Текст книги "Безжалостный хранитель (ЛП)"
Автор книги: Сенна Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
ГЛАВА 31
Долг и желание
Раффаэле
Когда мы проходим через огромные ворота Колизея, нас охватывает величие древнего Рима, его история эхом разносится по бескрайним просторам. Но я не могу даже насладиться этим, не в полной мере. Я инстинктивно сканирую местность, отмечая выходы, потенциальные угрозы и расстояния между нами и другими группами. Но даже когда я выполняю свои обязанности, мое внимание рассеивается – в основном из-за Массимо и этой глупой улыбки на его лице, когда он стоит слишком близко к моей клиентке.
Черт, даже в моей голове этот термин кажется неправильным. Он не охватывает ни грамма того, чем Изабелла стала для меня. Даже сейчас, чертовски разозленный и сбитый с толку из-за прошлой ночи, я не могу отвести от нее глаз.
– Представь себе зрелища, которые когда-то наполняли эту арену, Изабелла, – говорит Массимо, привлекая мое внимание к паре, прогуливающейся по полутемным коридорам. Его голос полон страсти, и это только еще больше бесит меня. Он рисует яркую картину гладиаторов и ревущей толпы, и я почти слышу звон мечей и крики тысяч людей.
Будь он проклят за то, что такой хороший рассказчик.
Глаза Изабеллы загораются с каждым словом, ее очарование становится очевидным, и я ревную, так чертовски завидую, что именно ее профессор разделяет с ней этот момент. Это мой город, и она моя клиентка. Она придвигается к нему ближе, ловя каждое его слово. Иногда их руки соприкасаются, и хотя каждое прикосновение кажется случайным, оно царапает меня, как наждачная бумага. Трудно не увидеть в каждом случайном прикосновении, в каждой улыбке между ними просчитанный ход Массимо.
Dio, я придушу этого bastardo, если эта рука еще раз коснется ее задницы.
Моя роль требует невидимости и бесшумности, черт, которыми я овладел за эти годы, но сегодня это кажется невозможным. Не после вчерашнего дерьмового шоу. После того, как я вылетел из дома, как coglione, я часами расхаживал по кварталу перед квартирой. Я никогда не осмеливался заходить слишком далеко, даже с двумя охранниками, стоявшими внутри вместе с Изабеллой, и обычными тремя вдоль внешней границы жилого дома.
Я явно сошел с ума, набрасываясь на нее подобным образом. Она ничего мне не должна, ни минета, ни секса. Я умирал от желания попробовать ее киску на вкус в течение нескольких месяцев, я сделал это, потому что хотел, а не потому, что ожидал чего-то взамен. Но, оглядываясь назад, я уверен, что именно так все и вышло.
Нет, настоящая причина, по которой я взбесился, еще хуже.
Мне было чертовски больно.
Обидно, что она так мало думала о том решающем моменте между нами.
Я полностью осознаю, насколько безумно это звучит, поскольку именно я настаивал на том, что этого больше никогда не повторится, но Dio, это было намного больше, чем я когда-либо мог себе представить. Целовать ее, прикасаться к ней, пробовать ее на вкус – это было все.
За последние несколько месяцев Изабелла стала намного большим, чем просто моей подопечной. Каждый день она снимает еще один слой, демонстрируя свою стойкость, сострадание и подлинную натуру, и это постепенно разрушает профессиональные стены, которые я считал прочными.
Наблюдая за ней сейчас, смеющейся в мягком послеполуденном свете с Массимо, что-то внутри меня начинает меняться. Это больше не просто долг, это глубокая потребность оберегать ее. Не только от очевидных опасностей, но и от всего, что может затуманить этот яркий свет в ее глазах. Ее счастье, ее безопасность – это стало частью того, что движет мной, и это совершенно выбивает из колеи. Я начинаю понимать, что мои чувства к ней, возможно, единственное, от чего я не могу себя защитить.
Добрый профессор и Изабелла переходят в следующую нишу, и я следую за ними, изо всех сил пытаясь сосредоточиться, несмотря на удушающую ярость. Каждый мускул в моем теле напряжен, а челюсть сжата так крепко, что я уверен, у меня вот-вот сломается зуб. Я остаюсь рядом, всегда наблюдаю, всегда готов, но сегодня угроза кажется личной, и это приводит в бешенство.
Когда они проходят немного вперед, к более тихому участку, Массимо наклоняется и что-то шепчет ей, его слова явно предназначены только для ее ушей. Интимность этого жеста подобна крику, и я сжимаю руки в кулаки, борясь с желанием физически убрать его подальше от нее.
Изабелла, должно быть, уделяет мне больше внимания, чем притворяется, потому что она оглядывается назад, ее губы поджимаются. Понимая, что, вероятно, выгляжу как псих, я натягиваю на лицо нейтральную маску и сосредотачиваюсь на детальной резьбе на стене. – Signorina, – начинаю я, используя ее титул, чтобы напомнить ей – и себе – о наших соответствующих ролях. – эти знаки отличия рассказывают о великих победах Рима, каждая из которых – глава в истории славы этого города.
Изабелла присоединяется ко мне в маленьком уголке, в то время как Массимо остается, чтобы продолжить чтение древнего текста. В тот момент, когда мы остаемся наедине, меня переполняет непреодолимое желание прижать ее к стене и… Нет… Тряхнув головой, освобождаясь от бредовых мыслей, я углубляюсь в дискуссию об исторических стратегиях и наследии империи. Что угодно, лишь бы переориентировать свои мысли. Профессор – не единственный, кто знаком с этим великим городом. Ха!
Она внимательно наблюдает за мной, на ее лице появляется намек на благоговейный трепет, и удовлетворение охватывает меня до кончиков пальцев ног. Потому что, очевидно, я ребенок. На мгновение я снова становлюсь ее охранником, обсуждающим, а не защищающим. Но напряжение полностью не рассеивается. Это кипит под поверхностью, молчаливое противостояние между долгом и тем, что, черт возьми, происходит между нами.
Ничего не происходит, coglione.
Прошлая ночь была ошибкой, монументальной, гигантской ошибкой.
Как только мы вернемся домой, я должен буду извиниться. Никто из нас даже не пил, так что я не могу винить в этом алкоголь, который бы намного упростил весь неловкий разговор. Вместо этого я должен смириться с этим и признать правду.
Что бы это ни было…
Пока мы продолжаем тур, я сам не могу избавиться от ощущения гладиатора, оказавшегося на арене и вынужденного выдерживать битву с собственной сдержанностью. Каждый раз, когда Массимо смотрит на нее или прикасается к ней, я ловлю себя на том, что хватаюсь за невидимый меч. Если бы я мог, я бы проткнул его им насквозь, как один из тех древнеримских воинов. Здесь, в тени самого знаменитого поля битвы Рима, я вспоминаю, что не все войны ведутся мечами – иногда они ведутся безмолвно, в глубине собственного сердца, под тяжестью долга и желания.
Мы, наконец, обошли весь круг и оказались у выхода. Спасибо, Dio. На внутренней стороне моей ладони остались кровавые следы в виде полумесяца – следы того, как я сдерживался, чтобы не столкнуть Массимо от моей клиентки в одну из боксерских ям.
– Что ж, это было потрясающе, Массимо. Большое спасибо за экскурсию. – Она улыбается ему, как будто он повесил чертову луну.
– Это было для меня удовольствием. Но вечер еще только начался, Белла. Не хотела бы ты поужинать со мной?
– Нет, извините, этого не произойдет. – Я встаю между парой, качая головой. – Все места должны быть заранее проверены моей командой.
Изабелла открывает рот, чтобы, вероятно, выдать мне новую порцию, но вмешивается Массимо. – Да ладно тебе, Раффаэле, это маленькая траттория на окраине города. Изабелла будет в полной безопасности.
– Вот что мы подумали об aperitivo прошлой ночью, и посмотри, какой катастрофой это обернулось. – Я ощетинился и возвышаюсь над идиотом, одновременно проклиная себя, потому что мы до сих пор ничего не знаем о том, кто стоял за этой стрельбой.
– Это был единичный случай. Я никогда не видел ничего подобного за десять лет работы в Policlinico.
– Что ж, жизнь Изабеллы – моя ответственность, поэтому я уверен, вы поймете, почему я не отношусь легкомысленно к своему долгу. – Свирепо глядя на него, я придвигаюсь ближе к Изабелле и удивляюсь, что она не убегает. Со вчерашнего вечера она не сказала мне больше ни слова.
– Как Джефф? – Выпаливает Изабелла, прорываясь сквозь растущее напряжение. – Ты уже навестил его в больнице?
Массимо кивает. – Да, я ездил сегодня утром. Он хорошо восстанавливается после операции. Ты все сделала правильно прошлой ночью, ухаживая за раной, Белла. Я очень горжусь тобой.
– Grazie. – Ее щеки покрываются тем розовым румянцем, который мгновенно переносит мои мысли к предыдущей ночи. – В любом случае, я все еще измотана выбросом адреналина прошлой ночью, так что давай поужинаем в другой раз, хорошо?
– Si, certo, конечно, я понимаю. – Он наклоняется и целует ее в обе щеки, и я едва сдерживаю рычание, зарождающееся в глубине моего горла.
Несмотря на то, что я испытываю облегчение от того, что мне не придется терпеть ужин с этими двумя, я также боюсь предстоящего разговора. Что бы ни было между нами, я должен пресечь это в зародыше, иначе пострадает мое выступление, и в конечном итоге Изабелла заплатит за это.
И я бы никогда не позволил этому случиться.
Тихая поездка на машине была достаточно неприятной, и теперь мы топчемся по квартире в еще более напряженной тишине. Изабелла достает из холодильника меню на вынос, просматривая ассортимент пиццы, хотя я чертовски хорошо знаю, что она уже выучила наизусть каждый пункт в брошюре. Это наша любимая пиццерия.
– Ты голодна? – Спрашиваю я.
Она даже не удостаивает меня взглядом, только продолжает пялиться.
Изабелла каждый раз готовит одно и то же: пиццу Прошутто с рукколой, которая, по-моему, больше похожа на салат, чем на настоящую пиццу, с рукколой сверху. Она продолжает смотреть в меню, избегая моего взгляда, поэтому я подхожу ближе. По-прежнему ни разу не дернувшись в мою сторону.
– Хочешь, я что-нибудь закажу?
Ответа нет.
Наконец, я подхожу к ней и выхватываю маленький флаер прямо у нее из рук.
– Эй! – визжит она.
– А, она говорит. – Я держу меню на расстоянии вытянутой руки, поэтому она встает на цыпочки, подпрыгивая вверх-вниз, пытаясь схватить его.
– Дай это мне, – шипит она.
– Почему? Мы уже знаем, что ты получишь.
Она толкает меня к холодильнику, и я на самом деле впечатлен ее силой. – Ты не понимаешь. Ты ничего обо мне не знаешь, задница. – Ее тон язвительный, пронизанный какими-то более глубокими эмоциями, которые очень похожи на боль.
Я легко узнаю это, потому что тону в том же чувстве со вчерашнего вечера.
Я пристально смотрю ей в глаза, все еще зажатый между ней и холодильником. – Прости меня, ладно? – Проводя рукой по волосам, я тяжело выдыхаю. – Я облажался прошлой ночью, по-крупному.
Она замирает, все ее тело напрягается. Вена у нее на лбу пульсирует, и я практически вижу, как крутятся шестеренки в ее восхитительно изворотливом уме. Она по-прежнему ничего не говорит, ожидая, что я продолжу.
– Во-первых, я никогда не должен был допускать, чтобы что-то из этого произошло.
Ее глаза вспыхивают, и, черт возьми, я просто рою себе могилу поглубже.
– Несмотря на то, как сильно я этого хотел, – добавляю я.
Жесткая линия ее губ смягчает прикосновение.
– Во-вторых, прежде чем я сбежал, как stronzo, я не имел в виду, что ожидал, что ты меня трахнешь. Я бы никогда не предположил ничего подобного. Я просто подумал, что ты этого хочешь, а потом ты застала меня врасплох, и…
Она смотрит на меня так, словно я сошел с ума, что отчасти правда из-за нее. Эта женщина сводит меня с ума. Поэтому я начинаю все сначала. – У меня строгие правила, когда дело касается моих клиентов…
– Ни хрена себе? – В ее глазах пляшут озорные огоньки, уголок рта чуть приподнимается.
– Мои правила существуют по очень веским причинам, Изабелла. Они могут означать разницу между жизнью и смертью.… твоей жизнью. Я никогда не должен был так безответственно относиться к чему-то столь ценному. – Я засовываю руку в карман, чтобы удержаться от того, чтобы погладить ее по щеке.
Ее губы поджимаются, из них вырывается слабый выдох. Моя голова наклоняется вперед, потому что я законченный мазохист, отчаянно желающий услышать ее хриплый вздох.
– Я просто не понимаю, почему это так важно…
– Ты знаешь, какой я, насколько важен распорядок дня и протоколы для моего успеха. Как я могу сосредоточиться на этом, когда все, о чем я могу думать, это о следующем разе, когда я прикоснусь к тебе? Или почувствую твои губы на своих? Всего одна ночь, и звуки, которые ты издавала, уже навсегда запечатлелись в моем сознании, я живу бесплатно всю вечность. Я даже не чистил зубы со вчерашнего вечера, просто чтобы насладиться твоим вкусом на своих губах… – Я заставляю свой язык замолчать, прежде чем сказать то, от чего мы никогда не сможем отказаться. Потому что от одного произнесения этих слов у меня уже встает. – Черт, – выдавливаю я. – Мне никогда не следовало браться за эту работу.
– Но ты это сделал, – огрызается она, скрещивая руки на груди. – И теперь мы застряли вместе на следующие два с половиной месяца.
– Что ж, нам придется придумать, как заставить это работать.
– Я не понимаю, как мы можем. – Ее слова не такие язвительные, какими были на протяжении всего разговора, вместо этого в них сквозит нотка грусти. И это ранит глубже всего.
ГЛАВА 32
Если я не смогу заполучить тебя
Изабелла
Я тяжело выдыхаю, когда выхожу на прохладный ночной воздух, непрекращающиеся, неистовые голоса врачей скорой помощи, наконец, затихают, когда двери закрываются за мной. Несколько недель этой стажировки, и я уже измотана. Вряд ли я могу жаловаться, потому что, в отличие от обычных врачей, работающих в отделении неотложной помощи, мне посчастливилось придерживаться вполне обычного графика.
Я никогда не смогла бы этого сделать.
Я только надеюсь, что мой план стать педиатром и открыть собственную практику будет немного менее хаотичным. В суматохе, царившей в моей голове, у меня едва хватало времени замечать свою вездесущую тень. Или, может быть, я просто настолько привыкла игнорировать властного итальянца.
После той ночи больше недели назад ситуация между нами была в лучшем случае напряженной. И я ненавижу это. Я и не подозревала, насколько сильно рассчитывала на Рафа не только как на охранника, но и как на друга. Без моей семьи, Винни и моих сумасшедших кузенов, я впервые в жизни оказываюсь по-настоящему одинока. Я не совсем одинока потому, что я просто слишком занята, но Dio, я скучаю по Серене и Мэтти. Я бы сделала что угодно ради одного из наших ночных чаепитий. И Винни, я надеюсь, что он хотя бы немного развлекается в King Industries. Я прихожу в такое отчаяние, что прямо сейчас согласилась бы даже на Алисию или Алессандро.
Серена уже несколько недель приглашает меня в Милан, но я не могу просить выходных, когда я только начала работать. И она почти в той же лодке со своей новой работой. Она продолжает обещать, что приедет, но нам еще предстоит назначить дату.
Раффаэле идет рядом со мной, придвигаясь ближе, когда мы приближаемся к парковке, где Сэл всегда ждет окончания моей смены. – Не хочешь перекусить, прежде чем мы пойдем домой? – он выдыхает, переходя на торопливый шепот.
– Нет, я устала.
Он кивает и замедляет шаг, отступая на шаг. Он был настоящим профессионалом, давал мне пространство, но всегда прятался в тени. Я ненавижу то, каким успокаивающим стало его присутствие, даже стоическое молчание.
Я хотела бы, чтобы у нас был способ вернуться к тому, как все было, но я все еще так зла и смущена, что не думаю, что когда-нибудь переживу ту ночь. Несмотря на всю драму, которую это вызвало, я горжусь собой за то, что приняла правильное решение и положила этому конец. Раф уже проник слишком глубоко, и если бы я переспала с ним, это только сделало бы все намного хуже.
– Привет, Белла!
Я оборачиваюсь на знакомый голос и обнаруживаю Джеффа, бегущего за нами. Я резко останавливаюсь, испугавшись, что у него лопнут швы, если он продолжит двигаться так быстро. – Эй, притормози. – Я поднимаю руки, останавливая его. – Тебе нужно успокоиться. Ты все еще восстанавливаешься.
Джефф пренебрежительно машет рукой, на его щеках появляется легкий румянец. – Я в полном порядке. Врачи выписали меня с справкой о состоянии здоровья два дня назад. – Он улыбается, его светло-голубые глаза искрятся в последних лучах солнечного света, падающих на фоне исторических памятников. – Позволили бы они мне вернуться к работе, если бы я не выздоровел полностью?
– Нет, думаю, что нет.
– Так что, поскольку я полностью выздоровел, я должен тебе ужин в знак благодарности за спасение моей жизни. – Он поворачивается к Рафу и улыбается. – Вообще-то, вам обоим.
Я скорее чувствую, чем вижу, как Раф напрягается при этом предложении. Зная моего телохранителя, ужин со мной и Джеффом был бы величайшей пыткой. Вот почему я поворачиваюсь к своему коллеге и мило улыбаюсь. – Я бы с удовольствием.
– Signorina… – Бормочет Раф. Он возвращается к формальному дерьму, которое сводит меня с ума. – Ты знаешь правила.
Я поднимаю руку, качая головой. – Да, не нужно их повторять, Раффаэле. Я также знаю, что есть несколько ресторанов, которые вы лично уже проверили. Так что я собиралась предложить одно из этих мест. – Затем я поворачиваюсь к Джеффу, подавляя хмурый взгляд, который сформировался во время спора с моим охранником. – Ты не возражаешь, куда мы пойдем, не так ли?
Он качает головой. – Нет, ни в коем случае. Тебе все равно стоит выбрать, поскольку это ужин в знак благодарности.
– О, так это не свидание? – Я смотрю через плечо Джеффа на своего надутого телохранителя, наслаждаясь каждой минутой его раздражения.
Светлые брови Джеффа хмурятся, когда он смотрит на меня, прежде чем прошептать: – Ты хочешь, чтобы так и было?
Я беспечно пожимаю плечами. Не то чтобы я не нахожу его привлекательным, потому что я действительно нахожу. Просто идея разозлить Рафа – моя цель номер один прямо сейчас.
Джефф проводит ладонью по затылку. – Вообще-то, я планировал пригласить тебя на aperitivo, но ты же знаешь, как все прошло…
– Пожалуйста, не напоминай мне.
– Ладно, отлично, так куда нам идти? – Джефф адресует вопрос мне, прежде чем снова поворачивает голову к Рафу. – Я не хочу наступать тебе на пятки, приятель, так что выбирай сам.
– Приятель? – Рявкает Раф. – Я не твой п…
Я толкаю его локтем в бок, прежде чем он заканчивает фразу. – Прямо рядом с моей квартирой есть отличная маленькая пиццерия. Я киваю в сторону черной "Альфа-Ромео" на парковке. – Мой водитель отвезет нас.
– Идеально. – Джефф так широко улыбается, что мне почти становится плохо, прежде чем я напоминаю себе, что использую его не только для того, чтобы отомстить Рафу. Мне действительно нравится его компания, и это была его идея пригласить нас куда-нибудь в знак благодарности в любом случае.
И Джефф великолепен. Если бы я не была так чертовски одержима своим телохранителем, он был бы именно тем парнем, с которым мне стоило встречаться.
Я буду встречаться.
Приняв решение, я беру Джеффа под руку и веду его к машине.
Приносят вторую бутылку вина, и моя рука касается руки Рафа, когда я тянусь за ней.
– Ты собираешься что-нибудь выпить? – Я смотрю на него, выгнув бровь, когда он берет бутылку кьянти и наполняет свой бокал.
– Этот ужин в мою честь, верно? – Он чокается своим бокалом о мой и залпом осушает бокал густого бургундского вина. Его глаза уже начинают затуманиваться, и на секунду я действительно волнуюсь.
За все месяцы, что он работает у меня, я ни разу не видела его пьяным, и, судя по всему, он на пути к этому. – Может, тебе стоит успокоиться, – шепчу я.
– Я в порядке, principessa, не беспокойся обо мне. – Он наклоняется ближе, его теплое дыхание касается моего уха. – Если есть что-то, с чем я могу справиться, так это мое вино. Ты, с другой стороны… – Он прищелкивает языком, звук отдается вибрацией в моей барабанной перепонке, прежде чем откинуться на спинку стула.
– Неважно… – Я ворчу.
Джефф сидит за маленьким столиком в углу пиццерии, не обращая внимания на напряжение, когда заканчивает разговор со своей мамой дома. Он уже несколько раз произносил одними губами "Мне очень жаль", но я думаю, это мило. Dio знает, что у моих родителей был бы припадок, если бы я не отвечала на каждый их звонок.
Раф снова наклоняется, его рука находит мое бедро под столом. Я вздрагиваю от неожиданного прикосновения, но он продолжает сжимать пальцы вокруг моей ноги, несмотря на то, что я извиваюсь. – Тебе, наверное, следует дать мне знать сейчас, если мне понадобится купить затычки для ушей в аптеке, прежде чем мы вернемся домой. Потому что, если ты планируешь привести этого coglione домой и трахнуть его, я не буду вынужден это слушать. – Его пальцы сжимаются на моем бедре, давление становится таким сильным, что я боюсь, что от него останется синяк.
– Ты делаешь мне больно, – шиплю я и обхватываю его руку своей, пытаясь разжать его пальцы. Давление ослабевает, но он не отпускает меня. – Раф! – Я рычу.
Горящие темные глаза прикованы к моим, под гладкой поверхностью бушует буря. – Мне нужно знать, Изабелла. Ты собираешься привести его домой?
– Я-я не знаю. – Честно говоря, я этого не планировала, но есть что-то в ярости в его глазах, от чего мое сердце учащенно бьется.
Его рука движется вверх по моему бедру, пока не достигает подола сарафана. Я задыхаюсь, когда по телу разливается жар.
– Ты. Собираешься… Трахаться. С ним? – Он подчеркивает каждое слово, придвигая руку на дюйм ближе к нарастающему жару между моих бедер.
– А тебе какое дело? – Шиплю я. – Ты сказал, что та ночь была ошибкой, что ты сожалеешь об этом.
– Я никогда не говорил, что сожалею об этом, principessa. – Его голос, не более чем зазубренный шепот. – Нет ни одного момента из того, что произошло между нами, который я бы забрал обратно. Это значило, черт возьми, все. – Его рука достигает моего пульсирующего центра, нежно обхватывая его. – То, что я не могу получить твою киску, не значит, что она не моя. Это не значит, что мысль о том, что кто-то другой прикасается к тебе, заставляет меня хотеть вырвать собственное сердце. – Его палец начинает двигаться, поглаживая меня поверх шелка трусиков.
Вздох поднимается по моему горлу, когда мои бедра прижимаются к слабому прикосновению, отчаянно желая большего.
– Я беру свои слова обратно, – рявкает он. – Я не собираюсь брать затычки для ушей, и я решил за тебя, ты не будешь трахаться с этим парнем.
Джефф машет мне с другого конца стола, указывая на свой телефон, затем одними губами произносит еще одно Прости. Он указывает на дверь, и я рассеянно киваю, слишком поглощенная жаром, поднимающимся к моей нижней половине. Я едва замечаю, как он встает и выходит за дверь маленькой траттории, оставляя меня спрятанной в маленькой нише на милость моего безжалостного охранника.
Ножки стула скрипят по деревянному полу, когда Раф пододвигает свой стул поближе. Его палец танцует по поясу моих трусиков, затем скользит под шелк, прежде чем скользнуть между моих влажных складочек. Из его груди вырывается стон, когда он обводит мой клитор, и мое дыхание учащается. – Черт возьми, ты такая мокрая для меня, principessa.
– Откуда ты знаешь, что это для тебя? – Хриплю я, даже когда мои бедра начинают двигаться, умоляя его о большем.
Он бросает взгляд через стол на пустое место. – Потому что я здесь единственный. – Он засовывает в меня палец, и нервные окончания, о существовании которых я даже не подозревала, оживают.
– Черт, – стону я, быстро осматривая тратторию. Я не знаю, как это возможно, что все, кажется, слишком поглощены своими разговорами, чтобы замечать, что происходит в нашем маленьком уголке.
– Что такое, principessa? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцем прямо здесь, посреди этого ресторана?
– Хммм. – Черт, что со мной не так?
Он прижимается носом к моему уху, затем высовывает язык и посасывает мочку. – Или мне снова залезть под стол и трахнуть тебя языком?
– Нет, ты не можешь, – визжу я.
Он проводит языком по нижней губе. – Ммм, я мечтал об этом сладком вкусе, Изабелла…
Прежде чем я успеваю составить еще одно предложение, он ныряет под стол, прячась под белой скатертью.
– Раф, нет! – Я шепчу-кричу, когда его неопрятные щеки трутся о внутреннюю поверхность моих бедер. – А что, если Джефф вернется?
Но слишком поздно. Он уже заменил палец языком, и необузданное удовольствие пронзает мое лоно.
– Madonna mia, – выдыхаю я, когда его язык кружит вокруг моего набухшего клитора.
Затем его палец возвращается, входя и выходя из меня в неистовом темпе, пока он сосет и лижет меня до полного забвения. Моя голова запрокидывается, ресторан расплывается вокруг меня. Я смутно осознаю, что мне не следовало этого делать. Кто-нибудь обязательно заметит. Как они могли не заметить?
Но чистое наслаждение пронзает меня, и все мои страхи тают.
Свободная рука Рафа ползет вверх по моему платью, нащупывая грудь. Он массирует чувствительную плоть, пока мои соски не затвердевают. По крайней мере, у меня хватает ума взять матерчатую салфетку и заправить ее за воротник блузки, накрыв его руку.
Огонь разгорается из моей киски, поднимается к груди и спускается к основанию позвоночника. Оно вспыхивает, становясь все более интенсивным с каждым движением его языка, с каждым сводящим с ума толчком.
Моя рука ныряет под стол, пальцы обвиваются вокруг шелковистых локонов Рафа. Я притягиваю его ближе, пока он не поглощает меня. Часть меня боится, что я задушу его, но другая часть слишком переполнена удовольствием, чтобы беспокоиться. Его язык продолжает разрушительные движения, двигаясь быстрее, затем сильнее. Огонь разгорается, волна давления нарастает, и я в нескольких секундах от взрыва. Я так чертовски близко…
– Раф, – стону я, – я собираюсь кончить.
И вот так он отрывает рот от моего пульсирующего центра и убирает палец.
Я рычу проклятие, внезапная пустота прокатывается по мне. Я чертовски возбуждена и нуждаюсь, оргазм просто за пределами моего понимания. – Какого черта, Раф? – Я рычу.
Его голова оказывается у меня между ног, скатерть едва прикрывает его темные волны. – Это твое наказание, principessa. Никто не может прикоснуться к твоей киске, кроме меня, никто не может заставить тебя кончить, кроме меня. В следующий раз, когда ты заставишь меня пережить подобную ночь, ты узнаешь, что такое настоящее наказание. – Мое возбуждение блестит на его подбородке, и он проводит по нему языком, облизывая меня.
– Ты придурок, – шиплю я.
– А ты избалованная маленькая принцесса мафии. – Он ухмыляется мне. – Но ты моя гребаная принцесса мафии, и если я не могу заполучить тебя, то никто не получит.
Приближающиеся шаги заставляют моего охранника нырнуть обратно под стол только для того, чтобы вынырнуть с другой стороны, как раз в тот момент, когда возвращается Джефф. Раф выползает, сжимая в пальцах салфетку, и, к счастью, мое возбуждение больше не стекает по его подбородку.
– Мне очень жаль, что так получилось. – Джефф засовывает телефон обратно в карман и садится. – Когда моя мама начинает говорить, ее уже не остановить.
– Без проблем, – бормочу я, протягивая руку за бокалом вина. Мне понадобится еще целая бутылка.
– Надеюсь, я ничего не пропустил.
Раф придвигает свой стул ближе к столу, от резкого скрежета мое сердце ударяется о ребра. – Нет, вообще ничего важного.
– Так не заказать ли нам десерт? – Блестящие глаза Джеффа мечутся между нами.
Раф качает головой с нелепой ухмылкой на лице. – О, я просто больше ничего не смогу съесть. Я совершенно объелся. Моя паста с гноем была восхитительной, лучшей, что я когда-либо пробовал. – Он снова проводит языком по нижней губе. – Греховно вкусной.
Весь жар, бушующий внизу, приливает к моим щекам, и я в секунде от того, чтобы прикончить ухмыляющегося ублюдка. Как он смеет скрывать мой оргазм?
Возвращается официант, и я благодарю Dio, что пять минут назад он был занят. Когда Джефф заказывает канноли на десерт, я наклоняюсь к Рафу. – Ты думаешь, что ты единственный, кто может играть в эту игру, stronzo? – Я шепчу. – Просто подожди, пока мы не вернемся домой.
