Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

– Кого там принесло? – я присмотрелся к нему – вроде и ни о чем по виду, среднего роста, худощавый, впалые щеки с седой щетиной. Но форма песочного цвета сидела на нем будто подогнанная портным персональным, а калашников на плече настолько органично выглядел, что казался частью тела.

– Сергеич, долго же тебя искали! – воскликнул Стас при виде него, зло стрельнув глазами в сторону подошедшего следом караульного.

Старшина лишь окинул нашу компанию взглядом, кивнув Стасу приветственно, и качнул головой, приглашая следовать за собой. Мы быстрым шагом зашагали за ним вслед, мимо дотошного воина. Тут я заметил, что несколько домов на въезде с разбитыми стеклами стоят, но в одном уже мужик виднеется, новые вставляет. Мне не терпелось узнать, что же здесь произошло, но Стас молчал, а у незнакомого военного спрашивать не хотелось. В главное здание заходить не стали, обошли его, и направились в сторону коттеджей у озера, занимать которые нам еще Артем не рекомендовал. Жека с Гешей, тихо свистнув мне и Стасу, отделились, и вместе с девушками двинулись в сторону нашего коттеджа. Тут же со стороны лодочной станции к нам подлетел парень, который на шевроле лачетти за рулем был, и зашагал в ногу с нами.

– Ну че, разведка, как дела? – спросил он у Стаса.

Тот сначала на него даже не смотрел, и только шагов через пять бросил на него взгляд лениво.

– Ааа, штабная крыса...

Удивился не только парень, поперхнувшись не сказанной фразой, но и я тоже.

– Ты это... пошутил неудачно, или челендж ищешь?

– Ух ты, слово какое умное, – поднял брови Стас, – ты его записал, когда услышал, или запомнить сумел?

Парень, резко качнувшись, обозначил удар Стасу в челюсть, а тот даже не шелохнулся. Я вздрогнул от неожиданности, но судя по реакции Стаса, они настолько хорошо знают друг друга, что это у них в порядке вещей. Общение такое.

– А где Федорыч? – спросил парень.

– Он умер.

– Ааа ...

Удивился и старшина, обернувшись на нас, но все же промолчал. Мы как раз уже подошли к коттеджу, и он прошел внутрь, мимо караульного у входа. Стас чуть задержался, глянув налево, где на скамейке со скучающим видом сидел реальный терминатор. Не, ну не терминатор, но выглядит серьезно. Мужик средних лет, в черном костюме, как у подразделений антитеррора, сидит со скучающим видом. Рядом с ним стоит рюкзак, как у меня размером, литров на шестьдесят, к нему калашников прислонен, с деревянным прикладом. Который своей потертостью резко контрастируют с тем автоматом, который у него на коленях лежит. Вал, я в первом сталкере как раз до того места прошел, где можно на эту пушку посмотреть, так что узнал. Не задерживаясь, мы вошли в коттедж, и после яркого света я как ослеп. В полумраке коридора видно было плохо, но тут впереди старшина приоткрыл дверь, и мы стадом затопали по коридору. Ввалились в кабинет, где во главе стола с расстеленной картой восседал тот самый грузный дядька, который со Стасом в джипе был на заправке.

– О! И рейнджера привел, – посмотрев на нас, сказал дядька Стасу. Я сразу понял, кого он в виду имеет.

– Федорыч где? – не дав ничего сказать, сразу же спросил он.

– Трагически погиб.

– Как.

– Случайно. Я был у стоматолога, мне зуб вырывали, а он в отделе. Туда зашли непонятные товарищи, немного постреляли. Были на двух машинах, уехали на одной. Неглупый и чуткий погиб смертью храбрых, – в голосе Стаса сквозило явное неодобрение поступком Федоровича.

– Вторая машина тоже не ушла, – вставил я, – мы их по дороге встретили. У нас сержанта убили, их всех положили.

– Серег, в Великополье заруба реальная была, но у нас косяк, – мельком на меня взгляд, – мы там завалили заместителя Щербакова между делом.

– Хм. Герои, че, – скривил он гримасу, выпятив нижнюю губу, и покачал головой, – рейнджер, что-ли? – кивок и взгляд на меня, – за дело хоть?

– За честь прекрасной дамы, – ответил вместо меня Стас.

А Стас молодец, не сказал, что я завалил, сказал мы.

– Серег, епта, этого солдата универсального долго мурыжить будешь? – залетел в кабинет Леха Николаич. О, Саня, здорово! – удивился он, увидев тут меня, и тут же хлопнул по плечу. Серег, я его боюсь, реально, давай уже с ним переговори, а? – обернулся он, быстро пожав мою руку.

Серега матернулся, сильно надавил ладонями себе на глаза, и, отняв руки, будто смахнул что-то с лица, резко выдохнул.

– Так. По порядку, Вы в каком составе вернулись? – глянул он на меня и Стаса.

– Алекс, Егор, Жека, я, дочка главы Васильева, главы Красноборского района, и ее подруга.

– Так, – произнес Сергей, и начал размеренно постукивать кулаком по столу. А какого хрена дочка главы Красноборского района с вами оказалась? – обратился он ко мне.

– Я ж говорю, за честь прекрасной дамы впряглись, – я замешкался, и Стас ответил за меня.

– Ну... блин, слов нет, одни буквы. Стас, сюда иди. И ты тоже, – посмотрел он на меня.

Подошли вдвоем к столу. Сергей привстал, показывая авторучкой на карте.

– Это Клязь, деревня. Вам сейчас туда. Живых там больше нет, волки погрызли, поэтому осторожней. Оттуда по лесу пойдете, по следам. Стас, корешок твой, лейтенант, уже здесь, – ткнулась ручка в карту, в пустое место, лес просто. Хотя нет, не просто в лес, судя по карте тут поляна, и сюда же лесная дорога ведет.

– По следам в лесу пойдете, там часа полтора ходу. Карты тебе нет, но их десять человек шло, следы должны остаться, не потеряешься. Вот здесь через поле, до леса, тут вдоль речки до излучины, здесь по лесу. В часть упретесь. Савичев там сидит, как собака на сене. Леха, кстати, кто у нас может их на машине докинуть до деревни кинуть, что у нас осталось кроме джипа моего и лачетти Диминого?

– Нет больше ничего.

– Ну, тогда без вариантов, мой крузак бери, и парней добрось до Клязи. Стас, бойцов бери, которую ты тут бросил.

– Я не бросал никого, – вскинулся тут же Стас.

– Ладно, ладно, я так. Все, Лех, давайте, мчите, только быстрее, прошу вас. И того спецназера крикни, пусть заходит. Сергеич, давай со мной, Дим, а ты туда сядь. Мало ли что.

– Серег, тема еще есть, на пару слов?

– Стас, срочно?

– Особо не горит, но занятная штука.

– Лехе расскажешь, он мне передаст. У нас война тут везде, поэтому мчать вам быстрее надо, Леха расскажет. Давайте, занимайтесь.

Я вышел вслед за Стасом на свежий воздух, ошарашенный. Мне казалось, что вот сейчас мы дойдем до Змеиного, и тут же все устаканится и пойдет серьезно и вдумчиво. А опять беготня непонятная.

– Заходите, прямо по коридору! – крикнул Леха все там же сидящему терминатору. Тот кивнул, и легко поднялся, направляясь в дом.

– Стас, бойцы твои дрова колют, там их забирать, – показал Леха рукой в сторону здания большой бани, где было видно движение, – а я пока крузак подгоню, давайте в темпе, здесь встану, – показал он на площадь. Стас повернулся в сторону бани.

– Стас, я домой пока забегу, – сказал я ему в спину.

– Алекс, стой! Так, раз, два, – начал вслух считать он, – плюс три, плюс один. Алекс, Жеку позовешь с нами, да?

Я махнул гривой, и направился в сторону нашего коттеджа, постепенно переходя на бег. Бывает так, побежишь, и легкость в теле, ноги сами несут. А бывает как сейчас, бежишь тяжело, мышцы как свинцом наливаются. Побежал быстрее, стараясь перебороть это ощущение. Добежал до нашего коттеджа, и остановился, услышав оклик. Обернулся, и увидел Оксану, которая быстро шла в мою сторону.

– Саша, привет! – радостно воскликнула она, побежав ко мне. Я в это время лихорадочно соображал, потому что не мог вспомнить, как ее называть, то ли Ксюшей, то ли Оксаной. Помню, что говорила, что ей не нравиться какое-то имя, а какое, хоть убей, не вспомнить. Привередливые какие, тут же вспомнил я белоснежку, тоже указания давала, Васей не называть. Оксана между тем перейдя на шаг подошла уже близко, и как мне показалась, собиралась меня обнять, но передумала. Или мне показалось, брежу уже...

– Привет, красотка, – решив не заморачиваться на имени, неожиданно даже для самого себя сказал я ей, и чмокнул в щеку, приобняв за плечо. Она сразу же зарделась.

– Как дела, как устроилась?

– Нормально все вроде, только..., – она замялась.

– Только что? Оксан, мне бежать надо очень быстро, поэтому если тебя какая акула обидела, ты скажи только, мигом пасть порву!

– Саш, меня этот преследует, солдат, с которым...

– Гомов что-ли? Дезертир?

– Ну да, он, – она кивнула энергично, так, что светлые волосы взметнулись. Он ко мне..., – было видно, что она очень хочет высказаться, наверное, никому кроме меня сказать не решалась, но я ее прервал, все же времени мало.

– Где он сейчас, не знаешь? – тут она помотала головой, опять взвихрив свои светлые волосы.

–Ладно, пойдем, – я взял ее за руку, и завел в коттедж.

– Ой, Саш, привет! – увидев меня, взвизгнула проводница, судя по виду, собравшаяся за водой. Парней видно не было.

– Здорово, тезка. Гешу позови, а?

– Геша!!! – даже не оборачиваясь, закричала она, и я улыбки не смог сдержать.

– И Жеку тогда тоже, – еще шире улыбнулся я.

– Женя!!!

– Да, Саш, знакомься, это Оксана, поживет у нас, покажешь ей, где что, – представил я ей девушку. Спит пусть наверху, в той комнате, где я спал.

– Жека же туда повел..., – начала говорить Саша, и я сразу же догадался, кого туда повел Жека. Хорошо, из комнаты вышел Геша.

– Геша, мы по мародерке помчали, ты здесь за главного остаешься, балаклаву мне отдай свою, а?

– На кой она тебе?

– Геш, надо. Для друга нашего, – Геша врубился, кивнул, и скрылся в комнате.

По лестнице между тем спустился Джексон, я подошел к нему.

– Жек, на войну поедем? – спросил я его тихо, подойдя близко.

Он кивнул, и, бросив мне короткое "Ща", пошел обратно наверх.

– Оксан, ночуешь здесь, никто тебя тут не тронет, – обернулся я к девушке. К вечеру, наверное, вернусь, если нет, ничего страшного. На задании, – сделал я страшное лицо. Я Егору сейчас скажу, что тот недочеловек к тебе пристает, он ему ногу сломает. Геша, слышишь! Тут один доходяга к Оксане пристает, сломаешь ему что-нибудь, ладно?

– Да не вопрос, – кивнул Геша.

– Самое главное не парься, хорошо? – я взял девушку за плечи, заглядывая в глаза, и Оксана закивала, так, что опять волосы взметнулись. Все, пока, располагайся. Саш? – вопросительно посмотрел я на проводницу.

– Да не волнуйся, все нормально будет, – махнула она рукой, и пошла мне дверь открывать. А какая из них девушка твоя? – на выходе с улыбкой шепотом спросила меня бывшая проводница. Я выразительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

На крыльце выдохнул, и спрятал балаклаву в карман, похвалив себя за сообразительность. На нашего нового знакомого при свете дня смотреть сложно, поэтому такой девайс ему как раз будет. Крузак уже стоял на площади, облокотившись на его капот, стоял Леха, перекуривая. Тут на крыльцо вышел Жека с закинутой на плечо винтовкой в чехле, и мы зашагали к машине. Стаса видно еще не было.

– Я на берег, пойду винтовку быстро пристреляю, – сказал Жека, и пошел в сторону лодочной станции.

– Лех, я с ним, посмотрю хоть, как он пулять будет, – сказал я Лехе, направляясь за Жекой.

– Пулять, – повторил Леха, и покачал головой, – только предупредите Серегу, что... пулять будете, – крикнул он мне вслед. Слово "пулять" он произносил, будто плевался.

Жека достал из чехла винтовку, вставил магазин, и устраивался лежа, выцеливая что-то на другом берегу озера. Рядом с собой он положил прибор небольшой, похожий на небольшую видеокамеру. Я предупредил караульного в коттедже, что сейчас будет пара бахов, и подошел к Жеке. Он периодически поглядывал то в прибор, то в прицел, что-то подкручивая. Дальномер, догадался я, о назначении прибора.

– Стреляю, – предупредил Жека, и почти сразу же раздался выстрел, громом разнесшийся по округе. Из ствола вырвался язык пламени заметного даже при свете дня, винтовка чуть дернулась, ударив Жеку в плечо. По ушам мне будто хлопнуло, и слегка зазвенело, а я обругал себя, что забыл рот открыть.

Сделав еще два выстрела, Жека встал, убрал винтовку в чехол, не снимая оптики, дальномер в карман сунул.

– Вещь, – высказал он мнение, убирая дальномер в карман.

– Почему всего три раза стрелял?

– Патронов мало. Меньше ста штук всего, а такой калибр сложно найти будет.

У крузака, когда мы подошли, уже стоял Стас с двумя бойцами. Один остролицый, представился Олегом, второй, с фингалом, Андреем назвался. Погрузились в крузак, притом я грамотно уселся на переднем пассажирское, не люблю сзади ездить, Стас залез на третий ряд с дополнительными сиденьями. Ну да, если сейчас туда друга нашего подсадить, с непривычки испугаться можно. Выехали за ворота, Леха лишь притормозил, крикнув бойцу дотошному на КПП, что вернется скоро. Поехали вниз по петляющей дороге, притом обратил внимание, что Леха тормоз вообще не трогает, на пониженной передаче едет. Я так ездить хоть и научился, но мне проще по тапке дать. Пока спускались, я все теребил мочки ушей, пытаясь унять легкий звон, который возник после пристрелки Жекой винтовки.

– Жека, это гаубица какая-то, у меня до сих пор в ушах звенит! – обернувшись, глянул я на него, он лишь плечами пожал. Леха громко хмыкнул, невесело впрочем.

– Лех, ты чего? – повернулся к нему я.

– Да было как-то, когда служил, федералы гаубицу бросили, а наши в городок притащили. Ну и вальнули из нее, куда, правда, не знаю, но не суть, – он опять громко хмыкнул. Лето, и окна почти все в казарме открыты были. Но одно точно закрытое, потому что его вместе с рамой в коридор вынесло, а там метров двести наискось через двор от гаубицы этой было. Вот это тема... вот это гаубица..., – кивнул он своим воспоминаниям, поджав губы.

Дальше я теребил уши без комментариев.

– Алекс! – напомнил сзади Стас.

– Лех, тормозни, пять сек, – попросил я его перед выездом на трассу, и как только джип замедлил ход, выскочил из еще едущей машины на улицу.

Стас выпрыгнул из задней двери вслед за мной, и мы вдвоем зашли в кусты. Мутант сидел на пеньке в ожидании нас, в позе мыслителя. Рукой он прикрыл лицо, хотя выглядел все равно страшно. Кожа на руке была с коричневым оттенком, и покрыта будто бы наростами костяными. Но так хоть лицо не совсем видно. Тут я увидел, что лицо он не прикрывает, а затягивается сигаретой.

– Паша, ты куришь? – удивился я.

– Маша? Папа? Маша, ты куришь? – в голос заржал Стас. Паша тоже улыбнулся. Прикрыв, впрочем, лицо рукой, а то его улыбка видимо зрелище не очень приятное.

– Одень, – набычился я, и протянул ему балаклаву. Хотя потом тоже улыбнулся, не удержался.

– А и ниче, – посмотрел на него Стас, – вполне, вполне. Все, Паш, помчали, в машине потрещим.

Запрыгнули по местам, и Леха тронул джип с места. Я обернулся, осмотрев салон, – семь человек поместилось, вполне себе машина. И по дороге идет, как корабль, после буханки совершенно другие ощущения. Как она там, кстати, с грустью вспомнил я брошенный автомобиль. Нашли уже скорей всего.

– Лех, что за война, о которой Серега говорил? – спросил Стас с заднего сиденья.

– О, тут такое было, – прикурил сигарету Леха, – вы как с Федоровичем уехали, Серега с Саней нашим, толстым, зацепился. Что-то по поводу постов на периметре, не вникал. Поцапались они слегка, Толстый дулся ходил, матерился. Но это херня, вечером же вчера братва пожаловала, отношения выяснять, а Толстый вместо того, чтобы сразу их стреножить, начал базары разводить. Притом знал же уже, что зона разбежалась, – Николаич цыкнул, покачав головой.

– Ну и чего? – поторопил я его, а он взял паузу, жадно затягиваясь.

– Да чего... и Толстого завалили, парня еще одного, его не знаете, и деда на воротах. А братва эта не думала, что тут войска есть, не довели им видно. Поехали к главному корпусу, как к себе домой, там их и приняли. Двоих живыми, в подвале сейчас сидят, Серега с ними занимался.

– Ух е..., – выдохнул я.

– Вчера еще связались с пэвэошникам, – продолжил Леха, когда и Жека сзади высказался, – помнишь, о которых Федорыч говорил? Дивизион, в процессе расформирования? – Леха говорил, поглядывая в зеркало, – ну вот, они там войну решили устраивать, на зону идти, там же зеки до сих пор осаду держат. Сегодня Николаев, старлей, с третьим взводом к ним двинул, на помощь. Ну и Савичев, лейтенант, твой Стас кореш, сейчас из части связался, кричит как потерпевший, чтоб народа ему побольше слали, говорит кусок откусил, можно и не удержать.

Я сейчас сидел, будто мешком по голове огретый. В голове метались даже не мысли, а осколки образов. То Саня мне в поезде еще виски наливает, вот мы с Жекой на собрании стоим, а Толстый нам кулак показывает... и вопрос глупый в голове: "как же так, мы же с ним в страйкбол собирались?...". Ну дела... Я перевел дух, от свалившейся информации даже дыхание перехватило, и тут же появилось чувство, что упускаю что-то важное, стоит только сосредоточится, и сейчас сразу пойму, стоит только чуть перестать об этом думать...

– Саш, а че за парня мы в лесу подобрали? – спросил меня Леха шепотом, чуть наклонившись, держась за руль при этом.

С мысли он меня сбил, и оцепенение прошло, будто звук включили. Совсем недавно в таком же состоянии был, в лесу, на РЛС, когда зэка кончил. Обернулся, встретился взглядом с Жекой – молчит, но на лице отсутствует его обычная маска невозмутимости, тоже пробрало. Еще дальше Стас, наклонившись, с Пашей разговаривал, вернее Паша ему что-то тихо на ухо говорит.

– Стас, может Пашу представить? – спросил я.

Паша кивнул, когда Стас его спросил тихо о чем-то.

– Когда приедем, – посмотрел на меня он.

Покрутил головой, и все так же не в силах отойти от полученной информации, попросил у Лехи сигарету. Прикурил, сделал пару затяжек через силу, понял, что не мое. Дым рвал горло, я с трудом сдержал кашель. Ни о каком облегчении и удовольствии от курения речи быть не могло, и сигарету назад отдал, курящим. Сам же в окно уставился, прислонившись лбом к холодному стеклу. Ни о чем не думая, и одновременно думая обо всем.

Минут через десять подъехали к Клязи, в которой я был всего пару дней назад. Как там Сергей сказал, живых тут больше нет? А как же Анатолий, думал я, выпрыгивая из машины. Надо будет его дом проверить, посмотреть, что случилось. Из машины между тем выпрыгнули все, притом сразу полукругом окружив Стаса с Пашей. Нового я ничего услышать не мог, про то, что на узле связи с военными случилось, когда мутанты там цугундер устроили, Стас мне уже рассказал, а остальное я от Павла услышал. Предупредив парней, я побежал к дому Анатолия, посмотреть, как он там. Прежде чем забежать в дом, еще успел услышать дружный возглас удивления, вырвавшийся почти у всех, когда Паша балаклаву стянул.

Уходя по следам группы лейтенанта в поле через несколько минут, я смотрел под ноги, и так же не мог собрать мысли в кучу. Положив руки на автомат, висящий поперек груди, смотрел на землю, на ноги впереди идущего, стараясь не думать ни о чем. Так легче будет пройти необходимые километры по лесу.

27 апреля, день.

Лейтенант Савичев Александр, в/ч ? 10003/018

Савичев, сидя в кресле наводчика, уже весь извелся. Каждые несколько минут он посматривал на часы, но стрелка будто бы замерла. Минуты тянулись невыносимо медленно, и лейтенант уже весь извелся. Изредка приникнув к чебурашке прицела, он осматривал окрестности, но кроме бетонного забора и части здания с прачечной видно ничего не было. Оторвавшись от прицела, и посмотрев на часы, он осматривал новую форму, стряхивая невидимую пыль. В только что одетом камуфляже было непривычно, но удобно. Ботинки тоже выше всяких похвал, высокие, легкие, на ноге сидят как влитые. Из его бойцов не переодетым остались только Тимур с Костиным, которые сейчас вдвоем сидели за пулеметом в том самом доме, где наверху потайная комната обнаружилась. Остальные уже сбегали в подвал к Сене на выдачу, приоделись. Когда из здания по одному двое выбегали его бойцы, Александр смотрел на них, и не мог узнать сначала. Вроде заходит в дверь обычный солдат российской армии, а выходит другой, будто бы с картинки про американский спецназ в Афганистане. Хотя нет, не в Афганистане, а где нибудь в Южной Азии, камуфляж не пустынной расцветки, а с зелеными тонами, унифицированный даже. В таком хоть в горы, хоть в лес, хоть в джунгли. Притом не только камуфляж на складе был, а и термобелье, бронежилеты, интегрированные с разгрузками, штурмовые рюкзаки, даже носки, перчатки, балаклавы в цвет камуфляжа, и много всяких нужных мелочей по типу маскировочных лент для оружия. Оружейная комната тоже поражала арсеналом, и, что самое удивительное, не было ничего под калибр 5,45, только 7.62, пулеметные и снайперские патроны, и девятимиллиметровый калибр под Вал и Винторез. Новое оружие, кроме сто третьих калашниковых, Савичев выдавать Сене запретил. Оружие сноровки требует, а сам лейтенант только сегодня Винторез первый раз в жизни в руки взял, не говоря уже о бойцах. Зато все с рациями теперь, их на складе тоже прилично оказалось. Стряхнув еще несколько невидимых пылинок с рукавов, лейтенант вылез на броню, и глянул на часы. Ну что, время, и он потянулся рукой к рации. Надо не забыть Тимуру с Костиным мощность раций на минимум выставить. Нечего заряд зря расходовать.

– Тимур, на выход, – зажав кнопку передачи, произнес Савичев.

– Понял, командир, – откликнулась станция.

В здании ремзоны на втором этаже Тимур с Костиным переглянулись. Трупы дежурной смены охраны они уже вынесли на улицу, очистив их от амуниции, и в последние десять минут нашли себе забаву – стреляли из винтореза в окно по шишкам на елках. Боеприпаса для винтовки было прилично, десять магазинов по двадцать патронов в каждом, и один магазин они уже расстреляли.

– Пойдем? – спросил Костина Тимур.

– Давай ты, тебя же звал, – ответил Костин, поглаживая деревянный приклад снайперской винтовки.

– Эээ, ты хитрый какой. Он имел ввиду, чтобы вдвоем шли, – протянул Тимур.

– Да ладно тебе... иди давай, я пока пулять не буду, одному не в кайф, – уговорил Костин дагестанца. Тот быстро сбежал по лестнице, а боец, оставшись один, потянул за веревку, и полез на потайной этаж. В комнате, в которой до этого находилось два трупа, одному было неуютно. Костин залез наверх, и, приникнув к бойнице, решил по приколу выцелить Тимура. Улегшись у смотрового отверстия, он увидел дагестанца, бегущего по снегу к желтому зданию, так похожему на здание ремроты, в которой Костин тянул лямку службы всего пару дней назад. Приникнув к прицелу, боец даже не удержал тихого возгласа удивления, настолько близко он сейчас видел спину Тимура. Такое ощущение, что протяни руку, и дотронешься. Поднял прицел повыше, и увидел командира, который сидел на бронетранспортере, и в люк заглядывал.

– Серег, давай еще кружок проедем, как Тимур подойдет, – стукнул лейтенант по открытой крышке люка механика водителя.

Ответ Сергеева лейтенант не расслышал, потому что в этот момент тишину рванули звуки басовитых выстрелов, похоже из гранатометов. Савичев дернулся, подошва скользнула по металлу брони, и хоть он и сгруппировался, но больно приложился локтем и коленом одновременно. Он скатился с брони, не удержавшись на ногах, и больно приложился об землю, глухо хакнув. Тут же воздух справа и слева прочертили две дымные нитки. Одна ударила в здание автомастерской, откуда Тимур должен был только что выйти, вторая в желтое здание ремзоны. Синхронно раздались два объемных взрыва, стеганувших по ушам, на землю рядом с бронетранспортером посыпались осколки стекла, черные дымящиеся ошметки мебели. Даже стеклопакет целиком на землю приземлился, подняв кучу снега.

– Серега ходу!!! – глухо, еще не восстановив дыхание, крикнул Савичев, запрыгнув в боковую десантную дверь, и услышал, как лязгнул закрываемый колхозником люк.

Машина прыгнула вперед, так что лейтенант, устремившийся к месту наводчика, полетел головой вперед, и скулой поймал металл обшивки. Брызнула кровь, но Савичев не обращая внимания, приник к чебурашке прицела. Шлемофон уже был на голове, а как провод в розетку воткнул, лейтенант даже и не понял. Жало автоматической пушки резко заметалось по сторонам. В прицеле мелькали бетонный забор, крашеные грунтовкой ворота, кроны деревьев. Вспомнив, с какой стороны раздались выстрелы, и мгновенно прикинув примерное направление, лейтенант зарядил из пулемета длинной очередью по кронам деревьев слева направо. Еще одна очередь, уже справа налево, чуть выше. Все, в прицеле появилось желтое здание, и на секунду Савичев задержал на нем взгляд. Несколько окон на этаже были выбиты, из них валил густой дым. Тут лейтенант даже не увидел, а шестым чувством понял, что в здании прилетел еще один заряд. Стены второго этажа будто сжались, и тут же несколько окон плюнули огнем вперемежку с черным дымом. Походу из шмеля прилетело, успел подумать лейтенант, но тут же повел прицелом по сторонам, ища пока невидимых врагов. "Петров и... Ильченко", – всплыли в памяти фамилии бойцов, оставленных бдить на втором этаже. Петрова все называли рыжим за его привычку говорить: "Что я, рыжий, что ли?". Даже надеяться сложно, что они там выжили в этой стене пламени.

– Командир!!! Ворота!!! – заорал Сергеев благим матом, надавив на тормоз. Колеса застопорились, но бэттэр несколько метров прокатился юзом по снегу.

Розетку в ТПУ боец конечно не воткнул, но Савичев его и так услышал. Жало пушки метнулось к воротам, в прицеле мелькнул черный бок микроавтобуса, и тут же, дальше за выбитыми машиной воротами лейтенант увидел движение. Мгновенная заминка, и влетевший автомобиль исчез из поля зрения, а из придорожного леса в бронетранспортер ярким росчерком в сером воздухе метнулась реактивная граната. Спас машину Сергеев. Двигатель сзади ревел, БТР начал грести назад рыхлый снег всеми восемью колесами еще до выстрела, и заряд прошел перед самой кабиной. Лейтенант одновременно утопил кнопки спуска пушки и спаренного пулемета, трассы выстрелов ушли в то место, откуда только что стреляли из гранатомета. В прицеле было хорошо заметно бетонное крошево, летящее от забора, когда туда попали снаряды автоматической пушки, в тот момент, когда бэттэр откатился назад до такой степени, что ворота исчезли с линии прицела. Савичев тут же навелся на угол дома, и снарядов семь выпустил через стену, примерно в то место, где должен был сейчас быть черный автомобиль.

– Шлемофон одень, связь внутреннюю включи!!! – заорал лейтенант Сергееву.

– Командир! – раздался близкий голос водителя через несколько секунд в ухе.

– Сдавай задом, вокруг объедем! – выпустив еще несколько снарядов в угол здания и бетонный забор, скомандовал Савичев.

В это же время с трудом открывал глаза рядовой Костин. Он лежал на полу, уткнувшись лицом в грязный бетонный пол. Боец попытался приподняться на локтях, с первого раза не получилось, и голова опять упала на пол. Боли от столкновения носом и щекой с твердым полом Костин не почувствовал, чему сильно удивился. Попробовал еще, и на этот раз получилось. Приподнявшись на локтях, он уткнул лицо в ладони, переводя дыхание. Носом дышать почему-то не получалось, только ртом. Отведя ладони от лица, он попытался сфокусировать на них взгляд. Смотрел долго, секунд десять, пока, наконец, мутная пелена перед взором не исчезла. Так, ну руки хоть на месте, подумал рядовой. Тут же он понял, что абсолютно ничего не слышит. Слегка помотал головой, и тут же пожалел об этом – стены помещения закрутились вокруг него с дикой скоростью. Решив так больше пока не экспериментировать, Костин прижал ладони к ушам, прислушиваясь к ощущениям. Уши вроде бы на месте, но в голове гул стоит, не прекращающийся. Боец все так же лежа на локтях, от ушей провел ладонями по лицу, стряхивая пыль. Посмотрел на свои руки, и даже не очень удивился, увидев, что ладони окрасились в бурый цвет. Крупные капли крови с ладоней падали на светлое дерево приклада винтовки, лежащей на полу перед бойцом. "Это что же такое взорвалось тут?" – удивился про себя Костин. Он уже понял, что его контузило, похожие ощущения у него были, когда на одном грузовике в автопарке, еще по гражданке было, газовый баллон взорвался. Жахнуло тогда здорово, он тогда с полминуты ничего не слышал, но те ощущения все же были слабым отголоском того, как солдата корежило сейчас. Он перевел взгляд на смотровое отверстие, на улицу. Изображение за глазами не успевало – вроде бы он уже смотрел в сторону улицы, а картинка перед глазами только ползла, фокусируясь на лежащем в снегу теле. "Тимур", – совсем без удивления подумал боец. Костин взял лежащую перед ним винтовку, приникнув к прицелу. Действовал сейчас он на автомате, не как обычно. Осознание того, что он делает, приходило постфактум – взял автомат в руки, увидел автомат в руках, понял, что автомат взял. Посмотрел в прицел, понял, что в прицел смотрит – мысли так же не успевали за действиями, как картинка перед глазами за взглядом. В прицел боец присмотрелся к лежащему на снегу Тимуру и тихо ахнул. Судя по всему, осколком от взрыва Тимуру прилетело в голову. Он лежал лицом в снегу, который обильно окрасился кровью. Костин оторвался от прицела, и открыл второй глаз, посмотрев дальше. Он ожидал увидеть командира, который наверняка слышал звук взрыва, и сейчас должен был бежать к нему, к Тимуру. Но увидел совершенно другое – знакомый еще по бегству из узла связи приметный черный микроавтобус, у дух спецов в черной форме. Фургон медленно ехал вдоль стены по глубокому снегу, черные на полусогнутых двигались за ним, держа оружие наизготовку. Автомобиль двигался тяжело, и, судя по фонтанам снега из под колесных арок – водитель жал газ на до упора. Костин опять приник к прицелу, уже не закрывая один глаз, присмотрелся к Тимуру, начиная понимать, что взорвалось в здании что-то не просто так. И не осколком его сослуживцу в голову прилетело. Он тут же попытался перевести прицел на черные фигуры, но получалось плохо. Картинка перед глазами двигалась медленно, не успевая за взглядом, а сопоставить галочку в прицеле с двигающейся черной фигурой казалось нереально сложно. Вдруг оба спеца резко остановились, и почти синхронно выдернув из-за спины трубы одноразовых гранатометов, взвели их. Костин, задержав дыхание, и понимая, что сейчас тот самый момент, который упустить нельзя, приник к прицелу. Туловище одного из черных закрыло почти всю прицельную сетку, и рядовой почти нажал на курок, как в голове мелькнула мысль: "Бронежилет!". Очень медленно, как ему казалось, Костин повел галочку прицела к голове в черном матовом шлеме, и в тот момент, когда закрытое черной маской лицо оказалось в центре сетки, рядовой нажал на спуск. Выдохнул, и тут же почувствовал, как пол под ним поднимается и начинает кружить его. Собрал все силы, и широко открыв глаза, пытаясь остановить вращающуюся вокруг себя землю, сделал в сторону упавшего черного еще несколько выстрелов. А потом свет выключился.