Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Опять оббежал уазик, подгоняемый страхом, – на улице уже оставался я один, и темнота враждебно смотрела только на меня, еще и лес шумел как обычно, поскрипывая, шелестя ветками, обволакивая звуками со всех сторон. Распахнул с силой дверь, и чуть не улетел за ней. Справа темной тушей пролез по дороге паркетник, я тронулся, и пристроился сзади. Скорость Геша держал сорок километров, но по такой дороге больше и не поедешь. Еще раз порадовался, что они едут первыми – яркий пучок света от фар внедорожника просто рассеивал тьму перед собой, даже мне было дорогу прекрасно видно. А если б я впереди ехал, так мешало бы сильно. От таких фар слепит, даже когда ближний свет включен. У меня уже и так тупая боль появилась под бровями, не сильно пока, но ощутимо. Устали глаза, с напряжением в темноту всматриваться вот уже сколько времени.

Сзади, там, где девушки сидели, послышались сдержанные ругательства. Напрямую ко мне не обращались, но я понял, что из-за некого урода ее величество едет в какой-то помойке, в то время как ее карета катит рядом. Не скажу, что меня не тронуло, неприятно сильно, но виду я естественно не показал.

Пока ехали, разговорился с Жекой. Обычно молчаливый, он сейчас нормально поддерживал разговор. Оказалось, Джексон из тверской, ехал в Екатеринбург, к другу. Тот работу хорошую обещал, вот Жека и решил скататься посмотреть, как оно. На резонный вопрос, про то, зачем искать золотые горы за Уралом, если Москва под боком, Жека ответил, что суету не любит. Меньше народа, больше кислорода, а друг его звал где-то на трубе работать. Лес вокруг, и труба. Неделя через неделю, не график, а мечта. Для тех, кто любит свою работу, и свободу. Я очень удивился, когда узнал, что у него уже жена, и две дочки, с виду по нему не скажешь. Жена переезжать в Ебург была не против, если там доход нормальный мужу светит. Он говорил о ней, часто губы кусая. Да, тяжело парню сейчас. Я рассказал ему о своей работе в офисе, где уже давно себя неуютно чувствую, тоже ведь в тайгу сорвался, далеко идущие планы имея.

– Алекс, фары гаси! – прервал он меня. Смотри, навстречу кто-то мчит.

Паркетник между тем часто-часто замигал тормозами, обращая внимание. Я тут же свет вырубил. В который раз, чуть не прослезившись, бросил взгляд на ручку управления светом. После того, как посмотрел вблизи на внедорожники, хоть и в канаве, убогость буханки резко бросалась в глаза. Хотя, на внедорожники я любовался в канаве лежащие, а на буханке я уже по таким местам легко проезжал, где раньше и подумать не мог, что ездить можно без проблем.

– Давай, к кустам прижимайся, – напряженным голосом начал инструктировать меня Жека, – подождем, пока проедут. Если останавливаются, сразу же, Алекс, сразу же, из машины выпрыгивай, и в лес двигай, налево. Я справа пойду. Мало ли что, начинаю стрелять, жди минимум пять секунд. Все как раз перебегут за машины с твоей стороны, будут как на ладони. Под прямым углом не выходи, градусов тридцать к машинам, чтобы нам друг в друга не палить. Понял?

– В смысле, не доходить до машин, да? Наискось залечь? – я показал на руках примерную диагональ.

– Угу. Вон, смотри, уже почти встретились, давай прижимайся. Епть, тот тоже тормозит, Алекс, жопой чую, сейчас будет что-то... девушки, вы бы на пол легли. Целее будете. Алекс, давай в темпе, – Жека быстро выпрыгнул из машины.

Я замялся – пока достал автомат, извернувшись, пока подсумок с рожками через плечо перекинул.

– Какие боязливые, – с небрежением раздалось сзади.

– Слышь, подруга, тут на дороге недавно девушку от того места где ноги сходятся, до горла ножом вскрыли вместо здрасте, так что будешь тут нервным, – договаривал я уже в дверь, выпрыгнув на улицу.

На полусогнутых перебежал через дорогу, надеясь, что меня не заметят. Зажмурив глаза, вломился в густые кусты. Раздвигая руками ветки, перебрался через глубокую канаву, и осторожно, шаря впереди себя руками, двинулся вдоль дороги. Через пару секунд зрение немного адаптировалось к темноте, и пошел уже быстрее, шагов через десять почти побежал. Рядом уже, свернул в сторону канавы, опять продираясь через кусты, но глаза уже не зажмуривал, просто голову отвернул. Старался не шуметь – от машин донеслись голоса. Тут же раздались несколько длинных очередей, и я от неожиданности и испуга плюхнулся на живот. Свистнули пули, надо мной срезало несколько веток. Автомат торчит неудобно снизу, мордой в сугроб упал, не видно ничего, ветки мешают.

Я застыл, скованный страхом, руки как свинцом налились. Захотелось зажмуриться, и оказаться далеко-далеко от выстрелов этих, спокойный и насмешливых голосов, обсуждающих мента дурного. Я поднял глаза, не способный поверить в то, что только что услышал. Извернулся, достал автомат, снял с предохранителя, разложил приклад. Смахнул снег со ствола и пополз, глядя впереди себя невидящими глазами. Выбрался, наконец, из переплетения кустов. Выползти пришлось практически на обочину, иначе ничего не видно, слишком крутой скат от дороги. Так, водительская дверь паркетника закрыта, что с другой стороны, не видно. Яркий свет фар стоящей напротив машины слепит, у ситроена фары не горят. Или выключены, или разбиты пулями. Тут как вата из ушей исчезла, и навалилась какофония звуков – скрип металла, стоны из машины, голоса, слышу даже как вытекает жидкость из радиатора. Несколько человек стоят у машины, их почти не видно, фары слепят. Вот один из них в ореоле света идет в мою сторону. Дыхание просто перехватывает от страха, сердце сейчас через спину выпрыгнет. Ему что-то кричат, он так же насмешливо отвечает. Посоветовали ему быть осторожным, а он в ответ советует себя беречь, с подколкой. Автомат до этого я держал боком, магазин параллельно земле, сейчас изготовил его к стрельбе, упираясь рожком в землю. Только бы не увидели, ведь Жека сказал после него стрелять. Страшно, очень страшно. Ведь могут заметить, и тогда...

Длинная очередь косит стоящих у машины, раздаются крики. Идущий ко мне рыбкой прыгает вперед, скрываясь за колесом. Я так же недавно сидел за колесом Зила, когда по мне зеки палили. Хотя нет, не так. Я сидел деревянный от страха, а этот лег, уже к прицелу приник. Сейчас до него метров пять, как на ладони. Еще один за второй машиной, теперь я лучше вижу, одна фара больше не светит. Тут же я успокоился, и щекой прислонившись к холодному металлу приклада, выцеливаю ближайшего ко мне. Его спина закрывает весь прицел, промахнуться будет сложно. Легкое нажатие на спуск, хоть человек и лежит, но его от попаданий ломает, и он утыкается лицом в снег. Моментально переношу прицел на второго, еще несколько коротких очередей. С его стороны мелькают дульные вспышки, мимо меня темноту расчерчивает несколько светлых линий. Почти в панике давлю на спуск, все. Лязгает затвор, патроны кончились. Остаюсь лежать на месте, всматриваясь в темноту у второй машины. Вспомнил, что надо вздохнуть, перевожу дыхание. Через несколько мгновений понимаю, что вместо того, чтобы валяться на пузе и смотреть, надо бы мухой скатиться в канаву, поменять магазин, сменить позицию, и лишь после этого интересоваться, попал или нет. Отползаю задом вниз, после скатываюсь, и сидя на снегу задницей, меняю магазин. Теперь тишина, вокруг только лес шумит. Выползаю из канавы, и, поражаясь себе, встаю на полусогнутые, перебегаю к ситроену. Вроде был страхом опутан, как паутиной липкой, а тут даже бегаю. Пинаю ногой тело, никакой реакции. Присаживаюсь на колено у капота, навожу автомат на другую машину. Только хочу сорваться с места, мелькает мысль, а если Жека меня примет за этих? Тут же в подтверждение моих мыслей с той стороны дороги раздается Жекин голос.

– Алекс, чисто?

– Жека, выхожу. Вроде чисто. Смотри внимательней, – говорю я, голос как не мой.

Перебегаю ко второй машине, держа оружие наизготовку. Так же на полусогнутых, готовый стрелять на любой шорох или шевеление. Ни шорохов, ни шевеления. Подбегаю к еще одному крестнику. Упираюсь ногой в бок лежащему, и переворачиваю. Перекошенный белый овал лица смотрит на меня, руки зажимают живот. Вся тыльная сторона ладоней в крови, хоть и темно, а струйки крови сквозь пальцы замечаю. Перевожу взгляд на выбеленное лицо, и тут он моргает.

– Ааа! – я с испуга даванул на спуск, голову откинуло на снег. Больше не моргает. Фу, нельзя же так. Меня заколотило крупной дрожью.

– Алекс, я тут, – услышал я рядом Жекин голос, с той стороны машины.

– Чисто, всех положили, – опять Жека, заглядывая в салон.

Выпрямляюсь, встречаюсь с ним взглядом. Слышится щелчок открываемой двери, и мы моментально вскидываем оружие, направляя в сторону нашего паркетника.

– Парни, это я!!! – орет тень.

– Геша, ..., сначала ори, потом шевелись! – звенящим от напряжения голосом говорит ему Жека.

Идем не к нему. Рядом с открытой пассажирской дверью мешком лежит Артем. Я до крови закусываю губу. В то же время облегчение. Ведь подумал, когда в канаве лежал, что и Геша тоже. Накатывает дикая усталость, в глазах расплывается. Слезы. Присел на колено рядом с сержантом, тронул за плечо, попытался перевернуть. Артем смотрит на меня широко открытыми глазами, пытается что-то сказать. Переборов секундный ступор, наклоняюсь к нему.

– Тема, что? Тема!?

– Же... же..., – он хрипит, не может произнести, и собравшись с силами, – жена!

– Жена, что жена? – слышу хрип, все.

– Тема! Тема, братан, как так то? Артем!!! – я тормошу его, смотрю в застывшие глаза.

Дыхание перехватило, я уткнулся лицом в снег на дороге, завывая от бессилия. Холода на лице от снега я не ощущал. Выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов. В горле появился ком, я опять глубоко вдохнул, поднимаясь.

– Пойду буханку подгоню, грузить его надо, – кивнул я на сержанта.

Сказать это нормальным голосом стоило большого усилия. Жека и Геша смотрели в землю. Когда шел к уазику, по щекам катились капли. Снег таял на лице.

Запрыгнул на водительское место буханки, завел, и с лязгом воткнул заднюю, первый раз за несколько дней не поморщившись от этого звука. Сзади тихо, резко обернулся. Не, не убежали, сидят, у Белоснежки глаза в темноте блестят, подружка ей в грудь уткнулась.

Подъехал к ситроену, притерся рядом. Стрелки на радиаторной решетки разбиты пулями, радиатор пробит, лобовое все в дырках. Повезло Геше, как оказалось с его слов. Тема шепнул ему пригнуться, сам же вышел из машины. Где его и срезали. Сзади сначала стонали, пока Геша под рулем лежал, теперь тишина. Жека открыл дверь, глянул, мотнул головой, поморщившись. Все. Сержант убит, сзади два трупа, а на Геше не царапинки. Везунчик.

Артема поднимали на крышу буханки все вместе, потом парни пошли шмонать убитых, а я сержанта к багажнику его же ремнем крепил, стараясь к упырю не прикасаться. Не машина, а труповозка уже какая-то. Просмотрел все карманы у Артема, достал удостоверение, и портмоне, больше ничего. Портмоне открыл – и документы, и кошелек, все в одном. Денег почти нет, кредитка, бумажки потрепанные, фотография. Женщина с мальчиком лет семи. Женщина симпатичная, хоть и полновата, у ребенка уши оттопырены. Как у отца. Я закусил губу до крови. Вот она, жена по всей видимости. Только вот что, последние двое суток Артем с женой своей точно не виделся, и даже не пытался. Но я узнаю, кто она, где она, Тем, обязательно узнаю. Найду я ее, Артем, обещаю. Тут заметил, что уже вслух говорю, смотря в неподвижные глаза сержанта. Протянул руку, опустил ему веки. Все. Был человек, нет человека. Выдохнул, спрыгнул, и пошел к парням, которые раскладывали оружие на земле. О тех двоих парнях, которых подстрелили в паркетнике, даже не думал.

Уроды, завалившие Артема, были на старом чероки. Тоже уже не на ходу, моторный отсек пулями пробит, это когда Жека очередь дал по стоящим. Оружия собрали много, патронов мало. Четыре автомата – два укорота, как у меня, с деревянным цевьем, и еще два калашниковых, но выглядевших очень современно. Пламегаситель такой же, конической формы, как и на моем, только на моем пламегаситель прям из цевья смотрит, а тут сантиметров семь ствола еще есть. Оба в черном пластике, приклады не рамочные, а цельные, тоже пластиковые, складывающиеся. Магазинов много в машине, пустых. Расстреляли почти все, интересно вот только где. Больше ничего практически, в машине пусто, в карманах пусто. Закинули оружие в буханку, свалили на пол просто. Это у нас с десяток стволов в машине. Плюс еще по автомату на руках, арсенал целый. А патронов мало. Геша, у которого так и оставалось четыре полных магазина, отдал мне один, и Жеке один. Два у него осталось, у меня тоже два, у Жеки два целых, и неполный. Еще один неполный от Артема, и четыре полупустых с трофейных стволов.

Я подъехал к ситроену, ткнулся тихо в задний бампер, и столкнул его в канаву. Руль заранее подкрутили. Повторил тот же маневр с чероки. Вырулил на середину дороги, сдал назад. Рыкнул двигатель, и уазик переехал брошенные на обочине тела. Никто ничего не сказал, ехали в молчании. Я достал бутылку с вискарем, пустили по кругу. Глотнул прилично, стало теплее немного, и трясти перестало. Глотнул еще, появилось стойкое желание напиться. Руки скользнули по бутылке – перчатки были мокрыми, от снега не отряхнул. Стянул их с рук, морщась от боли в подживающих порезах, и бросил на торпеду сушиться под потоком теплого воздуха.

Вскоре подъехали к Великополью. Если вчера вечером город лежал на холме темной тушей, то сейчас в стороне центра виднелись отсветы, как от пожара. Рация опять начала каркать периодически, но я ничего не понимал, как ни пытался, хрипение дикое. Все же интересно, что горит, хотя сейчас увидим. Подъезжая к заправке, увидели милицейскую буханку, паркующуюся у ларька, в котором король бензоколонки обитал. Сбавил скорость, что-то резануло взгляд.

– Алекс, смотри, вроде труп там лежит? Вон, видишь, у колонки? – щуря глаза, тихо сказал Жека, он на переднем сиденье сидел.

Я кивнул, увидел. Останавливаться не стал, и так у нас два на крыше, вдруг попросят еще одного довезти. По памяти поехал к моргу, не доезжая до центра, а понадеявшись на интуицию, свернув на одну из улиц, вроде подходящих по направлению. Не ошибся, выехал на прямую, вдоль соснового бора, ведущую к поликлинике. Машин у на стоянке не было, но много тел на улице так и лежало. Дверь в морг была закрыта.

– Жек, пойдем со мной, а? Стремно одному..., – посмотрел я на Джексона.

Еще три дня назад из меня клещами бы не смогли вытащить признание в том, что я чего-то боюсь. Сейчас же влегкую получилось сказать, даже не задумывался. Слишком много за эти несколько произошло, чтобы из-за всякой ерунды грузиться.

В морге никого не было, хотя стучали в металлическую дверь мы несколько минут. Из машины вышел Геша, дернул на себя дверь. Открыто, и свет горит. Заходи не бойся, выходи не плачь.

– Ну да, кто же сюда сунется, – прокомментировал я, – брать вроде нечего.

– Алекс, не скажи, – протянул Жека, – коронки там, одежду. Лопатники по карманам пошерстить.

Сняли Артема с крыши, и занесли внутрь. Я тут уже был, привычно, Жека как всегда невозмутимый, а Геша с лица заметно сбледнул. Обратно почти бегом выбежал.

– Геш, это тебе повезло еще, подморозило, когда я тут вчера был, еще запах стоял... мяса горелого, густой такой, – попытался подбодрить его, но он почему-то не подбодрился.

До красной площади домчали быстро, тут дорога знакома, к тому же почти без поворотов. Поднялись на пригорок, и я обомлел. Фасад отдела полиции щерился разбитыми окнами, с копотью и потеками воды под некоторыми, перед крыльцом догорали несколько машин. Посреди площади стоял побитый пулями внедорожник, рядом тела лежат, народ суетится.

– Ничего себе тут война была, – присвистнул Жека.

– Жек, смотри, джип стоит. Походу это корешки тех уродов, – кивнул головой на внедорожник, рядом с которыми в ряд были разложены три тела. Как раз их фарами выхватило на мгновенье, по стилю одежды похожи на тех, кого мы на дороге оставили.

– Ну да, похоже. Как думаешь, кто такие?

– Зоновские, скорее всего, обретшие свободу. Вот только здесь-то им что надо? Хотя сейчас и спросим. Выходим, че? – обернулся я в салон.

Упыря отмотал быстро, даже не отмотал, а ножом шнурки обрезал, которыми к багажнику привязали. Все даже из машины выйти не успели. Хекнул, и отправил его в полет к крыльцу. Народ, рядом с джипом расстрелянным копошившийся, на нас смотрел, но пока не подходил. Я оперся рукой о багажник, и спрыгнул на землю, громко хлопнув ботинками по земле. Поморщился выстреливший в ступни боли, дурак блин, перед кем понтуюсь, нет бы слезть нормально. Все столпились у крыльца, ожидая меня.

– Нам туда, – холодно сказала мэрская дочка, и вознамерилась двинуть в сторону здания администрации.

– Слышь, подруга! – шагнул я к ней, – нам сказано тебя в отдел привезти, мы и привезем. А куда тебе надо, мне глубоко поровну. Андестенд?

Начни она сейчас спорить, я бы совсем взбесился. Видно Белоснежка это почувствовала, и, фыркнув, пошла к монументальной двери отделения. Вторая девушка уже пришла немного в себя, на ней не уже висела, передвигалась вполне самостоятельно.

Я зашел последним, и уперся в спины. Протолкнулся, и тоже застыл.

– Хрена се..., – эмоционально выдал Геша, обозревая разгром.

Картина действительно поражала. Все побито пулями, вдоль стен тела лежат, раскуроченная просто в хлам мебель.

– Жесть..., – тоже не удержался, и выдохнул я. Слышь, дружище! Где Митрича найти, – тут же выцепил взглядом молодого парнишку в милицейской форме, который единственный на месте стоял, никуда не бежал.

– А!? Митрича? – встрепенулся тот.

– Да, Митрича. Щербакова.

– А уехал он вроде, – глаза у парня широко открыты, сам взъерошенный, но соображает.

– Вот блин... че делать то? – спросил я больше сам себя, уже отворачиваясь.

– Так это... Сергей Юрич тут, к нему можете..., – выдал паренек.

– Это Зайка который? Зам?

– Ну да, он, – как болванчик, закивал головой парень. Он там был, пару минут назад, – махнул парень рукой, показывая направление.

– Спасибо, дружище..., пойдем? – обернулся я к спутникам.

Пошли потихоньку по коридору, стараясь не наступить ни на что. И ни на кого. Пока шли, вспомнил подслушанную беседу того самого Зайки с Щербаковым, когда они о белоснежке нелестно отзывались. Может, не стоило ее сюда везти, надо было отпустить, а сказать, если что, что в лесу свалила, когда стреляли. Да нафиг надо, прервал я сам себя, потом если всплывет, не отмоешься. Даже головой помотал, отгоняя мысли ненужные. Вошли в помещение столовой. На стенах также следы от пуль, несколько больших луж крови, густой и липкой на вид. В углу стоит высокий и здоровый мужик, перед ним четыре человека выстроились. В милицейской форме все, с оружием. Здоровый говорить перестал, увидев, как взгляды на нас метнулись, и обернулся сам.

– Ну-ка ну-ка, – всматриваясь, он пошел в нашу сторону, а разглядев, приостановился. О! Привезли! – сказал он, потирая руки, – привезли, молодцы какие, – это уже глянув на нас.

Мы все молчали, тихонько переглядываясь, а Белоснежка, когда здоровый вперился в нее взглядом, начала тихонько пятиться. Ее подруга вцепилась ей в локоть. Я присмотрелся к погонам – майор. Федорыч тоже майор. И Сергей, со Стасом который, тоже майор. Но в конкурсе майоров, если б я его проводил, этот Зайка точно на последнем месте бы оказался.

– Испугалась? Правильно испугалась. Звездец тебе сейчас, – до чего же мерзкий у него голос.

Происходящее мне уже не нравилось. В животе опустилось все, появилось предчувствие, что хорошим тут не кончиться. Слишком сильно агрессией веяло от этого мужика.

– А Петров где? – окинул он нас взглядом, и остановился на Жеке.

– Артем? – спросил я, и тут же, не дожидаясь ответа, – убили.

Долгая пауза. Зайка, а это был точно он, я по голосу узнал, задумался, закусив губу.

– Убили... как? – спросил он, глядя на меня.

У меня в голове мысли сейчас летали, состояние не в пример той апатии, в которой сюда ехал. В то же время злость на себя появилась. Думать же надо было, прежде чем сюда ехать. Молнией пронесся разговор Щербакова с этим самым Зайкой, про городских, про то, что о выданном оружии уже Щербаков жалеет, о том, что нам веры нет. Твердят же постоянно, сначала думай, потом делай. Зачем сюда вот так, сходу зарулили, спрашивается. Как только все это пронеслось в голове, я будто пелену с глаз сморгнул.

– По дороге обстреляли, он в головной машине шел. Его, и еще двое трупов, с этой..., – кивок в сторону девушек, – в доме были.

– Кто стрелял?

– Не знаю, ушли. Обстреляли, и ушли. Тех двоих там оставили, Артема забрали, в морг уже отвезли, – предвосхищая еще вопросы, сказал я.

Чуть занервничал – парни то поймут, удивляться не будут, что заливаю, вот только б Белоснежка промолчала.

– Ясно. Оружие, которое с зэков взяли, сдали?

– Артем в отдел занес, еще днем. Кому отдал, не знаю, – я даже ни на секунду не задумался.

Краем глаза видел невозмутимого Жеку с одной стороны, с другой Геша. А вот он палиться, посматривает на меня удивленно, блин, сейчас бы ему в рог закатал, меня и так колбасит всего внутри, не сорваться бы, с враньем со своим. Только бы Зайка этот не дал команду проверить, поэтому смотрю на него наивными глазами.

– Так, ладно. Оружие пока отдайте..., – обернулся, – Лех, возьми, – и тут же повернулся к нам, смотря на реакцию.

Леха, самый невысокий из всех четверых, пошел к нам, остальные ощутимо напряглись.

– Мы что, больше не в списках части? – спросил я Зайку.

– Парни, не парьтесь, – успокаивающе произнес он, – Щербаков сейчас приедет, обратно отдадим. У нас тут проблемы были, с народным ополчением, так что считайте, формальность.

Мелкий Леха между тем подошел к Джексону, и тот вопросительно глянул на меня. Я медленно прикрыл глаза, и кивнул почти незаметно. Жека понял, и отдал свой автомат мелкому. Не спалиться бы, у него же не укорот, который выдавали, а серьезный калаш, который с зэков на эрэлэске сняли. Но никто внимания не обратил, на лицах Зайки и остальных явно видно облегчение оттого, что мы безропотно дали себя разоружить.

– Ладно, парни, присядьте пока, посидите минут двадцать, сейчас Митрич вернется, – голос у Зайки заметно повеселел. Ну, – повернулся он к девушкам, – что, вернемся к нашим баранам? Баранкам, – поправился, и мерзко улыбнулся он.

– Ты кто? – резко спросил он девушку в голубом.

– Я... я...

– Фамилия, зовут как?

– Надя... Обручева, Надя, – девушка смотрела на Зайку испуганными глазами, и заметно вздрагивала от каждого его вопроса.

– Откуда?

– Я... я...

– Кто это? – переадресовал Зайка вопрос черноволосой.

– Первый раз увидела сегодня, – пожала она плечами, и посмотрела на мента как будто свысока, хотя сама меньше него ростом. Хорошо как держится, страшно ведь ей наверняка, но не показывает.

– Ладно, поверим пока. Туда сядь! – рявкнул он на подружку, так что та вздрогнула. Пойдем, – это уже белоснежке, толкнув ее в плечо, и зашагав к двери.

– Послушайте... не надо, – схватила его за локоть девушка в лазурном.

От звука оплеухи я вздрогнул, а девчонка отлетела на пару метров, еще и ударившись об стол. Увидел брошенный на Зайку убийственный взгляд, и придержал Жеку за локоть. Джексон посмотрел на меня, в глазах недоумение, он чуть дернул подбородком, я же тихонько качнул головой. "Позже", – одними губами прошептал ему.

– Я сесть сказал, а не меня хватать! – отвернулся от лазурной девушки мент. Хотя она вряд ли поняла, он хоть и ладонью ударил, но в нокаут явно отправил. Тяжела рука для нее оказалась.

– Тебе тоже?! – повернулся он к белоснежке, – пошли!

Майор грубо толкнул ее в плечо, так что она ударилась об косяк двери, даже от вскрика не удержалась. Вышел вместе с ней в коридор, схватив за предплечье, в дверях бросил на нас взгляд быстрый. Мы не дергались, только Жека, когда он вышел, подошел к девушке в лазурном, поднял ее, и усадил на стул.

– Парни, а че это он так? Эта же чуть зубами не подавилась? – обратился Геша к оставшимся в кабинете ментам.

– Вы ж Васильевскую дочку привезли, он ее сейчас вообще порешает, наверное, – ответил Леха, остальные молчали.

– А в чем прикол? Мы немного не местные просто, что этот Васильев сделал? И кто это?

Леха округлил глаза, показал рукой в сторону коридора, развел руки, скрестил руки, и все с выражением сильного недоумения на лице, мол, как так, не знают кто такой Васильев, и что он сделал. И уставился на Гешу, как будто тот должен был понять все из этой его пантомимы. Мне же в этот момент было наплевать, что Васильев сделал, внутри все кипело, хотя вид я сохранял невозмутимый. Не должно так быть, неправильно тут все.

– Ммм, – выдал я стон, с гримасой, – да срать кто этот Васильев, Геш! Мужики, где сортир тут? Сейчас днище вырвет просто, а при этих не хотел в лесу зад морозить, – понизил голос, и кивнул на девушку, которую Жека приводил в себя.

Весь мой вид говорил о том, что вот-вот, и действительно, вырвет. Даже на одной ноге подпрыгивать начал от нетерпения.

Ответил опять Леха, ухмыльнувшись уголком рта.

– Воды нет, так что жопу морозить все равно придется, выходи, обходи отдел слева, во дворе скворечник есть.

Банально конечно, но ничего другого мне в голову не пришло. Но прокатило, и ладно. Я кивнул благодарно, и быстро вышел из комнаты, в коридоре уже приняв нормальный вид, убрав гримасу с лица. Вышел к дежурке, Зайки уже видно нигде не было.

– А Сергей Юрич не проходил? – спросил капитана за побитой стойкой. Видел я его уже, кстати, как его, Левшин.

– Он занят сейчас, можешь здесь подождать, – чуть подумав, глянул на меня капитан.

Вот здесь-то его ждать мне его точно не стоит.

– Да знаю я, что он Васильевскую дочку повел, мне по этому поводу ему пару слов надо, я ж ее привез сюда, – заговорил быстро я.

Капитан посмотрел на меня пристально, я в этот момент даже как дышать забыл, а он просто обернулся, и показал.

– Вон тот коридор, до конца, там лестница.

Я кивнул ему, и быстрым шагом пошел в коридор. Буквально пять метров, и все, коридор кончился. Темно, блин, дверь справа, дверь слева. А, вот, правая дверь легко поддалась, и я выскочил на лестницу черного хода. Снизу хлопнула дверь. Дернулся было туда, но сверху тоже хлопнула. Куда, блин, я чуть не разорвался. Чувство такое, что сейчас каждая секунда дорога, не туда пойду, все, не выгорит. Тут же вспомнил, что Щербаков с Зайкой о подвале говорили, когда я в архиве был. Ринулся вниз, рывком открыл пошарканную дверь, и ввалился в подвальный коридор. По стенам трубы тянутся с потеками ржавчины, горит несколько аварийных лампочек по всей длине коридора. Слева мелькнуло, не движение даже, а так, поток воздуха. След инверсионный от духов заморских, подумал я про себя. Так же быстро, почти бегом, дошел до двери, в руке уже сжимая пистолет. Уже слышен голос Зайки, только слов не разобрать. Я подбежал к двери, и прислонился плечом, взявшись за ручку. Понять бы, один он там, нет. И что происходит. Послышался звук удара, вскрик, звук падающего тела.

– Еще добавить? Или сама раздеваться начнешь? – услышав это, я даже не удивился. Интересно, что же такого глава района тут натворил, если его дочку, которая меня увольняла влегкую, тут так встречают?

Выдохнул, и резко открыл дверь, залетев в кабинет. Лампочка под потолком светит тускло, но хорошо хоть есть. Похоже, комната под хозяйственные нужды всякие, у стены верстак, простой деревянный стол, накрытый газетой, ящики с инструментом. В углу навалены ломы, лопаты, грабли. Совершенно не вовремя мелькнула дурацкая мысль, что если б еще минуту подождать, можно было и сиськи увидеть, судя по развитию событий. Девушка лежала согнувшись, держась за живот, волосы разметало по полу. Этот товарищ над ней возвышался.

– На месте стоять, руки за голову! За голову я сказал! – Зайка обернулся в мою сторону, и медленно, словно раздумывая, поднимал руки.

– В угол отошел! Лег! – глаза у меня бешеные, сам себя сейчас боюсь, да и поздоровей меня он, поэтому если кинется, стрелять придется.

– Лег я сказал! Быстрее! – поторопил я его.

Он видно просек, что я сейчас в состоянии боевого бешенства, поэтому указание выполнял. Хотя мнение свое имел, что и захотел показать.

– Слышь, ты вообще...

– Тебе череп жмет? Еще слово, и нету зайки, ясно? Лег я сказал, быстро! Руки за спину, запястья на жопе скрести! Вот так, молодец какой.

– Эй, подруга? Ты жива там? – я неотрывно смотрел на мужика, но краем глаза увидел, что девушка приподнялась, и, хватая воздух ртом как рыба, пыталась отползти к стене. На вопрос отреагировала, кивнула.

– Ремень есть у тебя? Есть? Давай быстрее тогда, вынимай, и руки ему стяни. Давай, давай! – но подгонять ее не надо было, быстро пришла в себя. Вытащила ремень из джинсов, и в нерешительности остановилась у лежащего майора.

– Слышь, дружище, лучше тихонько лежи, хоть чуть дернешься, сразу стреляю, – я присел на одно колено, и взял пистолет двумя руками, пристально вглядываясь в лежащего.

Как только девушка стянула ему руки, я осторожно подошел, проверил. Молодец, хорошо навязала. Метнулся к верстаку, схватил моток проводов, еще раз перетянул руки, для верности, потом щиколотки. Завертел головой в поисках тряпки на кляп.

– Ты понимаешь, что тебе не жить, придурок? – послышалось злобное шипение.

Не смог он лежать спокойно. А зря. Меня от его слов как током ударило. Время опять замедлилось, я удивленно смотрел, как медленно у него пар при дыхании изо рта выходит.

– Убьете? Совсем? – переложил я пистолет в левую руку, и присел рядом с ним на одно колено.

– Я тебе ноги вырву, понял? – опять шипение.

Ну и зря. Лучше б молчал, чем говорил. От принятого решения у меня внутри все похолодело, заледенело даже. Я тихо, так чтобы он не видел, положил пистолет на пол, и выпрямился. Тихо достал нож, – в подсумке лежал, так что сидя было бы неудобно доставать. Руки не дрожали, но сейчас я наблюдал за будто собой со стороны. За последние пару дней, только ленивый не понял, что условия жизни, выживания, изменились до неузнаваемости. По новым реалиям, оставлять сейчас в живых человека, далеко не последнего в иерархии такого крупного города, еще и имеющего к тебе счет личного характера, совершенно не стоит. Много раз слышал до этого – совершил убийство в состоянии аффекта. Вот и я сейчас, того, в состоянии аффекта.

– Тогда постараюсь с тобой больше не встречаться, – резко присел обратно, схватил его за волосы, и воткнул нож в шею под ухом. Брызнуло, будто шланг прорвало, рука сразу оказалась вся в крови. Майор задергался, а я в панике, как неопытный водитель, который вместо тормоза еще сильнее на газ жмет, также сильнее потянул за волосы, и надавил на рукоятку. Скрип лезвия по кости я прочувствовал каждой клеточкой своего тела. Вскочил как ошпаренный, отпрыгнув от сучащего ногами тела, держа окровавленную руку на отлете. Нож в шее так и остался. Содержимое желудка рванулось вверх, сдержался я неимоверным усилием. Сглотнул появившейся во рту вкус желчи, с силой зажмурился на секунду, до боли. Так, рефлексировать потом будем, не до этого сейчас. Махнул головой, сгоняя с себя заторможенность. Присел, и вытер руки полой кителя. Ноги уже почти не дергались, лишь немного, но я старался внимание на это не обращать. Сначала было начал вытирать кровь и с ногтей, и между пальцев, потом опомнился – времени и так мало. Осмотрелся вокруг еще раз, увидел большие жестяные банки с потеками краски, и тут же в голову пришло решение. Сжигаем улики, в буквальном смысле слова.