Текст книги "День империи (СИ)"

Автор книги: Сергей Янушкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

–Вы хотите сказать что-то еще, офицер?

–Уже нет,– Якус опустил голову вниз,– Я виновен. Делайте со мной все, что пожелаете нужным. Присяжные обернулись к нему спиной. Затем они долго о чём-то переговаривались между собой и, наконец, спустя некоторое время, один из них снова шагнул в его сторону. Якус боялся и вместе с тем ждал наступления этого рокового момента.

–Обвиняемый, по нашему общему мнению вы являетесь абсолютно неспособным к военной специальности. Чтобы хоть частично компенсировать затраты государства на ваше обучение, а также на создание и ремонт вашей техноплоти, вы будете направлены в одну из добывающих систем Империи, в качестве рабочего низшего десятого социального статуса без права карьерного роста. Также вы будете навсегда лишены вашей фамилии и любой принадлежности к роду Сицилау, а вместо имени вам в самое ближайшее время будет присуждён личный порядковый номер.

Якус закрыл глаза и с силой сжал кулак своей единственной работоспособной руки. Судья выждал короткую паузу и затем продолжил всё тем же ровным, безжизненным голосом:

–Но поскольку планета, на которой состоялся данный суд, пока ещё находится на военном положении, приговор присяжных может носить только рекомендационный характер. В нашем случае главное слово остаётся за командующим армией и губернатором этих территорий.

Все взоры в один миг обратились на Сириула. Подождав несколько секунд, он затем подошёл вперёд и остановился всего в метре от своего сына.

–Итак, генерал, вы подтверждаете наше достаточно гуманное решение по отношению к осуждённому?

–Нет.

Судьи переглянулись.

–И какой же в таком случае будет ваш личный приговор?

–Ликвидировать преступника.

По рядам прошёл приглушённый ропот. Второй присяжный снова сменил Первого. Он поднял правую руку, призывая соблюдать тишину, а сам внимательно посмотрел на генерала, пытаясь уловить в нём растерянность или эмоции. Но это было напрасно. Старый солдат в этот миг, как ни странно, был абсолютно спокоен и невозмутим.

–В таком случае, когда вы прикажете начинать операцию казни?

–Незамедлительно. Как только у нас появятся для этого все необходимые технические возможности.

Сириул сделал ещё один шаг вперёд и с высоты посмотрел на того, кто ещё совсем недавно был его самым способным и самым любимым клон-сыном.

–Видеть тебя больше не могу, ничтожество.

Герой ничем не храбрее обычного человека, просто его храбрости хватает на пять минут дольше.

Ральф Вальдо Змерсон.

Солнечная Система. Планета земля. Одна из станций метрополитена Центраполиса. Второй день войны.

Виктору снился сон. Второй сон за ночь, в котором он уже не был перепуганным подростком, потерявшим своих родителей. Он вырос. За одно мгновение повзрослеть почти на двадцать лет можно было только во сне. То, что он видел уже не было столь чётким и реальным как прежде. Никакого смысла – одни ощущения. Чертовски приятные, кстати, ощущения. Он ощущал рядом с собой женский образ неземной красоты; со светлыми волосами и мягкими чертами лица. До чего же теперь не хотелось просыпаться и покидать этот мир.

Виктор открыл глаза. Сон улетучился. Где это он вообще? Его окружали унылые серые стены, сплошь изрисованные граффити. А ещё тут были люди. Сбившись в кучки, они сидели и лежали на длинных скамейках. Кто-то кричал, кто-то метался из стороны в сторону, не находя себе места. Совсем рядом орал грудной ребёнок, неподалёку, обхватив лицо руками, тихонько плакала убитая горем немолодая женщина. Что это вокруг за безумие такое? Почему они не идут домой? Что они вообще все здесь делают? Виктор поднялся на ноги и осмотрелся. Он был на станции метрополитена.

Теперь он вспомнил. Неожиданно в памяти пронеслись взрывы, разрушенный Центраполис и война. ВОЙНА!!! На поверхности сотнями тысяч гибнут люди и плавится бетон. Неужели всё это случилось на самом деле. Ему вдруг стало не по себе. Почувствовав внезапное головокружение, Виктор присел на край скамейки. Страшная реальность со всей её болью, негативом и безысходностью навалилась на него. Стало так холодно и жутко. Что будет со всеми этими людьми? Неспособные прожить и дня без своего привычного комфорта, изнеженные, страдающие постоянными депрессиями из-за плохой погоды, испорченные цивилизацией и извращённые современной поп культурой, многие из них просто вымрут без своих кондиционеров и служб доставки товаров на дом. Выживут единицы. Скорее всего, кто и до войны привык ночевать в разрушенных зданиях и картонных коробках.

Где-то рядом мелькнул силуэт молодой девушки. Всего не одну секунду она остановилась и как-то странно посмотрела на него. Когда их взгляды встретились, она тотчас смущённо отвела глаза в сторону и снова исчезла в плотной толпе. Где же он видел её раньше? Может, это она причудилась ему во сне? Наверное, нет. Та была совсем другая. Почему же тогда её черты кажутся теперь такими знакомыми?

Люди всё прибывали. Они приходили по рельсам с других станций и рассказывали страшные вещи о том, что творится снаружи. Чудовища охотятся за ними как за дикими животными. Одиночек расстреливают, группы сгоняют в специальные контейнеры и увозят, похоже, для пыток и каких то генетических экспериментов. Снаружи все станции метрополитена уже завалены обломками для того, чтобы те, кто остался под землёй, поскорей вымерли от голода и болезней. Среди сотен отрывочных рассказов уже сложно было отличить правду от вымысла, порожденного напуганным воображением. Многие всерьёз верили, что захватчики – это нечистая сила. Переубедить их было почти невозможно.

Между рядами людей ходил молодой человек с длинными волосами и белой одежде, выдающей в нём приверженца секты О'Жея. Он громко кричал и водил по сторонам глазами, в которых явно читался фанатизм, близкий к душевному помешательству.

–Конец света настал. Ад уже распахнул перед всеми нами свои врата. Сам сатана с бесчисленными легионами спустился на землю, чтобы уничтожить вашу плоть и забрать себе вашу душу. Спасения нет. Антицивилизалы так долго просили Люцифера, чтобы он пришёл к ним. Он исполнил их просьбу. Теперь мы обречены. Мы все скоро погибнем.

Где-то рядом снова заплакал грудной ребенок. Виктор вдруг почувствовал леденящий холод, сковавший всё его тело. По-прежнему болела разбитая голова. Хотелось, есть и хотелось...остаться одному и больше не слышать этих криков и причитаний. Что происходит?.. Неужели весь этот абсурдный кошмар и есть реальность?

–Рад, что ты всё-таки остался жив, парень.

Виктор обернулся. За его спиной стоял Джагар, в полицейской форме, с пистолетом в кобуре и, по-прежнему, с одним браслетом от наручников на правой руке.

–Ты не в обиде за то, что я сразу хотел пустить тебе пулю в лоб?

–Ты далеко не первый кто приставлял ствол к моему виску.

–У тебя было бурное прошлое?

–Вроде того.

Джагар поднял глаза и внимательно посмотрел на этого молодого человека, совсем недавно спасшего его дочь. Странный он какой то. С виду обычный неформал и бездельник. Таких он десятками давил и сажал по тюрьмам. Но этот, если внимательно присмотреться, какой то совсем другой. Было в нём что-то особое. Он не часть серой, агрессивной и безумной толпы. Он личность, причем личность, как ни глупо и старомодно это сейчас звучит, способная иногда на благородные поступки. Неожиданно перед глазами вновь пронеслась площадь перед Дворцом Правительства. Крики, заглушаемые взрывами, чудовища, идущие растоптать его дочь и этот молодой человек, который, рискуя своей жизнью, не раздумывая, бросился её спасать. Странно. Или я совсем не разбираюсь в людях или просто он какой то совсем не такой как другие.

–Кстати, как я здесь очутился?

–Приехал на метро с другой станции. Ты проспал всю дорогу и ещё целый день здесь на скамейке. Моя дочь всё время была с тобой рядом. Она теперь просто боготворит тебя.

–Где же она сейчас – твоя дочь?

–Она немного стесняется. Понимаешь, она врят ли похожа на тех девушек, с которыми ты был знаком прежде. Детство она провела не на улице, а за книгами и учебой. Из-за этого она до сих пор ещё немного стесняется парней.

–Могу я, в таком случае, её хотя бы увидеть?

–Думаю, что да. Она уже давно ждёт здесь.

Полицейский обернулся назад и, отыскав в толпе молодую девушку, махнул ей рукой.

–Сола, что же ты там стоишь? Подойди к нам на минуту.

Виктор сразу узнал ее. Это с ней они встретились взглядами, как только он проснулся, и это ради неё он тогда на простом автобусе бросился наперерез вооружённому до зубов инопланетному монстру. Девушка медленно шла вперед, опустив голову и не смея взглянуть на своего спасителя. Ей было около двадцати лет и в своей ещё совсем детской застенчивости, а также без прежних тяжёлых очков и с распущенными волосами она выглядела вполне привлекательно.

Когда она подошла поближе, их взгляды, наконец, встретились. Эти большие зелёные глаза – они словно притягивали и затем обжигали изнутри. Виктор не мог оторваться. Точно! Это её он видел в своём сне.

Джагар куда то исчез. Они остались наедине, если не считать толпу, которой в тот миг было абсолютно всё равно до того, что двое молодых людей просто стоят и, не отрываясь, смотрят друг на друга.

–Ты герой,– тихо проговорила Сола тихим, застенчивым голосом.

–Я?..

–Да. Ты спас мне жизнь, а ведь мы с тобой тогда даже не были знакомы.

–Я и сам не знаю, как это всё произошло.

–Не правда. Я всё хорошо помню. Ты знал, что делал. Ты ведь герой. Не понимаю, почему отец после всего того, что случилось не самого высокого о тебе мнения.

Виктор вдруг усмехнулся.

–И, что же он обо мне говорит?

–Он сказал, что ты один из неформалов, что ты угнал машину и, чуть было, не сбил несколько человек. Я не верю всему этому. Я знаю, что ты не преступник.

Недавняя улыбка мгновенно сошла с лица Виктора. Он отвёл глаза в сторону и сделал шаг назад. В эти секунды ему вдруг стало так мучительно стыдно и неловко за всю свою прошлую жизнь. То, что не удавалось его дяде, то, что не удавалось его родным и близким, а позже – полицейским и адвокатам на протяжении многих лет вдруг получилось у какой то совсем незнакомой девушки. Да, что в ней вообще такого?

–Кто же ты такой на самом деле?

–Теперь я уже и сам этого не знаю.

На стенах погасли осветительные фонари. У людей отняли ещё одно достижение их цивилизации. Станция погрузилась во мрак и вокруг ещё громче, чем прежде стали слышны стоны и плачь. Это событие словно отрезвило Виктора. Он вновь вспомнил, что наверху по-прежнему идёт война. Зачем я это делаю? Зачем пытаюсь оправдаться в чём-то перед этой дочкой легавого? Зачем мне меняться – я ведь всё равно скоро умру, если не от снаряда пришельца, то уж точно от голода. Это неизбежно. Чудес не бывает.

Неподалёку загорелся костер. Кто-то ломал сиденья в вагонах и использовал их как топливо. Потянуло горьким запахом горелого пластика. В темноте Виктор потерял Солу. Может, это было и к лучшему. Он медленно подошёл к огню и присел чуть в стороне от всех остальных. Люди пытались согреть в пламени свои прозябшие руки. Как они теперь были похожи на призраков, такие же печальные и безжизненные.

–Тебя что-то тревожит, парень?

Это снова был Джагар. На миг Виктор взглянул на него и затем снова обернулся в ту сторону, где горел костёр.

–Следишь за мной?

–Зачем? Просто хочу поговорить. Скажи что-нибудь, облегчи свою душу.

–Я самый последний идиот на этом свете. Сколько я себя помню, я всегда сам ломал и калечил собственную жизнь.

–Таких как ты, много.

–Это врят ли.

Долг, честь, достоинство и доблесть – когда-то раньше я так искренне верил во всё это. Теперь я потерял веру. Остались только боль и страх. Государство, служению которому я мечтал посвятить всю свою жизнь, предало и растоптало меня. Оно приговорило меня к смерти. Огромная фаталокская машина под названием общество просто выбросит меня, с ловно испорченный винтик и скоро заменит его другим. Меня даже никто не спросил насчёт того, что я сам об этом думаю. Да и зачем? Теперь я уже никто. Я просто ноль. Я просто животное без имени и фам илии, которое скоро будет уничтожено. А как я теперь хочу жить. Жить просто ради самой жизни. Умирать страшно. Ждать своей смерти – ещё страшнее.

Якус Сицилау.

Солнечная Система. Планета Земля. Центраполис, бывший Дворец Правительства. Одиннадцатый день войны.

Тяжёлые монотонные шаги металлических ног по каменному полу грохотом разносились по длинному узкому коридору. Этот грохот эхом отражался от гладких стен, смешивался со скрежетом шарниров и затем с утроенной силой бил по слуховым сенсорам.

Их было трое. Точнее сказать двое полноценных фаталоков и одно несчастное упирающееся существо, которого они, схватив под руки, силой волокли в кабинет могильщика.

–Отпустите меня, прошу... пожалейте.

Якус, было, с надеждой взглянул в лицо одного из своих сопровождающих, но под маской из тонированного стекла, он не увидел и капли жалости к своему горю. Какой же я дурак. Зачем я верю в несбыточное? До этого, находясь в камере, я каждый раз с надеждой вскакивал с места, только издали, заслышав чьи то шаги. До последней минуты я верил, что отец откроет передо мной дверь и отменит свой приговор. Теперь я надеюсь на этих двоих, но они ведь всего только исполнители. Хватит пустых иллюзий. Я живу лишь до того момента, пока иду по этому коридору. За порогом могильщика эта жизнь навсегда оборвётся.

Якус попытался идти чуть медленнее и сделать шаги чуть короче, но в ответ на это один из сопровождающих с силой толкнул его в спину.

–Пошевеливайся, животное. У меня достаточно гораздо более важных дел, чем трата времени на такое ничтожество как ты.

Почему вся прошлая жизнь не проносится перед моими глазами? Может я жил ещё слишком мало на этом свете и мне просто нечего вспомнить. Хотя нет. Я вспомнил, как недавно меня точно так же вели на операцию "второго рождения". Впрочем, в этом так мало общего. Тогда из меня хотели сделать фаталока, сейчас – кучу искорёженного металла.

Коридор заканчивался всего, через каких то два десятка метров. Я не хочу туда! Кто нибудь, прошу вас, остановите это безумие!!!

Я чувствую боль. Странно. С тех пор как я примерил техноплоть, я, казалось, навсегда забыл об этом чисто физическом ощущении. Да и как может болеть напичканный электроникой кусок железа. Но, похоже, во мне ещё осталось кое-что от моего прежнего Я. Это мой мозг. В экстремальной ситуации он начал отвергать чужеродные искусственные элементы, а те в ответ посылали в него лёгкие разряды электричества.

Двое фаталоков остановились. Его путь подошёл к концу. Они отворили перед ним дверь и втолкнули Якуса в кабинет с ужасной громоздкой машиной, которая уничтожит в нём органическую жизнь и извлечёт из него детали ещё пригодные для других, более достойных граждан "Великой Фаталокской Империи".

Внутри его уже поджидал могильщик. Фаталок-рабочий в ржавой стальной техноплоти нажал на несколько рычагов, после чего обернулся и внимательно посмотрел на свою жертву.

–Постарайся в точности выполнить мои указания и попусту не тратить моё время. Сегодня мне ещё нужно установить несколько пулемётных турелей в городе.

Якус попятился назад. С какой лёгкостью он говорит о моей казни. Неужели для него лишить жизни офицера, при виде которого ещё несколько дней назад он покорно склонил бы голову, это обычная и рутинная работа. Как я ему завидую. Как бы я теперь хотел быть этим, может быть самым последним гражданином во всей Империи. Но, похоже, "не судьба".

Механизм могильщика начал медленно шевелить своими щупальцами. Щупальца-ключи и щупальца-зажимы, словно живые существа, тянулись к техноплоти Якуса, желая поскорей разобрать его на мелкие части.

Я не хочу туда! Как это жутко и противно – медленно умирать. Тысячи гигабайт информации за несколько мгновений в последний раз пронеслись в памяти осуждённого на смерть. Одновременно он радовался и грустил, восторгался и презирал, любил и ненавидел. Но вскоре все чувства ушли. Осталось только одно. Он НЕНАВИДЕЛ!!! Ненавидел своего отца, ненавидел офицеров, которые были рады, что главный наследник из знатного семейства вдруг оказался ниже последнего животного, ненавидел судей, ненавидел Императора, начавшего эту войну, но больше всего он теперь ненавидел ту смутную и расплывчатую тень дикаря внутри автобуса, что так легко оборвал его блестящую карьеру и лишил его права жить на этом свете. Если бы не ты, идиот, я прожил бы совсем другую жизнь. Из электронной памяти мгновенно всплыл его образ: безобразный примат со стриженой головой, нахальным взглядом и придурковатым выражением лица. Жалкая тварь! Миллион, таких как ты, не стоят одной моей жизни.

–Прошу вас, осуждённый, ведите себя спокойно. Своим поведением вы затрудняете мою работу.

Взгляд Якуса метнулся в сторону могильщика, все ещё манипулирующего какими то кнопками на клавиатуре.

–Ненавижу!!!

На какое то время он вдруг перестал контролировать свой разум. Эмоции, миллионы лет назад присущие его органическим предкам. Эмоции, которые за многие поколения "настоящих фаталоков" были так безжалостно задавлены и задушены строгим воспитанием и хитроумными электронными устройствами, вышли наружу из самых тёмных закоулков сознания и завладели его механическим телом. Якус и сам не знал, что с ним теперь происходит. Он уже не был сам собой. Вместо него другой Якус – дикий зверь, ужасный и хаотичный вырвался на свободу из своей старой клетки.

Могильщик повернул голову и тут же с ужасом отшатнулся от этого ненормального и обезумевшего фаталока. Последнее, что он увидел, была сжатая ладонь, метнувшаяся в сторону его лица и с лёгкостью пробившая прочный стеклопластик герметичного головного шлёма.

Ярость тотчас ушла. Она исчезла в одно мгновение, и только прежнее лёгкое электрическое покалывание где-то в затылке ещё напоминало о пережитом сумасшествии. Якус открыл глаза. Он посмотрел на свою правую руку и вздрогнул. По пальцам медленно стекала кровь и остатки фаталокского мозга.

Что же я наделал...

На коридоре снова послышались шаги. Это было ужасно. Разум на грани полной истерики пытался ещё найти выход из этой ситуации. Я убийца. Я убил гражданина Империи. Что же сейчас со мной будет? По сравнению с этим все прежние обвинения лишь детские шалости. Мое имя станет ругательным, а мой род – навсегда проклят.

Рядом с ним, словно статуя, лишённая жизни в неестественной позе замер рабочий-могильщик. Шаги на коридоре стали громче, но затем они начали удаляться. Кто-то просто прошёл мимо этого кабинета, даже и, не предполагая, что рядом произошло преступление равного которому уже не случалось в фаталокской истории многие и многие сотни лет. Как же это тяжело – бояться каждого шороха.

Затем Якус обернулся и снова взглянул на труп. В его глазах неожиданно промелькнула новая робкая надежда. Может это и есть его шанс избежать смерти. Взять себе чужое имя, чужую жизнь, чужую...техноплоть. Стать самым незначительным и незаметным гражданином в огромной Империи. Покорно исполнять свою работу, не строить великих амбиций и не высовываться, лишь бы только не дать повода кому-нибудь даже заподозрить себя в том кто он такой на самом деле.

Он по-прежнему ещё плохо соображал и поэтому его действия теперь были чисто механическими. Подняв стоящую техноплоть могильщика, он затем уложил её внутрь машины и начал с бешеной скоростью перебирать кнопками на панели приборов. На то чтобы перепрограммировать устройство понадобилось всего несколько минут. Механизм быстро отделил изуродованную голову рабочего от его техноплоти. Шлем теперь, правда, уже никуда не годился, но к счастью в хранилище было несколько запасных. Якус ещё немного постоял на одном месте и затем прилёг на кушетку рядом с тем, кого он только что лишил самого ценного на этом свете – священной фаталокской жизни.

Какие страшные вещи я совершаю. Сначала я ослушался приказа. Такое вообще то иногда случается среди офицеров и солдат, но это очень редко и их всегда строго наказывают. Затем я совершил убийство себе подобного. Это нонсенс. Такие преступления за тысячи лет существования Империи можно сосчитать по пальцам и тех, кто совершил их, презирают до сих пор и будут презирать всегда. Наконец теперь я готов сделать нечто ещё более ужасное – солгать, выдать себя за другого и жить его жизнью. Ложь противоестественна для разума фаталока. Как я смогу существовать дальше? Находиться внутри огромного государства – системы, где личная жизнь прозрачна, а старшие абсолютно всё знают о своих подчинённых. В этом мире ради порядка и спокойствия даже мысли перестали быть секретом. Эмоции передаются на короткие расстояния, а память, встроенная в техноплоть, исправно записывает всё о чём ты думаешь и сохраняет это для того, чтобы затем в случае необходимости кто-то мог запросто залезть туда и от начала до конца прочитать всю твою личность.

Меня скоро поймают. Я это знаю. Какой позор мне тогда придётся перенести. Я действительно ничтожество. Впрочем, может быть, мне повезет, и я ещё сдохну прямо здесь, во время пересадки техноплоти.

Якус лежал на спине и, не мигая, смотрел на потолок. Над ним, словно живые змеи кружились и извивались блестящие металлические щупальца. Операция продлится несколько часов, за это время кто-нибудь обязательно может зайти сюда и увидеть, что здесь происходит. По крайней мере, это будет моя месть для всех их. После этого всё высшее руководство земного гарнизона за халатность и невнимание полетит вслед за мной куда подальше. Многих разберут прямо здесь, в этом кабинете, а некоторых (в том числе и моего отца) словно трупы, в металлических ящиках отправят на Нагу и там, в Центральном Ярусе казнят на глазах и миллионов зрителей.

Бешеный круговорот этих нелепых и хаотичных мыслей внезапно был прерван тихом щелчком. Затем наступила пустота. Старая техноплоть была отключена и питание мозга переведено на альтернативный режим. Якус чувствовал, как будто его разум был подвешен в центре какой то бесконечной, темной бездны без капли света и звука. Это был словно сон. Странно, ведь фаталоки никогда не спят. Это удел животных, а представители высшей жизни не могут позволить себе тратить драгоценное время на такое пустое и бесполезное занятие. Но другого объяснения этому просто не существовало. Вокруг был сплошной мрак, но затем из этой темноты вдали вдруг вышел ровный строй элитных фаталокских пехотинцев. Четко чеканя шаг, они шли прямо на Якуса.

–Убийца...

Их было ровно пять десятков. Пять десятков превосходных солдат, погибших по его вине около главного здания правительства варваров.

–Остановитесь!!!

Все они тотчас замерли, после чего одновременно в знак приветствия своему офицеру вытянули вперёд свои правые руки и что-то громко и отрывисто прокричали на непонятном языке.

–Что вы все от меня хотите?!

Ответом была лишь тишина. Якус вглядывался в их лица, но за толстыми матовыми стёклами он увидел лишь белые черепа мертвецов. Затем среди них внезапно появился ещё кто-то. Он даже не имел своей техноплоти – так призрак, изуродованная и бестелесная тень, плывущая где-то над головами всех остальных. Он не подчинялся его приказам, он просто приближался всё ближе и ближе, с каждым разом всё увеличиваясь в размерах. Якус сразу узнал его. Это был тот рабочий, которого он только что убил собственными руками.

–Отдай мне то, что ты забрал у меня,– его голос был хриплым и больным,– отдай мне мою техноплоть, перевертыш.

Якус вздрогнул и закричал. Он, наконец, то очнулся от этого ужасного кошмара. В глаза резко ударил яркий, нестерпимый свет. На самом деле этот свет был словно одинокое мерцание далёкой звезды на ночном небе. Самый привычный и допустимый свет для зрения фаталоков, но после тьмы, что привиделась ему во сне, это было словно сотня гигантских, направленных в лицо прожекторов.

Якус ожидал, что вокруг него уже должны стоять вооружённые солдаты с приказом немедленно арестовать его, но как ни странно комната была абсолютно пуста. Взгляд бешено метался по углам, словно пытаясь найти кого-то кто, может быть, укрылся там и всё это время следил за ним. Но глаза упирались лишь в голые стены. В последнюю очередь он, наконец, обратил внимание на свою новую техноплоть. В отличие от прежней – лёгкой и гидрофатовой эта была сделана из стали: неудобная, дешевая и ржавая.

Кто же я такой теперь? Новая память подключилась к мозгу и уже начала обмен с ним первыми мегабайтами информации.

Возраст: 483 года.

Имя: Фарио.

Фамилия: отсутствует.

Принадлежность к семейству: отсутствует.

Профессия: универсальный рабочий.

Социальный статус: восьмой уровень.

Возможность карьерного роста: существует, но маловероятна и нежелательна.

Кофициент разума: девяносто три процента.

Снаружи снова послышались чьи то шаги. Как же это тяжело и невыносимо жить и вздрагивать при каждом шорохе. Неужели теперь это будет продолжаться вечно? Якус попытался подняться, но каждое движение давалось ему сейчас с таким трудом и было таким неестественным, что его на миг охватил ужас. К новой техноплоти ещё нужно было привыкнуть. У его соотечественников на это порой уходило по несколько дней, а о том, чтобы просто встать и пойти теперь не могло быть даже и речи.

Якус проклинал всех на свете и, похоже, дикая ненависть в итоге придала ему достаточно сил. Он кое-как выбрался из аппарата могильщика и на коленях, медленно и резкими рывками, пополз к центру кабинета. Затем он (как и сразу после своего "второго рождения") огромным усилием сосредоточил весь свой разум и, шатаясь, поднялся на обе ноги.

В тот же миг дверь резко распахнулась. В проёме появился младший фаталокский офицер и сразу, с каким то особым, странным подозрением посмотрел прямо на него.

–Что здесь происходит? Почему ты так долго возился с этим подсудимым?

–П-произошли н-некоторые технические з-затруднения,– Якус пытался придать своим словам твёрдость и уверенность, но расстроенные голосовые динамики могли лишь с заиканием выплёвывать хриплые и невнятные звуки,– В-впрочем теперь все неполадки п-полностью устранены.

–Пойдем. У командования для тебя есть кое какая работа.

Ноги были словно накрепко привинчены к полу. Двигать ими было настолько сложно, насколько это вообще можно было себе представить. Но Якуса уже словно толкала изнутри какая то невиданная, огромная сила. Он только представил себе, что может произойти, если его сейчас раскроют и, тотчас, правая ступня шагнула вперед. Он пошел, пока ещё медленно и, спотыкаясь, но это уже было не просто большим, а поистине великолепным прогрессом даже по меркам его собственной "высшей" расы.

Расстояние по коридору в пятьдесят метров словно растянулись на целую вечность. В эти мгновения Якус, как никогда, вдруг почувствовал себя таким слабым и беспомощным. Приходилось идти с невероятным напряжением всего своего разума. Приходилось идти, ежесекундно ощущая на своём затылке пристальный взгляд офицера. Но всё же он нашёл в себе остатки сил, чтобы кое-как добраться до плотной железной двери, за которой был долгожданный выход. Когда рука, уже было, потянулась к ручке, сзади внезапно раздался резкий и громкий окрик:

–Стоять.

Всего несколькими длинными шагами офицер догнал его и остановился где-то всего в пяти метрах позади. Теперь Якус уже даже мог читать его эмоции. В них было так много жуткого недоверия и подозрительности.

–Почему ты хромаешь?

–У меня п-произошёл обрыв двенадцатого бета-образного к-коленного контакта.

–В таком случае немедленно обратись к технику. Неуважение к своей техноплоти есть неуважение к самому государству.

Якус почувствовал, как будто с его плеч тотчас свалилась тяжёлая ноша. Так будет продолжаться всегда. Чтобы выжить в этом мире ему придётся научиться постоянно лгать. Как это всё мерзко и отвратительно. Лучше всего – это постараться, как можно реже попадаться на глаза другим фаталокам.

–Н-ну я пойду.

–Куда? Или, может, ты хочешь ослепнуть от этого проклятого земного света?

–И что же мне д-делать?

–Просто надень солнцезащитную маску, идиот.

В последнее время я всё чаще вижу сны. Странно. Почему раньше это происходило со мной так редко? Некоторые из них словно живые картины, они пугают меня своим мраком и безысходностью. Почему в них так много тёмных тонов и так мало – света и надежды? Я не знаю. Иногда я думаю над этим и никак не могу найти ответа.

Этой ночью мне приснился огромный старый грузовик, на большой скорости мчащийся по дороге. Я был внутри его, а рядом со мной сидел водитель и управлял этой громадиной. Был отличный ясный, солнечный день, но вдруг он неожиданно сменился ночью. Стало холодно и жутко. Цветущий город за обочиной в один миг превратился в руины, от которых несло ужасной болью и смертью. Я обернулся налево. Водитель куда то исчез и машина оказалась совершенно без управления.

Нужно обязательно сделать выбор; взять руль в свои руки или просто оставаться на своём месте и дожидаться когда ты разобьешься на первом повороте. Нужно было поскорей принимать решение. Неожиданно я почувствовал, что я здесь не один. Еще одна, какая то жизнь находится рядом со мной и верит в меня со всей силой, на которую она только способна. Я не мог подвести её.

Я проснулся. Я весь дрожал от волнения. Я всматривался глазами в темноту и жадно вдыхал сырой и холодный воздух станции подземки. Затем я понял. Меня вдруг словно осенило. Дорога, которая мне приснилась во сне – это и есть вся моя жизнь.

Виктор Морган.

Солнечная Система. Планета Земля. Подземный Центраполис. Тридцать седьмой день войны.

Люди теперь уже даже перестали быть похожими на людей. Они были словно тени – измученные и голодные, которые время от времени ещё мелькали где-то там, в кромешной тьме. Сколько времени прошло с тех пор как они все здесь уже находятся? Может быть неделя, а может быть уже и целый месяц. Они уже сожгли все стулья и обшивку вагонов и съели все чипсы и шоколадки из разбитых торговых автоматов. Затем наступил голод. Как жить дальше? Что делать? Теперь этого уже не знал никто.

Как ни ужасно было находиться на этой станции, люди всё прибывали и прибывали сюда из других мест. Недавно сюда притащили несколько полуживых тел с поверхности. Трое несчастных попались на глаза фаталокскому патрулю и их тела оказались полностью изрешечены десятками небольших зубчатых шариков вроде картечи. Они умерли почти сразу и о них тут же забыли. Смерть стала слишком привычным зрелищем в последнее время.

С тех пор как погас свет, Виктор больше ни разу не видел Солу. Он постоянно твердил себе, что это даже к лучшему. Он уже твёрдо решил – эта девушка не для него. Она не из его круга. Он почти забыл ее, но почему-то он по-прежнему ходил между скамеек с беженцами и пристально всматривался в каждое лицо, все ещё надеясь найти этого прелестного ангела в человеческом облике.