Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Подрули, вон наши стоят, спросим, – показал он кивком в сторону ментовской буханки. Наши, ага. Кто бы мог подумать, еще с утра.

Я встал рядом с милицейской буханкой один в один как у нас, только без багажника на крыше. Как раз вовремя, только запарковался, и мимо меня по рыхлому снегу в глубокой колее с трудом проехала шестерка, надсадно кряхтя двигателем и нещадно шлифуя по снегу. Пожалуй, если остановится, может и не тронуться без посторонней помощи. В машине на переднем сиденье сидел дедок, а на заднем вроде как обнявшись две тетки. По крайней мере, одна другой в плечо уткнулась, успокаивает та ее что-ли.

Я заглушил батон, и под заинтересованным взглядом немолодого милиционера вылез из машины. В окружающей поляну объемной тишине дверь хлопнула металлически звонко, и стало прекрасно слышно потрескивание двигателя, хруст снега под ногами обходящего спереди буханку Темы. Из-за здания слышались невнятные стенания. Я передернул плечами, неуютно стало. Не нравится мне все это.

– Вова, знакомься, это Саша, – поздоровавшись с коллегой за руку, представил меня Артем. Из поезда, который в аварию попал, в строй пока поставили.

– Владимир, – представился тот, и я пожал протянутую руку, быстро сняв перчатку.

– Что твориться то, Вов? Убили кого? – Тема сделал здоровой рукой жест полукругом в сторону зданий и скопления машин.

– Как что твориться? Ты не в курсе что-ли? – выбросив сигарету и доставая следующую, поинтересовался Вова. Выражение лица у него было бесконечно усталое, хотя и не вечер еще.

– В курсе чего?

– Ну, что ДК сгорел, не?

– Хрена. И что, угорел кто-то?

– Ну, так ты совсем что-ли не в курсе?

– Да говори ты уже, че как кота за яйца тянешь? – повысил голос Тема. Ни хера не знаю я, от тебя только слышу!

– Ну, так это же, когда жахнуло ночью, ну в грозу.... А в клубе свадьбы же были, две сразу, Ефимовы дочку свою отдавали, и брат ее двоюродный, Терехиных сын женихался, слыхал, небось? Ну, короче сгорел клуб, не пойми от чего, там еще и баллоны газовые взорвались. Ну, человек сто как минимум там было, да какие сто, больше. Сколько-то на улице, но не много, ну, хорошо, если больше двадцати, все в больничке сейчас, кто с ожогами, кто с обморожениями, кто с тем и другим. А труповозка вон, – кивнул на один из отъезжающих от больницы уазиков с крестами и закрашенными белой краской изнутри окнами прапор, – до сих пор к ДК катается, уже ходка седьмая как минимум. До сих пор на пепелище достают.

– Ой е... а кто ж там был то, список есть?

– Да какой нахрен список, говорю же, привезли еще не всех даже. Да и то, после пожара, не поймешь даже где парень, а где девка, а ты список... Морг забит уже, на улице складывают, прям перед входом. Ну, там народ и ходит, своих ищет. Слышишь вон?

Владимир кивнул в сторону двухэтажного здания. Мы все втроем замолчали, вслушиваясь. И, как будто громкость прибавили тому многоголосому стону, доносившемуся откуда-то от стороны здания.

– Нам ведь тоже туда надо, поехали, Сань, – Артем пошел спереди обходить машину, оскальзываясь на снегу.

– Ну а тебе нахера?

– У нас Амельченко в машине холодный.

– Ну ни ... себе... как так?

– После, – махнул рукой сержант.

Я уже сидел в заведенной машине, когда он наконец-таки влез. Из сугроба как выпрыгнул, все не привыкнуть. Вот техника, по снегу прет, как трактор.

За углом здания чуть притормозил, и медленно поехал в сторону небольшого одноэтажного здания желтого кирпича. За свою жизнь видел несколько моргов, и не по всем можно было сказать, что вот, это морг. С этим же зданием я уверен, не ошибся бы с принадлежностью, даже если б не люди перед ним, рядом с... а вот с чем рядом, старался уже не смотреть. До конца все же не получалось, и краем глаза улавливая согбенных людей, рассматривающих лежащие тела, все медленнее подавая машину к входу, я чувствовал, что очень надолго запоминаю все это. Нескоро еще удастся забыть эти обрубки, головешки человеческих жизней. Многие, что лежали, были на порядок тоньше обычных человеческих тел, ужарились потому что, как мясо на сковородке, пугающе подсказывала мне логика. Остановился почти у входа, и посмотрел на Артема. Как повернулся, почувствовал, что по спине сбежало несколько капель холодного пота. Артем, в отличие от меня, внимательно рассматривал эти скорбные ряды. Выглядел он спокойно очень, лишь желваки ходуном ходят.

– Доставай пока Саню, щас я тут старшего найду, узнаю куда его, – выходить с поврежденной рукой у него получалось куда лучше, чем залезать.

Меня же его фраза заставила передернуть плечами, как вживую представил, что за рулем сейчас тот, другой Саня, а в кузове как раз я бы мог также лежать. Иногда херово жить, с богатым воображением. Вылез, и через боковую дверь залез в кузов. Быстро залез, потому что когда вышел из машины, первый раз в жизни почувствовал запах горелого мяса. Человеческого, именно. Сладковатый. В кузове не чувствовалось, и я сейчас со смешанным чувством смотрел на ковер, в который еще на хуторе завернули Амельченко. Пока ехали, я подспудно чувствовал, что придется мне его вытаскивать, но старался просто не думать об этом. Я вообще мертвецов как бы это... боюсь сильно, если уж быть честным с самим собой. В морге один раз в жизни был, так потом полдня ходил рефлексировал, а прикасался только один раз, когда друга хоронили, и то только по плечу хлопнул при прощании. Сегодня на хуторе не в счет, там, когда перекладывали, он еще живой был, а в машину потом тащили когда, я за ковер держался. Наконец решился, и откинул полу ковра, быстро, будто с высоты в воду нырнул. На обезобразившую лицо лейтенанта посмертную гримасу старался не смотреть. Хорошо хоть глаза ему сержант прикрыл, еще когда грузили. Документы он тогда же забирал, это я помню, вот только мне тоже сейчас кое-что от парня надо. И желательно пока сержант не пришел, мало ли что. Аккуратно, двумя пальцами, потянул за бушлат, пока не показался ремень с кобурой. Ремень снимать не стал, да и он покоцан дробью был. Кобура была вся бурой, засохшей крови. Из кармашка кобуры я быстро вынул обойму, и сунул себе в карман. Вроде как в ПМ восемь патронов, а тут мельком глянул, кажется больше на первый взгляд. Ладно, потом разберемся. Схватился за края ковра посередине, и волоком потащил тело к двери. Было жутко неудобно, потому что к телу я старался не прикасаться, да и не смотреть по возможности. Задом выпрыгнув из машины, непонятно с чего я вдруг вспомнил случайно виденную сцену из фильма про ментов, когда у одного из них проблемы с потерянным патроном. Не помню что за фильм, но не суть. Надеяться на авось не следует наверно, что не заметят, может хуже обернуться, так что все же лучше Тему предупредить.

– Ну что, потащили вовнутрь, – услышал я голос подошедшего сзади сержанта.

– Тем, слушай, у меня ж пээм его так и остался, и обойму я забрал вторую, но если отдать надо кому..., – он даже не дослушал, просто махнул рукой, и начал пристраиваться так, чтоб одной рукой взяться.

Я схватился за середину, так же как и вытаскивал из машины, и мы быстро потащили тело лейтенанта в здание морга. Там было неожиданно много народа, не больше чем на улице, но места меньше, коридор не широкий. Но на улице звуковой фон был сильнее, здесь все больше говорили вполголоса. Изредка раздавались сдавленные рыдания. Кстати да, свет горел. Генератор работает. После отделения милиции со свечками, я опасался, что придется и тут при свечах ходить.

– Давай в конец тащи, че встали,– подогнал нас дядька в бело грязном халате поверх синей врачебной одежды. От него ощутимо пахнуло крепким алкогольным духом. Захотелось накатить грамм сто, нет, двести, чтоб мозг не кипел с таких зрелищ. А кипеть было с чего, я уже не мог удержаться, и с болезненным любопытством вглядывался в ряды трупов на каталках, вдоль которых ходили люди, многие женщины были с опухшими от плача лицами. Полностью обгоревшие тела здесь тоже были, но много лежало обгорелых и обуглившихся не полностью, у кого-то только ноги, у кого-то одна сторона, были практически совсем без ожогов, видно задохнувшиеся от дыма. В память врезалось совершенно не обгорелые тела молодого парня и девчонки, лежащие в обнимку. Видно расцепить их не смогли. Инородно совсем во всей этой картине выглядело несколько голых, крупно штопанных стариковских тел на паре каталок. Дежурные, так сказать, постояльцы морга.

– Давайте его на второй ярус поднимайте! – скомандовал нам все тот же дядька с амбре, показывая на стоящий в конце зала стеллаж, когда мы повернули из коридора. Подойдя, положили тело рядом на пол.

– Сема, помоги, а то у меня рука не работает, – попросил его Артем.

– Давай-давай, быстрее только, – он практически подбежал к нам, и оттеснил сержанта, схватив тело за плечи. Секунду я стоял как вкопанный, не в силах себя пересилить, а когда он посмотрел на меня снизу вверх, уже открывая рот что-то сказать, я резко наклонился, и, схватив лейтенанта за ноги чуть выше коленей, начал поднимать. Ничего особого не произошло, прикосновение к остывшему мертвецу через одежду напоминало прикосновение к деревяшке, никто меня не укусил, сознание я не потерял. Я много чего боюсь в жизни, но самое страшное это расписаться в своих страхах, поэтому переборол себя.

Дядька уже куда-то убежал, пока я хлопал глазами, Тема тоже пошел к выходу. Я двинулся следом, совсем по-детски шмыгнув носом, и чуть не врезался в молодую девчонку, одетую совсем не по сезону. Обувь летняя, куртка стильная, на рыбьем меху. Шапки нет, длинные светлые волосы расхристаны по плечам, кое-где даже ледком схвачены, видно из дома выбежала под снег, и больше в тепло не заходила. А здесь едва ли намного сейчас теплее, чем на улице. Она качнулась в сторону от меня, тоже уходя от столкновения, и едва не упала. Я вовремя подхватил ее под руки, и, посмотрев в заплаканные глаза, ничего не спрашивая, вывел на улицу. По ней было видно, что готова вот-вот упасть в обморок.

– Нормально, пришла в себя? – через несколько секунд, когда она отдышалась, спросил я ее. Глупый вопрос конечно, но умнее в голову не пришло ничего. Она в ответ лишь помотала головой, и не поймешь даже, да или нет.

– Ты здесь с кем-то, или... – вновь спросил я. Если одна, придется до дома подбросить. Мне совесть не позволит ее в таком состоянии здесь оставить.

– Одна... – еле слышно прошептала она. Блин, у нее даже губы синие.

– Саня, да заведи ты ее в машину хоть погреться, что ж на морозе-то мурыжишь! – подошел сзади Тема, куривший до этого перед входом.

Я, кивнув, быстро открыл пассажирскую дверь, подтолкнул ее в спину, сам оббежал кабину и быстренько завел машину. Включил печку на полную, наклонился, потрогал руками. Воздух теплый, это хорошо. Девчонку уже начинало бить крупной дрожью. Ничего, сейчас отогреется. Тут Артем постучал в стекло, я ручку крутить не стал, просто дверь приоткрыл.

– Короче я в больницу пошел, к лекарю, ты встань там же где с Вовой разговаривали, подойду скоро.

Я кивнул, а он мазнул взглядом по девчонке, хотел что-то сказать, но промолчал и пошел, оскальзываясь на снегу, в сторону трехэтажного корпуса.

Я заехал за угол, и притормозил, не подъезжая к скоплению машин, опять заехал в сугроб по чьим-то следам, освобождая проезд. Буханок, и Вовиной в том числе, уже не было, а на месте где они стояли, припарковались уже несколько легковушек, и архаичный Пазик желтого цвета, совсем древний, с круглыми фарами. Из него как раз выбиралось несколько человек.

Посмотрел на пассажирку, она сидела, поджав ноги, дыханием пытаясь согреть руки. По сравнению с красным носом они были совсем белые.

– Так, куртяшку свою снимай, – тут она испуганно посмотрела на меня, – да не бойся ты, снимай давай! – повысил голос, она послушалась. Я сам быстро снял арафатку, свитер и анорак горки, оставшись в одной водолазке от термобелья, и помог ей, пытающейся вынуть задеревеневшие руки из рукавов. Натянул свитер и анорак на нее, и пока она пыталась просунуть руки в рукава, арафаткой обмотал ей ноги, сняв с нее легкие полусапожки. Поставил ее ногами на кожух двигателя между сиденьями, потрогав его рукой предварительно. Теплый, как раз движок под ним. Подумав, взял ее куртку, и прибавил ее к арафатке.

– Сама-то откуда? Отсюда, из Великополья? – я практически был уверен, что приезжая, очень уж внешний вид не походил на тех, кто в основном бродили по моргу и рядом. Все тепло одетые, а тут пляжный практически вариант, по сравнению с погодой.

– Нет, я из Москвы, – все так же тихо сказала она. Зубы у нее уже вроде не стучали.

– Ничего себе, а здесь какими судьбами?

– У меня мама здесь родилась, в гости к тете приехали. К моей тете, ее сестре, – быстро поправилась.

Она уже отняла руки от лица, согревая их потоком теплого воздуха от печки, и я рассмотрел ее внимательней. Совсем ведь лет мало, поначалу показалось около двадцати, а сейчас пригляделся, хорошо шестнадцать если.

– Лет то тебе сколько?

– Семнадцать... скоро...

– А здесь что делала? – кивнул я головой чуть назад.

– Мама с тетей позавчера вечером выпили немного, мы только приехали, ну и на дискотеку собрались. И ушли.... Я утром проснулась, а в квартире нет никого. Снег идет, телефоны не работают, ужас какой-то. Ждала сначала, долго.... Они так и не пришли, а вечером я никуда не пошла. Сегодня тоже ждала, ждала, и пошла искать. На улицу вышла, а там перед домом сказали, что сгорело, там... – голос ее подрагивал. Я оделась, и побежала...

– Нашла? – она в ответ лишь помотала головой, отвернулась и зашмыгала носом. Я решил ее больше не мучить.

– Я не всех там посмотрела, не смогла... – через пару минут тихонько произнесла девчонка, все так же отвернувшись и прислонившись лбом к стеклу. Я вообще там смотреть не смогла..., – плечи ее начали тихонько подрагивать.

– Ладно, не парься. Все нормально будет, сейчас Артем придет, придумаем что нибудь, – попытался я ее успокоить. Опять ничего более умного в голову не пришло. А девчушка молодец, держится, даже без истерики. И хорошо, я истерик женских опасаюсь, и что делать не знаю.

Я достал пистолет из-за пояса, осмотрел, и выщелкнул магазин, найдя маленькую кнопку на рукояти. Передернул затвор, сняв с предохранителя, и вставив вылетевший патрон в обойму, и с опаской нажал на спуск, отверну ствол в окно. Лязгнуло вхолостую, я поставил на предохранитель, попробовал опять нажать на спусковой крючок. Не получилось естественно, но главное положения почувствовать. Пощелкал рычажком предохранителя, привыкая. Запомнить надо, здесь снимать снизу вверх, а в автомате наоборот, главное не перепутать. Достал вторую обойму из кармана, вытащенную из кобуры у лейтенанта, выщелкнул все патроны. Двенадцать. Пистолет по виду ПМ, это полюбому, но там, то ли восемь, то ли девять патронов, это я точно знаю, но никак не двенадцать. Надо будет спросить потом у... ну хоть у Сани, когда увижу, думал я, заталкивая кругловатые патроны обратно в обойму. У Темы спрашивать не хотелось, лишний раз про казенное оружие напоминать. Выщелкнул все патроны из второй обоймы. Восемь, и четыре я в Коляна урода выпустил. Двадцать патронов, неплохой стартовый капитал.

– А вас как зовут? – опять все тем же тихим голосом неожиданно для меня спросила она.

– Что? – не сразу дошел до меня смысл вопроса. Но догнало, повторять ей не пришлось, – Саша. А тебя?

– Оксана. Вообще Ксения, но я не люблю, когда так называют, Оксана лучше. А вы... милиционер?

– А что, похож? – улыбнувшись слегка, я посмотрел на нее, она лишь ресницами захлопала. Не, не милиционер. Я из министерства по чрезвычайным ситуациям.

– Аа, понятно, – протянула она, и мы оба замолчали. Я засомневался, конечно, что понятно, но виду не подал. После этого замолчали, она все так же смотрела в окно, а я все старался удобнее устроить пистолет за поясом. Страшновато, вдруг выстрелит, и отстрелит что-нибудь. Или вообще не что-нибудь, а это самое.

Тут молчащая до сей поры рация внезапно закаркала, моя пассажирка даже вздрогнула сильно, да и я чуть не подскочил. В этот раз я вслушивался, и даже почти понял, о чем речь. Что-то про прибыл в город, куда следовать. Вот ответа я не понял уже. И после этого рация опять как ожила, каждые пару минут кто с кем-то связывался. Я уже наловчился, понимал больше половины точно. Судя по обрывкам разговоров, сейчас куча народа была чем-то занята, постоянно кто-то кому то докладывал, испрашивал дальнейших указаний, кто-то эти указания раздавал. Вроде деятельность кипучая. Просидели мы так еще минут пятнадцать, и если я томился неизвестностью и бездействием, то пассажирка моя явно наслаждалась теплом, сидела уже, прикрыв глаза. Между тем я начал поглядывать на датчик топлива, судя по нему, было уже меньше чем полбака. Меня вообще напрягает, когда в баке бензина половина и меньше, а сейчас вообще непонятно, с учетом надписи на колонке что "не было и нет", но вроде машина ментовская, должен же у них резерв наверняка быть. Хотя с нашими реалиями этот резерв всяческими предписаниями положенный возможно и на бумаге только есть, не удивлюсь.

Повезло, Артем вскорости появился, а то я уже весь извелся. Сидел как на пороховой бочке, и бежать куда охота, и некуда, и заняться нечем. Рука у сержанта была не в гипсе, как я ожидал, на кисть было одето подобие корсета стягивающего. И обезболивающее, ему наверно сунули какое, вон глядит орлом, на порядок лучше выглядит, чем когда сюда приехали.

Тема сгонять девчонку с переднего сиденья не стал, залез через боковую дверь.

– Ты где живешь? Давай до дома добросим? – я и сам хотел ее подвезти, но опасался, мало ли, начнет сержант там щеки надувать. Типа бензин казенный, время мало. Повез бы все равно, конечно, но когда Артем сам предложил, камень с души свалился. Подспудно очень не хотелось цепляться из-за такого.

– Я тут, рядом, только адреса не знаю, – совсем уж тихо прошептала она.

В голосе ее чувствовалась безысходность, совсем ее жалко стало.

Я уже рулил по раскатанной колее от больницы. Ксюша хлопала глазами, и видно хотела сказать что-то, но я подумал чуть, и опередил.

– Тем, она не местная сама, с мамой сюда приехала... Мама с сестрой на дискотеку ушли, до сих пор дома нет...и не найти как бы... вот, – я сделал паузу, выдохнув, пусть додумает сам быстренько, а то прямо говорить не очень хочется, и продолжил чуть погодя, – может придумаем что?

– А что думать то..., протянул Артем, опять покоробив меня своим растягиванием гласных, – давай до дома ее везем, там она записку оставляет, а мы ее в отдел отвезем. Пусть пока там посидит,... мало ли что..., – он тоже напрямую не говорил, но по интонации стало ясно, что имел ввиду.

До одного из трехэтажных кирпичных зданий на границе с частным сектором доехали довольно быстро. Но я как представил, как девушка бегом бежала в своем наряде, так и плечами передернул от накатившего озноба. Машин во дворе еще ни одной не проезжало, но следов людей было много, уже тропинки протоптаны. Вот и заезжали когда, две тетки и мужик топали через двор с ведрами, воду с колонок несут. Посмотрели на нас пристально, и скрылись в подъезде. Батон опять меня порадовал, сугробы как и не чувствовал. Кстати да, о сугробах. Хорошо, что снег уже давно не идет, а то такими темпами как он падал с утра, еще несколько часов и без проблем можно было бы только на тракторе передвигаться.

Оксана быстро выскочила из машины, и исчезла в подъезде. Тема успел ей лишь крикнуть, чтоб вещи потеплее поискала. Потом подумал, и, крякнув, пошел за ней следом, попросив предварительно меня фонарик из бардачка достать. Вот блин, простой ведь как дрова, и о метафизической геометрии наверняка слыхом не слыхивал, а иногда настолько элементарно простые, но необходимые вещи делает, которые до меня вообще не доходят. А если доходят, то с опозданием.

Пока сидел их ждал, крутил головой по сторонам, и неожиданно для себя увидел дым над крышами из труб. Тут точно не Питер, и люди привыкшие. Отопления периодически нет, электричества периодически тоже нет. За водой сходили, печку затопили, да и проблем никаких. Баллоны газовые наверняка почти в каждой квартире есть. Так что модное последнее время понятие "блэкаут" они вряд ли всерьез воспринимают. У них тут иногда через день "блэкаут".

Через несколько минут одновременно открылись две двери. Запустив холодного воздуха в салон, влезли Тема с Ксюшей. За плечами у нее был рюкзачок, в руках чемодан дорожный небольшой. Девчонка уже была одета по погоде, хотя куртка явно не модная, да и великовата, сразу видно. Джинсы тоже, такие... ну и сапоги дутики на прямой подошве. Выглядела она во всем этом смущенно, но по мне, так да и хрен с ним, с внешним видом, по такой-то погоде. Сибиряк не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается. Тема в этот раз сел вперед, и начал шаманить с рацией. Выруливая со двора, краем глаза смотрел, запомнить пытался. Получилось не все, но по крайней мере кнопку приметил, на которую жать надо перед тем как говоришь. Из гавканья рации я опять ничего не понял, но Тема сказал, что мы уже в АТП должны быть, после этого закурил в машине, приоткрыв окно немного. Я поморщился. Даже когда сам курил, не нравилось в машине дымить зимой с закрытыми окнами. Дым в непроветриваемом помещении невкусный.

Как-то полдня уже с ним катаемся, а в машине он старался не курить. Понял я, в чем дело, когда он мне сказал подождать, а сам пошел Ксюшу в отдел отводить. Мы ж вроде как торопимся, мне ее не отвести, не знаю никого. А на перекуры у него потом времени не будет, ему и так иммунитет расширят после того как на АТП приедем. Хмыкнул, вспомнив хохму с иммунитетом.

Выйдя из машины воздухом подышать, я крикнул Оксане "пока" и пожелал не грустить. Осмотрелся, вся площадь была раскатана следами, машин и у отдела, и у здания администрации было много. Пошла движуха, когда мы недавно приезжали, тишь да гладь стояла.

Через минут пять они появились оба, да еще и в сопровождение старого знакомого – Гомова, и темноволосого парня в кожаном плаще. Одутловатое лицо этого штриха мне сразу не понравилось, но показывать я этого не стал. Этот товарищ по приглашающему жесту залез в машину, и даже не удосужился поздороваться. По виду раздражен очень. Обозревал он внутренности буханки с выражением явной брезгливости, что еще сильней усилило мою к нему неприязнь. Я сам с такой же рожей недавно залазил, но уже привык, и сейчас это его небрежно-брезгливое выражение лица по отношению к убогости машины, которая начала мне нравиться, напрягало.

Гомов залез, сразу забился в угол, и старался на нас не смотреть, Оксана же глянула на меня и чуть улыбнулась смущенно.

– Давай туда же откуда приехали, только, как с горки спустишься, налево крути, – Тема запрыгнул в машину, сразу же ответил на мой вопросительный взгляд.

– А это че? – спросил я негромко, тронувшись, и показал глазами назад.

– Потом, – он раздраженно дернул углом рта.

До территории АТП не общались, лишь я вполголоса матерился, когда ловил конкретные колдобины. Свернув под арку, образованную поднятыми над землей трубами отопления, я подъехал к воротам автохозяйства. Ворота были темно зеленого цвета, с ржавчиной на месте сколов краски. Посигналил, за ними кто-то мелькнул, и ворота открылись едва наполовину. Видно подняли штыри, удерживающие их на месте, и створки разошлись под своим весом. Отворивший ворота мужик уже куда-то убегал, крикнув закрыть потом. Прыгать туда-сюда не хотелось, и недолго думая, выгнал на улицу Гомова. Дезертир без возражений помчал ворота отворять, а сержант глянул на меня с интересом.

Во дворе машин было много. В ряд по внутреннему периметру забора стояли припорошенные снегом грузовики, в центре двора хаотично стояли и тарахтели машины прогретые и очищенные от снега. В основном зилы стотридцатые, несколько архаичных пятьдесят вторых газонов с одутловатого вида кабинами, точь в точь как рожа у того шныря в плаще, что сзади сейчас сидит, мелькнула мысль. Были и пятьдесят третьи газики, которые и не шедевр инженерной мысли, но здесь смотрелись самой свежей техникой.

Я из машины вылезать не торопился, Артем же вышел, и двинулся к толкучке у административного здания. Человек пятнадцать, по виду похожие на водителей и слесарей, почти все в рабочих спецовках, обступили Митрича и еще одного человека в гражданском. За спиной подполковника стояло человек шесть, вперемежку по форме и в гражданке, но морды лица у всех протокольные. Туда и кинулся так не понравившийся мне пассажир, всю дорогу терзавший свой планшетник. За несколько секунд преодолев расстояние до толпы, опередив Тему, он подбежал к Митричу и начал ему что-то говорить на повышенных тонах. Мне стало интересно, и я приоткрыл дверь. Как раз услышать, как пассажир был громко послан бабочек ловить.

Подполковник, заметив подошедшего сержанта, осадил вновь загомонившую толпу, и, попросив подождать, отвел его в сторону. Увидел меня, махнул мне рукой, чтоб я тоже подошел. Я двинулся неспешно.

– ... хуже, Артемон, – услышал я окончание фразы. В общем давай, а на заправке я распоряжусь.

– Так, Саш. Надо помочь, и нам, и пассажирам с поезда твоего. Готов? – резко обратился он ко мне.

Хм. Готов ли я. Тысячу раз нет. Я готов ломануться в душ, скушать, нет, сожрать обед из трех блюд и компота, и завалиться спать на чистом постельном белье в теплой кровати. И медсестру мне, чтоб психологическую помощь оказывала. Но тут походу без вариантов, поэтому пришлось кивнуть, что да, готов.

– Это хорошо. Поступаешь в распоряжение Артема. В армии был? – я опять кивнул, хотя и не был. Дальше спрашивать не стал, это хорошо.

– Артем, сейчас тебе даю двух водителей, двигаешь в Ручьи, Зеленовку, потом в Павшино. В Ручьях мужик обитает, из города недавно приехал. Второй дом после клуба сгоревшего, зеленый такой. Где солдат стоит, понял? Он недавно переехал, у него стволов официальных, что у дурака фантиков, скажешь ему до завтрашнего обеда ко мне явиться. Машина у него есть, приедет. На конфликт не иди, просто пригласи. Пока. Потом в Зеленовку, там в магазине грузите продукты которые есть в одну из машин. В магазине оставляй минимум, по ситуации. После этого едешь в Павшино, там тоже магазин весь выбирай. Если кто что спрашивает, говори, что для жертв катастроф и сталинских репрессий, связи нет, потому что в вышку молния попало, дороги деревьями завалило. Всех предупреждай о бандитах. Связи нет, милиция не приедет, поэтому пусть хоть по несколько семей в доме ночуют. Потом двигаешь в Змеиный, туда выгружаешь только из одной машины, ясно? Вторую не трогаешь, даже знаешь что, в Зеленовке пломбу повесь на кузов, когда загрузишься. К стене ее на ночь задом поставь. По результатам докладываешь мне. Если связи не будет, ночуешь там, в девять утра чтоб здесь был со всеми машинами. Девчонку оставляешь там, дезертира тоже. Пусть под замок сажают его там, тут негде, да и некогда с ним тут заниматься. Вопросы?

– Еще дезертиры кроме этого?

– Да хер этих вояк знает. Грят нет, но я им не верю.

Артем кивнул, и пожал плечами, мол, тогда все.

– А что с поездом моим? – это я уже задал давно волновавший меня вопрос.

– Вот в Змеиный как раз сейчас всех и вывезут. Самых тяжелых Красноборские забирают к себе в больницу, остальных хотели в гостинице размещать, но решили в санаторий. Все, двигайте. Если что, по ситуации, – закончив самым популярным указанием любого из руководящего состава, он пошел обратно к ожидавшему его люду.

– Тем, а что за Змеиный?

– База отдыха, вообще "Красная" называется. Раньше санаторий был, сейчас еще коттеджей построили. Эй, а водители-то где обещанные? – опомнился Артем, когда подполковник уже вернулся к гомонящей толпе.

Тут от толпы отделилось двое мужиков, направленные указанием полицейского начальства, и пошли в нашу сторону. Один невысокий толстячок, с большим красным носом в синих полосках сосудов, второй помоложе, лет тридцати. Его круглое и добродушное лицо было изрыто оспинами, кожа на шее была стянута от застарелого следа ожога. На голове черная шапка пидорка, натянутая до самых бровей.

– Привет Тем, – бодро протянул сержанту руку круглолицый, и показал на толстяка – это Гена, знакомься. Антоха, – это он уже мне. Рука как в клешню попала. После того как я представился в ответ, пожал руку Гене. Фу блин, как кисель, еще и потная. Стараясь сделать это незаметно, вытер руку об штанину, но брезгливость не ушла.

– Куда едем, Тем? – закуривая, поинтересовался Антон.

– Сейчас на заправку. Вы вдвоем потом в Зеленовку, там нас ждите, мы подскочим. Потом в Павшино, и в Змеиный. В пансионате, скорее всего, ночуем, по ситуации. Утром сюда. Если успеем, то к вечеру обернемся.

Услышав про ночевку, Геннадий сразу начал нудеть, мол, на рабочий день в двадцать четыре часа не подписывался, жену надо предупредить, и вообще по виду настроен был на долгий монолог.

– Слушайте, Геннадий, не мы же это придумали. Если вам что-то не нравиться, вот товарищ подполковник, можете ему все это высказать, – оборвал я его жалобы, и показал в ту сторону, где громогласно ЦУ раздавались, почти не глядя. Гена покосился на Митрича, но по его виду я сразу просек, что тому-то он точно высказывать не пойдет. Вот ведь противная порода.

– Геннадий, у вас задача через час в Зеленовке быть, – продолжил я. Сейчас разъезжаемся, и через, – я вытащил трубку по привычке, забыв, что выключена, но многозначительно глянул на темный экран, и продолжил, – через двадцать, даже двадцать пять минут встречаемся на заправке. Если вас там не будет, я буду вынужден доложить о том, что задачу мы срываем по вашей вине. Сами понимаете, крайним быть не хочу. Так что вы уж или к товарищу подполковнику идите, жалуйтесь, или на заправке через двадцать пять минут. Уже двадцать четыре кстати.

– Смотри-ка, обиделся, – с ухмылкой прокомментировал Артем, когда Гена с силой хлопнул дверью, залезая в желтый пятьдесят второй газик, с коричневым ржавым кузовом.

– Да мне ровно на его обиды. К тому же я не местный, а если б ты его сейчас застроил, он бы на тебя потом батон крошил.

– Двадцатичетырехчасовой рабочий день ему не нравиться, – подумал чуть, возмутился я. А мне мля тоже много чего не нравиться, я ж не скулю.

Парни удивленно посмотрели на меня. Особенно Артем, который кивнул мне, типа поблагодарил.

– Антох, у тебя огнестрел есть какой?

– Тулка есть, а что?

– Бери с собой. Если есть нелегальный какой, получше, тоже бери. Если что, отмажу, не вопрос, скажу мое. Все, давай домой, своих предупреди, и на заправку. И, это, стой! – окликнул он уже дернувшегося Антоху. Канистры с собой возьми, сколько есть.