Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

А вот Егор, оказывается, в армии был, чем меня сильно удивил. Но даже из автомата не стрелял. По причине своей компьютерной грамотности, на уровне продвинутого пользователя, попал в штаб сначала части, а потом и в штаб округа. Через несколько месяцев службы он уже уходил вечером домой, переодеваясь в кабинете. Сейчас студент, работает в бизнесе у брата на подхвате, и за товаром ездит, и по своим точкам развозит на микроавтобусе, и машины встречает на складе из регионов, если ночью пришла к примеру.

Вскоре Егор с Костей посовещались, и заявили, что если девушки придут в гости, а Аня сказала не одна придет, то поить их надо вином, поэтому они дернули в вагон ресторан, да и водки еще возьмут, заодно и покурят, стоянка скоро.

– Саш, а у вас что за команда? – наконец таки спросил я тезку, тема со страйкболом меня если честно заинтересовала.

– О, у нас команда самая крутая. Вообще мы на инсигниях, нашивках то есть, пишем Лос эскадроно де ла муэрте на испанском, Эскадрон смерти, но многие нас по приколу называют "Дети Эскобара". Медельинский картель, слышал может быть?

– Это вы про что? – спросил один из Алексеев, тот который брюнет. Санек коротко ему рассказал о страйкболе и целях поездки.

– А вы за белых или за наших? – спросил уже второй.

– За красных или за наших... – негромко сказал я. С год назад я крепко заинтересовался белым движением, и после прочтения мемуаров Маннергейма, Деникина, хроник Ледовых походов и обороны Крыма, каждое упоминание всуе гражданской войны меня могло завести на долгий спор, особенно по пьяни.

– Ну как сказать попроще... а попроще то и никак..., – Саня посмотрел на стопку, которую уже баюкал в ладони пару минут, приподнял, выпил, и шумно занюхав кусочком хлеба, продолжил: Я же сказал уже что у нас команда самая крутая.... Ну в общем так, сейчас очень много команд которые отыгрывают подразделения стран НАТО. Тех, которые за наших, советская армия, российская – их поменьше будет. На небольших играх это особой роли не играет, там все ясно, команда А к примеру против команды Б. Или команда А и команда Б против команды Ц. На больших играх, сейчас чаще всего делятся по принципу НАТО против духов, потому что когда много команд собирается, в основном у натовцев камуфляж ровнее – флектарны там бундесовские, вудланды разные да песочка амеровская. Есть и еще конечно, но это основные. Остальные команды, бразильцы, китайцы, советы, русские и прочие там, тогда за духов воюют. Но организуют игры команды заранее, соответственно приглашают команды тоже заранее, поэтому если зовут много русских команд или альянс какой, в смысле тех, кто подразделения русской армии копируют, могут устроить замес НАТО с нами, с русской армией то бишь. Во многих играх есть третья сторона, в основном типа бандиты или мародеры. Или наоборот, полиция там, или местное ополчение. Вот на одной из игр, когда бандитов собирали, костяк нашей команды и образовался, потому что если игра открытая, одиночек много приезжает, вот одиночества и встретились. Сейчас у нас команда приличных размеров, почти сорок человек. Но с камуфляжем беда вышла, решали долго. Дэн, командир, тогда рогом уперся, будем ниггерами, дети ньямы или дочки мамбы там, не помню. Серега, он у нас начштаба, хотел за Тигров Аркана воевать. Леший, Леха, он сейчас командир первого сквада, тогда уже амеровский пустынный камуфляж себе купил, поэтому кроме как за амеров ни за кого бегать не хотел. А Димон, кореш Дэна, он сейчас командир второго сквада, наоборот уперся, типа никаких америкосов. Короче, когда кто-то про наркокартель сказанул, решили что компромисс типа. И с камуфляжем решилось просто, мы ж бандиты, поэтому единой формы одежды нет. Так что у нас что хочешь, то и одевай, с оружием тоже просто, единообразия нет. Единственное, мы все шемаги носим зеленые, это типа командный знак.

– Сань, а что такое сквад и что такое шемаг?

– Сквад это подразделение у амеров, типа нашего отделения, а шемаг это арафатка. Видел на этом, как его, арабе то, Тур Хердал, или как его там, палестинский который...

– Да понял я, у меня тоже такая есть, только белая. Они модными стали в последнее время, – мужика в арафатке повязанной как чалма я видел, но тоже не смог вспомнить, как его зовут.

– Ясир Арафат его звали, он помер уже, – сказал Леха, рыжий.

– О, точно! А у меня что-то это Хердал на языке все крутился...

– Хердал это путешественник!

– Саш, а вот смотри, – продолжил Леха, – вот тебя не коробит, что вы за бандитов и наркотов воюете, хоть и понарошку?

– Ну как тебе сказать.... Вот ты за кого к примеру, за сербов или за косоваров?

– За сербов естественно, спрашиваешь. Братья как-никак, да и те все сплошь тоже наркоторговцы, как и некоторые колумбийские деятели...

– Я тоже за сербов, но я вот тебе скажу, что не такие уж они и пушистые изначально. Я был в Югославии, знаю, о чем говорю. Просто сейчас.... Но это ладно, срать, главное они православные, речь не о том. Вот смотри, представим, к примеру, что основной поток наркоты из Косова идет в Россию, а у тебя кнопка есть с ракетой ядреной как раз в это Косово, ты б нажал, если б за это ничего не было, и никто б об этом не узнал?

– Ну, наверное. Ну да, нажал бы.

– А ты Саш?

– Да я бы тоже... гипотетически, – потом Санек посмотрел на второго Леху, но тот лишь кивнул. К Олегу он не обращался, тот со скучающим лицом плеснул себе виски, аккуратно разбавил колой, видно не в первый раз слышал подобное.

– Вот, а смотри, еще вопрос. Как думаешь, может на нас Китай напасть скоро, Дальний Восток оттяпать? – опять обращаясь к Лехе, спросил Саня. Он уже раскраснелся, и, задав вопрос, быстро скинул свитер, оставшись в одной майке.

– По идее да. Да им нападать скоро не надо будет, там не останется никого.

– Ну примерно так. Теперь представь, через там десять лет он на нас нападет полюбому, возьмем как данность. И, вот смотри, ты сидишь с той самой кнопкой и ракетой, но точно знаешь, что вся наркота из Косова идет не в Россию, а прямиком в Китай, который, заметь, на нас скоро нападет, а пока их молодое поколение торчит по параднякам и ширяется радостно. Ну что? Нажмешь?

– Хм...

– Вот тебе и хм. Ты знаешь о том, что восемьдесят процентов героина из Афгана оседает в России?

– Слышал что-то такое.

– А слышал о том, что америкосы отказались жечь маковые плантации, аргументировав тем, что не могут оставить хозяев плантаций без средств к существованию? Реально заявили, прям в телевизор.

– Не, этого не знал.

– Вот, не знал. А теперь смотри, америкосы воюют в Афгане, и каждый год наркотрафик в Россию стабильно растет. В две тысячи первом году, в последний год талибов, самое маленькое количество наркоты попало, если смотреть весь период до этого года. Вот скажи, Лех, это все случайно же, да?

– Вот уроды...

– Кто, афганцы?

– Америкосы... да и афганцы тоже...

Я в этот момент вспоминал не так давно читаную статью о том, что это не талибы свернули наркотрафик, а в связи с началом боевых действий просто отложили в заначку все свои опиаты до лучших времен. Лучшие времена не наступили, зато у тех, кто стал добром в стране победившей демократии, появилось много халявной наркоты. Но Саня настолько истово пытался всем показать размытые границы сил света и добра, что у меня даже желания не мелькнуло вступить в полемику. Был бы трезвый, с удовольствием, а щас... О бабах бы, или о лесе поговорить. После выпитого мне уже было хорошо, лениво.

– Вот, а ты тут про наркокартель и бандитов, типа западло за таких. Помни, добро всегда побеждает зло. Кто победил, тот и добро, – продолжал между тем истово доказывать Лехе Санек, между делом озвучив мои мысли про победившее добро. И еще, кстати, пока Костика нет, спрошу. К примеру, идешь ты по улице, видишь, что прилично одетый парень с ментом бодается. Твоя первая мысль будет, или даже так, кто прав по твоему, по первому ощущению? Можешь не отвечать, – после секундной паузы продолжи Санек. А во времена Эскобара в Медельине обычные люди к полиции относились гораздо хуже, чем к картелю, и вопроса даже такого не стояло. Да и кокс весь в Америку шел. Так что про моральные стороны нашего самоназвания ни у кого ниче не екает. Да и стреляем мы же не по-настоящему. Ладно, хватит тут уже мне демагогию разводить, давайте выпьем уже!

– А давайте мы сначала девушек представим, а потом и выпьем! – с улыбкой до ушей вплыл из коридора Егор, а следом за ним Костик, придерживая за талию двух девчонок. Знакомьтесь, Алина и Наташа, наши попутчицы из соседнего вагона. Девушки, вот туда протискивайтесь. Олег, Алекс, ну двиньтесь же.

Все сразу оживились, и, потеснившись, освободили девчонкам место. Лехи разложили боковую койку и сели на нее, Олег подумал, всех согнал, достал ноутбук из рюкзака, и залез на верхнюю полку. После он лишь изредка протягивал руку за очередной порцией алкоголя, не особо принимая участие в беседе. Девчонки, обе крашеные блондинки, с которыми Егор и Костя познакомились в соседнем вагоне, были из Сургута, учились в Москве, а сейчас ехали домой к кому-то там на свадьбу. Сначала стеснялись, краснели, а после пары стаканчиков вина расслабились. К тому же, кроме Костика с ними открыто никто флиртовать не пытался. Егор пока думал, по нему видно, он же все-таки к девушке едет, но это пока, еще выпил мало. Алексеи посмеивались в усы, Олег в ноут уткнулся, я Анечку ждал, а Санек пока все больше агитировал за советску власть. Аня, между прочим, частенько пробегала мимо нас, стреляя глазками.

– Алекс, пойдем покурим, – позвал меня Санек. Я пожал плечами и пошел за компанию, хоть и не курил. Засиделся, да и воздухом надо подышать. Когда вылез в проход, меня ощутимо качнуло. О как, надо бы перерывчик с выпивкой сделать.

В тамбуре действительно было посвежее, хоть и накурено. Меня запах дыма не напрягал особо, поэтому пару раз глубоко вдохнул, приходя в себя. За окном проносилась непроглядная темень. Ни одного огонька не мелькало.

– Слушай, а ты не хочешь к нам в команду? – неожиданно спросил Санек, прикурив, и затянувшись вкусно. У меня в скваде семь человек сейчас. На первое время мы тебе привод обычный найдем без проблем, разгрузку и рацию тоже не вопрос, пока свои не купишь. Как ты?

– Слушай, даже не знаю. Вообще интересно если честно, посмотреть. Сразу не скажу, что вот прямо так готов, мало ли, не попрет. Но ты же говорил, что у вас с приемом в команду строго, рекомендации там, испытательный срок?

– А я тебя как командир к себе в сквад беру, поэтому никаких проблем. Потом просто все командиры утверждают, но это так, формальность.

Предложением своим если честно Саня меня врасплох застал. Но, чуть подумав, я понял, что попробовать мне в принципе даже очень хочется. Да и тема интересная, в пейнтбол мне понравилось пулять, еще когда на корпоративах играл. С компанией только беда была, а тут вроде все готово уже. На словах вроде выглядит симпатично.

Пару минут, пока Санек курил, потрепались ни о чем, потом обменялись телефонами, и пошли пить продолжать.

В проходе нос к носу столкнулись с нашей симпатичной проводницей.

– Я смотрю, у вас там тесно стало, да и не ждете вы меня уже, – с прохладцей протянула она, смотря мне в глаза.

– Анечка, солнышко, Алекс только тебя и ждет, он мне все уши уже прожужжал, какая ты очаровательная!

Тезка сориентировался быстрее меня, и пока он произносил свою тираду, я только глазами хлопал под пристальным взглядом. Потом приоткрыл рот, чтоб хоть что-то сказануть, но не успел.

– Ну ладно, посмотрим..., – протянула Аня, и упорхнула.

– Че теряешься? Видишь, запала на тебя девчонка? – на ходу бросил мне Санек мне тихонько.

– Не, не вижу. Серьезно, – добавил я, когда он недоуменно глянул на меня, приподняв бровь. Да я сориентируюсь, не парься.

– Ну и ладненько, – и он начал протискиваться к окну, мы уже подошли к нашему столу.

В том, что я сориентируюсь, у самого меня, кстати, были небольшие сомнения. Вообще, по жизни у меня с девушками было проблемно. Нет, уродом я не был, да и язык вроде подвешен, но как-то не складывалось. Хотя, несмотря на природную застенчивость и частые неудачи на любовном фронте, в любых компаниях меня постоянно считали бабником. Не знаю почему, до Казановы мне как до Китая в неудобной позе, но репутация эта преследовала меня постоянно.

Причиной моей природной застенчивости и избыточной обходительности в отношении девушек было то, что в пятый класс школы я шел на новом месте жительства, без особых родных, знакомых и друзей. Так уж сложилось. Да и вообще я рос не очень общительным. Мне в незнакомой компании и при новых знакомствах всегда не очень уютно. В школе со сверстниками я общался мало, компенсировав недостаток общения чтением книг. У соседа по коммуналке, который по нескольку месяцев пропадал в командировках, в комнате с очень не сложным замком была замечательная библиотека. Так что, даже ощутив вкус алкоголя и будучи принятым за своего в нескольких компаниях, иногда предпочитал вечер с книгой, нежели походам по дискотекам или покатухах на мотоциклах. Кстати говоря, как устроился я с шестнадцати лет на работу, не от хорошей жизни естественно, так и в компаниях находился все не особо по возрасту подходящих. Но воспринимали меня практически всегда и везде с уважением. И в дворовых гоп компаниях, в которых приходилось крутиться иногда, проблем не было. Там мной даже гордились, мол, вот какой у нас умник есть.

Ну а с девушками – было конечно. То тут, то там. Но как то... Формирование отношения к ним все-таки происходило под чтением взятых почти напрокат книг Саббатини, Сальгарио, Лондона, Рида, Хаггарда и прочей классики. Практически во всех книгах были блондинки с ангельскими личиками и большими голубыми глазами, ну а даже если не блондинки, то просто прекрасные принцессы на худой конец, создав моему подсознанию образ идеальной скво, а вот в жизни.... Те голубоглазые блондинки с ангельскими личиками и голубыми глазами, которых я встречал, ругались матом, кидали окурки мимо урн и пили водку с апельсиновым соком, раздвигая ноги без особой стеснительности. Все те девушки, которые у меня случались, не воспринимались всерьез. Да и не много их было. И даже врать мне не хотелось, как многие, что со счета сбился. Еще пару лет назад иногда считал тихонько про себя, больше пятнадцати с натягом получалось. Если проституток считать, пару раз заваливались к ним с друзьями в пьяном кураже. Вообщем, совсем сударыни, встречающиеся мне на жизненном пути, никак не подходили под тот типаж, который я желал повстречать. Так и жил, карьерой, да робкой надеждой принцессу встретить в закоулке от маньяка отбивающуюся. Единственное, с кем повезло, это с подружкой, бывшей одноклассницей. В школе мы и не общались с ней практически, зато я как-то почти случайно попал на встречу выпускников, и мы влегкую нашли общий язык. Ушли с вечеринки вместе, к ней домой, она за рюмкой чая горела желанием мне рассказать об этом козле, ее последним парне, с которым она только недавно рассталась. После той встречи я уже на протяжении двух лет захожу к ней в гости потрещать и потрахаться раз в неделю стабильно, иногда больше, а иногда с небольшими перерывами. После таких перерывов либо она мне опять рассказывает об очередном козле, либо я ей об очередной ошибке с выбором принцессы. Вообщем, девушкой моей она не была, но как подруга – идеал. По поводу серьезных отношений, когда я ей как-то намекнул, она сразу и откровенно сказала, что молодой и перспективный, к сожалению, ей ну никак не подходит, а спутника жизни хочется ей зрелого и обеспеченного. И от жизни ей хочется всего и сразу, и можно без хлеба. Ее жизненная позиция для меня была, не сказать что близкой, но приемлемой, и после того разговора мы не парились.

– Алекс, ты че завис то?

– А?! Чего?– довольно ощутимый удар в плечо вкупе с возгласом заставили меня встрепенуться, отвлекая от размышлений.

– Заснул что-ли? Пить что будешь, водку или коньяк?

– А что, виски кончился уже? – спросил я, уже зная ответ, увидев пустую бутылку под столом.

23 апреля, вечер.

Ермаков Станислав, Костромская область.

Попытался устроиться поудобнее, не получилось. Полежал еще немного, скинул ноги вниз и рывком сел на заднем сиденье. Вокруг была непроглядная темень, только впереди узкий луч света разрезал впереди тьму, освещая дорогу, да в салоне мягко светились приборная панель и подсветка магнитолы. Вчерашние события казались такими далекими, да и вспоминались уже смутно. Впереди предвкушалось небольшое путешествие, а у меня всегда при смене обстановки душевный подъем.

– Пить дай, – попросил я Дима, во рту было сухо.

– На полу посмотри, минералка должна валяться.

– Сколько время то? – утолив жажду, и потягиваясь, спросил я.

– Около девяти уже, – Дим не обернулся, даже глазами не скосил в зеркало заднего вида, сидел, напряженно всматриваясь в дорогу.

– Вологду давно проехали?

– Прилично уже.

– Почему не разбудил?

– Слышь, блин, тебе повторить все то, что ты мне сказал, когда я тебя будил?

– Да ладно, не надо... Че, много говорил?

– Да не, емко просто.

– Ладно, извини.

– Не прощу никогда. Будь ты проклят, ты всех нас предал.

– Короче, останавливай, ноги разомнем, да я за руль пересяду, – на его слова я внимания не обращал, у нас всегда так.

Дим проехал в молчании еще пару минут, потом увидев широкий участок обочины, остановился.

Я вышел, и с удовольствие потянулся, так, что в глазах потемнело. Когда руки отпустил, застыл. Люблю природу без городского шума. Глухомань. Кстати пока ехали, не было ни одной встречной машины, вот уж действительно глухомань. Попрыгал на одном месте, отжался раз пять посередине дороги, пытаясь согнать сон. После чего высоко подпрыгивая, сгибая в прыжке ноги, попрыгал по кругу. Идиотом выгляжу наверное, да все равно смотреть некому, кроме Димона, но он сам сейчас отжимался с хлопками. Только медведи если глядят. Вдруг поймал себя на том, что при мысли о медведях быстро обернулся, осмотрев все вокруг. Медведей не было, да и не медведей собственно тоже. Темнота только сгущалась. И лес тихонько шелестящий. Параноик.

Дим открыл багажник, вытащил оттуда канистру с водой, и попросил меня ему полить. Умывшись сам, помог умыться мне. Сразу бодренько стало. По вечерней прохладце-то. Ух!

– Дим, а че ты сам замарачиваешься, я ж порулю сейчас, дави на массу и не парься.

– Слышь, здесь же не "Скандинавия", или еще какая федералка. Тут если не туда свернем, нас потом с собаками не найдут. Я сам по этой дороге один раз всего ездил, да и то, днем только.

– Прикольно. Ну давай Сусанин, рули, – усаживаясь в машину сказал я, регулируя сиденье и бормоча гадости про всяких карликов, которые так настроят, что коленки уши жмут.

– Сам рули, я командовать буду, – и Димон также с хлопком открыл бутылку. Я обернулся, и увидел, что между сиденьями лежит пакет, только не мой с пустыми бутылками, а уже обновленный. И бутылей там навскидку поболее, чем у меня было при старте. Я только мотнул головой и тронулся. Сцепление брало в самом верху, не как у меня на опеле, поэтому с непривычки пережал, и тронулся с ревом.

– Слышь, аккуратней там!

– Да ладно, ща твой лачетти узнает, что такое настоящая езда! – резко переключая передачи, я разогнал машинку до восьмидесяти. А ниче так, приемисто.

– Чувак, тут такие ямы бывают, что ты можешь узнать, что такое настоящий секс. Не слышал этого анекдота?

– Не, рассказывай.

– Потише едь, и расскажу. Сидят вообщем в поле танкисты, трак меняют на коробке. Тут подходит полуобнаженная добрая волшебница, и спрашивает: "Че ребята, трахаетесь?", Те типа, да, есть такое. Она им: "А хотите узнать, что такое настоящий секс?". Они гривой машут, типа да, конечно. Добрая волшебница взмахнула палочкой, и у танка башня отвалилась.

Я улыбнулся.

– А почему волшебница добрая?

– Да я-то откуда знаю? По вводной добрая.

За пустым трепом мы проехали около часа. Потом разговор как-то на нет сошел, ехали в молчании, думая каждый о своем. Непроглядная темень по сторонам редко-редко да озарялась скупо фонарями проезжаемых деревенек. Но деревень по дороге было совсем мало по сравнению с киевской или московской трассой, по которым я часто ездил. Дим уже клевать носом потихоньку, но тут мы въехали в приличное по размеру село, даже городок небольшой, названия которого я не рассмотрел. Короткое что-то. Он встрепенулся, и начал осматриваться по сторонам, отхлебывая пиво.

– Так, вот здесь смотри внимательней, нам направо сейчас сворачивать, вон там... или не там... протяни чуть вперед короче.

Я проехал мимо поворота, и чуть притормозил у кольца автобусного. Когда подъезжал, фары на мгновение осветили остановку, на которой сидела компания молодежи. Сейчас, пока Дим вспоминал, куда надо сворачивать, я вглядывался в темноту, пересчитывая огоньки сигарет. Хорошо мы тут не пешком. Как раз, когда от компании отделились двое, и неспешно отправились в нашу сторону, Дим поднял глаза от карты.

– Туда поехали, – махнул рукой назад он, и я развернулся, гарцанув с проворотом, не удержался.

– Или не сюда, или туда...

– Дим, не трави душу, едем и едем, куда нибудь уж полюбасу придем, – оборвал я его.

– Блин, да я не помню где сворачивать надо, – он был весь в сомнениях.

– Поехали у аборигенов спросим, вон там же грядка целая сидит! – осенило меня. И даже мысли ж не пришло, когда рядом с ними стояли.

– А ты уверен в том, что они нам правильно покажут, а не в другую сторону отправят?

– Ааа...

– Да не, вроде туда едем. Нормально.

Через час Дим уже спал. Глобальных развилок не было, я рулил и рулил по дороге, на удивление хорошего качества. Населенные пункты, какие и попадались, множеством огней не удивляли. Вокруг была непроглядная темень, даром, что лес кончился. Изредка лишь луна выглядывала из-за облаков, призрачно освещая поля на холмистой местности. Вдруг впереди асфальт кончился, и я начал притормаживать, потому как въехали мы на грунтовую гребенку. Остановился и включил аварийку. Проснувшийся от тряски и торможения Дим озирался по сторонам. Я тоже. Отблески аварийки непривычно ярко освещали приличное пространство вокруг. Из-за облаков в очередной раз глянула луна. Я поежился.

– А так и должно быть? – спросил я Дима.

– Деревня какая была?

– Минут семь назад.

– Да не когда, а как называется?

– То ли Радостево, то ли Ракостево, не помню. А до нее указатель был направо на Севастьяново, там сорок семь километров написано было.

Он полез за картой и минут десять ее изучал. Я ждал с нетерпением, но не лез.

– ..., – коротко резюмировал он.

– Так куда едем то?

– Да ... уже его не знает. Куда эта грунтовка приведет, не поймешь, поехали к указателю этому лучше.

– А Севастьяново нашел хотя бы?

– Нихера не нашел.

– А Радостево это?

– На, сам поищи.

– А откуда искать то?

– Буй ищи.

– Слышь, сам такой.

– Буй, а не ... . Город. Вон, видишь? Походу там и свернули не туда.

– Поворот не туда, ага. Прикольный фильмец. Первая часть, а остальные фуфло.

– Ты буй ищи, а не фильмы обсуждай!

– Да сам такой, говорю же тебе! Его буй найдешь!

– Дай покажу.

– Не лезь ко мне, паршивец, сам справлюсь, – оттолкнул я его руки.

Минут пять и я водил пальцем по карте, пробую от Буя доехать до деревни Радостево или Ракостево, параллельно ища Севастьяново. Ничего не вышло.

– Дим, а бенз есть у тебя?

– Да, двадцатка есть в канистре.

– Это радует.

Минут десять мне понадобилось, чтоб доехать до указателя. Повернул налево, и буквально через несколько километров поймал приличную яму, амортизатор чуть ли не в крыло стукнул. Дим сморщился, как от зубной боли, да и меня передернуло. Скорость сбавил до пятидесяти, и дальше ехал аккуратнее, внимательно вглядываясь в дорогу. Потряхивать на ухабах стало чаще. Еще минут через пять на лобовом стекле появились первые капли дождика, который все усиливался. Через десять минут я просто остановился на обочине – такое ощущение, что разверзлись хляби небесные. Ехать при такой видимости было просто страшно. Я привык ездить по дорогам, вдоль которых фонари стоят, и примерные очертания хоть видно. Здесь же мгла везде, и лишь впереди мутные несколько метров видимости за пеленой дождя. И за все это время, кстати, нам не встретилось ни одной машины. Да, заехали мы нормально. Проехал еще метров сто в черепашьем темпе, пока не увидел съезд с дороги на полянку. Там и встали. Коротко посоветовались, и Димон быстро разложил задние сиденья. У него был универсал, и ложе сзади получилось шикарное. Наши вещички побросали на передние сиденья, и залегли спать. Сразу заснуть, естественно не получилось. Сначала слушали, как вдалеке грохочет первая в этом году гроза, потом, допив все пиво, потихоньку травили байки и ужастики, пугая друг друга, выходя справить нужду. Через час дождь почти прекратился, Дим заснул, а мне сон не шел, все-таки целый день спал. Отчаявшись ворочаться, уже было собрался будить Дима и дальше ехать, как меня внезапно просто выключило. Как заснул, не помню. Вот что значит поверхность ровная, я в такой же примерно ситуации, тоже на трассе ночевал недавно в легковой, так мало того, что еле уснул, так и не сон был. Просыпался практически каждые полчаса, когда рука или нога затечет. А потом шея, а потом в пояснице боль тянущая. А в пять утра, уже болит все тело, не уснуть, а хочется. Утром, не выспавшись абсолютно, понимаешь, что ночевка в позе зю не всегда хорошая идея при наличии хоть какой-либо альтернативы.

В этот раз сон был как у младенца. Я как в бездну провалился, и спал можно даже сказать с удовольствием, до поры до времени. Проснулся я от громкого стука, в полнейшей темноте, открыв глаза и вертя головой в разные стороны, не совсем понимая, где я сейчас нахожусь. Стук все усиливался, притом звук был дробным и частым. Секунд десять, которых никому не пожелаю, мне было очень страшно. Это даже не первобытный страх, это круче. С примесью иррациональности и нереальности происходящего. Если бы молния не сверкнула, осветив внутренности машины, окрестный лес, и очень низкие тучи, не знаю, долго ли я б еще в оцепенении пытался понять, что происходит. Первые мгновенья после вспышки меня как отпустило, и даже улыбка поползла на лицо, мысли были про то, что это всего лишь гроза. Идиотская улыбка не успела полностью появиться на лице, как практически сразу же я услышал раскат грома, и улыбаться расхотелось.

Машину ощутимо покачнуло, в ушах появился легкий звон. Все это происходило на фоне того, что разбудивший меня дробный стук и не думал стихать, а как даже казалось, становился все интенсивнее. Взъерошенный Дим приподнялся на локте и озирался вокруг бешеными глазами. Я уже более-менее проснулся, и ума хватило догадаться, что это ливень. Но, приподнявшись на локте, и чуть высунувшись из уютного спальника, посмотрев на стекла, потоков стекающей воды достойной столь громкому звуку не увидел. Дождя вообще не было, шел град. Осмотрелся. Молнии сверкали настолько часто, что светло было как днем. Хорошо, что в основном вдалеке бабахало.

Я люблю грозу. Но любил раньше я ее обычно с балкона, или, выбегая на улицу под ливневые потоки воды, зная, что через пару минут поднимусь домой и переоденусь в сухое. Или в палатке сидя, слушая, как ливень барабанит по брезентовой ткани, с шутками и прибаутками встречая каждый разряд грома, вместе с друзьями пережидая и наслаждаясь этим буйством природы. Сейчас же, в первый раз в жизни я увидел такую сильную грозу. Дим тоже продолжал заполошно озираться по сторонам, и было видно, что настроения прикалываться у него нет. Только что сверкнуло еще две молнии, как раз над нами, судя по тому, что разряды грома, как и контузивший меня в первый раз, прогремели практически одновременно с очень яркими вспышками молний. Сразу же стало очень тихо. То есть пропал и звук града, и не такие близкие разряды грома перестали быть слышны. Тишина стояла оглушительная несколько секунд, а потом постепенно, как будто потихоньку кто-то начал прибавлять звук, я начал опять слышать и дробный перестук по крыше, и гром отдаленный. Примерно через минуту слух ко мне вернулся полностью, но вот душевное спокойствие ушло надолго. Вот если сейчас в наш драндулет молния бахнет, так потом только диски литые обугленные дымиться будут. Встрепенувшись, наполовину вылез из спальника, и достал мобильник из бардачка в передней водительской двери, где его и оставил, когда спать ложился. На экранчике горела надпись "Поиск сети". О как, блин, шайтан машина молнии приманить вздумала. Телефон я вырубил от греха, и бросил обратно. "Походу пробивоны, аккумулятор еще вытащи", – не удержался и сострил Дим, но свой телефон тоже выключил. В течение некоторого времени всматривались в окна. Вспышки молний сверкали часто и с разных сторон, поэтому казалось, что стволы стоящих невдалеке деревьев причудливо изгибаются. Град кстати перестал, отметил про себя, я даже не заметил момента, когда закончился. Слева вдруг послышался шорох, инородно звучащий. Быстро обернулся, и естественно ничего не увидел, кроме тех же сосен, освещаемых вспышками молний. Недолго думая, я просто зарылся обратно в спальник, и попытался заснуть. Дим тоже зарылся в свой. В этот момент сначала сиротливо, потом все сильнее и сильнее по крыше и стеклам опять забарабанил ливень. В дождь классно засыпать, конечно, но не в такой же ливень. Прошло буквально несколько минут, и к моему облегчению он прекратился. Ну не совсем конечно, остался легкий моросящий дождик, но я такой за дождь и не считаю. Сна к этому моменту у меня не было ни в одном глазу. Некстати вспомнился еще в детстве прочитанный рассказ о вампире, который взглядом гипнотизировал молодую девушку, находясь на улице и пытаясь открыть окно, а она, завороженная его взглядом, не могла ни пошевелиться, ни закричать. В окно смотреть больше не хотелось. Да, так дело совсем не пойдет. Не хотел я конечно, но придется применить секретное оружие рейхканцелярии. Опять наполовину выполз из спальника, дернул к себе сумку, и достал бутылку коньяка. В термокружку, черную с внешней стороны (было дело, как дурак пытался в этой кружке себе бульон подогреть) булькнул грамм семьдесят, и махнул сразу. Поморщился, чуть подождал, опять бульнул примерно столько же. Резко выдохнул, и выпил опять махом. Нашел минералку, сделал пару глотков из бутылки, и залез в спальник. Дим заграбастал коньяк себе, а я уже засыпал, и всякие дождики и молнии были мне абсолютно фиолетовы. Уже находясь в полудреме, услышал сразу несколько раскатов грома, далеких, но даже на таком отдалении было понятно, что раскаты даже посильнее тех, которые меня контузили. Через буквально несколько секунд машину довольно таки ощутимо тряхнуло, но я уже находился на той зыбкой грани между сном и реальностью, когда непонятно, сон это уже, или еще нет.