Текст книги "Лето с капитаном Грантом"

Автор книги: Сергей Иванов

Соавторы: Наталья Хмелик,Сергей Александрович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Судя по вечерним всплескам, Щучье было, без сомнения, озером рыбным. Оно напоминало Борьке самую маленькую матрешку. И действительно, если представить себе весь земной шар в виде матрешки большой, то получалась такая картинка: среди Мирового океана помещается материк Евразия. Где-то в его глубине – озеро Селигер. Посреди озера опять суша – остров Хачин. И, наконец, посреди Хачина – маленькое Щучье озеро. Но несмотря на то что оно маленькое, рыбы в нем должно водиться немало. Неплохо бы, конечно, выйти на лодке на глубину. Но об этом и речи не шло. Поэтому ребята присмотрели себе у берега два островка, заросших осокой. Борька встал у одного, Денис – у второго. А между островками… Впрочем, о том, что между островками, рассказ еще впереди.

Хотя Борька с Денисом и сделали удочки из самых лучших орешин, но все же до настоящих им было далеко.

– Барахло все это, – сказал Денис, с сожалением глядя на свою снасть. – Вот у отца удилище есть, ему из Японии привезли, – это да! Из углепластика. Представляешь, такое легкое, что в руке почти не чувствуется. Гибкое – хоть узлом завязывай. И не сломаешь ни за что – любую рыбу выдерживает. Хоть акулу.

Борька только вздохнул. Насчет акул в Щучьем озере беспокоиться, правда, не приходилось, но приличная удочка сейчас была бы очень кстати. Пусть не японская углепластиковая, а хотя бы обычная бамбуковая трехколенка. С ней, по крайней мере, подальше можно сделать заброс.

К счастью, оказалось, что далеко забрасывать вовсе не обязательно. Красная макушка поплавка даже не успела застыть над неподвижной гладью воды за краем осоки – сразу подпрыгнула и нырнула вниз. Борька тут же подсек, и небольшая плотвичка, описав над осочным островком плавную дугу, мягко шлепнулась на траву. Борька снял ее с крючка, поправил сбившийся огрызок червяка и вновь забросил в то же место. И опять поплавок задергался и как будто вприпрыжку поскакал вдоль осоки. На сей раз добычей оказался полосатый, с горбинкой окунек. Краем глаза Борька успел заметить, что и над соседним островком взлетела в воздух рыбешка – Денис тоже зря времени не терял.

Клев был сказочным – такого Борька еще в жизни своей не видел. Серебряным плотвицам и золотисто-красным красноперкам было, кажется, совершенно безразлично, что насажено на крючке. Они с одинаковым энтузиазмом хватали и замусоленного предыдущими жертвами червяка, и маленькие катышки теста. Говорят, что непременное качество рыбака – это терпение, умение часами смотреть на неподвижный поплавок и «высиживать» поклевку. Сейчас о таком и речи не было. У Борьки складывалось впечатление, что они расположились не на берегу озера, а около гигантского аквариума, битком набитого голодной рыбой.

Каждому понятно, как до слез бывает обидно, когда уже сидящая на крючке рыба вдруг у тебя перед носом срывается и падает обратно в воду. У Борьки таких срывов было уже три или четыре, но они его ничуточки не волновали. Ушла эта – через секунду будет другая. К тому моменту, когда на востоке над верхушками деревьев показался багровый солнечный шар, кукан, на который Борька насаживал добычу, уже радовал приятной тяжестью.

Дела шли отлично не только у Борьки с Денисом. Кружившиеся над озером чайки раз за разом пикировали в воду и, судя по серебряному блеску в клюве, делали это весьма результативно.

В общем, все было здорово. Вернее, почти все, потому что счастье, как известно, никогда не бывает полным. Это почти заключалось в том, что при такой интенсивности клева нечего было и рассчитывать «обловить» Дениса. А если они поймают примерно поровну… На какой-то миг Борька даже пожалел, что клев настолько хорош. Так каждый дурак поймать может! Вот если бы нужно было проявить подлинное мастерство, настойчивость, выдержку… Борька был уверен, что тогда он смог бы доказать свое превосходство. Закрыв на мгновение глаза, Борька представил себе, как Денис пустой возвращается в лагерь, разводит руками – что, мол, можно сделать, когда нет при себе японской углепластиковой удочки, на которую даже акул вытаскивают. И тут появляется он, Борька, с полным куканом. И все тут же понимают, что дело вовсе не в какой-то чудо-удочке, а совсем в другом. И Оля…

Но клев был. И как раз в тот момент, когда Борька обо всем этом думал, Денис поймал здоровенную красноперку, такую, что ее пришлось не выдергивать, как остальных, а выводить по поверхности воды, что Денис уверенно и проделал. Нужно было признать, что самая крупная из Борькиных плотвичек этой красноперке, что называется, в подметки не годилась.

– Смотри! – Денис гордо поднял рыбину над головой,

– Нормально, – небрежно, стараясь ничем не выдать своего огорчения, кивнул Борька.

Багровый шар уже целиком поднялся над дальним лесом. По воде пробежала первая полоска ряби, чего практически никогда не бывает в предрассветное время. Скоро за спиной, в лагере, прозвучит команда капитана Гранта: «Подъем!» – а значит, через полчаса на берегу появятся первые зрители. И, конечно, все будут дружно восхищаться Денисовой красноперкой, хотя ничего в ней особенного нет. На полкило и то не потянет.

Увлеченный своими мыслями, Борька не сразу заметил, что поплавок на его удочке скрылся под водой, а когда подсек, было уже поздно: окунишка, из тех, про которых говорят: «Я маленьких отпускаю, а больших складываю в спичечный коробок», заглотал червяка до самого хвоста. Перочинный ножик Борька, естественно, забыл в палатке, значит, извлекать крючок было нечем. Борька в раздражении потянул за леску резче, чем следовало, и, конечно, тут же оборвал крючок. Теперь нужно было привязывать новый, а время шло, и пока Борька копался в коробке со снастями, Денис вытащил одну за другой двух вполне приличных плотвиц. И в этот самый момент пронзительно зазвенел колокольчик…

Еще вечером, готовясь к рыбалке, Борька подумал о том, что озеро, вероятно, не случайно назвали Щучьим. Вот щуку бы поймать – это дело, щука не какая-нибудь там красноперка! Весь вопрос в том, как. Спиннинга не было. На живца? Борька знал, что щук ловят снастью, которая называется жерлицей. Сам, правда, никогда не пробовал, но представлял себе жерлицу очень хорошо. На мелководье, в нескольких метрах от берега, в дно под углом вколачивают кол. К колу привязывают рогатку. Самую обычную, только вместо резинки на нее наматывается леска. А на леске – грузило, большой крючок, лучше всего – двойной или тройной, и насаженная рыбешка. Леску закрепляют так, чтобы рыбешка плавала «вполводы». Когда щука хватает живца, от рывка леска начинает свободно сматываться с рогатки. Это нужно затем, чтобы щука поначалу чувствовала сопротивление. Дело в том, что она не сразу начинает заглатывать пойманную рыбку, а некоторое время неподвижно стоит в воде, держа ее в пасти. Как будто думает, есть или не есть. И если почувствует, что что-то не так, немедленно выплюнет. Не обнаружив опасности, щука смело съедает свою добычу и… становится добычей сама. Только и остается ей, что метаться на леске вокруг кола и ждать, пока приплывет удачливый рыболов. Одним словом, жерлицу Борька вполне мог сделать. Но лодки-то не было. И тут Борьку осенило. Ведь если нельзя доплыть, то вполне можно добросить! Когда говорят, что живец должен плавать «вполводы», то это значит примерно на половине расстояния от поверхности до дна. Или от дна до поверхности. Борька сделал донку – к длинной леске привязал тяжелый кусок свинца и крючок на поводке. Только обычно поводок делают маленький – сантиметров десять-пятнадцать, чтобы насадка ложилась на дно неподалеку от грузила. А Борька поставил вдвое больший, потому что насадка у него была живая и ему нужно было, чтобы она не лежала на дне, а, наоборот, плавала. Свободный конец лески Борька намертво привязал к вбитому в землю колышку, а грузило точно бросил между двумя осочными островками – туда, куда, по его мнению, стоило поставить жерлицу. А у самого колышка закрепил на леске колокольчик. Маленькая плотвичка, которую Борька насадил на крючок, вряд ли смогла бы оторвать тяжелое грузило ото дна и зазвонить в колокольчик. А вот щука очень даже могла. И зазвонила!

Борька в ту же секунду отшвырнул в сторону удочку с недопривязанным крючком, перевернул впопыхах пластмассовую коробочку со снастями, которую ему доверил капитан Грант, и рванулся к донке. Колокольчик продолжал дергаться и звенеть, а леска, до этого свободно болтавшаяся на воде, была натянута, как гитарная струна. И уходила не перпендикулярно к берегу, как ее Борька забрасывал, а почти параллельно, вдоль осоки.

Борька резко подсек и тут же почувствовал встречный сильный рывок. И еще один! И еще! Рыбина – и, судя по всему, огромная! – сопротивлялась отчаянно. Леска в кровь резала Борьке руки, но он этого не замечал. Он вообще не замечал никого и ничего, весь устремленный в ту точку, где, по его расчетам, должна была показаться щука, лишь повторяя не то вслух, не то про себя:

– Только бы не сошла! Только бы не сошла!

А такая здоровая щука запросто могла сойти. Ей любую леску перекусить ничего не стоит!

Борька подтаскивал свою добычу все ближе и ближе и наконец разглядел сквозь призму воды в промежутке между осочными островками извивающееся тело. Это была не щука! Это была… Борька едва не выпустил из рук леску, потому что отчетливо разглядел уже в двух метрах от себя на крючке донки змею! И в ту же секунду сообразил – угорь! Вот оно, рыбацкое счастье! Черный, в целый метр длиной (на самом деле в нем было максимум сантиметров шестьдесят, но Борьке, как и всякому рыбаку, его добыча казалась гораздо большей) угорь бешено вертелся на траве у Борькиных ног. Он действительно был похож на змею, а не на рыбу. И извивался, как змея. Борька попробовал осторожно взять его в руки и тут же понял, откуда пошло выражение «скользкий как угорь». Без всякого видимого усилия угорь выскользнул из пальцев и шустро пополз к воде. И хотя он надежно сидел на крючке, Борька на всякий случай тут же прыгнул на него сверху и всем телом прижал к земле. Так оно надежнее!

Еще несколько минут назад он с раздражением думал, что скоро на берегу появятся зрители, будут задавать вопросы, мешать, отвлекать. Где они были, эти зрители, в момент Борькиного триумфа?! После угря плотвички потеряли всякую привлекательность для обоих рыбаков. По инерции они еще сделали несколько забросов, но, во-первых, солнце поднялось уже довольно высоко и поплавок все дольше и дольше оставался в бездействии; во-вторых, Борька поглядывал на него только одним глазом, а другим все время косил в сторону угря, которого он для надежности прямо на крючке привязал к ближайшему дереву, – не убежал ли. Ведь известно, что угри запросто могут проползти по суше не то что несколько метров, а бывает, и несколько километров! И наконец, в-третьих, рыбы на двух куканах было уже более чем достаточно. Решено было сматывать удочки.

Денис так и сказал:

– Ну что, сматываем удочки?!

И Борька тут же подумал, что хотя он и рыбак, но впервые в своей жизни услышал это выражение, употребленное в своем первоначальном смысле. Обычно, когда так говорят, имеют в виду нечто совсем иное.

В принципе можно было спокойно возвращаться в лагерь. По справедливости рыбу должен бы почистить кто-нибудь другой. А они могли бы и отдохнуть. Мавр сделал свое дело, мавр может гулять смело. Но на Борьку вдруг накатила волна удивительного великодушия. Вот изумятся дежурные, когда увидят, что все уже сделано! У Дениса идея почистить сотню с лишним рыбешек вдвоем особого энтузиазма не вызвала.

– Ну, если ты так хочешь… – кисло сказал он.

В другой ситуации он бы, конечно, просто послал Борьку куда подальше, но сейчас Борька был не просто Борька, а человек, поймавший большого угря! С этим приходилось считаться.

– Я сейчас, только за ножом сбегаю, – на ходу кивнул довольный Борька и помчался в лагерь.

А в лагере был гость – пожилой мужчина в черной форменной куртке, фуражке с зеленым околышком. Рядом с ним сидел капитан Грант, Коля и человек пятнадцать ребят из обоих отрядов.

– А, вот и они, – сказал капитан Грант. – Борис, скажи-ка, это ты палатку ставил?

– Какую палатку? – не понял Борька. – Я же с рыбалки.

– Да не сейчас, – досадливо покачал головой капитан Грант. – Когда мы на Щучье пришли.

– Нет, – Борька, по-прежнему ничего не понимая, смотрел попеременно то на капитана Гранта, то на незнакомого мужчину, смутно догадываясь, что эти странные вопросы каким-то образом связаны с его присутствием.

Мужчина с неожиданной для его возраста живостью поднялся с бревна.

– Виктор Павлович Лебедев, здешний лесник, – представился он. – Вот, Борис, какое дело. Я тут свежий поруб обнаружил – березку молоденькую кто-то завалил. Ну а кроме вас на Щучьем не было никого. Так что сам понимаешь…

– Эй, рыбак, ты заснул никак?! – закричал в рифму появившийся на лесной поляне Денис. Точнее, крикнул он еще с тропинки, а когда увидел лесника, то почему-то резко остановился и даже как будто хотел повернуть обратно.

– Ты в какой палатке? – спросил его капитан Грант и, не дожидаясь ответа, шагнул вперед, откинув палаточный полог. Из глубины палатки – Борька это увидел даже со своего места – предательски блеснул белой кожей березовый ствол.

Все голоса на поляне разом стихли. И в наступившей тишине преувеличенно громким показалось Борьке бормотанье Дениса:

– Я целых полчаса искал. Одну стойку сразу подобрал, а вторую – ну никак. Целых полчаса, честное слово! А без второй стойки обойтись же нельзя, вы сами знаете…

Капитан Грант молчал, молчали и ребята. Да и что тут скажешь. В отличие от маленьких штырьков для растяжки палатки, основные колья-стойки с собой не несут в походе – и неудобно, и вес дополнительный. На каждой стоянке их вырубают заново. И то, что на колья нельзя рубить живые деревья, а уж тем более березу, – это каждый знал как дважды два. И Денис в том числе.

Первым нарушил тишину Виктор Павлович.

– Вообще-то – сказал он, откашлявшись, – за такое дело положено штрафовать. – Тут рука его как-то автоматически открыла висевший на боку коричневый кожаный планшет. – Но с учетом того, что все остальное в вашем лагере в образцовом порядке, что молодой человек осознал… – тут застежка планшета вновь щелкнула, – думаю, можно ограничиться предупреждением. В виде исключения.

Кажется, гроза миновала. Даже Борька, который за Дениса не очень переживал, и то вздохнул с облегчением. Ведь речь шла не об одном Денисе – об отряде, обо всем лагере капитана Г ранта.

Но тут взорвался капитан Грант.

– Нет уж, пожалуйста! – От волнения он даже заговорил с легким кавказским акцентом. – Я вас очень прошу, уважаемый, не надо делать исключений! Поступайте согласно закону. Я несу полную ответственность, – тут капитан Грант вытащил бумажник, – должен понести и наказание.

– Если вы так считаете… – Заметно растерявшийся лесник вновь заскреб пальцами по планшету.

– Извините, – пробормотал Денис, так и застывший возле своей палатки с низко опущенной головой, – я больше не буду. А деньги вам родители в Москве обязательно вернут.

– Ты о чем говоришь?! – Капитан Грант впервые на Борькиной памяти сорвался на крик. – Какие родители, какие деньги?! Разве родители тебя учили, как надо палатку ставить?! Я учил. И, как выяснилось, плохо учил.

Все по-прежнему молча смотрели на Дениса. И молчание это было таким тягостным, что Борьке вдруг остро захотелось его нарушить. Все равно как, но нарушить.

– А я угря поймал, – невпопад сказал он.

– Угря? – переспросил лесник. Он, кажется, тоже был рад поменять тему. – Это тебе здорово повезло.

– Ну, товарищи дежурные, – уже своим обычным и чуть ироничным тоном сказал капитан Грант, – вы уж сегодня не подкачайте. Нельзя портить человеку рыбацкое счастье. Да и мне, – тут он заговорщически подмигнул Борьке, – ухи с угрем еще пробовать не приходилось.

– Поздравляю, – сказала Оля. Но подошла не к Борьке, а к Денису. – Пойдем, поможешь мне рыбу чистить, – и решительно взяла его за рукав.

Борьке в одну секунду расхотелось чистить рыбу. Чья-то невидимая рука сильно-сильно сдавила сердце.

У берега, привязанный к дереву, отчаянно бился на траве угорь.

13. ОТ КОМАНДОВАНИЯ ОТСТРАНЯЮ

Обед получился королевский. Не в том, конечно, смысле, что такие обеды подают на стол королям. Вовсе нет. Скорее всего, они такого и не пробовали. Разумеется, заказать себе угря королю вполне по силам. Недаром даже в песне поется, что они все могут. Но когда сидишь, а точнее, полулежишь на траве, а на толстенном бревне стоит перед тобой до краев пахнущая дымом миска с обжигающе горячей янтарной ухой… Честное слово, королям такое даже и не снилось! А на второе тоже был сюрприз – жареные грибы. Оказывается, пока Борька с Денисом таскали плотвичек и красноперок, капитан Грант снарядил нескольких девчонок в лес. Впрочем, это только так называется – в лес. Это в Подмосковье, чтобы набрать грибов как следует, с гарантией, нужно ехать куда-нибудь на дальней электричке, потом на автобусе, потом еще пешком идти к заветным местам. Да и то гарантия относительная. Вон в прошлом году дядя Миша подбил Зорькиных родителей – мол, такое место знаю! Они даже Борьку с собой не взяли. Мама сказала, что нечего ребенка таскать по битком набитым электричкам. А вернулись – вдвоем чуть больше полкорзинки набрали. И дядя Миша с тетей Леной столько же. Дядя Миша потом оправдывался, что кто-то про это место разнюхал и, пока они тащились на перекладных, туда с удобствами прикатил специальный автобус (у тети Лены на работе тоже иногда такой ездит), и все грибы – тю-тю.

А тут на Хачине ни в какой лес на самом деле девчонкам идти не понадобилось. Поднялись на сто метров по косогору – и пожалуйста! Буквально по самому краю сосняка – лисички. Да не такие крохотные, какие Борька во время первого тренировочного похода из земли выковыривал, а крупные. Они действительно, если перевернуть шляпкой вниз, немножко напоминают острую лисью морду. И растут целыми колониями – по двадцать, по тридцать штук.

Вообще Борька к лисичкам хорошо относится. Самый выгодный гриб. Борька всегда говорил, что из трех грибных стадий он любит две – первую и третью. Первая – это сбор, третья, заключительная… Ну, короче, понятно. Есть грибы Борька может в любом виде: и суп любит, и жареные, и соленые, и маринованные. И в любом количестве. А вот чистить… Без второй стадии он бы с удовольствием обходился. Нудное это дело. Скребешь, скребешь ножиком шляпку, а на ней все равно цепко держатся сосновые иголки, кусочки листьев, лесная паутина. А лисички – совсем другое дело. Всегда чистенькие, опрятные. Подрезал одним движением ножку – и в кастрюлю.

Но еще больше, чем лисички, Борька любит подосиновики. Даже трудно сказать, почему. Вроде и не самый вкусный гриб. И искать подосиновики проще всего – уж если есть, то мимо никак не пройдешь. Но все равно у Борьки каждый раз при виде матово-красной шляпки аж дух захватывает.

Подосиновики в окрестностях Щучьего озера тоже росли. А Лариса Березовская из первого отряда вообще прибежала в лагерь с одним подосиновиком. Но зато каким! Шляпка – семнадцать сантиметров в диаметре. Прямо не гриб, а зонтик! Инструктор Коля так Ларису и сфотографировал – с подосиновиком, поднятым, как зонтик, над головой. Даже немножко жалко было этот гриб резать. И страшно: такой большой – почти наверняка будет червивый. А оказался чистый-чистый. Правда, подосиновики вообще редко бывают червивыми. Вот белый – другое дело. Почти все, которые девчонки нашли, пришлось потом повыбрасывать. Ведь столько времени дождей не было!

Но все равно, грибов оказалось так много, что эти даже никто не пожалел.

Поначалу была проблема: во что их собирать. Корзин и ведер с собой нет, пакетов тоже. А хоть и близко, но с каждым грибочком туда-обратно все-таки не набегаешься. Выход нашелся быстро. Вернее, он не сам нашелся, а Борис Нестеров его нашел. Снял штормовку, застегнул на все пуговицы, рукава завязал вокруг горловины – и получился готовый мешок. Таких вот наполненных грибами мешков получилось столько, что дежурные сначала даже испугались. Потому что если бы всю эту гору пришлось чистить, то они не то что до конца обеда – до конца смены не справились бы. Но на грибы дружно навалились все. А когда на каждого приходится по чуть-чуть, то даже чистка грибов становится почти что удовольствием. И справились ребята быстро.

– Как насчет того, чтобы искупаться? – нарочно небрежно спросил капитан Грант, когда грибные ошметки исчезли в мусорной яме.

Ух, что тут началось! Визг, гам, крики «ура!» Но ведь купание – это и правда здорово!

На обычных пляжах, не диких, конечно, а цивилизованных, на воде всегда бывают ровной линией расставленные красные или белые буи. До них чувствующий себя уверенно на воде человек может доплывать, а дальше – стоп. Опасно. На Щучьем озере был только один буек. Но зато какой! Таких больше нигде нет. Говорящим буйком был инструктор Коля. Коля отплыл от берега и закричал из воды:

– Внимание, внимание! Начинается соревнование. Кто первым заплывет дальше, чем я! Главный приз – наряд без очереди! Награждаются все участники заплыва! – после чего перевернулся на спину, раскинул, широко руки и застыл на воде.

Расстояние до Коли – тьфу! Борька не то что до него – на ту сторону и обратно запросто бы сплавал. А если на спор, то, пожалуй, и два раза туда-обратно бы проплыл. Но желающих заработать объявленный Колей «приз» не было.

Вообще у всех взрослых на почве купания есть два совершенно необъяснимых пунктика. Первый – это чтобы далеко не заплывать. А между прочим, там, где лежит Коля, глубина не меньше двух метров. Борька нырнул неподалеку от него солдатиком – там было больше чем с ручками. Так спрашивается: какая разница – два метра или пять?! Будешь тонуть, так все равно утонешь. Второй пунктик – это что ты обязательно простудишься. В той же Одессе, где вода бывает двадцать шесть градусов, прямо как в бассейне, стоило ему прийти на пляж с мамой или бабушкой, тут же начинался крик: «Ты уже целых десять минут в воде, вылезай немедленно – простудишься!»

И если бы только Борькина мама и бабушка. Нет, по всему пляжу только и слышно: «Ты уже весь синий!», «Немедленно на берег!», «Заболеешь!» И здесь то же самое. Только-только успеешь расплаваться, как капитан Грант уже кричит:

– Все на берег!

А на самом деле все совсем наоборот. Когда только заходишь в воду, она в первый момент действительно кажется прохладной. А если на тебя брызнут, пока стоишь по колено, – и вовсе ледяной. Только минуты через три привыкаешь. А как привыкнешь – пора выходить! Все это, конечно, обидно, но с капитаном Грантом не поспоришь. Девчонки, правда, попытались было его уговорить, но куда там – даже слушать не стал. А после обеда капитан Грант и вовсе не разрешил больше купаться. Правда, не стал на тихий час загонять в палатки, разрешил расположиться на берегу. Все расстелили полотенца и улеглись на них загорать. Девчонки все как одна залепили носы листьями и застыли, как котлеты на сковородке. Время от времени – хлоп! – перевернутся с живота на спину или со спины на живот – и опять застынут. Борька хотя и не любитель загорать, но тоже сначала залег – за компанию. Рядом немедленно пристроилась Маринка Мыльникова.

– Я из-за этих грибов так твоего угря и не увидела, – сказала она. – Если бы знала, ни за что бы в лес не пошла. Он, наверное, здорово сопротивлялся?

В другое время Борька ей бы, конечно, рассказал, каких трудов ему стоило вытащить угря, как отчаянно боролся он за свою свободу. Но сейчас ему было не до Маринки.

В нескольких метрах от него рядышком расположились на двух полотенцах Денис и Оля Озерная. Точнее, Оля – на одном, а Денис – сразу на двух: своем и частично Олином. Лег поперек и нашептывает ей что-то на ухо. А она смеется. И как будто не было всего несколько часов назад всей этой истории со срубленной березкой.

– Денис! – неожиданно для себя закричал Борька, приподнявшись на локте. – Может, пойдем еще половим?

– Неохота, – не оборачиваясь, лениво ответил Денис. – Да и куда ее девать?

Между прочим, настоящий рыбак ловит рыбу из-за преданности процессу, а вовсе не для того, чтобы ее съесть. А то что же получается: если карпов продают в магазине, то тогда, значит, никакая рыбалка вообще не нужна? Правда, если честно во всем разобраться, то Борька сейчас и сам не очень хотел идти ловить. Во-первых, в такую жару клев вообще вялый. Во-вторых, ее во время купания распугали. А предложил он Денису идти ловить рыбу, потому что… Борька и сам толком не смог бы объяснить, зачем он это предложил. Но, сказав «а», надо говорить и «б». Борька встал и пошел к палатке за удочкой.

– Борь, а можно я с тобой? – вскочила Маринка.

– Нельзя, – отрезал Борька.

Маринка, конечно, девчонка неплохая, но иногда она бывает жутко надоедливой. Неужели непонятно, что у человека плохое настроение и ему хочется побыть одному?

Минут двадцать Борька и в самом деле добросовестно торчал с удочкой у осоки, но так ничего и не поймал. Только один раз за все время поплавок слегка дрогнул да так и остался неподвижно стоять на воде, как будто попробовавшая насадку рыба хотела таким образом сказать Борьке: «Что это за гадость ты мне предлагаешь в такую жару?!» Тогда Борька спрятал удочку в кусты и решил пойти гулять по окрестностям. Все-таки у капитана Гранта хоть и дисциплина, но с той, что в пионерском лагере, не сравнить. Там и за ворота-то одному выйти нельзя, а здесь – пожалуйста. Капитан Грант только и сказал:

– Уговор: далеко не забредать.

В принципе такой уговор можно понимать по-разному. Ведь нигде не написано, что такое далеко. Скажем, Владивосток от Москвы находится далеко. По сравнению с этим от одного конца острова Хачин до другого вообще не расстояние. А уж от Щучьего озера до других внутренних хачинских озер – Плотвичьего и Белого – тем более. И потеряться тут не потеряешься: остров, дальше берега не зайдешь. Так что Борька вполне мог бы идти, куда бы ему только захотелось, – и все в рамках договора. Если бы капитан Грант придумал границу, до которой можно ходить, то Борька наверняка бы придумал, под каким предлогом эту границу нарушить. Но сказано было просто: «Далеко не забредать». Это следовало понимать так: ты – парень взрослый, сознательный, сам разберешься, что такое далеко, а что такое близко. Я тебе доверяю. А когда доверяют, то доверие нужно оправдывать. Поэтому Борька не пошел ни к Плотвичьему, ни к Белому, а отправился в сгоревший лес, вплотную подступавший с запада к Щучьему озеру.

Сгоревший лес только назывался лесом. А на самом деле это было огромное черное поле, на котором частоколом торчали черные, обуглившиеся стволы деревьев. Даже не стволы, а остатки стволов. Только немногие из них были выше Борьки, большинство доходило ему до плеча, а некоторые только до колена. И ничего больше, даже трава не росла. А ведь сколько уже времени прошло.

Лесник Виктор Павлович рассказывал, как тут все было, когда случился этот пожар. Первыми почувствовали его лесные насекомые – всякие мошки и комары. Сплошной полосой тянулись они над самой поверхностью озера, спасаясь от нестерпимого жара. А вода в озере как будто вскипела. Только не от высокой температуры. Это рыбы дружно поднялись на самую поверхность. Им даже не нужно было выпрыгивать, чтобы поймать мошек; стоило только высунуть голову да открыть пасть пошире. Борька, конечно, понимал, что рыба – она и есть рыба и от нее трудно ждать сочувствия погорельцам, но все же такое поведение ему не нравилось. Когда рыба ловит насекомых, выпрыгивая высоко над водой, – это честное соревнование. Такое же, как у человека с удочкой и той же рыбы. Кто окажется более ловким и изобретательным, тот и побеждает. А рыбье поведение во время пожара Борька мог сравнить только с браконьерством, когда речку целиком перегораживают сетью. Когда такое случается, то рыбы, надо думать, возмущаются.

Вслед за насекомыми появилось лесное зверье. Мыши и зайцы, белки, лисы, косули, кабаны – звери, в обычное время равнодушные друг к другу и злейшие враги, вместе бежали от общей беды, прыгали в воду, пытаясь вплавь добраться до противоположного берега, спастись от огня…

– В тот раз отделались сравнительно малыми потерями, – сказал Виктор Павлович, – очаг удалось локализовать. А вообще практически каждый год горим.

– От молний? – спросила Лена Новичкова.

– Бывает, что и от молний, – согласился лесник. – Но все же чаще от вашего брата – туриста. Про вас я, конечно, не говорю, – поправился он тут же, – вы все делаете, как положено. Но люди-то разные. Пожгут костер да и бросят, не загасив. А тут ветерок… Вот и готов пожар.

Борька сразу вспомнил тех «тоже туристов» около базы «Чайка». «Картошки запечем! И к картошке у нас еще есть!..» Эти уж наверняка не будут окапывать костер. Он провел ладошкой по обгоревшему, мертвому стволу. Такие же черные обломки стройными рядами уходили вдаль – насколько Борька мог видеть. Ничего себе, «малые потери»! Значит, бывают еще и большие. А чтобы не было, нужно всего-то навсего внимательно следить за костром. И еще – за теми, кто не желает этого делать.

В этот день к списку возможных Борькиных профессий, кажется, прибавилась еще одна…

Насчет того, что на Щучьем озере не потеряешься, Борька, похоже, ошибся. На вечернем построении не оказалось Маринки Мыльниковой. Борис Нестеров уже совсем было открыл рот, чтобы отрапортовать: «Второй отряд в полном составе…», и только тут обнаружилось, что состав-то не полный.

– Может, в палатке сидит? – растерянно спросил он у стоящего рядом Борьки.

– Она не в палатке – в воде сидит, – хихикнул за Борькиным плечом Сашка-молчаливый.

– Как в воде? – хором переспросили оба Бориса.

– А вот так, – опять засмеялся неожиданно обретший под конец путешествия голос Сашка. – Она на ту сторону умотала и полезла тайком купаться. Голой. А я ее выследил и манатки на дерево запрятал. Будет знать, как нарушать!

Маринка, конечно, дает! Борька и сам не такой уж поклонник дисциплины, но самовольное купание да еще в голом виде (все-таки девчонки вечно с какой-нибудь дурью!)… И отряд подставила. Так подумал Борька. Но подумал чуть позже.

– Командир второго отряда, почему не слышу рапорта? – строго спросил капитан Грант и сделал шаг в их сторону.

И в этот самый момент Борька ударил. С разворота, кулаком, прямо по физиономии. Из носа у Сашки хлынула кровь. Строй тут же рассыпался, пронзительно завизжал кто-то из девчонок, Борьку схватили за руку… Он вырвался, оттащил в сторону Ленку Новичкову.

– Давай в темпе! – И Борька быстро зашептал ей на ухо, где искать Маринку.