Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Почти прыгнул к стене – постучал, капитальная. К другой, а эта перегородка, авось и выгорит затея. Рванулся к верстаку, рванул стоящие там несколько банок с краской и лаком. Бутылку растворителя разбил об верстак. Набросал деревянных лопат, сорвал со стены несколько плакатов, бросил на краску. Достал из кармана зажигалку, подпалил все это дело. Вот и пригодилась. Тут же рванулся к телу, перевернул, стараясь не смотреть не шею. Достал из кобуры на поясе пистолет, дернул затвор. Выскочивший патрон искать даже не стал. Поднял свой пистолет, подбежал к девушке, которая все это время безмолвно стояла, прислонившись к двери. Лишь глаза у нее расширены. Взял ее за плечи, даже не взял, а прислонил руки к ее плечам – так и держал два пистолета, посмотрел в глаза.

– Ты в норме? Соображаешь? – в ответ кивок, но в глазах не астрал, соображает нормально по виду.

– Бежать сможешь? – еще кивок.

– А стрелять если что? – та же самая реакция.

Вот и поговорили. Я протянул ей пистолет, поставив на предохранитель.

– Снимать вниз если что, окей? – опять кивнула, говорить явно не может. Или не хочет.

Куча у верстака уже хорошо разгорелась. Вдруг стало дико страшно, от своих действий, но на мгновенье. Даже боятся сейчас некогда. Я выглянул в коридор, никого. Схватил девушку за руку, и поволок ее за собой. Дверь в комнату оставил приоткрытой, чтоб воздуха огню хватало. Подходя к лестнице, обернулся к мэрской дочке.

– Сейчас выходишь на улицу, дверь прямо здесь, на лестнице, и беги за угол, старайся только никому на глаза не попасться. Жди так, чтоб машину нашу видеть. Если мы не появимся минут через пять, тогда беги. Ты вроде местная, не пропадешь, надеюсь. Ясно? – ее реакция была предсказуемой. Тогда погнали.

Вышли на лестницу, никого нет, фартит реально. Несколько ступенек, и мы у двери. Я выглянул первым, никого, очень хорошо. Кивнул девушке, и она выбежала на улицу. Не удержался, скользнул по ней взглядом сзади.

Убрал пистолет в карман, вышел в коридор первого этажа, и со спокойным и независимым видом пошел в сторону комнаты с парнями. Капитан за стойкой беседовал с усатым мужиков в дубленке, по мне взглядом лишь мазнув, я ему кивнул. Подошел к двери, остановился на секунду. Тут же в уши удары сердца как молотом ударили, в кончиках пальцев даже закололо от переизбытка адреналина. Я вдохнул, как перед прыжком в воду, и зашел. И тут же сердце, вроде успокоившееся, чуть не выпрыгнуло из груди, от радости только, как только осмотрел помещение. Геша примостился в углу, ковыряясь в ухе мизинцем, Жека сидел чуть поодаль рядом с девушкой в лазурном, все еще успокаивая ее. Из четверых остававшихся в момент моего ухода местных только один остался, – тот самый Леха, который про Васильева объяснял. Сидя на столе, он чистил оружие. Несколько автоматов лежали рядом. Шаристый, вроде и при деле, и невзначай за парнями пасет.

Но везение так и прет сегодня, тьфу-тьфу, не сглазить бы. Я заходил, собираясь всех лицом в пол ложить под угрозой пистолета, но сразу же передумал.

– Лех, тебе Сергей Юрьевич передал, просил посмотреть, – зашагал я к нему, снимая с плеча брезентовый подсумок.

Левая рука на ремень возле груди, тяну вверх, правой придерживаю подсумок, руки соединяются, левой беру брезентовый мешок за верхний край, вместе со сжатым ремнем. Протягиваю мелкому. Он смотрит на мешок, тянет руку, чтобы взять. Правая рука моя в этот момент ныряет в карман, ребристая рукоятка пистолета прыгает в ладонь. Левая рука чуть замедляется, так что Леха наклоняется чуть больше, чем следовало, и правая просто выпрыгивает из кармана. Плотный звук удара, голова дергается, и обмякшее тело падает на пол. Не помер бы, отстраненно мелькает мысль. Я опять смотрю на себя будто со стороны, и удивляюсь. Еще несколько дней на такое я был бы просто не способен. Ни морально, ни физически. Неотрывно смотрю на лежащее тело, не шевелится. Мотаю головой, смахивая с себя оцепенение, оборачиваюсь к парням.

– Парни, валим быстрее, – голос у меня дрожит.

Жека мгновенно просто телепортировался к окну, меня только воздухом обдало, и начал со скрипом открывать окна. Трескалась краска, створки с многолетним слоем пыли поддавались с трудом. Я пока подбежал к одному из окон, осмотрел улицу через стекло, в кабинете темно, так что меня не видно. У раскуроченного внедорожника народа уже нет, а вот у здания администрации на крыльце трется несколько человек. Но это намного лучше, чем мимо дежурки сейчас идти, Жека молодец, сориентировался. А у меня самый большой изъян в плане был – как сейчас всем вместе выйти. Вернее не изъян, я об этом подумать просто не успел. Начал помогать Жеке отдирать створки окон, уже вторая рама, тут только подбежал суматошный Геша.

– Алекс, че случилось?

– Парни, того я завалил, так что когти рвем отсюда, – быстро сказал я.

– Чего?! – опешил он.

– Геша, стволы! И с этого возьми! – даже не смотря на него, борясь с щеколдой, плюнул словами Жека.

Геша хоть и выглядел ошарашенным, но мухой метнулся к столу с оружием. Обыскал лежащего, и тут же, я даже вздрогнул, резко ударил его кулаком сверху вниз. Голова глухо ударилась об пол. Жеке подлетевший Геша протянул его калаш, я снял с его плеча свой укорот. Жека тут же отошел, схватил девушку в охапку, и почти на руках донес ее до окна. Он ее почти выкинул – девчонка в шоке, глаза как блюдца, но вроде соображает, только пискнула чуть слышно. Выпрыгнули все, и побежали к машине. Еще на бегу я заметил, как от стены соседнего дома отделилась фигура, и тоже побежала в нашу сторону.

26 апреля, вечер.

Ермаков Станислав

Примостились в уазике, в салоне. Ключей в замке зажигания не было, двигатель не завести, печку не включить. Но салон еще не выстудило, ощутимо теплее, чем на улице. Минут пять посидели в молчании, ожидание уже стало напрягать, да и холодно становилось. Я отвлекся от раздумий, посмотрев на сжавшуюся на сиденье девушку.

– Ниче, сейчас если через пару минут не придут, сходим, поищем, – обратился я к ней. Да, Юль, ты не подумай ничего, я тебе просто сейчас расскажу, что думаю, про то, что делать надо. Во-первых, мы сейчас проедем до кабинета твоего, даже чуть дальше. Посмотреть надо, что там случилось. Может ведь быть и такое, что... ну ты помнишь, да, как Виссарионыч говорил, нет человека, нет проблемы, – я попробовал поймать ее взгляд, но она смотрела в пол, и я продолжил, – дальше ... ну, если проблемы нет, мы тебя домой отвезем. Если... есть, проблема, то несколько вариантов. Хочешь, вещи соберешь по минимуму, и с нами в Змеиный, на пару дней. Где жить там есть, коттеджи нормальные, считай, что на базу отдыха съездишь. Если не хочешь уезжать, могу я у тебя остаться, ты не подумай только ничего.... На коврике в коридоре посплю, мало ли что. А аргументы у меня есть, если что, – я взял автомат за цевье, и приподял. Может, сама что думаешь?

Она ответить не успела, хотя собиралась. Взгляд ее вдруг метнулся от меня к двери, я обернулся следом. Двери открылись почти все одновременно, Саня запрыгнул на водительское сиденье, причем ключ зажигания в замке он повернул моментально, сразу же лязгнула коробка передач.

– Девчонки, давайте, давайте, ну! – дрожащим от напряжения голосом подогнали застывших в дверях девушек, и тут почти впихнув их в салон, за ними появился тот самый чернявый парень, который Женя вроде. В салоне стало как в маршрутке вечером.

– Алекс, газу, газу– запрыгнул на пассажирское сиденье Егор, и начал крутить ручку, опуская стекло.

Тут в зубы мне ткнулся ствол калашникова. Евгений удивился сильно, увидев тут меня, но сориентировался мгновенно.

– Здорово, селяне! – плавно поднял я обе руки вверх вперед ладонями. Тут свои, – и вопросительно, но глядя на чернявого, – Саня?

Женя ствол опустил почти сразу, как я говорить начал, и кивнул, показывая, что узнал.

– Ух, Стас, ты что здесь? – обернулся Саня с водительского места.

– Алекс, погнали! – почти крикнул Егор, чуть выставив ствол в окно.

Тут же уазик тронулся с пробуксовкой, зад чуть повело. Помчали в сторону заправки и трассы, что в мои планы пока не входило, о чем я поспешил сообщать.

– Стас, сейчас за угол заедем, и спрыгивай, мы тут немного пошумели, – бросил, не оборачиваясь, землячок.

– Хера се немного, Алекс, епть,...

Тут же закаркала рация, и почти кричащий Егор моментально замолчал.

– Всем всем... внимание...

Саня резко затормозил, развернулся с юзом, и поехал в другом направлении, в противоположную сторону от выезда из города. Как раз туда, под горку, откуда мы с Юлей пришли не так давно.

А рация между тем продолжала рассказывать, о вооруженных и особо опасных. Особенно мне понравилось про то, что стрелять на поражение.

– Ну, селяне... ну наворотили..., – только выдал я, удивленно, когда целиком дошел смысл карканья рации. Давайте уж в одно местечко глянем, а потом покумекаем, куды бечь. Сань, фары гаси, и кати под горку.

Он последовал совету про фары, и сразу на машину как покрывало накинули, настолько темно вокруг стало. Алекс приник к стеклу, почти носом в него уткнувшись. Уазик мягко скатился под горку, слева угадывалось по очертаниям здание, в котором стоматологический кабинет находится.

– Алекс, помедленней тут, пожалуйста. Парни, смотрите внимательно по окнам, тут трупы возможно могут лежать. Найти их надо.

Уазик в тишине покатился по улице. Двигатель хоть и тихо тарахтел, но в вечерней тишине эхо от его работы металось между стенами.

– Вон, – сказал Женя, указывая в окно.

– Да. Тормозни, я быстро.

Вылетел из машины, даже до конца не дождавшись, пока она полностью остановится. Но автомат с собой, естественно. Подбежал к двум распростертым телам. Ну да, они. Хотя и погрызены уже, но я особо всматриваться не стал, характер повреждений мне не важен. Я развернулся, и побежал к уазику, отметив про себя, что все парни вышли из машины с оружием, и пристально смотрят в темноту. Молодцы какие. Только запрыгивая обратно в салон, вспомнил лицо того упыря, который земляк с крыши у отдела скинул. Да, если они с таким встречались, значит, к прогулкам в темноте легкомысленно точно не относятся. И к идее Юлю до дома подкинуть наверняка никто отрицательно не отнесется.

– Все, нет проблем, – посмотрел я на девушку доктора.

Она вздрогнула при этих словах, но выражения лица ее я не видел, темно.

– Сань, давай там за домом налево, довезем девушку до дома, все равно стоять нельзя. Добросим же, парни? – посмотрел я на чернявого Женю.

– Далеко? – спросил Алекс, выкручивая руль.

– Не, две минуты. Юль, показывай дорогу, – обратился я к доктору. Ты кстати можешь посоветовать, как нам потом из города выбраться не по главной дороге? Не мимо заправки?

– Алекс, давай через АТП дернем? – спросил водителя сидевший впереди Егор.

– Там несколько машин я тоже видел, нарваться можно. К тому же не знаю, как оттуда до Змеиного ехать, это же в другую сторону. А по темноте сегодня покатались... уже.

– За тем домом направо, под горку, и сразу налево, – перегнулась через сиденье, и показала рукой направление Юля. А из города на машине только по двум дорогам можно, – сев обратно на место, начала объяснять она, – мимо танка, и через АТП. Больше дорог нет, только пешком. И давайте ко мне, у меня переночуйте, – огорошила вдруг девушка всех заявлением.

– Не, спасибо, это подстава будет, – сразу выдал Алекс, не отвлекаясь от дороги.

– Давайте, ничего страшного. Кто знает то, что вы у меня будете?

Я на несколько секунд обрадовался ее предложению, потом вспомнил один момент.

– Узнают. Я усатому, Пал Евгеничу, сказал, что с поезда. Поэтому к тебе зайти могут, проверить.

– У меня ключи от квартиры соседки есть, она на четыре месяца уехала, так что вы не у меня будете. Давайте, без возражений, сейчас по ночам лучше не передвигаться, – услышал я ее фирменный стальной голос.

– Юль, вы понимаете, что на нас... на мне, убийство висит? Если брать нас будут, то со стрельбой, как приморских партизан. Шутки кончились, законы тоже...

– Притормозите, вон мой дом, снизу, – показав направо на спускающуюся вниз улочку, сказала Юля. Давайте ко мне, хватит спорить. Только машину, наверное, подальше надо оставить...

– Машина у нас приметная, – произнес Женя, и посмотрел на Алекса. Тот совсем остановился, и обернулся к нам.

– Заныкать может? Загнать ее куда, завтра забрать?

– А если ее кто найдет? Даже одного в засаду, и все, без вариантов. Не уйдем.

– Машину все равно бросать, если не с боем прорываться будем. Парни, давайте в темпе, пока нас не срисовали тут, – поторопил я всех.

– Так, Жека, Геш, стволы, хавку забирайте. Давайте все вылезайте, я машину отгоню подальше. Этот дом, да? – посмотрел он на Юлю, – как мне потом квартиру найти?

– Второй этаж, квартира номер три. Постучитесь тихонько.

– Алекс, я с тобой, – тихо сказал я уже с улицы, помогая девушкам выбраться из машины.

– Стас, я норма...

– Слышь, одному сейчас нельзя, вообще. Все, скоро будем, – сказал я уже Юле, и запрыгнул на пассажирское сиденье.

Егор и Женя между тем достали из машины нехилый арсенал, я даже не удержался, цокнул восхищенно. Ну бойцы, столько трофеев набрали. Помимо оружия из-под сидений было извлечено несколько разных сумок и пакетов.

– Сударыня, а Речная улица тут далеко? – высунулся из окна земляк.

– Что? – Юля не расслышала, и сделала несколько шагов обратно.

– Речная улица, далеко отсюда? – чуть громче спросил он.

– А это и есть Речная, – махнула она рукой вдоль улицы, на которой сейчас мы стояли.

– От спасибо, – обрадовался он, – а где лучше машину тут бросить? Если туда, прямо, есть лес там, или колхоз какой брошенный?

– Улица в реку упирается, – покачала головой девушка. Алекс кивнул, и тронулся с места.

– Стас, дорогу запоминай, а то хрен найдем потом, – бросил он мне, все так же приникнув к стеклу.

Я тоже наклонился вперед, держа наготове автомат. Хорошо, что Саня не додумался разворачиваться. На дороге колея от машин накатана, а если б разворачиваться стал, заметно бы было, по снегу. Может у них тут свои следопыты имеются, лучше даже на такие мелочи внимания обращать.

Отъехали от дома мы с километр, поднявшись на холм.

– Слышь, Сусанин, ты куда завел? – оторопел я, когда за углом дома показалась знакомая площадь.

Алекс и сам очень удивился, судя по выражению лица. Затормозил, задом проехал метров пять, и сдал во двор. Там включил фары, быстро осмотрелся, и заехал в заросли кустов. Проложив в них просеку, он приткнул машину вплотную к старому ларьку, вместо стекол у которого были разрисованные фанерные листы.

– Это кинотеатр заброшенный, я на него внимание еще вчера обратил, – бросил он мне, перед выходом.

Я с трудом вылез из машины – дверь уперлась в стену дома, и открывалась не широко. Повесив автомат на шею, подождал, пока Алекс флажок свой питерский с машины снимал. Потом короткими перебежками, от дома к дому, держа оружие наготове, мы удалились от площади. Миновав несколько поворотов, двинулись быстрым шагом, осматриваясь по сторонам. Ночной воздух был необычайно свеж, взбадривая. Темные силуэты домов нависали со всех сторон, в некоторых окнах были видны отсветы живого огня, в некоторых мелькал мертвенно-голубой цвет.

– Это что, – поинтересовался я у Сани, и тут же сам догадался.

– Газ, наверное, – присмотревшись, подтвердил он мои мысли.

Ну да, баллона надолго должно хватать, насколько я помнил свою дачную кухню. Посматривая по сторонам, я заметил, что земляк пристально всматривается в дома, мимо которых мы проходим.

– Алекс, ты чего?

– Дом тридцать пять надо найти, – чуть подумав, ответил он.

– А чего там?

Несколько секунд он обдумывал ответ.

– На кофе приглашали, – все же буркнул он, после раздумываний.

Я лишь покачал головой. Блин, красавец. Вроде с виду обычный парень, как бы не ботаник даже, а уже сколько народа завалил, орка стреножил, оружия полмашины привез, да еще и на свиданку собирается.

– Полной жизнью, живешь, камрад, – усмехнулся я.

– Вон, – вдруг показал он направление.

Я присмотрелся, точно, дом номер тридцать пять. Небольшой, деревянный. Из четырех окон на фасаде всего одно светиться, и поярче, чем в других домах. Шторы плотно зашторены, но вроде свет ровный, электрический, там может генератор даже работает. Участок перед домом небольшой, но с воротами во двор, а перед крыльцом машинка стоит кургузая, типично женская. Я даже языком цыкнул, покачав головой. Молодец землячок, губа не дура.

– Стас, давай быстренько пробежимся до девушки твоей, я посмотрю куда заходить, потом сюда сгоняю. Один, подружки у нее нет, – мы уже опять быстрым шагом шагали по улице.

– Ты там ночевать, что ли собрался?

– Не, на кофе зайду. Часик, не больше. Гардемарины всегда выполняют данные девушкам обещания, – улыбнувшись, глянул он нам меня.

– Алекс, не больше, мысли просто есть. Может ночью сегодня дернем в Змеиный. Ну не ночью, под утро, – ответил я на его взгляд.

– Хорошо, не парься. Слушай, Стас, а что за девушка то? Которая нас к себе позвала? Давно знаешь ее?

– Часа два. Зуб мне вырывала, потом... после расскажу, пришли уже. Хорошая девушка, в общем.

26 апреля, вечер.

Старцев Александр, город Великополье.

До двора приютившей нас девушки добежали уже бегом. Дом небольшой, двухэтажный ровный прямоугольник, с маленьким скворечником чердачного окна. Осторожно зашли в подъезд. Я подсвечивал фонариком мобильного, Стас впереди с оружием наготове шел. Лестница тут одна – крыльцо в середине дома, и на каждой площадке по две квартиры, двери напротив.

Поднялись на один пролет, и оба вздрогнули – неожиданно дверь открылась сверху.

– Давайте сюда, – раздался шепот. Геша вроде, значит, в окно срисовали.

– Все, Стас, давай. Я на час, полтора, – шепнул я ему.

– Давай. Смотри, два часа не будет, за тобой пойду, – посмотрел он на меня.

– Через два с половиной, мало ли что. Все, помчал я, сам понимаешь...

– Давай, гардемарин, – тихо хлопнул он меня по плечу, и осклабился.

Я тихонько спустился обратно, и аккуратно прикрыл за собой дверь, выйдя на улицу. Осмотрелся, и быстрым шагом пошел под горку. Хотел сначала побежать, потом передумал. Когда бежишь, особенно в темноте, каждая тень замеченная краем глаза пугает. Движение мерещится везде, и стоит лишь дать волю страху, как можно запаниковать сразу. Особенно такому впечатлительному, как я. Пройдя сотню метров, если честно не то чтобы пожалел о своем решении заглянуть на обещанную чашку кофе, но... страшно. Самому себе можно признаться. Страшно так, что в животе холодный ком, и дрожь по спине то и дело пробегает. Что ладони мокрые от пота, даже в перчатках чувствуется. Я, для успокоения, с силой сжимал цевье автомата, и периодически хлопал себя по карману, проверяя, на месте ли пистолет.

Быстрым шагом, с трудом не переходя на бег, я всего за пару минут дошел до тридцать пятого дома. Свет все еще горел, в том же окне. Слева мне вдруг почудилось движение, будто тень мелькнула. Я остановился у ворот как вкопанный, всматриваясь в темноту. Дом на другой стороне улицы смотрел на меня, нависая на фоне неба. Можно было рассмотреть только очертания оконных проемов, крашенных в белый цвет, и то с трудом. Свет не горел ни в одном. Осторожно, бочком, я подошел к металлической решетке ворот "своего" дома, глянул мельком – не заперто. Опять движение, притом совсем не там, куда я смотрел. Я резко повернул голову, уставившись на стену другого дома. Может это воображение разыгралось, но я чувствовал чужой взгляд, направленный на меня. По коже мурашки побежали, липкий страх приобнял меня за плечи. Резко открыв ворота, я добежал до двери в дом, и залетел на крыльцо. Летней веранды тут не было, дверь вела прямо в дом, как я понял. Оба на, еще и металлическая. Я нажал на кнопку звонка. Тишина, не работает, скорее всего. Прислонившись спиной к двери, я несколько раз стукнул в нее подошвой, не так чтобы совсем громко, но надеюсь, в доме услышали. Взгляда от улицы я не отрывал, но ничего видно не было. Сейчас, стоя на крыльце, я мог рассмотреть только очертания припорошенной снегом машины у ворот, дома же напротив уже сливались с темнотой. И в этой темноте, возможно, кто-то уже крадется в мою сторону, подумал я, непроизвольно нагоняя на себя все больше страха, и крепче сжал рукой цевье, до ломоты в пальцах. Если б не оружие, уже давно бы с катушек съехал, страшно. Да еще с моим воображением, это...

– Кто там? – раздался из-за двери женский голос, я даже подпрыгнул, и матернулся от неожиданности. И задумался над ответом. Хм, кто тут? Интересный вопрос.

– Я, – выдал после секундного размышления.

– Кто я?

– Елена Николаевна, на кофе к вам, – отойдя от двери на шаг, и всматриваясь в темноту, попробовал пояснить я.

– Александр Сергеевич? – дверь приоткрылась, и в проеме показалось знакомое симпатичное лицо.

Я встал боком, одним глазом смотря на нее, другим косясь в темноту улицы. Невероятно, но получалось. За спину меня все так же страх обнимал, но я старался выглядеть невозмутимо.

– Дозволите усталому путнику насладиться вашим гостеприимством? – неожиданно для себя выдал я столь вычурно звучащую в этой ситуации фразу. Это все от страха.

Симпатичная милиционерша удивилась не меньше моего с такого пассажа, и лишь покачав головой, открыла дверь шире, сделав приглашающий жест.

Я, недолго думая, степенно зашел в прихожую, хотя в мыслях просто рыбкой запрыгнул внутрь, подальше от темноты этой стремной.

Сразу в комнату заходи, там разуешься, при свете, – сказала мне в спину Елена, закрывая дверь. Лязгнуло солидно, – замок барьер, когда заходил, посмотрел, ну и еще что-то, защелка видно. Ну, с такими замками не страшно, я даже подуспокоился чуть.

Вошел в комнату, и сморщился от яркого света. Несколько секунд простоял, сощурившись, и привыкая. Сзади меня легонько толкнуло дверью, и я, все еще щурясь, аккуратно отошел, стараясь не сойти с коврика. С моей слоновьей грацией получилось не очень.

– Да не волнуйся, все равно завтра пол мыть, – успокоила меня Елена.

Я уселся на корточки, расшнуровывая ботинки. Стало немного неуютно при мысли о том, что ботинки я с утра не снимал, и как бы амбре сейчас на всю комнату не рвануло. Не, прокатило, незаметно принюхался я. Все же носки менял за сутки несколько раз, да и ноги вчера помыл. Приободренный, что не потравил мух в доме, вместе с симпатичной хозяйкой заодно, я встал и осмотрелся. А нормально милиционерша живет, хоть дом и непрезентабелен снаружи. Плазма во всю стену, мебель приличная, далеко не совдеп. И даже ковров в доме нет, на полу ламинат постелен. Контрастирует с обстановкой фонарь гаражного вида, укрепленный за ручку на вычурном торшере. От него и свет ровный.

– Вон тапки одень, и на кухню, руки мыть... хотя..., – окинула она меня взглядом. Может в душ?

– А что, есть? – удивился я.

Елена Николаевна посмотрела на меня, и покачала головой, улыбнувшись. Я смутился, видно слишком резкий контраст по стилю речи.

– Пойдем, – поманила она меня за собой. Я впрыгнул в указанные тапки, которые ни шагу назад, и пошел вслед за ней на кухню. Тут свет не горел, но хватало отсвета из комнаты. Пока шел за ней, рассматривал. Сейчас она ниже гораздо, не на каблуках. И по-домашнему выглядит, хотя и нарядно, – в халате длинном, то ли шелковом, то ли атласном, не разбираюсь. Длинные волосы в отличие от дневной встречи не в хвост стянуты, а по плечам распущены.

– Вон ведро бери, – показала она на газовую плиту.

Тут кстати, обстановка тоже далеко не бедно выглядит, такая кухня, вместе с техникой, дороже чем мой субарик, оценил я. Недавно подруге помогал выбирать, так что разбираюсь.

Схватил голубое эмалированное ведро с плиты, и пошел вслед за Еленой. Интересно тут устроено, сначала прихожая, потом большая гостиная, и из гостиной только в кухню попадаешь. И из гостиной же в ванну, удивился я. Дверь в самом углу, за декоративной ширмой. Ничего себе, планировочка. Хотя сделано с умом, вспомнил я дом своего друга, у которого ванная оборудована была в прихожей, и зимой очень бодрил поход после душа по холодному коридору. Тут же прямо из гостиной, раз, и на месте.

– Сюда ставь пока, – показала она на пол, – сейчас свечку принесу.

Вышла, и, вернувшись почти сразу, поставила на одну из полок свечу, уже горящую. Живой свет от свечи заполнил очень прилично выглядящий так называемый совмещенный санузел.

– Мыло, шампунь, полотенце, ковшик, – говорила она, показывая пальцем по сторонам, – разберешься?

– Яволь, мой женераль, – кивнул я.

Она улыбнулась, и прикрыла за собой дверь. Выложив пистолет на бесполезную сейчас стиральную машину, я в темпе разделся, но прежде чем помыться самому, быстро простирнул носки, потратив на это почти треть ведра. Повесив их сушиться, сам залез в ванну. От прикосновения к холодной поверхности сразу весь мурашками покрылся. Еще и вода была уже не горячая, а теплая. Хватило всего на четыре ковшика. Одним облился, стараясь намочиться весь, после намылился мылом целиком, волосы тоже, и тремя ковшиками попытался это дело смыть. Вылил остатки на себя из ведра, и стал, дрожа от холода, смахивать с себя воду. Вода с меня стекала мыльная, склизкая. Я вылез из ванной, и насухо вытерся указанным полотенцем. По виду новое вроде, пушистое. Посмотрел на пропотевшее термобелье с отвращением, но все же одел, и кальсоны, и футболку. Натянул штаны от горки, все ж не в кальсонах выходить. Поудобней повернул пистолет в кармане. Подхватил свитер с курткой, и взялся за ручку.

Фух. Волнительно. Как теперь себя с ней вести, не знаю. Стремно, блин. Я глубоко вдохнул, и почти дернул за ручку. Нет, стоп. Свечку забрать. Снял с полки, опять подошел к двери. Ну все, пора бы уже. Нет, не пора. Обернулся к зеркалу, и пригладил волосы. Еще раз пригладил. Присмотрелся поближе, и выругался. На губе простуда вскочила, пока только лишь красным пятном. Потрогал пальцем, больно. И как я раньше не заметил. Посмотрел, вздохнул, взъерошил еще раз волосы, и опять подошел к двери. Все, вечно тут сидеть не будешь, пора уже.

Вышел, глянул на Елену, и сразу же успокоился. Она сидела за столом с бокалом вина, подперев щеку рукой. Рядом стояла початая бутылка вина, и целая с коньяком. На столе было несколько тарелок с салатом и закусками, стояли стопки. Лампа уже не горела, на столе мелькали огоньки двух свечей. Я посмотрел в глаза Лене, и сразу успокоился. И что волновался, спрашивается. Женщина приглашает меня домой, сходу отправляет в душ, сидит пьет вино в ожидании, пока помоюсь. А я там за дверью губы кусаю в волнении, как мне себя с ней вести. Положил анорак и свитер на тумбочку, затушил и поставил свечку туда же. Прошел к столу, и, взяв бутылку с коньяком, свернул пробку, глядя в глаза Елене. Разлил коньяк по стопкам, до краев, протянув одну ей, взял свою. Она посмотрела на меня, подняв брови, но стопку взяла.

– За знакомство? – спросил я, и, дождавшись ее легкого кивка, легонько стукнул своей стопкой в ту, что держала она. Коньяк в себя просто вылил. Обычно, когда алкоголь потребляю, морщусь, да и идет поначалу не очень хорошо. Но последние дни, видно на фоне переживаний, каждая доза спиртного просто со свистом пролетает, как у алкаша со стажем.

– Фуу...., – выдохнул я, не закусывая. Внутри моментом потеплело.

Елена посмотрела на меня, подняв брови, и изящно выпила свою стопку. Сморщилась совсем немного, сделала маленький глоток из стакана то ли с компотом, то ли с морсом. Пока она изящно вилочкой цепляла нарезанные закуски, я разлил по второй.

– За присутствующую здесь даму! – поднял я опять стопку, посмотрев на нее.

Елена опять удивленно подняла брови, но свою стопку все же взяла, выпили снова.

– Ты споить меня хочешь, не пойму? – спросила она, закуривая.

– Не..., – протянул я, обдумывая ответ, – накопилось просто, стресс надо снять. Стреляли сегодня много. Устал.

– Стрелять устал?

– Да нет. Морально вымотался. Когда в людей стреляешь целый день, начинаешь повышенную ответственность чувствовать за свои действия. Волнуюсь теперь, правильно ли все делал.

– Хм, – она пристально посмотрела на меня, и, положив сигарету в пепельницу, бросила, – сейчас приду, – и вышла из комнаты.

Исчезла за еще одной дверью, там спальня, наверное. Послышались звуки открываемых ящиков. Я в темпе хлопнул еще стопку, в этот раз закусив несколькими кусками колбасы. Помотал головой, и поднялся. Подошел к серванту, рассматривая фотографии. Фоток много, вон Елена, в купальнике на пляже, тут она же, но в горах. Так, ну это Египет, даже подписывать не надо, все ясно. Это родители, наверное, посмотрел я на двух пожилых людей. Детей нет у нее, скорее всего, потому что обычно в любом доме с детьми их фотки есть. Оп, а это кто? С фотки на меня смотрел молодой парень в черном берете на фоне российского флага. Лицо знакомое, блин, кто же это?

– Ты что там?

– Фотки смотрю, – обернулся я к вошедшей Елене.

Вернулась с футболкой, спортивными штанами и носками. Положила все на диван, и качнула головой.

– Давай снимай свое белье, постираю. Это одень пока.

– Ты извини, – чуть замялся, обдумывая, как бы ей сказать, – но я буквально на час. И так к тебе нелегально, у нас почти казарменное, на выход скоро пойдем.

Она вновь вышла, а я остался в недоумении. Может обиделась? Непонятно. Подошел к столу, взял все еще тлеющую сигарету, сделал несколько затяжек. Еле сдержался, чтоб не закашлять. Затянулся еще пару раз, сразу почувствовав эффект от сигаретного дыма вкупе с коньяком. А Елена то не обиделась, вернулась. В руках нательное белье, оливкого цвета, армейское наверное. Кинула туда же, на диван.

– Давай свое тогда оставляй, потом заберешь, это одень. Сорок восьмой размер, тебе должно подойти.

О как, потом заберешь. Я сначала хотел начать отказываться ради приличия, потом передумал. Подошел к дивану, стянул с себя верх термобелья, и взял в руки то, что она принесла. Нормальное такое, и теплее по ощущениям, чем мое. Почувствовал прикосновение руки к плечу, и чуть не вздрогнул. Обернулся, посмотрел на Елену, а она широко открытыми глазами смотрела на мою спину.

– Это как ты так? – удивленно спросила она.

– Что? – не понял я.

– Это, – провела она пальцем мне по спине.

Я извернулся, посмотрел. Спину не видно, но на боку синяки ядрено багрового цвета, выглядят устрашающе. Сделал шаг назад, так чтоб в зеркало себя видеть. Да, на спине лунная поверхность. Синяки, следы ушибов, широкие царапины. Хм, и как я еще бегаю бодрячком.

– Стреляли, – обернулся я к ней, и мы вдруг оказались очень близко друг от друга, совсем как недавно днем. Я сверху вниз смотрел ей в глаза несколько секунд, а потом взял за плечи, и привлек себе. Целоваться у нее получалось не очень, хотя со страстью, поэтому я запустил ладони ей в волосы, отстранил от себя аккуратно, и повел руками вниз. На тяжелой груди чуть задержался, но все же спустился на талию, и развязал поясок. Халат все же шелковый, подумал я, когда невесомая и очень приятная на ощупь ткань опала на пол. Под халатом из одежды не было ничего, даже символического.