Текст книги "Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов"
Автор книги: Сэмюэл Ричардсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 80 (всего у книги 82 страниц)
Письмо CC.
Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.
Въ четвертокъ 28 Маія.
Посмотри Белфордъ, какъ мы плывемъ теперь противъ вѣтра. Любезная особа приходитъ теперь по первому слову, почти каждой разъ какъ я ни прикажу ее просить удостоить меня своею компаніею. Я ей вчерашняго вечера сказалъ, что опасаясь замедлѣній Притдчарда, я рѣшился отдать на волю Милорду оказать намъ почтеніе такъ, какъ онъ пожелаетъ, и что я дѣйствительно препоручилъ послѣ обѣда мои дѣла весьма искусному Юриспруденту, [Совѣтнику Виллиамсу] приказывая написать статьи о состояніи моего имѣнія. Не мало меня печалитъ, сказалъ я ей, то что частыя ея неудовольствія и наши безпрерывныя ссоры лишили меня даже до сего времени случая посовѣтовать о томъ съ нею. По истиннѣ, любезная моя, присовокупилъ я, вы ввели меня въ заботливое дѣло.
Она наблюдала молчаніе, но съ видомъ благосклонности; ибо я конечно знаю, что она моглабъ по справедливости укорять и меня равномѣрно. Но я хотѣлъ узнать, не имѣетъ ли она теперь какого ниесть препятствія приводить меня въ гнѣвъ. Я утѣшаюсь, повторилъ я, надѣждою, что всѣ препятствія вскорѣ кончатся, и всѣ печали погружены будутъ въ забвеніе.
По истиннѣ, Белфордъ, я препоручилъ мои дѣла Совѣтнику Вилліамсу, и надѣюсь получить съ оныхъ списокъ чрезъ недѣлю. Тогда буду я еще крѣпче вооружаться. Естьли я покушусь на что нибудь безъ успѣха, то сіи новыя орудія послужатъ къ утвержденію меня въ ея мысляхъ до вторичнаго покушенія.
У меня есть другія намѣренія на случай нужды. Я бы могъ изъяснить оныхъ со сто, но не менѣе бы еще ста осталось къ произведенію ихъ въ случаѣ необходимости, дабы возбудить въ тебѣ недоуменіе и подкрѣпить твое вниманіе. Не сердись на меня; ибо, естьли ты мой другъ, то вспомни о письмахъ дѣвицы Гове и ея мнѣніи въ разсужденіи заповѣдныхъ товаровъ. Любезная моя плѣнница увѣдомляетъ ее о всемъ. Она то ее къ тому побуждаетъ. Не почитаютъ ли уже меня сіи двѣ дѣвушки, гнуснымъ, дуракомъ и діяволомъ? Однако причинилъ ли я имъ какое зло? Что же я сдѣлалъ до сего времени?
Дражайшая покраснѣвъ отвѣчала мнѣ, потупя глаза, что она всѣ такія попеченія мнѣ поручаетъ. Я ей предложилъ, для отправленія бракосочетанія, церковь Милорда М… въ коей находились бы при насъ обѣ мои тетки и двоюродныя мои сестры. Она не оказалась согласна къ публичнымъ церемоніямъ, и въ самомъ дѣлѣ я думаю, что она не болѣе того желаетъ какъ и я. Видя что она о томъ мало думаетъ, весьма опасался я принуждать ее болѣе.
Но уже я ей представлялъ штофныя обращики, и приказалъ нѣкоторымъ бриліанщикамъ принести ей сего дня на показъ разные уборы съ бриліантами. Она не хотѣла смотрѣть обращиковъ. Она при семъ вздохнула. Уже во второй разъ, сказала она мнѣ, предлагаются они ей! Она также не захотѣла видѣть бриліанщиковъ, и предложеніе переправить драгоцѣнные каменья моей матери отложено до другаго времени. Я увѣряю тебя, Белфордъ, что всѣ сіи представленія были съ моей стороны весьма искренни. Все мое имѣніе ничего для меня не составляетъ, сравнивая его съ моимъ сердцемъ.
Тогда она мнѣ сказала, что написала на бумагѣ все то, что думала о моихъ статьяхъ, и что изъяснила на оной свое мнѣніе о платьѣ и драгоцѣнныхъ каменьяхъ, но что въ прошедшее Воскресенье, по случаю моего съ нею поступка она разодрала свое письмо а для чего не могъ я понять. Я неотступно ее просилъ показать мнѣ сію бумагу, хотя бы она вся была изодрана. Подумавши нѣсколько она вышла, и Доркаса принесла мнѣ ту бумагу. Я ее прочелъ. Я почиталъ ее за новую, хотя весьма не давно ее читалъ; и клянусь моею жизнію, что я съ великимъ трудомъ могъ удержаться отъ гнѣва. Удивительное твореніе, повторялъ я самъ себѣ многократно! Но я тебя увѣдомляю, что если ты желаешь ей добра, то не пиши ни единаго слова въ ея пользу; ибо, если я окажу ей милость; то сіе должно произойти отъ собственнаго моего движенія.
Ты удобно предполагать можешь, что какъ скоро ее увидѣлъ, то чувствовалъ я удовольствіе превознося ее похвалами, и возобновлялъ всѣ клятвы вѣчной благодарности и любви. Но вотъ что удивленія достойно. Она принимаетъ все, что я ей ни говорю съ отвращеніемъ; или естьли то не съ отвращеніемъ, то такъ, какъ весьма достодолжное ей воздаяніе, коимъ какъ кажется, она нимало себя не ласкаетъ. Похвалы или ласкательства портятъ многихъ женщинъ. Я и самъ чувствую тогда, что сердце мое надмѣвается, когда меня хвалятъ. Ты можетъ быть мнѣ скажешь, что гордящіеся похвалами, обыкновенно бываютъ тѣ, кои менѣе ихъ заслуживаютъ, какъ то видно, что всегда тѣ надуваются своимъ богатствомъ, или знатностію, кои въ оныхъ не рождены. Я признаюся, что должно имѣть душу превосходящую сію слабость. Но я развѣ не имѣю души? Нѣтъ, я увѣренъ что имѣю оную. И такъ почитай меня за изключеннаго изъ общаго сего правила.
Теперь я рѣшился быть непоколебимымъ въ моихъ намѣреніяхъ. Милордъ, по излишнему своему великодушію говоритъ о тысячѣ фунтахъ стерлинговъ доходу. Я увѣренъ, что если я женюсь на моей любезной, то онъ скорѣе опредѣлитъ на ея нежели на меня, все то, что намѣренъ намъ уступить, и не угрожалъ ли уже онъ меня, что по смерти его, если я не буду добрымъ мужемъ, онъ оставитъ ей все то, чего токмо лишить меня можетъ? Впрочемъ онъ не знаетъ, что столь совершенная женщина никогда не можетъ быть не довольною своимъ мужемъ, не опорочивая его; ибо никто не почтетъ ее хулы достойною. Ето другая причина, какъ ты видишь, не позволяющая Ловеласу обручиться съ Клариссою. Но какой чудакъ любезной мой дядюшка! онъ думаетъ учинить женщину независимою отъ своего повелителя, и слѣдовательно бунтовщицею!… Впрочемъ онъ и самъ ничего хорошаго себѣ не сдѣлалъ, поступя съ равною глупостію.
Въ разодранномъ своемъ письмѣ любезная моя упоминаетъ токмо о двухъ стахъ фунтовъ стерлинговъ на ежегодное свое содержаніе. Я ее просилъ, чтобъ опредѣлила гораздо большую сумму. Она мнѣ сказала, что согласна взять три ста: я опасаясь, подать подозрѣнія дальнѣйшими представленіями, сказалъ, что надлежитъ взять пять сотъ, со всѣми тѣми недоимками, кои находятся въ рукахъ ея родителя, дабы оными вспомоществовать гжѣ. Нортонъ, или всѣмъ тѣмъ, коихъ она почтетъ достойными своихъ благодѣяній.
Она мнѣ отвѣчала, что ея добродушная гжа. Нортонъ не пожелаетъ, чтобъ она для нея преступила границы благопристойности. Она желала, сказала она мнѣ, чтобъ такія разположенія соотвѣтствовали всегда естественному состоянію особъ. Простирать ихъ далѣе, значило бы подвергать опасности тѣхъ, которые приводятъ въ искушеніе, дабы изыскивать чрезвычайныя вымыслы, или принимать на себя принужденной видъ въ новомъ состояніи, въ то время когда они могутъ довольствоваться всѣмъ въ обыкновенномъ своемъ состояніи. Необходимая удобность вспомоществовать своему сыну, и подвергнуться явной крайности, могла бы ограничить все честолюбіе столь достойной матери.
Вотъ благоразуміе! вотъ разсужденіе! въ особѣ сихъ лѣтъ. Колико я ненавижу Гарлововъ, что произвели въ свѣтъ Ангела! ахъ! для чего, для чего отвергла она усильныя мои прозьбы, когда я неотступно ее просилъ соедиииться со мною прежде прибытія въ городъ? Но приводитъ меня въ отчаяніе то, что если бы мы совокупились бракомъ; то сія безпримѣрная дѣвица конечно не обходилась бы со мною такъ, какъ любовь требуетъ, но по великодушію, или по слѣпому долгу, и лучше бы желала жить въ дѣвствѣ, нежели быть когда нибуть моею женою. Я не могу безъ ужаса о семъ и помыслить. Я бы желалъ, чтобъ та жена, которая будетъ называться моимъ имянемъ, если я когда нибудь удостою сей чести какую женщину, пренебрегла бы все для моего удовольствія. Во вторыхъ желалъ бы я, чтобъ, когда я пойду изъ дому, она не спускала бы меня съ глазъ своихъ до тѣхъ поръ, пока могла бы меня видѣть, такъ какъ моя деревенская красавица слѣдовала за Иваномъ, и что при возвращеніи моемъ съ восхищеніемъ бы меня встрѣчала. Я бы желалъ, чтобъ и во снѣ она занималась мною такъ, какъ и на яву. Я бы желалъ чтобъ она почитала за пропащія всѣ минуты, кои препроводитъ безъ меня, чтобъ въ удовольствіе мое пѣла, читала, шутила, и чтобъ ея величайшее удовольствіе состояло въ повиновеніи мнѣ: когда бы я расположился заниматься любовію, то она изъявляла бы мнѣ свою нѣжность; когдажъ бы находился въ важныхъ размышленіяхъ или уединеніи; то она не иначе бы осмѣливалась приближаться ко мнѣ, какъ съ почтеніемъ; при малѣйшемъ бы знакѣ удалялась; не прежде бы осмѣливалась подходить, пока не была бы поощрена усмѣшкою; чтобъ стояла предо мною въ глубочайшемъ молчаніи, и если я не окажу вниманія къ ея присудствію; то удалилась бы на цыпкахъ, наконецъ, чтобъ она способствовала ко всѣмъ моимъ удовольствіямъ, чтобъ любила тѣхъ женщинъ, которыхъ считаетъ къ доставленію мнѣ оныхъ способными, воздыхая токмо тайно, что не всегда отъ ея самой оныя утѣхи имѣть хочу. Такое то было обыкновеніе между женами честныхъ Патріарховъ, которыя представляли прелестную служанку своимъ мужьямъ, когда считали ее способною ему нравиться, и которыя ни малѣйшаго не полагали различія между плодами сей любви и собственными своими дѣтьми.
Нѣжной Валлеръ говоритъ, что женщины сотворены для того, дабы быть управляемы. Сколько въ немъ нѣжности ни было, однако наблюдалъ онъ сію справедливость. Жестокой мужъ дѣлаетъ жену добродѣтельною. Для чегожъ женщины любятъ удальцовъ нашего пола, естьли не потому, что они управляютъ ихъ вольностію, и что совершенно знаютъ искуство, какъ надлежитъ съ ними поступать.
Второй пріятной разговоръ былъ о назначеніи дня для совершенія брака. Назначить день, сказала мнѣ любезная безполѣзно, пока статьи разположены не будутъ. Что касается до бракасочетанія въ церьквѣ къ присудствіи госпожъ моей фамиліи, то ето былъ бы видѣнъ блескъ, и моя любезная изъявляетъ сожаленіе, что Милордъ намѣренъ сіе торжество отправить съ такою видностію.
Я ей отвѣчалъ: путешествіе Милорда въ коляскѣ, прибытіе его въ городъ, склонность его къ великолѣпію и знаки его радости, конечно дали бы знать публикѣ о нашемъ бракосочетаніи столько же, какъ бы и въ церьквѣ Милорда въ присудствіи госпожъ.
Она не можетъ снести, возразила она и единой мысли публичнаго торжества. Сіе бы было посмѣяніемъ для всей ея фамиліи. Естьли Милорду будетъ не противно, [какъ она о томъ извѣстна, поелику сіе предложеніе произошло отъ меня, а не отъ него] то она охотно бы его уволила засвидѣтельствоать намъ честь своимъ присудствіемъ, тѣмъ болѣе, что уборы и видъ ея не были бы тогда нуждны, ибо она мнѣ призналась, что и думать не хочетъ о украшеніи себя въ то время, когда ея отецъ и мать къ слезахъ находятся. Естьли ея родители плачутъ, то не заслужили ли они сами онаго?
Смотри, Белфордъ. Съ толь прелестными разборчивостями, союзъ не весьма на долгое время отлагать должно. Однако намъ еще остается съ недѣлю времени, пока оное случиться.
Я оказываю ей токмо повиновеніе и покорность. Исполняю единственно ея волю. Я отъ нее вышелъ тогда, когда она начала писать письмо къ Милорду. Она похвалила мое письмо. Я не списалъ съ онаго копіи; но вотъ подлинникъ.,,Я изъявляю мою благодарность Милорду, за милость оказанную имъ мнѣ толикими знаками, въ столь важномъ и чрезвычайномъ случаѣ моей жизни. Я ему сказалъ, что удивленія достойная особа, которой онъ приписываетъ толь справедливыя похвалы, находитъ излишество въ предложеніяхъ до ея пользы касающихся; что доколѣ она не примирится съ своими родственниками, до толѣ не хочетъ представить блестящаго торжества, естьли можетъ избѣжать онаго, не огорча моихъ ближнихъ, что почитая себя весьма одолженною чувствіями милости, которыя принудили его согласиться подать мнѣ оную собственною своею рукою, такъ какъ она думаетъ, что онъ не имѣлъ другаго намѣренія, какъ токмо засвидѣтельствовать ей честь, сожалѣя о его здоровьѣ, которое не позволяетъ ему пускаться въ безпокойное путешествіе; то она за благо разсудила, чтобъ онъ избавилъ себя отъ толикаго труда, а она ласкается, что мнѣніе ея о томъ будетъ принято всею фамиліею въ настоящемъ ея смыслѣ.
,,Я присовокупляю, что замокъ Медіянъ кажется способнѣйшимъ для нашего пребыванія, особливо потому, что мнѣ кажется равномѣрно и Милордъ того желаетъ; но естьли онъ хочетъ, то приданое можетъ быть ассигновано на собственномъ моемъ помѣстьѣ, что я оставляю перемѣну его выбору, что представлялъ его банковой биллетъ дѣвицѣ Гарловъ; но какъ отрѣклась она его принять, то не имѣя въ немъ теперь надобности, отсылаю я ему оной обратно съ благодарностію, и проч.,,
Сіе дѣло приводитъ меня къ такой продолжительности, что я прихожу въ отчаяніе. Какой видъ представилъ бы я въ лѣтописяхъ своевольцовъ, естьлибъ случилось мнѣ впасть въ собственную свою сѣть? Но въ какую бы сторону дѣло ни обратилось, однако во всю свою жизнь Милордъ не получалъ столь пріятнаго письма отъ племянника своего Ловеласа.
[Дѣвица Кларисса, по написаніи къ своей пріятельницѣ въ другомъ письмѣ извѣстія о сихъ обстоятельствахъ, изъясняется въ сихъ словахъ.]
Главное утѣшеніе, которое я ощущаю въ благосклонныхъ сихъ словахъ, состоитъ по истиннѣ въ томъ, что естьли я оному не воспрепятствую моею поступкою, я, которая теперь не инное что какъ пріятельница; то буду оныхъ имѣть столько сколько находится особъ въ фамиліи г. Ловеласа, хотя бы онъ поступилъ со мною хорошо или худо; и кто знаетъ не могутъ ли постепенно достоинства и заслуги сихъ новыхъ друзей имѣть довольно силы дабы привести меня въ милость у моихъ родственниковъ. Я не могу быть спокойна прежде сего пріятнаго открытія. Впрочемъ я никогда не надѣюсь быть благополучною. Свойство г. Ловеласа и мое весьма несходственны: несходственны, даже и въ существенныхъ пунктахъ. Но въ такихъ положеніяхъ, въ коихъ я дѣйствительно нахожусь съ нимъ, я тебѣ совѣтую, любезная моя пріятельница, сохранить для единой себя всѣ тѣ обстоятельства, коихъ объявленіе нанесло бы ему безчестіе. Конечно лучше, чтобы недостатки мужа были открыты кѣмъ другимъ, а не его женою, естьли судьба къ тому меня опредѣлила; поелику все то что бы ты ни говорила, казалось бы что ты извѣщена о томъ отъ меня.
Я буду молить небо, чтобъ оно изліяло на тебя все то чего можно надѣяться отъ благополучія въ семъ свѣтѣ; и чтобъ ты и всѣ твои родственники въ отдаленномъ потомствѣ, никогда не лишились такой пріятельницы, какова любезная моя Анна Гове всегда была для своей Клариссы Гарловъ.
[Г. Ловеласъ похваляяся своими изобрѣтеніями, изъясняетъ своему другу въ другомъ письмѣ планъ мщенія, которой онъ расположилъ противъ дѣвицы Гове, во время ея путешествія на островъ Витъ съ своею матерію и г. Гикманомъ, для посѣщенія весьма богатой теткѣ тамъ живущей, которая желала видѣть ее и будущаго ея мужа прежде, нежели она вступитъ съ нимъ въ бракъ, но поелику онъ говоритъ о семъ планѣ, не имѣя намѣренія произвѣсти его въ дѣйство, то Англинской издатель не помѣщаетъ здѣсь онаго.]
Письмо ССІ.
Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.
Естьли тотъ заговоръ, которой я изъяснилъ, тебѣ не нравится; то вѣрь, Белфордъ, что я имѣю оныхъ еще три или четыре, коими я весьма доволенъ, и которыми можетъ быть и ты равномѣрно доволенъ будешь. Я оставлю выборъ онаго на твое произволеніе, естьли токмо ты отрѣчешься отъ тѣхъ презрѣнія достойнымъ обязательствъ которыя ты предпріялъ. Что касается до трехъ твоихъ товарищей, они должны исполнять то, что я имъ предписалъ; не воображай себѣ, чтобъ и ты могъ того миновать. Развѣ я вашъ не начальникъ? Но ето такое дѣло, о которомъ я поговорю въ другое время. Ты знаешь что я никогда не предпринимаю намѣренія до времени исполненія онаго. Тогда и молнія не въ состояніи столь скоропостижно блеснуть, какъ я произведу оное въ дѣйство.
Возвратимся къ тому, что несравненно чувствительнѣе трогаетъ мое сердце. Но повѣришь ли ты, естьли я скажу что относительно къ горделивой моей любовницѣ, я столько имѣю вымысловъ, вдругъ представляющихся моему разуму, что выборъ оныхъ приводитъ меня въ замѣшательство. Я увѣдомлю тебя токмо о шести главныхъ, изъ которыхъ одинъ можетъ соотвѣтствовать всѣмъ моимъ намѣреніямъ. Но поелику любезная моя особа нимало не соболѣзновала о предмѣтахъ моей печали; то я думаю что благодарность обязываетъ меня ничего не упускать изъ моихъ дѣйствій, и что на противъ того я причиню ей чрезвычайное удивленіе производя въ дѣйствіе вдругъ три или четыре умысла.
Слушай, и послѣдуй мнѣ, естьли меня разумѣешь. Я притворюсь завтра больнымъ, дѣйствительно, я оное учиню. Больнымъ! для чего больнымъ? Для великаго множества справедливыхъ причинъ, Белфордъ. Я думаю что ты весьма любопытствуешь знать по крайней мѣрѣ, хотя одну изъ оныхъ. Притвориться больнымъ изъ всѣхъ моихъ намѣреній, какъ я увѣренъ, сіе на именѣе могло тебѣ придти на мысль.
Можетъ быть думаешь ты, что мое намѣреніе есть сочетаться бракомъ съ моею красавицею. Нѣтъ, ето древняя хитрость, которую употребляли за три или четыре тысячи лѣтъ. Лучшебъ было мнѣ коснуться ея ложа; но надлежитъ тебя увѣдомить о томъ гораздо яснѣе.
Я болѣе безпокоюсь нежели ты думаешь о той хитрости, которая изобрѣтена дѣвицею Гове. Не должно сумнѣваться, что естьли я учиню хотя единое покушеніе не получа отъ того успѣха; то моя любезная рѣшится на всѣ возможные способы, дабы токмо избѣжать изъ рукъ моихъ. Я иногда думалъ, что она меня любитъ; но теперь о томъ сумнѣваюсь, или по крайней мѣрѣ въ томъ, что любитъ меня съ горячностію, дабы употребить слово дѣвицы Гове, которая почитаетъ ее преклонною прощать мнѣ предумышленные проступки.
Къ чему послужитъ мнѣ быть больнымъ? Выслушай меня до конца. Я не намѣренъ быть столько боленъ, какъ Доркаса то представитъ. Когда я стану тяжко вздыхать; буду харкать нѣсколько кровію; то дѣйствительно подумаютъ что во мнѣ повредился какой нибудь кровой сосудъ. О томъ сумнѣваться не станутъ. Прикажутъ принесть цѣлительной воды изъ Етона; но ни одного лѣкаря тутъ не будетъ. Естьли моя любезная имѣетъ нѣкое чувствіе человѣколюбія, то конечно обезпокоится: но естьли ее сердце занято, естьли оно занято тою любовію, которую; она чувствуетъ; то какъ бы оная холодна ни была, но въ семъ случаѣ изъявится не токмо на глазахъ ея, но и на каждой чертѣ прелестнаго ея лица.
Я чрезвычайно буду не устрашимъ. Я не буду бояться смерти и ни какого слѣдствія моего припадка. Я стану говорить какъ человѣкъ увѣренной чрезъ часъ или два получить облегченіе принявши то балзаническое лѣкарство, которое уже я употреблялъ по случаю припадка случившагося мнѣ на охотѣ, и коего моя болѣзнь дѣйствительно есть остатокъ: такой поступокъ, между тѣмъ пока всѣ будутъ безпокоиться о моемъ состояніи, принудитъ любезную мою вѣрить, что я ни мало о томъ не безпокоюсь, и что слѣдовательно ни какого не имѣю намѣренія.
Конечно, ты начинаешь теперь лучше судить о моемъ изобрѣтеніи, когда я тебѣ изъяснилъ оное. Впредь будь готовъ видѣть мои чудеса, изгоняй изъ разума своего всѣ сумнѣнія. Теперь, Белфордъ, естьли дражайшая моя не весьма тронется видя поврежденіе моего здоровья, хотя такая болѣзнь весьма опасна въ человѣкѣ столь горячаго сложенія, какимъ меня считаютъ; но я приписывать оную буду спокойнымъ видомъ тѣмъ движеніямъ и печалямъ, которыя я съ нѣкоего времеми переносилъ. Сіе покажется ея глазамъ новымъ доказательствомъ моея любви, и доставитъ мнѣ нѣкоторое чувствіе благодарности… Какъ? Что отъ того произойдетъ? что случится? Тогда не преодолѣютъ меня ни какія угрызенія совѣсти, естьли я и рѣшусь употребить хотя нѣсколько насилія: ибо кто ни мало не изъявляетъ состраданія; тотъ не долженъ и самъ надѣяться онаго.
Но естьли покажется ея безпокойство чрезвычайнымъ?
Тогда я буду надѣяться строить зданіе на хорошемъ основаніи. Любовь скрываетъ множество недостатковъ, и уменшаетъ тѣ, коихъ скрыть не въ состояніи. Любовь, когда она открыта и познанна, поощряетъ всякія вольности. Отъ одной вольности произходитъ другая. Наконецъ я тогда увижу, до какой степени можетъ меня привести сіе открытіе.
Очень хорошо Ловеласъ; но будучи въ столь хорошемъ здоровьѣ, при столь свѣжемъ лицѣ какъ можешь ты кого нибуть увѣрить, что ты боленъ?
Какъ? нѣсколько рвотнаго лѣкарства составятъ все сіе дѣло… Сего будетъ довольно, чтобъ меня рвало.
Но кровью! какимъ образомъ пустить кровь, естьли дѣйствительно у меня нѣтъ раны?
Бѣдной Белфордъ! развѣ не знаешь, что можно сыскать у продавцовъ голубей и цыплятъ?
Хлопни своими ручищами отъ удивленія.
Въ столь опасномъ состояніи, госпожа Синклеръ представитъ мнѣ, что я съ нѣкоего времени препровождаю жизнь весьма уединенную, я дамъ себя убѣдить, и прикажу подать носилки чтобъ несли меня въ паркъ, гдѣ я буду усиливаться нѣсколько походить пѣшкомъ. По возвращеніи моемъ, я остановлюсь у Кокосоваго дерева, дабы тамъ позабавиться нѣсколько минутъ.
И чтожъ мнѣ отъ того случится?
Еще повторяю? Я опасаюсь, Белфордъ, чтобъ ты не сталъ мнѣ вѣрить. И такъ! дабы удовольствовать твое любопытство, могу ли я знать, не вознамѣрится ли моя красавица уйти во время моего отсудствія? Я по моемъ возвращеніи увижу, буду ли принятъ съ нѣжностію. Но ето еще не все; я не знаю, какое то предчувтвованіе увѣряетъ меня, что произойдетъ во время моей прогулки нѣчто важнаго. А сіе изъясню я тебѣ въ другое время.
На конецъ согласенъ ли ты, Белфордъ, или нѣтъ, что для нѣкоторыхъ хорошихъ причинъ весьма полезно быть больнымъ? По истиннѣ, я столь доволенъ моими выдумками, что естьли упущу случай произвести ихъ въ дѣйство, то конечно мнѣ будетъ весьма досадно, поелику во всю мою жизнь я не сыщу уже столь хорошаго.
Съ другой стороны, домашнія женщины столь нетерпеливы въ своихъ непристойныхъ укоризнахъ, что ни единой минуты не даютъ мнѣ покою. Онѣ хотятъ, чтобъ не теряя времени къ исполненію умысла, я вознамѣрился употребить нѣкоторую изъ ихъ простыхъ и удобныхъ хитростей. Особливо Салли, которая почитая себя весьма хитрою, ежеминутно напоминаетъ мнѣ, съ наглымъ видомъ, о отказѣ учиненномъ мною на ея представленія, что я не намѣренъ ея преодолевать, и что ни мало не думаю о бракѣ, хотя и не хочу ей признаться. Поелику сія лукавица принесла первую свою жертву моему олтарю, то и почитаетъ за право обходиться со мною столь вольно; и ея наглость умножается съ того времени, какъ я началъ избѣгать, съ притворностію говоритъ она, случая соотвѣтствовать ея правиламъ. Дурочка! думаетъ, чтобъ я могъ принимать ея благосклонности послѣ другаго человѣка. Я никогда не доводилъ себя до такого униженія. Ты знаешь какое обыкновенно было мое правило. То, что хотя единожды бываетъ въ рукахъ другаго, никогда въ мои не возвращается. Прилично развѣ такимъ людямъ, какъ ты и твои товарищи, пользоваться общимъ добромъ. Я всегда стремился къ первымъ плодамъ. Можетъ быть, ты скажешь что я болѣе виноватъ тѣмъ, что люблю повреждать то, что никогда не было повреждено. Но ты чрезвычайно обманываешься; такое правило какъ мое приводитъ мужей въ безопасность. И потому не могу я укорять себя, чтобъ покушался когда либо на законной союзъ.
Однако приключеніе, случившееся со мною въ Парижѣ съ замужнею женщиною, и о коемъ думаю, что никогда тебя еще не увѣдомлялъ, не позволяетъ мнѣ сказать, чтобъ я въ томъ былъ совершенно непороченъ. Хитрость участвовала въ томъ болѣе, нежели предумышлинная злость. Я разскажу тебѣ оное въ короткихъ словахъ.
Одинъ Француской Маркизъ довольно пожилыхъ лѣтъ посланъ будучи отъ своего двора въ Мадритъ для государственныхъ дѣлъ, оставилъ молодую и прелестную жену, на которой онъ не давно женился, въ своемъ домѣ подъ смотрѣніемъ своея сестры, которая была старая и наглая лицемѣрка. Я видѣлъ сію молодую госпожу въ Оперѣ: она весьма мнѣ показалась при первомъ видѣ, а еще болѣе при второмъ, когда я узналъ о ея состояніи. Мнѣ не трудно было познакомиться какъ съ одною такъ и съ другою, сыскавши случай представить себя старухѣ. Первое мое намѣреніе состояло въ томъ, дабы обратить всѣ мои вниманія къ сей лицемѣркѣ, и дать ей знать, что она можетъ вперить въ меня нѣкоторыя нѣжныя чувствованія. Въ самое то время, я обращалъ въ свои выгоды состояніе молодой Маркизы, между ревностію своего мужа и наглостію ея золовки, дабы возбудить ее противъ сихъ двухъ непріятелей ея вольности. Я ласкался вперить тѣмъ въ нихъ нѣсколько почтенія къ моей особѣ. Французскія госпожи ни малаго не имѣютъ отвращенія къ любовнымъ обхожденіямъ.
Старуха не оставила насъ безъ подозрѣнія. Но я столь уже утвержденъ былъ въ мысляхъ Маркизы, что она не расположена была отпустить отъ себя одного человѣка, коего ей позволено было видѣть. Она увѣдомила меня о подозрѣніяхъ своей сестры; я ей совѣтовалъ склонить ее скрыться въ кабинетѣ во время перваго моего посѣщенія, подъ тѣмъ видомъ, чтобъ она могла слышать то, какъ я буду изъясняться въ ея отсудствіи, она взяла ключь отъ кабинета въ свой карманъ, потому что не весьма бы сдѣлалъ благоразумно, когдабъ старуха была усмотрена или по моему любопытству или по чему нибудь другому. Я пришелъ и сѣлъ подлѣ любви достойной Маркизы. Я оказывалъ удивленіе, что не вижу сестры ея, изъявлялъ печаль, нетерпѣливость; и употребляя въ пользу столь пріятной скучай вырожалъ весьма живыя чувствія, сожалѣя о отсудствіи сей любезной, я подалъ ей удовольствіе думать, что я говорю о ней съ чрезвычайнымъ пристрастіемъ, между тѣмъ какъ мои глаза то самое выражали Маркизѣ.
Какоежъ было окончаніе? Я взялъ за руку, сію прелестную Фанцузинку, притворяяся будто хочу искать ея сестру въ ближнемъ покоѣ. Я тащилъ ее почти насильно, но она не смѣла кричать; а старуха будучи крѣпко замкнута ключемъ восхищалась всемъ что ни слышала.
Ни когда и ни единая женщина не провождала безполѣзно со мною времени на единѣ; выключая однако дражайшую мою Клариссу. Такая выдумка привела меня достичь къ ней въ милость: Маркиза почитала сей двойной обманъ тѣмъ болѣе за удовольствіе, что не токмо ея тюремщица не жаловалась, что была въ заперти, но что и по уходѣ моемъ, вышедти свободно, считала себя почти столь же щастливою, какъ были ея сестра и я…
Англичане Белфордъ, не часто объѣхать могутъ Французовъ.
Наше сообщество подкрепляемо было другими хитростями, которыя не менѣе остроумными тебѣ покажутся. Единожды разбитый стаканъ, т. е. любезная моя Маркиза всегда тому споспѣшествовала; ибо ты знаешь мое правило, когда женщина однажды покорена; то и всегда таковою будетъ. Но нѣкоторой весьма непріятной случай послужилъ къ открытію тайны прежде, нежели общее наше нещастіе могло начаться возвращеніемъ Маркиза. Сестра разсердившись, сдѣлалась непримиримою фуріею. Мужъ, имѣющій менѣе качества мужа нежели всякой человѣкъ его націи, и сдѣлавшійся весьма важнымъ можетъ быть изъ обхожденій съ испанцами, готовилъ издалека явное мщеніе. Чтожъ осталось моей любезной, какъ не ввергнуться въ мое покровительство? Она не почитала себя отъ того нещастнѣе до дня величайшихъ ея мученій, когда смерть и раскаяніе въ единый часъ ее сразили.
Прости одной моей слезѣ, дражайшей другъ, она заслуживала лучшаго жребія; въ чемъ сей неумолимый мужъ не будетъ отвѣтчикомъ? Сестра была наказана другими случаями. Сіе меня еще утѣшаетъ: она дѣйствительно наказана. Но можетъ быть я тебѣ уже разсказывалъ сію повѣсть.
