Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

– Все, отставить смех, выводим товарища, – прервал веселье Артем.

Я остался дышать воздухом рядом с машиной, парни скрылись в отделе. Про трофеи под сиденьями никто даже не вспомнил. Подышал воздухом прилично, устал дышать даже, поэтому закрыл машину, и пошел в отдел.

– К кому? – невежливо был остановлен незнакомым мужиком в форме прямо у входа.

– Хм. К начальству вашему, – тут я подумал о том, что не помню фамилии подполковника, а фамилию сержанта даже и не знаю.

– Только недавно должны были три парня зайти – Артем, сержант, и еще двое, в похожей одежде, – я показал на свою горку. Мужика привезли в желтом пиджаке.

– Ну, были такие. И что?

Хм. Действительно, и что?

– Я с ними как бы.

– Ну с ними и с ними, сейчас то чего хочешь?

– Эээ... Пройти, их найти.

Коротко последовал короткий и обезоруживший вопрос, в переводе на русский нематерный звучащий как "Зачем?"

– Надо Митричу доложиться, – внутри уже начало закипать. Я на уазике, два пять семь, сейчас за водителя, вон он во дворе стоит. Как Амельченко подстрелили, я с сержантом и работаю. Проблемы с машиной были, смотрел, сейчас зайти надо. Вчера тут капитан сидел, – я показал на стойку, пока показывал, в памяти всплыла фамилия затюканного капитана, – Левшин его фамилия, должен меня помнить.

Выдав такую тираду, в которой я собрал почти все знакомые фамилии, я уже увереннее смотрел на милиционера.

– Да? Ну тогда ладно, иди, – он покачал головой, поджав губы.

"Обманули дурака" – шепнул я сам себе и пошел, поднимаясь по лестнице. Вход на второй этаж был посередине длинного коридора, а кабинет Митрича как помню, находился в той части, которая направо. Не забыл, надо же. Третья дверь, на открытой двери табличка – "Начальник РОВД" и еще одна табличка ниже – "подполковник Щербаков Дмитрий Мелетеевич". Вот и фамилию запомнить можно. В кабинете никого, дверь открыта, в пепельнице плохо затушенный окурок дымится. Недавно только был. Ладно, прогуляемся. Прошелся по всему коридору, задерживаясь у дверей ненавязчиво, может знакомый голос услышу. Безрезультатно. Народа сновало много, из-за некоторых дверей слышались разговоры, где-то и крики, но знакомых голосов не слышно. В одном кабинете явно кого-то били, слышались глухие звуки ударов, и резкие вопросы, смысл которых на фоне стонов и бессвязного мата мне было не разобрать. Прошелся еще раз, иногда натыкаясь на заинтересованные взгляды встреченных людей, но вопросов никто не задавал. Опять потоптавшись у пустого кабинета, пошел на третий этаж. Всегда нравилось ходить там, куда пускают с ограничениями. В воинской части от караульных бегали с другом, на радиостанцию одну зашел как-то, в морге был, в кабине локомотива, в метро ночью забирался, да много где был. Пока ума не прибавилось. И хотя здесь я сейчас легально, начальство ищу, вспомнились те ощущения, за которыми гонялся в юности.

На третьем этаже людей было поменьше. Сначала пошел налево. Пустых кабинетов по ощущению больше, людей совсем нет. Или все в поле, или просто тут так работают тихо. Шел к концу коридора, посмотрел назад, сделал пару шагов пятясь, и начал разворачиваться, развернувшись вокруг себя.

– Ой! – возникла прямо передо мной милиционерша. Я чуть отшатнулся, и присмотревшись, узнал ее – та самая миловидная женщина, которая записывала нас в журнале, когда подполковник оружие выдавал.

Она только что вышла из одного из кабинетов, и я в нее чуть не врезался, резко остановившись буквально в нескольких сантиметрах. Несколько долгих секунд мы стояли почти вплотную, глядя друг другу в глаза, притом отстраняться она даже и не думала. Лицо красивое, правильное, глаза пронзительно голубые. Но на коже густой слой тонального крема, и у глаз уже появляются мелкие морщинки, машинально подметил я. Настолько вблизи возраст все-таки виден, хотя если в темноте, свернули мои мысли на определенный лад. А вот парфюм у нее хороший, мне понравился.

– Эээ... Елена Николаевна, здрасте, – имя всплыло в памяти, и я нарушил молчание вдруг севшим голосом.

– Ммм... а мы знакомы? – она чуть наклонила голову.

Она была на каблуках, но все же ее глаза были чуть ниже моих, так что смотрела она снизу вверх. Взгляд выглядел немного озорным.

– Вы меня в журнал записывали, когда я оружие получал.

– А, ну да, – изогнула дугой она брови. Помню, помню. Старцев, Александр Сергеевич, правильно?

– Даже не представляете, насколько мне приятен тот факт, что вы меня запомнили, – осторожно закинул я удочку.

Она чуть отстранилась, мельком оглядев меня с ног до головы. Потом заглянула мне через плечо вглубь коридора, видимо посмотрев, присутствует здесь еще кто-либо, кроме нас.

– И что же вы сейчас здесь делаете? – тон немного сменился, добавилось официоза.

– Начальника ищу, всего этого, – сделал я неопределенное движение рукой, как бы разграничивая, что начальник всего этого не мой начальник.

– Щербакова?

– Именно, – вовремя я табличку на кабинете увидел.

– Кабинет Дмитрий Мелетеевича этажом ниже, – она опять чуть наклонила голову, уже в другую строну.

Нет, все же умеют некоторые женщины буквально несколькими движениями в сочетании с парой фраз делать так, что все дееспособные мужские особи вокруг, если не забывают обо всем, то, как минимум, задумываются о смене приоритетов дел текущих.

– Дмитрия Мелетеевича в кабинете нет, поэтому я и решил прогуляться. И знаете, совсем не расстроился, когда вас случайно встретил, – неуклюже попытался я намекнуть на комплимент.

Да, с девушками у меня не всегда получается, и знакомлюсь всегда со скрипом, но бывало пару раз, когда случайные знакомства сразу же приводили к совместному завтраку. Сейчас, во взгляде симпатичной милиционерши, я видел некий интерес, спонтанно могущий перерасти в нечто большее. Она, будто подтверждая мои догадки, несколько секунд раздумывала, оценивающе глядя на меня.

– Дмитрия Мелетеевича и здесь нет, это точно. А вы, Александр Сергеевич, очень кстати тут проходили. Пойдемте, мне поможете, – после короткого раздумья произнесла она, и двинулась в другой конец коридора.

Идя за ней, я старался не все время смотреть на изгибы очень симпатичной фигуры, но не очень получалось. Может, конечно, юбка все стягивает, но вряд ли, это не джинсы, в которые можно втиснуться и не будет так очевидно, что все отвиснет, когда эти джинсы будут сняты. И талия в порядке, даже форменный китель не совсем скрывает приятственные изгибы. Чуть в плечах широковата, но общего впечатления для меня это не портило. Да, держит себя в форме Елена Николаевна, многим бы молодым девушкам у нее поучиться. А то иногда на пляж придешь, а там такие сударыни на песке валяются, ужас. Девушки по двадцать – двадцать пять лет, и уже талия отожрана в размер с бедрами, животы безобразные, целлюлит. Многие даже футболки и юбки не снимают, прямо так купаются. Зато да, МакДак, ммм, вот что я люблю. Фу блин.

Когда Елена остановилась в конце коридора, я опять чуть в нее не врезался, все-таки засмотрелся. Она извлекла из кармана ключи, и открыла дверь с надписью "бухгалтерия". Я вошел следом за ней в приличных размеров кабинет, в котором стояло четыре стола, и куча разных шкафов. В центре кабинета было навалено несметное количество коробок.

– Так, Александр Сергеевич, – немного ерничая, произнесла она,– мне требуется грубая мужская сила. Вот эти все коробки, – ткнула она пальцем в кучу, – необходимо переместить туда, – тут ее пальчик показал на незамеченную мной ранее дверь с табличкой "Архив". Пойдем, покажу, – неожиданно перешла она на ты, и скрылась за дверью, я метнулся следом. По размеру помещение, как и бухгалтерия, но столов нет, четыре ряда стеллажей, многие полупустые.

– На каждой коробке буквы написаны, здесь стеллажи по алфавиту расписаны. Сделай все красиво, восстанови порядок. А я пока кофе сделаю, будешь?

– Из таких рук, даже уксус с удовольствием, – посмотрел я ей в глаза.

– Эх, мальчик, – качнула головой и немного грустно улыбнулась она, а проходя мимо, задела меня стянутой кителем грудью. Специально, наверное, место в проходе было много.

С глупой улыбкой на лице довольно быстро перетаскал коробки. Кофе мой все не появлялся, и я томился ожиданием, прикидывая дальнейшие действия и перспективы. Походил по кабинету, посмотрел на мелочи на столах, составляя впечатление о сотрудниках, вернее сотрудницах милицейской бухгалтерии. На всех столах набор безделушек и календариков почти одинаков по смыслу, все те же баянистые картинки и фразы из интернетов, распечатанные на черно-белом принтере и развешанные по стенам. Лишь на одном столе выделялись сувениры кричащие о том, что они из Турции и из Египта. Да, тут самый цимес, в отпуск на попсовые пляжные курорты съездить. У меня знакомый есть из Окуловки, так у него каждая третья фраза начинается со слов: "а вот когда я был в Турции...". Далеко не все такие конечно, но очень сильно в глаза все-таки бросается. Всегда будут люди в обществе, которые напоказ одевают "малиновые пиджаки", думая, что это выглядит модно, круто, и современно.

На одном из столов лежало несколько стопок личных дел, я подошел, и зачем-то оглянувшись, начал рассматривать. Папки были хаотично набросаны друг на друга, видно как раз ради их поиска коробки из архива и принесли все в этот кабинет. Так, что здесь. Стандартные для криминальных хроник скуластые лица бритых уголовников, на папках имена и фамилии, номера статей, которые для меня как темный лес. Перекладывая папки, я ни знакомых лиц, ни имен не увидел. Отложив последнюю, я прошел в помещение архива. Окна там выходили на площадь, а как там товарищи то мои? Ключи то от бобика только у меня, поэтому если они закончили, должны уже топтаться у машинки. Времена, когда жили без мобильников и о встречах договаривались по городскому телефону заранее, и внимательнее относились ко времени, быстро забылись, воспринимаясь анахронизмом. Придется опять привыкать, хотя есть надежда рации короткие где-нибудь отжать. Выглянул в окно сквозь пыльное стекло, у машины никого не было, это хорошо. Мне еще кофейку попить удастся. При мыслях о кофейке на лице опять непроизвольно растянулась довольная улыбка.

– Лена! – вместе со звуком открытой двери раздался зычный голос, прервав мою щенячью радость, я даже подпрыгнул от неожиданности.

– Лен, ты здесь? – все тот же голос, и звук шагов по кабинету.

Я стоял как вкопанный у окна, наблюдая как в замедленной съемке движение золотистого цвета разболтанной дверной ручки. Дверь открывалась в мою сторону, и кто там, видно мне не было. Я постарался принять безразличное выражение лица, всем своим видом показывая, что так тут просто, трамвая жду.

– Лена! – дверь открылась, но не распашку. Обладатель голоса в архив не зашел. Самое время привлечь к себе внимание, чтоб не выглядеть потом неудобно в глазах неизвестного посетителя кабинета. Дверь начала закрываться, я уже набрал воздуха, чтобы кашлянуть.

– Да где эта коза, то, а? – раздалось гораздо тише, притом голос очень знакомый.

Дверь хлопнула, закрываясь. Рот я закрыл от неожиданно резкого отношения к моей приятной знакомой, но опомнился, и шагнул к двери, потому что не хотелось выглядеть в роли подслушивающего. Я сделал даже несколько шагов, но тут вошедший выдал несколько грязных матерных эпитетов в адрес не найденной Елены, и после такого показываться на глаза вошедшим расхотелось. Сразу появилось ощущение, будто в чужое грязное белье влез, и не хотелось, чтобы кто-то видел меня за этим занятием.

– Да ладно, Митрич, что так грубо. Елена твоя очень приятная женщина, – неожиданно оказалось, что вошедший не один, и обозначилась фигура, так нелицеприятно отзывающаяся о Елене Николаевне. Неприятное открытие, надо сказать.

– Да епть, приятная во всех отношениях.... Только нет ее, когда надо. Ладно, давай к делу. Смотри, переворошили коробки, вот я тебе отобрал кандидатов, – послышались звуки перекладываемых с места на место папок личных дел.

– А какие тут куда? – спросил собеседник Митрича.

– Вот этих и этих надо дернуть. Сейчас всех их выцепляй, и закрывай под охраной. За сегодня получится?

– Попробую, но вряд ли.

– Не попробуй, а сделай. И так везде опаздываем. Короче, кровь из носу этих закрывай, пусть посидят, подумают. Вот этих, видишь? Сколько их тут, семеро. Этих в расход надо, полюбому. Кто у тебя сможет?

– Хм. Не знаю, – последовала недолгая пауза, – да все смогут, я думаю. Только когда? Этих отлови, этих в расход. Разорваться? У меня же четыре человека всего! Остальные разогнаны по краям, не найдешь сейчас.

Периодически я посматривал в окно. Глянул опять, парни уже стоят у машины, и Тема заглядывает в окна машины, приложив руки к стеклу, чтоб не отсвечивало. Блин. Появилось желание все-таки выйти, сказать подполковнику, что...

– Слушай, а давай я тебе ушастого отдам? Он там с городскими долбоебами сейчас работает. Пацан шаристый, сейчас только потаскуху эту привезет, и забирай его на...

– Петрова то?

– Ну, его.

– А что за долбоебы?

– Не видел что-ли? С поезда которые. Я этому, Зорину, дал задание штук десять их подогнать, только трое пока. Мля, сдуру им оружие надавал, а этот хер видно просек что-то, мне только троих отправил. Козел, мля. Ладно, сегодня подъедет, разберемся. Ну так вот, там парней много на поезде было, вот несколько ушастый с собой возит, Амельченко завалили же, а этого гондона не выцепить.

– Какого?

– Хохла, Тищенко. На больничном, и не появляется говнюк.

– Ааа... Ну и че городские, как?

– Да такие, – последовала пауза, видно Митрич гримасой показал, какие мы на вид, – понтов много.

Мне стало обидно. Вот так вот, ходишь в школу, ходишь, а тут бац.... Мыслей выйти уже не было, как и не было мысли высказать про долбоебов, их там двое, да и Митрич поздоровей меня, как второй не знаю.

– Ой! – раздался вдруг женский голос.

Так. Вернулась Елена Николаевна.

– Лена, епть! Ты где бродишь?

– А... Эээ... Кофе ходила делала, а что? – секундное замешательство прошло, в голосе проскальзывают стальные нотки.

– Млять, Лена, я тебе сказал далеко не уходить из кабинета, какого хера ты сюда поперлась?

– Дим, ну коробки же надо было по местам разложить...

– Да боже жеж ты мой, – голос подполковника выражал крайнюю степень раздражения, – ну нахера? Я что, просил? Мне нужны они еще! Что за люди то, а...

– Короче..., – после недолгой паузы. Сиди кофе тут пей, сейчас вернусь. Серега, пойдем ко мне, закончим, – по дощатому полу забухали шаги.

Входная дверь хлопнула. Почти сразу же тихо открылась дверь архива. Встретившись с Еленой Николаевной глазами, я только пожал плечами и виновато улыбнулся.

– Не заметили они тебя?

– Да не.

– А чего не показался?

– Да ругался он сильно, я и тупанул малость. А потом уже не хотелось.

– Ладно. Пойдем кофе попьешь.

– Я б с удовольствием, да вон, парни уже жду..., – я кивнул в сторону окна, но идти не спешил, даже шага не двинул.

Елена пожала плечами, но ничего не сказала. Мы смотрели друг другу в глаза, пауза затягивалась. Я мысленно крыл себя матом, но ничего в голову не приходило.

– Ну... ладно, иди, раз надо, – немного разочарованно вздохнула она, и отвела взгляд.

Я сделал несколько шагов, набрал воздуха, и обернулся к ней.

– Может вечером, кофе вместе попьем? – сказал, и внутри все опустилось. Вот ведь блин, за два дня несколько человек завалил в глаза практически, а девушку на кофе пригласить стесняюсь. Она посмотрела на меня немного по новому, слегка улыбнулась и качнула головой, убирая локон со щеки.

– А давай. Вечером это во сколько?

– Не знаю. Я сейчас человек подневольный, так что как освобожусь. За тобой заехать?

– Заезжай. А куда пойдем?

– Не местный, не знаю даже. Может у тебя? – опять задержал я дыхание от собственной наглости.

– Может и у меня. Посмотрим.

– Одна живешь? – наглеть, так наглеть.

С ответом она помедлила.

– Сегодня дома никого нет, так скажем, – уклончиво ответила она. Глаза не отвела, но щеки чуть залило румянцем.

– С деревяшками беда, – достал из кармана и показал ей мобильный, – так что без звонка. Куда заезжать?

– Речная, тридцать пять.

– Окей, подъеду, – улыбнулся я, и кивнув ей, вышел. В коридоре чуть на бег не перешел, парни извелись все, чую.

Вихрем слетел по лестнице, и все с той же глупой улыбкой пробежал под взглядом дежурного. Тот даже рот открыл, но сказать ничего не успел, я уже на улице был.

– Алекс, где тебя носит? – выразил недовольство Геша. Че лыбишься, мы уже замерзли тут! Ты че такой довольный? В туалете белоснежку вспоминал?

– Ща, расскажу. Попозже, – я уже убрал улыбку с лица, и возился с замком двери. Шутки про белоснежку не слушал. Открыв, прыгнул на сиденье, поморщившись от прикосновения к выстуженному дерматину. Содрогнувшись от холода, я завел уазик, и весь сжался, не выпуская тепло, ожидая, когда движок чуть нагреется.

Артем сходил в здание, и зачем-то Мишика привел, и посадил в машину. Сам к моему удивлению уселся сзади, на переднее сиденье сел Жека, положив автомат на колени.

– Алекс, давай едь уже быстрее, – поторопил меня сержант.

Я пожал плечами, и тронул бобика с места, стараясь сильно не газовать, не напрягая холодный двигатель.

– На поляну, где утром были, – ответил на мой вопросительный взгляд Тема.

26 апреля, вечер.

Поселок Тихая заводь.

Раньше его звали Михаилом. Год назад он стал просто номером семнадцать. В отличие от других пациентов, как их называли, глаза у него приобрели желтоватый оттенок. В темноте, в отличие от других измененных, лучше видеть он не стал, видимо что-то в процессе процедуры прошло не так. Зато он стал двигаться гораздо быстрее остальных. Все специалисты, которые его исследовали, сами не могли понять, что же произошло. В попытке воспроизвести тот же результат, как и с ним, угробили нескольких кандидатов в пациенты, об этом ему сам руководитель проекта сообщил, Давид Яковлевич. Старикашка в отличие от других специалистов измененных любил, и часто делился с ними разными новостями, как по работе, так и по жизни за забором. И никогда не называл по номерам, помня каждого по имени.

Тот, которого раньше звали Михаилом, даже скрипнул зубами при этих воспоминаниях. На фоне отстраненного равнодушия специалистов центра душевно-свойский стиль общения старика выглядел издевкой. Жаль, что его так и не смогли найти, когда все пациенты госпиталя обрели свободу. Он бы с удовольствием ему глотку порвал. Сумел уйти Давид Яковлевич, вернее увезли его. Но ненадолго он свой конец отсрочил. Многие из измененных сразу же исчезли в лесах, после освобождения, но более половины выживших в день катаклизма остались на месте. Вначале они ожидали группу зачистки, собираясь дорого продать свои жизни. На исходе вторых суток стало ясно, что никакой зачистки не будет, и новоявленный социум начал определяться со своим местом в новом мире. Одной из основныхзадач стало уничтожение всех, причастных к проекту. Эта задача стояла второй по приоритету, первая – найти свой ареал обитания.

После этого Михаил ушел. У него были свои приоритеты. И своя месть. Измененным он стал, как и большинство, выйдя по условно-досрочному освобождению, и уехав от ворот пеницитарного учрежденияна попутной голубой Газели. А вот за решетку он попал благодаря Еремеенко Георгию, красноборского чиновника и успешного предпринимателя, у которого долго работал. Но как только некоторые делишки всплыли на поверхность, Михаил взял все на себя, и поехал отбывать наказание. Взамен Еремеенко наобещал ему золотые горы и прочие профанации. Даже на свидание один раз приходил, мол, помню про тебя, не раскисай. Когда Михаил досрочно выходил на волю, первые несколько часов радость в его душе перемешивалась с чувством горячей благодарности к своему покровителю, который смог вытащить его на волю. И тем горче стало разочарование, особенно в тот момент, когда Давид Яковлевич ему между делом сообщил, что с подачи Еремеенко Михаил сюда и попал.

Сейчас он ждал. В этом поселке Еремеенко проводил большинство своего свободного времени, но вот уже второй день его коттедж стоял пустой. Лишь двое были из прислуги, полностью оловянные, видно здесь тоже волна прошла. А в соседнем коттедже собралась шумная компания. Вчера Михаил не сдержался, зашел в гости к молодежи, собравшийся на вечеринку. Вот ведь, что за люди, лишь бы выпить и потанцевать, и совершенно неинтересно, что в окружающем мире происходит. Поначалу Михаил решил их не трогать, но случайно увидел девушку, в панике прибежавшую в этот самый коттедж из леса. Как оказалось, ее напугали овощи с лодочной станции, тоже под волну попавшие. Он даже помахал ей рукой, и громко смеялся, когда она с испуга перепрыгнула через забор. Но, глядя на ее движения, он вдруг сильно захотел плотского наслаждения. Все же в том, что им кололи в центре, явно был и аналог препарата, который дают солдатам, чтобы снизить половое влечение. Так что, отсмеявшись, он направился в гости. Предварительно разобравшись с шумной компанией молодежи, поехавшей в лес вытаскивать из канавы машину, на которой та девушка и приехала. Тут Михаил сделал для себя еще одно открытие, оказывается, убивая, он начал испытывать буквально физическое наслаждение. Он и в центре убивал, им часто кукол завозили, но никогда и такого отголоска эмоций при убийстве не ощущал. Открытие надо сказать приятное, и залетев в коттедж, он еле сдержался, поймав кураж, оставив в живых для себя одну девчонку. Правда, прожила она недолго, и Михаил открыл новую грань своих возможностей. В следующий раз надо будет попробовать, чтобы подольше прожила. К тому же далеко за ними ходить не надо, несколько человек закрылись в комнате наверху, он хорошо ощущал страх, исходивший от них. И среди них была та самая, которая так грациозно через забор перепрыгивала. Пусть посидят пока, решил Михаил. Затащив вчера нескольких бездушных в коттедж, где только бойню устроил, он ушел спать. Сегодня, очень хорошо выспавшись, и придя обратно, он очень удивился прогрессу оставленных в коттедже бездушных. Настоящие трупоеды. И двигаться намного быстрее стали. Хищники какие.

Поднявшись по лестнице, он прислушался к происходящему за дверью. Там еще, голубки, боятся сидят. Их страх настолько густой, руками можно потрогать. Михаил усмехнулся, и размеренно постучал в дверь. Оттуда раздался сдавленный всхлип, и даже звуки дыхания прекратились. Он засмеялся, и со скрежетом провел когтями по двери. Ему начинало нравиться, когда его боятся. Так, а это что? Звук работающего двигателя. Как не вовремя, даже если это Еремеенко. Ладно, он сюда еще вернется. Михаил выбежал на улицу, и в несколько прыжков оказался на одном из пустых участков, легко перепрыгнув двухметровый забор.

На главную площадь поселка заехал милицейский УАЗ,и оттуда вышло четыре человека, все с оружием. Так, и пошли в тот самый дом, где грациозная девушка его ждет. Ладно, девушек хороших много, а на рожон Михаил никогда старался не лезть. Пытаясь унять раздражение и злобу, клокотавшую в груди, он уже решил уходить, как один из приехавших милиционеров выбежал на площадь, и загнал уазик во двор коттеджа. Пока он разворачивался. Михаил с удивлением заметил на крыше машины голубой флажок футбольной команды. Вот это да, эти то адепты как сюда добрались? Футболом Михаил интересовался поскольку постольку, но с недавнего времени, как эта самая команда начала свое восхождение на футбольный олимп, используя методы слона в посудной лавке, он начал пристально следить за футболом, болея не за, а против. Нет, он так просто уже не уйдет. В голове созрела идея.

26 апреля, вечер.

Старцев Александр, Великопольская волость.

– И что?

Мы стояли на той же поляне, где совещались еще утром, я даже на свои следы встал. Парни курили, жадно затягиваясь, мне хватало кристально чистого воздуха, которым я дышал, стараясь не попадать в сигаретный дым. Артем смотрел в небо, Егор пытался убрать несуществующую грязь из-под ногтей, Жека смотрел за Мишиком, в машине.

Все молчали, на мой вопрос пока никто не отвечал.

– Ну?.., – опять спросил я.

– Этого..., – кивнул головой в сторону уазика Артем, – ну..., того...

– Чего того? – машинально спросил я, хотя уже понял, о чем речь.

– Ну того, ептыть...

– Партия сказала Мишика в расход, – посмотрел на меня Жека.

– Ну и... че, опять мне? – я удивленно окинул всех взглядом.

– Давайте я, – встрял Геша. Бледный, но спокойный.

Помолчали.

Блин, в голове не укладывается, если задуматься. Еще пару дней назад на красный свет светофора даже ночью останавливался, а сейчас стою и с ментом решаю, кто будет человека убивать. Насколько мало потребовалось времени, чтобы отринуть многие условности. Если задуматься, в голове не укладывается. Я старался не задумываться.

– Ну давай, – после паузы сказал Артем, пожав плечами.

– Эээй, дрюг, выходи, – обернулся к уазику Жека.

Друг не выходил. Жека подошел к открытой двери, не залезая внутрь, схватил того за загривок, и выкинул в снег. Мишик завозился на земле, похожий на большого неуклюжего жука.

– Не надо, пожалуйста не надо!.. Я что скажете... не убивайте пожалуйста, – сбивчиво, проглатывая окончания заголосил он, встав на колени, снизу вверх заглядывая нам в лица. Геша смотрел сквозь него, Жека отвернулся. Я взгляд выдержал, глаза не отвел.

Суетливо на коленях Мишик пополз к Артему, продолжая просить не убивать его. Попытался схватить того за ноги, но сержант подошвой его оттолкнул.

– Хотите денег? Много денег! Золото? Много золота есть, отдам, не убивайте только! – пополз он опять к Теме, снизу вверх заглядывая ему в глаза.

Я отвернулся. Всегда, когда другой человек попадает в неудобную ситуацию, мне тоже стыдно и неудобно вместе с ним. Вот и сейчас, здоровый вроде мужик, а валяется и лебезит, изливаясь словами. Хотя я в такой ситуации не был, не мне судить. Может, буду также молить о пощаде. Хотя надеюсь, хватит духу вести себя спокойно. А вообще лучше в такие ситуации не попадать. И уроки не прогуливать, с плохими компаниями не водиться, и портвейн по подъездам не пить, а спортом заниматься.

Поток слов затравленного Мишика прервал сухой выстрел. Оттащили вместе с Гешей толстяка к опушке и бросили в неглубокую канаву. Притом я первый подошел к телу, взявшись за ногу, стараясь не касаться полоски голой кожи между штаниной и носком. Мертвецы мне все так же неприятны, но клин клином вышибают, придется привыкать. И так уже за три дня сколько их навидался. Все же пока тащили, на развороченную выстрелом голову я старался не смотреть, чувствуя, как немного подкатывает к горлу.

Постояли чуть с Гешей у тела.

– Жек, смотри, что один, что второй вроде на вид нормальные парни, а какие отморозки оказывается, – смотря на нас, сказал Тема, пока мы шли к машине.

– Ну да. В расход народ выводят, как два пальца об асфальт. Я их даже боюсь.

– Не бойся, – хмуро глянул на него Геша, – ты нас еще пьяными не видел.

– Ой какие мы грозные, – нервно засмеялся Артем, Жека его поддержал.

– Алекс, ты правильно сказал, как есть гиены, – покачал головой Геша.

Я уже сидел за рулем, и, дождавшись пока Жека захлопнет за собой дверь, завел машину, и задал давно интересовавший меня вопрос.

– Жек, а что за девушку нам надо сейчас привезти?

– Эээ... а ты откуда знаешь?

– Доложили уже. Что за телка то?

– Белоснежка твоя.

– В смысле?

– Дочка Васильевская. Васильева, главы района, – уточнил он, наткнувшись на мой вопросительный взгляд.

– А, это она, которую мы чуть не уработали?

– Я не т-тормоз..., – пробубнил тихо Геша.

– Говорю же, подруга твоя. Езжай давай.

Я тронул машину с места, и поехал по знакомой дороге в сторону от города. Сегодня здесь уже один раз проезжал.

– А где она?

– Да хер ее знает.

– Хм. Куда едем тогда?

– Есть тут недалеко поселок коттеджный небольшой, элитный типа, туда доедем. Митрич сказал, там может быть. Если нет, то по ситуации.

– А на хрена она Митричу?

– Алекс, рули давай, че ты докопался как пьяный до радио?

– Да ладно, рот что-ли устал уже? – посмотрел я с улыбкой на Артема. Тот лишь качнул головой, удивляясь моей наглости.

– Тем, найдем мы эту ко... девушку, а дальше что?

– В отдел привезем. Дальше по ситуации.

– А кто такой Серега, голос такой... чуть с хрипотцой, подчиненный Митрича, но с ним на ты общается? И люди тоже у него в подчинении есть, но сейчас их всего четверо в городе, остальные разогнаны?

– Зайка наверное, а что?

– Что за Зайка? – вскинулся Геша.

– Сергей Зайка, замначальника РОВД. А что?

– Да мы походу с этим зайкой поедем рецидивистов отстреливать.

– Откуда знаешь?

Я кратко рассказа об услышанном в архиве, умолчав о долбоебах и о приглашении на кофе.

– Мда... ладно, посмотрим, – резюмировал Тема, и спросил вдруг, – кстати, а почему Белоснежка, она же черноволосая?

– В фильме Белоснежка брюнетка, – буркнул я, ожидая опять потока шуток, и не ошибся.

Через минут пятнадцать езды свернул по указанию Темы на проселок приличного качества, ухабов даже не чувствовалось, колея накатана. На улице уже смеркалось, но фары я пока не включал.

Пропетляв по сосновому лесу, дорога вывела нас к берегу реки. Красота здесь, особенно летом. Слева на берегу показалась лодочная станция с небольшим причалом, на вид совсем безлюдная. Несколько старых катеров на земле догнивающих, да старый круг спасательный на стене покосившегося сарая, все, за что глаз цеплялся. Следов не видно совсем, снежное полотно нетронутое. После лодочной станции речка вильнула влево, а дорога подъемом в лес пошла.

– Алекс, внатяг езжай, потише, – последние несколько минут Тема рядом на сиденье сидел сосредоточенно, внимательно вглядываясь в окна, автомат зажал между коленей.

– Опа! – почти одновременно выдали мы с ним. Я даже попедали тормоза резко топнул, когда из-за поворота на меня посмотрела агрессивного вида радиаторная решетка черного внедорожника.

– Жека! Геша сзади смотри! – резко сказал Артем, выпрыгивая из двери. Судя по металлическому лязгу двери, Жека выпрыгивал из машины почти одновременно с ним. Я заглушил мотор, и вылез из буханки, не так красиво и мягко как сержант. Жека с Темой уже крутились у кабины, на полусогнутых, оба автоматы у плеча держали. Вдруг Жека поднял руку, они замерли. Перебросились парой слов, после чего Тема зашел в лес метров на пять, и вернулся обратно.

Мы с Гешей подошли к ним, притом Геша дисциплинированно смотрел больше на дорогу, откуда мы приехали. Я обратил внимание, что натоптано у машины неожиданно много. А подойдя к пикапу, увидел, что рядом в канаве лежит знакомый кроссовер, а к фаркопу пикапа от его заднего бампера тянется трос. Заглянул в кабину, сиденья слегка заметены снегом, дверь долго была открыта. Ключ в замке зажигания. Странно. По спине пробежал холодок. Я обернулся – Жека с Артемом рассматривают что-то у кроссовера, Геша стоя на дороге, водит стволом из стороны в сторону. Прыгнул на переднее сиденье, и сзади что-то скрипнуло. Я резко обернулся, но там никого не было, в стекле маячил кто-то, наверное парни в кузове пикапа счастье ищут. Судя по спокойному виду Геши, ничего экстраординарного не происходит. Фух, а я чуть штаны не намочил. Попробовал повернуть ключ зажигания, не получилось. Вернул в исходное положение, повернул опять. Послушался мелодичный звон. Так, ясно, все мигает, бензин на нуле. Видно хозяин машины не удосужился заглушить, уходя. Интересно, бензонасос накрылся, или нет. Я легко выпрыгнул на дорогу, подошел к сержанту. На улице незаметно стало еще темнее, ночь скоро.