Текст книги "Стража (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Деструктор боялся не просто руки, а руки окровавленной.

Враг обернулся с намерением вновь накинуться на неуловимую, но слабую, по его меркам, добычу…

– Ты боишься моей крови? – быстро спросил Вадим. Правой рукой он прихватил меч, ладонью с липкой кровью на пальцах мазнул по собственным губам.

За спиной взметнулось оглушительно ревущее пламя.

Волной горящего воздуха Вадима сбило с ног и отшвырнуло в сторону. Кто-то подбежал к нему, помог сесть, оттащив подальше от распавшегося Круга семерых.

Говоря высоким слогом, на поле разворачивался последний акт трагедии.

Ослепительно-жёлтый огонь бежал по бывшим границам Круга семерых, захватывая в плен нечто чёрное. Это чёрное было абсолютной тьмой, ибо пламя не могло ни осветить его, ни даже очертить контуры. Кажется, тьма поглощала свет, настолько являлась непроницаемой. Когда люди покинули круг, живая тьма тенью качнулась следом – уйти от живого пламени, но лишь распласталось на невидимой стене. Вновь собравшись в бесформенный чёрный сгусток, она попыталась поднырнуть у основания стены-невидимки, но часть Круга только на время обозначилась, словно обведённая грубой линией туши. И тогда тьма замерла, то ли покорно ожидая своей участи, то ли затаившись.

– Кубок! – сказал и не услышал себя Вадим, пересохшее горло не пропускало звуков. – Где Кубок? Они сейчас…

– Кубок внутри Круга, – сказал Митька. Он придерживал брата за плечи, привалив к себе, стоящему на коленях. – Когда всё началось, Славка велел бросить его в середину, перед тем уродом. Я и бросил. Вадим, всё кончилось, да?

– Не знаю.

Вытянутые строго вверх – где они только брали топливо? – космы пламени довершили победоносное шествие по Кругу. Круг теперь походил на гигантский горящий пенёк – масса горячего жёлтого на изредка мелькающем плотно-чёрном. Рёв огня, потрескивание отдельных языков пламени и преувеличенно громкое шуршание, когда внутри Круга шевелилось чёрное, – всё это становилось монотонным звуковым фоном, утомляющим уши и давящим на виски и на нервы.

А оказалось сладчайшей, лёгонькой музыкой, когда вкруговую из центра вырвался жуткий режущий визг. Может, совпало, а может, в результате того и вышло, что у Круга на почтительном расстоянии встали отец Дионисий и Скиф Всеслав.

Круг вырос в декоративную чашу огненного стекла. Чаша постепенно начала сужаться, а визг стал напоминать долгий, удаляющийся крик человека, падающего в бездонную пропасть.

Стены высокой чаши облились вовнутрь и теперь напоминали бегучие струи фонтана, которые шли назад мягкими успокоенными волнами.

Остатки визга вдруг рассыпались на клочки неприятного шепотка, а в резко поредевшем Круге наметилась огромная дыра, куда и вливались огненные волны.

Наверное, и правда, всё заканчивалось.

Отец Дионисий и Скиф Всеслав стояли неподвижно друг против друга через Круг. Стояли, опустив головы, излучая совершенный покой. Недолго. Оба дёрнулись от крика.

Кричал Чёрный Кир.

И было отчего.

Вытянувшись в равномерную цепочку, боевики уверенно шли к Кругу.

Вадим сообразил, что произойдёт, переступи они границу. Затихающий шёпот Деструктора звал их, манил за собой в дыру. Отец Дионисий и Скиф Всеслав остановить их не могли – контролировали уход Шептуна.

Ближе всех оказался Андрей.

Вадим рванул ему на помощь, уронив Митьку.

Двоих дыра уже затянула. Третьего, ушедшего по пояс, Андрей ещё удерживал, успев при этом сбить с ног четвёртого. Пятый равнодушным зомби обошёл образованное человеческими телами препятствие, и дыра жадно всосала его.

– Уводите их всех! – закричал Всеслав. – Немедленно!

– Невозможно! – ответил Вадим, вцепившись в ворот спасаемого Андреем и стараясь достать ногой следующего заворожённого шёпотом Деструктора. – Их слишком много! Подскажи, как это сделать!

– Не могу! Но сейчас здесь будет настоящий ад! Магические ограничители теряют силу!

Что за ограничители ещё?!

И тут Вадима вновь затошнило.

Ограничители поставил Шептун-Деструктор, чтобы не пустить на поле крыс и шестиногих тварей.

В бешенстве он и сам не заметил, как выдернул боевика из дыры.

59.

Боевики не сопротивлялись – просто пёрли бесчувственными жертвами на заклание другому миру.

Вадим вдруг сообразил, что никто из упавших не делает попыток встать или ползком добраться до пропасти. Пауза до этого соображения стоила жизни ещё двоим, прежде чем Вадим уверился в своих наблюдениях. Да и сам он никогда бы не подумал, что есть простейший выход из положения, если бы не Ниро. Пёс прыгнул на спину ближайшего боевика, уронил его и сразу помчался к следующему. Помнится, Вадим ещё подумал: "А смысл? Встанет – снова пойдёт к Кругу!" Не встал, не пошёл. Остался лежать, будто отключённый от питания робот.

– Клади всех на землю! – скомандовал Вадим.

Избиение младенцев. Особенно Чёрный Кир старался. Его-то дыра не звала.

Но выяснилось, что сбивать с ног беззащитного человека не так гнусно, по сравнению с тем, что пришлось делать дальше.

Всеслав торопливо закричал, что ограничители рвутся напрочь, что боевиков надо убрать от Круга – иначе шестиноги затопчут.

Казалось бы, что тут такого: приподними бесчувственное тело да оттащи в сторону. Но нет. Чуть только голова боевика оказывалась выше уровня земли, он тут же начинал ворочаться, норовя встать и уже с коленей ползти к Кругу.

Пришлось тащить за ноги. Видимо, шёпот Деструктора действовал на высоте полуметра от земли… Головы боевиков мотались из стороны в сторону, а то и подпрыгивали на участках, где совсем недавно светились трещины, и Вадим чувствовал себя виноватым, что не может с ними бережнее…

Справа от себя он увидел незнакомого человека, на пару с Митькой волочившего довольно крупного и плотного боевика. Увидел и долго не мог понять, кто эта худая, измученная женщина. А узнав, почти безразлично констатировал факт: Митьке помогает Виктория. И никакого удивления, что именно Митьке – именно Виктория.

Дым, гулявший по полю, серый до боли в глазах, медленно размывался – тем же сигаретным дымком, лениво исчезающим в чистом воздухе.

Серое же, лунное поле внезапно почернело по краям, и тьма быстро-быстро покатилась к Кругу, быстро и неровно, как подожжённая со всех сторон бумага.

Не оборачиваясь, сорванным, хриплым голосом закричал Всеслав:

– Ложитесь! Ложитесь все!

А отец Дионисий, воздев руки к очищенному чёрному небу, выговаривал что-то ритмичное и напевное.

Вадим ещё подумал: "А как же вы?!", а сам послушно бросился на землю, принудив к тому же Митьку и Викторию. Успели добежать Андрей и Чёрный Кир, закрыли собой Викторию, а Вадим с облегчением обнял брата и юркнувшего под руки Ниро.

Чувственный ад. По-другому не скажешь. Стремительно мчались холодные крысиные лапки и одновременно будто подтирали их следы мягкие брюшки. Толкали, били, шлёпали по телу горячечно-влажные, твёрдые ступни шестиногов; иногда соскальзывали, и тогда лежащие вздрагивали от резкой боли. Тонкое, суетливое попискивание спешащих крыс нередко взвивалось болезненным визгом – шестиноги неслись, не глядя под ноги.

Отключивший чувствительность, Вадим упирался на полусогнутые локти, держась из последних сил, чтобы не навалиться на Митьку и Ниро, съёжившихся под ним. Вес толкающих, пинающих тварей не очень велик, но странно плотен, может, из-за того что живой. И Вадим удерживал этот вес, понимая, что Митьку с Ниро без него затопчут. Он старался не думать о боевиках, которых лишь перевернули лицом вниз – и по сути оставили без защиты. Он защищал голову, сильно склонив её, но время от времени невольно всматривался вперёд – что там, со Всеславом и отцом Дионисием? Разглядеть не мог, но всё мерещилось, что двое стоят непоколебимо: один – вытянутые руки ладонями вниз, утихомиривая нечто в бывшей чаше; другой – открытыми ладонями кверху, взывая, призывая, умоляя.

"Я больше не могу! – мысленно застонал Вадим. – Я сейчас просто свалюсь на Митьку и не сумею подняться!" Потом он вспомнил совет Зверя, как отключиться, сосредоточив все мысли и желания на одной цели. И не нашёл ничего лучшего, как пообещать себе, что ужас закончится через минуту. "Минута! Минуту я выдержу! Начинаю отсчёт! Раз, два…" Он представил старинные напольные часы с неторопливым маятником за стеклянной дверцей и, следя за его торжественно-монотонным раскачиванием, считал секунды. Дверца что-то отражала, он пытался разглядеть – что, и часы тихонько плыли в пространстве, то приближаясь, то удаляясь. Вадим забыл про счёт и только смотрел, чтобы часы не пропали вовсе.

… Кто-то старательно пихал его в живот и полз куда-то из-под него, а кто-то жарко дышал в щёку, жёсткий язык быстро-быстро облизал его лицо. А он вдруг вспомнил, что защищал кого-то, что наружу нельзя – там смерть, смерть!.. И быстро нагнулся, животом притискивая ползущего к земле. Ну нельзя, нельзя… А глаза больные, не открыть, и так тянет попросту лечь на землю…

– Вадька, пусти! – пропыхтели снизу, а сверху на висок ещё подышали. – Пусти, совсем задавишь…

Вадим упёрся левой рукой в землю, выпуская Митьку, охнул раз – как тело затекло-то, охнул два – это открыл глаза и увидел сияющее солнечное утро.

Не поверил. По инерции перевалил тело набок, а затем – на спину.

Утреннее солнце. Солнечное утро. Кому как нравится.

– Митька! Как там у вас? – крикнули откуда-то сверху и со стороны.

Над Вадимом повисло встревоженное лицо Митьки.

– У нас всё нормально, – сказал Вадим.

– А чего не встаёшь?

– Руки затекли.

– У нас всё нормально! – завопил Митька, и от неожиданности Вадима продрал мороз по коже. – У Вадьки руки затекли! Отлёживается!

Сбоку наплыла серая морда с чёрным носом и чёрными изучающими глазами. Чёрные глаза поизучали лицо Вадима, потом морда съехала вниз и улеглась на плечо хозяина.

– Холодно на земле-то, – сказал Митька, – мож встанешь?

– На земле не холодно, на земле хорошо. Митька, что-о я не соображу. Я спал? Вроде ночь была, а сейчас – утро.

– Славка вон идёт. Спроси у него. Я сам, знаешь, как испугался, когда засветлело кругом?

Вадим, не поворачивая головы, скосил глаза на что-то, заслонившее солнце. Глазами двигать трудно. Он снова полуприкрыл их. Горячие.

– Помочь встать?

– Не, мне и так хорошо.

– Если б на траве, я не возражал бы. Но на земле не рекомендую. Вставай, заодно глянешь, от какого зрелища отец Дионисий оторваться не может.

Славка ухватился за руку, Митька всерьёз толкал в спину – Вадим ныл, ругался, жаловался, но встать пришлось. А встал и замер: солнце ласково и тепло погладило по щеке, не так весомо, как Ниро только что, но ощутимо. И Вадим слабо улыбнулся, почувствовал, что улыбке не даёт развернуться во всю ширь стянутая кожа, и забеспокоился.

– Славка, я, наверное, страшно грязный?

– Страшно, аж жуть! – подтвердил Савка. – Но это подождёт. Пошли.

И ещё Вадим чувствовал себя лёгким. Слишком лёгким. И уязвимым. Он машинально охлопал ладонью бедро, потом внимательно посмотрел. Меч пропал. Ни одного предмета из недавно богатого вооружения.

– Минут десять назад приходили, – сказал Всеслав, следивший за его манипуляциями. – Собрали всё оружие и ушли.

– Кто?

– Понятия не имею. Невидимки. Один всё ворчал, низко так: бу-бу-бу! Второй всё хихикал. Оба появились, как только дыра затянулась и солнце вышло.

– Десять минут назад? Дыра затянулась десять минут назад?

И всё-таки удивляться в полную силу ещё тяжеловато. Да и полученная информация неудобоварима: десять минут назад закончилась долгая ночь; за оружием явились Гермес и Илья Муромец.

Зато чувствительность осталась на уровне: сверлящий спину взгляд учуял сразу и оглянулся. На ближайшей к полю скамейке сидел Чёрный Кир, обнимая Викторию. Девушка, головой на его плече, сонно смотрела перед собой и, видимо, ещё не совсем соображала, что с нею. Чуть поодаль, на той же скамейке, сидел Андрей. Заметил взгляд Вадима, кивнул. За ними на рядах ссутулились остатки воинства Чёрного Кира.

– Десять, – сказал Всеслав и вздохнул, – я же говорил, что Шептун мухлюет со временем и пространством. В пределах города ночь, а за городом – давно уже утро. Ты и сам, наверное, заметил, что до полуночи время слишком долго тянулось.

– Угу. Шептун со временем мухлевал. А ты не мухлевал?

– Было дело. Но ведь на пользу? Успел на кладбище и обратно? А без мухлежа – сам подумай! – реально было за час туда и обратно?

Денис стоял перед едва заметной выемкой в земле. Вадим встал рядом.

Нет, сил на удивление и правда не осталось. Ладно, Митька постарался за всех и сразу.

– Обалдеть и не встать!

Три крысы бегали по кругу механическим струящимся движением – заводные игрушки, забытые беспечным ребёнком. В беге они не задевали ещё двух: в самом центре выемки голыми лапами те яростно копали землю. Комья попадали на бегающих животных, не производя, впрочем, на них никакого впечатления.

– Скоро уйдут, – сказал Денис и медленно поднял лицо к высокому солнцу. – Как только шёпот Деструктора стихнет, так и уйдут. Даже жалко бедняг…

– У меня много вопросов, – предупредил Вадим, – не вздумайте сбегать.

– Например? – лениво спросил Славка, тоже подставляя лицо тёплым лучам.

– Например, почему Шептун боялся моей крови.

– Твоя кровь – это и кровь живущего в ней Зверя. А Зверь и Шептун – два полюса одного. Ну, как свет и тьма… Накорми Зверя мясом – и он уснёт. Напои его же (то есть твоей) кровью – получит выход за пределы твоего тела. Безболезненный для тебя. Деструктор это знает, так как знает свойства собственной крови. Поэтому и боялся.

– Ничего не понял, но хорошо, что понимаешь ты, – пробормотал Вадим и задал Митькин вопрос: – Всё закончилось? Или есть что-то ещё?

Славка и Денис переглянулись.

– Я думаю о том же, что и ты? – спросил Денис.

– Озвучь.

– Всё началось с рукописи, переписанной во времена второго пришествия Шептуна. Мы её в глаза не видели. Значит… Значит, есть возможность повторения.

– Есть. Пока гуляет где-то заклинание вызова Шептуна.

– Секундочку! Я не совсем понял! – заторопился Вадим. – По вашим словам получается, что я всё ещё носитель Зверя? Что Зверь всё ещё… во мне?

Негромкий шелестящий звук заставил их обернуться.

Ветерок лениво перекатывал по вздыбленной земле драный чёрный пакет.

– Придётся искать рукопись, – хмуро сказал Всеслав.