Текст книги "Безжалостный хранитель (ЛП)"

Автор книги: Сенна Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Безжалостный ханитель

Всем женщинам, которые считают вполне приемлемым влюбляться в своего властного, собственнического, слегка ненормального телохранителя…

– Сиенна Кросс

ГЛАВА 1

Принцесса мафии Валентино

Изабелла

– Ложись!

Я чувствую едва уловимое изменение в атмосфере – напряжение, которое сгущает воздух за мгновение до того, как в шикарном баре раздаются выстрелы. Волны выстрелов следуют мгновенно, нарушая ритм ночи, когда вокруг меня раздаются крики. Я чуть не подавилась своим мартини, когда большая рука обхватила мою голову и затолкала меня под стол с высокой столешницей.

– Лежи, Изабелла, и не двигайся, пока я не вернусь за тобой! – рычит мне в ухо мой телохранитель Фрэнки. Он закрывает меня своим массивным телом на долгую минуту, прежде чем достает пистолет, висящий у него на бедре, и вскакивает, чтобы открыть ответный огонь. – Оставайся в укрытии, ты меня слышишь?

Я инстинктивно киваю.

Воздух пронзают пули, крошечные смертоносные снаряды, эхом перекрывающие грохочущий бас. Звон бокалов и взрывы смеха, наполняющие шикарный бар на Манхэттене, стихли, сменившись леденящими кровь воплями.

Мое сердце колотится о грудную клетку, и я сама испытываю непреодолимое желание закричать. Почему я не могу провести хотя бы одну нормальную ночь? Один вечер, чтобы отпраздновать мой выпуск из Нью-Йоркского университета с моими друзьями.

– Черт, Белла! Ты в порядке? – Серена опускается на землю рядом со мной, все еще сжимая в кулаке коктейль. Пряди светлых волос падают на ее ярко-голубые глаза, когда она смотрит на меня. Теперь охранники окружают стол, под которым мы прячемся, но она все еще протягивает руку, пытаясь прикрыть мою голову. Я отмахиваюсь от нее.

– Не смей, Серена. Я не твоя, чтобы меня защищать. Моя жизнь не более ценна, чем твоя.

– Насчет этого я ничего не знаю, кузина. Я почти уверена, что твой отец сказал бы иначе.

– И я почти уверена, что твой отец убил бы моего отца, если бы ты погибла, пытаясь защитить меня.

Она ухмыляется, сверкая мне накрашенными рубином губами. – Touché¹. Давай тогда просто согласимся, что мы обе невероятно дороги друг другу.

– Давай, прижмись поближе. – Я тянусь к своей кузине, которая, кстати, моя лучшая подруга, и притягиваю ее к себе. Опускаясь на четвереньки в своем элегантном черном мини-платье, я создаю барьер из окружающих стульев, а Серена достает серебряный пистолет из своего блестящего клатча. Это просто очередная пятница для принцесс мафии Валентино.

Серена поднимается на колени, ее голова почти ударяется о нижнюю часть стола благодаря ее длинному торсу. Она направляет ствол через перекладины в кресле и целится в полдюжины мужчин, загораживающих дверь.

– Может, тебе не стоит, – шиплю я.

– Почему нет? Я могу помочь и взять на себя нескольких парней.

Я быстро качаю головой, и пряди темных волос падают мне на лицо. – Что, если один из наших парней попадет под перекрестный огонь?

Серена выпячивает нижнюю губу, надувшись. – Прекрасно…

В то время как Серена предпочитает концентрировать свои таланты на стрельбище, я предпочитаю снимать стресс и временами ярость в спортзале рукопашным боем. Дай мне почувствовать, как плоть и кости трескаются друг о друга из-за моего кулака в любой день. Крав-мага – моя нынешняя навязчивая идея, но я посещала занятия почти по всем боевым искусствам с того дня, как научилась ходить. Papಠнастоял.

Когда твой отец – Лука Валентино, глава "Безжалостных Кингов", самого известного преступного синдиката на всем Манхэттене, нет такой вещи, как чрезмерная подготовка или тихий девичник. Не помогает и то, что мы выбрали Velvet Vault, бар, принадлежащий нашему двоюродному брату, чей отец, Марко Росси, является боссом конкурирующей организации Джемини. Валентино и Росси, возможно, обрели покой, но это не значит, что все остальные преступные группировки Нью-Йорка не хотят смерти наших родителей.

И нашей, по умолчанию.

Из-под стола я могу разглядеть черные мокасины Фрэнки, частично скрытые темными брюками. Кровь уже забрызгала кожу. Я быстро моргаю, прогоняя темно-красный цвет, застилающий мое зрение. Рядом с моей охраной стоит множество кингов, приспешников наших отцов и наше типичное окружение. Шквал снарядов эхом разносится по практически пустому бару, большинство посетителей выбежали отсюда в тот момент, когда началась битва.

Интересно, выбрался ли живым тот великолепный парень, которого я встретила ранее в баре. Dio³, я надеюсь на это. Мысль о том, что свет в этих пронзительных, бархатистых глазах потускнеет, слишком ужасна, чтобы даже думать об этом.

– Белла! – Знакомый голос прорывается сквозь хаос рикошетирующих пуль. – Белла, где ты?

– Здесь, внизу, – шепчу я, махая рукой из-под стола.

Маттео ползет к нам, сжимая в кулаках по пистолету. Мой кузен стреляет у него над головой, прежде чем убрать оружие в кобуру и обратить свое внимание на нас. Очевидно, он не испытывает угрызений совести, случайно убрав людей моего отца. С другой стороны, учитывая бурный характер отношений наших отцов, я не так уж удивлена. Его темные глаза скользят по мне, ища кровь. Я знаю этот взгляд, я видела это во взгляде Papà чаще, чем мне хочется вспоминать.

– Что, черт возьми, происходит, Мэтти? – Рявкает Серена.

– Гребаный Алессандро. Он связался с русскими на прошлой неделе, так что я предполагаю, что это расплата.

Это милое заведение принадлежит другому нашему двоюродному брату, Алессандро Росси. Это единственная причина, по которой мне иногда разрешают посещать это место. Обычно никто не настолько глуп, чтобы связываться с Джемини.

Я думаю, что все ставки отменяются, когда в деле замешаны русские.

– Где он? – Спрашиваю я. – А где Алисия? – Спрашиваю я. Не то чтобы я большая поклонница женской половины Джемини, но она моя двоюродная сестра – наполовину кузина, – но все же. Со стороны Росси, Маттео, безусловно, лучший.

Мэтти пожимает плечами. – В последний раз, когда я видел Але, он писал дяде Марко. И я понятия не имею, куда делась Алисия.

Серена фыркает от смеха. – Звонит папе, чтобы он убрал его беспорядок? Не думала, что этот самоуверенный ублюдок будет трусом, когда все станет по-настоящему.

– Я знаю, что он может быть мудаком, но он – кровь, Сир. – Маттео обнимает меня одной рукой, прижимая к себе. Все в семье нянчатся со мной, принцессой Луки Валентино. Принцесса и наследница королевской империи.

– Кстати, о крови, – добавляю я, прежде чем заглянуть между ног Фрэнки. Мой охранник расположился перед столом, непрерывно осыпая воздух пулями. – Хорошо, что ты не привел никого из своих братьев и сестер сегодня вечером. Твоя мама убила бы тебя, если бы кто-нибудь оказался втянутым в эту историю.

– Именно поэтому я никому из них не сказал, что приду сюда на празднование нашего досрочного выпуска. – Он прижимает палец к губам. У Маттео четверо младших братьев и сестер, это самая большая семья в команде Валентино-Росси – от двадцатичетырехлетнего Мэтти до двенадцатилетнего Рекса. Я люблю этого парня и всех его братьев и сестер, несмотря на то, кто его отец.

– Все чисто! – Грубый голос Фрэнки кладет конец нашей непринужденной беседе. То, что мы втроем можем так беззаботно болтать, пока на заднем плане звучит настоящая перестрелка, свидетельствует о той жизни, которой мы живем.

После всех этих лет я привыкла к хаосу. Это, и я знаю, что Фрэнки прикроет меня. Он был моим личным телохранителем с того самого дня, как я впервые покинула пентхаус без родителей, еще в начальной школе.

– Наконец-то, – бормочет Серена, выползая из-под стола и таща меня за собой. – Лучше бы я не испортила свое новое платье от Dolce & Gabbana, или я пришлю счет Алессандро. – Она выпрямляется во весь рост, возвышаясь надо мной, даже на моих каблуках. С длинными светлыми волосами и глазами цвета океана она очень похожа на свою маму, мою вздорную тетю Роуз.

Маттео встает, прислоняясь к спинке стула, и проводит рукой по своим растрепанным темным локонам. – Не волнуйся, мы справимся с этим.

– Кстати, где Але? – Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы заглянуть через широкие плечи Фрэнки. Остальные люди "Кинг" и охрана бара обходят бар, оценивая ущерб и приводя в порядок упавшие столы и стулья. По крайней мере, тел нет. Во всяком случае, с нашей стороны. Не могу сказать того же о русских. Я зажмуриваю глаза, стараясь не смотреть на их окровавленные, искалеченные тела. Может, они и наши враги, но мне всегда не хватало жажды крови, которая должна течь по моим венам.

– Вон там. – Мой охранник кивает головой в сторону современного стеклянного бара, который тянется вдоль стены позади нас. Или, по крайней мере, того, что раньше было баром. Осколки стекла блестят на черном мраморном полу, переливаясь в мягком свете ламп.

Из-за нее появляются Алессандро и Алисия, и если бы не кровавая рана на лбу Алисии и не алые капли, стекающие по верхней губе Але, я могла бы рассмеяться. Я никогда не видела свою идеальную кузину Алисию в таком состоянии. Растрепанные мокрые локоны рассыпаются по ее плечам, платье цвета фуксии забрызгано разнообразными ликерами с зеркальных полок наверху. Але находится в не лучшем состоянии, пропитанный с головы до ног его любимым алкоголем. Над ними жалко сочатся ряды бутылок из-под спиртного на верхней полке, изрешеченные пулевыми отверстиями.

– Гребаные русские, – рычит Алессандро, передергивая затвор пистолета и обходя бар, стекло хрустит под его ботинками.

– Это ты во всем виноват, – жалуется Алисия своему брату-близнецу, отжимая спирт с волос. – Па убьет тебя за то, что ты устроил такой разгром в Velvet Vault. Ты же знаешь, он ненавидит, когда Gemini Corp втягивают в прессу вместе с мафиозным дерьмом.

– Это была не моя вина, – бормочет он.

Серена издает резкий смешок, ее голова драматично запрокидывается. – Я уверена, что ты был невиновен во всем этом.

– Заткнись, Серена. Если это заведение закроется, куда ты пойдешь троллить своих приятелей по траху?

– О, ты меня так ранишь. По крайней мере, я могу получить немного…

– Алессандро, остановись, – шиплю я. – Вы оба, расслабьтесь. Все просто на взводе из-за стрельбы.

– И нам пора уходить, Изабелла. – Фрэнки подходит ко мне и сжимает мое плечо. – Signor Валентино недоволен. И никто не хочет видеть твоего отца взбешенным.

Я поднимаю взгляд на эти темные глаза, на едва заметные морщинки в уголках печальной улыбки.

Отлично. Если Velvet Vault закроется, куда, черт возьми, я пойду на эти короткие мгновения свободы? В отличие от Серены, у которой на самом деле есть своя квартира, я не могу привести парня обратно в пентхаус, который делю со своим братом и властными родителями. Papà задушил бы парня еще до того, как он ступил бы в фойе. Вот и весь мой план наконец-то с кем-нибудь познакомиться.

– Прекрасно, – ворчу я.

Серена заключает меня в объятия, затем отводит на расстояние вытянутой руки и поправляет бретельку моего платья. – Мне жаль, что эта ночь была полной катастрофой. Мне не следовало тащить тебя сюда. Скажи дяде Луке, что это был странный инцидент, который больше никогда не повторится.

– Если он когда-нибудь снова позволит мне покинуть пентхаус.

– Изабелла, пора. – Фрэнки указывает на вход через танцпол, толстые бархатные шторы свисают косо, а бархатная веревка в тон растянута по полу.

Маттео целует меня в щеку, а Алессандро и Алисия нерешительно машут рукой, пока мой охранник провожает меня к двери.

– Он больше никогда меня не выпустит, – стону я.

Фрэнки наклоняет голову и ободряюще улыбается. – Никогда – это долго, piccola⁴. – Малышка. Он называл меня так, сколько я себя помню, и сейчас, несмотря на то, что мне только что исполнилось двадцать два и я собираюсь отправиться в долгий и трудный путь в медицинской школе, но когда я слышу это прозвище, я снова тот неуверенный в себе маленький ребенок, который прячется за надвигающейся тенью Papà. Фрэнки взъерошивает мои волосы и идет в ногу со мной, пока мы пересекаем липкий танцпол. Я отказываюсь смотреть вниз, предпочитая игнорировать то, через что прохожу. – Не волнуйся, я поговорю с ним.

– Спасибо, Фрэнки. Из всех телохранителей, с которыми приходится иметь дело, ты лучший.

Он хихикает, и теплый звук сотрясает его бочкообразную грудь. – Я единственный, кто у тебя когда-либо был, piccola, так что, черт возьми, лучше бы так и было.

Я ступаю на красную ковровую дорожку, подошвы моих кроссовок Jimmy Choo утопают в плюшевом материале, и боковым зрением я замечаю тень. Бархатный занавес раздвигается, и меня встречает дуло пистолета.

Вздох вырывается из моих сжатых губ, время замедляется. Все расплывается, кроме этой руки на гладком оружии, этого пальца на спусковом крючке. Раздается выстрел, и крик замирает у меня в горле.

ГЛАВА 2

Запертая в башне

Изабелла

Месяц спустя.

Бросив книгу на колени, я смотрю в окна от пола до потолка своей стеклянной клетки и выдыхаю. Густая зелень Центрального парка простирается внизу, взывая ко мне. Чего бы я только не отдала, чтобы еще раз прогуляться в тени высоких дубов.

Мой взгляд скользит по руке, к едва заметному шраму, сморщивающему кожу на бицепсе. Моя грудь сжимается, безжалостная боль сдавливает легкие. Не от старого пулевого ранения, а от воспоминаний о человеке, который отдал свою жизнь за мою.

Чертов Фрэнки. Почему тебе нужно было быть таким чертовски благородным?

Если бы он не прыгнул передо мной, я была бы сейчас в шести футах под землей. Вместо этого он получил пулю, предназначавшуюся мне. Пуля пронзила его сердце, разорвав кости и мышцы, а затем вонзилась в мою руку.

Кто, черт возьми, делает такие пули?

Я смотрю на пятно на своей руке, и мои губы кривятся в хмурой гримасе. Я мало что помню из той ночи, но то немногое, что я помню, преследует меня. Мама спросила, не хочу ли я удалить шрам, как будто пластический хирург мог волшебным образом стереть скальпелем плохие воспоминания. Нет, я сохранила шрам навсегда, как постоянное напоминание о Франческо Беллини. Это глупо, но с тех пор, как пуля прошла сквозь него, прежде чем пробить мою руку, мне нравится думать, что часть его все еще со мной, его кровь смешивается с моей собственной.

Горячие слезы подступают к моим глазам, и я быстро моргаю, чтобы прогнать их. Я плакала несколько дней после его смерти, затем еще неделю после похорон. Это правда, что они говорят о том, что ты не знаешь, что у тебя есть, пока не потеряешь это.

Я никогда не осознавала, как сильно любила свою верную тень, пока он не ушел. Я годами принимала его как должное, даже не поблагодарив по-настоящему. Он отказался от всего ради меня.

Быстрые шаги по мрамору заставляют меня обернуться в сторону коридора. Появляется Винни с рюкзаком, перекинутым через плечо. Мой младший брат смотрит на меня спокойно, как всегда. – Ты в порядке?

– Конечно. – Я одариваю его жизнерадостной улыбкой. – Я узник в позолоченной клетке. Что вообще может быть не так?

Закатив глаза, он опускается на диван рядом со мной. – Знаешь, я уверен, что Papà позволил бы тебе покинуть пентхаус, если бы ты просто выбрала нового телохранителя.

Удар ножом в живот причинил бы меньше боли. Кем я могу заменить Фрэнки? Более того, как я могу выбрать следующего человека, который умрет?

– Нет, все в порядке. Я просто буду жить здесь вечно, как Рапунцель, читая свои книги, запертая в этой башне.

– Пока не придет твой принц? – Кривая улыбка кривит его губы, и странно, насколько он похож на нашего отца. Когда Papà улыбается, что в наши дни случается редко, если только нашей мамы нет в комнате.

В восемнадцать лет Винченцо Валентино, названный в честь брата моей мамы и лучшего друга отца, который умер, – это все, кем я хотела бы быть. Он настоящий свободный дух, который марширует в такт своему собственному барабану, даже когда вынужден жить в темном мире, в котором мы обитаем. Он может позволить себе роскошь быть вторым рожденным. Несмотря на то, что я родилась женщиной, Papà был непреклонен в том, что мы придерживаемся традиций, называя меня его наследницей, что чертовски несправедливо, учитывая, что дядя Данте – старший брат, и все же мой отец управляет семейным бизнесом, даже если в наши дни он в основном только номинально.

Винни мог бы разозлиться, мог бы бороться за свое положение старшего мужчины, но его совершенно не интересует King Industries и еще меньше – ее подпольные сделки. В этом отношении мы одинаковы, и, несмотря на выбранный мной карьерный путь, Papà настаивает на том, что однажды я возглавлю бизнес, по крайней мере, законную сторону.

Врач все еще может управлять многомиллионной организацией, principessa⁵. Империя Кингов должна выжить, если мы этого хотим.

Он так долго был в ловушке этой жизни, что искренне верит, что из нее нет выхода. Поступление в медицинскую школу – это мой выход, и, даст Бог, мой отец проживет долгую жизнь, и мне не придется в ближайшее время брать бразды правления его юридической или криминальной империей в свои руки.

– Ну, я собираюсь встретиться с Джесс за чашечкой кофе. – Он встает, выгибая темную бровь. – Ты уверена, что не хочешь пойти? Papà может прислать Тони с моей охраной. Я уверен, что даже он согласился бы на это.

Тони всегда был правой рукой Papà. Он как член семьи и теперь редко пачкает руки в темной стороне бизнеса. Я со вздохом качаю головой. Мне была невыносима мысль о том, что на моих руках будет еще больше крови.

Я поднимаю книгу и сую нос между страниц. – Я просто буду жить опосредованно, благодаря своим лучшим друзьям-книгам.

– Как хочешь, Белла. – Он вытягивается в талии, светлые глаза прикованы к моим. В свои восемнадцать он уже затмевает меня, что довольно неловко. – Но в конце концов тебе придется покинуть это место. И тебе придется выбрать охранника.

Я съеживаюсь от этой мысли, волна ледяных пальцев пробегает по моему позвоночнику. – Может быть… – шепчу я. – Но не сегодня.

– Позже, Белла. – Он разворачивается к двери, машет Джерри на прощание, и я чертовски ревную, наблюдая, как он небрежно переступает порог.

Хотела бы я набраться смелости…

– Buon giorno, principessa⁶! – Papà появляется в дверях, жонглируя подносом со «Старбаксом» и банкой «Нутеллы» в одной руке и букетом калл в другой, любимых маминых цветов. Его темные глаза сканируют меня, как будто мне могло быть причинено какое-то зло в безопасности нашего тщательно охраняемого пентхауса за последние двадцать минут с тех пор, как он ушел. Он опускает свою высокую фигуру на подушку рядом со мной, ставит цветы в вазу на коктейльный столик и с отвращением подносит к губам карамельный фраппучино, прежде чем поставить банку с моим любимым лакомством мне на колени. – Твой кофе и завтрак…

Для Papà если это не настоящий итальянский эспрессо из его старого школьного кофейника, приготовленного на плите, то это ненастоящий кофе.

Я делаю глоток, и улыбка мгновенно расплывается на моем лице. Так вкусно… Я едва сдерживаюсь, чтобы не открыть баночку с нутеллой и не опустить туда палец. Но я подожду, пока не останусь одна, чтобы побаловать себя.

Мой отец поворачивается ко мне, что-то нечитаемое скрывается за этой хорошо сделанной маской. Он не часто надевает ее в кругу своей семьи, из-за чего глубоко внутри клокочет тревога. – Иза, мы с твоей мамой поговорили и считаем, что пришло время найти замену Франческо.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он прерывает меня, поднимая руку.

– Я знаю, как это тяжело для тебя, и поверь мне, ничто так не нравится мне, как то, что ты находишься под моим пристальным наблюдением. Но это становится нездоровым. – Он указывает на стопку книг на кофейном столике, затем на пушистые тапочки под диваном, прежде чем остановить свой настороженный взгляд на моей пижаме. – Прошел месяц, principessa. Фрэнки бы этого не хотел…

– Откуда ты знаешь, чего хочет Фрэнки, Papà? Откуда у тебя вообще могли быть идеи? Как может любой из нас? Потому что он мертв, а мертвецы не говорят, они не думают, их сердца больше не бьются, легкие не функционируют… – Рыдание подступает к моему горлу, прерывая мой маниакальный лепет, и папа рывком прижимает меня к своей груди.

Его рука гладит меня по затылку, и он успокаивающе шепчет, как когда-то, когда я была глупым ребенком, разбуженная кошмаром или напуганная фильмом, который Алессандро заставил меня посмотреть у них дома. – Мне так жаль, Иза, – шепчет он. – Больше всего на свете я хотел бы избавить тебя от темных сторон нашего наследия, от нашего ужасного мира. – Он держит меня на расстоянии вытянутой руки и пронзает взглядом своих выразительных радужек. – Но я должен подготовить тебя к тому, что должно произойти. Ты всегда будешь наследницей империи Кингов, а вместе с ней и ответственности. Я надеюсь защищать тебя от этого как можно дольше, но я не могу делать это должным образом без охраны рядом с тобой.

– Я не могу…

– Да, ты можешь, и ты это сделаешь. – Он встает и кивает головой на часы над кухонной плитой. – У меня есть четыре кандидата, которые придут сегодня на собеседование с тобой. Я уже проверил их всех, и любой из них был бы прекрасным выбором. Я надеюсь, что предоставление тебе возможности выбрать своего телохранителя поможет в этом процессе, но если ты не можешь выбрать, тогда я решу за тебя.

Я вскакиваю, мои босые ноги покалывает от прикосновения к прохладному мрамору. – Нет, я не готова, – рычу я. – И с каких это пор ты пытаешься выставить меня из пентхауса? Всю мою жизнь ты хотел прямо противоположного! Подростком мне никогда не разрешали ходить на вечеринки с ночевкой, в кино с друзьями, на свидания с парнями. Ничего.

– Потому что мы беспокоимся о тебе, Иза. – Голос мамы эхом отдается со второго этажа. Она спускается по ступенькам, мокрые волосы свисают с ее обнаженных плеч.

Взгляд моего отца поворачивается к ней, и даже в разгар ссоры я вижу огонь в его глазах, когда он смотрит на нее. Даже спустя все эти годы он обожает ее. Часть меня так сильно этого хочет. Расти с самой идеальной, любящей парой чертовски пугающе. Даже если бы у меня была возможность встречаться, нашла бы я когда-нибудь такую любовь, как у них?

В одном я чертовски уверена: я никогда этого не найду, если не покину безопасность этих четырех стен.

Я тяжело выдыхаю и опускаюсь на диван. – Хорошо, я встречусь с кандидатами, но если они мне не понравятся, я не буду выбирать.

Мама подходит ближе, и рука Papà инстинктивно обвивается вокруг ее талии. Я не уверена, что он даже осознает, что делает это. Он притягивает ее ближе, ноздри раздуваются, как будто он вдыхает ее. Это отвратительно и сладко, и мое сердце еще немного болит за то, что у них есть.

Укрепляя свою решимость, я хватаю книги, разбросанные по кофейному столику, и прижимаю их к груди. – Дай мне знать, когда приедут мужчины, я собираюсь одеться.