Текст книги "Охотник за бабочками 2"

Автор книги: Сергей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Ответь-ка мне, как ты достал из моего личного сейфа мой личный значок, который я у паПА по случаю спер? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю чем тебе заняться. Кстати, напомни, кто у нас отвечает за чистоту и гигиену?

– Понял! – улыбнулся Кузьмич, и делая в воздухе воздушные петли, отправился в места с зеркальной кафельной плиткой.

А я двинул в отсек отдыха. На свободной кровати поваляться, сны посмотреть. И уже засыпая, меня посетила маленькая мысль, а запер ли я кладовку, где стоял мешок с сухарями? Ответа я не получил, потому, что заснул. А во сне, как известно, на серьезные вопросы ответов не получают. Во сне гоняются за монстрами, общаются с симпатичными девчонками и еще летают. Причем не обязательно с парашютами.

Поспать как следует не дали. Вежливый голос Вселенского сообщил, что мы вот уже как десять минут прибывши на место и ему, как космическому кораблю требуются дальнейшие указания.

– Что значит, прибыли? – я только-только во сне летать начал. А в полете, как известно, растут, что мне совсем не помешало бы, – Мы ж только отлетели.

– Да я тут срезал немного, – объяснил Волк, – Путями не пройденными, маршрутами нехожеными. Сиганул пару раз в глубокий прыжок и все дела. Короче, командир, дрыхнуть дальше изволишь, или ванну приготовить. Побриться бы тебе не мешало. А всякими техническими умностями свою командирскую голову не забивай. Долетели быстро и без приключений, вот и радуйся. Не помешает, кстати, звезду мне присвоить. За беспрецедентно короткий перелет от одной точки пространства до другой.

Это был, пожалуй, первый случай, когда я отдал распоряжение о намолевание на борту Вселенского очередной звезды с чистой совестью. Раз заслужил, значит заслужил.

Как было предложено Волком, я привел свою физиономию в порядок. Побрился. Помылся. Потом в новую форму оделся. Специально Кораблем для меня приготовленную. Накрахмаленную белую рубашку, отутюженные черные брюки совмещенные с ботинками и в серый халат. Правда, я не понял, зачем на кармане халата была пришита бирка «с-к Сидорчук ЖЭУ № 3». Вселенский сказал, что так положено по инструкции. Спорить с инструкцией не стал.

– Кузьмич где? – поинтересовался я, занимая положенное должностью место и вглядываясь в центральный обзорный.

– На продуктовом складе мешки какие-то вытряхивает. Позвать?

– Безусловно. Он у нас номер два в боевом расчете. Что там на горизонте?

– А на горизонте ничего. Планета перед тобой. За время, которое мы отсутствовали никаких катаклизмов здесь не произошло. Тьфу, тьфу. Извини, командир. Примета такая. Спускаться будем, или как положено, только после военного совета? Тогда начинаю посадку. Постараюсь поближе к стенке той. Черненькая которая.

Корабль чуть заметно накренился, выходя на посадочную орбиту. В это время подоспел первый помощник, еще в дверях отряхивающий рот от крошек. Не доглядел я. А теперь, чего ругаться. Тем более, что я эти сухари не ем.

Я пристегнулся ремнями безопасности, зная крутой характер Вселенского на посадках. Кузьмич попытался протиснуться за ремень, но у него ничего не получилось. Растолстел сильно. Я сжалился над ним и до предела втянул живот, давая возможность первому помощнику в полной мере испытать надежность системы безопасности нашего Вселенского Очень Линейного.

Протиснувшись сквозь плотные слои атмосферы, Волк благополучно затормозил у поверхности, свернув с места мелкую и абсолютно ненужную здесь сопку, и замер в центре симпатичной лужайки, рядом с которой возвышалась непроницаемо черная стена.

– Тишина-то какая, – Кузьмич прижался к центральному обзорному ухом и закатил глаза в потолок. Я не стал напоминать первому помощнику, что толщина центрального обзорного составляет местами до одного стандартного метра.

– Займитесь лучше делом, – вполне официально предупредил я его. Пока Кузьмич летал с проверкой в складской отсек, не свалилось ли чего, я прижался ухом к центральному обзорному. Действительно, тишина.

– Командир, к выходному люку обычный трап подавать, или парадный. А может и так спрыгните?

Волк перешел в режим повышенной бережливости. Ни капли энергии зря. Даже лампочки по коридорам свинтил, чтобы свет зря не палили.

– Так спрыгнем, – не бог весть какие шишки по парадному трапу спускаться.

– И то верно, командир, – похвалил меня Волк, – Вы с Кузьмичем не бог весть какие шишки по парадному трапу спускаться. Оружие брать будете? Как обычно? Я все смазал, зарядил, проверил, откалибрировал, завернул в промасленную бумагу, обернул мешковиной из-под Кузьмических сухарей и…

– Надеюсь не закопал? – перебил я Корабль, который мог часами перечислять этапы той или иной операции.

– Обижаешь, командир. Положил в кобуру до случая первой необходимости.

– Он настал, твой случай первой необходимости. Ты вот что, дружок. Пока мы с Кузьмичем на разведку ходим, думаю, в деревню парящих камней заглянуть, ты никуда не отлучайся. Закрой все люки и поставь защиту. А если что случится, не мечись и не дергайся. Выпустишь Хуана через черный выход. Я пойму, что с тобой нелады приключились.

– Как скажешь, командир. Если хоть кто-то рядом пукнет, пошлю Хуана с весточкой немедленно.

– Не будь пошлым. И это… Не надо привязывать резиночкой к глазам Хуана сообщения. Без твоих шифрограмм обойдусь. Впрочем, мы ненадолго. Туда и обратно. Узнаем, может новые листовки какие появились.

– Нема космического базара.

– Что? – не понял я.

– Это так, командир. Для слова красного. Круто, да?

– Круто, когда слово «ухо» без трех ошибок пишется. Не засоряй великий и могучий. Потомки тебе этого не простят. Где, черт возьми, первый помощник? У нас секретная операция, а его, как обычно, не найти. Объяви по внутреннему общий поиск.

Вселенский защелкал тумблерами, включая внутренние громкоговорители на полную мощность и по его коридорам пронеслось громогласное:

– Первому помощнику Кузьмичу срочно явиться на капитанский мостик для выполнения секретной миссии. Повторяю…

– Не надо повторять, – попросил я, – И громко так не надо. Мы не на твоем космическом базаре. КБ Железный, поди, уже знает, что мы его таблетку смертную отыскали. И теперь к нему идем. Нам лишняя шумиха, сам понимать должен, пока не нужна.

В дверях показался Кузьмич. В зелененькой с пятнышками униформе, в такой же раскраске чехлах на крыльях. На голове нацеплен прибор ночного видения. Через плечо свернутая в котомку плащ-палатка и два брезентовых мешка. В руках мини-зенитно-ракетный комплекс «Дюймовочка».

– Буду стрелять по низко летящим целям, – сообщил он в ответ на мой взгляд.

– А мешки брезентовые зачем?

– На всякий случай, – смутился Кузьмич и перевел разговор в другое русло, – А почему Волчара трап парадный к выходу не подал? Мне что, с этой бандурой самостоятельно на землю слетать?

Мешки Кузьмичу не на всякий случай, а для наполнения их всякой дрянью, которую он намерен заполучить у доверчивого местного населения. А вот с «Дюймовочкой» он правильно придумал. В наше время всякое может случиться. Может и пригодится.

Пока первый помощник и Корабль выясняли, положен ли или нет парадный трап Кузьмичу, я облачался в рабоче-разведывательную форму, навешивал на себя оружие, карты местности, запасные носки и рюкзак с палаткой. Одноместной. Кузьмичу удобства не полагались.

Корабль трап все же спустил. Видать достал его бабочек. Оно и правильно. Нечего на мелочах экономить. Я попрыгал, устраивая оружие, обмундирование и примостившегося на плече Кузьмича. Мог бы, кстати, и самостоятельно передвигаться. А то того и гляди крылья совсем атрофируются. Тогда точно на таракана будет похож.

– Направление туда, – отдал я приказ, а для наглядности показал направление дерганьем головы.

Держа карту местности перед глазами, постоянно сверяясь с электронным компасом, я перебежками передвигался поближе к летающей каменной деревне. На горизонте и в близлежащих кустах ничего подозрительного не замечал, воздух был свеж, травка не скошена, пеньки не выкорчеваны. За десять метров до камней, я с разбегу упал на живот, нечаянно угодив при этом в тинистую лужу. Подключил к делу бинокль.

Деревня была чиста.

Переползая от одной кочки к другой, я быстро достиг крайнего парящего в воздухе камня, и привстав на одно колено, осторожно постучал.

На стук никто не вышел.

– Кузьмич! – цыкнул я первому помощнику, знаками показывая, что он должен обойти деревню по огородам, проверяя дома на наличие местных жителей, – Встретимся на центральной площади.

Кузьмич тут же сдернул с себя брезентовый мешок, и ринулся к огородам. Орел, а не боец. Все с полуслова понимает.

Я на цыпочках передвигался от одного камня к другому, стучал по ним, колотил кулаками, а пару раз даже пнул. Но ни в одном доме никого не было. Мор что ли прошел?

– Командир! – Кузьмич высунулся из-за одинокого дерева, служащего ему прикрытием и поманил меня к себе, – Никого нет. Только вот в этом доме раздается кашлянье. Или чихание, я не разобрался.

– А должен, – пожурил я Кузьмича, – В нашем деле любая мелочь важна. Стучи, а я прикрою. Да по сторонам почаще посматривай. Мало ли что.

Первый помощник подлетел к камню и долбанул прикладом точно по центру. Камень-дом чуть с места не сорвало.

Скрипнула дверь и на порог показался очень седой, очень сгорбленный и очень старый, что и так уже ясно, старик. Он огляделся, подслеповато щурясь. Заметил меня, и уж несколько позже на Кузьмича.

– Хлопцы пожаловали! А я думаю, кто тут шастает? А это хлопцы. Хлопцы, значит. Шастают. Я ведь сразу догадался, что кто-то шастает. А это хлопцы…

– Понятно все, старик, – встрял в размышления древнего деда первый помощник, и на всякий случай выстрелил вверх, – Прилетели, значит, мы, прилетели. Ты лучше скажи, где все?

– Ась? – старик приложил ладонь к уху и внимательно уставился на Кузьмича.

– Народ где? – заорал Кузьмич, слегка напрягая связки, – Мужики, тетки, киндеры?

– Ась? – дел усложнил конструкцию слухового аппарата, добавив к правой руке, левую.

– Люди куда подевались? – Кузьмич кричал практически в самое ухо старика.

– Ась? – дед снова усложнил конструкцию слухового аппарата. Открыл рот.

– Подожди Кузьмич, – остановил я первого помощника, – Здесь без спец аппаратуры не обойтись. Смотайся быстренько на Корабль. Возьми воронку для заливки в баки горючки. Даст, никуда не денется. Скажешь, я приказал. Давай, давай, одно крыло здесь, другое там.

Пока Кузьмич летал за воронкой, я, на всякий случай, обследовал близлежащие камни. Впрочем, без успеха. Старик все это время размышлял о том, что во дворе кто-то шляется. И что мы с Кузьмичем очень похожи на хлопчиков.

Вернулся запыхавшийся Кузьмич.

– Расписку заставил писать, бюрократ! – пожаловался он, роняя на траву перед камнем деда полутораметровую лейку.

Старик среагировал моментально. Он задрал вверх большой палец на руке, смачно чмокнул губами:

– Спутниковая тарелка! Хорошо!

– Нет папаша, твой новый слуховой аппарат, – сообщил я деду радостную новость, – Сейчас мы тебя от старческого недуга спасать будем. Ну-ка отойди в сторонку слегка. Кузьмич, отодвинь папашу чуть в сторонку. Достаточно. Теперь поднимаем лейку. Прихвати ее сверху. Мешком своим прихвати, все равно добычи не предвидится. Так, а тебя дедушка, мы поставим обратно, к так называемому приемному устройству.

Дедок очевидно понял, что от него хотят хлопчики и добровольно запихал себе в ухо приемное устройство.

Полюбовавшись на сооружение, заканчивающееся внимательным дедушкой, я подошел к широкому концу лейки и спросил:

– Дед, ты меня слышишь?

– Ась, – ответил дед и улыбнулся. Я уж хотел плюнуть на неполученные важные сведения, но старик продолжил: – Слышу, хлопчик. Слышу. Асем меня зовут. Или Арсением, если по стариковски. Вернулись, значит, хлопчики. Помню, помню. А тут видишь, как получилось!

Дед горестно развел руками по незаселенным просторам каменной деревни.

– Да что случилось? Куда все подевались. Вымерли?

– Типун тебе на язык. Зачем вымерли? Ушли все. Куда-куда? Знамо куда. В болота дремучие, в кусты колючие. В партизанах они.

– В каких таких партизанах? – встрял в разговор Кузьмич, который по неграмотности своей о вышеназванных не слыхал ни разу. А в книжках ученых о таком не пишут, чтоб народ зря не беспокоить, да на мысли вольные не наталкивать.

– Партизаны, Кузьмич, это такие странствующие племена. Все больше по болотам, да по лесам. Живут в землянках.

– Цыгане, что ль? – не понял Кузьмич.

– Сам ты… Я же сказал, партизаны. Не знаю как сейчас и в данной местности, а раньше на Земле, еще в доисторические времена, их много было. Даже песни о них слагались. Но все больше почему-то про деревья, да про любовь. Про клены разные и про черненьких девок, которые сбегали из родного дома рано утром и уходили в болота. В партизаны. Понял?

Теперь Кузьмич все понял. Ну и слава космическим богам. А мне надо к старику с расспросами возвращаться.

– Так что за беда приключилась, папаша? Может недруги лютые напали?

– Они, хлопчики. Правду говоришь.

От опушки леса раздался протяжный гудок и вслед за ним мимо нас, на всех парах промчался товарняк, с могучим паровозом в голове. Из вагонов высовывались улыбающиеся солдатские лица, играли гармони, и нам махали пилотками. Обдав нас, остолбеневших, всамоделешним паром, состав, не доезжая до конца деревни, растаял, словно утренний туман.

– Что это было? – чуть заикаясь спросил Кузьмич, выглядывая из моего нагрудного кармана.

– Приметы дурные, – посуровел дедушка, – Раньше все кометы огненные да красные летали, а в последнее время вот эти представления по деревне иллюзорствуют. Все бы ничего, да только норовят рано утром появиться. Простучат, пропыхтят, воздух испортят, и о сне уже не думай.

Странные здесь дела творятся. Непонятные. Видать разбудили мы силу, доселе дремавшую. Вот теперь она и бесится.

– Ладно, батя, разберемся и с вагоновожатыми, – пообещал я, крепко сжимая маленькое плечо дедули, – А партизаны твои чем же занимаются? И что это за враги такие, что целую деревню с мета сдвинули?

Дед неторопливо скрутил козью ножку с травой муравой, подкурил, воспользовавшись зажигалкой, изготовленной из ржавой гильзы ракеты класса «земля-земля» и объяснил все как мог.

– А ничем. Как здесь, в каменных хоромах бока отлеживали, так и там, в землянках харю наминают. А враг наш известен. Прилетели тучи черные, да стали в полнейшую демобилизацию кликать. Для большой войны войско громадное собирали. А нашим в войну идти не захотелось, вот они в болота то и скрылись.

– Против кого война?

– Да против вас и война. Вы, хлопчики, как Крепость Звезду в одиночку на своем корабле из пушечек расстреляли, так все и заварилось. Я понятно рассказываю? Откуда слух идет? Да от КБ нашего Железного и идет. А может и не от него. Слухи сами плодятся, это всем известно. Так о чем это я… А когда вы, хлопчики, на планете ледяной медузу о девяти головах мизинцем на клочья разорвали совсем проходу от туч не стало. Я уж и не вспоминаю о большом переполохе в маленьком Бронксе, где вы робота наисовременнейшего табуреткой насмерть забили. А еще слухи говорят…

Дальше я слушать дедушкины рассказы не стал. И так все понятно. Мелят про нас чепуху разную, страсти нагоняют. Будто мы звери какие.

– Ладно, папаша, – перебил я старика в тот момент, когда он приступил к воспоминаниям о загубленной нами на корню цивилизации бубликов-тимуровцев, – Будет свободное время, оформи мысли свои на бумаге. Потом вместе почитаем. Лучше поведай нам, что известно про КБ Железного, да про куколку Ляпушку, которую он у меня стырил. Украл, по вашему, по местному.

Об этом старик имел весьма скудные сведения. КБ, мол, в своем бронированном замке околачивается, вооруженные силы под крыло свое стягивает. А девка, куколка значит, в подземной башне заточена, в самом подвале.

– И собирается КБ Железный на ней против ее же воли через три дня жениться, – закончил старик свой недолгий рассказ и смахнул трагическую слезу.

А вот это мне совсем не понравилось. Это что же выходит? Я страхолюдину эту целовал, я ее на крючок подвешивал, пестовал, лелеял, в невесты готовил, а этот кабель Железный на все готовенькое? Не выйдет.

– Идем, Кузьмич. Нет, папаша, слуховой аппарат забираю. На время взято, и под расписку серьезную. Но мы тебе лучше сделаем. После победы нашей.

Полностью погруженный в свои мысли, я вышагивал к Кораблю. Чуть сзади, сгибаясь под тяжестью воронки, низко-низко, летел Кузьмич. Правило неписаное такое. Кто принес, тот и относит. И правильное правило. Не дураками придуманное.

– Что не весел командир? – спросил Волк, едва я поднялся на борт, – Что буйную голову на стенку повесил? Беда что ль случилась какая? Все кончено? Улетаем немедленно, да?

– Нет, Волк. Как раз наоборот. Никуда не улетаем. И все только начинается. С этой минуты объявляю вверенный тебе корабль на военном положении. Никого не выпускать без моего личного разрешения. И тем более не впускать. Даже для торговли. Экскурсии в том числе. Это специально для тебя говорю. Далее. К утру вокруг судна должна быть оборудована тревожная полоса и натянута колючая проволока. По углам расставить вышки и поставить на каждую по камере наблюдения. Обо всех изменениях докладывать мне или записывать в бортовой журнал.

– Обо всех? – уточнил Вселенский.

– Абсолютно.

– Тогда запись первая. Командир, к вам ходоки пожаловали. Нет, чайников у них не наблюдаю. Но винтовочки пыжиковые имеются. Может послать их куда?

– Много их?

– Да как сказать. По космическим меркам всего ничего. С пару сотен наберется. Злющие все. Постреливают, в воздух пока, да все царя какого-то просят. Да говорил я им, что не царский это звездолет. А они ничего не хотят слышать.

Если по Кораблю не стреляют, значит дружественные силы. Может из каменных домиков, может из родственников несостоявшихся.

– Скажи, что сейчас выйду. У тебя случаем короны никакой не завалялось. Тогда каску давай пожарную. Сойдет на первое время. Массы должны видеть то, что желают.

Напялив на макушку пожарную каску с облупившейся краской, я распахнул выходной люк.

Я не ошибся. У трапа стояло две сотни малорослых мужиков в широкополых соломенных шляпах. В руках, как и предупреждал Корабль, винтовки пыжиковые. Как увидели меня, разом в воздух бабахнули, да как заорут радостно:

– Царь приехал! Царь приехал! Победа за нами.

Я попросил тишины. Шляпы быстренько прекратили кричать и, открыв рты, приготовились слушать.

Схватившись одной рукой за поручень трапа, а второй крепко смяв в лепешку шлем пожарный, я откинулся немного вперед, чтобы повыразительней было и толкнул небольшую речь. Суть ее проста. Царей нынче быть не может. Время не то и политическая ситуация в галактике не приветствует монархию. А с войной разберемся в свою очередь. Под конец я попросил подняться на трап главных командиров-старейшин, и желательно, если присутствует, отца куколки.

Шляпы пальнули еще по разу, крикнули: – «Долой монархию. Даешь президентское правление. Президент приехал! Победа за нами». Потом вытолкали из толпы пятерых крепеньких старичков, среди которых я с первого взгляда узнал папашу куколки. Во-первых, похож очень, а во-вторых, у него вместо соломенной шляпы треуголка по фронту повернутая.

– Прошу, – посторонился я, пропуская депутатов внутрь Корабля, – Сядем за стол консультаций и обсудим наши, надеюсь, совместные действия.

Дедки долго себя упрашивать не стали. Озираясь по сторонам и восторгаясь красотой летающей пещеры, они прошли в командирский отсек, где Вселенский подготовил все необходимое. Широкий стол, с картой местности, шесть стульев, один графин с водой и три стакана.

– А где еще три? – шепотом поинтересовался я, пока гости занимали места.

– Зайцы, когда столовались, разбили, – также шепотом ответил Волк, – Морковку пытались разводить.

А я уж хотел на Кузьмича наорать. Был не прав.

– Вот теперь окончательно здравствуйте, – поздоровался я, опускаясь на свое место, – Кто желает слово молвить. То есть выступить по-современному. Нет. Регламент назначать не станем. Для себя решаем, не для народа. Куда торопиться.

Естественно, что первым не вытерпел папаша куколки. Оно и понятно. Вручал товар лично в руки, поэтому и спрашивает за него первый.

Но укоров в свой адрес я не услышал.

– Явились мы к тебе, царевич, как только узнали о твоем прилете. Вовремя ты соизволил долететь. О свадьбе предстоящей слышал, небось?

Я кивнул.

– Слышал, но не понимаешь в чем тут закавыка. Если КБ Железный нашу надежду последнюю, извини за слова бранные, в койку уложит да использует по назначению, то конец миру нашему. И не только нашему, но и вселенной всей. Потому, как обретет он власть неограниченную, ничем не одержимую. И вся теперь надежда наша, как и всего цивилизованного мира, только на тебя, царевич. Тут как ни крути, в твои прямые обязанности входит предотвратить катастрофу глобальную.

Сказки тут мне рассказывают всякие. Вселенную уничтожить невозможно. Это и дураку понятно. Планету отдельную, да. Раз плюнуть. Только за чем КБ Железному планету уничтожать? Он сам на ней живет. Темнят что-то старики, или не договаривают.

– Не верти в сомнении головой, царевич. Не сказки мы тебе втолковываем. Ты на свете мало живешь, всего понять не можешь. А у нас исторические корни глубокие, все с КБ Железным связанные. Вот как он все дела свои подлые сделает, надежду нашу с обрыва сбросит, веревкам повязанную, да и начнет материю пожирать. Слышал, небось, о таком?

О пожирателях материи? Вроде читал когда-то. Но вот не помню, то ли в научно популярном издании, то ли в художественной книжке.

– Не веришь ты нам, царевич. По глазам твоим вижу, что не веришь. А зря. Значит, не поможешь?

Старики подождали немного, ответа вразумительного не услышали, поднялись из-за стола и побрели, горем убитые на выход. Тут меня и прорвало.

– Да стойте вы! Сядьте обратно. И хватит тут панику разводить. Я еще ничего не сказал.

Старики вернулись.

– Не знаю насчет ваших исторических гипотез, но в одном уверен на все сто процентов, отдавать куколку в лапы чужие я не намерен. А собираюсь… нет, обойдемся без здравниц, собираюсь вызволить ее из подлого плена, как только представиться возможность. До истечения трех дней. С КБ Железным, соответственно, разговор отдельный будет. Я не намерен поощрять его негативные поступки. А теперь давайте по стаканчику водички для просветления мысли и потом подумаем, как нам Ляпушку из плена вызволить, да КБ Железного жизни лишить. А для начала посмотрите на одну вещицу и поковыряйтесь в своих мозгах. О чем она вам напоминает, и нет ли каких по этому поводу размышлений.

Я пустил по рукам таблетку, извлеченную из красной тапочки Ред Мун.

Старики внимательно разглядывали микросхему, щупали ее своими шершавыми руками, цокали языками и даже на зуб пробовали.

– Не простая это штуковина, – будто я и сам не знаю, – Если КБ про нее узнает, то удавится.

– Да знает он давно, – я отобрал обслюнявленную таблетку и спрятал ее в самое надежное на корабле место, за щеку Кузьмича, – Поэтому со свадьбой и торопится. Вы мне лучше скажите, куда эта штука применяется, и как она на смерть КБ Железного влияет.

Папаша куколки, разжал челюсти Кузьмича, вытащил таблетку, еще раз попробовал ее на зуб и запихал обратно, аккуратно прикрыв сведенные судорогой скулы первого помощника.

– Это модель др-модуль-12-дробь-один. Изготовлена по специальному заказу в единственном числе. Замыкает высокочастотную цепь глубоких взрывателей в замке КБ. А как замыкает, тут и конец невидали вселенской. Вот только куда вставлять модуль этот, нам неизвестно. Нас на этот счет КБ Железный не инструктировал.

Потому, как засмеялись шляпы, стало понятно, что боевой дух у них от наличия таблетки заметно повысился. Но я думал несколько иначе.

– Хватит ржать. Не в цирке. Вы что думаете, раз этот др-модуль у нас, то все дела закончены? Не уверен. Судя по тому, каким высоким техническим потенциалом обладает КБ, все наши попытки подобраться к нему обречены на провал. Он знает о каждом нашем шаге и я не уверен, что сейчас по направлению к моему кораблю не летят ракеты.

– Командир! – подал голос Волк, – Извините, что отрываю от беседы. Я тут парочку ракет чужих сбил. Ничего, что без разрешения?

– Вот видите, – продолжил я втолковывать простые истины притихшим шляпам, – Он уже пытается нас атаковать. И это только цветочки. Вспомните про Звезду Смерти. Про остальные высокотехнические штучки. И вам станет понятно, что единственная наша надежда, это я. Дядь, дай-ка я шляпу примерю твою.

Я нагло отобрал у папаши куколки треуголку, водрузил ее на голову и, прищурив глаз, взглянул на услужливо назеркаленный Кораблем центральный обзорный. Мне бы еще погоны симпатичные, так вообще бы стал поход на полководцев доисторических.

– Спасибо, – я отдал треуголку, – Посмеялись, а теперь о серьезном. Завтра с утра, как только встает ваше местное солнышко… Бурилом называется!? Спасибо еще раз. Как только встает ваше местное Бурило, мы приступаем к операции под кодовым названием «свадьба в Буриловке». Кстати, во сколько оно встает? Рановато. Операция переносится на два часа после восхода. Кузьмич мой, когда не высыпается, совсем тупой становится. А план наш такой…

Четыре последующих часа я терпеливо, с лазерным карандашом в руках, объяснял на карте местности наши совместные действия. Мои предыдущие задумки пришлось немного откорректировать. Добавились дополнительные пунктики. А именно, повстанческое войско соломенных шляп, как я его назвал. Три тысячи человек под ружьем. Папаша куколки обещал также, что к моменту наступления из непроходимых болот выйдут и помогут партизаны. Но я на них ставку не делал. Выйдут, или продолжат мелиорацией заниматься, еще неизвестно. Руководствоваться надо тем, что есть в наличии.

Соломенные шляпы оказались понятливым народом. С третьей попытки до них доходили любые нарисованные мною рекогонсценировки. Правда, Кузьмич, высказал крамольную мысль, что я слишком заумно все объясняю. Но я это высказывание из стенограммы заседания вычеркнул. Потомки, если они будут, решат, кто из нас прав.

Командовать соломенным ополчением я назначил папашу куколки. Он и так был ихним командиром, но дополнительное назначение не помешает. Все-таки официальная должность больше уважения внушает.

Труднее всего оказалось поставить конкретную задачу каждому из родов войск соломенного войска.

С авиацией понятно. Единственного местного то ли священника, то ли попа, сумевшего смастерить крылья с дальностью полета до стандартного километра, я послал на регулярную бомбежку замка КБ Железного. Сумел поднять себя, сможет и бомбу донести. Тонна-то всего.

С танковыми войсками оказалось посложнее. Скорость у них невысокая, и быки все время разбегаются по окрестностям. Единственная радость, убойная сила мортир. Чугунных дур удивительной убойности. Так что единственным местом танковых войск, где они могли принести пользу планете, был центр. Если что, фланги бычков всегда поймают.

Морские силы я сразу же отстранил от ведения боевых действий. Чтобы добраться до замка КБ подводной бочке требовалось раз двадцать всплывать для пополнения воздушного запаса. Никакой скрытности, и убойная сила ни к черту. Рогатюлина одна.

Особая гордость соломенного войска, десантники. Отдельной группе граждан при раздаче оружия не досталось ружей и они, объединившись, решили, что смогут бороться с врагом посредством кос, серпов и кузнечных молотков. А чтобы они хоть как-то отличались от остальных родов войск, граждане одели на себя полосатые свитера, а на шляпы нацепили по цветку лилии.

Остальные части, пехотинцы, саперы, разведчики, патологоанатомы и женский батальон с кухонными ножами в данное время скрытно выдвигались из мест захоронения поближе к замку КБ Железного. Тропами звериными, а то и просто, по проселочной дороге с песнями и с факелами.

Уже под утро, закончив распределение ролей, и не позабыв назначить себя главнокомандующим, а Кузьмича ординарцем, я распустил военный совет и отправился в комнату отдыха, чтобы хоть немного отдохнуть перед самой великой битвой в истории последних веков Великой Вселенной.

Я заснул с мыслью о том, что завтра непременно увижу куколку.

Кузьмич, как верный ординарец, спал у меня бод боком. Сладко причмокивая, и сжимая в объятиях именной пулебой с надписью: – За безупречную службу. Командарм Сергеев».

– Где обозы с продовольствием? Где интенданты? Где сено для танков?

Кузьмич, явно превышая должностные полномочия, проводил утреннюю планерку с командирами подразделений. Последние что-то лепетали в ответ, но первый помощник, он же индивидуальный ординарец главнокомандующего никого не слушал и грозился отправить всех в штрафные роты.

– Я вас научу, как родину любить! – орал он, гневно паря перед лицами вытянувшихся в струнку командиров, – Чья это родина, я вас спрашиваю? Моя? Нет! Ваша. Почему до сих пор не готова посадочная полоса для стратегической авиации?

Стратегическая авиация, прижимая к груди клееные крылья, скромно топтался рядом, вздрагивая при каждом окрике Кузьмича. Взлететь он мог и без полосы, но Кузьмич считал, что это будет идти вразрез военной доктрине.

– Всех на гауптвахту отправлю! Но после войны. А сейчас, кру-гом! По подразделениям! Шагом! Арш!

Соломенные шляпы нескладно развернулись и не в ногу потопали туда, куда их послали. Поднимать боевой дух подтягивающихся к передовой войскам.

– Они даже строем ходить не умеют. Командир, это не армия, а сборище салаг первогодок. Как думаешь, если я их отжиматься заставлю, они поумнеют?

– Они нет, – зевнул я, – Ты чего разошелся? Люди, можно сказать, за свою независимость воевать собрались, а ты какие-то дурацкие отжимания придумываешь. Не те у нас задачи.

– Прежде всего, в войсках должен быть порядок и строгое подчинение младшего по званию старшему, – Кузьмич поправил на плечах генеральские погоны, которые он соорудил из звезд, позаимствованных у Вселенского Очень Линейного, – А тех, кто данный факт отказывается принимать, мы к стенке.

– Злой ты, Кузьмич, – я перестал зевать, потому, что надоело все время рот открытым держать, – Доложи-ка лучше мне, что у нас видится со стороны противника.

– А молчит наш противник, – вздохнул первый помощник, – шляпы уже в долину просочились, где замок КБ Железного стоит, а там тишина.

– Не к добру. Ну да ладно. Замок хорошо укреплен?

– Согласно последним данным разведроты, которые ночью совершили вылазку непосредственно к замку, здание красоты неописуемой. С башенками, с часовенками. Сад из роз. И зоопарк со слониками.

– Я про вооружение спрашиваю.