Текст книги "Табу Ре Ткин(СИ)"

Автор книги: Сергей Хорошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24.

Пассажиры смотрели в окно и говорили. Разговоры вертелись вокруг бытовых тем и Учителю Человечества были мало интересны. Но артистическая наполненность бубнения расположившейся на нижней полке бабки, заставляла прислушиваться к разговору.

– Я ей говорю, тихо, спокойно: " Ты Вера не права. Нина Петровна плохая женщина. Везде без очереди лезет, доброго слова от нее не дождешься, денег взаймы не дает." А она мне, таким противным голосом: " Что Вы, что Вы. Это такая прекрасная учительница. Она так хорошо понимает детей. Просто ей всегда не когда, денег у нее не бывает". Я ей опять так спокойно: "Нет, ты Мариночка не знаешь людей". А она сю, сю, сю. Нет, нет, нет. Спелись в общем. И как с такими людьми жить в одной квартире?

Сидевшая против нее тетка кивала в такт ее словам. Своих соображений не высказывая. Выгорившись, бабка легла отдохнуть и мирно уснула.

В купе заглянул гражданин.

– В картишки ни кто не желает? – Поинтересовался он.

Ни кто не вступил с ним в дискуссию. Приняв молчание за отказ, не стал настаивать. Только посетовал:

– Зря. Время убили бы. Ехать вон сколько. – И пошел дальше, искать себе напарников.

Сергей Сергеевич вдруг задумался. Ему часто приходилось слышать это распространенное выражение. Убить время это все равно, что убить часть своей жизни, все равно, что убить себя. А что значит не убить себя? Как жить? Мысли вертелись и не находили выхода. Вот он, когда смотрел телевизор, все подряд – это самоубийство? Ходил на работу? Читал книги? Для себя решил, что да. И выходило, что он мертвец, ибо жил не многие мгновения в своей уже не маленькой жизни, когда смотрел действительно что-то интересное, читал – умное, работал – с пользой.

Вагон засыпал. Под стук колес и Табуреткин провалился в дрему.

Когда почти все находились под властью Морфея, в соседнем купе зазвонил телефон. Владелец которого, по разговору молодой человек, долго, долго вел бессмысленный разговор с далекой Ларой, называя ее Киской и Лапой. Вся тема заключалась в том, что он едет и скоро будет, как он ее любит и что по приезде с ней сделает. Какой-то полу порнографический разговор был слышен во всех уголках вагона. Ни кто ему ни чего не говорил. Все то ли слушали, то ли спали. Человек убивал время, убивал себя.

До Бийска добрались к утру. До конечной цели экспедиции оставалось доехать на автотранспорте, и идти пешим ходом. Андрееву и Табуреткину к дальним походам было не привыкать.

В городе, Владимир Петрович, решил найти проводника до первой остановки – буддийского монастыря Совершенств. В его голове всегда был план, простой и действенный. Сергей Сергеевич во всем полагался на него. Выяснив, где находится ближайшее турбюро, отправились по указанному адресу.

Учреждение находилось в полуразвалившемся одноэтажном доме, обшитом сайдингом и с пластиковыми окнами. Над единственной дверью висело две вывески: сверху – "Отделение партии поступательного развития", под ним – "Туристическое бюро "Совершенный отдых"".

Внутри дома был большой коридор, в котором можно было найти две двери. На них указателей не было. Где что, спросить было не у кого и Владимир Петрович решительно открыл понравившуюся.

В большой комнате, за обычными письменными столами находились двое бородатых мужиков. Больше они походили на туристов, чем на партийных деятелей. Майор не стал даже выяснять, туда ли они попали с порога объяснив что ему нужно:

– Здравствуйте. Нам бы проводника.

– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Вам какого?

– Знающего. До монастыря нам надо.

– Так Вы туристы? Вам в другую дверь. Но там пока ни кого нет.

– Не знаете – скоро будут?

– Попозже.

– Извините.

– Ну что Вы. Можете у нас подождать. – Более пожилой и бородатый представился Николаем Ивановичем и предложил чаю.

Владимир Петрович отказываться не стал, решив подождать в местном отделении не известной ему партии. Просто так сидеть было неудобно. Гость начал вежливый разговор, касающийся деятельности местных партийцев.

– А что это у Вас за партия? Ни когда не слышал.

– Конечно. О нас умалчивают. Боятся. Но люди узнают о нас и потянуться в наши ряды, что бы сделать всех людей счастливыми. – Стал делиться мыслями тот, что постарше.

Очереди в коридоре не было. По заявлению партийца Сергей Сергеевич принял его за конкурента, ведь он так же решил всех осчастливить.

– Как же Вы это хотите сделать? – заинтересовался Табуреткин планами Николая Ивановича.

– Очень просто. Тысячи лет человечество жило в мире невежества. Всего-то лет двести как думать начали, и ста лет не прошло, как большинство читать и писать научились. Только, только из необразованности выползаем. Наук по человековедению нет нормальных. Социология, политология – дети новорожденные, экономика – дитя малое, психологии – еле, еле за сто лет перевалило. А прогресс? Прогресс на лицо. Хочешь быть счастливым? Будь им! Главное для человека, в конце концов – счастье. И нужно это счастье делать, делать самому для себя и своих близких.

В чем несчастье всех пессимистов? А в том, что прожил мужик сорок лет, а своего предназначения не нашел. В детстве – я считаю, что семнадцать лет, прожитых под опекой добрых родителей – это детство, не знал товарищ, чем заниматься будет. Пошел в институт, который добрые люди посоветовали, а здесь свобода. К учению ни какого интереса – не интересна ему эта профессия, не он ее себе выбрал. Институт для него – глоток свободы. Да еще тут игра гормонов – молодость все-таки. И вот результат – молодой специалист, не склонный к труду по специальности с дитем и молодой женой на шее, влачит свое существование, постепенно старясь. Жизнь взяла его в оборот, воспитание сыграло свою роль, и он только и делает, что обеспечивает свое пропитание, что бы однажды в такое же ярмо впрячь свое любимое дитя.

Вот ты скажи, скажи честно – ты правильно выбрал свой жизненный путь, знаешь для чего рожден на свет?– обратился Николай Иванович к Учителю Человечества.

Тот задумался. Всю свою жизнь он только выполнял долг. Работа не нравилась, но ходил туда, что бы прокормить себя и семью; жену не любил, сына не воспитывал. Только пожал плечами, к явному удовольствию собеседника. Раскрывать свои планы по просвещению человечества не стал.

– Вот я и говорю – не знает человек, что делать со своей жизнью.

– А что делать?

– Вопрос простой. Делать нужно вот что. Родился ребенок – необходимо провести анализ его склонностей и способностей. Уже в раннем возрасте можно выявить наклонности человека. Их и надо развивать. Психологи, социологи – пока не совсем развиты, но все же что-то да могут. Если честно, я бы детей от их родителей охранял. Забирал их в отроческом возрасте на общественные харчи, и делал бы из них счастливых индивидуумов.

Человек в музыке живет – а ему математику преподносят. Он в формулах души не чает – а ему философию подсовывают. Да мало ли что. А ты узнай, что ему интересно, да это в нем и расти. Помаленьку, по капле – указывай путь жизненный. Пусть денег меньше, зато человек на работу ходить с радостью будет. Смысл у него в жизни будет.

И жениться бы девственникам запретил бы. А детей заводить – только после пяти лет совместной жизни. Такой бы закон и издал – будь депутатом каким-нибудь. И чтоб ни каких квартир – машин, ни какого барахла до рождения детей иметь не разрешалось, и ни какого права наследования.

– Вы коммунисты?

– Нет. У коммунистов по-другому. Я просто так думаю. Разве справедливо – один с рождения обеспечен, другой с рождения обречен? А так – все ровны. Родился и в люди. Здесь тебя развили, способности твои определили и в жизнь вывели. Живи пять лет после обучения – отрабатывай потраченные на тебя деньги. Отработал, доволен определенной тебе судьбой – женись. Женился – детей заводи. Родился кто – получи жилье в собственность, расти ребенка лет до семи. Исполнилось отпрыску семь лет – отдай в люди. Путь другие воспитывают. Ведь здраво рассудить: какой из тебя воспитатель – если ты гайки на заводе крутишь, детей любишь только по фотографиям, и к педагогике ни какого рвения не испытываешь. Олигархи наши, да и королевских кровей товарищи – именно так и делают. Детей своих с раннего детства в престижные закрытые учебные заведения пристраивают. И все счастливы – и дети, и родители.

– Да как-то ребенка своего не известно кому...

– Почему не известно? Очень даже известно – профессионалам, которые знают не только чему их учить, но и как воспитывать. У тебя дети есть?

– Есть. Сын.

– Где он?

– С матерью, в деревне.

– Развелся?

– Да.

– Ты его не видишь?

– Нет.

– Вот и ответ.

– Он же с матерью.

– Не важно. Она, я думаю, так же как и ты не знает как его воспитывать, как способности развивать и какие. Со своей колокольни судит. От своего видения мира пляшет и неразумному человечку это видение навязывает. Не со зла, а по незнанию. Да и ребенок проблемы создает самим своим присутствием. Личную жизнь устраивать – проблема. Ни в чем не виноватое дитя, становится виновато во всех грехах. А еще есть такие, что детей для себя рожают. Что может быть большим грехом, чем воспроизводство себе подобного, самого близкого человека, только из-за страха остаться одному в глубокой старости, только ради того, что бы иметь в будущем подателя воды. И когда новый человек появляется на свет, бедная мамаша, понимает какой не благовидный поступок совершила, вызвав в мир, полный тягот и невзгод, это хрупкое существо. Рожая его и не зная кто это будет, рассматривала его как некую виртуальную сущность, отделенную от чувств и стремлений. Но живой он полон желаний. А если воспитание станет общественным делом, такого не будет.

– Тогда и людей на свете не станет. – Встрял в диалог Владимир Петрович.

– Люди будут. Воспитанные в нормальных условиях, к продолжению рода будут относиться не как стечению обстоятельств или давным-давно заведенному порядку, а как почетной обязанности – по уму и ответственно.

– Дети и по обязанности? – Сергей Сергеевич не смог сдержать сарказма в голосе.

– Конечно. Только по обязанности. Святой и почетной.

– Не укладывается все равно в голове. И все равно – дом есть дом. Семья есть семья.

– А почему ты думаешь, что где-то ему будет хуже чем дома?

– Ну как же... Родители – есть родители.

– Да, да. Все позволяют. Сначала избалуют, потом за проказы наказывают.

– По телевизору видел тех у кого мать или отец алкоголики. Так и они домой хотят.

– Это от того, что у всех есть дом, мама и папа. Живем в мире созданных предубеждений, боясь себе признаться в этом. Ребенку-то плохо в этом интернате не потому что там нет родителей, с определенного возраста даже домашние дети тяготятся присутствием своих отцов и матерей, а потому, что тетя в этом интернате не своим делом занимается. Не любит она детей, мама ее, всю жизнь детям в школе физику преподавала и отправила дочку свою в педагогический институт. А та по направлению в интернат. Ей бы чем другим заняться, а та в колею встала и тащится по ней. На детей – как на врагов смотрит и считает сколько ей государство за ее не легкий труд не доплачивает.

Да ладно бы одна такая она была, их таких очень много. А дети которые в интернатах живут, видя детей домашних, комплектуют из-за существования непреложного закона, что должен быть дом и родители. Вбили им в головы пьяные мамы и папы, бабушки и тети из телевизора. И мечтают они не о своих конкретных мамах и папах, а о тех, которые своих детей балуют.

Надо так делать – со всех брать, как налог – детские, столько-то процентов от зарплаты. Ребенок до семи лет в семье – родителям выплачивать детские. Именно выплачивать, и определенную сумму. Вот вам папа и мама на ребенка три тысячи. В конце месяца потрудитесь объяснить куда деньги, на ребенка выданные потратили – на стиральную машину, на книгу или на паровозик? Не умеете дитю условия создать – вот Вам последнее китайское предупреждение. Еще одно и ребенок Ваш раньше времени под защиту государства.

– А вот Вы о праве наследования говорили. Кто же тогда наследовать будет?

– Государство.

– Нет, Вы все-таки коммунист.

– А почему собственно?

– Ну как же – все народное.

– А сейчас чье?

– Частное.

– Сомневаюсь. Во всем мире правят акционерные объединения. Не буду спорить, их можно назвать частными, но отчасти. Ведь определенную долю имеют многие и потому такое предприятие можно считать находящимся в народной собственности. Только эффективность производства определяется не тем – принадлежит завод одному человеку или государству, а способностью руководства этим заводом управлять. Даже если командует хозяин (от папы наследство получил), а делать этого не умеет – и сам пойдет по миру и всех своих работников по миру пустит.

Наступает новое время – глобализация экономики. Колхозом назови, агрохолдингом – а крестьянина, или как сейчас на западный манер принято называть – фермера, они сожрут. И какая-нибудь сеть гипермаркетов – мелкие магазинчики разорит.

То же и в личном, чисто человеческом бытии – сколько детей-то у своих родителей воспитывается? Тридцать процентов – у матерей одиночек рождается, пятьдесят процентов – у разведенок, так что уже одного родителя у человека с рождения почти и нет. А в частных интернатах – по сути, в дали от родителей, сколько сей час воспитывается? Время, время – оно поставит все по своим местам. Хотите Вы того не хотите, а в сознании уже мыслишка бродить – как бы любимого сыночка в закрытую английскую школу устроить. И не думаете, что он в дали от дома окажется. Знаете, что там ему лучше будет, там и воспитают не в пример родителям, и образование дадут получше, чем в простой деревенской школе. Ведь хотите?

– Не знаю. Не думал. Может быть Вы и правы. Образование хорошее дали, воспитали как следует. Дальше что?

– Вырос человек – у него уже направление в жизни есть. Как ни хороши эти закрытые английские школы, но там дети богатых, которые детей растят, что бы им свои капиталы передать. Потому узконаправленное воспитание получается. Учат всему, но в голову, по большей части, все равно вдалбливают – как другими людьми управлять и капиталы преумножать.

Мы же хотим в этих школах выяснять к чему у человека больший интерес. Есть ведь психологические тесты, развивающие системы. Что бы вышел человек в мир и знал – что ему интересно, к чему способности. И именно этому обучаться пошел.

А для человека, чтобы быть счастливым, заниматься любимым делом – первое требование. Тогда он на работу с радостью ходить будет. Тогда и труд его больше пользы приносить будет – и ему, и обществу.

Второе, без чего счастью не бывать – здоровье. А начинается оно опять с детского возраста. В наших школах детей кормить будут правильно, без всяких там чипсов и конфет. Закаливать, к физической культуре приобщать. О вредных привычках они и знать не будут. А там, как в детстве заложишь, так и всю жизнь человек здоровый образ вести будет. Привычкой станет, первой необходимостью. Значит, будет здоров.

– А как же те, что от рождения больные? Их что сразу в пропасть сбрасывать? – вставил Владимир Петрович в разговор.

– Хм. Нет, конечно. Больных и рождаться не будет. Медицина, генетика – уже не малые дети. Прежде чем завести ребенка будут родители в специальные центры обращаться. Я же говорил – это будет почетная и ответственная обязанность. И сейчас можно, да не идут. Часто дети, по не грамотности или лени родителей, не запланированные на свет появляются. От того и разводов много, что браки по залету. А если не разведутся, когда второго планируют, больше полом интересуются. Если первый мальчик, то значит нужно девочку и наоборот. Нет бы выяснить – здоров ребенок будет или болен чем.

Наука далеко шагнула. За деньги не только пол, но и склонности к тому или иному ремеслу заложить можно, гениев по предварительной записи плодить или долгожителей. А можно и с тем и другим сразу. Будут люди – гениальные, здоровые.

– Хорошо. Люди здоровые. Дальше что? Как Вы любовь понимаете? Многие говорят – без любви и счастья нет.

– Если Вы имеете ввиду любовь супружескую, то и это должно регулироваться. Есть любовь по глупости, есть по уму. И ту и другую можно под контроль поставить.

– Как это любовь и под контроль?

– Если человек по-глупому влюбился – увидел, сразу в обморок. Не могу, мол, жить без нее. Что же. Женись, если она не против. Но давайте сначала разберитесь: сколько жить вместе будете, и что из этой жизни выйдет. К психологу, сначала. На совместимость провериться – как жить дальше будете; детки какие у Вас будут: умные и здоровые или вообще ни каких не будет. Любовь вещь не вечная, через два года проходящая.

– Не подходят они к примеру. Но жить не могут друг без друга. Что запретите жениться? Тогда они точно счастливыми не станут. И на работу свою любимую наплюют.

– Ни в коем случае. Пусть женятся и живут как хотят. Но без детей. Издать закон – детей заводить только под присмотром медперсонала и не ранее чем через три года совместного проживания. А еще лучше, уже сейчас озадачится – девочкам, например в шестнадцать лет – всем к гинекологу и что бы ни какой беременности лет пять минимум.

Ну а если разведутся, второй раз по уму любить уже будут.

– Как это по уму?

– А так. Захотел, к примеру, молодой человек жениться или женщине замуж не в терпеж – одиночество им надоело. Приходят они в специализированный пункт по подбору спутника жизни. Проходят тесты, медицинскую комиссию, фотографируются. И ни кто у них не спрашивает, какого спутника жизни они хотят. Данные обрабатываются. Им только результат. Конечно не единичный. Пусть знакомятся. С кем-то найдут общий язык и в будущее вместе.

– Каждому садисту по мазохисту?

– В том числе.

– Ну а с экономикой как? По Вашему – все общее опять? – Владимира Петровича интересовали больше материальные проблемы.

– Не все. Если мелкое производство – можно и частнику отдать. Многие хотят эксклюзивные вещи иметь – пусть для них единичные экземпляры и делают. А вот добывающие компании, заводы крупные – это в руки общества. Поток наладить проще на крупном производстве, и продукция дешевле, и на новые разработки силы и средства найдутся.

– Просто Вы не знаете, как сейчас делается.

– Как же по Вашему.

– А по нашему, просто вызывает хозяин к себе этого менеджера, которого он своим предприятием поставил руководить и говорит: "Вот тебе Джон, у нас больше Джонов большими компаниями управляет, мой завод. За год ты должен мне прибыли – десять миллионов. Все остальное твое". То же самое как хозяин "Газели", что у Вас в городе по маршруту бегает. Пятьсот рублей за день хозяину отдай, а остальное себе. Смысл один, разница в суммах. Так, что этот Джон, думает как себе побольше урвать, но и хозяина не обидеть. План есть план. Не будет выполнять, его с этой работы попрут и на другую не примут. Он уже привык по утрам ананасы с икрой кушать. А потеря утренних ананасов это не то, что потеря колбасы к хлебу. – Закончил Владимир Петрович.

Сергей Сергеевич вспомнил свою прошлую работу. Компания принадлежала пополам нашим олигархам и американским акционерам. Читая, выпускаемые компанией журналы он понимал, почему погиб социализм. В этом периодическом издании красочно описывалось, как хорошо живется работникам. Видно перешедшие на работу в новую редакцию из газеты "Правда", журналисты в своих статьях исправляли слова "Родина" и "Партия" на "компания" и "акционеры", пускали в печать. В журнале говорилось о том же, о чем писали в коммунистической прессе. О росте производства, о строительстве жилья для рабочих, о заботе руководства о сотрудниках и даже о корпоративном единении. От этого душу и разум тошнило. Хотелось дать в морду ближайшему руководству и написать заявление об уходе. Но в городе зарабатывать на жизнь можно было только на этом производстве и он просто перестал читать, раздражающий его нутро, печатный рупор хозяев.

В это время в коридоре послышались шаги.

– А вот и наши соседи. – Проговорил Николай Иванович, указав на стенку. Но он ошибся. Видно по партийным делам заходили редко, так как стук в дверь его явно обескуражил.

– Да, да. Заходите. – Пригласил он неизвестного товарища. Стучащимся оказался капитан милиции.

– Здравствуйте. Прошу следовать за мной. – Пригласил он компанию.

– Мы не здешние. Мы в турбюро. – Запротестовал, было Андреев. Но ему объяснили, что если в турбюро, то обратно отвезут на машине – только выяснят личность. Это не понравилось майору, но протестовать он не стал, надеясь на безупречность биографии.

Милиционер обманул. Из отделения их выпустили, но обратно на машине не повезли. Отпустили их не одних. Вместе с ними вышел и давешний товарищ Николая Ивановича, который в разговоре и агитации участия не принимал.

– Все. Накрылась шарашка. – Объяснил партийный работник незадачливым туристам.

– Могу я проводить Вас до монастыря. Естественно не бесплатно, но на своей машине до ближайшего населенного пункта и с личным снаряжением. – Предложил он путникам.

– Сколько возьмете? – поинтересовался руководитель экспедиции.

– Не могу себя обидеть, тысяча в день. За меньшие деньги может кого и найдете, но удобств будет на много меньше. – Растягивая "на" и "много" пообещал он туристам.

Владимир Петрович согласился.

– Тогда выезд назначаю на завтра, а сегодня приглашаю в гости.

– А Вас как звать? – поинтересовался Сергей Сергеевич.

– Виктор. Виктор Павлович Савлов.

Компания направилась за проводником.