Текст книги "Гиены в средней полосе"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– Товарищ лейтенант, я не знаю, кто это. У нас в деревне таких не было, – подошел к шкуре Сергеев, и поднял за холку труп зверя. На задних лапах зверюга ростом была чуть выше невысокого Колхоза.

– Он одну тварь застрелил, остальные его сожрали, – продолжил Сергеев. Сегодня ночью они его, скорее всего, спал мужик. В трусах да майке был. И, похоже, окно они разбили, – отпустил Сергеев зверя, и тот глухо стукнулся черепом об пол. В обычно ровном и безразличном голосе бойца сейчас слышалось неподдельное удивление.

– На выход, Серега, бегом! – выскочил лейтенант из дома, прихватив следом отходившего в сенях от зрелища бойца и Сеню с глазами как блюдца. Сергеев вышел следом.

– Тимур, бегом сюда, – заорал лейтенант, и когда бойцы подбежали, заговорил, – там труп, погрызенный. Было давно, грызли походу большие и опасные волки, как в кино. Тимур, вместе с Колхозом, по правой стороне улицы, Рыжий со мной по левой. В темпе проверяем все дома, вдруг живые остались, внутрь заходим аккуратно. Погнали.

Проверка домов ничего не дала. Многие дома пустовали, трупы нашлись еще в двух. Через десять минут полностью проникшиеся серьезностью ситуации бойцы сгрудились на дороге.

– Так, старшие троек, ко мне подошли, в карту смотрим, – развернул лейтенант выданную вчера Федорович карту километровку. Мы тут, вот деревенька Клязь. Вот здесь воинская часть, интересная, что там сейчас, нам надо разведать. Проезд туда только по лесной дороге отсюда, – ткнулся палец лейтенанта в обрезанной перчатке далеко от деревни Клязь, – но пердячим паром через лес с этого места меньше пяти километров получается. Нам сейчас через поле, до леса. Потом сюда, вот здесь речка. Вот тут, – палец указал на крутой изгиб речки, нам влево надо. Сама часть вот здесь, на карте не обозначена. Она на холме, так ориентироваться можно. Или еще левее принять, тогда в эту дорогу лесную и уткнемся, – палец вновь скользнул по карте. Всем все ясно?

– Тарищ лейтенант, а что за часть интересная? Как у нас? – нахмурив брови в раздумьях, спросил Сергеев.

– Нет, не как у нас. Все, погнали, ты за головняк работай, мы следом. Все, встали, встали, – подогнал лейтенант бойцов.

Когда перешли казавшееся нескончаемым поле и дошли до леса, уже начало светать. Лес был хорошим, чистый и светлый березняк, шагалось по нему легко. В лесу головняк лейтенант отозвал, шагали теперь единой группой, поочередно меняясь, пробивая в снегу тропу. Через некоторое время уткнулись в искомую пойму реки, и пошли вдоль нее.

Пока шли, изредка у лейтенанта появлялось ощущение чужого взгляда, но мимолетно. Все же он был заметно напряжен, и по мере приближения к части нервничал все сильнее. Федорович, когда ему вчера рассказывал про эту воинскую часть, почти ничего и не сказал, сам знал мало. Но жути нагнал. А вместе с тем, что совсем недавно на территории тоже не совсем простого узла связи, в голову Савичеву лезли совсем невеселые мысли.

По лесу вел Сергеев, который, как оказалось, в лесу ориентировался прекрасно, и обещал вывести прямо к искомому объекту. И действительно, когда у приметной излучины реки они повернули в лес, буквально через двадцать минут бойцы почти уткнулись в высокое заграждение из редких металлических столбов, щедро окаймленный колючей проволокой. Метров через пятьдесят виднелся такой же высокий кирпичный забор.

Лейтенант отвел всех на десяток метров, и обернулся, посмотрев на Сергеева.

– Слышь, следопыт, давай как я, – крякнув, лейтенант подпрыгнул, уцепился за острый сухой сук на сосне, пополз вверх по дереву. Давненько он таким не занимался, с того самого времени, как еще на втором курсе к девушке знакомой в санаторий через забор перебирался, пользуясь раскидистым деревом. Савичев отогнал так не вовремя полезшие в голову воспоминания, сосредоточившись на работе.

Сергеев полез на соседнее дерево. Быстро глянув на него, лейтенант осмотрел территорию части. Большой квадрат забора после примерно тридцатиметровой полосы отчуждения. Внутри сразу напротив ворот небольшой плац, притом на нем около десятка машин припарковано, почти все по виду внедорожники, сильно снегом припорошены. За плацем административное здание стоит современного вида, трехэтажное, даже отсюда видно белые рамы стеклопакетов. За административным зданием двухэтажное, вытянувшееся буквой П почти по всей территории части. Одно крыло здания практически отсутствует, снесено под фундамент, как после встречи с авиационной бомбой. В пространстве в центре виднеется футбольное поле, теннисный корт, небольшая аллея, все небольшие постройки там со следами повреждений от взрыва. В каждом углу ограниченной забором территории стоит по двухэтажному зданию, по виду хозяйственного назначения. Лишь одно здание, в самом дальнем углу, явно больше остальных, три здания же однотипные, хотя назначение видимо разное. У одного из них утыкается в небо труба, явно котельная. Второе здание, по всей видимости, ремзона, видны въездные ворота в бокс, рядом машина стоит вывешенная, все четыре колеса сняты. Здания у дальней стороны забора не рассмотреть, далеко. Савичев еще раз осмотрел территорию, запоминая расположение зданий, и съехал вниз по стволу дерева, стараясь не сильно изгваздать камуфляж.

– Так, воины, – дождавшись Сергеева, обратился он к внимательно смотревшим на него солдатам, – по виду там тихо, движения нет и не было. Все снегом засыпано. Сюда смотрим, – он наклонился, и нарисовал примерную схему расположения зданий в части, поясняя по ходу.

– Входим здесь, – показал Савичев и на схеме, и махнув рукой в сторону забора, – Тимур, ты сразу в это здание, Колхоз, ты за ним. Как заходите, занимаете верхний этаж. Кроете нас, мы с Рыжим рвем в котельную. Проверяемся там, дальше двигаем сюда, в главное здание. Как только входим в котельную, Тимур, ты по отмашке сюда, в главное здание. Дальше работаем по ситуации. Так, кого мы там можем встретить. Живых людей, но вряд ли, как-то там... безжизненно. Там или мутанты, как у нас были, или бездушные, как в Бору видели. Если мутанты, сразу отходим под прикрытие. Вопросы есть? Вопросов нет. Погнали.

Проволока в заграждении, судя по вывескам, была под напряжением. Сергеев, схватив большой сук, вопросительно глянул на лейтенанта, и, дождавшись кивка, палкой замкнул все провода. Вороха искр не последовало, и бойцы, используя несколько стволов небольших поваленных деревьев, быстро организовали небольшой проход. Первым полезла тройка Тимура. Лейтенант с опаской смотрел, как в проем пролезает дагестанец, стараясь не порвать камуфляж, ожидая, что кто-то добрый пустит сейчас напряжение. Когда тройка Тимура бежала к забору, а через проем протискивался Сергеев со своими, от сердца немного отлегло.

В тот момент, когда Савичев с неотступно следующим Сеней и бойцами Рыжего подбежал к забору, Тимур с Сергеевым были уже на территории. Для преодоления забора ими использовались несколько стволов деревьев, поверх колючей проволоки сверху был брошен чей-то бушлат. Подсуетились, молодцы.

Лейтенант, спрыгнув с забора, отбежал к углу ремзоны, присел на одно колено, с автоматом наизготовку осматривая территорию. Рыжий с бойцами рассредоточился поблизости, Сеня сзади чуть ли не в ухо дышал.

– Тарищ лейтенант! – высунувшись, призывно замахал рукой один из бойцов тройки Сергеева.

– Сеня, тут, – бросил Савичев, и забежал в ремзону.

Света осмотреться хватало, в помещении было несколько широких окон. Помещение стандартное, двое ворот, две ямы. За ними стенд с инструментами, стеллаж с колесами. На одной из ям стоит синяя пассажирская газель, с надписью "ВысоцкТрансГаз" на желтой полосе, идущей по борту. Боец показал на металлическую лестницу, и Савичев залетел наверх по рифленым ступеням. Зайдя в дверь, лейтенант оказался в сером коридоре, с безликими дверями. Все, впрочем, уже были открыты, в коридоре стояли его бойцы, в основном в конце. Савичев быстро прошел туда, краем глаза примечая обычную офисную обстановку в открытых дверях всех кабинетов.

– Командир, смотрите, – показал говоривший сейчас совсем без акцента Тимур, показывая вглубь последней комнаты.

Лейтенант зашел, огляделся, хмыкнув от удивления. Голые стены, две койки по стенам. Стол, над ним на стене куча мониторов больших, больше десяти. В середине комнаты с потолка свисает веревка. За столом и на одной из коек два тела. Трупы, тут без вариантов. Один на кровати, лежит навзничь, второй головой упав на стол, руки свесились к полу. Охрана объекта, похоже. Савичев подошел ближе, с интересом осматривая мертвецов. Мда, упакованы прилично. Подсветил фонариком, всматриваясь в лицо тому, что за столом. Лет тридцать пять, серьезный мужик по виду. Был. Дошел до второго, примерно такого же возраста. И у обоих широко открытые глаза, непроглядно багрового цвета. Из глаз дорожки кровавых слез.

Тимур, зашедший вслед за лейтенантом, тихо ругался на своем языке. А может, молился.

– Тимур, тише, – поднял руку лейтенант, успокаивая бойца.

Осмотрел трупы, вернее обмундирование. Оба как с картинки, американский спецназ отдыхает. Хотя не то чтобы отдыхает, расцветка цифрового камуфляжа напоминает американский, но темнее, в таком по любому типу местности можно работать. Подошел к тому, кто лежал на кровати. Выдернул пистолет из кобуры – Грач. Засунул обратно, кобуру снял и перевесил к себе на бедро. Выдернул рацию из кармана, так и есть, аккумулятор безнадежно севший. Подумал чуть, и снял с трупа разгрузку, нацепив на себя. Посмотрел по карманам, достал удостоверение. О как, Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков. Интересно, какие наркотики они тут контролировали. Удостоверение положил обратно, подошел к столу, выдвинул несколько ящиков. Опомнился, нашел взглядом Тимура, и головой качнул в сторону второго мертвеца. Понятливый Тимур метнулся туда, приподнял труп, снял с него подвесную, вопросительно уставившись на Савичева.

– Мародерь, – разрешил ему лейтенант.

Александр подошел к металлическом шкафу, открыл, и не удержался от возгласа восхищения, увидев оружие. Калашников и Винторез. Лейтенант взял небольшую винтовку в руки, покрутил, и поставил обратно. Маленькая, будто игрушечная, в то же время выглядит серьезно. Савичев такие раньше только в роликах ютубовских видел. После взял более привычный калашников, осмотрел. Сто третий, с коллиматором, и кучей дополнительных планок. Вместо привычного магазина банка как на РПК бывают.

Пока Тимур возился с подвесной, под завистливыми взглядами своих бойцов, лейтенант, поставив сто третий обратно, подошел к веревке, и немного подумав, дернул. Страшного ничего не случилось, лишь сверху почти бесшумно открылся большой люк, и упала лестница, разложившись. Александр аккуратно поднялся, держа автомат наготове. А тут сюрприз. Чердачное помещение, и хорошо замаскированное притом, потому как по внешнему виду строения не скажешь, что тут чердак есть. Низкий потолок, по стенам узкие бойницы по всему периметру, сужающиеся воронкой в сторону улицы и с полусферами для оружия, как в бронетранспортере, такие с улицы и не заметишь. У одной бойницы, смотрящий за периметр, пулемет пристроился. Потертый печенег, своим видом резко контрастирующий с новизной того оружия, которое в шкафу было. Рядом оружейный шкаф вертикально, открытый. Там видны короба с лентами.

– Сергеев! Бойца одного наверх, и пусть игрушку возьмет в шкафу, остальные за мной, – скомандовал лейтенант,

Тройка Рыжего с Сеней по виду совсем извелись, с облегчением встретив возвращение лейтенанта.

– Тимур, Сергеев! Котельная и крайнее здание с вас. Вместе в первое здание, потом Тимур ты во второе, Сергеев кроет. Я с Рыжим туда, – махнул Савичев в сторону самого крупного здания. Колхоз, как бойца фамилия, которого оставил? Костин? А погоняете как? Кость? Все, бегом!

Тимур и Колхоз с бойцами рванули к котельной, лейтенант повел своих к большому угловому зданию. Бежали вдоль забора, выщербленного осколками, мимо уничтоженного взрывом крыла здания. Вокруг на земле валялись кирпичи, ошметки мебели, припорошенные снегом. Несколько раз Савичев оскальзывался, и, смотря под ноги, видел большое количество бумаги под ногами. Видимо немалый архив взмыл в воздух.

Подбежав к зданию, бойцы одновременно сбавили шаг, ощерившись стволами. Савичев мельком глянул на них, глаза у всех бешеные, все на нервах. "Пусть враги трепещут, раз даже мне с ними страшно", – подумал он про себя.

Смотревшее на них выщербленными окнами желтое строение больше напоминало здание ремроты в спешно покинутом узле связи. Широкие проемы с квадратными непрозрачными стеклами по первому этажу, слева двое ворот. Окна стандартного размера по второму этажу, и там стеклопакеты тоже стоят. Осторожно открыв дверь в металлических воротах бокса, Рыжий с бойцами скрылся внутри. Лейтенант чуть притормозил Сеню, и, оставив у калитки в одной из створок больших ворот, зашел следом.

– Да ну на ... , это же ..... как здорово! – не удержался от возгласа Александр.

В боксе стояло два бронетранспортера, выкрашенные в стандартный для внутренних войск камуфляж. Восьмидесятки по виду, но навороченные по самое некуда, не узнать даже. Лейтенант подошел поближе к одному из них, рассматривая. Башня лафетной компоновки, из нее торчит длинное жало пушки тридцатимиллиметровой, как на БМП. Да и корпус доработанный, отличается от обычного. Но не девяностый, Росток который, там передок другой совсем, резюмировал для себя Савичев. Он взглянул на застывших по сторонам солдат, напряженно всматривающихся по сторонам.

– Рыжий, в том здании наверху два трупа было, солдаты универсальные по виду. Тут тоже могут быть, проверь, аккуратней только, – скомандовал Александр, показав в сторону железной лестницы наверх, и полез в бронетранспортер. Сеня вопросительно посмотрел с улицы на Савичева, но не получив указаний, так и остался на месте у приоткрытой калитки в воротах, держа автомат наготове.

– Ну вообще! – воскликнул лейтенант, запрыгнув на место механика-водителя. Тут тоже изменения, по сравнению с обычной восьмидесяткой небо и земля. Лишь руль остался прежним, как в старом автобусе ЛИАЗа, с милым прозвищем "скотовозка". Савичев осмотрелся, радиостанции на месте, боекомплект полный по виду. Включил предпусковой прогрев, вылез наружу. Сеня дисциплинированно кантовался у дверей, держа на прицеле двор, сверху из двери появился Рыжий.

– Командир, тут тоже четыре трупа наверху, – глаза у бойца круглые, как блюдца, голос дрожит. Там оружие у них, такое... и... и кровь у них, прямо...

– Прямо из глаз, ага... хуле голосишь как девка, слюни подбери! Разгрузки с них сними, трупы оттащи в сторонку аккуратно, сам там фишку держи, а бойца одного мне сюда пошли. Я поднимусь чуть позже. Сеня, ворота открой!

Лейтенант прыгнул на место механика водителя, ткнул кнопку пуска. БТР завелся сразу же, смачно плюнув черным солярочным выхлопом, и серьезно загудел двигателем. Александр медленно вывел машину из ворот, и притер к целой стене разрушенного крыла. Пересел на место наводчика, и даже не нашелся, что сказать, замотав головой удивленно. Звездные войны просто, жало пушки чутко ходило от легких шевелений ручками управления.

Савичев схватил валявшийся у командирского места поджопник, и вылез на броню, в приподнятом настроении.

У здания напротив показался колхозник, и побежал в сторону лейтенанта. Пока докладывал о том, что в одном из зданий котельная, второе по типу хозблока, с прачечными всякими, и никаких сюрпризов там нет, лейтенант вспомнил, что Сергеев у себя в колхозе на камазе работал, но без прав. И кто-то на сборном пункте по неизвестной причине ему ужасы судьбы военного водителя расписал, поэтому о своих талантах он умолчал, и стал командиром отделения в роте охраны узла связи.

– Серега, – постучал по лобовой броне бэттэра Савичев, – управление осилить сможешь?

– А чего не смочь, не сложнее чем на татарине, только тут коробка через жопу. Ездил я на таком, один раз, правда, – степенно произнес колхозник, залезая внутрь.

БТР чуть тронулся вперед, проехал с полметра, и остановился. Так же чуть сдал назад, и из смотрового люка боком появилась голова бойца.

– Тарищ командир, а тут коробка автомат! – удивлению в его голосе не было предела.

– И что, теперь не сможешь?

– Та не, я просто..., – протянул Сергеев, и скрылся внутри.

Оставив новоявленный экипаж машины бдить, лейтенант оббежал все три здания с бойцами, предварительно опознавшись по рации. Нарезав бойцам сектора наблюдения, так же бегом вернулся к большому зданию. В компании с Рыжим спустившись в подвал, Савичев обнаружил оружейную комнату с каптеркой, где у него челюсть на грудь упала. Увидев все богатство, которое так неожиданно свалилось в руки, лейтенант бросился устанавливать связь. Со Змеиным, или с дивизионом, куда Николаев направился, неважно. Такое количества оружия и техники чудом нетронутым дождалось здесь группы из десяти человек, поэтому надо увеличивать тут военное присутствие, без вариантов. Ну и главное здание проверить тоже не мешает, хотя можно и подкрепление подождать на подготовленных позициях, на бээттэре покататься. Можно даже бахнуть пару раз из автоматической пушки 2А42, на страх врагам.

27 апреля, раннее утро.

Ермаков Станислав, Великополье.

Из города выбрались благополучно. Юля рассказала мне, как по проселочной дороге обойти основную городскую застройку. Между лесом и покосившимися гаражами то бегом, то быстрым шагом, потратив минут двадцать, мы оказались на трассе. Бодро зашагали в сторону Змеиного, периодически оглядываясь. Самопроизвольно получилось, что первым пошел я с Алексом, оторвавшись чуть вперед. Следом шли девушки, Егор с Жекой замыкали шествие. Я осмотрел всех, и ухмыльнулся. Беженцы, блин. Хотя, нет, не беженцы. Больше на партизан похожи, из окружения выходящих. Все обвешаны оружием с ног до головы, даже на девушек по автомату повесили. У Жеки еще и сверток с винтовкой за спиной.

– Так, Алекс, скоро линия электропередач должны быть, с просекой, – нарушил я молчание. Юля сказала, что если по ней пойти, чуть ли не втрое путь можно срезать. Но дороги нет, соответственно. Ты как думаешь?

– Не знаю, если честно..., – неуверенно сказал он, почесав затылок.

– У тебя что, за ночь все соки высосали? – подколол его я.

– Да нет, – отмахнулся он, – Стас, я просто... не обладаю достаточной информацией для анализа. Вот сколько до Змеиного, километров десять – пятнадцать, да? Соответственно три часа ходьбы, плюс минус, так? – посмотрел он на меня, а я кивнул соглашаясь.

– Так. Если расстояние втрое, значит не три часа, а час, опять таки плюс минус... но! – поднял он вверх палец, – если честно, я ни разу на такие расстояние по колено в снегу не ходил, поэтому, сколько нам понадобится времени на это, даже прикинуть не могу. Но я бы по дороге пошел, потому что... мы, когда на поезде убрались, у нас трупов много было. И зверье ночью набежало, волки не волки, но похоже. Одну шавку завалили, труп я видел, и с такими встречаться бы мне не захотелось. И еще, когда мы с Геше шли...

Алекс замолчал, задумавшись. Я посмотрел пару раз на него, но продолжать он не собирался, судя по виду. Смотрел под ноги, прикусив губу.

– И что, шли вы с Гешей, и?..

– Да не, ничего. Пошли по дороге лучше, короче. Мое мнение, но лучше Тихого спросить, он знаток.

– Жек, по дороге пойдем или по лесу? По дороге дальше, по лесу ближе! – крикнул я, обернувшись.

– По дороге! – в один голос ответили Жека с Егором.

Прошли некоторое время в молчании, периодически оглядываясь по сторонам. Прошли мимо линии электропередач с широкой просекой, уходящей вдаль. Да, не стоит нам туда соваться, мало ли, кто по лесу сейчас бегает. На дороге спокойней. Хотя и на дороге могут проблемы возникнуть, но машину если пойдет мы раньше увидим, а в засаде в четыре утра вряд ли кто сидеть будет.

Пока шли, я вспоминал Юлю, с которой почти всю ночь чаи распивал, разговоры разговаривая. И даже не делая попыток перевести общение в более близкое. Все же она не такая девушка, мне кажется, с ней посерьезней надо. Ее очень легко обидеть, оттолкнув от себя, и... тут мои размышления прервал Алекс, спустив вопросом с небес на землю.

– Стас, а ты же во внутренних войсках служил?

– Чего? – не понял я сразу вопроса. Ну да, а что?

– Слушай, у меня корешок есть, он в разведке служил, вот он о внутренних войсках отзывается не то чтобы хорошо, а так, ну...

– Типа с презрением?

– Ну... ну да, типа того, – вид у Алекса смущенный, говорит осторожно, подбирая слова, – а я его когда спрашивал, внятно объяснить не может ничего, менты мол, и все. Ну и пара знакомых тоже есть, служивших, и о внутренних войсках не очень отзываются. А я вот думаю, краповые береты это же тоже внутренние войска, да? Недавно узнал совсем, кстати. Сколько видосов в тырнете лежит, типа краповый берет, это самая круть. Да и новости смотришь про войну на Кавказе, там же сейчас внутренние войска только, да? А почему тогда отношение такое?

– А твой корешок этот, который разведчик, он вообще в командировках был где?

– Да нет вроде. Не говорил, по крайней мере.

– У меня знакомый, не из ВВ, уже после того, как я в командировку съездил, так он говорил, по поводу всей этой неприязни, что там, на войне, что контора, что ВВ, что армейцы, все из одной миски хлебали. Поэтому кто вместе был там, тот гораздо проще к этому относиться. А если сидеть в своей части, то естественно неприязнь будет. Мы к примеру пели, помню – "Я служу в войсках ВВ, это вам не ВДВ, есть у нас крутой спецназ, нет военных круче нас". Естественно, соперничество присутствует между родами войск, обзываются по всякому, менты, мазуты, сапоги...

– А вообще, если глубже смотреть, – сначала не хотел говорить, но подумав немного, все же продолжил, – я вообще в патриотическом клубе был, и по договоренности в военкомате должен был в ВДВ пойти. А отправили в ВВ, хотя покупатель из десанта меня забрать хотел. Не дали. Сейчас хоть и говорит телевизор, что у нас, мол, враг за океаном, но на деле то незаметно. ВДВ кастрировали, спецназ ГРУ скоро совсем походу кончиться, зачем столько волкодавов нужно. Армия же на что заточена? Серьезного врага гонять, с танками, самолетами, артиллерией. А ВВ? В первую очередь поддержание порядка вместе с ментами, это на футболе в цепь стоять, участие в контр террористических операциях, это по горам бегать Кавказа бегать, и охрана особо важных объектов, АЭС всякие. Зоны уже, кстати, и не охраняем. И вот прикол еще, для ментов мы военные, для военных менты. Так и живем, – я сделал паузу, прикуривая сигарету, – да и отношение разное, и подготовка. Я когда военным туристом в Чечне ходил недавно, мы там и костры вполне на выходах жгли к примеру, палатки ставили, раздолбаи одним словом... а армейская спецура как выйдет, и все, исчезли. Вся в пыли и в жопе ветка, ползет разведка. Ни костров, ни палаток, жратва на таблетках вся греется. За перекур бы такой меня бы там и оставили, – показал я внимательно слушающему Алексу сигарету. Вот, и сейчас спецназ ГРУ потихоньку режут, ВДВ в своем котле вариться, больше гонору осталось. Из училищ десантных офицеры в ВВ идут, там стабильность, в военкоматах приоритет набора у ВВ и ФСО, а не у ВДВ. Но учат нас в ВВ чему? С террористами бородатыми по лесам воевать. С партизанами, не с армией. С внутренним врагом. Армия же должна воевать с внешним. А как армия, на которую болт положили, воевала, в Грузии видели. Все четыре самолета свои сами сбили, тут без вариантов. Командующий армией у журналиста телефон брал позвонить, и потом эту же колонну вместе с командующим на ноль умножили. Вот она, армия. Пока десантура с чехами не приехали, так бы и воевали дальше. А ВДВ вообще во встречных боях не должны участвовать, с неба спрыгнули, и пошли по тылам диверсии устраивать да коммуникации резать. Да... да срать, короче, – махнул я рукой. Мы тут прилипли конкретно, без всякой армии, поэтому забей.

– Да..., – протянул Алекс, и глубоко задумался.

Шагали уже около двух часов. У меня постепенно нарастало внутреннее беспокойство, я шел, и внимательно всматривался в темный лес. Мерещилось разное, ведь в таких ситуациях, когда смотришь по сторонам в лесу, в темноте, подспудно ожидая что-либо увидеть, можешь и увидеть. Воображение само рисует. Пенек при взгляде на него превращается в присевшего человека, бревно в лежащего. А в кустах вообще куча народа может стоять или сидеть. Но по спине уже несколько раз мазнуло отголоском того чувства, которое я недавно у стоматологического кабинета испытал. И вот сейчас, опять, сильнее уже. Ощущение чужого взгляда.

– Алекс, внимательней, – прошептал я ему, и замедлил шаг.

Поднял руку, и краем глаза увидел, как грамотный Жека усаживает девчонок у обочины, сам же сбросив из-за спины чехол с винтарем, берет автомат наизготовку. Вдруг, повинуясь наитию, я остановился, и закрыл глаза. Чужой взгляд ощущался со спины, и я так же развернулся с закрытыми глазами. Даже дышать перестал, и попробовал расслабиться. Перед закрытыми глазами неясно появилась точка, будто бы на свет посмотрел. Но курил я в последний раз уже давно, поэтому вряд ли этот отсвет от зажигалки до сих пор остался. Я даже присел на одно колено, поднял автомат. Светлое пятно перед внутренним взором стало и побольше, и чуточку поярче.

– Алекс, там, – шепнул я, открыв глаза. Красноватое пятно не исчезло, чему я несказанно удивился.

Алекс, как и я, присел на одно колено, приникнув к прицелу, но бросая на меня частые взгляды. Я же подвел подсвеченную фосфором мушку под красное пятно, и плавно потянул спуск. Вдруг пятно переместилось правее, став меньше. Я закрыл глаза, стало видно лучше, но не так явно, как в первый раз. Оп, шевеление. Я опять открыл глаза, и только собрался выстрелить, как послышался голос.

– Не стреляйте! – голос хриплый, такой, что у меня непроизвольно волосы дыбом встали на затылке. Алекс резко вскинулся, обходя по широкой дуге то место, откуда голос раздался. Здесь кусты подходили практически вплотную к дороге, что там внутри видно плохо.

– Слышь, дружище, – заговорил Алекс, – может, ты выйдешь, чтоб я знал, в кого стрелять не надо?

– А стрелять не будете?

– Ааа..., – выдохнул Алекс, вопросительно поглядывая на меня, – ну как бы тебе сказать... у нас есть повод в тебя стрелять?

– Парни, у меня просто вид такой, что вы испугаться можете. Но я нормальный, не стреляйте пожалуйста. Не будете?

– Здорово, – усмехнулся я, – ну выходи уже, что кота за яйца то тянуть. Не будем мы стрелять.

Кусты перед нами чуть раздвинулись, и на дорогу вышел человек. Вид вроде нормальный, посмотрел я на него. И с чего мы начать стрелять должны были.

– И почему мы стрелять должны начать? – почти слово в слово повторил мои мысли Алекс.

– Можете фонариком мне в лицо посветить, поймете.

Фонарик был у Алекса в мобильнике. Синюшный цвет от диодной лампочки осветил невысоко роста парня в камуфляже и высоких берцах. Руками в перчатках он прикрыл лицо. Потихоньку ладони он убрал, и мы вдвоем выдохнули одновременно с Алексом. Лицо отдаленно напоминает того гоблина, которого Алекс с буханки у отдела снимал. Хотя у этого парня человеческого больше, но все же черты лица хищно заострены и будто оплавлены, что-ли. И волос, наверное, нет, подумалось мне. Так-то не видно, на нем шапка черная вязаная до самых глаз спущена.

– Фонарь выключите, раз посмотрели уже, – сказал парень с обезображенным лицом.

– Кто так тебя, дружище? – спросил Алекс, после затянувшейся паузы.

– Есть тут, уроды одни... но вообще это долгая история.

– Мы бы послушали, но спешим, – сказал я, – к нам ты сейчас с какой целью вышел?

– Устал я прятаться. К людям хочу. И отомстить хочу.

– Пойдем с нами тогда, по пути расскажешь.

– Пойдемте, расскажу, – из его голоса исчезло напряжение.

Я привстал, и замахал руками над головой в сторону наших, как выпускающий на авианосце, мол, нормально все.

– Ну, рассказывай, – сразу же обратился я к мутанту, увидев, что все четверо зашагали вслед за нами.

– Я тебя давно уже видел, – удивил он меня сходу, – первый раз, когда вам военные помогали машину вытаскивать, и разговор ваш слышал, второй, когда вы решили из Красного Бора убегать. Давно хотел подойти, но все не решался.

Я удивленно замолчал, представляя, как такая страхолюдина на меня из кустов смотрела, когда мы машину дергали, и невольно поежился.

– Я Саша, Алексом называют. Это Стас, – молодец Алекс, сообразил, представил нас, а то я как-то не додумался.

– Паша.

– Очень приятно, – протянул он ему руку.

Мутант очень удивился, даже вздрогнул. Но руку пожал, и я тут же ему свою протянул. Теперь мы с ним пожали друг другу руки, и как-то легче сразу стало.

– Паш, так кто это тебя так? – продолжил вести вежливую беседу Алекс. Правильно его Жека депутатом обозвал, любого заговорить может.

Паша между тем начал рассказывать. По мере того, как он говорил, я удивлялся все больше и больше, хотя несколько дней назад, оказавшись в гуще событий, уже думал, что вряд ли меня чем-то можно удивить.

27 апреля, утро.

Старцев Александр, база отдыха Красная.

Бессловесного привратника у ворот на месте не было. Сторожка, в которой он обитал, стояла вся в пулевых отверстиях, и я почувствовал беспокойство за судьбу деда. Ворота были открыты нараспашку, зато перед ними на дороге лежали бревна, загораживая дорогу то с одной стороны, то с другой, так что машине прямо невозможно было проехать, пришлось бы поворачивать то влево, то вправо. Из наполненных землей мешков бы сооружен бруствер, из-за которого на нас смотрело дуло пулемета. Бруствер соорудили совсем недавно, судя по тому, что на мешковине еще осталась свежая земля, а еще несколько полных мешков несли в сторону ворот солдаты со стороны главного здания.

– Стоять! – остановил нас вышедший из укрытия воин. Кто такие, к кому?

– Местные. К командиру твоему идем, – ответил Стас.

– По какому поводу?

– Слышь, воин, те докопаться не до кого? Или ты меня не видел в Красном Бору? Не узнал?

– У меня приказ, никого не пускать, и...

– Так доложи лейтенанту о том, что рейнджеры пришли из Великополья, че сопли тут жуешь! – Стас явно разозлился, и только направленное на нас дуло пулемета заставляло его сдерживаться.

– А его нет на месте, – воин явно обиделся, ноздри раздуваются, по виду гадость задумал.

– И старшины нет? Давай не телись только, нам срочно надо!

Ждать пришлось долго. Ушедший в сторону главного корпуса боец старшину искал по всей видимости долго и сосредоточенно. Стас с Жекой тихо переговаривались, девушки обнялись, согреваясь, а я, пока ждали, развлекался, как мог. Уголки губ потрескались, и дотрагиваться языком уже было больно, поэтому я стоял, отвернувшись, кусая губы, пытаясь зубами прикусить омертвевшую кожу на губе. Несколько кусочков содрал, потом губа треснула, и кровь пошла. Но я не успокоился, начал простуду на ощупь ковырять, по ходу обнаружив, что и на крыльях носа уже болячки появились. Понимаю, что идиотизм, болячки ковырять, но не остановиться. Это дурацкое занятие прервал только подошедший седой военный.