Текст книги "Вечные следы"

Автор книги: Сергей Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 44 страниц)

К ВЕРШИНЕ СОХОНДО

Известный естествоиспытатель Г. И. Радде (1831–1903), посетив Забайкалье, провел значительные исследования в бассейнах Ингоды, Онона и Аргуни, совершил восхождение на вершину Сохондо.

В Восточную Сибирь он прибыл в составе большой экспедиции Русского географического общества.

В 1855 году Г. И. Радде был занят работами на Байкале. Путешественник обошел на большой лодке северо-западный берег озера от истока Ангары до оконечности Байкала, а оттуда стал спускаться к югу для того, чтобы достичь мыса Туркинского. Таким образом, ученый исследовал большую часть западного и восточного побережий «славного моря», потратив на это три летних месяца. Он выяснял особенности строения гранитных и сиенитовых берегов.

На участке от Ангары до Ольхонского пролива Г. И. Радде установил наличие крутых обрывов, казавшихся бездонными, так как они уходили на огромную глубину. Он открыл источники на дне Байкала, отметил колебания уровня озера и произвел ряд других исследований. Затем Г. И. Радде поехал на Гусиное озеро, где с успехом наблюдал осенний перелет пернатых. Уже в конце 1855 года натуралист составил краткое описание своей поездки вдоль берегов Байкала.

Только после этого, в 1856 году, Г. И. Радде пустился в поход к горному узлу Сохондо с его отвесными порфировыми стенами. Старый эвенк и несколько забайкальских казаков согласились сопровождать ученого к вершине Сохондо, почти всегда закрытой облаками. Туземцы верили в то, что на высях Сохондо обитает грозный дух гор.

Путники шли долиной речки Агуцакан, стесненной с обеих сторон горами.

Сначала их путь лежал через пышные зеленые луга. На высоте четырех тысяч футов начались болота. Здесь был мир высокогорной тундры. Среди густых мхов и зарослей брусники блестела вода многочисленных родников.

Лишь на третий день Г. И. Радде удалось подняться на второй огромный горный уступ, усеянный глыбами гранита. На террасе светились два небольших озера. Гранитный венец Сохондо был расположен на 1500 футов выше этих водных зеркал, к которым он и низвергался крутой, почти отвесной стеной. По камням, покрытым лишайниками, путники добрались до главной вершины Сохондо.

Во время этого похода ученый собирал данные о границе распространения растений на склонах Сохондо, изучал животный мир горных высот. Так, Г. И. Радде рассказал о сеноставках, альпийских воронах, сусликах, белых куропатках, сохондской форели. Восхождение на Сохондо завершилось благополучно, хотя во время подъема раздавались удары грома и сверкали молнии.

В том же, 1856 году Г. И. Радде двинулся из Иркутска к Яблоновому хребту, пересек его, переправился через Ингоду и вышел к голубому Онону. Опираясь на казачий пост Кулузутай, натуралист предпринял несколько поездок по степям Даурии.

Г. И. Радде посетил впадины Зун-Торей и Барун-Торей, превращавшиеся во время дождей в большие водоемы.

Там ученый видел огромные скопления птиц саджей с перьями песчаного цвета, украшенными богатыми узорами. Саджи прилетали в даурские степи из Китая очень рано, еще до таяния снега. Когда снег сходил, они поселялись в углублениях среди солончаков и выводили в этих ямках птенцов ранее, чем все другие перелетные птицы. Позднее Г. И. Радде проследил появление саджей в Западной Европе, когда их стаи, пролетев над Туркестаном, Каспием, Кавказом, Дунаем, достигали Германии и острова Гельголанда.

Путешественник описал область нагорной равнины, лежащей между верховьями Газимура и рекой Онон-Борзя. Там нередко встречались джигетаи, приходившие из пустыни Гоби. Г. И. Радде провел по Онон-Борзе северную границу распространения антилоп, которых осенью видел на Аргуни стадами в 3–4 тысячи голов. Будучи неплохим рисовальщиком, натуралист заполнял альбом набросками животных и растений. Он собрал богатые зоологические коллекции.

Весной 1857 года Г. И. Радде прибыл в Читу, где стал готовиться к экспедиции на Амур. Его спутниками были три забайкальских казака и подросток-эвенк Иван. Прибыв на Шилку, они сплотили сорок надежных сосновых бревен и разместили на них припасы, промысловых собак и экспедиционное имущество.

44 дня странствовал Радде на этом плоту по системе Амура и наконец выбрал привольное место у Бурейских гор, в области диких лоз и ореховых деревьев. Решив остаться на зимовку, исследователи построили теплый дом с большой китайской печью, успели завести огород. Г. И. Радде подружился с местными эвенками-бирарами; они, как только могли, старались помочь исследователю.

Испытывая огромные трудности, следопыт амурских дебрей прожил с двумя забайкальцами 20 месяцев в диких Бурейских горах. Он изучал местный климат, собирал шкурки животных и птиц, бабочек. Среди последних попадались виды, присущие Восточной Индии.

Вскоре Г. И. Радде удалось основать на Бурее первое поселение. Туда прибыли 24 семьи сибирских казаков. Новый поселок был назван в честь Радде.

В начале 1859 года исследователь возвратился в Читу.

После отдыха в Чите неутомимый натуралист вновь поспешил к Сохондо, чтобы еще раз произвести наблюдения за границей распространения растительности. Затем Г. И. Радде поднялся на самую высокую точку берегового Байкальского хребта – Хамар-Дабан. Там он нашел крест с надписью «1831» и отметку высоты над уровнем Байкала: «5763».

По пояс в снегу исследователь прошел большой ледник Мунку-Сардык в Саянах, исследовал долины Иркута и Оки, открыл самоцветы близ берегов Слюдянки, побывал в ряде других мест Восточной Сибири.

В начале 1860 года амурские, забайкальские и восточносибирские коллекции Г. И. Радде были переданы Академии наук в Петербурге. А спустя три года было издано двухтомное описание путешествия ученого. За отчет о своих научных работах Г. И. Радде получил Демидовскую премию Академии наук.

Академия наук СССР хранит в своих архивах «Дело» о походах натуралиста по Восточной Сибири и областям, лежащим за Байкалом. Но не исключено, что неизвестные материалы этого времени могут быть найдены и в архиве Кавказского музея, директором которого был Г. И. Радде после его сибирских путешествий.

ПЕТР СЕМЕНОВ НА ТЯНЬ-ШАНЕ

В 1857 году Петр Семенов, впоследствии получивший к своей простой фамилии гордую приставку «Тян-Шанский», закончил исследование Небесных гор.

За год до этого, прибыв в город Верный (ныне Алма-Ата). П. П. Семенов познакомился с такими знатоками Семиречья, как Михаил Хоментовский и Василий Обух. Первый был начальником Заилийского края и «приставом Большой орды». Надо сразу оговорить, что звание это не имело ничего общего с полицейской должностью. «Пристав Большой орды» заведовал делами казахов Семиречья. Блестяще образованный полковник М. М. Хоментовский считался первым русским исследователем, видевшим берега Иссык-Куля.

Храбрый русский офицер Василий Обух был первым метеорологом Верного; впоследствии он прославил себя как ученый и воин и окончил свою жизнь на штурмовых лестницах под стенами Ташкента.

Встречался П. П. Семенов и с Чоканом Валихановым.

Семенов рассказывал всем этим людям, что еще совсем недавно он беседовал в Потсдаме с великим Александром Гумбольдтом и тот сказал русскому гостю, что не хочет умереть до тех пор, пока на его рабочий стол не ляжет камень, отколотый от скал Тянь-Шаня.

Семенов горел благородным рвением увидеть громады Тянь-Шаня. Его мечта осуществилась, когда в августе 1856 года он достиг восточного берега Иссык-Куля, где перед взором путешественника возникли горные цепи, блиставшие вечным снегом.

Семенов уже тогда определил важное географическое положение озера Иссык-Куль: по словам ученого, оно находилось на равном расстоянии от Обской губы, Бенгальского залива, Черного и Желтого морей. Сопровождавшие Петра Семенова топографы Вараксин и Яновский произвели съемку восточной части озера.

Вслед за этим в том же 1856 году П. П. Семенов совершил поход в верховья Чу. Вызвано это было тревожными сведениями о нападении грабителей на русский караван, шедший из Верного в Ташкент. В Верном немедленно был собран отряд для наказания барантачей.

Четыреста казаков при двух орудиях и ракетных станках, казахские джигиты и проводники вышли в самом конце сентября из ворот Верного. С отрядом следовали П. П. Семенов, М. М. Хоментовский, В. В. Обух и Чокан Валиханов. Они прошли через перевал Кастек в долину реки Чу, в том месте, где река делала крутой поворот.

Отряд продвигался только ночами. В одну из таких ночей экспедиция, миновав ущелье Буам, прошла под пушками, глядевшими с глинобитных стен кокандской крепости Токмак. Русские всадники достигли западного берега Иссык-Куля и увидели кочевья киргизов сары-багишей, еще зависевших от власти Коканда. Семенову и его спутникам удалось установить вполне дружеские отношения с сары-багишами, и они впоследствии помогли отряду пробраться через два снежных хребта обратно в Верный.

Экспедиция произвела первые съемки местности к северу и югу от берегов Иссык-Куля. П. П. Семенов установил, что река Чу вовсе не вытекает из озера Иссык-Куль, как думал об этом известный немецкий ученый Карл Рихтер, считавшийся непревзойденным знатоком географии Центральной Азии. Исследователи отыскали место, где Чу ближе всего подходила к озеру. Чокану Валиханову удалось тогда же подняться на высоты Тянь-Шаня по реке Джиргалан.

Во время путешествия 1856 года Валиханов записал великое эпическое произведение киргизского народа «Манас», нашел следы древних «чудских копей», собрал коллекции птиц и насекомых. Чокан вел дневник поездки на Иссык-Куль.

Отряд возвратился в Верный прямым путем, пролегавшим через два горных хребта и высокие, занесенные плотным снегом перевалы Алатау.

Русские люди впервые прошли по этим горным тропам, пользуясь советами и помощью сары-багишей. Из Верного Петр Семенов вскоре поспешил в Копал, откуда ему удалось проехать в Кульджу, где тогда побывал и Чокан Валиханов, составивший описание Западного Китая и Кульджи.

…Наступил 1857 год, и Петр Семенов, склонившись над руслом теплого источника, торжественно отколол несколько образцов пород от древних скал Тянь-Шаня.

Давняя мечта путешественника сбылась! Во время этого похода исследователь проник в Тянь-Шань через проход Санташ и Заукинский перевал. Там, с высоты около четырех тысяч метров, Семенову открылся вид на обширное плоскогорье, усеянное озерами, лежавшими в оправе из чистых снегов.

Река Зауку протекала между двух высокогорных озер, грохоча по каменным грядам. Неподалеку от Заукинского, перевала зарождалась Сырдарья, известная там под именем Нарына. Первым из европейцев достиг П. П. Семенов истоков одной из великих рек Средней Азии. Углубившись затем в самое сердце горной страны, он увидел заоблачную вершину горы Хан-Тенгри, в ледниках которой начинался один из притоков Тарима.

Путешественник один за другим исследовал 23 горных прохода в Тянь-Шане, в том числе Зауку, Кок-Джар, Текес. Семенов сравнивал Алатау с Альпами, Джунгарский Алатау с Пиренеями, весь же Тянь-Шань, по мнению ученого, по высоте своей не уступал Кавказу.

Наблюдая флору Тянь-Шаня, Петр Семенов находил в ней черты, роднящие ее с растительным миром Гималайских гор.

Сопровождавший исследователя-художник П. М. Кошаров из Томска рисовал виды Тянь-Шаня, типы населения, одежду и утварь казахов и киргизов. Работы П… М. Кошарова перекликались с малоизвестными рисунками Чокана Валиханова того времени, например с портретами Бурумбая, верховного манапа рода киргизов-богинцев, кочевавших в окрестностях Санташа и Зауку. Богинцы изъявляли Семенову чувства дружбы к русским и просили о русском подданстве. Сам манап Бурумбай выезжал навстречу Семенову к горному перевалу, приглашая путника в свой замечательный сад в долине Зауку. Семенова принимал с почетом также и предводитель казахской Большой орды – султан Тезек, сын Сюка, внук Адиля и правнук хана Аблая. Впоследствии полковник русской службы Тезек-торе связал себя узами родства с Чоканом Валихановым.

В 1857 году Тезек собрал 800 казахских джигитов и приказал им сопровождать в качестве почетного конвоя П. П. Семенова во время его путешествия по Тянь-Шаню.

Дружба русского путешественника с просвещенным казахским султаном особенно окрепла после необычного случая с Тезеком.

Один из личных врагов Тезека захватил его в плен, заковал в кандалы и увез в заточение в район Заилийского Алатау. Тогда П. П. Семенов обратился за помощью к манапу Бурумбаю и к дружественно настроенным русским богинцам. Они собрали в кочевьях, подчиненных Бурумбаю, вооруженный отряд и двинулись на помощь Тезеку. Вскоре тот был освобожден из плена.

Даже враждовавшие с богинцами кокандские данники – сары-багиши в 1857 году высказывали П. П. Семенову чувства дружбы и уважения, несмотря на то, что он дружил со злейшими врагами сары-багишей – богинцами, состоявшими под началом Бурумбая.

Пребывание экспедиции П. П. Семенова, М. Хоментовского, В. Обуха и Чокана Валиханова в 1856–1857 годах на Тянь-Шане значительно содействовало улучшению отношений между местными кочевниками, которые видели в русских бескорыстных доброжелателей и мудрых советников.

П. П. Семенов не раз был гостем Умбет-Алы, сына Урмана – предводителя сары-багишей. Прошло всего каких-нибудь три года после этих встреч в Тянь-Шане, и Умбет-Алы сам стал просить о русском подданстве.

Во время похода отряда М. М. Хоментовского и В. В. Обуха была покорена крепость, построенная султаном Таучубеком в долине реки. Чу, за первым горным хребтом от Верного. По указке кокандского Худояр-хана этот султан не раз тревожил своими набегами молодой Верный, и В. В. Обуху, Г. Н. Потанину и М. М. Хоментовскому нередко приходилось укрощать его с помощью сотни казаков и ракетной батареи.

После похода П. П. Семенова в Тянь-Шань произошло знаменательное событие. Еще при первой встрече с Чоканом Валихановым Семенов подарил «принцу кайсацкому» известную книгу Карла Риттера, посвященную землеведению Азии. В то время Гумбольдт и Риттер уделяли большое внимание Тянь-Шаню. При этом П. П. Семенов сообщил, что в Тянь-Шань со стороны Индии должны будут пройти два немецких географа – братья А. и Г. Шлагинтвейты.

Адольф Шлагинтвейт исчез в Кашгаре, не достигнув Тянь-Шаня. Узнав об этом, П. П. Семенов начал настаивать, чтобы на поиски отправили сведущего и отважного человека в Кашгар из Заилийского края. Выбор Семенова пал на Чокана Валиханова, и с этого началась уже особая история замечательного пути Чокана через Заукинский перевал и Теректы в город чудес – глинобитный Кашгар, где, как вскоре оказалось, был казнен Адольф Шлагинтвейт.

Поход П. П. Семенова в Тянь-Шань дал замечательные итоги, совершившие переворот в географической науке того времени. В частности, было опровергнуто распространенное среди ученых Западной Европы убеждение А. Гумбольдта о том, что в Тянь-Шане существуют действующие вулканы. Русский естествоиспытатель собрал обширные научные материалы по географии Тянь-Шаня и Заилийского края, в чем ему помогали люди, Среди которых были Чокан Валиханов, В. В. Обух, переводчик верненского отряда А. И. Бардашев, Г. Н. Потанин, М. Хоментовский.

П. П. Семенов-Тян-Шанский тепло отзывался об этих людях – героях чудесного Заилийского края, разделявших с ним не только опасности и тревоги трудных дорог, но и радость открытий, совершенных ими в самом сердце Тянь-Шаня.

КОКАНДСКИЙ ПЛЕННИК

Взгляните на портрет Северцова, принадлежащий кисти Тараса Шевченко. Пытливый взгляд, большое, сильное лицо со следами от ударов узорчатых кокандских сабель…

В 1857 году Николай Алексеевич Северцов (1827–1885) совершил одно из своих значительных путешествий в пределах нынешнего Казахстана. К этому времени он успел получить большую научную подготовку. Магистр зоологии, член Общества испытателей природы, знаток жизни горных орлов и грифов, Николай Северцов обладал обширными и многосторонними знаниями.

Большое влияние на Северцова оказал Григорий Карелин, неустрашимый исследователь Туркмении и Казахстана, с которым Северцов в пятый раз виделся в 1845 году. «…С тех пор Средняя Азия сделалась научной целью моей жизни», – рассказывал впоследствии Н. Северцов.

…Поход начался весной 1857 года. Выехав из Петербурга, Н. А. Северцов прибыл в Оренбург, откуда поспешил к Эмбе, продвигаясь вдоль рек Илек и Темир.

В долине Аксу Северцову удалось открыть пласты угля. Близ Карачунгуля, в бассейне нижнего течения Эмбы – возле Манайли, Кайдарага и в других местностях – была найдена нефть.

С Эмбы экспедиция отправилась через Малые Барсуки к берегам Аральского моря и низовьям Сырдарьи. В конце октября 1857 года Н. А. Северцов, ботаник И. Боршов и препаратор И. Гурьянов достигли глинобитных ворот форта № 2 (Казалинск). Во время похода исследователи прошли 2500 верст по территории, которую еще не посещал ни один ученый-путешественник.

Ученый исследовал Мугоджары, бассейн Эмбы, собрал данные об огромном пространстве от Илецка до побережья Аральского моря.

Весной 1858 года Н. Северцов, продолжая свои исследования в Казахстане, отправился из Перовска вверх по Сырдарье. В это время в степи было неспокойно, казахи, обитавшие в Каратау, восстали против ташкентского бека – наместника хана Коканда. Близ Сырдарьи рыскали шайки кокандцев. Вскоре пятнадцать кокандских всадников, напав на Северцова и его спутников, жестоко изуродовали путешественника и увезли с собой. Израненный ученый провел в плену 31 день. Несмотря на, казалось бы, безвыходное положение, в котором находился Северцов, даже в плену он старался продолжать свои исследования.

После осады казахами города Туркестана путешественник получил свободу. В начале 1859 года он вернулся в Петербург.

Во время экспедиции 1857–1858 годов Н. А. Северцов собрал богатые зоологические коллекции, образцы полезных ископаемых Казахстана и множество другого научного материала.

Впоследствии он еще раз побывал в горах и степях Казахстана.

В 1864 году Н. А. Северцова видели в Семипалатинске, Копале, Верном. Оттуда он, присоединившись к Восточному отряду Черняева, вместе с Чоканом Валихановым прошел к Кастекскому перевалу и впервые увидел Тянь-Шань. Северцов присутствовал при закладке русской крепости Токмак в Чуйской долине, участвовал в штурме кокандского города Чимкента, за что получил орден Владимира с мечами.

После присоединения Ташкента к Русскому государству Н. А. Северцов снарядил Туркестанскую научную экспедицию (1865–1868). Он руководил всесторонними исследованиями в горах Каратау, где были открыты золото, свинцовые и железные руды и собраны палеозоологические коллекции, отправлялся из Верного на Иссык-Куль, Нарын, Аксай. Он сделал ценные наблюдения, необходимые для познания геологической истории и строения Тянь-Шаня, открыл новые виды животных и птиц, исследовал рыб высокогорных водоемов.

Н. А. Северцову удалось пересечь Тянь-Шань с юга на север и с запада на восток. После Туркестанской экспедиции ученый снова посетил Семипалатинск, Копал, Аягуз. В Семиречье он проводил наблюдения за пролетом птиц.

Многие из знаменитых ученых трудов замечательного путешественника были посвящены Казахстану, его чудесной природе и богатствам, по-настоящему освоенным лишь в наше время.

НАЧАЛЬНИК ХОРАСАНСКОГО ПОХОДА

Николай Ханыков (1822–1878) посвятил свою сравнительно недолгую жизнь исследованиям стран Востока. Его считали «великим самоучкой»-ориенталистом. В самом деле, в Царскосельском лицее, где учился Н. В. Ханыков, нельзя было получить тех знаний, которые он приобрел путем самообразования. Широта кругозора Ханыкова удивляла признанных знатоков стран Азии.

Когда ему было всего девятнадцать лет, он отправился в Бухару в составе посольства Бутенева и Богословского. По тем временам такое путешествие было не только трудным, но и опасным предприятием. Произошло это в 1841 году, а через два года юный исследователь выступил в печати со своими первыми трудами. Ученый мир сразу же обратил внимание на его произведения «Описание Бухарского ханства», «О населении Киргизских степей» и «Городское управление в Средней Азии». Описание Бухары было вскоре переведено на три западноевропейских языка.

Так «гениальный юноша», как называли тогда Николая Ханыкова, начал свою ученую деятельность.

Твердо решив посвятить свою жизнь изучению стран Востока, Ханыков поехал на Кавказ и поступил на службу в Кавказское наместничество. Это дало ему возможность ознакомиться с жизнью и историей края, бытом кавказских народов.

Вскоре Николай Владимирович стал одним из руководителей Кавказского отделения Русского географического общества. Он исследовал Персидский Курдистан, составил записку о языках и наречиях народов Кавказа, написал ценные труды об изменениях уровня Каспийского моря и о старом русле Сырдарьи.

В 1853–1857 годах Ханыков был российским генеральным консулом в Тавризе. Он хорошо изучил природу и людей части Персии, примыкающей к озеру Урмия. Русский ученый устроил там метеорологическую станцию и установил постоянные наблюдения за погодой.

После пребывания в Персии Николай Ханыков получил должность переводчика в Азиатском департаменте министерства иностранных дел. Но исследователя не удовлетворяла департаментская служба. Он рвался в песчаные просторы Азии.

В 1858 году Н. В. Ханыков возглавил небывалую по размаху Хорасанскую экспедицию Русского географического общества. Она отправилась из Баку и высадилась на южном берегу Каспия.

Русские исследователи вступили в сады шаха Аббаса Великого в Ашрефе, где лишь мраморные развалины указывали на былое великолепие дворцов. Белые руины были окружены кипарисами и лимонными деревьями.

В Мазандеране и Астрабаде путешественники изучали местное плодоводство и особенно разведение апельсинов и лимонов. Была обследована также морская фауна побережья Мазандерана. Путешественники измеряли высоту, собирали растения, изучали направления ветров в Астрабадском заливе.

В Тегеране Н. В. Ханыков встретился с шахом персидским. Шах и весь кабинет министров заверили, что они всемерно помогут русской экспедиции выполнить свои научные задачи на земле Персии. Из Тегерана до самого Мешеда русских натуралистов сопровождал почетный конвой – полтораста шахских конников с одной пушкой.

Исследовательские работы Ханыкова и его сотрудников проходили очень удачно. В горах к югу от Астрабада были открыты виды птиц, присущие горам Кавказа. Между Астрабадом и Мешедом – главным городом Хорасана – русские ученые осмотрели бирюзовые копи и места добычи соли. Все время велись работы с точными приборами: исследователи изучали земной магнетизм, измеряли высоты, производили астрономические определения, выясняли геологическую историю недр.

Экспедиция направилась к Герату. Ханыков с увлечением находил и разгадывал надписи на древних памятниках. Знакомясь с племенем хезарэ, жившим на пространстве от Мешеда до самого Кабула, он открыл тайну происхождения этого племени. Хезарэ были потомками узбеков, принудительно переселенных завоевателями около 1397 года в Хорасан из Западного Туркестана.

Прибыв в Герат, путешественники подробно осмотрели реку Герируд, отводы для орошения полей, водопроводы, старинные памятники.

Город Герат называли «Жемчужиной мира». Он сторожил двери Афганистана и Индии. Недаром за два года до похода Ханыкова здесь грохотали английские пушки: англичане воевали тогда из-за «Жемчужины мира» с Персией, стараясь удержать Герат под своим влиянием. Этот город был всегда яблоком раздора между Персией и Афганистаном.

Из Герата русские путешественники отправились в пальмовые рощи Тебеса и подробно обследовали эту цветущую местность. Оказалось, что она была неправильно нанесена на карты прежними исследователями. Только русские съемки определили истинное положение Тебеса. Выяснилось, что он был закрыт горами от холодных ветров со стороны Гиндукуша, но теплый воздух свободно проникал в долину, и здесь даже осенью стояла почти тропическая жара.

На востоке владений Герата через горы пролегала прямая дорога на Кабул, которая была описана когда-то в сочинении Великого Могола Бабура, прошедшего путь от Ферганы до Индии.

Ханыков осмотрел гробницы властителей Герата и спустился в мраморные каменоломни. Оказалось, что в старину здесь добывали благородный белый камень для многих памятников и изваяний. Побывал Ханыков и в городе Керрух, по улицам которого бродили иранские кочевники – джемшиды.

Вернувшись в Герат, начальник Хорасанского похода занялся сбором древних афганских и персидских рукописей и грамот. Он обошел кладбища Герата и зарисовал надгробные надписи, которые впоследствии позволили русским ориенталистам восстановить целые страницы истории эпохи Тимуридов.

Экспедиция провела в Герате зиму 1858/59 года, занимаясь составлением плана города и определением долготы Герата. Выступая из Герата, Ханыков избрал не пройденный до тех пор никем из европейцев путь через Северный Сеистан, юг Хорасана и Кирман. Русские были первыми европейцами, пересекшими в 1859 году безводную пустыню Лют. За ней начиналась малоизвестная персидская область Кирман. Здесь Ханыков вновь осматривал древние памятники. Ученые достигли Иезда и оттуда пошли на Исфаган. На этом отрезке пути были найдены растения, характерные и для флоры Киргизской степи.

Один из участников экспедиции проник в знаменитую пещеру Тафт с ее многоверстными лабиринтами и открыл там свинцовую руду и бирюзу. Возле самого Исфагана было найдено исполинское месторождение глауберовой соли – площадь его была равна шести квадратным милям!

Ханыков обследовал памятники Исфагана – былой столицы Персии, где еще сверкала позолота куполов и кровель древних мечетей. Ученому удалось собрать здесь большое количество восточных рукописей.

Работы экспедиции приближались к концу. 7 июня 1859 года путешественники прибыли в Зергенде, где был размещен лагерь Российской миссии. Ханыков распростился со своими спутниками, оставив при себе магистра Гебеля и топографа Жаринова. Вскоре, пройдя близ восточного берега Урмийского озера, путешественники достигли русской границы.

Итоги Хорасанской экспедиции вызвали радостное удивление петербургских ученых. Ханыков исследовал площадь, равную 350 тысячам квадратных верст! От Астрабада до Герата и от Герата до русской границы было определено астрономически положение ста пунктов.

Еще в Исфагане экспедиции Ханыкова удалось связать свои работы со съемками, произведенными русскими исследователями Персии в 1852 году. Наша страна теперь имела самые обширные и точные сведения о поверхности Персии. Таких данных не было ни у одного из государств Западной Европы.

Но случилось нечто неожиданное. Русское географическое общество не имело в то время никаких денежных средств на подготовку отдельного издания трудов блистательной Хорасанской экспедиции. Не смогло оно и оплатить обработку данных, собранных Ханыковым и его спутниками. Начальник Хорасанского похода был вынужден вследствие этого опубликовать часть своих трудов на французском языке.

Виднейшие географы мира, в том числе ученый-коммунар Элизе Реклю, не раз использовали труды Николая Ханыкова в своих сочинениях. Сам же Ханыков вскоре дополнил собственными сведениями первую часть известной книги К. Риттера «Иран».

Наш очерк будет неполным, если мы не скажем о братьях знаменитого исследователя Хорасана и Герата. Яков Ханыков (1818–1862) был тоже исследователем стран Азии, составителем огромной карты Аральского моря, Хивинского ханства и смежных с ними областей. Младший брат – Александр Ханыков (1825–1853) – был участником революционного общества Буташевича-Петрашевского. Приговоренный сначала к расстрелу, он был «помилован» – приговорен к ссылке в солдаты. Умер он в Орской крепости…

Обессмертивший свое имя Хорасанским походом, Николай Ханыков скончался в 1878 году близ Парижа, где он несколько лет изучал западноевропейские источники о странах и народах Азии.