Текст книги "От каждого – по таланту, каждому – по судьбе"

Автор книги: Сергей Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Понял и довольно скоро.

Как считает В.А. Чалмаев, после рассказа «Усомнившийся Макар» Платонов начал сдавать творческие позиции. Рассказ этот стал последним чисто платоновским произведением, с его «юродской» манерой письма и последним явлением читателю тех лет беззащитного, «сокровенного человека».

У Платонова в начале 30-х годов появились и свои личные, как бы специально приставленные к нему, критики. Они бдительно охраняли советского читателя от растления его строками. Это все те же Авербах и Фадеев, да еще две окололитературные дамы: Р. Мессер и В. Стрельникова.

Последняя, правда, вцепилась в Б. Пильняка и Е. Замятина. Ее статья «“Разоблачители” социализма» была напечатана в газете «Вечерняя Москва» 28 сентября 1929 г. Этих двух писателей тогда нещадно травили за публикацию их произведений за границей. Но простой травли было мало. Надо было из единичного факта смастерить целое «политическое дело» и заранее пригвоздить тех, кто также бы мог «продаться Западу» или хотя бы просто посочувствовать Пильняку и Замятину.

На роль сочувствующего и был выбран Платонов. Стрельникова даже ярлык оригинальный для него придумала – «подпильнячник». Почему именно Платонов? Потому что с Пильняком сочинил вместе «Че-Че-О» да пьесу «Дураки на периферии». И индивидуальную роль для Платонова эта дама придумала – «разоблачитель социализма».

И припомнила она еще Платонову и «Епифанские шлюзы»: как можно говорить о какой бы то ни было схожести эпохи Петра Первого и Октябрьской революции. Разве можно с чем-то сравнивать несравнимую ВОСР?

Платонов пытался брыкаться. Напечатал в «Литературной газете» (14 октября 1929 г.) статью «Против халтурных судей». Догадаться несложно: раз его ответ напечатали, значит он слаб. Никого своей статьей Платонов не убедил и убедить не мог. Логику своей правды писатель опирает на Ленина – популярный прием тех лет. Лучше бы смолчал. Так было бы достойнее.

Итак, к 1932 г., когда Платонов, сбитый с ног, уже не мог подняться, его письменный стол был переполнен рукописями: они жгли душу, убивали желание писать что-либо еще.

В столе писателя были, казалось, навечно погребены рукописи романа «Чевенгур» (1928 г.), повестей «Эфирный тракт» (1926 – 1927 гг.) и «Котлован» (1929 – 1930 гг.), пьес «Шарманка» (1929 г.) и «Высокое напряжение» (1931 г.), сценариев «Песчаная учительница» (1928 г.) и «Машинист» (1929 г.), масса рассказов, очерков, критических статей *  * Впервые основные произведения Платонова были опубликованы: «Чевенгур» (Дружба народов. 1988. № 3 и 4), «Котлован» (Новый мир. 1987. № 6), «Ювенильное море» (Знамя, 1986. № 6), пьеса «Четырнадцать красных избушек, или “Герой нашего времени”» (Волга. 1988. № 1), роман «Счастливая Москва» (Новый мир. 1991. № 9).


[Закрыть].

* * * * *

Выдавить Платонова из литературы пытались неоднократно. Но, как точно подметил В. Шкловский, «жизнь – не пьеса с ремарками, такой-то вошел, такой-то вышел». С Платоновым этот номер не прошел. Он, хоть и перестал после 1932 г. быть своеобычным, ни на кого не похожим, но дарование осталось при нем и – пусть не часто – к читателю все же пробивались его по-прежнему прекрасные рассказы.

Сам писатель предпринимал невероятные усилия, чтобы окончательно не выпасть из литературы: отрекся от всего ранее написанного, принимал участие в заказанных властью конъюнктурных коллективных сборниках, прославлял партийные начинания. Эти его сочинения: рассказы «Такыр» о поездке в Туркмению в 1934 г. и «Бессмертие» (1936 г.) для книги о советских железнодорожниках даже опубликовали. Читателю на сей раз представился уже вполне сродный большевистской системе Платонов. Такого печатать можно – не опасен. Читать только не хочется.

Изменить себе можно раз, ну – два. А дальше? Собственный голос ведь навсегда не закляпить. Это не удавалось никому. Не получилось и у Платонова.

Уже следующий его рассказ для коллективной книги о железнодорожниках «Среди животных и растений» 13 июля 1936 г. подвергся уничижительной критике в Союзе писателей.

В журнале «Красная новь» (1937, № 10) А. Гурвич написал критическую статью о творчестве Платонова. И разобрался в нем превосходно. Гурвич точно заметил, что «Платонов испытывает непреодолимую потребность говорить о тех и за тех, кто слаб и нем. Беспомощность обладает для него огромной притягательной силой». Самое «счастливое и полное чувство» Платонова-писателя это жалость.

Правда, на этом правда о творчестве Платонова и заканчивается. Далее, как положено: советская действительность в произведениях Платонова «чудовищно извращается».

Да, жалость к человеку тогда сохраняли единицы. Зато критиков развелось, как навозных мух. Они облепляли каждое мало-мальски заметное произведение и загаживали его так, что после них и читать его не хотелось. Печатного слова тогда люди слушались, как боевого приказа.

Вывод же А. Гурвича об отсутствии качественной перестройки художественной системы «Сокровенного человека» и «Усомнившегося Макара» в контексте «ликвидации… политической беспечности» (И. Сталин) стал практически приговором для писателя. Так считает Н. Корниенко.

20 декабря 1937 г. Платонов через «Литературную газету» ответил Гурвичу. Его статья называлась «Возражение без самозащиты». Согласился, что творчество его никакого интереса для советского читателя не представляет.

Так о чем же тогда спорить? И на что рассчитывать?

Лев Гумилевский в своих воспоминаниях о Платонове заметил, что в довоенные годы с жалобами к Сталину, что их не печатают, затирают обращались многие: И. Эренбург, Ю. Слезкин, Н. Вирта, Б. Пильняк, М. Шагинян и многие другие. Платонов же никогда и ни с чем к Сталину не обращался. И ни одной печатной строки ему не посвятил.

Это не совсем так. В 1937 г., когда по-людоедски пышно отмечали 100-летие со дня смерти Пушкина, Платонов в журнале «Литературный критик» (№ 1) печатает статью «Пушкин – наш товарищ». В рукописи этой статьи ее концовка выглядела так:

«Мне пришлось недавно в школе слушать одно стихотворение Пушкина. Мальчик читал стихотворение по памяти, вот окончание стихотворения:

 
Да здравствуют музы, да здравствует разум!
Ты, солнце святое, гори.
Как эта лампада бледнеет
Пред ясным восходом зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует Сталин, да скроется тьма!
 

Мальчик ошибся в последней строчке. Учитель поправил ученика. “Надо – разум”, – сказал учитель. Мальчик, не поправившись, сел на место. Пушкин, несомненно, исправил бы само стихотворение – в духе “ошибки” ученика».

Хорошо, что у Платонова хватило такта не публиковать этот неприличный пассаж. Сталин для него действительно стал светочем, Солнцем. Это – не гипербола.

Платонов в конце 30-х годов (возможно, это связано с арестом его единственного сына-подростка, но скорее всего все же – нет, ибо только что приведенный текст он сочинил за год до этой личной его беды) вконец потерял чувство меры: он славословил и работу «органов» по разоблачению «врагов народа», готов был писать любую «правильную» глупость, лишь бы ее напечатали и познакомили с ней вождя.

А его недруги, напротив, видя эту слабость писателя, распалялись еще пуще. Самый низкий из них – критик В. Ермилов. Он попил кровушку многих писателей, не одного Платонова.

… В сентябре 1939 г. этот критик пишет Жданову донос на Платонова. Сообщает секретарю ЦК, что в критических статьях Платонова «совершенно откровенно проповедоваются взгляды, которые нельзя назвать иначе чем враждебные». Пишет он и Фадееву, зная, что у того уже давно отрос зуб на Платонова. Ему он докладывает, что «даже у таких людей, как В. Катаев, Е. Петров, не говоря уже о Рыкачеве, Мунблите, Усиевич, Ф. Левине, имеется нечто вроде культа Платонова. Благоговеют перед ним, как перед Фомой Опискиным?» (Герой «Села Степанчикова» Достоевского. – С.Р.).

Это раздражает Ермилова. Подумать только: писатель не «нашего духа», а перед ним шляпу снимают, почитают его талант. А что читали? Ведь ничего не печатают.

Почти как сенсация была воспринята публикация рассказов Платонова «Бессмертие» и «Фро» в журнале «Литературный критик» (1936, № 8) да тоненькой книжицы «Река Потудань».

Затем – война. Годы страшные. Но для Платонова и счастливые. Он – штатный военный корреспондент «Красной звезды». Все время среди солдат. Много пишет. Главное – его печатают. Правда, в газетах. Но разве тогда это было важно? К тому же уже в 1942 г. напечатали отдельной книжкой небольшую часть его фронтовых рассказов.

В некоторых его рассказах о войне отчетливо заметно лицо уже, казалось бы, забытого Платонова – и во внимании к человеку, и в закрутке сюжета, и в языке. Он разглядел тему, никем до него не поднимавшуюся, – в общей победе гибнет отдельный человек! Тема эта абсолютно никем не проработана и выглядит она даже сегодня и крамольной, и кощунственной, если угодно.

Дело тут не только в войне, как таковой. Платонов копнул глубже: если война поневоле сцементировала людей в цельный монолит, где не просматриваются отдельные личности (на уровне рядовых солдат, само собой), то и социализм также сплавил людей в единый монолит строителей «светлого будущего», причем сделал это через силу, затоптав души. Поэтому такой взгляд на войну у Платонова все из того же «Котлована», из «Чевенгура» да из «Впрока». Автор, как мы знаем, отрекся от этих вещей, а они сами заявили о себе в необычном, чисто платоновском, взгляде на войну.

Всего за годы войны было опубликовано четыре сборника рассказов Платонова: «Одухотворенные люди» (1942 г.), «Рассказы о войне» (1943 г.), «Броня» (1943 г.) и «В сторону заката Солнца» (1945 г.). И все они были затоптаны критикой – и за особое вúдение войны, и за «нагромождение странностей».

Вот одна из этих «странностей»: Платонова занимала не победа – в ней он не сомневался, – а то, с чем, с какой душой человек выйдет из нее. Впрочем тогда критика этих настроений писателя не разглядела. Такие рассказы в упомянутые сборники не вошли.

Но тема все же прорвалась в печать. В журнале «Новый мир» (1946, № 10-11) напечатали прекрасный рассказ Платонова «Семья Иванова» (Затем его стали называть «Возвращение»). Именно в этом рассказе писателя заинтересовала теневая сторона победы – как победа в войне может повлиять на послевоенную жизнь человека, на «судьбу человека».

Этим своим рассказом, как говорил сам Платонов, он хотел помочь человеку, возвращающемуся с войны, помочь ему преодолеть чувство «сиротства». Радость победы для любого человека была первичной, ибо чувство это общее, а то, что было потом, – сугубо личное, оно у каждого своё. Причем личные беды очень часто захлестывали и общую радость от победы над врагом, и победитель чувствовал себя всеми заброшенным, одиноким и никому не нужным сиротой. Он искренне жалел, что война уже закончилась и его не успели убить.

Именно этот мотив обыграл через 10 лет Михаил Шолохов в рассказе «Судьба человека». Но Платонову, первому увидевшему эту проблему, – публичная травля и кровохарканье, а Шолохову – всенародное признание, Ленинская премия, экранизация.

Таковы разные судьбы очень близких по мировосприятию дарований.

Вновь, как клещ, впился в Платонова Ермилов. На страницы «Нового мира» по указанию генерального секретаря Союза советских писателей Фадеева он выливает очередное ведро помоев под названием «Клеветнический рассказ А. Платонова».

Да и сам автор «Молодой гвардии» отмалчиваться не стал. 2 февраля 1947 г. в «Правде» он изливает всю свою желчь и на «Новый мир», и на Андрея Платонова.

Сам факт публикации этого рассказа Фадеев назвал «серьезным идейным провалом», а рассказ аттестовал как «лживый и грязноватый рассказец». В обобщении своем этот литературный генерал доходит до полнейшей гнусности: «Пора бы уже редакциям журналов понять, что такие и им подобные “произведения” не только глубоко чужды самому духу советской литературы, а это и не литература вовсе – это выползшая на страницы печати обывательская сплетня».

Прочитав сие, Платонов слег. У него пошла горлом кровь.

Вечером зашел к Платонову Шолохов. Пошел на следующий день к Фадееву. Сказал ему, что хотел и без цензурных ограничений. Фадеев расплакался, пожалел Платонова и выписал ему через Литфонд 10 000 рублей в качестве «возмещения морального ущерба».

Платонов уже смертельно болен. У него чахотка. А его бьют, бьют и бьют.

А он работает, не жалея себя. В 1946 г. заканчивает повесть «Молодой офицер». Не напечатали. В том же году приостанавливается издательская работа над принятой ранее книгой Платонова «Вся жизнь». Круг в очередной раз замкнулся. Его вновь перестали печатать: все и всё…

У Платонова опустились руки. К тому же болезнь стала резко прогрессировать. Месяцами он уже не выходит из дома.

В то время ему помогал только Михаил Шолохов.

После войны Платонову жилось особенно тяжко. Конечно, в землю его тянула чахотка. Но еще более, чем от этой страшной болезни, страдал он от своего отщепенства, своей ненужности.

И. Крамов запомнил его слова:

– Умереть надо. Не хочется жить под Сталиным и Фадеевым.

Литературные источники

Попытка позиции

Андроникашвили-Пильняк Б. Два изгоя, два мученика: Б. Пильняк и Е. Замятин // Знамя. 1994. № 9. С. 123 – 153.

Баранович-Поливанова А. Впечатления послевоенной поры // Знамя. 1996. № 5. С. 145 – 158.

Беликов А. Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша. М., 1997.

Берггольц О. Из дневников // Звезда. 1990. № 5. С. 180 – 191; № 6. С. 153 – 174.

Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. 608 с.

Берзер А. Сталин и литература // Звезда. 1995. № 11. С. 8 – 66.

Берлин И. Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах // Звезда. 1990. № 2. С. 129 – 157.

Блюм А. За кулисами «Министерства правды». Тайная история советской цензуры. 1917 – 1929. СПб., 1994. 320 с.

Блюм А.В. Искусство идет впереди, конвой идет сзади: дискуссия о формализме 1936 года глазами и ушами стукачей (по секретным донесениям агентов госбезопасности) // Звезда. 1996. № 8. С. 218 – 227.

Бродский И. Профиль Клио // Звезда. 2000. № 5. С. 10 – 21.

Бунин И. Окаянные дни // Своевременные мысли, или Пророки в своем отечестве. Л., 1989. С. 47 – 55.

Волгин И. Возвращение с прогулки (К урокам одного политического процесса) // Юность. 1990. № 12. С. 58 – 61.

Гудков Л., Дубин Б. Интеллигенция. Заметки о литературно-политических иллюзиях. Москва – Харьков. 1995. 192 с.

Дмитриевский В.Н. Художественная интеллигенция и власть: роли, маски, репутации // Русская интеллигенция. История и судьба. М., 1999. С. 298 – 325.

Добренко Е. Фундаментальный лексикон. (Литература позднего сталинизма) // Новый мир. 1990. № 2. С. 237 – 250.

Егоров Б.Ф. Интеллигенция и массовая культура // Русская интеллигенция. История и судьба. М., 1999. С. 208 – 214.

Иванова Н. Мертвая роща // Юность. 1989. № 2. С. 92 – 96.

Кардин В. О писательских судьбах // Свободная мысль. 1993. № 17-18. С. 63 – 76.

Келли А. Самоцензура и русская интеллигенция: 1905 – 1914 // Вопросы философии. 1990. № 10. С. 52 – 66.

Костырко С. Дом сталинского лауреата // Новый мир. 1996. № 1. С. 145 – 151.

Лебедев В.П. Русская интеллигенция под прессом власти // Наука и власть. М., 1990. С. 77 – 94.

Маньков А.Г. Из дневника. 1938 – 1941 гг. // Звезда. 1995. № 11. С. 167 – 199.

Маслов Н.Н. Советское искусство под гнетом «метода» социалистического реализма: политические и идеологические аспекты (30 – 40-е гг.) // Отечественная история. 1994. № 6. С. 160 – 174.

Неизвестный Э. Катакомбная культура и власть // Вопросы философии. 1991. № 10. С. 3 – 28.

Николай Клюев в последние годы жизни: письма и документы. (По материалам семейного архива) // Новый мир. 1988. № 8. С. 165 – 201.

Романовский С.И. Нетерпение мысли, или Исторический портрет радикальной русской интеллигенции. СПб., 2000. 368 с.

Сарнов Б. Над схваткой. Полемические заметки // Юность. 1989. № 1. С. 84 – 87.

Сарнов Б. О «молчальниках» и «первых учениках» // Огонек. 1989. № 16. С. 28 – 31.

Светов Ф. «Не надо бронзы нам – посейте нам траву» // Вопросы литературы. 2000. № 3. С. 327 – 335.

Соколов К.Б. Мифы об интеллигенции и историческая реальность // Русская интеллигенция. История и судьба. М., 1999. С. 149 – 208.

Солженицын А. Нобелевская лекция // Новый мир. 1989. № 7. С. 135 – 144.

Солженицын А. Образованщина // Новый мир. 1991. № 5. С. 28 – 46.

Чудакова М. Без гнева и пристрастия. Формы и деформации в литературном процессе 20 – 30-х годов // Новый мир. 1988. № 9. С. 240 – 260.

Чудакова М. Сквозь звезды к терниям (Смена литературных циклов) // Новый мир. 1990. № 4. С. 242 – 262.

Чуковская Л. Процесс исключения. М., 1990. 351 с.

Чуковский К. Дневник (1918 – 1923) // Новый мир. 1990. № 7. С. 140 – 177; № 8. С. 124 – 173.

Чуковский К. Из дневника (1924 – 1925) // Звезда. 1990. № 10. С. 154 – 170; № 11. С. 130 – 150.

Чуковский К. Дневник (1922 – 1923) // Новый мир. 1991. № 5. С. 160 – 193.

Шенталинский В. Донос на Сократа // Новый мир. 1996. № 11. С. 167 – 197.

Сергей Есенин

Есенин С. Полное собрание сочинений в семи томах. М., 1995 – 2000.

В мире Есенина. Сборник статей. М., 1986. 656 с.

Голикова Н.Ю. Айседора Дункан. Сергей Есенин. М., 1998. 140 с.

Гольцова А.В. Сергей Есенин и Зинаида Райх. Орел, 1995. 88 с.

Дитц В.Ф. Есенин в Петрограде – Ленинграде. Л., 1990. 267 с.

Дункан А. Моя жизнь. М., 1997. 428 с.

Жизнь Есенина. Рассказывают современники. М., 1988. 608 с.

Занковская Л.В. Новый Есенин. Жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии. М., 1997. 416 с.

Каширин С. Черная нелюдь. Легенды и документы об убийстве Сергея Есенина. СПб., 1995. 112 с.

Кузнецов В. Тайна гибели Есенина. По следам одной версии. М., 1998. 334 с.

Лагуновский А. Тайна гибели Есенина (Комментарий к новой версии гибели поэта) // Вопросы литературы. 1999. № 6. С. 286 – 290.

Лукьянов А. Сергей Есенин. Тайна жизни. Ростов н/Д. 2000. 502 с.

Любовь и смерть Сергея Есенина (Сборник статей). М., 1992. 160 с.

Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Бузинова. М., 1990. 735 с.

Прокушев Ю.Л. Сергей Есенин. Образ. Стихи. М., 1989. 350 с.

Растерзанные тени. Избранные страницы из «дел» 20-30-х годов ВЧК-ОГПУ-НКВД, заведенных на друзей, родных, литературных соратников, а также на литературных и политических врагов Сергея Есенина (Составители Станислав Куняев, Сергей Куняев). М., 1995. 479 с.

Русское зарубежье о Есенине. Том I. Воспоминания. М., 1993. 328 с. Том II. Эссе, очерки, рецензии, статьи. М., 1993. 204 с.

Сидорина Н. Златоглавый. Тайны жизни и гибели Сергея Есенина. М., 1995. 304 с.

Убийство Есенина. Новые материалы. Махачкала. 1991. 156 с.

Хлысталов Э.А. Тайна гостиницы «Англетер». М., 1991. 111 с.

Владимир Маяковский

Маяковский В.В. Полное собрание сочинений в 13 томах. М., 1955 – 1961.

Вейс З.А., Гречнев В.Я. С Маяковским по Санкт-Петербургу. СПб., 1993. 229 с.

Имя этой теме: любовь! Современницы о Маяковском. М., 1993. 336 с. (Составитель В.В. Катанян).

Карабчиевский Ю. Воскресение Маяковского. М., 1990. 224 с.

Катанян В.А. Маяковский. Хроника жизни и деятельности. М., 1985. 647 с.

Катанян В.А. Распечатанная бутылка. Воспоминания о В. Маяковском. Нижний Новгород, 1999. 348 с.

Катанян В.В. Лиля Брик. Владимир Маяковский и другие мужчины. М., 1998. 171 с.

Крученых А.Е. Наш выход (К истории русского футуризма). М., 1996. 248 с.

Михайлов А.Л. Точка пули в конце (Жизнь Маяковского). М., 1993. 544 с.

Скорятин В. Тайна гибели Владимира Маяковского. Новая версия трагических событий, основанная на последних находках в секретных архивах. М., 1998. 272 с.

Янгфельдт Б. Любовь это сердце всего: В.В. Маяковский и Л.Ю. Брик. Переписка. 1915 – 1930. М., 1991. 286 с.

Марина Цветаева

Цветаева М.И. Собрание сочинений в семи томах. М., 1997.

Белкина М.О. Скрещение судеб. Попытка Цветаевой. Попытка сына ее Мура, дочери Али. Встречи и невстречи. М., 1999. 349 с.

Бурган Д.Л. София Парнок. Жизнь и творчество русской Сафо / Пер. с англ. СПб., 1999. 512 с.

Воспоминания о Марине Цветаевой. М., 1992. 592 с.

«Звезда», 1992. № 10 (Все материалы номера посвящены 100-летию со дня рождения Марины Цветаевой).

Козлова Л. Одинокий дух. Марина Цветаева. Душа и ее путь. М., 1992. 120 с.

Кудрова И. Последние годы чужбины (Марина Цветаева: Ванв – Париж. 1937 – 1939) // Новый мир. 1989. № 3. С. 213 – 228.

Кудрова И.В. Гибель Марины Цветаевой. М., 1995. 318 с.

Кудрова И. После России. Кн. 1. Марина Цветаева. Годы чужбины. М., 1997. 366 с. Кн. 2. О поэзии и прозе Марины Цветаевой. Статьи разных лет. М., 1997. 240 с.

Кудрова И. Поговорим о странностях любви: Марина Цветаева // Звезда. 1999. № 10. С. 201 – 217.

Лосская В. Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. М., 1992. 348 с.

Марина Цветаева в Москве. Путь к гибели. Автор-составитель Ю.М. Каган. М., 1992. 238 с.

Мошковский А. Георгий, сын Цветаевой // Октябрь. 1999. № 3. С. 130 – 135.

Письма М.И. Цветаевой к Л.Е. Чириковой-Шнитниковой. М., 1997. 166 с.

Разумовская М. Марина Цветаева. Миф и действительность / Пер. с нем. М., 1994. 576 с.

Саакянц А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997. 816 с.

Цветаева А. Воспоминания. М., 1995. 864 с.

Цветаева М. Письма к Анне Тесковой. СПб., 1991. 189 с.

Цветаева М. Письма к дочери. Дневниковые записи. Калининград Моск. обл., 1995. 80 с.

Цветаева М. Неизданное. Семья. История в письмах. М., 1999. 592 с.

Швейцер В. Быт и бытие Марины Цветаевой. М., 1992. 544 с.

Шенталинский В. Марина, Ариадна, Сергей // Новый мир. 1997. № 4. С. 160 – 190.

Эфрон А. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М., 1989. 480 с.