Текст книги "Табу Ре Ткин(СИ)"

Автор книги: Сергей Хорошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 20.

Утром его разбудил звонок в дверь.

На пороге стояла маленькая, очень худая и малосимпатичная женщина. На вид ей было лет тридцать. Очень светлые, явно крашенные волосы, закрывали высокий лоб. Не выразительные, почти бесцветные глаза, смотрели без интереса. Тонкие губы не были покрыты помадой. Косметикой дама не пользовалась.

Это не делало ее живой, скорее она казалась искусственной, так как большинство женщин имело другой, созданный не только природой, внешний вид. Пудра, краски и помада делали их более загадочными и живыми. Заставляли мужчин исследовать, пытаясь угадать истинную внешность загадочного существа. Часто оказывалось, что оригинал был гораздо лучше, созданного воображением самой дамой, образа. Табуреткин всегда думал: " Почему женщины, что бы нравиться мужчинам, раскрашивают и одевают себя по своему вкусу, а не по вкусу существа, которому хотят понравиться?".

– Я к Михаилу.

– Его нет.

– Скоро будет?

– Не знаю.

– Вы кто?

– Я его друг. Сергей. – Представился Табуреткин.

– Людмила. А где он?

– В больнице. Вчера на него напал один хулиган. Руку сломал.

Тут раздался звонок телефона. Звонил Мишка. Сказал, что его выписывают и просил зашедшую даму не отпускать.

– Михаил звонил. Скоро будет. Просил подождать. Проходите.

Люда прошла в комнату.

– Кофе будете? – предложил он гостье.

– Давайте.

Сергей Сергеевич отправился на кухню. Приготовил кофе, нарезал бутербродов. Дама прошествовала за ним. Молча села за столик, придвинув предложенную чашку.

– А Вы кто Мишке? – Сидеть в молчании было не удобно. Сергей решил завести светский разговор.

– Сотрудница. Я у него психологом работаю.

– Интересная работа?

– Нормальная. Сейчас по специальности, что бы платили хорошо, не устроишься.

– И как Вы ко всему этому относитесь?

– К чему – к этому?

– Ну к женщинам этим?

– К искусственным? Нормально. Мне, например, идея даже нравиться. Это ведь только начало.

– Что?

– Построение нового общества. Общества одиноких индивидуумов. Я всегда была против стада.

– Какого стада?

– Любого: бараньего, козлиного, людского. Новая мораль идет на смену патриархальности.

Раньше внешние угрозы заставляли человека жить в обществе себе подобных. Наступает время свободы. Люди, по крайней мере в развитых странах, не боятся : голода, холода, остаться на улице. От противоположного пола не ждут вечной любви, но готовы получить удовольствие от общения друг с другом.

– А дети?

– Раньше дети – это старость родителей. Остаться одному, когда нет сил – обречь себя на голодную смерть. Сейчас, это не так. Старики живут окруженные обществом. Их дети, уезжают в другие города и страны, мало заботясь о своих родителях.

– Вот видите. Общество все же есть.

– Идут железные помощники. Роботы будут смотреть за людьми. Человек будет жить в окружении железных слуг.

– Ну а дружба, общение хотя бы?

– Что бы общаться не обязательно сидеть друг против друга с чашками в руках. Я думаю, мы были бы более откровенны, если бы находились за сотни километров друг от друга и сидели за экранами мониторов, общаясь в чате.

– Что же тогда люди будут делать? Детей заводить – в инкубаторах, работать – роботы, еду готовить, убираться – опять они. Даже удовольствия доставлять. Что человеку останется?

– Творить. Будут рисовать, писать музыку, сочинять романы. Путешествовать. Найдутся те, кому воспитывать детей – удовольствие. Будут разгадывать тайны бытия, летать в космос. Да мало ли еще чем.

– По одиночке?

– И по одиночке и коллективом. Я же не говорю, что разъедутся по диким углам и будут жить среди железных слуг. Просто будет выбор – жить одному или в коллективе.

– А любовь?

– Вот тогда любовь и будет любовью. Люди будут стремиться друг к другу не от чеса в промежности, и не от планов на будущее совместное предприятие, а от желания быть друг с другом, как говориться – по зову души. Хотя я лично, в это не верю.

Приехал Михаил. Оставив Сергея на кухне, коллеги удалились в кабинет, что-то обсудить. Но им не удалось пообщаться в спокойной обстановке. В гости заявились милиционеры. По их словам, вчерашний хулиган оказался жертвой Михаила и компании. Далекие от научного прогресса, оперативные уполномоченные, решили, со слов задержанного, что Михаил держит притон. Втянул в занятие проституцией жену этого несчастного, который и решился отомстить.

Михаил такого поклепа не ожидал. Как-то связать свое детище с таким поворотом событий он не мог. Его попросили проследовать в отделение на очную ставку. Людмилу забрали то же. Сергея Сергеевича, трогать не стали, но предупредили, что бы был дома.

Оставшись один, Табуреткин не знал, что ему делать. Правоохранительные органы преследовали его с самого начала пути. Он ходил из комнаты в комнату не находя себе места.

Телефонный звонок вывел его из состояния глубокой задумчивости. Это был майор Андреев.

– Здорово, Серега.

– Здравствуйте, Владимир Петрович. Вы как.

– Ни чего. Иду на поправку.

– Как Вы меня нашли?

– Ты же сам говорил, что у друга остановишься. Позвонил в справочную, мне номер и дали. Как у тебя дела.

Сергей Сергеевич обрисовал ситуацию. Майор молчал.

– Что мне делать? – Табуреткину нужно было направление, посыл к действию. К самостоятельности он был не готов с самого рождения.

– Значит так. Твоего друга скоро выпустят. Думаю, на него ни чего нет. Сегодня побудешь с ним, а завтра едешь из города. Как бы тебя проверять не стали. Запомни: Деревня Ивантеевка. Километрах в пяти от нее есть закрытый санаторий "Солнцевский". Там директором мой друг – Пантелеев Леонид Леонидович. Скажешь от меня. Поживешь там недельки две. А я встану на ноги и приеду. Жди меня. До встречи.

– До свидания.

Разговор со старшим товарищем успокоил завтрашнего Учителя. Вскоре приехал Михаил.

– Представляешь, этот придурок в наш секс-шоп ходил. Извращенец. Ему видите ли надо, что-нибудь домашнее. Слово клиента закон. Консультанты у него поинтересовались – внешность, фигура и так далее. Тот обрисовал, что ему нравиться. Он на кровать забрался, в окошко глянул, а там его собственная жена. Кто-то из программистов на пляже сфотографировал и в базу вставил. Что за люди пошли – им на выбор хоть Клаву Шифер, хоть Ксению Собчак, а им – домашнее подавай.

– Все обошлось?

– Пока да. Правда менты похихикали и решили провести следственный эксперимент. Приехали в офис, кровать опечатали. Хотят пришить – оскорбление личности. Но мои ребята по удаленному доступу все почистят, а эту бабешку так обработают, что этот мужик не докажет, что в базе его жена. Будет мекать – "Она, не она". Извиняться еще будет.

– А я уезжаю.

– Что так?

– Да товарищ звонил. Надо ехать.

– Куда звонил?

– Сюда.

– Как он телефон узнал?

– В справочной.

– Нет там моего номера. Хотя..., кто знает. Когда едешь?

– Завтра.

– Тогда сегодня напьемся! Надо. Жалко дебоширить нельзя. Подписку дал. Тогда будем сидеть и философствовать.

– Согласен.

Вечером они совершили задуманное наполовину. Напиться – напились, но разговор незаметно, превратился в вечер воспоминаний. Друзья вспоминали голодную и веселую студенческую жизнь. Попойки, экзамены, друзей, подруг, преподавателей.

– Знаешь, Серега, я бы все свои кровати, деньги отдал, что бы туда вернуться. – подвел итог Мишка.

Глава 21.

До санатория Сергей Сергеевич добрался без приключений. Небольшая заминка получилась в деревне. Там все санаторий считали домом для умалишенных, у которых нет родственников. Но инцидент разъяснился и один местный мужик отвез туда Табуреткина за символическую плату, оставил не доезжая до места примерно километр. Дорога здесь была мало езженная. Видно народ не спешил отдыхать в столь чудном месте.

Примерно через пятнадцать минут не спешной прогулки, Сергей Сергеевич был встречен солдатом с автоматом на перевес. Обычно, приезжая в санаторий, людей встречают с улыбкой. В этот раз диалог состоял из предписываемых уставу караульной службы фраз: "Стой. Кто идет?", "Пароль" и так далее. Табуреткин этого не ожидал, но вера в руководителя экспедиции была в нем сильна. Он отвечал, что ему нужен товарищ Пантелеев. Это повлияло на караульного. Слово "товарищ" и фамилия "Пантелеев" опустили дуло автомата. Он позвонил куда-то по телефону, после чего пропустил путешественника за колючую проволоку указав, куда необходимо следовать. Через пять минут Сергея Сергеевича встретил бородатый мужик, представившийся Леонидом Леонидовичем.

– Мне звонил Владимир Петрович. Поживете у нас пока. Могу сказать, что это лучший в стране курорт.

– Что-то не похоже. Колючая проволока, часовые.

– Желающих много попасть без путевки. Приходится обороняться. – Он посмеялся.

Подошли к стоявшему на пригорке домику. С высоты открывался красочный вид на живописную долину. Внизу лежал поселок. Архитектура была представлена одноэтажными домами, встречались и двух, трех этажные дома типовой, до военной, застройки. За поселком находилось большое озеро. В стороне стояли длинные, прямоугольные ангары.

– Коммунизм построен. Идеи Чухче – в жизнь. – Обвел широким жестом округу Леонид Леонидович.

– Как это? – Изумился Сергей Сергеевич.

– Вы я вижу не в курсе. Это закрытый поселок – ЭКО ╧ 4. Экспериментальный коммунистический поселок номер четыре. Начало строительства – тысяча девятьсот двадцать пятый год. В те годы, кто-то из вождей решил поэкспериментировать, думаю сам товарищ Сталин. Выбрали место, что бы и от цивилизации не очень далеко, но в лесу, тихо. Отобрали комсомольцев, из тех, что посознательней и объяснили задачу – на практике построить коммунистическое общество, что бы коммунисты всего мира могли приезжать и учиться, как надо жить. Первое время вход-выход были свободными. Многие шататься туда-сюда стали. Эксперимент под угрозой, так некоторые поселки потом в зоны превратились. Но этот закрыли, шляться запретили, конечно не строго, а так – внушением свыше. Стали комсомольцы жить обособленно. В этом здании раньше школа была, профессоров со всего союза свозили, местных учить. – Леонид Леонидович указал на здание, около которого они стояли.

– Народ отбирали не глупый, скоро профессура оказалась без надобности, своих воспитали. Литературы много не привозили, в основном классики марксизма и технические книги. Стали поселенцы в собственном котле вариться. Условия тепличные. Даже во время войны не знали, что война где-то идет. Перешли на само обеспечение. Электростанцию, конечно не без помощи со стороны, построили. Лабораторные корпуса, мастерские, школу. Коровник, свиноферму. Сад посадили.

Когда Сталин умер, думали прикроют, но нет. Хрущев идею поддержал. Брежнев то же. Когда демократия наступила, о нас как-то забыли – денег то отсюда не возьмешь. Так и живем.

– И что, только те кто с первых лет здесь обитают.

– Нет, почему же. Со стороны периодически люди приходили, из числа сознательной молодежи, так сказать. Новые идеи внести.

– Много здесь народу?

– Сейчас – больше двух тысяч, а начиналось со ста человек.

– А я где буду жить? С ними?

– Как хотите? Можете со мной.

– А туда можно?

– Даже нужно. Мир изменился. Будете маленькой каплей, которая их познакомит с новыми веяниями. Не известно, что будет завтра.

– Не думаю, что могу с чем-то познакомить.

– Ну и ладно. Не сможете, так не сможете. Схожу, позвоню. Кто-нибудь подойдет и устроит. Только просьба: много не болтать. В принципе, все уже в курсе о переменах в нашем обществе. Приемники сами понаделали. Особо ни за что не агитируйте. Ходите, живите. Захотите – работайте. Не хотите – так живите.

– Хорошо.

Леонид Леонидович, удалился в маленький домик, который стоял в стороне от ворот и в котором, по всей видимости, он и жил. Скоро к дому подошел молодой человек. Лицо было открыто, движения уверены.

– Здравствуйте. Меня зовут Мартын. – Представился он.

– Здравствуйте. Сергей. – Ответствовал Табуреткин.

– Вы значит – новый испытатель эксперимента. Очень рад.

– Что значит испытатель?

– Внесение внешнего воздействия, для испытания правильности практической реализации теоретических заключений. Думаю, Вы нам не опасны. Идемте, покажу как живем.

– Пойдемте.

Пантелеев тепло попрощался. Табуреткин с провожатым спустились в долину. Встречавшиеся жители здоровались с вновь прибывшим, знакомились. Их было много, и вскоре Сергей Сергеевич перестал запоминать представлявшихся. Запомнил только одну девушку, назвавшуюся Эльбой, да и то скорее из-за странности имени.

Машин в поселке заметно не было, хотя дороги – с хорошим, твердым покрытием были. Провожатый Сергея Сергеевича, ведя его по улицам, показывал, что где есть. Школа, детский сад, мастерские, гараж – Табуреткин сообразил, машины у местных есть, столовая, клуб – обычный набор для любого сельского поселения. Не было только магазинов, и это было не привычно.

Мартын разъяснил о бытие в общине. Люди живут коллективами. Большое распространения имеют, так называемые шведские семьи, когда несколько мужчин живут с несколькими женщинами. Много и традиционных, моногамных пар. Есть любители уединенного образа жизни. По преимуществу это люди пожилого и среднего возраста. Основная масса обитает в общежитиях. При этом любой может менять место пребывания: вселятся в дом для любителей свингерства; занимать уединенное строение для одиночек; выбрать, свободную или с соседями, комнату в общежитии.

Еще Сергей Сергеевич узнал, что детей здесь, воспитывают в детском саду и в школе. Там же они и живут. Матери только первое время приходят кормить и играть со своими малышами, а потом их передают на попечение к тем, кто нашел свое призвание в воспитании подрастающего поколения.

Каждый волен жить как угодно. Однако, вести праздный образ жизни не дают. Если кто не работает, его убеждением, принуждают выбрать какое-нибудь дело.

Питаются все в столовой. Желающие могут взять еду домой. Разрешается приготовление пищи и самостоятельно, но позволяют это делать только по праздникам или памятным датам.

Когда обход был окончен, провожатый поинтересовался:

– Ну, что – все понятно? Где жить будете?

Жить Сергей Сергеевич решил жить как бы в одиночестве и в то же время с людьми. Ему предоставили комнату в одном из местных общежитий. Комната была светлая, чистая. Из мебели были кровать, стол, шкаф для книг, которых набралось штук пять, три стула. Из достижений прошедшего века наличествовал старый катушечный магнитофон. Телевизора в комнате не было.

Обедать Табуреткин пошел в столовую. Кормили хорошо. Выбор был не особо велик, но любой мог найти себе блюда по вкусу. После этого прогулялся по поселку, знакомясь по дороге со всеми, мало запоминая имена. Все приглашали в гости и он ни кому не отказывал, хотя чем заниматься в гостях, если не пить алкоголь, не мог себе представить. Искупался в озере. Гуляя по окрестностям, зашел далеко в лес и наткнулся на табличку с надписью: "Не проходите дальше. Опасно". Решив не испытывать судьбу, и не выяснять в чем может заключаться опасность, вернулся.

Вечером, за ужином, к нему подсел Мартын и глядя честными глазами поинтересовался:

– Ну, что решили, где будете работать?

Такого вопроса Табуреткин не ожидал так быстро. Цеха, мастерские и лаборатории он обошел стороной, как видно зря. Не желая гневить гостеприимных хозяев, ответствовал:

– Где нужно, там и поработаю.

– Вот и хорошо. Приходите завтра, как проснетесь и позавтракаете к третьему ангару. – Обрадовался Мартын.

Поужинав, Сергей Сергеевич долго не мог понять, чего ему не хватает и поразмыслив догадался: в меню отсутствуют чай и кофе, к которым он привык за долгие годы жизни в цивилизованном обществе. Про себя он решил, хорошо, что не курит, а то бы была еще одна проблема. Утомленный впечатлениями, решил отдохнуть в одиночестве и почитать стоявшие в его шкафу книги не известных авторов.

Содержание литературы его озадачило. Что-то подобное он уже видел, правда это были распространяемые свидетелями Иеговы журналы. Только ссылки были не на стихи из Библии, а на произведения классиков Марксизма-Ленинизма. Выйдя в коридор с одной из таких книг, увидел открытую дверь в такое же, как у него помещение и решил поинтересоваться автором произведения.

В комнате на кровати лежал довольно внушительного вида гражданин с окладистой бородой и смотрел в потолок. Он был гол и ни сколько не смущался своего вида, демонстрируя свое не маленькое мужское достоинство. Извинившись, Табуреткин собрался ретироваться, но был остановлен хозяином комнаты:

– Не стесняйтесь, заходите. – Товарищ накинул на голое тело халат и сел на один из стульев, предложив вошедшему другой.

– Чем интересуетесь? – спросил он у Сергея Сергеевича.

– Да вот. Взял почитать. Не знаете – кто написал?

– Меня зовут Степаном. Давайте посмотрю.

Он взял книгу. Открыл титульный лист.

– Это наш писатель – Григорий. Он здесь не далеко живет. На втором этаже.

– А он что книги пишет?

– Да. Ели хотите, можете к нему сходить. Если дверь открыта, заходите не спрашивая, если закрыта, лучше не беспокоить.

– Да нет. Сначала почитаю. А сегодня я видел табличку об опасности. Здесь, что опасно?

– Где?

– В лесу.

– Нет. Это так. Опасен внешний мир. Вот предупреждение и повесили.

– Понятно... У Вас дверь открыта была, а Вы голый. Я просто не подготовлен. Это почему?

– Да все просто. Уже вечер. Если какая женщина хочет ночь с мужчиной провести, просто заходит и закрывает дверь. Так же можете на женскую половину отправиться. Увидите голую, значит не против. Я то не хожу, сами ходят.

– Так просто?

– А зачем усложнять?

– Ну а если понравиться какая, а она уже с кем-то живет?

– Подойдите, спросите.

– И бить не будут?

– Чего бить. У нас рукоприкладства не бывает. Что такого, если кому-то захотелось пообщаться с кем-то?

– А вдруг у них любовь?

– Любовь – это пережитки прошлого. Хотя симпатию не отвергаем. Да если и любовь. Вы же не что-то неприятное хотите человеку сделать? Вы же хотите ему удовольствие доставить. А если любишь, это по Вашему, то почему Вам должно быть плохо, когда другому хорошо?

Логика в умозаключениях товарища Семена была железная. Табуреткин спорить не стал.

– Спасибо за информацию. Пойду, почитаю. А у Вас, чего-нибудь наподобие инструкции, как тут жить, какие правила – нет?

– Да такого у нас нет. Какие могут быть правила. Живи как хочешь, единственное, что бы другим не было плохо. То есть решил, например музыку послушать, а время уже десять вечера. Люди спят некоторые. Нельзя значит. А так, что хочешь то и делай.

На следующий день Табуреткин отправился на работу. Ангар номер три оказался теплицей. Внутри была большая влажность. К изумлению Сергея Сергеевича, здесь выращивали не только традиционные помидоры и огурцы. На грядках росли и бананы, и ананасы и не известные ему экзотические овощи и фрукты. Работали одни женщины, которые были рады подспорью в виде мужчины. Он быстро втянулся в работу: носил навоз, таскал шланги, убирал сорную траву.

Вечером, после ужина Сергей Сергеевич отправился на женскую половину. Его там ждали.

Глава 22.

Майор Андреев, не думал, что генерал заинтересуется потусторонними вещами. Настолько он далеким казался от всего не земного. Но тот, привыкший до всего доходить сам, вплотную занялся изучением скрытых возможностей человека. И чем больше узнавал о них, тем больше верил в свою звезду.

Выписанный им из Москвы, один из подопытных института изучения человека при ФСБ России, уволенный там за ненадобностью, как не прошедший тестов на исключительность, теперь занимал особое место при высокопоставленной особе. Прибывшего по вызову майора направили к нему на исследование. Иван Ильич, так звали экстрасенса, долго ходил вокруг Владимира Петровича с рамками и без, после чего сделал малоутешительный вывод для последнего – тот находится под мощным воздействием сильной личности. Для генерала не было секрета – кто эта личность.

Андреева до генерала не допускали. Тот, боясь так же попасть под мощное влияние, общался с подчиненным через посредника в лице Ивана Ильича. Экс экстрасенс часто морщил лоб, делал страшные глаза, в общем нагнетал обстановку и повышал свою значимость. На вопросы о дальнейших действиях отвечал уклончиво, ссылаясь на силу экстрасенсорных способностей, сталкиваться с которыми ему не приходилось. На третий день, решив видно, что действуя и дальше таким манером, можно потерять благосклонность власть имущих, он нашел выход.

Майору сделали особую шапку. По внешнему виду она ни чем не отличалась от обычной, за исключением того, что была сделана из вплетенных в шерстяную нить тонких металлических проволочек. К шапке подходил маленький проводок, который заземлялся через обувь. Владимиру Петровичу было рекомендовано всегда находится в этой спецодежде. После этого экстрасенс долго совершал шаманский танец, виденный им когда-то по телевизору, и дал заключение, что теперь он не опасен для общения. Андреев решил подыграть ему, после сеанса округлил глаза и признался, что ни когда еще его мозг не был так свободен, как сейчас.

Генерал встретился с майором.

– Здравствуйте, Владимир Петрович. Извините, что втравил Вас в такое опасное дело. Впервые с таким сталкиваюсь. Но Родина Вас не забудет. – Заверил Кудрявцев, памятуя напомнить Родине о бойце не видимого фронта.

– Что Вы, товарищ генерал. Это мой долг. – Майор сказал это со слегка туповатым лицом.

В кабинете генерала были заметны изменения, произошедшие после последней встречи. Стол стоял, не как положено ему стоять – лицом к двери, а как-то боком. На стене, рядом с портретом президента, красовалась, какая-то картина из жизни китайских рикш. Произведенные в дружественной стране фигурки черепахи, лягушки и старца с посохом – заняли место чернильного прибора. В книжном шкафу нашлось место трудам Конфуция и гороскопам. Майор сделал вывод, что генералу осталось генеральствовать до приезда какого-нибудь московского гостя. Гости из столицы любили наезжать по осени, ко времени перелета водоплавающей птицы.

– Ну, рассказывайте, как Вы? – поинтересовалось начальство у оперативного работника.

Владимир Петрович, живо, с юмором и откровенно, допуская художественные приукрашенния, описал события последних недель.

– К сожалению, конечной цели похода не знаю. Молчит. – Подытожил майор, дав понять, что ему еще необходимо вернуться.

– Думаю, теперь Вам будет легче. Иван Ильич постарается.

Генерал был доволен. Дал майору неделю на отдых в кругу семьи, за что тот его благодарил, в душе желая не получать такой награды. Отношения с женой складывались не лучшим образом, и бытовые проблемы, от решения которых он страдал, не вызывали в нем желания заняться ими. Но необходимо было соблюсти и правдоподобность перед Табуреткиным, который был оставлен в убеждении наличия у друга голеностопной травмы.

Выяснив у коллег из далекого Новосибирска местонахождения Учителя, решил, что тому лучше подождать Владимира Петровича в вотчине его товарища по школе КГБ – Пантелеева Леонида Леонидовича. И под присмотром и на свободе.

Когда-то, будучи молодым и не опытным, Владимир Петрович верил светлым идеалам коммунизма. Его заблуждение были искренни и не вызывали сомнения у высоких членов комиссии, которые предложили ему поучаствовать в одном закрытом эксперименте. Вначале он согласился. Ему обрисовали, что и где нужно делать. По простоте душевной, Андреев посчитал себя не подготовленным к столь высокой миссии, и был направлен в родной город. Теперь он жалел о тогдашнем своем решении. Согласился поехать в далекий край его друг – Леня Пантелеев. Связи друзья не теряли. Переписывались. Два раза тот приезжал в гости. Нанести обратный визит, Владимир Петрович намеривался в этот раз, а заодно и посмотреть, от чего отказался по молодости лет. Жизнь в коммунистической общине он рисовал себе радужными красками: красивые, умные, честные люди; труд на благо себе и другим; песни у костра; смеющиеся дети; преданные друзья и ни одного вруна или завистника.

Отбыв неделю дома, он надел подаренную шапочку и кроссовки, сел в поезд и провожаемый Иваном Ильичем и супругой, отбыл в далекий Новосибирск.

До Ивантеевки добрался на рейсовом автобусе. Здесь ни кого нанимать не стал, а по известным координатам направился пешком, зная, что закрытая территория находится не далеко. Оказалось, прибыл он очень даже вовремя.

Оставленный на попечение самому себе в этом раю, Табуреткин ударился в разврат. Это для коммунистически развитого индивидуума жизнь в одном доме с несколькими женщинами – товарищеская взаимопомощь. Для человека не подготовленного, каким был Сергей Сергеевич – это была жизнь в малине, с постоянными оргиями. Не привыкший к внимаю лиц противоположного пола, здесь он как говорится, пошел по рукам, меняя сожительниц каждый день, а то и несколько раз за день. За две недели, что он жил в этом благодатном месте, успел побывать и в нескольких домах, где жили сторонники свободной любви. Прошел по многим комнатам женской половины общежития. Несколько раз склонил к радостям секса женщин на рабочем месте. От такого образа жизни похудел. Глаза стали бегающие. Вид имел не выспавшийся и больной.

На убеждения Владимира Петровича, что есть Высшая Цель, есть Путь, обязанности перед человечеством, Табуреткин только тряс головой, и говорил, что его место здесь, среди простых и честных людей, живущих правильной и искренней жизнью. Майор не стал его переубеждать. Поняв, в чем истинная причина его не желания ехать дальше, решил подождать недельку, пока клиенту самому такое времяпровождение не надоест.

Сам Владимир Петрович дальше дома своего друга, находящегося за пределами поселения, не ходил. С подопечным Табуреткиным общался тут же. О жизни колонии судил по рассказам Ленонида.

Как понял Андреев из объяснений смотрителя колонии, люди здесь жили честные, трудолюбивые, но все же не далекие. Выращенные в тепличных условиях, они не взрастили не одного Пушкина, не было среди них и Канта; Чайковский, Толстой – не родились в этом обособленном раю. Конечно, пожить среди этих людей, что бы почувствовать братство и взаимопомощь, отсутствие зависти и злобы было бы не плохо. Но ехать для этого в такую даль не стоило, достаточно было посетить ближайшую, затерянную в поволжских степях деревню, что бы ощутить тот же дух, без налета искусственности, который присутствовал здесь. Знавшие за чем их здесь собрали, люди закрытого поселка старались оправдать возложенные на них надежды. Многое они делали против воли, что-то оправдывали высшими интересами, не желая признавать, что движимы низменными инстинктами.

– За чем их здесь держат? – спросил Владимир Петрович друга.

– Их здесь не держат. О них забыли. Все на полном само обеспечении, из вне ни чего не требуют, ни кому не мешают, толку от них ни какого.

– А солдат на входе?

– Это не солдат. Это мой сын. Когда знаю, что кто-то должен приехать, я его из деревни, из Ивантеевки выписываю. Он там живет. Жену я взял себе из этих, из поселенцев. Первое время, среди них жил. Она родила сына. Сама умерла. Там то же умирают, иногда нежданно. Ее похоронил, сам сына забрал и живу теперь рядом. За ворота без надобности не хожу. Они думают, что и при нынешней власти на них много надежд кто-то возлагает – модель, так сказать, идеального общества. Умру, и не знай, что здесь начнется. Я видимость – которая дает им право осознавать свою нужность обществу.

– Может лучше сказать им правду?

– Зачем?

– Будут жить и не надеяться на кого-то. Своей собственной жизнью. Или клич по Руси бросить: "Коммунисты всех стран объединяйтесь!".

– Понаедут старички, пообрубят корешки... Здесь другая жизнь. По взглядам на проблемы общества конца девятнадцатого века.

– Так пора с этим заканчивать. Во всем мире тот этап прошли. Хиппи, свободная любовь, труд на благо общества – испытанно и забыто. Капитализм выпестовал их идеалы в своем обществе, пережил расцвет, последствия и похоронил. Как они столько лет живут такой жизнью?

– Привычка. Созданные правила оказались жизнестойкими. По правилам и живут. Закрытая социальная система.

Пока Табуреткин наслаждался свободной любовью без последствий, майор ходил по грибы и ягоды, просто гулял по лесу, отдыхая от суеты оставленного мира, оставляя на потом исполнения текущих планов. Это было так удобно, не думать о завтра, о котором ты мечтал, и перекладывать эти мечты на потом, обвиняя в отсрочке их претворения другого.

Табуреткина на долго не хватило. Как и предполагал Владимир Петрович, медовый месяц не зря в народе ограничен тридцатью днями. Учитель Человечества вдруг вспомнил о своем предназначение и вышел в мир. Мир, в лице Андреева, упрекать высшее существо, не стал. На завтра решили отправляться в путь.

Вечером, сидя на веранде гостеприимного дома, они обсуждали дальнейшие планы. Разговор был прерван низко летящем неопознанным шаром, по описаниям близким к НЛО – типа "круглый, светящийся, свистящий".

– Что это? – задал вопрос в пустоту Табуреткин.

– НЛО. Или опять у наших, что-то не срослось. – Ответил хозяин.

– У каких, у ваших?

– Не у ваших, а у наших. На космос которые работают. Может это спутник какой с орбиты сошел?

– Не. Не похоже. Скорее НЛО.

– Ладно. Мы сами НЛО. – Прервал обсуждение необычного природного явления Владимир Петрович.

– Дело надо делать, а этим пусть специалисты занимаются. Ты не специалист? – спросил он у Учителя.

Тот не стал себя зачислять в спецы по летательным аппаратам не известной конструкции. Тема была закрыта.

На утро, попрощавшись с Леонидом Леонидовичем, они отправились в дорогу.