Текст книги "День империи (СИ)"

Автор книги: Сергей Янушкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Жертва в руке фаталока, наконец, прекратила своё бессмысленное сопротивление. Издалека могло показаться, что человек мёртв и только его слабое, почти неразличимое среди грохота и стрельбы, дыхание позволяло ещё наедятся на чудо.

Патруль напоследок ещё раз бегло осмотрелся по сторонам, после чего развернулся и, по прежнему держа в одной руке неподвижного Квазимоду, двинулся куда то вдаль. За ним тотчас отправились и другие. Они уже давно посчитали количество напавших на них людей, отняли от этой цифры количество трупов, валяющихся вокруг, добавили к убитым одного пленного и, получив в итоге ноль, спокойно направились к своей следующей точке сбора.

Топот тяжёлых металлических ступней на асфальте был слышен еще, может быть, минут десять. Подождав для верности примерно ещё столько же, Виктор, наконец, оттолкнул от себя повалившийся книжный шкаф и выпрямился во весь рост. После боя наступила тишина, вот только сильный ветер, врываясь в здание, яростно стучал оконными рамами и зловеще гудел в пустых, обезлюдевших комнатах. Сделав несколько шагов по полу, покрытому слоем пыли и усеянному осколками битого стекла, он вышел наружу. Там где раньше была улица, теперь виднелись лишь дымящиеся воронки с десятками трупов внутри. Весь отряд Биг Бэна, в течении всего нескольких минут, полностью погиб здесь, пытаясь внести свой небольшой вклад в общую Великую Победу. Эти люди...они ведь ещё совсем недавно разговаривали и смеялись, любили и огорчались мелким неудачам, а сейчас они все валяются на земле вперемешку с частями чуждой фаталокской техноплоти и никто и никогда даже не сможет как следует похоронить их.

С севера налетел новый порыв ветра. Это был холодный, совершенно непривычный для местного климата ветер. Присев на край вырытой взрывом воронки, Виктор посмотрел вдаль. Где-то там, в центре города ещё по прежнему раздавался грохот последней и возможно самой беспощадной битвы в истории человечества. С сегодняшнего дня он уже никогда не сможет быть тем кем он был прежде. Сегодня он узнал, что такое настоящая война и она оказалась в сотни раз более жестокой и ужасной вещью, чем он только мог себе когда-либо это представить.

Одиноко догорал остаток восковой свечи. Перед тем как потухнуть, маленький и дрожащий огонёк напоследок выхватил из мрака часть какой то комнаты с серыми стенами, кучей картонных ящиков и двумя людьми, почти неподвижно сидящими друг напротив друга. Это была молодая девушка и старик в полицейской форме. Девушка всё время плакала, устремив воспалённые от слёз глаза в одну точку, а старик опустил голову и думал о чём-то своем. Наконец свет погас. Девушка всхлипнула, старик вскочил на ноги и в темноте начал медленно ходить от одной стенки до другой.

–Неужели, дочь, этот парень для тебя так важен?

–Важнее всего на свете.

–Вот оно что...

Старик остановился. Несколько секунд он принимал решение, после чего резко развернулся и двинулся к выходу.

–Ты куда?

–Я скоро вернусь.

–Ты куда?– девушка поднялась со своего места и повторила вопрос.

–Исправлять ошибки, которые я постоянно совершаю в своей жизни.

Если бы какой-нибудь художник решил вдруг написать картину современного пришествия четырёх всадников Апокалипсиса на землю, битва за Центраполис могла бы стать идеальным задним фоном для этого полотна. То, что здесь происходило, трудно было описать обычными словами. Жестокость и напряжение, царившие здесь, казались просто нереальными. Огненные вспышки были столь яркими и частыми, что почти заменяли собой дневной свет, а от грохота взрывов и непрекращающейся стрельбы нельзя было даже услышать голос того, кто находился совсем рядом.

Вот прямо на перекрёстке двух улиц под пулемётными очередями полёг целый батальон пехоты, тут же валялись остатки десятка фаталокских солдат, а в самом центре, словно памятник всему этому безумию, возвышался горящий тяжёлый танк. Немного справа в земле дымилась огромная воронка, даже не воронка, а целый катлаван, вырытый в асфальте несколькими залпами Драконов, а совсем рядом виднелись обломки, только что рухнувшего небоскреба, похоронившего под собой четыреста добровольцев ополчения – всё взрослое мужское население, рекрутированное Зигфридом в одном из пригородов Центраполиса.

Вот уже почти три часа продолжалось это чудовищное противостояние и ни одна из сторон пока что не могла взять здесь верх. Не сумев разбить противника сходу, люди снова и снова бросались в яростные атаки, но ни одна из них так и не смогла сломить сопротивление "железных солдат". Потери были просто ужасны, в то время как войска Сириула регулярно получали свежие и крупные подкрепления. Вдобавок ко всему этому вскоре армию Зигфрида начали постигать первые серьёзные неудачи.

Брошенные на левый фланг танки на свою беду попали под точный шквальный огонь и вскоре почти все были уничтожены. После этого настало время для ещё одного тяжёлого удара. Вычислив, наконец, местонахождение Драконов, фаталоки тотчас бросили против них свои малые бомбардировщики. Несколько коротких минут и люди навсегда потеряли всю свою тяжёлую артиллерию. Положение становилось всё более безнадёжным и вскоре Зигфриду пришлось отправить в бой свою последнюю надежду.

До этого элитные гренадёры всё время находились в резерве. Их словно берегли для решающей схватки, но, похоже, теперь они остались единственными кто ещё мог сражаться за знамя некогда великой Земной Федерации. Первый их удар был достаточно внушительным. От этой яростной и отчаянной атаки фаталоки готовы были дрогнуть, вот только, к сожалению силы, к этому времени были уже слишком неравны. Оказавшись один на один против всего многотысячного корпуса Сириула, ряды этих лучших солдат Земли таяли как тает снег под ярким, весенним солнцем.

И всё-таки люди не думали отступать. Отступать в этой ситуации было уже просто некуда. Они с обречённым упорством дрались с превосходящим противником и кое-где даже смогли пробить несокрушимую оборону фаталоков. На одном из участков, ценой больших потерь, фронт был, наконец, прорван и несколько сотен гренадёров вышли прямо на Центральную Площадь города. Бой теперь уже закипел у самых стен бывшего Дворца Правительства. Цель казалось была так близко и в то же время так далеко. Укрывшись в прочном и обширном здании, фаталоки поливали огнём из пулемётов кучку оставшихся в живых людей. Даже сам Сириул в те минуты вместе со своими самыми приближёнными офицерами принимал участие в обороне, лично уложив нескольких гренадёров на ступенях, у самого парадного входа.

Примерно через пол часа атака захлебнулась. Весь центр города был просто устелен трупами, оставшимися после этой ужасной мясорубки. Случилось то, что и должно было случиться в итоге таких тяжёлых неудач – армия Зигфрида потеряла свой грозный боевой дух. Здесь не было места панике и трусости, просто люди, наконец, поняли, что они проиграли это сражение. Исчезли тот азарт и надежда на победу, которая казалось вот-вот должна была свершиться. Солдаты не дрогнули, они просто ушли в оборону и словно зверь, загнанный в угол, думали лишь об одном – подороже продать свои жизни, перед тем как навсегда покинуть эту землю.

В то же время противник уже окружал их со всех сторон. Фаталоки к концу сражения уже успели подавить почти все остальные очаги сопротивления в городе и теперь могли спокойно бросить все силы к центру. Остатки армии оказались в железном кольце. С флангов и тыла наступали закованные в тяжёлую броню пехотинцы и патрули, а с воздуха их вовсю утюжили малые бомбардировщики. Бой подходил к своей окончательной стадии. Земля рвалась на части и посреди всего этого невообразимого хаоса никто даже не обращал внимания на высокую и стройную фигуру Зигфрида Кларка. Без головного убора, весь испачканный пеплом и кровью с оружием в руках, под градом пуль он, как и любой "серый солдат" лишь спокойно и незаметно вместе со своими подчинёнными удерживал переднюю линию обороны.

Стрельба и бомбёжки продолжались ещё почти полтора часа. Затем всё закончилось. Полностью сравняв с землёй городские застройки площадью в несколько квадратных километров, фаталоки теперь уже лишь, не спеша, зачищали эту территорию, добивая на ходу раненных и разворачивая обломки зданий в поисках уцелевших.

После адского грохота и взрывов как-то сразу наступила жуткая и мёртвая тишина, нарушаемая лишь скрежетом техноплоти да редким стрекотанием пулемётных очередей. А затем с неба пошёл дождь. Это был невероятно сильный и холодный ливень, заливающий водой пожары и смывающий с асфальта лужи крови. Такого дождя здесь не было уже может быть сотни лет. По разрушенным улицам вперёд неслись целые потоки вперемешку с песком и кусками бетона. Природа словно таким образом надеялась скрыть все следы недавней трагедии. А может быть это сама планета хотела сама уничтожить Центраполис, сделать на его месте море, чтобы этот великий город, бывший долгое время величайшей жемчужиной в короне Земли исчез навсегда, но никогда не достался жестокому и ненавистному врагу.

Странный это был дождь. В нём чувствовалась сила, но не было жизни. Вода просто лилась сверху словно из огромного ржавого душа. Дождь всё шёл и шел. Он оставлял на лице грязные полосы и оставался на губах соленым, металлическим привкусом. Казалось весь дым и пепел, что сегодня поднялись в воздух, вдруг разом хлынули обратно на землю вместе с тоннами испарившейся воды.

Виктор уже почти целый час неподвижно сидел на краю воронки и пустующим взглядом смотрел куда то вперед. Он весь промок и озяб от ледяного ветра. Почему в небе не восходит солнце? Почему так долго длится эта проклятая, холодная ночь? Почему нет ни звёзд ни луны и всё вокруг словно затянуто непроницаемой чёрной пленкой? Или может быть я просто медленно схожу с ума.

Потоки воды проносили рядом окоченевшие трупы. Сколько их здесь было...Сколько человек погибли сегодня, защищая свой мир. А ведь ещё до войны проповедник секты "Очищение" Жей О'Жей говорил, что человечество безнадёжно испорчено. Что на всей огромной планете не найдётся и двух десятков истинных патриотов. Какой идиот! Кто же тогда были все эти несчастные, тела которых сейчас десятками проплывают мимо? Среди них, по татуировкам и длинным волосам Виктор различил немало бывших антицивилизалов. Общая беда, наконец, смогла объединить человечество в одно целое, вот только сейчас, похоже, это было уже слишком поздно. После сражения в Центраполисе его мир просто перестал существовать.

Сквозь шум дождя откуда-то издали послышался топот шагов. Это был топот человеческих шагов, тихий и приглушённый. Тот кто двигался по видимому из осторожности старался производить как можно меньше шума. Их было двое. Заметив, издали сидящего на земле Виктора, они остановились и начали о чём-то перешептываться. Лишь короткие обрывки фраз могли долететь до чуткого уха, но даже из этих нескольких слов можно было уловить смысл всего разговора.

–Что это за бродяга сидит там посреди улицы?

–Может шлёпнем его, вдруг у парня есть что-нибудь пожрать?

–Сомневаюсь... хотя, впрочем, давай посмотрим поближе.

Виктор поднял голову и с явным безразличием взглянул на две приближающиеся, черные фигуры. Негодяи всегда существовали на этой планете во все времена. Вскоре по тусклым силуэтам можно было различить крепкого коротышку с бейсбольной битой в руке и его сутулого, долговязого спутника, плетущегося чуть позади.

–Эй, друг, ты что уснул здесь?

В ответ Виктор ни проронил ни слова.

–Я с тобой разговариваю!

Было в этом голосе что-то такое знакомое, что заставило его повнимательней рассмотреть этих двух непрошенных гостей. Коротышка сделал ещё шаг вперёд и, остановившись в двух метрах от него, вдруг закинул голову назад и громко рассмеялся.

–Виктор, малыш, вот уж никогда не ожидал встретить тебя в такой печали да ещё и в таком месте. Куда ты исчез тогда из "Горелой резины"? Повёз катать девушку на угнанном автомобиле?

–Вроде того. Вуки, а что ты здесь делаешь, старый ты пройдоха?

–Хотим с сынишкой поскорей слинять из этого чёртового города-кладбища. Кстати... у меня для тебя есть одно дело,– на миг Вуки замолчал и погладил правой рукой свою длинную, черную бороду,– Пойдём с нами. Говорят неподалёку от Центраполиса есть городишки в которых ещё не ступала нога фаталока. Местные людишки живут там как в раю и даже не думают делится с теми кто пострадал от войны. Пора устранить эту жудкую несправедливость. Соглашайся, будет весело, впрочем, можешь даже ничего и не говорить, я и так знаю, что ты никогда не прочь был подработать выбиванием чьих-то зубов.

Несколько мгновений они лишь молча стояли друг напротив друга, а затем Виктор поднял на них глаза полные презрения.

–Пошёл ты к чёрту вместе со своим сынишкой-идиотом.

–Кажется, я не расслышал.

–Я сказал убирайтесь отсюда... оба.

–Смотри, какими мы стали праведниками за последнее время. Просто ангел, вот только крылышек пока не хватает. Ты, малыш, всегда был безмозглым придурком, но чтобы так вот со старыми друзьями...

Вуки мельком взглянул на Сентября и тут же в руке у того блеснуло лезвие ножа.

–Позволь, папа, я прирежу его прямо здесь.

–Не будем терять на его время. Он и сам сдохнет в ближайшие дни от голода.

Увидев горящий от злобы взгляд Виктора, отец и сын в начале лишь спешно попятились назад, но затем, поняв, что дело вполне может принять дурной оборот, вдруг одновременно развернулись и бегом бросились прочь с этого места.

Виктор пробежал за ними ещё несколько метров, после чего вернулся и вновь присел на своё прежнее место на краю воронки. Дождь всё лил и лил, с каждой минутой становясь только сильнее и сильнее. Он с надеждой было посмотрел на небо, но оно по прежнему оставалось чёрным и непроницаемым. С севера налетел новый порыв холодного ветра и чтобы хоть немного согреться, Виктор весь сжался в плотный клубок. Он даже не подумал о том, чтобы укрыться в соседнем здании. Да и зачем? Теперь ему было уже всё равно.

Память словно старая кинопленка, начала неторопливо отматывать назад события последнего дня. Побег от патруля-фаталока, встреча с Биг Бэном и его отрядом, битва, наконец, этот странный, уродливый незнакомец, непонятно зачем спасший ему жизнь. Воспаленный разум словно кино, кадр за кадром медленно прокручивал то, что он сегодня увидел, но затем всё вдруг исчезло. Все померкло и перед его мысленным взором возник новый образ. Он видел Солу, так как будто она сейчас стояла перед ним. Оказывается он наизусть знал каждую мельчайшую черту её лица. Как ты мне сейчас дорога. Как бы я хотел совершить что угодно, пройти через любые испытания лишь бы только чуть-чуть оказаться тебе полезным.

Усталость, голод и потрясения постепенно давали о себе знать. Тело слабело, а сознание шаг за шагом погружалось в мутную пелену обморока. Виктор закрыл глаза и тут, словно во сне он снова услышал чьи то отчётливые шаги. На этот раз человек не пытался скрываться, а твёрдо шёл прямо на него. Дождь заглушал собой все звуки, но этот тихий и хриплый голос был слышен так, как будто он шёл откуда-то изнутри:

–Ты и представить себе не можешь, парень, как долго я тебя искал.

Виктор чуть-чуть приоткрыл веки и увидел прямо перед собой смутную, коренастую фигуру в потрёпанной полицейской форме и с пистолетом в кобуре.

–Чего ты от меня хочешь?

–Тебе пора домой.

–У меня нет дома.

–Дом это место где тебя всегда кто-то ждет. Тебе в этом смысле повезло. Еще остались люди которым ты далеко не безразличен.

–Я не верю тебе. Это слишком большое счастье, чтобы быть реальностью.

–Ты сполна заслужил это... пора домой.

Джагар постоял ещё немного, после чего развернулся и двинулся назад в темноту. Виктор поднялся и, стараясь не упустить его из виду, окрыленный неожиданной надеждой отправился следом. На ходу он нашёл в кармане написанную им перед этим записку, скомкал её и, смеясь и плача одновременно, выбросил в сторону. Поверить не могу. Какое это счастье! Я иду домой.

В дали уже почти замолк грохот от взрывов и только редкие одиночные выстрелы ещё напоминали о недавней бойне в центре города. Людям так и не удалось освободить свою столицу. Их благородная ярость и смелость разбились об военное превосходство и холодный расчёт фаталоков. Сам Зигфрид скорей всего погиб в бою, хотя затем ещё ходили робкие слухи о том, что он возглавил сопротивление партизан где-то там в другом конце земного шара. Человечество проиграло эту свою последнюю войну. Великий летописец перелистнул последнюю страницу и, поставив точку, закончил книгу истории земной цивилизации. И всё-таки люди сделали все, чтобы победить. Их ни в чём нельзя было упрекнуть. Они шли до конца, просто силы в этой ужасной схватке были слишком неравны. Битва за Центраполис была поражением, но несмотря на это, память о ней надолго останется в сердцах тех кто смог уцелеть. Бывают такие поражения которые ещё более величественны и легендарны чем любые победы. Косово Поле, Бородино, Перл-Харбор, а теперь ещё и Битва за Центраполис. Пройдут годы, в городских канализациях, горных селениях и непроходимых тропических лесах вырастет новое поколение людей. Что-то забудется, что-то сотрётся с народной памяти, что-то обрастёт легендами и небылицами, но только об этой ВЕЛИКОЙ битве будут помнить всегда и любой, даже самый дикий человек, услышав рассказ о ней, будет необыкновенно гордиться тем, что он принадлежит к этой непреклонной, гордой расе, сумевшей напоследок так хорошенько врезать непобедимым и самоуверенным фаталокам.

В последнее время мне часто приходиться смотреть на звёздное небо. Миллионы неизвестных миров раскинулись впереди, но они больше не могут манить меня к себе. Все они лишь светящиеся жёлтые точки и только одна из них значит для меня гораздо больше собственной жизни – та где когда-то находился мой дом.

Какая жестокая ирония судьбы. В детстве я всегда мечтал подняться в космос, а теперь, когда эта мечта, наконец, сбылась, я больше всего на свете хочу снова попасть на родную Землю.

Герхард Ван Дюн – адмирал

разбитого земного флота.

14 июля. Сорок восьмой день с начала войны. Система Ноя, приблизительное расстояние от Солнца – сто тридцать восемь световых лет.

Ван Дюн открыл глаза. Голова по прежнему болела, а тело дрожало мелкой дрожью, но сознание медленно, шаг за шагом возвращалось в этот мир. Первая мысль была о том где же он теперь находится. Ван Дюн осмотрелся по сторонам. Он лежал на гладком, пластиковом полу, в небольшом помещении полном аппаратуры и с огромным иллюминатором на всю стену. Это был космический корабль, но как он в нём оказался? В памяти вдруг яркими вспышками пронеслись ужасные и дикие картины: вторжение в Солнечную Систему неизвестного флота, тяжелая битва в космосе и отступление. Еще он вдруг так ярко вспомнил Землю. О том как он в последний раз смотрел на неё из этого иллюминатора и как она медленно исчезала вдали.

Затем был гиперпрыжок и, как это всегда бывает с человеческим организмом, кратковременная потеря сознания. О нет... здесь это длилось всего несколько мгновений, но снаружи прошло может быть уже больше месяца. Что за это время произошло с его планетой? Как он вообще мог покинуть её в такой тяжёлый и трагический час?

Кое-как поднявшись на одно колено, адмирал тут же снова замер на месте и пустым, отсутствующим взглядом уставился куда-то в одну точку на стене. Из оцепенения его вывел только голос напуганного секретаря, спешащего к нему изо всех ног.

–С вами всё в порядке, сэр? Вы не ушиблись? И почему вы только во время гиперпрыжка не использовали антиперегрузочное кресло? Это ведь так опасно для здоровья.

Этот маленький человек с налысо стриженой головой уже хотел было схватить его под локоть и помочь встать, но Ван Дюн сам кое-как поднялся на обе ноги и двинулся к пульту. Мы потеряли мир, который наши предки обустраивали тысячи лет, а он не нашёл ничего другого как только беспокоиться о моём здоровье. Какой же ты недалёкий человек, Скрит. Адмирал хотел было в начале обругать своего секретаря, но как только он взглянул на его безобидное и чуть глуповатое лицо, нахлынувшая на него злоба тотчас куда-то испарилась.

–Что случилось с другими кораблями?

–Пять или шесть, похоже, разбросало по всему Млечному Пути. Такое иногда случается при "слепом гиперпрыжке", а вот остальные находятся неподалёку и уже установили связь с Яростью.

–Сколько их осталось?

–Пятьдесят четыре.

Пятьдесят четыре уцелевших корабля из более чем трёхсот – это слишком большие потери для одного сражения. Ван Дюн отвернулся и с грустью посмотрел в иллюминатор. Новый мир в который он попал почти не интересовал его и всё таки опытный глаз старого космического волка поневоле выхватил из мрака незнакомые звёзды и невиданные им никогда ранее созвездия.

–Где мы сейчас?

–По предварительным подсчётам это система Ноя на расстоянии ста тридцати восьми световых лет от Солнца. Похоже, ещё никогда раньше людям не доводилось улетать так далеко от своего дома.

–Выходит мы все теперь ещё и первооткрыватели...

Адмирал хотел было улыбнуться, но эта улыбка вышла кислой и неестественной. Затем он снова взглянул в огромное, круглое стекло иллюминатора. Отсюда, с центрального поста наблюдения передняя палуба Ярости выглядела такой дырявой и помятой. Кораблю здорово досталось в этом бою и вдобавок на самом шпиле его носовой части виднелось какое-то странное чужеродное тело. Ван Дюн напряг память и вспомнил последние мгновения перед гиперпрыжком. Тогда ещё первый флагман земного флота на лету протаранил, неизвестно откуда взявшийся, фаталокский истребитель и уже вместе с ним понёсся дальше. Враг словно не желал отпускать их даже здесь и этот маленький кораблик казался хищным чёрным пауком, мертвой хваткой уцепившимся за блестящую броню адмиральского линкора.

–Сэр.

–Что ещё?

Секретарь Скрит стоял рядом, испуганно озирался по сторонам и тяжело дышал.

–Похоже, у нас гости и они направляются прямо сюда.

Ни говоря больше ни слова, Ван Дюн бросился к приборам слежения. На экране радара светилось два десятка точек, несущихся прямо на них на огромной скорости.

–Прикажете открыть огонь?

–Ни в коем случае. Меньше всего нам теперь необходимо заводить ещё одного врага во вселенной.

Через несколько секунд компьютер увеличил изображение. Было сразу понятно, что эти корабли не фаталокские и уж тем более не земные. С виду они были лёгкими и изящными и в чём-то даже больше походили на стаю большекрылых и длинношеих птиц, летящих куда-то вперёд сквозь ледяную космическую бездну.

Где-то рядом послышался прерывистый сигнал установления связи и тут же, словно в такт ему, на коридоре снаружи прогремели чьи-то тяжёлые и быстрые шаги. Ван Дюн сразу было направился к переговорному устройству, но едва он прошёл и половину пути, как дверь его кабинета резко распахнулась и в проёме появилась рослая и подтянутая фигура капитана Ярости – Ахиллеса Шермана.

–Пушки наведены на цель, адмирал,– он бесцеремонно вошёл внутрь и, на ходу отдав честь, остановился у самого иллюминатора,– Теперь все ждут только вашего приказа.

–Одну секунду,– Ван Дюн в растерянности посмотрел сначала на экран локатора, а затем на грубое и решительное лицо капитана,– а, что если они вовсе и не собираются быть нашими врагами?

–То же самое мы думали и о флоте фаталоков, а в итоге...

Шерман очевидно хотел сказать ещё что-то, но его внезапно перебил чей-то тихий и спокойный голос. Голос шёл прямо из динамиков связи и он не мог принадлежать человеку, хотя слова и произносились на чистом Эсперанто. Было в нём что-то странное и неземное, какой-то особый, чарующий акцент, заставивший в один миг замолчать всех кто находился сейчас в этом помещении.

–Остановитесь, странники. Опустите своё оружие...

Ван Дюн первым вышел из оцепенения и тотчас шагнул в сторону микрофона внешней связи.

–Я говорю от лица флота Земной Федерации. Мы случайно попали в вашу систему и не имеем по отношению к вам никаких агрессивных намерений. Повторяю – мы случайно попали в вашу систему и не имеем к вам никаких агрессивных намерений...

–Мы всё знаем. Прошу вас – следуйте за нами.

–Как мы можем быть уверенны, что всё это не ловушка и вам вообще можно доверять?

–Вам придётся нам поверить. Хотя бы ради вашего же блага в будущем.

–Кто вы, вообще, такие?

–Очень скоро вы сами это узнаете.

На долю секунды Ван Дюн обернулся и поймал на себе тяжёлый взгляд Шермана.

–Думаю, нам будет лучше пока с ними согласиться.

–Как знаете,– капитан Ярости тотчас изобразил на своём лице недовольную и кривую мину,– что до меня, так я на вашем месте вместо ответа лучше угостил бы этих гостей парочкой тяжёлых торпед.

Корабли пришельцев невероятно быстро развернулись и двинулись вперед, указывая людям нужное направление. Громоздкому флоту Федерации понадобилось почти пол часа чтобы только построить строй и двинуться следом. Объемные военные архивы на этот момент мало что могли сообщить о такой удалённой от Солнца системе как Ноя. Разве что можно было прочитать, что местное светило – это небольшой жёлтый карлик с четырьмя спутниками, вращающимися вокруг него. Самая окраина Млечного Пути и вдруг оказывается, что здесь обитает некая странная, высокотехнологичная космическая цивилизация, о которой людям до этого совершенно ничего не было известно.

Через некоторое время флот, наконец, достиг одной из планет этой системы. С орбиты она в чём-то напоминала Землю, вот только от колыбели человечества её отличала какая-то особая нетронутость и девственность. Она была почти полностью покрыта зелёной сушей с невысокими горами, редкими, небольшими морями и крохотными снежными шапками на обоих полюсах. И еще, как ни странно, здесь ни наблюдалось совершенно никаких признаков цивилизации. Как ни смотрел Ван Дюн в телескоп на эти бесконечные леса, болота и равнины, он не смог разглядеть среди них тех огромных, в сотни километров в длину городов, что раньше так часто встречались на его родной планете. Странно. Какой то сплошной, нетронутый и дикий мир, с которого взлетают космические корабли.

Когда они уже подлетели совсем близко, из динамиков связи снова послышался прежний голос:

–Ваш флот пока должен остаться на орбите в то время как экипажи мы просим, с помощью ваших челночных капсул, спуститься на поверхность.

Адмирал пододвинул к себе микрофон и прежде чем ответить, еще раз с недоверием взглянул в иллюминатор на бесконечную, зеленую даль незнакомой планеты.

–Нас здесь почти пятьдесят тысяч. Вы уверены, что сможете разместить у себя всех моих людей?

–Не беспокойтесь. У нас уже всё давно готово к вашему появлению.

–Как это ещё понимать: "всё давно готово?.."

Ван Дюн от недоумения даже вскочил со своего места, но связь с пришельцами оборвалась так же внезапно, как и возникла. Их небольшие, маневренные корабли, все вместе, сделали идеально ровный круг в космосе и перед тем как нырнуть в атмосферу, одновременно замерли, словно решив ещё немного подождать своих новых гостей.

Адмирал ещё несколько секунд молча провожал их своим взглядом, после чего поправил галстук на шее и обернулся к, стоящему рядом с ним, капитану Ярости.

–Вначале отправим к ним одну капсулу с двадцатью офицерами для переговоров. Я лечу вместе с ними... знаю, это слишком уж похоже на ловушку, но другого выхода у нас просто нет. Нам нужен хоть какой-нибудь союзник во вселенной. Мы не можем вечно скитаться по космосу и ждать когда наши корабли разваляться на части.

–В таком случае я иду вместе с вами,– Шерман расправил плечи и, играя внушительными мускулами, выделяющиеся даже под строгой армейской формой, с силой сжал свои кулаки,– Кто-то же должен будет заступиться за цвет земного флота, если тот вдруг попадёт в переделку.

–Только обещай мне держать язык за зубами.

–С этого момента я нем как рыба.

Они оба уже было направились на выход, как вдруг позади их послышался тихий голос Скрита:

–Адмирал.

–Чего тебе ещё?

–Возьмите меня. Как же вы будете вести переговоры без своего секретаря.

–Ладно, давай.

На то чтобы собрать группу из двадцати офицеров и подготовить капсулу ушло ещё около получаса. Когда же все, наконец, было сделано, когда все уже сидели в удобных, антиперегрузочных креслах, а над головой послышался механический скрежет закрываемого люка, Ван Дюн вдруг почувствовал лёгкое волнение. Это было даже не из-за того, что он покидал частицу своего привычного мира, свой корабль и направлялся в мир чуждый и неизвестный. А скорей потому, что он, как будто, каким-то особым чувством понимал – от того, что он в дальнейшем будет делать, как себя вести во многом может зависеть и будущее всей его, некогда великой цивилизации.

На лбу выступили капли холодного пота. Рука, было, потянулась, чтобы вытереть их и только тут главнокомандующий флота Земли заметил как сильно в этот момент дрожат его пальцы. Сидящий рядом Шерман также увидел это и, смеясь, фамильярно толкнул его локтем в бок.

–Не дрейфь, адмирал. Как-нибудь прорвёмся.

Снаружи яростно загудели дюзы и маленькая челночная капсула, рванув вперед, вышла в открытый космос. Позади медленно удалялась блестящая громадина линкора Ярость, а впереди уже всё отчётливей и отчётливей просматривались контуры незнакомой, зеленой планеты. Корабли пришельцев дожидались их чуть в стороне, при этом постоянно маневрируя и, словно вопреки всем законам физики, выписывая сложнейшие фигуры высшего пилотажа.

Кто они? Что это за странный народ, повстречавшийся им на самом краю галактики? С какой целью они так настойчиво зовут нас к себе в гости и откуда они вообще знают наш язык? Похожи ли они хоть немного на людей или внешне это ужасные монстры? Пока я не знаю ничего этого, но может быть в будущем я смогу найти ответы хотя бы на некоторые из этих вопросов.

Когда они подлетели совсем близко к поверхности, Ван Дюн, наконец, увидел их город. Странный это был город. То ли это было сделано в целях маскировки, то ли это был просто их такой особый архитектурный стиль, но издали всё это было гораздо более похоже на какой-то лес и очень сильно отличалось от привычных шумных земных мегаполисов. Даже здания: высокие, стройные и круглые в диаметре казались стволами огромных деревьев, уходящих вершинами к небесам. И ещё в этом городе совершенно не было улиц. Было непонятно как местные жители вообще сообщаются между собой, ведь их дома словно росли из земли, покрытой высокой травой, кустарниками и болотами.

Летящие впереди них, сопровождающие корабли, наконец, сделали последний круг и плавно приземлились прямо на крышу одного из небоскребов. Наверняка и им тоже следовало сделать то же самое, хотя совершить посадку на небольшую платформу диаметром не более сотни метров было невероятно сложной задачей для пилота-человека, привыкшего к огромным земным космопортам. Капсула ещё долго кружила вокруг. Они сбивали скорость и снова разгонялись прежде чем смогли, наконец, благополучно достигнуть гладкой и прочной посадочной полосы. Они прибыли. Путешествие закончилось. Потухли дюзы и остановились турбины. Компьютер сообщил, что атмосфера снаружи не содержит опасных примесей и вполне пригодна для человеческого организма. Новый мир ждал их. Ван Дюн неторопливо поднялся со своего кресла и сквозь открывшийся внешний люк первым ступил на поверхность незнакомой планеты.