Текст книги "Охотник за бабочками 2"

Автор книги: Сергей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Направление согласно направлению шестого глаза Хуана. Мне плевать, что оно приблизительное. Мы теряем время. Полная крейсерская скорость и подключайся к Хуану для корректировки координат.

В кресло вжало так, что глаза к мозгам прилипли. Я стиснул зубы, понимая, что только четкими и стремительными действиями мы сможем оказать помощь тому, кто в ней нуждается.

– Контакт восстановлен! – сам не веря в свои слова сообщил Волк, – Идет именно оттуда, куда летим. Хуан, заморыш, прав! Я еще поднажму. Ничего, командир? И через час будем на месте.

– Только не врезайся ни во что по дороге, – выдавил я, провожая одними глазами проносящиеся мимо мертвые остовы погибших кораблей.

– Справлюсь, – коротко пообещал Волк и поднажал еще. Глаза мои от безумных перегрузок закатились куда-то в район тыльной части черепа, а само лицо, насколько я мог судить по отражению на центральном обзорном, превратилось в абсолютно плоскую улыбку. Только зубы наружу.

Сквозь спазмы потери сознания, сквозь безуспешные попытки втянуть в себя хоть немного воздуха, я слышал, как Корабль, подбадривая себя всеми известными ему эпитетами, вслух размышлял о слишком маленькой скорости. И все подбавлял и подбавлял. До тех пор, пока я своими собственными глазами не стал видеть свою же, выпяченную вперед челюсть.

– Ах вы сукины дети! – различил я возглас Вселенского, – Торможу! Нет! Очень резко торможу!

На какой-то кроткий промежуток времени я увидел собственный затылок, который стремился пробить центральный обзорный. Потом беглец вернулся, и занял положенное ему место. Долгожданный воздух рванул внутрь тела, занимая предоставленный природой объем.

– Торможение резкое закончено, Можно отстегнуться и взглянуть, что эти гады космические творят.

Отмахиваясь от разноцветных кругов, так некстати появившихся перед глазами, я потащил свое тело к центральному обзорному.

– Мы что, успели?

– Еще как, – Корабль быстренько протер тряпками снаружи центральный обзорный для лучшего центрального обозрения, – Я свое дело сделал. Теперь время принимать решение тебе, командир. Что скажешь по поводу беспредела?

А беспредел был явно на лицо. Иными словами в космосе.

Три десятка черных, практически прямоугольных кораблей, загнали в круг белый сферический корабль, и кружили над ним, словно стая черных зоопарковских воронов над однонедельной порцией навоза вываленной искусственно выведенной лошадью Пржевальского.

Белая сфера была изрядно потрепана, помята и покорежена. Но все равно, пыталась мелким наскоками проскочить мимо черных кораблей.

– Видать, пыталась убежать, да догнали, – предположил Волк, – Играются теперь с ней, как с собачонкой. Командир, жду команды. Делать то что?

Что делать, что делать!? Заступаться надо, вот что делать. Так, снова силы не равны. Опять намнут бока, а то и полностью спалят. Второй раз может не повезти.

– Командир, мы с Кузьмичем наготове, – напомнил о себе Волк совместно с Кузьмичем.

– Да подожди ты, думаю я.

Сколько их здесь? Три сотни? А мы одни. И где гарантия, что к ним не подойдет подмога? И я абсолютно не уверен, что у Волчары боекомплект в норме.

– Что с боекомплектом?

– Полный порядок, – доложил Волк, – Старое доукомплектовано согласно штатному расписанию, а новое еще не опробовано, но все в масле.

Разбомбят нас к Кузьмичесвкой бабушке.

– Включай на полную мощность все габариты. Не забудь связаться со сферой. И музыку поставь. Погромче и пострашнее.

– Вот это дело, командир, – встрепенулся Вселенский Очень Линейный, – А я то думал, что ты того… сдрейфил. Да мы этих черненьких одним залпом. Одной пушкой. Да, вообще, без единого выстрела.

Вот этого я и боялся.

– Отставить без единого выстрела! Ты бы с батонами так себя вел. Или забыл, как мы чуть все не погибли. Связь наладил, или как?

Волк усиленно загудел передатчиками. Минуту спустя на табло зажглись две зеленые лампочки.

– Связь установлена. С обоими. Или, с обеими. Как командиру будет удобней. Нас заметили и с нами спешат пообщаться. Мне броню с центрального сейчас убрать, или повременить.

– Подожди. Может до общения дело не дойдет

От стаи черных прямоугольников отделился одиночный корабль и, подняв тучу космической пыли, лихо затормозил у самого центрального обзорного.

Белая сфера также перестала метаться, и повернулась к нам наиболее освещенной стороной.

– Командир, тебе какие больше нравятся, беленькие, или черненькие? С кем в первую очередь соединять?

– Мне, Вселенский, больше нравятся умненькие. Но тебе это не грозит. Соединяй с черненькими. Кузьмич! Не забудь мне потом напомнить, чтобы я идейку эту в Голливудскую область отослал. Может кино какое снимут.

– Жми на правую зеленую кнопку, командир. Черненькие на связи. Я, кстати, их на мушке держу, только шепни.

Я пригладил волосы, отключил все мониторы обзора и только тогда нажал на правую зеленую кнопку.

Бронированные листы освободили центральный обзорный и перед нами возникла рубка вражеского корабля.

– Сближаемся, – доложил Волк и стал медленно состыковываться лбами с чужаком. По переборкам пронеслась мелкая дрожь и мы с черным кораблем прилипли друг к другу экранами.

С той стороны возник темный силуэт. Он уселся на сиденье прямо передо мной и включил освещение.

То, что передо мной сидит самый настоящий инопланетянин я догадался без чьей-либо подсказки. Во-первых, прямоугольные корабли не известной мне конфигурации. Во-вторых цвет дурацкий. А в-третьих, рожа у существа сидящего напротив была явно не человеческая. Я бы отметил даже больше, на все сто не человеческая. Харя, почище чем у Кузьмича.

Существо взяло в правую, назовем ее так, руку штуковину, приложило ее к виску и пальцем показало на меня.

– Показывает, что говорить хочет, – подсказал Волк шепотом, – Я тут прикупил по случаю безделушку одну переговорную, попробуй.

С потолка спустилась золоченая телефонная трубка на витом шнуре. Надо будет потом поговорить серьезно с Кораблем на предмет излишней роскоши на борту.

Я облокотился на трубку и с видом вечно скучающего человека бросил в трубку:

– Хелоу!

Существо сделало изумленно узкие глаза, обернулось и сообщило кому-то невидимому:

– Да он по-русски не бельмеса. Может сразу его в расход. Сразу видать, что тварь монстровская.

Из тени ему ответили, что, мол, делай, что сказано, а спалить нас всегда успеется. Интересно ведь пообщаться с монстрами. Не каждый день такая развлекуха.

Существо пожало тем, что люди называют плечами. Потом сделало умильную рожу и с улыбкой во всю морду принялось, четко выговаривая слова, говорить:

– Ну и страшненький же он. Ты какого хрена, монстр недорезанный приперся сюда? Сюда, говорю, на кой черт прилетел? Нам здесь… здесь, белых человечков не надо. Не надо. Понял? Тупая твоя башка.

– Их нон бит, – покачал я головой, – Айн дер зибен вжжжж блямс. Тюпая тьвойя башька.

Видел бы кто, как обрадовалось существо. Оно чуть в свои ладоши не захлопало. В ласты свои безобразные.

– Ты гляди-ка, – засмеялось оно противным, явно не цивилизованным, смехом, – Быстро по-нашему схватывает. Может живым возьмем? В зоопарке за него знаете сколько отвалял?

Голос за кадром, то есть из тени, посоветовал существу не принимать скоропалительных решений. Может быть я только разведчик, а за нами идет целая армада. В заключении голос посоветовал выяснить, откуда мы прилетели.

Существо с отвратительной физиономией облизало губы тонким языком, и показывая себя в грудь, заявило:

– Я… Я! Землянин! Земля! Земля! А ты… Да, ты, дурень! Откуда? И для чего?

Вот же сволочи. Сначала язык родной присвоили. А теперь и Родину Мать. Ишь, ты! Землянин какой выискался.

Я выставил вперед указательный палец, прицелился им в существо, ткнул пару раз и сказал:

– Пук, пук.

Он аж на месте подскочил.

– Вот же падлы инопланетные. Хотят нас завоевать. Шеф, да хватит с ним в разговорчики баловаться, у меня руки чешутся.

Голос посоветовал почесать руки о другое место. Какое, не разобрал. А потом оно же приказало показать мне их таблицу умножения.

Существо по ту сторону скривилось, но приказ выполнило. Достало картонку с таблицей умножения и прилепило ее к своему обзорному.

Я тщательно рассмотрел абсолютно правильную таблицу, сказал три раза «ха» и прилепил в свою очередь и со своей стороны одну из психопатических картинок Кузьмича, так кстати разбросанной по всей командной рубке.

На ней, по мнению непревзойденного мастера угля Кузьмича, был изображен трогательный эпизод встречи стаи диких уток с двумя гусями.

Существо долго рассматривало картинку, сфотографировало ее пару раз, и сказало:

– Сельпо.

А я в это время заметил на столе у существа толстый русско-русский словарь в кожаной обложке. Постучал по трубке, привлекая внимание существа и показал пальцем на книгу.

Голос из тени посоветовал попробовать показать книгу мне, монстру, чтобы определить реакцию на неизвестное.

Существо с отвратительной физиономией открыло первую страницу и прижало ее к стеклу. Я кивнул, показывая, что давай, следующую. Существо показало следующую. Я показал, что надо быстрее. Потом остановил существо невнятным возгласом, направил руку на книгу и сморщил лоб.

– Чего это он, – донеслось с той стороны.

А я продолжал усиленно корчить рожи и дергать рукой. Потом мне все это надоело, я откинулся на спинку, и сказал:

– Приветствую вас представители внезем… э-э вне другой цивилизации. Точка. С кем имею честь базарить?

Существо с той стороны икнуло. Причем практически один в один по-человечески.

– Во …ля. Вот это мозги! Шеф! Чё говорить то?

Но шеф решил сам пообщаться с сообразительным монстром. Он вышел из тени. Один в один с первым существом. Может только волосы в носу чуть погуще. Он немного смущался, отчего усиленно желтел, и глотал окончание слов:

– Мы земляне, все как один, в век. Когда космические корабли бороздят все. Что ни попадя, приветствует от лица и низкий поклон. С солью.

Было, было у меня желание броситься в объятия этому страшненькому. Ведь сколько всего общего. Но картина мертвого космоса с сотнями кораблей встала перед глазами. Нет, не все здесь так просто.

Я покивал, поскрипел за ухом в глубоком раздумье, пододвинул палец поближе к зеленой кнопке, закрывающий броней центральный обзорный и уже без всякого акцента, на чистом русском, своем, заметьте русском, сказал:

– Короче, трепананты, – и чего это мне в голову хорошие слова приходят? – В таком-то и таком-то секторе ваша работа? По рожам вижу, что ваша. Можете не отвечать. Разрешаю только слушать. Я из самого центра с инспектирующей проверкой. И через два часа, нет уже через двадцать минут, а может и быстрее, здесь будет весь боевой флот моей цивилизации. И мне, как представителю, хотелось бы услышать внятные объяснения по поводу бойни в таком-то и таком-то квадрате. Молчать, я сказал. Пока вы готовите свой ответ, я свяжусь с потерпевшей стороной. Папрашу никуда не отлучаться и быть готовыми выйти на связь по первому же требованию. Конец передачи.

Когда бронированный лист закрывал центральный обзорный, я успел заметить, как существо с обильной растительностью в носу пускает себе пулю в затылок. Значит я все сделал правильно.

– Ну ты, командир и дал жару, – Кузьмич вылез из-под панели управления, где скрывался все это время, – Тебе только дипломатом работать. Попрошу не отлучаться! По первому требованию! Силен, командир, силен.

А у меня все одно на сердце не спокойно. Ведь по нашему говорят. И цивилизованные, сразу понятно. Отчего же злые такие? Может я ошибаюсь? Может быть они уничтожали враждебные корабли, несущие смерть всему живому во вселенной?

Ответить на эти вопросы мог только прямой контакт со стороной, как уже говорилось, потерпевшей.

Я нажал левую кнопку.

Ничего не произошло.

– А ничего нет, – сообщил я кораблю, продолжая давить.

– И не будет, – сообщил Волк, – У сферы, видать, большие повреждения. Только голосовая связь. Микрофон-то возьми.

– Але, але! – прижавшись к микрофону губами, я нашептывал общепринятые космические призывные, – Кто запрашивал спасательную команду? Повторяю, чей сигнал СОС? Але, але!

Динамики погасили звук космических помех и на всю капитанскую рубку раздался голос. Женский. Приятный. По-русски. Без акцента.

– Корабль ЩА-С-587 запрашивает немедленную помощь. Терпим бедствие. Держимся из последних сил.

– Баба! – Кузьмич не радовался. Кузьмич был огорчен. Нет ничего хуже помогать в открытом космосе терпящим бедствие женщинам. Это известно всем, и сей факт в доказательствах не нуждается.

По статистике именно у женских экипажей чаще всего не вовремя кончается горючка. Они просто забывают иногда посматривать на датчики. Именно у женщин чаще всего отваливаются резинометаллические посадочные штативы. Но больше всего меня раздражает, что при любой аварии женского экипажа во всем виноваты мы, мужчины-космонавты. И запасные штативы им в дорогу не положили. И эрзац-набор не смазали. А самим залезть и посмотреть что к чему, это нет! Маникюр.

А тем более мне, человеку не имеющего гражданского статуса, совершенно не имеет смысла спасать данный экипаж. Себе дороже. Потом по судам затаскают. Опыт имеется. Еще в самом начале своей карьеры охотника за бабочками сдуру помог рулевые тяги одной потерпевшей поменять. И что? Получил по морде, когда попросил ее потереть спинку в ее персональном корабельном душе. Масло-то надо было смывать.

– Так спасаем или не спасаем? – Кузьмич ставил вопрос жестким ребром. И ответ требовался немедленно. Черные корабли долго ждать не станут. Или откроют огонь на поражение, или сферу сожгут к космической матери.

– Ладно, – в конце концов не часто я выручал женщин из беды, – Я так думаю, что надо бы помочь. Все-таки всего один корабль остался. Может быть на нем весь имеющийся в данной цивилизации генофонд. Будем спасть.

– Если нас самих в оборот не возьмут. Тьфу через левое плечо, – Кузьмич сплюнул три раза и занял боевое положение у рукоятки для ведения прицельного огня.

А я вновь обратился к терпящим бедствие.

– Але! Запрашивает Вселенский Очень Линейный Корабль. Ща-С-587! Доложите характер повреждений и количество живых на борту?

В динамиках раздались всхлипывания.

– Я… одна… совсем одна.

– Одна, одна, совсем одна, – повторил я задумчиво, постукивая пальцами по приборной панели, – Есть предложение приступить к спасательной операции немедленно. У кого есть идеи, как назвать операцию?

– Предлагаю в форме призыва, – подал свою заявку Кузьмич, – ЩАС спасем!?

Молодец Кузьмич, но нужно более масштабно.

– Спасение яйца, – скромно предложил Волк.

– Дурак, – не принял я его предложение, – Операцию назовем следующим образом: – «Героический подвиг героической команды трех друзей не считая Хуана». Ну как?

Всем понравилось. Особенно Хуану.

– Приготовиться к окончательному выяснению отношений с вражескими псевдоземлянами! Операцию под кодовым названием «Героический подвиг героической команды не считая Хуана» приказываю начать немедленно, – и нажал правую зеленую кнопку.

Бронированные листы освободили центральный обзорный. Собеседники наши никуда не исчезли и терпеливо ждали нашего появления. Теперь на ихнем мостике кроме самого первого существа находился еще один. В зеленом мундире, на котором красовались два ряда медалей и один ряд шевронов.

Главное в работе как охотника за бабочками, так и космического спасателя, хоть и временно исполняющего обязанности, взять инициативу в свои руки. Не дав существам по ту сторону экрана и рта раскрыть, я заговорил, гневно и с чувством:

– По какому праву! Да как вы смеете! Под трибунал! Требую немедленного объяснения! Ну!

Существо в форме поправило медали, одернуло пиджак:

– Я, как главнокомандующий, уполномочен объяснить сложившуюся ситуацию. Надеюсь, что вы достаточно выдержаны, чтобы выслушать все до конца и не открывать огонь?

– Продолжайте.

– Мы не знали, что данная область принадлежит вашей сфере влияния. Мы, земляне, случайно залетели сюда на сафари. Дикие космические джунгли всегда привлекали нас. Это просто охота и ничего более.

Вот ведь сволочи. Нашли развлечение. По живым-то людям. Хотя мы для них и не люди, а самые настоящие монстры.

– Когда прибыли вы, мы как раз пытались поймать ужасного монстра, – ну, что я говорил? – По некоторым преданиям, этот монстр, будучи пойманным, может исполнить три любых желания.

– Зачем вы уничтожили весь флот этих монстров?

– Они к сожалению, не сдаются. И мы надеялись, что только последний экземпляр…

Ну вот что, – я не выдержал, – Заткнись. Надоело. Вы хоть понимаете, что вы поступаете вопреки здравому смыслу? Убить столько живых ради одного вшивого монстра? У вас мозги есть?

Есть, – ответило существо и приподняло руками верхнюю часть черепной коробки, показывая трепыхающийся серенький мозг. Меня чуть не стошнило.

– Ладно, ладно, закрывай уже, – тяжело подавить спазмы, но надо, – Вижу, что с мозгами у вас проблем нет. И слушайте внимательно. Я беру под свою защиту этого монстра. И весь мой боевой флот, который будет здесь с минуты на минуту, берет его под защиту. А вы… Вы летите отсюда.

– Мы не согласны!

Вот этого я и ждал. Слишком все гладко у меня проходило. А теперь пойдут неприятности.

– Нам, как и вам, нужен этот монстр, – существо позвякало медалями, – Предлагаю договориться по-человечески. Вы хоть и не человеки, но также как и мы являетесь высокоразвитыми существами. Давайте решим наш спор посредством дуэли?

– Посредством чего? – совсем зеленые человечки обалдели. Из-за бабы стреляться.

– Посредством дуэли, – повторило существо и выразительно задергало указательным пальцем на своей, так называемой, руке, – С двадцати световых шагов, по одному выстрелу из любого типа оружия имеющегося на борту. Без секундантов и похоронной команды. Сбитый отказывается от любых претензий в отношении монстра исполняющего желания.

Я скосил глаз в сторону первого помощника. Кузьмич кивнул с самым серьезным видом.

– Двадцать световых шагов, по одному выстрелу, – подвел я черту, – И немедленно.

Существо козырнуло у не до конца посаженого на место черепа, и их черный прямоугольник отлепился от Корабля.

– Ты слышал? – главное, чтобы Волк в отказ не пошел.

Но Корабль представлял из себя клубок энтузиазма.

– Кузьмич, отойди от рукоятки. Сегодня, с вашего позволения, командир, я воспользуюсь совершенно секретным оружием своей собственной разработки и изготовления. Технические данные разглашению не подлежат. Я себе подписку дал. Не боись, командир, я не подкачаю.

Я верил Волку, как самому себе. Если не считать того, не очень приятного инцидента на последней планете, то Корабль зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. С товарищами вежлив. В быту опрятен. Моральный и боевой дух поддерживается на должном уровне. В порочащих связях замечен не был.

Вселенский Очень Линейный отлетел немного в сторону, точно на сорок световых шагов от черного прямоугольника, поставил куда положено защиту, потушил бортовые огни, чтоб не маячили, и замер в ожидании команды.

Черный прямоугольник висел перед нами, практически перед носом. Это только кажется, что двадцать световых шагов достаточно большое расстояние. Не верно. Рядом. Рукой подать.

– Они готовы, – доложил Волк, получая сообщение от псевдоземлян, – Мы тоже. На счет три начинаем слетаться. Пусть первыми стреляют. Типа, мы не боимся. Ладно, командир?

Я махнул рукой. Делай, что хочешь.

Корабли приблизились друг к другу на расстояние выстрела, замерли на мгновение. И из черного прямоугольника в нашу сторону метнулся неуловимо короткий луч. Он пробил защиту Вселенского и уткнулся в правый борт.

Вселенский дернулся и стал заваливаться на правый бок. Зацепило, значит.

– Меня ранило, командир! – прохрипел Волк, – Давление падает. Масло течет. Я умираю, командир! Да сидите вы! Пошутил я.

Волчара в последнее время слишком много шутит. А у меня от его шуток седые волосы на макушке пробиваются.

– Все в порядке, командир, – Волк выровнял палубу до положенной горизонтали, – Чуть-чуть правее и кранты бы нам. Промазали они. А теперь моя очередь. Ты глянь-ка, они бериливый щит поставили.

Черный прямоугольник и в самом деле выставил перед собой бериливый щит. Насколько мне было известно, с такой защитой им ничего страшного не грозит. Щит поглощает любую энергию и отбивает любые заряды. Неприятно.

Но Корабль был иного мнения.

– Предлагаю моей команде в первый и последний раз посмотреть на испытание экспериментального образца новейшего супер вооружения!

Лучше бы он по старинке бабахнул. Той же кадрилью. А то знаю я это новейшее вооружение. Одна осечка и опозоримся на всю жизнь.

– Все проверено, – заверил Волк, – А теперь протрите глаза и смотрите за торжеством технической мысли.

Нижняя броня Вселенского Очень Линейного Корабля расползлась в стороны, и из-под днища, на специальных подвесках спустился здоровенный серый стержень, заостренный с обоих концов.

– Легкий Отцентрированный Мститель, – прокомментировал Волк, – Длина восемнадцать метров, диаметр полметра. Дальность стрельбы неограниченна. Сокращенно ЛОМ. Хороша штучка? Челюсти-то закройте.

Под днищем раздался звук лопающейся струны и секретное оружие Корабля, с сокращенным названием ЛОМ, рвануло вперед.

Черный корабль заметался, пытаясь увильнуть от последней разработки технического гения, но даже я понимал, что в такой ситуации уже ничего нельзя было сделать. Черному кораблю не помог ни берилевый щит, ни толстая броня, ни даже их псевдочесловеческий бог.

ЛОМ вонзился точненько в центр черного прямоугольника. Тот задымил, запылал и стал падать вниз по отношению к нашей горизонтали.

– Будет искать, где взорваться, – со знанием дела сказал Волк, – Ну как вам? Мне лично понравилось. Жаль только, что одноразовое это все.

Жаль, не жаль, а ЛОМ свою задачу выполнил. Флот черных прямоугольников печально последовал за пылающим товарищем, пронзенным насквозь секретным оружием Корабля. Никто даже не вякнул и не попытался восстановить поруганную честь. Что и требовалось доказать.

– Двигаем к сфере, – интересно, сколько звезд попросит Корабль за проведение спасательской операции. И ведь не откажешь? Куда не плюнь, а его заслуга в этом деле первогеройская, – Связь со сферой имеется?

– Пять звезд, не меньше. А? Что, командир? Ах, это! Имеется.

Я сделал вид, что не расслышал первое предложение и нажал левую зеленую кнопку.

– Объект Ща-С-587. Але. Приготовитесь состыковаться со спасательной командой.

– Да. Я готова!

Кузьмич посмотрел на меня и выразительно подергал бровями. На его языке жестов это обозначало, что он чертовски не желает встречаться с обладателем женского голоса. А мы его и не пустим.

– Кузьмич, останешься на Корабле. Пойду я один. Хуан держит связь.

Кузьмич, конечно, поупирался немного. Мол, тоже хочет участвовать при встрече спасенного экипажа. Но по его лицу я видел, что нет у него никакого желания. И закончим на этом.

Еще неизвестно, может и правы были псевдоземляне относительно трех желаний.

– Стыковка произведена согласно нормам. Воздух на сфере нормальный. Микроорганизмов не замечено. Ты поосторожней там, командир. Голос-то он может и женский, а наружность для человеческого глаза неподходящая.

– Да знаю я, – нашел кого воспитывать. Я этих монстров за свою жизнь перевидал столько, что Кораблю и не снилось, – Открывай.

Люк переходной камеры распахнулся, и я вошел на территорию сферического корабля.

Дымом тянет. И паленой проводкой. Не дай бог на себе сферу потащим. Умаемся. Лучше, конечно, быстренько починить, получить благодарственное письмо и уйти своей дорогой. Но, это как получится.

– Есть кто живой?

Молчат. Или спрятались, или сознание от счастья потеряли. Впрочем, какое тут счастье, когда одна осталась.

– Хозяйка!? Я что, в прятки пришел играть?

Тишина. Может Волк прав, и меня поджидает а углом страхолюдина мерзкая? А я даже ножа с собой не прихватил. Корабль, конечно, если что со мной случится, со сферой разберется. Но я то об этом не узнаю.

– Я сейчас уйду!

Напугал. Она, тетка эта, может, и не жаждет с нами познакомиться. Она ж, наверняка, не дура. Понимает, что за свое спасение я потребую в полном объеме. Все три желания, да еще, так уж и быть, маленькое желаньице для моего Кузьмича.

Я потопал ногами, делая вид, что ухожу, но это никак не отразилось на окружающей меня тишине. Ладно, тогда обследуем данный корабль на предмет наличия в нем живых существ. Живых, мертвых, или просто прячущихся.

Практически все помещения, которые я вскрывал с применением не дюжей силы охотника за бабочками, были погружены во тьму. Кое-где искрило, так что мои домыслы о сгоревшей проводке полностью оправдались. Но ни одной живой души. Даже трупов не видать. А я так понимаю, что если была команда, то должны были остаться и трупы.

Из-за поворота центрального коридора, по которому я совершал обход сферы, донесся то ли стон, то ли еще какой звук. Значит есть живые.

– Я иду, – возвестил я. А то сдуру пулю в живот получу за свой геройский поступок.

– Здесь… – женский голос был еле различим. Но направление я взял точно.

Где же еще искать команду корабля, как не на центральном мостике. Двинем туда.

Дверь заперта. С той стороны. На ключ. Ничего, мы люди не гордые, постучим.

Постучал. В двери защелкало.

– Спасатели это! – я подождал несколько секунд, потом тихонько пнул ногой дверь, – Не стреляйте дамочка. Я не вооружен и совершенно не опасен. Я захожу.

Конечно, я не стал сразу вваливаться в рубку. Так поступают только настоящие герои. А я простой охотник за бабочками. Сначала просунем голову, потом шею.

– Подними руки, ублюдок! – в висок уперлось холодное дуло пушки, – И не дергай головой, ублюдок, пока не снесла ее ко всем дьяволам, ублюдок!

Так много раз повторять одно и то-же слово может только очень напуганная женщина. Что из этого следует? Что необходимо строго следовать ее приказам.

– А теперь двигай прямо, ублюдок. Стой, ублюдок! Опустись на колени, ублюдок.

– Это еще зачем?

Достаточно сильный удар тупым предметом по макушке убедил меня, что это необходимо сделать немедленно.

– Руки за спину, ублюдок.

Пока невидимая еще женщина скручивала мне руки за спиной, я, насколько позволяла обстановка, осмотрелся.

Пульт управления полетами разбит. Но починить можно. Судя по сигнальным датчикам имеется несколько пустяшных пробоин. Волк заделает за пять минут. И уматываем от этой сумасшедшей немедленно. Надо было с собой, все-таки, Кузьмича взять.

– Вы неправильно меня поняли…

– Заткнись свинья!

– А чего это вы так резко поменяли обо мне мнение?

– Хорошо. Заткнись, ублюдок. Спрашивать здесь буду я.

Уха коснулось что-то холодное. Я аж зажмурился от неожиданности. Такое бывает. А когда разжмурился, то увидел ее. В полном блеске, в полный рост. И в полном, так сказать, женском обличии.

– Чего зенки выпялил, ублюдок? В морду хочешь, ублюдок? Пасть закрой, ублюдок!

– Ни морковки себе! – удивленно выругался я, продолжая «пялить зенки».

– Ты чего? – она даже растерялась от моего неподдельного удивления. И, кстати, забыла назвать меня тем нехорошим словом, произнести которое вслух мне не позволяет воспитание.

– Да ты же… Не может быть. Вот это сюрприз.

– Я тебе щас покажу сюрприз, – она уткнула в мой нос пушку, – В глаза смотреть, ублюдок. В глаза!

А я не мог оторвать взгляда от двух миниатюрных крылышек, которые старательно трещали за спиной полной копии Кузьмича, только с женским лицом.

Это свершилось. Это произошло. Кузьмич будет на седьмом небе от счастья.

Хомо-Бабочка, а по-другому ее назвать и нельзя, прекратила сверлить пушкой мой нос и, отлетев, уселась на испорченный пульт управления. Но пушку не убрала.

– А теперь, ублюдок, будешь отвечать на все мои вопросы.

– Нет, – сказал я, – Пока вы не начнете говорить со мной нормальным тоном, я категорически отказываюсь с вами общаться. Я, также, объявляю голодовку и требую вызвать сюда адвоката. Он находится на моем корабле и зовут его Кузьмичем. Пожалуйста.

– Адвокат ему потребовался, – скривила лицо Хомо-Бабочка, – Знаю, что тебе требуется. Все вы, на одну морду. Чем ты лучше тех, что в гробах черных? Вот ведь сволочи. Транспорт весь мой раскидали, и хотели еще и меня поиметь.

Хомо-Бабочка выругалась так, что даже я, слышавший немало ругательств, подумал, что ее необходимо срочно изолировать от всего остального общества. Но вслух, конечно, этого не сказал.

– Так что… На тех шариках никого не было? Ни одной живой души? Ни одного помощника?

Хомо-Бабочка хрипло рассмеялась. Потом достала из кармана комбинезона маленькую сигарету, подкурила ее от случайной искры на панели и уселась на край, закинув ногу на ногу.

– Я что, ублюдок, похожа на женщину, которой нужен помощник?

– Да нет, не похожа, конечно. Но мы думали…

– Чернявые тоже думали. Если б у меня не заклинил квазитропный пулемет, хрен бы они меня догнали. Черт, жалко транспорт. Вбухала кучу наличных, и все в… И вы тут еще влезли. Вас просили?

Во дает! Интересно получается. Значит мы как бы еще и нехороший поступок совершили?

– А кто сигнал о спасении душ посылал?

Хозяйка сферы задумалась, но неопровержимые улики были на лицо.

– Я его просто так послала, – соврала она и даже не покраснела. Кузьмич, тоже, когда врет, не краснеет. Определенно один и тот же типаж.

– Тем не менее, – продолжал я развивать тему, – Мы пришли по первому вашему зову. Помогли, хотели вы того или нет. И даже понесли кое-какие моральные и технические потери. Да уберите вы свою пушку!

– Мужик, а дрейфишь, как сопля последняя, – Хомо-Бабочка презрительно плюнула, но пушку в на поясную кобуру убрала.

Еще одно совпадение. Кузьмич также любит по поводу и без повода плеваться. Вот что значит родственная кровь.

– А вы, простите, из каких краев будете? И можно я к стеночке прислонюсь. На коленях непривычно находиться.

– Валяй, – разрешила Хомо-Бабочка, – А краев тех больше нет и в помине. Такие вот как ты, дурынды разнесли в пух и прах.

Она тяжело вздохнула от навеянных воспоминаний. А у меня от предчувствия гулко забилось сердце.

– А родственники? Родные и близкие. Есть кто?

– Одна я, – бабочка смахнула слезу и рукавом утерла под носом, – Сама себе хозяйка. Сама себе командир. А знаешь, как одной тяжело? Особенно, когда челноком работаешь. Все ведь норовят обмануть, товар дерьмовый подкинуть. А теперь вообще… Транспорт мой того, накрылся. Теперь хоть в бега от кредиторов подавайся. Слушай, а почему это я с тобой болтаю тут? Ты чего мне, ублюдок, язык заговариваешь?

А потому, девочка моя, что имею большой опыт общения с таким же, если не хуже, экземплярами. Пора, наверно, вскрывать карты. Сколько же мне с Кузьмича за находку содрать? Черт!