущее.

– Тоже мне прорицатель. – вполголоса на английском, небрежно заметила Ала, но ее услышали все.

Тем временем наконец и корейская часть поклонников Агдан подключилась, задав вопрос о правомерности такого развития событий с гражданами страны и их гостями.

Воспользовавшись этим, Ала стала что-то быстро нашептывать на ухо итальянке, и по мере выслушивания рыжей глаза Беатриче становились все больше и больше.

В конце концов она, изумленно посмотрев на ирландку, но неожиданно ухмыльнулась и чуть кивнула головой в согласии.

Просияв Ала, сказала ей что-то еще напоследок на ухо, после чего воспользовавшись шумом и неразберихой, связанной с тем что наконец и их корейские друзья насели на господина Квака и госпожу НаБом быстро вышла из палатки прихватив с собой и ДоХи.

Похоже что-то будет?

Что же, интересно чего такого задумала хитрая рыжая … защитница человечества? Пока не знаем, но скучно точно не будет!

Глава 16. Лагерь «Вместе с Агдан». Наш ответ Кваку!

Корея. Тюрьма Анян, точнее прилегающая к ней территория.

Если бы тюремное руководство Анян и министерский хлыщ, видели бы сейчас Рейд Аластрайону … ладно видели бы Алу, интересно, обратили бы они внимание на ее собеседника и собеседницу?

Ну на собеседницу, наверное, вряд ли, это была вполне обычная корейская девушка, с прической под Агдан, что с неприкрытым изумлением слушала сейчас разговор рыжей с парнем, ну а вот парень точно вызвал бы интерес.

Да и как может не вызвать интерес огромная под два метра ростом фигура негр… извиняйте, афроамериканца, по всей видимости? По крайней мере язык на котором шел между ними диалог был английским.

– Кларк, ну что тебе стоит так сделать? – в чем-то убеждала Ала высокого темнокожего парня. – Это же будет очень весело и круто. Я тебя не обманываю, это просто будет такая веселая и забавная шутка.

– Ну я даже не знаю. – как-то неуверенно отвечает парень, похоже несмотря на такой вот высокий рост и довольно агрессивную внешность, он был по характеру совсем беззлобным. – Как-то все это … странно будет выглядеть.

– Так мы в Корее Кларк. – парировала Ала. – А тут как видишь все … странное.

– Да уж. – кивнул головой в согласии парень. – Даже у нас в Ист-Сент Луисе было проще чем здесь. А там у нас райончик был, ну совсем не рай на земле.

(Ист-Сент-Луис штат Иллинойс имеет один из самых высоких уровней преступности в США. Это настоящее криминальное гнездо, 80 человек из 1000 жителей ежегодно оказываются втянутыми в преступную деятельность – как в качестве преступников, так и в роли жертв. Полиция, пожарные и медики не имеют времени для отдыха – в центре города ежедневно происходит стрельба, а уж другие происшествия здесь даже не считают. Прим. – автора).

Но все равно, не слишком ли это для местных, да и мне бы хотелось знать во имя чего я во все это ввязываюсь?

– Замечательные вопросы. – просияла уроженка Белфаста. – Главное, что они важные и животрепещущие. А что касаемо награды … то мы с ДоХи клянемся, что договоримся насчет тебя в нашей столовой. – ирландка кивнула на присутствующую тут же кореянку и продолжила.

– Договоримся, чтобы тебе на завтрак, обед и ужин выдавали двойную порцию еды, по одной за каждую … твою половинку нашей крутой шутки. Подтверди мои слова ДоХи.

– Да, да конечно мы и в списках запишем и дополнительно предупредим весь персонал столовой чтобы Кларку Дункану всегда выдавали двойную порцию. – неуверенно сказала кореянка, к счастью тоже хорошо владеющая английским, немного удивленно при этом поглядывая на ирландку.

А вот это похоже был очень даже существенный аргумент для темнокожего, парень сильно призадумался.

– Точно двойная порция? – наконец после паузы несколько недоверчиво переспросил он.

– Клянусь! – торжественно подняла вверх руку рыжая. – В крайнем случае, я лично тебе буду отдавать свою порцию, так что в любом случае ты не останешься в накладе.

– А как же ты? Ты что сама будешь голодать? – по-прежнему недоверчив Кларк.

– За меня не бойся, вообще голодание бывает и полезным, но здесь ДоХи со мной поделится, нам с ней и одной порции на двоих вполне хватит. Правда же ДоХи?

– Да, конечно Ала, и с тобой поделимся и тебя Кларк всегда накормим. – подтвердила слова девушки представительница «RedAlert».

– Вот видишь. – с воодушевлением продолжила рыжая. – Все уже практически договорено, дело осталось только за тобой, а вот ты что-то все кочевряжишься. Все никак не хочешь помочь нам в нашем общем деле.

– Да я не то что не хочу помочь. – промямлил большой чернокожий парень. – Просто на мой взгляд, эта помощь она выглядит как-то … странно. И на самом ли деле это поможет Агдан? Я вот что-то в этом немного сомневаюсь.

– А ты не сомневайся. – сверкнула зелеными глазами рыжеволосая. – К тому же ты конечно извини, но думать – это не самая твоя сильная сторона. Неужели ты не понимаешь, что то, что нам всем сказал этот важный и надутый кореец, так просто оставлять нельзя? Это же не по понят… ты вот в какой там у себя банде состоял? Впрочем, не важно, но ты же сам понимаешь, что этот корейский чувак поступает совсем не по-пацански. Так что это будет вполне адекватный наш ответ этому Кваку, как там его по имени, ах, да, ЮнГи. К тому же, если ты все сделаешь как я говорю, то возможно для тебя награда не ограничится двойной порцией в столовой. Мы с ДоХи лично похлопочем чтобы тебя устроили на работу в пищеблок. Так что, все это время что ты пробудешь здесь, ты точно не будешь голодать. Каково тебе такое Кларк? Ну как, по рукам наш лучший друг?

– Эххх… – выдохнул «наш лучший друг», похоже, что от такого выгодного предложения, он отказаться просто не мог. Вот что творят вынужденная голодовка и недоедание в детстве, да и не только в детстве. Поэтому наконец принципиальное согласие от парня было получено, и оно прозвучало.

– Ладно, согласен я, уговорила ты меня рыжая и языкастая. Только сразу вопрос, а как все это будет происходить в реале? Кто будет всем этим рулить?

– Вот это ты молодец! – обрадовалась «языкастая». – Речь не мальчика, но мужа. А как все надо будет тебе делать я скажу и проинструктирую. Показывать уж не буду, извини. Ты пока сходи переоденься в то что полегче, ну подходящее для нашего представления, и подходи после этого к началу нашего лагеря, тужде за первую палатку, ну та что играет еще роль нашего КПП, смотри только чтобы тебя эти корейские чинодралы тебя не заметили. Все понял? – и получив утвердительный кивок она добавила.

– Все давай дуй, а то времени мало, 8 минут тебе максимум на все про все, а то нам еще с ДоХи один плакат нужно срочно нарисовать, точнее написать, да еще в рамку его оформить, так что иди не задерживай нас и сам поспеши.

Парень, кивнув, убежал переодеваться, ну а девушки пошли в одну из палаток где были запасы бумаги, писчих принадлежностей и даже уже подготовленный для объявления стенд, что представлял собой листа ватмана формата А-1, жестко закрепленный на деревянной рамке, с размером этой самой рамки где-то 550х800 мм.

(лист «А1» 594мм × 841мм. Прим. автора).

Его недолго думая и реквизировала для своих нужд Аластрайона, сказав при этом.

– Нормальный размер для нашей задумки, все ДоХи пиши тут эти ваши корейские иероглифы, да покрупнее чтобы их издалека было видно.

– У нас не иероглифы, у нас хангыль. – заметила Чан ДоХи, открывая колпачок с черного маркера. – Что будем писать-то? Есть идеи?

Ирландка на мгновение задумалась, наконец ее лицо озарила лукавая улыбка.

– Напишем все просто и кратко, нам нужно привлечь внимание к плакату, ну а главное действо здесь будет совсем в другом.

И она сказала, что писать ДоХи. Та стала быстро выводить хангылем нужную фразу, попутно при этом поинтересовавшись.

– Мне только одно непонятно, зачем ты пообещала Кларку двойную порцию? Я тебе же говорила, что недавно было принято решение что при организации в лагере столовой и мест для приготовления пищи все будут готовить с запасом и с расчетом на возможное пополнение. Также было решено, что если кто-то захочет добавки, то без проблем может взять себе и вторую порцию, и даже третью.

– Вот, вот. – глубокомысленно отвечает зеленоглазая. – Значит я ни в чем не обманула нашего славного и храброго Кларка. Свою двойную порцию он получит-то в любом случае!

Девушки посмотрели друг на друга и весело расхохотались. И действительно никто никого не обманывал, ну а то что кое-кто, о кое-чем умолчал … то простим мы за это красивую «защитницу человечества», она же не ради забавы, а для общего дела … хотя и ради забавы тоже!

В общем дело здесь закрутилось у них быстро, после чего еще проговорив с ДоХи, и проинструктировав ее и Кларка, который как раз подошел одетым для будущего перфоманса, Ала направилась в штабную палатку.

Там она слегка прикрыла глаза на мимолетный встречный взгляд итальянки.

Здесь же в палатке похоже на время ее отсутствия ничего не изменилось. Высоким сторонам договорится так и не удалось, и эти стороны склонялись к тому, что через два часа возможен второй раунд этих самых переговоров, который состоится после разговора корейской стороны со своим руководством в Сеуле, а здесь пока посоветуется между собой и руководство лагеря протестующих.

Хотя, как сказал важный корейский чин, иного ответа его руководства кроме как безусловное свертывания лагеря «Вместе с Агдан!», они не рассчитывали. В противном случае не понимающие этого могут оказаться в буквальном смысле «Вместе с Агдан», по крайней мере в таких же условиях как она, а то и похуже.

В общем это была речь очень заносчивого господина, не признающего никаких компромиссов. Даже странно как он смог дослужится до такого поста, или на компромиссы и уступки он не шел только по отношению к представителям лагеря под тюрьмой Анян?

Похоже уже пора заканчивать переливание из пустого в порожнее. – мысленно решила Ала. Пора прервать этого корейского сладкоречивого сирена, а то вон неокрепшие корейские мужские мозги уже кивают в такт мудрым речам чиновника. Хоть тот и говорил с точки зрения ирландки явную ересь.

– Я не последний человек в Министерстве юстиции. – тем временем вещал чиновник СанХо и его заму, ну и остальным заодно. – Многое что могу сделать и многим помочь той же Агдан. Здесь нам главное пойти навстречу друг другу и договорится ко всеобщему благу. Я очень уважаемое лицо среди руководства Министерства, и я приложу все …

Что он там приложит господин ЮнГи не договорил, так как здесь наконец в монолог решила вмешаться рыжая защитница … корейцев. Ну а что такого? Корейцы же тоже вроде как человечество?

– Боже мой! – в неподдельном ужасе неожиданно вскричала Аластрайона обращаясь к чиновнику, на английском, но перевод от КенВон тут же автоматически последовал. – Господин ЮнГи, что такое случилось с вашим уважаемым лицом?

– А что с ним? – удивленно спросил тот, при этом похоже он хотел еще и пощупать его, но в последний момент поняв, что это будет выглядеть глупо, удержался от этого шага.

– Как что с ним? Разве вы сами не чувствуете? – напирала в ответ рыжая.

– Ну а что я должен по вашему мнению чувствовать? – по-прежнему в непонятках важный корейский господин.

– Так это, господин ЮнГи, у вас же того лицо, точнее эта уважаемая… морда треснула! – в ответ мило улыбается Ала.

– В смысле треснула, как это треснула? – не понимает тонкого ирландского юмора корейская юстиция.

– Ну я не знаю, как это вдруг произошло. – несколько жеманно отвечает рыжая. – Может это все от хорошего и обильного питания, а может и от чрезмерных амбиций и непомерной гордыни, вы, наверное, сами лучше знаете от чего это случилось? Вполне возможно, что на вашем лице сошлись все эти факторы одновременно? Здесь уж конечно извините, но такое никакое лицо такой нагрузки не выдержит. Даже официальное и министерское!

Господин Квак хлопает глазами, пытаясь осознать, что это вообще сейчас было? Тонкое издевательство, или вообще завуалированное, а точнее даже и прямое оскорбление.

Пауза…

Первой не выдержала горячая испанская натура в лице Риверы Мендосы, что находилась в палатке, она как раз решила выпить немного воды из большого пластикового стаканчика, даже начала пить, но это случилось как раз в тот момент, когда переводчица начала переводить проникновенно-саркастическую речь рыжей.

И получилось для испанки так неудачно, что, набрав в рот воды в буквальном смысле, проглотить ее она то не успела, так как выслушивала перевод высказывания рыжей, и пытаясь при этом бороться с нарастающим смехом, и пока это было вполне успешно, надо сказать.

Но вот когда господин Квак недоуменно переспросил через переводчика как это у него треснула морда и услышала ответ от Алы, то она уже не выдержала. Фонтан воды под мощным давлением немалой грудной клетки испанки, покинул ее уста чтобы окатить стоящего впереди Квак ЮнГи, да еще немного при этом и НаБом досталось.

Но основной удар фонтана этого неожиданного испанского «кита», принял все-таки на себя господин из Министерства. Точнее его дорогой костюм!

– ¡Oh, lo siento, por favor! – сказал сконфуженно «испанский кит», и быстро уплыл из палатки.

(Испанск. – Ой извините пожалуйста!)

Хотя … может наоборот, все как раз получилось очень удачно? Господин ЮнГи так остался стоять с недоуменным видом, посередине палатки, практически весь мокрый, это сколько же воды помещается в глотке у Риверы?

И весь такой он при этом недоуменный, обиженный и даже забавный что … в общем после испанки, следующей не выдержала и сама смешливая ирландка, что-то пробормотав по-ирландски, она также неожиданно залилась веселым, заражающим всех окружающих смехом. И сила его была такова, что сначала к нему присоединились иностранные граждане в лице оставшейся Беатриче, ну а после и корейские поклонники Агдан.

Даже у невозмутимой НаБом появилось на лице что-то навроде застывшей улыбки, а для тех, кто знал НаБом хорошо, он сказал бы что это примерно равно ее безудержному и гомерическому хохоту!

Единственный, кому было совсем не смешно, это конечно же сам господин Квак ЮнГи. Но это и понятно, все-таки карьеру данный господин строит в Министерстве юстиции, а совсем не в корейском аналоге «Comedy Club».

Беатриче, как и полагается руководителю, первой взяв себя в руки, и принесла корейской юстиции извинения через невозмутимую КенВон, вот кстати единственная, кто никак не обозначил свое отношение к происшедшему, профи чего тут ещё скажешь?

– Господин Квак ЮнГи, я как глава лагеря приношу вам свои извинения за … несдержанность некоторых моих коллег. – сказала итальянка на английском.

Правда при слове несдержанность, немного подуспокоившая Ала чуть опять не упала под стол от смеха, но взгляд итальянки удержал ее от всего этого действа. И правильно. Делу как говорится время, а потехе – час!

Но все-таки господин ЮнГи обиделся, хотя при этом ответил относительно невозмутимо и спокойно.

– Я рад, что мне удалось повеселить всех вас, но все-таки всем напоминаю, что время уже пошло, и я жду ответ на свои предложения. Ну, а если через два часа его не последует, то буду считать, что на мое предложение вы ответили категорическим отказом.

После чего, он повернулся, произнеся для начальника тюрьмы.

– Госпожа НаБом, пойдемте нам здесь пока больше нечего делать.

Он развернулся и направился к выходу из палатки, за ним также отправилась и упомянутое им должностное лицо. Вслед же уходящим было несколько недоуменное молчание. Уж как-то неожиданно свернул свои разглагольствования важный чиновник и ретировался, неужели так сильно обиделся?

А за ними тут же последовала и рыжая хохотушка, которая идеально скопировав высокомерную походку чиновника и задранный, с избытком надо сказать свой веснушчатый нос, повернувшись произнесла на английском под общее хихиканье.

– Я тоже жду ответа, и надеюсь, что ждать его мне не придется долго, я очень занятой человек, тем более у меня же по распорядку скоро бранч! А вот его я пропустить никак не могу!

(«Бранч» от англ. brunch, то есть breakfast – «завтрак» и lunch – «обед». Приём пищи поздним утром, между завтраком и обедом, в выходные дни, комбинирующий их и имеющий чётко очерченный набор блюд. Как правило, с бранчем ассоциируется приятное времяпрепровождение в компании друзей за столом в ресторане, чаще при отеле или домашней обстановке. Прим. – автора).

С этими словами она выскочила из палатки, у нее тоже было еще не законченное дельце, и это был как мы понимаем совсем не бранч.

Тем временем, парочка корейских чинов быстрым шагом шли из лагеря в сторону припаркованного авто, на выходе они заметили ДоХи, что поспешала к ним навстречу.

– Что-то случилось? – несколько встревоженно спросила НаБом у своего зама, когда та подошла поближе. – Какие-то проблемы в тюрьме?

На что та, успокаивающе махнув при этом рукой, сказала.

– Все в порядке госпожа НаБом. Просто вы так долго о чем-то разговаривали с этими вегугинами, что я уже и переживать начала немного, а то мало ли что могло здесь случится.

– Нет все нормально. – отвечает ее начальница. – Просто так получилось наши переговоры несколько … подзатянулись. Поэтому пришлось выбрать весь запланированный изначально лимит времени.

ДаХе тем временем, пристроившись за шагающим начальством, все-таки не утерпела.

– И как они прошли эти ваши … наши переговоры?

– Да так, довольно … познавательно! – усмехнулась НаБом, и после не продолжительность молчания добавила. – В общем, если очень коротко и просто, то уважаемый господин Квак ЮнГи, выставил всем этим протестующих этакое … условие, можно сказать, что, наверное, что и ультиматум.

Слово «уважаемый», как и «ультиматум», прозвучало кстати с долей изрядного сарказма, которого не услышал ЮнГи, но ДаХе, давно уже знающая НаБом расслышала это в голосе НаБом довольно отчетливо.

А НаБом тем временем продолжила.

– В общем мы через два часа ожидаем ответ на выставленные условия. Ну а дальше, наши действия будут зависеть от этого самого ответа этих собравшихся. Если все пойдет хорошо, по-нашему так сказать плану, то лагерь «Вместе с Агдан!» будет уже до вечера свернут, а его постояльцы уберутся отсюда. Если же этого не произойдет, то … то в этом случае о наших действиях … нам расскажет господин ЮнГи.

Молчание, и вот его прерывает господин ЮнГи, который заговорил довольно самодовольным тоном.

– Думаю, что я был очень убедителен с этими вегугинами. Госпожа НаБом вон не даст соврать. Думаю, что к вечеру мы даже не вспомним о том, что под стенами Анян был какой-то там лагерь с протестующими. Точнее этот самый лагерь – «Вместе с Агдан!» Похоже, что совсем не долго они побудут вместе со своим кумиром. Кхе, кхе.

Хотя … если они откажутся выполнить мои законные требования, то могут побыть с Агдан и подольше, правда не в этом месте, а там, где будет все для них намного хуже и не так весело, как здесь.

Потому-что корейский временный изолятор – это не самое лучшее место для протестов как я думаю. Со всеми этими гражданами действует очень простое правило я считаю. Главное с ними надо пожестче, и не идти им ни на какие уступки, важно показать кто здесь главный, тогда они все будут как шелковые.

Надо сразу поставить всех этих наглецов на место. Никто не может ставить мне условий, точнее ставить условия корейскому Министерству юстиции. Только так и не иначе надо делать свою работу, и делать ее хорошо.

В общем я думаю, что эти протестующие уже осознали с кем связались и сейчас быстро свернут свои пожитки и уберутся отсюда подобру-поздорову. Видите, сами госпожа НаБом, что дело оказалось не сказать, что особо и сложное. Но я вас не виню, в ваши обязанности совсем не входит общение со всякого рода иностранными протестующими.

В мои обязанности правда это тоже не сказать, что входит, но что только не сделаешь и на что не пойдешь ради своего родного министерства. Так что теперь думаю, что все будет хорошо, как говорят в одной стране – «Дело в шляпе!»

И после небольшой паузы добавляет …

– А вы как считаете госпожа НаБом? Нужно ли мне доложить нашему замминистру что проблема с протестующими решена, или все-таки еще лучше немного подождать? А вдруг пока мы ждем кто-то другой об этом уже доложит?

– Вам конечно виднее господин ЮнГи. – дипломатично отвечает женщина. – Но я бы всё-таки подождала эту самую пару часов, которые вы дали этим протестующим на раздумье. Вдруг они откажутся от вашего предложения и не уйдут, а вы уже доложите, что проблема решена?

А может уже и такое быть, что замминистра успел доложить, что проблема решена самому министру, а тот возможно, что и повыше, а потом вдруг окажется что всех их … ввели в заблуждение.

Не потеряет ли в этом случае замминистра своё лицо, рассказав министру то, чего на самом деле ещё нет? По крайней мере пока нет. Поэтому я думаю, что не стоит спешить с этим докладом, надо все-таки подождать видимых результатов прошедших переговоров, если они будут, то тогда уже и докладывать о … победе и о хорошо проделанной работе.

– Хм… ну определённое рациональное зерно в ваших словах есть госпожа НаБом, надо это признать. – задумался ЮнГи. – Знаете, возможно, что вы правы. Как бы мне не хотелось быстро доложить о решении данной проблемы, но в данном случае лучше действительно подождать видимых для нас результатов. Тем более официального ответа от этих граждан мы по факту так еще и не получили, да и я сам дал им два часа на раздумье и принятие моих условий. После которого я надеюсь, что ответ наконец-то будет нами получен. Поэтому…

Что «поэтому», он не договорил, так как его внимание, как, впрочем, и внимание всех остальных привлек громкий мужской голос. Который называл чьё-то имя, хотя что значит чьё-то имя? Это было … его имя. В смысле имя важного министерского работника.

– Квак ЮнГи! – вещал этот громогласный мужской голос, и надо сказать, что вещал он его с сильнейшим акцентом.

– А это еще что такое? – удивился, услышав свои позывные важный корейский чин. – Вы тоже это слышали? – уточнил он у женщин, ну а вдруг ему показалось, но нет, обе женщины молча и практически синхронно кивнули головами.

– Квак ЮнГи! – нет все точно, вещание повторилось снова, причем три раза подряд.

– Смотрите! – именно ДаХе первой заметила и указала на большой плакат чуть в стороне от их дороги. – Кажется этот голос раздаётся оттуда?

– Да, точно оттуда. – заинтересовался происходящим господин Квак. – И этот плакат, там, по-моему, что-то написано… по-корейски?

– Да, мне тоже так кажется! – согласились с ним НаБом. – Но отсюда не прочитать что, слишком далеко.

– Подойдем поближе. – решил наконец господин ЮнГи. – Посмотрим, что там такое и что это вообще.

И вот трио стоит перед большим белым плакатом, точнее большим листом ватмана, натянутого на деревянную рамку. Ничего необычного, если не считать не особо и примечательную надпись на корейском, надпись большими чёрными буквами…

콰 윤기에 대한 우리의 대답!

(корейск. – Наш ответ Кваку ЮнГи!)

– Что это ещё такое? – недоуменно спросил человек, чье имя и было написано на этом импровизированном мольберте-плакате. – Это что, плакат посвящен… мне? Но тогда мне совершенно непонятно, что это еще за ответ такой?