Текст книги "Табу Ре Ткин(СИ)"

Автор книги: Сергей Хорошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 29.

В то время, как Табуреткин с Виктором развлекались среди столичной тусовки, Андреев прибыл в родные пенаты.

Ульяновск встретил своего блудного сына дождем. Осень, рано пришедшая в город, навивала хандру на жителей. Такие же настроения царили и на рабочем месте майора.

Как и ожидал Владимир Петрович, приехавшие на осеннюю охоту московские гости, к пристрастиям генерала отнеслись без понимания. От работы отстранили, экстрасенса выгнали. Сидевшего в застенках следственного изолятора бедного грузина отпустили.

Андреев всю вину за операцию свалил на генерала, написав в рапорте, что только выполнял приказы. Табуреткина изобразил вялым и ни на что не способным индивидуумом, на своем примере доказавшем правильность материалистического учения. Так как урон репутации органов был не большой, и что бы не отягощать жизнь верного сына отчизны, Владимира Петровича подвели под сокращение, с правом получения пенсии в соответствии с законом.

Семейные проблемы, из-за которых он не хотел возвращаться на родину, разрешились сами собой. Супруга в его отсутствие нашла себе воздыхателя, о котором Андрееву не преминули рассказать доброхотки из местных старух. Изобразив оскорбленную невинность, устроил супруги скандал. Та покаялась, собрала свои вещи и переехала жить к своему избраннику. Развелись быстро. Товарищи по службе, прослышав про нелады в семейной жизни бывшего сослуживца, пострадавшего из-за особого задания, сочувствовали и помогли бракоразводный процесс ускорить.

Несколько месяцев ушло у него на оформление пенсии, продажу имущества и квартиры. Часть вырученных денег, отдал сыну и бывшей супруге и с чистой совестью подался к компаньонам, захватив с собой любимую электронную игрушку, хранившую в себе горы идей и наработок.

В канун нового года Владимир Петрович прибыл в столицу. Улицы были заполнены людьми. В преддверии праздника они искали, чем порадовать себя и родных, мало обращая внимание на окружающих, впрочем, как в любое другое время. Им надо было что-то купить. Радость, без материальных стимулов, канула в небытие. Андреев от этого праздники не любил. Ему было противно изображать веселость по поводу, особенно если повод надуман. Ладно предки, которые жили без телевизора, книг и электричества. Прибавка солнечного дня обозначала поворот времени и они радовались как дети большему количеству света, падающего на землю. Да и что им оставалось делать в темноте и глупости. Но ныне, когда смена времен года проходит среди железобетонных стен, радость казалась не искренней.

Добравшись до квартиры Виктора, Андреев был встречен Табуреткиным, который уже две недели жил своей прежней жизнью, то есть ни чего не делал, глядя в потолок. Из его слов, Владимир Петрович, заключил для себя, что коммерческий вдохновитель новой религии развернул большую деятельность. К вечеру тот появился собственной персоной. Приезду товарища был явно рад.

– Не хватает людей, Владимир Петрович. – Поделился он с ним проблемами. – Этот, – он кивнул на Табуреткина, – не помогает. На других не могу положиться до конца. Ведь надо с одной стороны новую идею создать, а с другой так это провернуть, что бы эти интеллектуалы, что ее пишут ни о чем не догадались. Все нам в единое целое сводить придется. Вот посмотрите пока, что я насобирал с мира по нитке.

Виктор отдал Владимиру Петровичу несколько папок с бумагами.

– Надо обработать и свести в единое целое. Займетесь?

– Конечно, конечно. Для этого и приехал. А что здесь?

– Это мне знакомый профессор из МГУ передал. Он мой должник, я и предложил ему подбросить студентам тему для курсового. Пускай, говорю напишут свое видение новой религии. С молодежью придется работать. А всякий лучше всего только свои мысли воспринимает. Так думаю, чего велосипед выдумывать, пусть сами напишут чего хотят, а мы им это от имени нового пророка потом и подсунем. Прочитает такой молодец свои мысли и решит, какой он гениальный, если его мысли сам Великий Учитель Человечества миру преподносит. И потянутся ныне студенты, а завтра руководители корпораций в нашу новую братскую семью. Там глядишь, кто в политику ударится, кто в писательство, и будет у нас крепкая религиозная община. Со своим Пророком, со своей кассой, со своими адептами. Кстати, Владимир Петрович, вы говорили, что писателем хотели стать. Вот задача как раз по Вам. Обработаете, отредактируете, что надо добавите. Мысли есть?

– Мысли есть. Вам интересно? – Андреев хотел отбросить подсунутый ему материал и сразу взяться за претворение в жизнь своих идей.

– Конечно. Только сначала почитайте, дабы полнее ощутить сегодняшнее время.

Сели ужинать. Вид стола, накрытого хозяином, выдавал его любовь к роскоши и удовольствиям.

– Не будем забывать наставления тех, кого мы хотим отправить в божественный пантеон. Как говорил товарищ Христос: "Возлюби ближнего, как самого себя". Все же он был Богом. И сегодня, в эру индивидуальностей, его слова, хитро спрятанные в канву о любви к людям, говорят прежде всего о любви к самому себе. Так давайте ублажим наши желудки и пусть все будут сыты и довольны.

С этими словами он выпил рюмку "Абсолюта", закусив соленым грибочком. Виктор не только любил поесть, но и готовить. Отбивные котлеты, лежащие на свежем зеленом салате в обрамлении тонко порезанных помидор, сладкого перца, зеленого горошка и картофеля фри оказались не только красивыми. Холодная водка согревала желудки, делая радостным вечер.

За окном разыгралась пурга. Ветер налетал на стены дома, выл, бросал комья мокрого снега. Но в комнате, за новыми окнами с тройными стеклопакетами, было тихо и тепло. Яркий свет хрустальной люстры наполнял помещение светом. В глубоких креслах находиться было уютно.

– Вот к нам бы сейчас да Петра, – Виктор продолжил разговор о новых воззрениях, – и не было бы ни какого Христианства. Рай наступил. Не нужно в поте лица добывать хлеб, женщины могут рожать без боли, рабство не сохранилось даже в самых отсталых странах. Природа капитулировала перед человеческим величием. Еще не много и люди будут бессмертны, хотят они того или не хотят.

– Тогда они и создадут новую религию. – Владимир Петрович не хотел говорить о делах. Его наполняли истома и блаженство. Хотелось просто сидеть, наслаждаясь моментом.

– Но создать что-то, что бы оставшуюся жизнь прожить как боги, сможем и мы. Жизнь состоит из маленьких частиц, которые кто называет часами, кто минутами, кто мгновеньями. Чем меньше отрезок, тем болеше жизнь наполнена хорошим. Боль, которая длится мгновенье и не боль вовсе. Вот она была – вот ее нет. А начни мерить годами, задумайся о будущем... И уйдет в никуда радость момента. Так давайте не думать, а мечтать и претворять мечту в жизнь.

Налили еще водки. Рюмка оказалась именно той, после которой тянет на философствование в кругу друзей. Андреев, немного побыв в себе, обратился к товарищам с речью.

– Вот ты Виктор сказал: "Мерить жизнь годами". Я ведь мерил. И получалось не очень весело.

Вот думаю еще год и станет лучше. Сделаю что-нибудь, что бы выйти из заколдованного круга, где только одно – быт. Где бы найти колбаски, как бы квартиру получше получить, мебель достать. Это сейчас – зарабатывай и живи. Раньше по-другому было. Дадут не дадут. А хотелось жить и радоваться.

Думал я, думал, где бы устроиться, что бы и колбаса, и квартира, и мебель, и дача, что бы с вековыми соснами, а не с грядками помидор. Тогда так жили – академики, партбоссы, писатели и некоторые артисты, что поближе к власти находились. До академика не дойти, до секретаря не дослужиться, в артисты поздно. Решил в писатели податься. Пишу, пишу – все без толку. Время идет.

Думаю: когда же? А сам себя оправдываю. Мол до семнадцати – мал еще, школу надо закончить, потом дети – их растить надо, воспитывать. Затем – жилья нет, дальше еще чего-то. И стал почти стар. Вот уже и писателем не стать. Кем же, думаю мне осталось сделаться, что бы хоть не в роскоши, то хотя бы не в безвестности жизнь окончить. Оправдать свое существование в этом мире. И пришел к выводу, что только пророком.

Времена как раз подошли – пророков развелось огромное количество: и местных, и приезжих. Скоро их вообще столько стало, что и внимание обращать перестали. А у меня – только наметки одни.

Стал читать, что за новые боги и пророки такие, а они то все по старой колее чешут – ни чего нового не придумали. Нет, так не пойдет. Времена другие. Человеку более не грозит голод и холод. Христос, будучи Богом, исцелил всего несколько сотен и то если учитывать, что не всех упомянули в Евангелии. А безвестный для миллионов биолог, открывший пенициллин, спас сотни миллионов, а его имя мало кто помнит.

Хождение по воде, парение в воздухе – перестали быть чудом. Многодневный пост – лечебная процедура. Не убий – естественное состояние цивилизованного человека. Не прелюбодействуй – анахронизм.

Тем не менее, миллиарды готовы отдать жизнь за призрачные истины и делают это нарушая заповеди, данные их же Богом, что бы быть обласканным им.

"Почему же это происходит?" – задавал я себе вопрос. Только потому, что все религии придуманы. Бога нет. Не может Высшее существо создать маленькую букашку и отдать все свое существо ему на служение.

– Какую букашку? – прервал говорившего Табуреткин.

– Вот – типичный человек, который считает себя мерилом вселенной. Поймите, что Коперника и Джордано Бруно судили не потому, что они опровергали первые главы Бытия. Своими взглядами они покусились на главное – человек не вершина мироздания и Бог, если есть, не живет ради него. Человек та же травинка в поле, та же корова пасущаяся на лугу, та же амеба, делящаяся в безбрежном океане. Если разобраться, то вполне вероятно, что амеба и есть вершина мироздания. Начало и конец развития.

– Это почему? – решил возразить Виктор.

– Мы состоим из крошечных клеток. Они живут, делятся, умирают. В целом они составляют нас. Нельзя сказать, что одна клетка способна мыслить. Но их объединение является мыслящим организмом. Та же амеба в процессе деления является организмом состоящим из огромного количества клеток, только расположенных не рядом друг с другом, а на некотором расстоянии. Кто знает, возможно это уже не одиночные существа, а один огромный организм и этот организм в течении миллионов лет существования научился мыслить.

– Нет. Если так рассуждать, то мы должны быть глупее китов, слонов, медведей. У них клеток больше. Это не аргумент. – Табуреткин считал себя венцом творения.

– Да. Они умнее нас. Мы глупее не только слонов и бегемотов, но и кошек, деревьев, травы. Человек мечется, зарабатывает деньги и скармливает лучшую еду жирному, ни на что не способному коту, который только лежит и набивает брюхо. Трава в поле, сообразно природе, в нужное время тянется к солнцу, расцветает и ни о чем не заботясь питается светом, водой и воздухом...

– Но зато мы делаем ракеты. – Не дал закончить Виктор, посчитав свою вставку шуткой.

– Зачем? Толку от того, что мы летаем в космос?

– Толк в том, что бы жить и ни о чем не заботится.

– В конечном счете стать травой. – Закончил Владимир Петрович.

– Видно, что у Вас большие наработки. Вот и хорошо. Вот и славно. Оказывается нам ни какие студенты и не нужны. Оказывается у нас уже есть готовый пророк и этот пророк Вы – Владимир Петрович. Вот и пишите. Только без упоминания критических замечаний в адрес сегодняшних концессий. Закон надо соблюдать, а то у них на верху такие подвязки и начать не успеем, запретят. Их сам президент крышует. Они ему, наверное место в Раю пообещали. Так что пишите. Если что получаться не будет – профессионалам отдадим на правку стиля. А то и переведем как-нибудь. Белым стихом хорошо получится. – Виктор подходил ко всему со своей, практической стороны.

– Много написать нужно?

– Сколько сможете. Народ пошел ленивый. Много читать не любит. Чем короче, тем лучше. Но и совсем мало то же нельзя. Если чего не хватит – дополним. Главное – что бы было о помощи организации. Материальной конечно.

– Хорошо. Напишу, что смогу. А ты чем занимался. Сергей говорит, что дома не бываешь, все в заботах.

– Дел много провернул. Нашел одного пророка, который уже лет пятнадцать пророчествует. У него сейчас последователей не осталось, а по бумагам проходит. Ведь что бы деньги собирать начать, надо по закону несколько лет быть зарегистрированным религиозным объединением. Вот мы под его лавочку и прокатим.

– А он не будет кричать и скандалить.

– Да нет. Наш человек. Я ему пообещал место первого первосвященника при новом пророке. Он согласился. Начинал то он во времена, когда народ до любой новой идеи был охотлив. Так тот ни чего лучше не придумал, как набрать себе девчонок помоложе и с ними всякие оргии устраивал, для очищения так сказать кармы. Девки выросли и от старого пердуна, которым тот стал, быстренько смотались. Вот и сидит этот пень, свое сексуальное здоровье порастратив – один одинешенек без денег и последователей, но с бумагами. Как знал, перерегистрировался.

– А нам его пристрастия не помешают. Не будут писать, что вот такой-то и такой-то, какой не хороший.

– Конечно будут. Так это нам на руку. Просто так ни кто писать не будет. Будут по заказу все это делать. А заказчики – наши клиенты: РПЦ, ну возможно еще мусульмане, буддисты присоединятся. Пусть себе пишут, нам рекламу создают. Главное новую идею подготовить. И бизнес подтянуть. Наших денег может не хватить, пока пожертвования не потекут бурным потоком.

– А бизнес при чем? Как мы их заинтересуем.

– Да Вы что! Это же какие деньги. Новая одежда, в соответствии с верованием – это раз; свечки и курительные трубочки – это два; строительство культовых сооружений – три; культовая музыка – четыре. И так далее, и так далее. Это же прибыль, за которую и отчитываться не надо.

К примеру, хотите Вы какой-нибудь молельный дом построить. Идете к какому-нибудь президенту компании, что на чужих деньгах сидит. В любой шарашке, на поддержку религий деньги заложены, для имиджа. Он вам дает пять миллионов на строительство. Вы тут же ему два возвращаете. Вам то что. Все равно ни перед кем отчитываться не надо.

Вы в церкви давно были?

– Вообще не был.

– Так вот, там маленькая, из отходов свечка стоит десять рублей. Столько же стоит хорошая, но продающееся в магазине. Из одной такой нормальной десять церковных наделать можно. Наделать, продать и налогов не платить. Прибыль тысяча процентов.

Идеология это очень, очень прибыльное дело. Один коммерсант, используя культовые теории, наладил продажу варенья по цене эликсира от всех болезней, отходы зернохранилищ стал впаривать как средства для очищения организма. Написал много книг, выпустил видеокассеты со своими лекциями и изобретенной им самим старинной гимнастикой древних славян. Вы можете себе представить жителя степей и равнин, который целыми днями пашет или гоняется за добычей по лесу, а после занимается физической подготовкой, записывая на берестяных клочках как эту самую гимнастику делать? Самое удивительное, что бизнес идет. Варенье раскупают, сушеный виноград, упакованный в баночки, считают не кишмишем, а солнечной ягодой, отруби жрут в немереных количествах. Потом садятся к телевизору, слушают лекции и делают перед сном оздоровительную гимнастику, не понятным образом, дошедшую до наших времен.

Мода опять же. Одежду надо придумать и продавать при культовых центрах. Для них название придумать надо. "Дома счастья" – что ли? Или что-то в этом стиле.

Литература. Искусство. В нынешнем мире больше всех зарабатывают не те, кто производит материальные ценности, тем более что их производством занимаются в основном роботы и не грамотные жители отсталых стран, а те кто устраивает шоу – артисты, спортсмены, телеведущие и политики. А основывается все это на идеологических установках.

Об одежде кстати. Я вот подумал, Ваш стиль Владимир Петрович, несколько освежить и использовать.

– Какой стиль?

– Ну эти Ваши – шапочка с металлическими волокнами, проводки до пола. И в идеологию можно включить: "так мол и так, инопланетяне и ЦРУ, используют в своих целях то-то и то-то, и только освещенная в нашем "Доме счастья" одежда с металлическими включениями, способна защитить Вас от влияния из вне на Ваши чистые мысли. Только мы, адепты новой религии, хотим сделать Вас по настоящему свободными и счастливыми. Покупайте нашу одежду!".

И еще. Вместо крестов на шее МР3-плеер, с освященной музыкой. Опять деньги: скачивание музыки, продажа плееров, концерты, диски.

– А кто эту музыку писать будет?

– Молодежь – молодая и талантливая, из тех кого до ящика не допускают. Мы их раскрутим, они нас. А то и писать не обязательно. Классиков возьмем: Моцарта, Баха, Вивальди. Через компьютер пропустим, по-новому аранжируем – и дело сделано. Вы Сергей Сергеевич с компьютером знакомы?

– Знаком.

– Ну и прекрасно. Будете у нас композитором.

Обязанности постепенно распределились. Виктор мотался по городу в поисках спонсоров, талантливой молодежи: психологов, социологов, писателей, музыкантов. Андреев обрабатывал новые идеи, формировал из них законченный фолиант новых воззрений и заповедей.

Табуреткин бродил по городу в созданной одним из кутюрье одежде, привлекая внимание горожан. Как объяснил портной, одежда должна быть яркой и не обычной. Яркость вызывает в людях теплые чувства, а необычность привлекает внимание. От того новый пророк больше походил на клоуна, чем на пророка. В ярких, лимонного цвета, штанах, оранжевой куртке и зеленной шапочке он ходил по людным местам. Для большей оригинальности и показательности, металлические проволочки идущие к заземлителям в ботинках, были заменены на видимые не вооруженным взглядом, средней толщины цепочками. Виктор шутил, что вскоре они будут из золота. Сказал, как в воду глядел. Вскоре у Сергея Сергеевича появились последователи. На улицах города он стал замечать людей одетых в такие же как у него одежды. Цепи, судя по цвету и толщине, у этих товарищей были золотыми.

Глава 30.

Однажды Виктор привел в дом попа.

Поп оказался вовсе не попом, а очень даже не религиозным человеком. Когда-то бывшим настоятелем сельской церкви в Ивановской области. Однако приход был бедным, спонсоров в округе не водилось и решил он в поисках лучшей доли податься в политику. Но и на этом поприще не снискал достаточных денежных поступлений, вконец опустился и продавал себя всякому, желающему получить в свое распоряжение честного ниспровергателя чего угодно. В один день он рассказывал о бесчинствах братии и настоятелей в монастыре, на другой клял безбожников не желающих отдавать церкви захваченные большевиками ценности в виде земли и зданий. Был, в отличие от других попов, худ. Носил полагающуюся сану бородку. Одевался в сильно поношенную сутану.

– Консультант по религиозному общежитию. – Представил его Виктор компании.

– В церкви служите? – поинтересовался Владимир Петрович у пастыря.

– Нет. Давно уже. Предан анафеме за правдолюбие.

– Поруган не только церковью, но и всем остальным сословием, к которому пытался принадлежать. – Отрекомендовал его Виктор, – потому откровенных разговоров не вести, только задавать вопросы по интересующим вопросам и в шею. – На ухо дополнил он Андрееву.

– В чем же Ваше правдолюбие?

– В искании. Читаю священные книги и нахожу много не правды в церковном общежитии. И началось это с основателей.

– Как это?

– Читая деяния святых апостолов, обнаружил отклонение их от пути истинного. Стали они не истинной верой жить, но обнаружили сребролюбие. Я и решил, что если есть господь, нет ли его, но раз разрешается его проводникам в обществе людском проявлять сии пристрастия, то уж мне грешному и подавно необходимо возлюбить мамону. Ибо дает она силы и телесные и духовные.

– И ада не боитесь. – Владимир Петрович стал запугивать грешника небесными карами. Тот выслушав сказания о горячих сковородках и котлах с лавой, только ухмыльнулся.

– Вы не правы. Ибо сказано в Писании, что ни чего не делается без ведома Создателя, и все грехи искуплены его единородным сыном. При чем сыновей этих у него много. А Сатана, надо полагать, того же уровня фигура, но бездетен, потому поддержки не имеет.

– С чего это Вы взяли? – поинтересовался Сергей Сергеевич.

– В Библии о том очень правдиво сказано: "сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди" – это в Бытие, о Ное. Там после, что у одного Ноя дочери были уродливы и никто на них не позарился, от того Господь и решил его оставить в живых. Что бы его сыновья на баб не зарились и искали себе пару того же уровня, что и сами.

"...когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана" – это книга Ноя. Здесь уже опять и дети господни и Сатана. Вроде бы отдельно, но в дом вхож. Значит ровня.

Вот и получается, что на небе не один Бог, а много. Потому надо себе своего искать и с ним уже решать вопросы своего устройства.

Про ад же ни чего не найдете, а преисподняя встречается только в книге Иова. Так что все это выдумки поповские. Что бы денежку в церковь несли.

– А почему несут? – Виктора интересовали вопросы бизнеса, основа которого денежные знаки. Он прослушал часть разговора, суетясь на кухне – резал на закуску колбасу и сало, сервировал не хитрый стол. Он считал, что нет лучше средства вывести на чистую воду любого, чем напоить его водой правды, известной в народе как разведенный спирт.

Задав вопрос, он разлил по стопкам народный напиток. Расстрига поп не отказался, да еще не смотря на пост, закусывая, налегал не на маринованные грибы, а на икру и сало. Просмаковав угощение, он отер рукавом подбородок. Выпив, не закусывая вторую рюмку, которую сам же и налил, продолжил прерванный разговор.

– Несут почему? Зайди и увидишь. Кто хромой, кто косой, кто на голову двинутый. Все хотят поправятся. Но находят лишь утешение на миг.

Выйдут из церкви, а кругом одни заботы, неурядицы, серость и болезни. Походит человечешко туда-сюда и опять молится. Это как мантра какая-нибудь. Чем больше говоришь – тем меньше думаешь. Голова становиться пустой, пустой. И становиться человеку хорошо. Тянет его уже приложиться к иконе, батюшке руку поцеловать.

Тут ему сердобольные бабульки и говорят: "закажи сорокауст, за здравье, еще чего – тебе легче будет". И несет человек им копеечку.

– А Бог против этого?

– Христос не любил денег. Социалист. За то и убиен был. Но уж Петр не отказывался. Даже убивал за сокрытие дензнаков от церкви.

– С чего Вы взяли? – Табуреткин религиозной литературы читал мало. Точнее он пытался ее читать, но даже малое количество прочитанного навевало на него такой сон, что проснувшись ни чего не помнил.

– В деяниях святых апостолов так написано: " ...Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Петр сказал: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу. Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это. И встав, юноши приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили. Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся. Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько. Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут. Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвою и, вынеся, похоронили подле мужа ее." А ты говоришь: "Откуда взял". Все в писании.

– Все это хорошо. Вы нам уважаемый лучше посоветуйте, как это дело оптимизировать. Внести новую лепту в нужное дело собирания денег с желающих ими делиться. – Виктор был настроен прагматично.

Отец Феофан налил себе еще рюмочку, отправил ее содержимое внутрь, предварительно прополоскав рот. Закусил грибочком. Прежде чем проглотить долго жевал, глядя в потолок. Наконец процедура поглощения была закончена и он изрек, глядя в глаза вопрошающего:

– Десять процентов.

– Чего десять процентов? – озадачился Виктор.

– От сборов. Моя доля.

– Каких сборов? Сборов нет и не известно будут ли. Только за консультацию.

– Тысяча.

– Чего?

– Рублей. Тысяча рублей.

Виктор вытащил из бумажника тысячную купюру и отдал расстриге. Тот степенно засунул ее глубоко в сутану. Выпил водки, и как бы нехотя начал давать советы.

– Сначала надо зарегистрироваться. Без регистрации начнешь пожертвования собирать – могут привлечь. А есть лицензия – нет вопросов.

– Лицензия есть.

– Это хорошо. И к какой концессии принадлежите?

– К своей собственной.

– Новые какие?

– Совершенно. Только думаем.

– Если думаете, то нужно предусмотреть ритуалы, традиции, праздники. Вы то наверное книги умные пишите? Думаете: прочитают люди книжечки и на колени падут? Ни чего подобного. Из тех, что в церковь ходят, только три процента Писание осилило, а ведь все грамотные. Атеисты постарались – всех читать и писать научили. Да и те, что читали, то большинство только Евангелие, да и из этих половина – на старославянском. Чего поняли и не расскажут. Так что ни какие воззрения не помогут, хотя и без них ни как нельзя. Но это не главное.

– И как эти ритуалы создавать? Традиции это же что-то от прошлого. Праздники – это откуда вытащить? – Владимир Петрович погрустнел. Он действительно хотел отделаться Великим Завещанием и Наставлением. Однако нашел в словах бывшего работника культа очень здравые рассуждения относительно церковного мироустройства. Для человека важнее не что написано в книге, пусть и самой Великой на свете, а как встретить Новый Год, где провести выходные, и сколько отдыхать на Первое мая. А во времена телевидения, Интернета и компьютеров вникать в мудрость писаний ни кто не станет. Количество информации превысило возможности мозга на ее переработку. От того – в одно ухо влетело, из другого вылетело. В голове ни чего не осталось.

– Ритуалы просто. Вот взять нашу епархию. Крестятся тремя перстами. Старообрядцы двумя. Ни где не написано, как крест класть. Да и вообще как молиться. Слова есть, а вот что бы крестным знамением себя освящать нету.

Как к иконе подходить, как отходить, нужно ли вообще это, сколько свечек и по какому поводу ставить. Как кулич печь, как воду освящать. В какой одежде в церковь заходить можно, а в какой нельзя. Ни чего такого в Библии нет. Все это и есть ритуалы придуманные.

Если на изображение молится, то опять какое изображение. Это как защита авторских прав по-нынешнему. Икону любой нарисовать может, а сейчас печатают – только дай. Но что бы ее повесить в красный угол надо освятить, если конечно не в церкви куплена. Так они с пиратских копий свой процент имеют. Брызнет батюшка пару раз на картинку, все – освятил. Можно вешать. То же с крестиками нательными.

Это вы сами придумывайте. Мне деньги только за консультацию плачены.

Поп налил себе еще водки. Выпил. Крякнул, и продолжил советовать дальше.

– Традиции не из прошлого. Их придумывают. Она первый год – так себе, простое недоразумение. Если понравилось, тогда на следующий повторяют и становиться безделица – традицией. У всех в семье какая-нибудь да традиция имеется. Например каждый год ездить в Карушавель, или день рождение бабушки встречать в лесу, или еще что. Но если религиозная: то поститься например; по воскресеньям в церковь ходить, а не на работу.

– Можно в бане мыться каждую субботу. – Ни с того ни с сего вставил Табуреткин.

– Можно. Хорошее дело. – Одобрил отец Феофан.

– А после баньки – выпить рюмку освященной водки. – Вставил Виктор.

– Хорошо. – Поддержал его поп, налил себе огненной воды и быстро опрокинул внутрь. Кроме него ни кто в компании к напитку не притрагивался, чем любитель выпить был доволен. – Но только не водки, а красного вина. За водку привлечь могут, а вино и по медицинским соображениям пройдет, особенно если ограничение поставлено – не более стакана. Так что придумывайте что хотите. Дело ваше. Вы какую религию хотите – местную или в международном масштабе?

– В международном. – Виктор Павлович был максималистом.

– Если в международном, то надо календари разных стран сличать. Что бы хоть первое время последователи могли ваши праздники вместе со всеми встречать. Все что празднуют? – сам себя спросил поп и сам же ответил: – Новый год, день зимнего солнцестояния – у многих Рождеством называется, весеннее и осеннее равноденствие. У многих летнее солнцестояние – по-нашему Иван купала. Многие Первомай празднуют. Полистайте календари. Что-то и найдете.

И еще: религию делает религией не чудеса, не откровения свыше и даже не наличие живого бога. Религию делает религией искусство. Когда, собравшись вместе, люди начинают петь, в их душах возникает единение. Картины или иконы, скульптуры и затейливая вязь – говорят о том, что в этом месте творили кудесники, душу которых тронуло дуновение Бога. Не грамотные и не способные творить это принимают за истину. Самим сидеть на хлебе и воде, что бы научиться рисовать или сочинять музыку не хочется. Вот и наделяют ремесленников от искусства талантами ниспосланными свыше.

Коммунистов возьми, то же ведь религия. Не будь "Интернационала" – не было бы и революции. Но пролетарии, певшие "вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов...", проникались единым стремлением. Молитва: "мы не рабы, рабы не мы" – вселяла самоуважение. Под "Пролетарии всех стран, объединяйтесь" они шли умирать за счастье других.

Правда в одной секте – Свидетели Иеговы называется, лекцию читал. Комната обычная, ни музыки, ни картин нет, а народ прет и деньги тащит. Видать чем-то другим берут.

– А почему католики Рождество двадцать пятого декабря отмечают, а православные седьмого января? – решил выяснить Табуреткин.

– Потому, как поругались митрополит Никадим и папа Бенедикт. Нынешний календарь ввел Папа Римский Григорий. От того он и называется – Григорианский. Это во всем мире. А у нас – товарищ Ленин. Наши по ни по папским, ни по коммунистическим законам жить не захотели, от того и не стали на его летоисчисление переходить. Считают по старому. Хотя старый вообще язычник ввел – Юлий Цезарь – язычник. Если бы в свое время царь озадачился, вместе со всем миром, по одному летоисчислению жить, глядишь и мы отмечали праздники в одно время со всеми.