Текст книги "Лицей. Венценосный дуэт (СИ)"

Автор книги: Сергей Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

После урока я поднимаюсь и поворачиваюсь к классу.

– Кто сказал «принцесса жжёт»? Быстро признавайся! – грозно смотрю на переглядывающихся парней.

– Ну! – нетерпеливо топаю ножкой. – Это учителям нельзя никого сдавать, а перед царствующим дуумвиратом никаких секретов быть не может. Быстро мне сюда, – показываю пальчиком перед собой, – дерзнувшего.

Дело стронулось. Несколько человек прямо тычут пальцем в испуганно оглядывающегося парнишку.

– Быстро ко мне! Пятисекундная готовность! Квикли, квикли! – иногда употребляю английский.

Парнишку выдёргивают из-за парты двое наших порученцев и подтаскивают ко мне. Протягиваю руку, хватаю за прядь волос и слегка дёргаю. Объявляю:

– Свободен!

Парни с хохотом, провожая дружескими пинками и тычками, гонят дерзнувшего обратно. Приземлившись на место, тот недоумевающе оглядывается.

– Это было поощрение, остолопы, – провозглашает королева. Смех в классе начинает приобретать завистливые нотки. Паренёк гордо выпрямляется. Да, комплименты мы любим.

– В следующий раз благодари её высочество, кланяйся и только потом можешь удалиться, – холодно просвещает королева о правилах этикета.

Развеселившиеся мальчишки тут же принимаются репетировать отходы, подходы, поклоны и разные обороты речи. Особенно хорош Паша. Изображает нечто совершенно вычурное. С прыжками, маханием воображаемой шляпой и фиг знает чем.

Переглядываемся с Викой, совещаемся и выносим королевский вердикт.

– Это будет вариантом парадного особо торжественного подхода, – показываю рукой на Пашу, – Всем изучить. Неделя вам на это. Повседневный подход проще. Короткий наклон головы, обращение «ваше высочество» или «ваше величество». Перед уходом быстрое принятие стойки смирно, короткий кивок и можете идти. При желании можете каблуками щёлкнуть.

В игру вступает королева. Вика выходит вперёд, я сразу замолкаю, отхожу чуть в сторону.

– Паша, за удачное изобретение важного элемента этикета вознаграждаешься правом поцеловать королеве ручку.

О-о-о-у! – изображает неподдельный восторг Паша.

– Давай, – поощряю я, – как раз опробуешь свой выход.

И Паша даёт! Минуты три скачет, подпрыгивает и благоговейно шипит «вашество» и «вашличество». Вика аж руку держать устала. Класс стонет от смеха. Наконец это шут приникает губами к нежной королевской ручке. Потом его долго не могут оторвать. Когда пажи его оттаскивают, орёт:

– Пустите меня, гады! Я жениться на ней хочу!

– Ишь, ты, умник какой. Мы все на них жениться не прочь, – пажи хладнокровно утрамбовывают клоуна на место.

– Ой, не могу больше… – это я издаю стон.

6 сентября. Вечером дома.

Пристраиваюсь на диванчике головой на коленях Эльвиры. Листаю книжку.

– Даночка, может, в покер зарежемся? – предлагает мачеха. «Зарежемся» это она у меня переняла.

Ехидненько улыбаюсь.

– О, моя милая мамулечка, – с некоторых пор величаю её именно так. Эльвира поначалу подозревала толику иронии и даже лёгкой издёвки, – справедливо подозревала, не буду спорить, – делала вид, что сердится, потом махнула рукой. Только норовила меня ущипнуть, дёрнуть за ухо, – вот как сейчас, ай! – или за волосы. Немножко больно, но очень смешно.

– О, мамулечка! Я, как ты, может, забыла, учусь в элитарном учебном заведении. С напряжённейшей учебной программой. И мне уроки надо учить, а не убивать время попусту за глупыми играми, ай!

Мачеха дёргает на этот раз за ухо.

– Но, невзирая на тяжелейшую учебную программу, ты просто валяешься на диване. Убивая время попусту.

– О, мамулечка! Ты совершеннейшим образом не права. Сейчас я читаю английскую книжку. Вот! – сую ей под нос обложку, на которой крупноформатная латиница свидетельствует в мою пользу.

Эльвира разочарованно вздыхает. Бережно поправляет мне причёску.

– Хорошо, хорошо… учись… доченька, – ага, это она наносит ответный удар. Только со мной этот номер не пройдёт. Замираю, делаю глупую счастливую моську, преданно завожу на неё глаза:

– О, мамулечка! Ты наконец-то признала меня своей дочечкой! Мамулечка, я так счастлива… – хотела слезу пустить, но актёрского таланта на это уже не хватает.

– Ну, Даночка, ну, хватит измываться… – Эльвира сдаётся, гладит меня по голове. Торжествую победу.

– Как скажешь, – не имею манеры добивать сдавшихся, – Но ты же знаешь, я действительно тебя люблю.

– Интересно только, с чего вдруг? – задумчиво теребит мои многострадальные рыжие волосы.

– Что тут непонятного? Ты столько для меня сделала. С тобой легко и весело. А ещё… – я замолкаю. Признания в любви делать не просто. Я, кстати, вовсе не вру. Мы даже спим иногда вместе, когда папочки дома нет.

– Что ещё?

– Наверное, мне всё-таки мамы не хватает, – вздыхаю я. Потом блаженно жмурюсь от покрывающих моё лицо поцелуев Эльвиры.

Нечто странное происходит. Дана перестаёт прятаться от Эльвиры, пропустила момент, когда это началось. И, бывает, выходит на первый план. Как сейчас. Кстати, а чего мы перестали по-английски говорить? Надо возобновлять.

С отцом встречаемся только за ужином. Он не стал меня отвлекать от домашних заданий.

– Как вы тут без меня? Дана, как в Лицее?

– В Лицее всё замечательно. А дома меня Эльвира всё время мучает. То и дело за уши таскает, – горестно жалуюсь «папе» на бесчинства «злобной» мачехи. «Злобная» мачеха хихикает.

– Зная тебя, полагаю, это ты её мучаешь, – улыбается «отец». И заслуживает благодарный взгляд Эльвиры.

– А я думала, ты ей за меня отомстишь, – пригорюниваюсь я и тихо добавляю, – ночью…

Они оба одновременно чуть не давятся. Потом «папа» вытирает выступившие слёзы, а Эльвира, отсмеявшись, опять дёргает меня за волосы.

В общем, веселимся вовсю. Как каждый день. Рассказываю о Лицее.

– Мальчишки отрабатывали парадный подход к её величеству и моему высочеству. Нет-нет-нет! Повторить не смогу. Как-нибудь сами увидите.

Про наши с Викой титулы я уже рассказывала.

– Как жалко, что я не могу учиться вместе с тобой, – вздыхает Эльвира. – Никогда бы не подумала, что учиться так весело.

– Надо было тебе восемь раз на второй год оставаться, – глубокомысленно заявляю я. – Тогда смогли бы в одном классе оказаться.

– Второгодниц в Имперский Лицей не берут.

На ночь, сидя перед зеркалом в пижаме, занимаюсь лицом. Всякие там очищающие маски, скрабы и прочая женская хренотень. Эльвира обучает меня женским премудростям. Втираю в лицо и руки ночной крем. Мужчины не знают, но есть и такое деление средств ухода.

Входит «отец». Встаёт сзади, кладёт руки на плечи.

– Дана, давно хотел тебе сказать… я счастлив, что вы нашли общий язык с Эльвирой.

Пожимаю плечами.

– С ней поладить просто. Она очень лёгкий человек. Ты сам знаешь.

– Я знаю, – «отец» целует меня в щёчку. – Спокойной ночи.

Подставив ему щёку, смеюсь.

– Вам тоже спокойной ночи. Только я не уверена, правильно ли это: желать вам спокойной ночи.

– Не можешь без подначек, – смеётся он и дёргает меня за волосы. Мученически вздыхаю.

Вдруг уже на пороге спохватывается.

– Даночка, я тут договариваюсь о твоей программке. «Шарики». Её хотят купить, дополнят новую операционную систему.

– Что предлагают? – продолжаю растирать руки.

– Пять тысяч сразу и все права переходят им. Либо единовременно тысячу и потом какие-то выплаты в течение пяти лет. После пяти лет права такого рода обобществляются.

Что-то такое я слышала. Вполне разумно. Автор получает премию, но не до конца жизни ему авторские платят. Потом могут в некоммерческих целях использовать, кто угодно. Да и в коммерческих тоже, но там государству небольшая пошлина платится. Причём сразу за всё. Платишь пошлину – получаешь доступ к банку обобществлённых прав. И опять же государство может продавать за рубеж в свою пользу. Автор может через специальное соглашение получать свою долю, но обычно этим кланы занимаются. О, кстати!

– Твой орден права хочет? – папочка кивает.

– Тогда пять тысяч сразу. Но в записи к программе кроме «Все права принадлежат…» пусть сделают дописочку о моём авторстве, – не помешает мне это. – Если можно…

– Поговорю, – папахен ещё раз целует меня и уходит.

15 сентября, суббота, время 17:00

Особняк Франзони.

На выходные Юля выпросила меня в свой дом отдыха. Я в ответ выцыганила участие Вики. И затребовала условий девичника. Нам с Викой для душевного равновесия надо побыть в чисто женской компании. Ожидала ожесточённых споров за Мишу.

– Не волнуйся, Миши не будет, – удручённо вздыхает подружка.

– У вас никак разладилось? И умение классно целоваться не помогло? – удивилась я. Юлечка как-то технично спрыгивает с темы. Вот подпольщица!

Вику уболтала быстро. Та только уточнила программу.

– Там и конюшня есть? – задумчиво спросила она. – Давненько я не гарцевала.

Ханны, мамы Юли на этот раз не было.

– Завтра будет, сегодня я вами займусь, – сказала Юля после обнимашек и знакомства с Викой.

И после обустройства первым делом потянулись вслед за Викой на конюшню. Королева была великолепна. Жокейская шапочка, высокие сапоги, брючки, прямо конфетка. Юля и я были впечатлены. Я-то по привычке оделась в спортивном стиле. Костюм Юли был того же стиля, что и Вики, но на её фоне моя подружка терялась. Что немного её огорчало.

– Не переживай, – подбадриваю я. – Её величество просто обязана всех затмевать. Не зря же она королева.

– Королева?

– Королева нашего Лицея.

– Это вы хватанули, ваше высочество, – усмехается Вика. Юля недоумённо переводит взгляд с меня на неё и обратно.

– В нашем классе нас так титуловали, – растолковываю подружке, – Вика – Ледяная Королева, я – принцесса.

– Тоже ледяная? – тупенько спрашивает Юля.

За разговорами мы уже выбрали себе лошадок и пока шагом идём к лесной дороге. Вика выбраламощного жеребца, – и как такая зверюга её слушается? – мы кобылок посмирнее.

– Скорее, огненная, – намекает на мою рыжую масть Вика.

– Нет, просто принцесса.

Заехали на поле с парой барьеров. Пониже и повыше. У Вики тут же загорелись глаза. Она гикнула и понеслась сразу к тому, что повыше. Мы пускаем своих лошадок параллельным курсом.

– Ненормальная, – высказываю своё мнение, – Щас как навернётся кубарем вместе с жеребцом.

– Нет. Ганнибал такие заборчики почти без разгона может брать. А твоя Вика, сразу видать, опытная.

Права она. Я сама завидую уверенности, с которой сидит в седле Вика. И жеребец её слушается просто сказочно. Нашим пажам ещё поучиться угадывать пожелания своей королевы по одному лёгкому движению бедра или ласковому касанию ладошки.

Конечно, она перепрыгивает. Я на секунду замираю от восхищения. Приходит в голову слегка запоздавшая мысль. А, всё равно бы не успела, но уж в следующий раз не упущу момент. Правильно угадав, что развернувшись, Вика исполнит прыжок на бис, занимаю позицию и нацеливаю фотоаппарат. О, надо его в Лицей как-нибудь взять.

Есть! Предвкушаю волшебные кадры. Азартное лицо Вики, пригнувшееся к лошадиной морде, напряжённая поза перед прыжком, будто сама прыгает и в итоге слегка подавшийся назад корпус, красиво изогнувший фигурку в гибкой талии. Только бы всё получилось!

– Класс! – взволнованно дышит мне в ухо Юля, – я тоже так хочу. Сними меня тоже, Даночка.

– А ты умеешь?

– Ну, на высокий не рискну, а с маленьким справлюсь.

Всё-таки я побаиваюсь. Поэтому с низкого барьера снимаем верхнюю перекладину. Получилась высота чуть выше полуметра. Юля подула немного губки, – как низко её оценивают, – но направляет свою кобылку к началу разгона.

– Перепрыгнет, конечно, но для таких забав лучше жеребцов брать, – замечает присоседившаяся Вика.

Перепрыгнула. А я сняла её, надеюсь, удачно. Раскрасневшаяся Юля подскакивает к нам галопом.

– Вика, а можешь на задние ноги его поставить? – у меня родилась ещё идея.

– Я тоже могу, – встревает Юля. Ну, куда же без тебя, дорогуша?

Я нафотографировала их всласть. И с седла и с земли, в профиль и наискосок спереди. Чисто в анфас нет смысла, одно лошадиное брюхо в кадре.

Накатались вволю. Заодно и лошадкам выездку устроили. Из рассказов Юли давно знаю, что лошадей надо каждый день выгуливать. Иначе застаиваются, скучают, могут даже заболеть.

А вечером идём в сауну. Вика выпустила свои шикарные волосы на волю. Как же она великолепна! Фигурка ещё юная, девичья, полностью не сформировавшаяся и от того производящая сногсшибательное впечатление. Линия бёдер уже радует глаз, оставаясь по-девичьи неширокой. Грудки только подбираются к своей максимальной спелости. Вся она, как тугой налитый цветочный бутон, готовый взорваться во все стороны нежными лепестками и открыться миру. Открыться солнцу, любви, счастью.

Тряхнула головой, что-то меня заносит. Хотя не только меня. Юлька стоит перед зеркалом и украдкой посматривает на Вику, пока она не скрывается в сауне.

– Юлька, ты такая милашка, – зарываюсь ей носом в шею, та хихикает.

Уже в парной поучаю её прямо при Вике.

– Не завидуй Вике, она королева. Я же не завидую, хотя знаю, что она красивее меня.

Вика смотрит на меня с огромным интересом, Юля с сомнением.

– Красота Вики – недоступная снежная вершина. Будь я парнем, я лучше б с тобой, Юль, замутила. Потому что точно знаю, что ты будешь таять в объятиях. А Вику поди ещё растопи.

– Ты – странная, – пригвождает меня Вика. – Первый раз слышу, как девушка открыто говорит, что кто-то красивее её.

– Ты ещё не всё про неё знаешь, – бормочет Юлька.

Пока суд да дело, я напросилась помочь Вике вымыть волосы. Уж больно мне нравилось это дело. Юляшка взялась ассистировать.

– Знаю, – роняет Вика, – «Ураган по имени Дана». Читала.

– Это все знают, – Юля продолжает меня сдавать, – В нашей школе одна хулиганка здоровая несколько девочек избила. Они потом в больнице лежали. Её уже полиция искала. И нашла в больнице с переломами руки, ребра и челюсти. Это она на Данку нарвалась…

– Ого! Как ты смогла?! Про ребро ты мне не говорила, – не часто наша королева проявляет такие яркие эмоции, ох, не часто. Глаза горят любопытством.

– Как, как, – подтаскиваю тазик и лью ей на голову ковшик за ковшиком, – Пусть делают, что хотят, только мою Юляшку не трогают.

– Вот скажи, – спросила я, когда Вика сумела разлепить глаза, – как можно обижать такую милашку? Это кем надо быть?

Тычу рукой в сторону зардевшейся Юли. Вика хихикает.

Сауной день и заканчивается. Вике дали отдельную номер, а Юля прибегает ко мне. А я и не против. Немного пошептались, похихикали и уснули, уткнувшись друг в друга.

За завтраком Вика вздыхает.

– Вот уже и уезжать надо.

– А зачем? – спрашиваю я. – Завтра с утра поедем прямо в Лицей.

Не проходит моя идея. Сразу. Выясняется, что это я озаботилась взять книжки, тетрадки и школьный наряд. Вика же об этом не подумала. Юляшка беспечно отмахнулась «утром заеду домой и переоденусь».

Идея, однако, Вике пришлась по вкусу. И мы пошли делать домашнее задание. Наутро Вике пришлось бы делать слишком большой крюк, поэтому звонит домой и просит привезти ей всё сюда. Больше всего, я так думаю, виноват в её решении жеребец Ганнибал. Они вчера еле расстались. Вика обнимала его за морду, а коняга восторженно фыркал.

Потому конная прогулка и сегодня была неизбежна. Вздыхаю. Задница побаливает, но куда я от подружек. Вот в сауну каждый день ходить не будешь, поэтому только бассейн.

А вечером я устроила цирк. Это невозможно, несколько дней никого не разыгрывала, ни над кем не подшучивала. Над Викой как-то не хочется, а вот с Юлькой я порезвилась.

Мы отправились в дом отдыха, взяв из особняка охранника. Затаскиваю их в бильярдную. Вика в брючном, очень элегантном костюме, я в любимой джинсовке. Юля в красивом платье, не закрывающем колени и небольшим декольте. Вика в бильярде показывает себя не новичком. До меня далеко, но база есть. Юля – полный ноль. Выбираю момент, когда в зале появляется компания молодых людей. Оккупировали они свой уголок, запаслись пивом на всех четверых и окунулись в океан удовольствий. Любимая игра, чудесное пиво и немного поодаль красивые девочки изгибаются над столом. Тридцать три удовольствия в одном флаконе.

(зона профессионального бильярда: https://youtu.be/UyFCP_50Mpk)

Вот для них я цирк и устраиваю. Юля скучает и кривит лицо. Больше делать ничего не может.

– Юлечка, иди сюда, – требую я её присутствия, – давай я тебя хоть чему-то научу.

– Ой, да мне бесполезно.

Попытку увильнуть пресекаю бесцеремонно.

– Ничего не бесполезно. Просто надо знать, как научиться.

И я принимаюсь за дело. Вернувшаяся со стаканами сока для всех Вика наблюдает с нарастающим изумлением.

– Юлечка, главное стойка. Вот смотри, намечаешь, например, прицельный шар. Вот тот. А это биток. Смотри, линия как раз почти в лузу. Вставай. Наклоняйся.

Юля сгибается над столом.

– Держи руку вот так. Кий ходит между большим и указательным пальцем. И отклячь попочку вверх, прогнись, – последние слова шепчу в ухо, сдувая пушистые волосы. – Правильная стойка – залог успеха.

Парни поодаль кидают заинтересованные взгляды. Юля стоит к ним боком. Специально её так располагаю. Я нашёптываю дальше.

– А вот теперь главный секрет. Чтобы научиться точному удару, женщины могут использовать своё главное преимущество.

– Какое? – наивные и такие красивые глазки смотрят на меня в упор.

– Юлечка, у женщин есть грудь. Смотри. Одна опора – твоя левая рука, а вторая – груди. Они задают направление, ими можно нацелиться. Просовываешь между ними…

Я приладила её кий так, чтобы он проходил между двух весьма заметного размера холмиков.

– Теперь подвигай немножко туда-сюда. Видишь, как ровно ходит. Прижмись плотнее.

Юля послушно ложится на стол. Двигает кием. Я с трудом удерживаюсь от хохота. Вика, часто дыша открытым ртом, отступает к стойке. Заворожённые зрелищем парни застывают, забыв про игру и пиво. Один судорожно сглатывает.

Остальные сглатывают, когда Юля виляет задом, чтобы совместить линию движения кия с направлением удара. Наконец бьёт. Попадает. По битку попадает. И даже прицельный шар откатывается. Но слишком слабо.

– Класс! – восторгаюсь я со смехом. Получила повод поржать, как здорово. А то сдерживаться всё труднее.

– Не получилось… – ноет Юля.

– Как не получилось?! Да другие даже по битку кием первый раз попасть не могут. А у тебя всё точно. Только слабенько. Давай сама потренируйся, а я пойду сок попью.

Я сбегаю. Дезертирую. Утыкаюсь головой в руки на стойке и трясусь в беззвучном хохоте. Вика с перекошенным лицом толкает в бок.

– Дана, как ты можешь так поступать со своей подругой?

Долго так продолжаться не могло. Юля всерьёз прицеливалась кием, старательно размещая его между грудей и выпятив задок кверху. Углядев эту картинку со стороны, я, наконец-то закатываюсь хохотом. Вика почти рыдает рядом.

Юля выпрямляется и удивлённо осматривается. Около её стола собрались смеющиеся молодые люди. Очень заинтересованные. Смотрит на нас, вспыхивает и…

– Данка! Убью! – бросается на нас, размахивая кием. Мы врассыпную. Вика сразу ускользнула в дверь, а мне ещё пришлось побегать вокруг столов.

Потом пришлось долго ныть у дверей в комнату. Разобиженная Юляшка не хотела пускать. Сломалась только тогда, когда я пригрозила, что уйду к Вике. Ревность – двигатель женских поступков. С грозным видом Отелло она нависает над испуганной мной, сидящей на попе у стеночки.

– Заходи уж…

Небольшую истерику на тему «Как ты могла так подло поступить со мной?» пришлось стерпеть. Какая же она всё-таки милашка! На этот раз я к ней в постель залезаю. Деваться той некуда. Прощает.

Никому её не отдам, сама буду мучить.

17 сентября, понедельник, время 8:20

Лицей.

– Только не говори про этот розыгрыш никому, – предупреждаю Вику. – Юльку буду приглашать на открытые мероприятия. Будет стесняться, не придёт.

– Хорошо, – от Вики этого ответа достаточно. Если сказала, значит всё. Королевы держат своё слово, на то они и королевы.

Математику в Лицее дают серьёзно. Удивительно, что даже мне приходится напрягаться. Та самая Ирина Аполлинариевна наверчивает на доске формулу за формулой. Скрипит о доску мел, скрипят от натуги мозги. Но, слава небесам, успеваю. Вика, и без того всегда серьёзная, предельно собрана и сконцентрирована.

Переходим к практической части, и сразу становится легче. Мне. Вика слегка хмурится и кусает губы. Затык у неё. Склоняемся друг к другу и начинаем тихонько совещаться. Через пару минут лицо Вики светлеет.

– Можешь поцеловать у королевы ручку, – это она поощряет меня так.

– Для принцессы слабо.

– Тогда я тебя поцелую, – слегка касается губами моего виска. Глупость, а почему-то очень приятно.

– Девочки, вы чем там занимаетесь? – одёргивает нас Апполинариевна.

– Делом, Ирина Аполлинариевна, делом, – не смущаюсь я. Математичка заглядывает в наши тетрадки, удовлетворённо хмыкает.

– Сделал дело, целуйся смело, – веско замечает кто-то сзади.

Не давая себе труд повернуться, бросаю через плечо:

– После урока ко мне. Полный подход.

Шёпоток по классу. Частично злорадный, но больше завистливый. Вика медленно поворачивает голову, и по классу почти явственно стелется метелью её замораживающий взгляд. Аж меня пробирает. Тишину нарушает только лёгкий шорох и шаги математички.

Аполлинариевна, убедившись, что почти все справились, быстро рисует следующее задание. А так как урок близится к финалу, пишет на доске номера домашних задач.

На перемене класс с наслаждением наблюдает, как Артёмка, – тот самый, что ляпнул про поцелуи, – неумело, но старательно кланяется и подпрыгивает. Паша, изобретатель торжественного менуэта, страдальчески обхватывает руками голову. Позорное зрелище на его взыскательный взгляд.

Народу и нам с Викой, тем не менее, нравится. Класс покатывается со смеху. Наконец парень замирает в поклоне. Величественно протягиваю руку и слегка дёргаю его за ухо.

– Свободен.

– О, вашсочество! – в экстазе шипит парень и пытается совершить те же действия, но в обратном порядке. Запутывается в ногах и падает. Народ стонет в пароксизмах смеха.

– Утверждаю! – громовой королевский вердикт приводит всех в состояние полного непонимания. Догадываюсь первая и складываюсь пополам от смеха.

– Утверждаю в качестве необязательного варианта отхода. В качестве особого шика, – поясняет королева.

Поясняет и вознаграждает правом поцеловать королеве ручку. Артёму снова приходится отплясывать менуэт. Туда и обратно. Класс воет от зависти и восторга. Так весело у нас проходит почти каждая перемена.

Что-то меня начинает немного беспокоить. Цирк и кино с конями это здорово, но чего-то не хватает. Сидим с Викой после обеда на стадионе. Болтаем ни о чём, а заодно и ножками, сидя на брусьях. Порученцы поодаль.

– Надо бы изменить порядок дежурств, – сбивает меня с мысли Вика, – а то от мелькания их лиц уже в глазах рябит.

Молчу, слушаю. Слегка тяну руки. Энергия требует выхода.

– Изменим, – решает Вика, – с этого дня будут дежурить по неделе.

– Немного неправильно, – встреваю я, – пусть сначала весь класс до конца прокрутится, а потом…

– Я не выдержу, – морщится Вика. – Королева я или нет. Могу я немного посамодурствовать?

– Можешь, можешь…

Встаю, иду к высоким брусьям. Что-то мне неймётся. Встаю на руки, несколько раз отжимаюсь. Потом резко выбрасываю ноги вперёд-вверх и понеслась. Назад-вверх, ноги параллельно брусьям. Выхожу на мостик, встаю на ноги. Я сегодня в брючном костюме, почти спортивном, так что можно.

Прохаживаюсь по брусьям. По одному из них. Не всегда получается держать равновесие. Сегодня удаётся.

Спрыгиваю, возвращаюсь. Меня провожают восхищённые взоры порученцев.

– Ты неплохая гимнастка.

– Хобби.

– Нам надо к «Осеннему балу» что-то приготовить, – вздыхает Вика.

– И в чём проблема?

Вика опять грустно вздыхает.

– У меня тяжело с фантазией. Не могу ничего придумать. Могу станцевать и тебя натаскать. А что танцевать? Какое-нибудь избитое танго?

Вика аж морщится от такого пошлого самопредложения.

– Не вижу проблем, – отметаю в сторону все сомнения. И тут же излагаю идею.

– Вот представь…

Вика слушает, буквально открыв рот. Когда заканчиваю, визжит от восторга и бросается меня обнимать. Через полминуты приходит в себя. Я поворачиваюсь к порученцам.

– Вы только удостоились наблюдать высшую королевскую милость, – встаю, изображаю торжественный поклон королеве. В женском варианте. Пара шажков, глубочайший книксен в разные стороны, поклон. Вика смеётся.

Класс воспринимает новость об увеличении времени дежурств бурным обсуждением. Каковое прекращает королева. Элементарно.

– Мальчики, я вас прошу. Не надо спорить. Мне так хочется, – вот так встаёт, говорит, и все сразу умолкают. Только один осмеливается спросить:

– А что думает её высочество?

– Моё высочество за.

Чем и ставлю окончательную точку.

После школы в кафе Вика распоряжается:

– Народу ничего о том, что сюжет и общая схема номера есть, ничего не говорим.

– Лучше сказать, чтобы не волновались, – не соглашаюсь я. Вика не страдает волюнтаризмом, поэтому не спорит, а уточняет:

– Говорим, что идея есть, но не говорим, в чём заключается. Никаких подробностей.

– А репетировать как?

– Твой сюжет таков, что только нескольким надо знать пару элементов. Наш танец им видеть ни к чему.

– Хочешь их тоже потрясти, – понимающе улыбаюсь.

– Да. Надо озаботиться тем, чтобы всё заснять. И лучше с двух точек.

Поговорили и разошлись. А на следующие выходные я прибываю в гости.

Конец главы 2.