Текст книги "Лицей. Венценосный дуэт (СИ)"

Автор книги: Сергей Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Как раз разгром Наполеона в России ярчайший пример полководца, не проигравшего ни одного сражения и ухитрившегося проиграть войну.

Между прочим, если спросить любого француза, кто победил, он без капли сомнений ответит, что Наполеон. Русские на это хохочут, привёл в Россию шестьсот тысяч войска, через несколько месяцев оттуда, поджав хвост, успело удрать всего тридцать тысяч. Но победил Наполеон, ха-ха-ха!

Так говорят русские, но ведь французы правы! Мы можем сколько угодно спорить, возмущаться и открывать удивлённо глаза нараспашку, но они правы! Наполеон действительно одержал победу в той войне.

Одержал победу в понимании любого европейца. Что испанец, что чех или француз, все европейцы обладают схожими психологическими установками. Общие традиции и взгляды складывались веками. Всё это началось с самого раннего средневековья. В войне двух феодалов побеждал тот, кто овладел замком противника. После этого война прекращалась на условиях победителя, который назначал побеждённому репарации, контрибуции и прочие условия. Спорные земли, обычно из-за них и начинались войны, отходили победителю.

Когда в Европе сложились национальные государства, в основе ничего не изменилось. В войне между странами победа присуждалась тому, кто сумел завладеть столицей противника. Взятая столица – вот главный приз и символ безусловной победы – гордо развевающийся флаг над главным столичным зданием. И с этим соглашаются все. Главное, что с этим соглашаются побеждённые. Любой рыцарь будет сражаться насмерть до последней капли крови в любой битве. Но самый храбрый из них сразу опустит меч, как только будет оккупирована столица. Как только её берут, все опускают оружие и сдаются на милость победителю. Рыцарская средневековая, в чём-то симпатичная и гуманная традиция.

Весь фокус и весь конфликт России и наполеоновской Франции как раз в этом. Наполеон вошёл в Москву с чувством победителя. Военная кампания успешно завершена, – думает он. Так он думает и ждёт делегацию от русского императора, которой он выставит уже заготовленный список требований.

Не дождался. А ждал долго, мучаясь сомнениями, начиная испытывать нехватку фуража и продовольствия. Русские крестьяне почему-то не спешат снабжать его припасами даже за деньги. Отряды фуражиров постоянно пропадают.

Не дождался. Русский – не европеец, для него потеря столицы не более, чем удар по самолюбию и повод разозлиться. Никакая это не победа, подумаешь, в столицу вошёл, – заявляет русский и продолжает всеми способами уничтожать оккупантов. Отказывается складывать оружие и заканчивать войну. Вот варвары! – думают цивилизованные французы перед тем как сбежать из России.

Именно поэтому Наполеон, а вслед за ним историки, государственные деятели и все европейцы считают, что Россия воевала неправильно и не цивилизованно. В чём-то они правы. Мы воюем совсем не по-европейски. Победу над собой можем признать только мы сами. Но мы никогда этого не сделаем».

Татьяна Владимировна, симпатичная невысокая дама, останавливает чтение. Перелистывает несколько страниц.

– Дальше зачитывать сочинение Молчановой не буду. А то весь урок на это уйдёт. Молчанова, ты не будешь против, если я отдам по рядам на прочтение всем желающим?

– Если пятёрку поставите, то не буду, – пожимаю плечами. Учительница весело хохочет.

– За литературную часть меньше нельзя. А за русский язык, поговорим после урока.

Это не первая моя пятёрка по литературе, так что этот предмет у меня тоже за полугодие закрыт отличной оценкой. За русский будет четыре, даже если получу пять за это сочинение.

Контрольная неделя завершается. Пузатым забором из пятёрок за все мои контрольные завершается. Так что финиш мне удаётся. Интересно, что мне папахен за это подарит. Сегодня мы идём с ним выбирать духи для мачехи. Я насоветовала. С косметикой я не подскажу, Эльвира в ней лучше разбирается. Со всем остальным тоже не угадаешь, а вот духи мы выбрать можем.

– Смотри, Молчанова, в трёх местах ты неправильно запятые расставила…

Одну запятую я выспорила. Она интонационный характер носит. Ещё одну, поглядев по сторонам с забавной шкодливостью, Татьяна Владимировна ставит моей ручкой.

– Остаётся одна, да с учётом двойного объёма, с лёгким сердцем ставлю пять, – подводит она итог. – За полугодие всё равно четыре, а за четверть могу и пять поставить. Внатяжку, но могу. Невзирая на то, что столицей Российской империи тогда Петербург был. Но это пусть тебе историк выговаривает, – хихикает она напоследок.

Вчерашний день посвятили школьным олимпиадам. По три часа дали и от остальных уроков освободили. Летучий классный час ещё провели. Наша англичанка в целом довольна, троек по разным предметам в классе очень мало. Четыре штуки на весь класс по всем предметам. Классная «вину» за это возлагает на нас с Викой. В прошлом году было полтора десятка за год.

В Лицее всё спокойно, жестокий взрыв, который я учинила, никто не заметил. Мы с Викой помалкиваем, кроме нас лицейских на интервью не было. А журналистам кто-то плотно рот прикрыл. Юристы косятся на нас с опаской и как-то пришибленно. Ну да, они же посмеивались, когда я говорила, что директору конец, и что теперь? Кому смеяться?

Есть тонкий момент. Подозреваю, что слухи потихоньку расползаются. Не очень-то верю, что племянник вице-премьера ни сном, ни духом, ни о чём не слышал. Что-то должно было до его ушей дойти. В сильно урезанном виде, но всё-таки.

Это они так смотрят, а я гляжу дерзко и нагло. С выражением лица «Давай, попробуй что-нибудь вякнуть». Сразу глаза отводят.

29 декабря, суббота, время 14:45.

Любимое кафе.

Охранник Вики уже прибыл, но парней мы не отпускаем. Их сегодня с нами целый десяток. Оргкомитет по проведению новогоднего общего праздника. Записалось тридцать пять человек из двух классов. Проведён сбор денежных средств, как официально подал записку Дима, королевский секретарь. Собрали по пятьдесят рублей, нечего мелочиться. Обсуждаем программу и меню. Шампанское в небольшом объёме взрослые нам разрешили, но только в момент боя курантов.

– Мальчики, давайте без нелегального проноса спиртного, – просит Ледяная, – а то мой папочка вас больше никогда не пустит.

– Ваше величество, ну, хоть на посошок можно? – с нескрываемым разочарованием спрашивает Паша.

– За воротами особняка хоть под забор падай, – заявляет Вика.

Я названиваю девчонкам.

– Юляш, кроме парадного наряда возьми домашнее. Мы же с ночёвкой будем.

Юля соглашается присоединиться, хотя опасения у неё есть.

– А вы там про меня ничего не рассказывали?

– Рассказывали, конечно, – я даже удивляюсь, – я всем рассказала, что ты – сногсшибательная блондинка. Ой, я не подумала… ты может со своим мальчиком хочешь отпраздновать?

– Нет, он куда-то с родителями в гости уходит, – в голосе подружки испаряющееся разочарование. Понятно, почему оно испаряется. Компания лицеистов считается элитной, попасть туда не всякий может.

– Слушай, никак не могу до девчонок дозвониться. Куда они делись?

– А кто тебе нужен? – на её вопрос перечисляю волейбольную команду за исключением Маринки, она не впишется, и с добавлением Алёнки.

Юля берётся за переговоры с ними. Гора с плеч.

– Только предупреди меня заранее, кто будет. И ещё одно, мы складываемся, но вы – нет, вы приглашённые.

– Девочки будут, – кладу телефон в сумку под заинтересованными взглядами, – Юлька за себя обещала. Поговорит ещё с четырьмя одноклассницами. Там не знаю, должны согласиться.

– Симпатичные? – спрашивает Паша.

– Очень хорошенькие и даже красивые, – опровергаю я.

После этого мы с Викой уходим, а мальчишки остаются. Что-то им обсудить надо. А на мне кулинария. Но у меня Эльвира есть, так что не вижу трудностей.

29 декабря, суббота, время 16:05.

С папочкой в магазине.

– Вот эти духи чуточку лучше, – папочка строит из себя эксперта.

– Нет, эти возьмём, – показываю на конкурирующий пузырёк.

– Почему?

– Флакончик намного красивее…

– Это важно?

Даю понять взглядом, насколько неуместен его вопрос. Мужчина, что с него возьмёшь. Но покупает безропотно, хоть меня за авторитет в таких делах держит и то хорошо.

– Уходим?

– Вот эти еще купи, – показываю на махонькую сапфирового цвета бутылочку с аристократически скромной надписью «Ив-Делинь».

– Не слишком ли для одного раза? Ох, ничего себе! – это он цену увидел. А что такого? Только что триста двадцать рублей отстегнул, а меньше на сорок рублей уже чересчур? Догадываюсь, в чём дело.

– Папулечка, это мне. Ты же не откажешь своей любимой дочулечке? – умильная улыбка не нужна, он всё равно купит, но это так забавно.

– Не откажу, – папахен смеётся и снова уходит к кассе. Подозреваю, с чувством облегчения. Подарки выбирать труд тяжкий и часто неблагодарный. Пока он ходил туда-сюда, я ему одеколон купила. За двадцать рублей с хвостиком. Нравится мне такой расклад, хи-хи-хи…

29 декабря, суббота, время 18:35.

Квартира Молчановых.

Ужинаем. Лёгкую тень озабоченности вижу на челе любимой мачехи.

– Не морщи лоб, Эльвира, – одёргиваю её, – всё нормально. Я подарок папочке купила. За целых двадцать два рубля, так что успокойся.

– Он нам за шестьсот рублей духи, а мы ему за двадцать одеколон? – скептически кривится мачеха. Папахен молча улыбается.

– Ты не понимаешь, мамочка. Хоть за рубль, это же всё равно его деньги. Он наоборот похвалит нас за экономию. Правда, папочка?

– Правда, Даночка.

– И тебе никто не мешает вознаградить его ночью дополнительно. Правда, папочка? – папахен ржёт, Эльвира неожиданно краснеет. Чего это она? А, точно. Я давно так не шутила, отвыкла.

Конец главы 10.

Глава 11. Новый год

4 января, пятница, время 13:40

Загородная усадьба Франзони

– Ганнибал! Вперёд! – Ледяная энергично, но аккуратно ударяет жеребца шенкелями и с нарастающей скоростью мчится к барьеру.

Я свою Милку придерживаю, жду. Как только Ганнибал перепрыгивает барьер, делаю то же самое. Несусь к барьеру и легко его беру. Я почти не уступаю в умениях Вике, но конным фанатизмом, как она, не страдаю. Вот и сейчас, Ледяная не собирается успокаиваться и делает заход на высокий барьер. Я пробовать не собираюсь. Скорее всего, преодолею и я, но есть небольшой шанс споткнуться. Оно мне надо? Моя сегодняшная кобылка не такая мощная, как Ганнибал, так что ну его!

Артём и Миша объезжают барьер, присоединяются ко мне. Порысим немного по кругу, пока Ледяная даёт Ганнибалу возможность проявить удаль на глазах изящных подруг.

– Вы, мальчишки, такие же задаваки, как Ганнибал. Видите, как он форсит перед нашими девчонками, – глажу согласно пофыркивающую Милку по шее.

Артём с Мишей переглядываются слегка смущённо. Только что пришлось их прессинговать, чтобы они не рвались брать барьеры. Рано им ещё.

– Риск – благородное дело, – мальчик Артём пытается спорить?

– Только ради дела. На войне или ради спасения кого-то. А просто так… – жму плечами, – фиг бы с вами, но если лошадь ногу сломает, как будете в глаза Юльке смотреть? Её же потом забить придётся.

– Кого? – удивляется Артём, – Юльку?

– Почему? – когда все прохохотались, удивляется Миша. Вот невежда!

– По кочану. Сломанную ногу у лошади вылечить невозможно. Она не может неподвижно лежать несколько недель, как человек.

– Но вам же, девочкам, это нравится, – всё-таки срезает меня Миша, – когда мальчики форсят.

Артём поддерживает его ухмылочкой.

– Нравится, – вынуждена согласиться, – и тем больше, чем глупее девочки.

Снова воссоединяемся с Ледяной.

Только с сегодняшнего дня я начинаю восстанавливать свой полностью порушенный режим. Первый раз я его так круто исковеркала. Цена удавшейся новогодней ночи. На полную катушку оторвались.

Новогодний бал в Лицее в субботу 29-го мы проигнорировали. Не только наш класс. Пистимеев меня спрашивал, хочу ли я, чтобы его и другие классы нас поддержали.

– Нет. Просто скажи, что мы не идём. Объяснять надо, почему?

От объяснений Саша отказался. А в понедельник…

31 декабря, Лицей.

– Класс, что за обструкцию вы устроили Лицею? – возмущённо спрашивает англичанка. Мы все недоумеваем. И что выясняется? А то, что на празднике было удручающе мало народу. Кроме юристов, в полном составе, кстати, там к своему собственному удивлению оказалось пара десятков математиков и научников. Всегда есть люди, мимо которых проходят все новости. Пришлось им рассасываться уже в процессе. Оставили юристов в гордом одиночестве.

– Мы, преподаватели, тоже чувствуем себя оплёванными, – нагнетает англичанка. Это она совершенно зря. На такие праздники учителя в полном составе никогда не ходят. Отряжается дежурная бригада из четырёх-пяти человек и всё. Остальные по желанию, которое редко в себе обнаруживают. Для них это работа, от которой любой нормальный человек всегда рад избавиться. На чём я её и ловлю.

– Праздник, небось, быстро закончился?

Людмилка, – так мы её промеж себя кличем, – подтверждает.

– И чем вам плохо? Пораньше домой ушли. Нет, чтобы спасибо нам сказать, – осуждающе поджимаю губы.

Класс поддерживает меня дружным укором в десятках глаз. Смешок невпопад откуда-то с камчатки общего впечатления не портит. Англичанка теряется.

– И на будущее тоже. Теперь все праздники в Лицее будут проходить уныло и очень быстро, – «радую» её. А может, и без кавычек радую, кто знает…

Людмилка округляет глаза. Вопрос «Вы чего?» с такими глазами можно было и не переводить в вербальную форму.

– Это глупо, – добавляет она, – какие-то детские обиды.

– Мы участвовать в общих мероприятиях Лицея больше не будем. Это наша официальная позиция. Простите, кажется, я забегаю вперёд, – оборачиваюсь к классу, – кто «за»?

Все дружно взмётывают руки. Людмилка растерянно хлопает ресницами.

– Вынуждена уточнить, – добиваю я, – не отказываемся от участия, если будут отсутствовать юристы.

– Тот десятый класс? – лепечет англичанка.

– Нет, – тон у меня жёсткий, – все юристы.

– Даночка, ну, как так? Да вы просто права такого не имеете…

– Да мы просто обязаны так делать. И чего вы к нам придираетесь? Позиция остальных классов ещё жёстче. Это ведь не их обокрали. Особенно меня научники восхищают, – подумав, добавляю я.

Я сама начинаю удивляться. Она что, действительно не понимает?

– Можно мне? – вступает Ледяная. Она говорит так редко и мало, что её голосок никто не откажется слушать хоть час подряд. Она встаёт.

– Не знаю, правда или нет, но есть такая легенда. Горностай настолько чистоплотен, что не полезет в грязную лужу даже при смертельной угрозе. Лучше смерть, чем жить в грязи, понимаете?

Ледяная садится. Задумываются все. Чуть усмехаюсь. Большинство, наверное, и не подозревало у себя таких благородных мотивов. Теперь, когда королева объяснила, насколько возвышенны их побуждения, никто задний ход не включит.

– Не понимаю, – чуть тряхнула головой Людмилка, – объясните.

– Удивляюсь я вам, Людмила Петровна, – вклинивается Паша, – что тут непонятного? Мы отказываемся общаться с ворами.

– Вы же сами нас учите активной жизненной позиции, – пытаюсь растолковать я, – не проходить равнодушно мимо проявлений всяких мерзостей. Я повторяю, меня сильно восхищает позиция остальных классов. Мы-то пострадавшие, а они всего лишь свидетели. Вот кто проявил настоящую нетерпимость к воришкам.

– И тем, кто на их стороне, – бурчит Миша.

– Остальные юристы при чём? – опять недопонимает Людмилка.

– Они морально поддерживают жуликов, – уже устаю, но продолжаю растолковывать. – Факультетская корпоративная солидарность для них выше порядочности. Их сознательный выбор. Значит, они разделяют ответственность.

Кое-как англичанка переходит к итогам года по успеваемости. И ещё момент, не сильно меня порадовавший и не особо огорчивший. Слегка поморщилась и всё. Я заняла пятое место в школьной олимпиаде по физике и меня включили в общелицейскую команду. Зацепилась, мля! С завистью смотрю на Ледяную, которая даже в двадцатку не попала, заняла двадцать первое место по математике. На химию никто не пошёл, отдали научникам, их епархия.

Интересно, как себя чувствовали юристы, попавшие на кремлёвскую ёлку? Дошло до них хоть что-то? Судя по взглядам украдкой в нашу сторону – дошло.

Да хрен на них всех! Ещё я буду всякой чушью голову забивать. Чуточку хихикаю. Нам это решение игнорировать общелицейские мероприятия элементарно выгодно. На учёбу больше времени останется. А если нам захочется отдохнуть, то приказы директора нам только помеха. Как мы новогоднюю ночь провели, это просто песня. Что интересно, вроде ничего особенного не было, но поди ж ты…

31 декабря, поздний вечер.

Не знаю точно, во сколько это было. Мы собрались, побесились в саду. Мои бывшие одноклассницы пришли все. Хотя неправильно говорить «пришли», радостно прискакали, бросив всё и всех. Уверена, что не пожалели. Столько внимания от мальчишек, нами, кстати, заранее проинструктированных, за всю жизнь, наверное, не видели. Вокруг каждой из них тут же образовалась свита. Больше всех у Юльки и не потому, что она красивее всех. Кокетничала напропалую.

После совместного ужина ушли в танцзал. Заготовки у нас с Ледяной были, но сценария мы не составляли. Для танцев мы оделись в обтягивающее, как раз одна из заготовок. Плотные лосины, закрытый танцевальный купальник с длинным рукавом и короткая прозрачная юбка. Ледяная в тёмно-синих тонах, я – в чёрных.

Началось с претензий.

– Вы обещали парный танец, – обличающе сужает глаза Паша. – Каждому!

– Обещали – будет! – твёрдо говорим мы и начинаем.

А что тут начинать? Они же ничего не умеют! Потому начинаем урок. Сначала мы вдвоём, затем быстро уловив или вспомнив, к нам присоединяются Алёнка и Наташа. Несколько танцевальных шагов, одна поддержка, исполненная дважды, плюс парочка пируэтов от нас, где от партнёра почти ничего не требовалось. Вот и знакомство со страстным танго.

Сначала все обхохотались. Над неумелостью и скованностью. Пашка настолько талантливо пародирует крайнюю степень застенчивости, что от неё моментально избавляются все. Всё равно лучше не получиться, хи-хи-хи…

А когда мы первый раз продемонстрировали ещё одну задумку, все воспылали неуёмным желанием станцевать с нами. В одной позиции мы забрасываем ногу на плечо партнёра. Вариант вертикального шпагата. Мы обе с Ледяной это умеем. Испытать это на себе не отказался ни один. Аж связки немного заболели, хотя и меняла ногу.

По-настоящему отрываемся, когда мальчишки ставят что-то забойное. Они ещё какой-то мигающий в такт световой эффект применили…

– Это светомузыка, темнота! – просвещает нас Пашка.

Мы с Викой переглядываемся, выходим в центр и применяем ещё одну заготовку. Условное название – «Танец змей». Отрываемся по полной. Девчонки присоединяются через минуту, просто не выдерживают. Затем все остальные. Физически ощутимо воздух в зале заполняется гормонами, срывающими крышу. Примерно так: https://youtu.be/1f1h-IuECps

И так же тесно было. До сих пор Ледяная помалкивает, с ней так же было или нет? В процессе группового танца, похожего на сумасшествие, испытала многократные плотные прикосновения к некоторым частям тела. Те, что обычно девушки берегут от касаний мужчинами. Оправданием может служить ненамеренность, опять-таки не липкие руки ведь тянули. Только всегда ли это происходило случайно? И не посчитать ли случайность не оправданием, но отягчающим обстоятельством, а целенаправленность, ха-ха-ха, смягчающим?

После полуночи запускали фейерверки. Потом опять танцы. Нам никакой алкоголь не нужен для разогрева. Случайно вижу, как Альберт Францевич заглядывает к нам в танцзал. Ошеломление и зависть замечаю в его глазах. И немного испуг. Тут же тихонько дверь закрывает и уходит. Взрослые где-то наверху праздновали, своей компанией.

А утром… хотя какое там утро? Далеко после обеда глаза продрали, ближе к трём часам. Всех разбудил запах пирогов с лососем.

– Шоб мне всегда так жить! – провозглашает Паша, первым идущий на запах. Его обгоняет только Яшка.

– Молодец, Яша! – одобряю я, – ты настоящий еврей, первым к пирогам успеваешь.

– Быстрее, парни! – орёт Пашка, – жидомасон щас всё самое вкусное сожрёт!

– Это наш, королевско подданный жидомасон, – глажу по голове невозмутимо наворачивающего пирог Яшку. Ворвавшиеся парни тут же оттаскивают крутящихся вокруг него девчонок, кто-то даёт ему лёгкий подзатыльник, с Ледяной отгоняем борцов с «жидорептилоидами». Все ржём, как ненормальные.

Классно мы повеселились.

4 января, пятница, время 14:25

Загородная усадьба Франзони

Прогулочным шагом остужаем разогревшихся галопом и рысь лошадей. Мальчишки отстали шагов на пятнадцать, нам надо о своём поговорить. О девичьем и королевском.

– Дана, ты заметила? – выражение лица Ледяной спокойное, как всегда, – отношение мальчишек к нам меняется.

Вопрос задаю в её стиле, одними глазами.

– Всё чаще обращаются к нам по имени. Особенно к тебе. И ты им позволяешь.

Это что, упрёк? И что делать? А Ледяная не останавливается.

– И как тебя величать «вашим высочеством», если ты им позволяешь о себя тереться? – у-п-с-с! Она заметила.

– Надо думать, Вика. Ты права, мы скатываемся к общепринятому стилю общения, – размышляю вслух, – надо думать. А мы чего хотим? Тебе так уж хочется, чтобы тебя на каждом шагу величествовали?

В отличие от меня Ледяная думает молча.

– Не знаю, – после долгой паузы отвечает. – Мне хочется сохранить некую дистанцию.

– Она сама сохраниться, – улыбаюсь я. – Дистанцию полностью уничтожит твой суженый, который тебя лапать начнёт.

– Что за выражения, ваше высочество? – она возмущается, затем вместе хихикаем.

– А мне желательно сохранить лидирующие позиции, – говорю уже серьёзно. – И на каком основании? Мы живём в режиме, хоть и мягкого, но патриархата.

– История России знает императриц, – указывает Вика.

– Религиозный патриарх при этом всегда был мужчина. Вопрос власти очень прост, если разобраться. Власть должна быть у того, кто знает, куда идти. У того, кто видит цель.

– И какова цель?

Я отвечаю. Вика долго думает.

– Ты сумасшедшая, – одобрительный тон резко противоречит смыслу.

А что? Чем не цель создание собственного клана? Собственного ордена, десятого по счёту, если учитывать орден Георгия.

– Тебе наш класс нравится? – мы уже ведём наших лошадок в конюшню. Ледяная отвечает в своём стиле, одним выражением глаз: «Конечно!».

– Не знаю, как ты, а у меня такое чувство, что эти два года в Лицее, будут самыми счастливыми в моей жизни, – разговор прерывается. Я завожу Милку в стойло, беру ветошь, бережно её обтираю.

Идём вдоль денников на выход.

– Мои ощущения во много раз сильнее, – высказывается Ледяная, – персональный ад вдруг превращается в эдем. Только вот дрязги с дирекцией…

– Это не дрязги, это развлечения. К тому же мы победили, – к нам присоединяется эскорт, Артём плюс Миша, и мы их уже не гоним. Пусть слушают.

– Если мы победили, то где контрибуции? – спрашивает Миша. Ледяная одобряет вопрос взглядом.

– Как где? – округляю на них глаза, – во-первых, мы расширились. Сейчас весь факультет под нашу дудку пляшет. Во-вторых, получили почти официальное освобождение от всех общелицейских мероприятий. В-третьих, мы вынесли вон Колобка, как и обещали. Нас боятся и уважают все, даже учителя.

– Аминь! – говорит Артём.

В особняке расходимся по душевым, от нас разит конюшней. Сами не чувствуем, но морщит носик попавшаяся в коридоре Юлька. Демонстративно морщит, она сама лошадница, её этими запахами не испугаешь.

Сходимся в гостиной, мальчишки отваливают в бильярдную. Хитромудрый отец Юли сумел им внушить, что бильярд – аристократическая забава. Глупости, конечно. Фехтование и конный спорт, вот истинно аристократические занятия.

– Мы в уникально счастливом положении, Вика, – излагаю я, – каждый день прихожу в класс с огромным удовольствием. Все одноклассники – мои друзья. Каждый готов прийти на помощь и каждому готова помочь я.

– И никому не отказываешь, как бы случайно, прижаться к тебе, – поддевает меня Вика.

– А ты не позволяла? – натурально, мне интересно. Ледяная горделиво задирает носик.

– Зря, – припечатываю я. – Хотя ты королева, тебе идёт быть недосягаемой. Если говорить откровенно, то не сдерживай меня общественная мораль, я бы со всем классом перетрахалась.

Целую минуту любуюсь редчайшим зрелищем – глазами Ледяной, стремящимися достичь размеров чайного блюдца.

– Хотя нет. Не только общественная мораль мешает. Есть ещё один важный момент, – уделяю внимание дымящейся чашке чая, что приносит нам горничная. – Мальчишки, молодые люди, молодые мужчины могут признать своим лидером только девственницу. Стоит прекрасной деве оскоромиться сексом, её войско тут же разбежится. Потому что каждый мужчина, что идёт за Прекрасной Девой-воительницей, лелеет в глубине души надежду, что он станет её единственным избранником.

– А меня во внимание не принимаешь? – слегка удивляется Ледяная.

– Ты – королева. Какая ассоциация самой первой возникает рядом с этим словом? Королева-мать! – припечатываю я, – от тебя изначально не требуется быть невинной. Могут возникнуть сложности, когда рядом с тобой появится король, но это решаемо. Будет король-консорт, только и всего.

Ледяная хмыкает, и возражений подыскать не может.

– Вспомни Жанну д’Арк. Как её называли? Орлеанская Дева, правильно? А не будь она девой, ни один рыцарь бы за ней не пошёл. Может, нашлась бы жалкая кучка, но войска не было бы. Вот на чём мы выезжаем.

– К чему ты это всё ведёшь?

– Отсюда вывод, – я поднимаю палец, – ты можешь себе позволить сексуальные отношения. Я – нет.

– Хочешь поменяться местами? – предлагает Ледяная. Отмахиваюсь.

– Мне всё равно ещё рано. Так что не горит. К тому же, не вижу приемлемого варианта. Не свергать же мне тебя.

Заходят мальчишки. Присоединяются к чаепитию. Я уже опустошила свою чашку.

– О чём разговор, ваше величество?

Ледяная кивает на меня, пусть принцесса отдувается.

– О будущем, мальчики. Закончим Лицей и разбежимся? Не хотелось бы.

– И чего вы хотите? – продолжает вопрошать Миша.

– Понятно чего. Не разбегаться, в какой-то форме сохранить нашу дружную компанию.

– И в какой форме?

– Предлагаю вам с остальными эту тему провентилировать, – на этом я активное обсуждение прекращаю. Пока хватит. Торопиться и торопить никого не надо. Впереди ещё много времени и множество событий.

8 января, вторник, время 15:05

Квартира Молчановых.

Валяюсь на диване, пристроив голову на колени Эльвире. Только что отобедала, можно и отдохнуть.

– И как ты там, всё решила? – мачеха интересуется результатами районной олимпиады. С утра там была. Дома Эльвира меня покормила, теперь отдыхаю от перегрузок.

– Две задачи из четырёх. Хватит с меня.

– А остальные что? Не смогла? – Эльвира подначивает. На себя бы посмотрела. По собственным словам в точных науках она на уровне неандертальца.

– Хватит с меня. А то ещё первое место займу. Оно мне надо?

– Как не надо? – Эльвира удивляется крайне.

– Вот ты не понимаешь, Эльвир! Это же какой-то спорт получается, борьба на результат. Выиграю, пошлют на городскую, а потом на Всероссийскую. Все в каникулы или выходные будут отдыхать и своими делами заниматься, а я мотаться фиг знает где. Не, хватит с меня районной. Грамотку дадут какую-нибудь, а на городской пусть мальчишки отдуваются.

Да, вот такая у меня позиция. Мне призового места с краю по уши хватит. При поступлении в университет такие бумажки учитываются в режиме «при прочих равных». Никаких других льгот и привилегий они не дают. Лучше на подготовку к экзаменам все силы бросить. Отличные оценки на всех экзаменах – лучшая гарантия поступления.

Слегка повозилась, места становится всё меньше. Живот у Эльвиры совсем большой стал. Ещё месяц-полтора и нас станет пятеро.

– Как назовёшь сестру и брата? – спрашиваю я.

– Плохая примета заранее имена придумывать, – отказывается от темы мачеха.

Я вздыхаю. Хватит валяться! Есть такое препротивное выражение в русском языке: «Надо идти!». Это когда ноги отваливаются, всё тело от усталости чугунное, но НАДО. У меня ничего не отваливается, просто не хочется. После очередного вздоха ухожу натягивать на себя сбрую. Красота требует не столько жертв, сколько систематических усилий и преодолений лени.

Настроение меняется, когда музыку включаю. Почти час то ли танцую, то ли гимнастику делаю.

– Чего ты хохочешь, нахалка! – возмущается моей реакцией Эльвира. Она не удержалась и что-то тоже пытается изобразить. Смотрятся очень смешно её попытки изобразить танцевальные движения в постоянном противоборстве с огромным животом.

– Тебе другие движения надо разучивать, – готовлюсь убегать, – для гиппопотамов.

И тут же убегаю.

17 января, четверг, время 15:35

Районная клиническая больница № 23.

– Смотри, Гриш, из всех остальных доказательство формулы Лейбница самое тягомотное… – растолковываю новые темы Гришке Гриндину.

Ледяная опорожнила пакет с гостинцами и теперь занимается чаем. Идея сделать его из пакетиков наткнулась на её возмущённое выражение глаз. Трудно преодолимая преграда для всех нас. Она же королева.

Гришку угораздило в конце каникул сломать ногу. Допрыгался. В смысле на лыжах с горы допрыгался. И больше всех возмущается он сам.

– Вот гадство! Четыре раза прыгнул, всё нормально было! А в пятый раз на какую-то ямку напоролся…

Горнолыжник нашёлся, – так я кратко прокомментировала его фиаско. Насколько я понимаю, мальчишки все такие. Вечно пускаются в какие-то авантюры.

– Повезло тебе, Гриня. Такие красотки к тебе ходят, – говорит сосед по палате с загипсованной рукой и грудью. И снова подмигивает нам с Ледяной. Вика не замечает, а меня начинает доставать.

Не было его в прошлые разы, недавно появился. Достаёт тем, что мужику под сорок, а он с нами заигрывает. У меня отец как бы не моложе его. Ладно, я всё понимаю, он – мужчина, мы – красивые девушки… но ты же в затрёпанном больничном одеянии. И хоть бы побрился! А то светит небритой физией и завлекает улыбочкой, в которой зубов не достаёт.

– Доказательство несложное, – продолжаю я, – почти арифметическое.

Гриша глядит, вникает быстро. Среди моих одноклассников дураков нет.

– Теперь следующая формула… – на достигнутом не останавливаюсь.

– Мы же этого ещё не проходили, – удивляется Ледяная.

– Там всё просто, – пренебрежительно кривлю губы, – не ходить же нам каждый день.

Даю списки заданий на каждую формулу.

– Почему не каждый день? – огорчается сосед, – как же так, а вдруг отстанет?

Опять встревает! Пора на место ставить.

– Каждый день твою щербатую рожу видеть, слишком тяжёлое испытание, – и обращаюсь к хмыкающему Грише. – Потребуй у врача спецпитание за вредность. Таких соседей только в наказание можно подсовывать.

Пока обиженный мужчинка переваривает пилюлю, перехожу к русскому языку. Ледяная заканчивает колдовать с чаем и ставит исходящие паром чашки. Делаем паузу, пока Гришка читает новые правила.