Текст книги "Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов"
Автор книги: Сэмюэл Ричардсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 82 страниц)
Письмо LXXXV.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Въ субботу по полудни, предъ полученіемъ прошедшаго письма.
Не долго мѣдлилъ онъ отвѣтомъ. Его письмо совсемъ извинительное, естьли я могу оное такъ назвать.
,,Онъ обязывается быть мнѣ покорнымъ во всемъ. Онъ одобряетъ все то, что я предлагаю, наипаче выборъ особеннаго жилища. Етотъ способъ весьма для него благополучнымъ кажется; ибо тѣмъ можно избѣжать всѣхъ людскихъ разговоровъ. Впрочемъ онъ увѣренъ, что судя по поступкамъ, кои надъ собою вижу, я могла бы принять покровительство его тетки, ни мало не опасаясь помрачить добраго своего имени. Но все все, чего я ни желаю, и что ни приказываю есть верховнымъ ему закономъ, и безъ сомнѣнія наилучшее средство къ сохраненію моей чести, въ коемъ какъ я увижу, онъ принимаетъ такое же участіе, какъ и я. Онъ меня увѣряетъ только, что всѣ его сродственники весьма хотятъ обратить себѣ въ пользу мои нещастія, дабы оказывать мнѣ всевозможное свое почтеніе, и пріобрѣсть себѣ правы надъ моимъ сердцемъ нѣжнѣйшими и рачительнѣйшими услугами, щастливы они будутъ, когда возмогутъ какимъ нибудь образомъ споспѣшествовать благополучію моей жизни.
,,Онъ отпишетъ сего дня къ своему дядѣ и обѣимъ своимъ теткамъ, что надѣется теперь видѣть себя благополучнѣйшимъ изъ всѣхъ человѣковъ, естьли не лишится сей надежды своимъ проступкомъ; поелику та единая особа, отъ коей зависитъ все его благополучіе вскорѣ избавиться отъ опасности быть женою другаго, и что она ни чего не можетъ предписать такого, чего бы онъ не обязанъ былъ исполнить.
,,Онъ начинаетъ ласкаться съ самаго того времени, какъ я подтвердила принятое мною намѣреніе, въ послѣднемъ письмѣ, что ничего не остается ему уже опасаться, развѣ мои друзья перемѣнятъ свои поступки; но онъ весьма увѣренъ, что они никогда того не сдѣлаютъ. Теперь то вся его фамилія, принимающая участіе во всѣхъ его выгодахъ съ такимъ усердіемъ и пріязнію, начинаетъ хвалиться тѣмъ щастіемъ, которое, глазамъ ихъ представляется. Видишь ли съ какимъ искуствомъ старается онъ утвердить меня въ моемъ намѣреніи…
,,Въ разсужденіи имѣнія онъ усильно меня проситъ ни мало объ ономъ не безпокоиться. Его богатство будетъ для насъ весьма довольно. Онъ получаетъ пятдесятъ тысячь ливровъ вѣрнаго ежегоднаго дохода, и безъ всякой остановки; можетъ быть онъ больше симъ одолженъ своей гордости, нежели добродѣтели; его дядя намѣренъ присовокупить къ онымъ еще двадцать пять тысячь въ день его бракосочетанія, и подарить ему по его выбору одинъ изъ своихъ замковъ въ Графствѣ Гертфордскомъ или въ Ланкастрѣ. Отъ меня будетъ зависѣть, естьли я желаю, увѣриться на всѣхъ сихъ представленіяхъ прежде, нежели войду съ нимъ въ другія обязательства.
,,Онъ мнѣ говоритъ, что о платьяхъ я должна наименѣе всего безпокоиться; что его тетка и двоюродныя сестры конечно постараются сообщить мнѣ всѣ такія надобности, такъ какъ и онъ почтетъ за чувствительнѣйшее удовольствіе и величайшую честь представить мнѣ все протчее.
,,Что касается до успѣха совершеннаго примиренія съ моими друзьями; то онъ будетъ управляемъ во всѣхъ своихъ дѣлахъ собственными моими желаніями, и что онъ знаетъ, сколько сіе дѣло важно.
,,Онъ опасается, что время непозволитъ ему доставить мнѣ, какъ онъ то обѣщалъ, въ сотоварищи дѣвицу Шарлоту Монтегю въ С. Албасъ; ибо онъ увѣдомленъ, что у ней чрезвычайно болитъ горло, и потому не можно выходить ей изъ своей горницы; но какъ скоро она выздоровѣетъ, первое его раченіе будетъ состоять въ томъ, дабы привести ее съ своею сестрою въ мое убѣжище. Онѣ приведутъ меня обѣ къ ихъ теткамъ, или ихъ тетокъ ко мнѣ, какъ мнѣ угодно будетъ. Онѣ будутъ мнѣ сотовариществовать въ поѣздкѣ въ городъ, естьли я имѣю охоту туда ѣхать и во все то время, которое угодно мнѣ будетъ тамъ прожить, они не будутъ оставлять меня ни на одну минуту.
,,Милордъ М… не преминетъ употребить мои досуги и приказы къ отданію мнѣ почтенія, и явно или скрытно, какъ мнѣ за благо разсудится. Онъ же когда увидитъ меня въ безопасномъ мѣстѣ, хотя въ нѣдрахъ своей фамиліи, или въ томъ уединеніи, которое я предпочитаю; то принудитъ себя меня оставить, и никогда ко мнѣ не появится безъ моего позволенія. Вовремя нездоровья двоюродной своей сестры Шарлоты, онъ вздумалъ, говоритъ онъ, замѣнить ея мѣсто своею сестрою дѣвицею Патти, но сія дѣвица робка и еще больше можетъ умножить наше смущеніе.,,
И такъ любезная моя, предпріятіе какъ ты видишь, требуетъ великой смѣлости и отважности. Такъ, такъ, оно того требуетъ. Увы! что должно предпринять?
Кажется онъ самъ увѣренъ, что мнѣ весьма нужно имѣть въ сотовариществѣ какую ниесть особу нашего пола. Не могъ ли бы онъ обѣщать мнѣ покрайней мѣрѣ одну изъ своихъ тетокъ? Боже милостивый, что должна я предпринять!
При всѣмъ томъ, какъ бы я далеко не поступила но я еще не усматриваю чтобъ было очень поздо оставить все оное: естьли я сіе намѣреніе оставлю, то должно думать, что я въ великой ссорѣ съ нимъ буду. Но что отъ того произойдетъ? естьлибъ я предвидѣла хотя нѣкое средство къ избавленію себя отъ Сольмса; тобъ ссора съ Ловеласомъ, котораябъ открыла бы мнѣ путь къ дѣвической жизни, была бы величайшимъ моимъ желаніемъ. Тогда бы я недовѣрялася всему его полу; ибо размышляю только о смущеніи и печаляхъ, которыя приноситъ онъ нашему полу: и когда единожды обязаны бываютъ между собою бракомъ; то что остается инное, какъ не принужденіе ступать нѣжнѣйшими ногами по тернію, самому колючему, даже до самого конца пути.
Мое замѣшательство ежеминутно умножается; чемъ болѣе я о томъ думаю, тѣмъ менѣе вижу средствъ избавиться отъ онаго. Мои сомнительства умножаются, чемъ скорѣе время протекаетъ, и пагубный часъ приближается.
Но я хочу сойти въ низъ и прогуляться по саду. Я отнесу сіе письмо на условленное мѣсто, вмѣстѣ со всѣми его письмами, выключая двухъ послѣднихъ, которыя я положу въ первой свой пакетъ, естьли я буду столь щастлива, что могу еще къ тебѣ послѣ сего писать. Между тѣмъ, любезная моя пріятельница… Но какой предметъ могу я поручить твоимъ молитвамъ? И такъ прощай. Естьлибъ мнѣ токмо позволено было сказать тебѣ прости.
Письмо LXXXVI.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Въ отвѣтъ на письмо LXXXIV
Въ Воскресенье 9 Апрѣля въ вечеру.
Не думай, любезнѣйшая моя пріятельница, чтобъ вчерашнее твое разсужденіе, хотя и заключаетъ въ себѣ самую большую строгость, какой я никогда не видала отъ безпристрастной твоей любви, привело меня хотя въ малѣйшее противъ тебя негодованіе. Сіе подвергло бы меня величайшей неудобности, какая видна въ санѣ королей, то есть, лишилобы меня средства быть увѣдомляемою о своихъ погрѣшностяхъ и отъ оныхъ исправляться, и слѣдственно отняло бы у меня драгоцѣннѣйшій плодъ горячей и искренной дружбы. Съ какимъ блескомъ и чистотою священное сіе пламя должно возгараться въ сердцѣ твоемъ, когда ты укоряешь нещастную, что менѣе имѣетъ попеченія и собственномъ своемъ дѣлѣ, нежели ты сама по тому, что она старается оправдать тѣхъ, кои не разположены подать ей свою помощь? Должна ли я хулить тебя за сію горячность, или не должна ли еще взирать на оную съ удивленіемъ?
Однако, опасаяся чтобъ ты не утвердилась еще болѣе въ томъ подозрѣніи, которое бы сдѣлало меня неизвинительною, естьлибъ оно имѣло какое ниесть основаніе, должна я объявить тебѣ, дабы отдать самой себѣ справедливость, что я не знаю, скрываетъ ли мое сердце въ себѣ сію тайную склонность, которую по твоему мнѣнію всякая бы другая женщина, выключая меня, въ себѣ питала. Я также ни мало не мышлю, чтобъ была болѣе беспристрастна, нежели кажусь въ разсужденіи благополучиаго исполненія того, чегобъ я надѣялась отъ твоей матушки. Но я почитаю за долгъ ее извинить, не иннымъ чемъ, какъ по сей единой причинѣ, что какъ она совсѣмъ другихъ лѣтъ, нежели я, и притомъ мать любезнѣйшей моей пріятельннцы, то и не могу я ожидать отъ нее такихъ чувствованій дружбы, какъ отъ ея дочери. Но я ей обязана, токмо почтеніемъ и уваженіемъ, котороебъ весьма трудно было согласовать съ тою сладостною благопріязнію, которая составляетъ одинъ изъ необходимѣйшихъ и священнѣйшихъ узовъ, соединяющимъ наши сердца. Я могу ожидать отъ любезнѣйшей моей Аннѣ Гове то, чего не должно надѣяться получить отъ ея матери. Въ самомъ дѣлѣ, не страннолибъ было, когдабъ опытная женщина подвергла себя какой-нибудь укоризнѣ, за то только, что внимала собственному своему разсудку, въ такомъ обстоятельствѣ, въ которомъ не могла она сообразоваться съ желаніями другаго, не оскорбя той фамиліи, къ коей она всегда оказывала дружбу и не возставъ противъ правъ родителей надъ своими дѣтьми, наипаче когда она сама есть мать такой дочери, (позволь мнѣ сіе сказать) коей пылкаго и изящнаго свойства она опасается. Матерний страхъ поистиннѣ заставляетъ ее разсуждать болѣе о твоей молодости, нежели о благоразуміи; хотя она и равно, какъ и всѣ, знаетъ, что твое благоразуміе несравненно превосходитъ твои лѣта.
Но я хочу разсмотрѣть тѣ два предложенія въ твоемъ письмѣ, помянутыя которыя мнѣ столь же важны кажутся, какъ и тебѣ.
Ты меня спрашиваешь, не должнали я рѣшиться ѣхать лучше съ особою моего пола, съ любезною моею,,Анною Гове, нежели мущиною, съ Ловеласомъ?,,
,,Положимъ что я съ нимъ поѣду, не должнали я, какъ можно скореѣ соединиться съ нимъ бракомъ.,,
Ты знаешь, любезная моя, по какимъ причинамъ я отвергаю твои представленія, и для чего весьма желаю, чтобъ ты ни мало не участвовала въ такомъ предпріятіи, къ которому единая токмо жестокая не обходимость удобна была меня привесть и въ коемъ бы ты не могла принести равнаго со мною извиненія. Въ такомъ случаѣ, конечно твоя матушка имѣла бы причину безпокоиться о нашей перепискѣ, естьли бы произшествіе оправдало ея опасеніе. Естьли мнѣ трудно согласовать съ моею должностію мысль избавиться бѣгствомъ отъ жестокости моихъ друзей; то чемъ ты можешь извиниться, оставя мать исполненную къ тебѣ милости? Она страшится, чтобъ горячая твоя дружба не вовлекла тебя въ какія непристойности; а ты, дабы наказать за подозрѣніе тебя оскорбляющее, ты желаешь показать ей и всѣмъ, что своевольно ввергаешься въ величайшее заблужденіе, коему только полъ нашъ подверженъ быть можетъ. Я тебя вопрошаю любезная моя, думаешь ли ты, чтобъ достойно было твоего великодушія пускаться въ заблужденіе, потому только, что твоя мать почитаетъ себя весьма щастливою, опять тебя видѣть съ собою.
Я тебя увѣряю; что не смотря на тѣ причины, которыя принуждаютъ меня къ пагубному сему поступку, я желала бы лучше подвергнуться всѣмъ жестокостямъ со стороны моей фамиліи, нежели видѣть тебя спутницею въ моемъ побѣгѣ. Не думаешь ли ты, чтобъ должно было для меня желать усугубить мой проступокъ въ глазахъ публики, такой публики, которая какъ бы я невинною себя нещитала, никогда не почтетъ меня оправданною тѣми жестокими поступками, которые я претерпѣваю; по тому что ей не всѣ оныя извѣстны.
Но дражайшая и нѣжнѣйшая моя подруга, знай, что ни ты ни я, не учинимъ такого поступка, которой бы былъ не достоинъ какъ одной, такъ и другой. То мнѣніе, которое ты подаешь въ двухъ своихъ вопросахъ, ясно мнѣ показываетъ что мнѣ того дѣлать не совѣтуешь. Мнѣ кажется что въ семъ то смыслѣ желаешь ты, чтобъ я оныя приняла; и я весьма тебя благодарю, что убѣдила меня съ толикою же силою, какъ и учтивостію.
Для меня составляетъ нѣкое удовольствіе, что разсуждая о всемъ въ такомъ знаменованіи, начала колебаться предъ полученіемъ послѣдняго твоего письма. И такъ, объявляю тебѣ, что я по оному совершенно рѣшилась не уѣзжать, или покрайней мѣрѣ не уѣзжать завтра.
Естьли на успѣхъ надежды, какую имѣла я на твою матушку, могла я взирать равнодушно, или дабы сказать короче, что мои склонности винны, то конечно всѣ поступятъ со мною съ меньшею пощадою. И такъ, когда ты мнѣ вторично представляешь, что я должна оставить всякую разборчивость въ самую ту минуту, какъ оставлю домъ моего отца когда ты даешь мнѣ разумѣть, что надлежитъ оставить на разсужденіе Г. Ловеласу, когда можетъ онъ оставить меня въ безъопасности, то есть дать ему волю избирать то или другое, или оставить меня или нѣтъ: то тѣмъ приводишь меня въ размышленіе, ты открываешь мнѣ тѣ опасности, коихъ невозможно мнѣ будетъ миновать, сколь долго рѣшеніе дѣла отъ меня зависѣть будетъ.
Между тѣмъ какъ я разсуждала о своемъ побѣгѣ не иначе, какъ о средствѣ избавиться отъ Г. Сольмса; когда я наполнена была тѣмъ мнѣніемъ, что мое доброе имя весьма уже помрачилось, когда я была въ заключеніи, и когда могла всегда или то или другое предпріять, то есть или выдти замужъ за Г. Ловеласа, или совершенно отъ него отрещися, то какуюбъ отважность ни находила въ семъ поступкѣ, но представляла себѣ; что по жестокостямъ, кои надъ собою вижу, онъ могъ бы быть извинителенъ, естьли не въ глазахъ фамиліи, то покрайней мѣрѣ въ моихъ собственныхъ, и безпороченъ бы былъ предъ судилищемъ собственнаго моего сердца; сіе есть такое благополучіе; которое я предпочитаю общему о мнѣ мнѣнію. Но похуля тотъ непристойной жаръ нѣкоторыхъ женщинъ бѣгущихъ изъ своего дома къ жертвеннику; положивши съ Ловеласомъ, нетокмо сдѣлать отсрочку, но и имѣть свободу принять или отвергнуть его руку; изтребуя отъ него, чтобъ онъ меня оставилъ, какъ скоро увидитъ меня въ безопасности, [коею какъ ты однако примѣчаешь онъ долженъ разполагать,] возложа на него всѣ тѣ законы покоимъ не можно бы было болѣе отменить времени, естьли бы я пожелала соединиться съ нимъ бракомъ какъ скоро буду въ его рукахъ; ты видишь любезная, моя, что мнѣ не остается другаго средства какъ то, чтобъ съ нимъ не ѣхать.
Но какъ можно его успокоить послѣ сей перемѣны? Какъ? Развѣ представить въ достоинство преимущество моего пола. Прежде бракосочетанія я не усматриваю никакой причины его оскорблять. Впрочемъ не сохранила ли я свободы оставить перьвыя свои намѣренія, естьли то разсужу за благо? Къ чему бы послужилъ вольной выборъ, какъ я то примѣтила въ разсужденіи твоей матушки, естьли тѣ, коимъ отказываютъ или коихъ изключаютъ, имѣли право на то жаловаться? Нѣтъ такого разумнаго человѣка, которой бы могъ принять за худо, естьлибъ женщина, которая обѣщается итти за мужъ, но не сдержитъ своего обѣщанія, когда по здравомъ разсужденіи убѣждена будетъ, что по безразсудности хотѣла вступить въ такія обязательства.
И такъ я рѣшилась выдержать то мученіе, которымъ угрожаютъ мнѣ въ наступающую середу, или можетъ быть во вторникъ въ вечеру, должна я сказать; естьли мой батюшка не оставитъ намѣренія принудить меня прочитать и подписать передъ нимъ всѣ статьи. Вотъ, вотъ, любезная моя, ужаснѣйшее изъ всѣхъ моихъ мученій. Естьли меня насильно принудятъ подписать во вторникъ въ вечеру; тогда, о праведное небо! Все то, что меня страшитъ, должно на другой день само собою послѣдовать. Есть ли же я получу моими прозбами, можетъ быть обмороками, и изступленіями [ибо по столь долговремянномъ изгнаніи единое присудствіе моего отца приведетъ меня въ ужасное движеніе] ежели мои друзья оставятъ свои намѣренія, или по крайней мѣрѣ отложитъ на одну недѣлю, хотя на два или на три дни; то наступающая середа покрайней мѣрѣ тѣмъ менѣе будетъ для меня ужасна. Безъ сомнѣнія мнѣ отсрочатъ еще на нѣсколько времени, дабы дать мнѣ вникнуть во все дѣло основательнѣе, и разсудить самой съ собою. Прозба, которую я на то употреблю, ни мало не будетъ изъявлять моего обѣщанія. Какъ я не стану прилагать ни малѣйшихъ усилій къ своему избавленію; то и не могутъ подозрѣвать о семъ намѣреніи; и такъ въ крайной опасности я всегда могу убѣжать. Госпожа Нортонъ должна проводить меня въ собраніе: съ какою гордостію съ нею ни поступаютъ; но она будетъ меня весьма сильно защищать. Можетъ быть тогда будетъ она вспомоществуема теткою моею Гервей. Кто знаетъ, чтобъ и моя матушка не смягчилась? Я брошусь къ ногамъ всѣхъ моихъ судей. Я буду обнимать у каждаго колѣна, дабы тѣмъ привлечь къ себѣ нѣкоторыхъ друзей. Нѣкоторые изъ нихъ и преждѣ избѣгали моего вида, боясь чтобъ не быть тронутыми моими слезами. Неможноли по сему надѣятся, что не всѣ они будутъ нечувствительны? Совѣтъ поданной моимъ братомъ, дабы изгнать меня изъ дому, и предать меня злобному жребію моему, можетъ быть возобновленъ и принятъ. Нещастіе мое будетъ отъ того не больше со стороны моихъ друзей, и я почту за величайшее благополучіе не оставлять ихъ единственно для своего проступка, дабы искать другаго покровительства, котораго тогда должно просить прежде отъ Г. Мордена, нежели отъ Г. Ловеласа.
Однимъ сломъ я ощущаю въ сердцѣ моемъ не столь ужасныя предчувствованія когда о семъ размышляю, какъ тогда, когда намѣрялась принять другое покровительство; и въ принужденомъ намѣреніи, движенія сердца суть не инное что, какъ совѣсть. Самый мудрый изъ всѣхъ человѣковъ такъ оныя именуетъ. (* Кларисса повидимому говоритъ о сочинителѣ Еклезіаста, въ которомъ можно найти сіе изреченіе.)
Я прошу любезная моя, извинить меня за такое множество разсужденій моихъ. Я здѣсь останавливаюсь, и хочу написать отзывное письмо къ Г. Ловеласу. Пусть онъ сіе дѣло приметъ, какъ хочетъ. Сіе будетъ новымъ опытомъ, которому мнѣ нимало не жаль подвергнуть его свойства, и которой впрочемъ для меня чрезвычайно важенъ. Развѣ онъ мнѣ не обѣщалъ совершенной преданности моей волѣ, естьли я и перемѣню умышляемое съ нимъ намѣреніе.
Клар. Гарловъ.
Письмо LXXXVII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Въ воскресенье 9 Апрѣля по утру.
Кажется что никто не хочетъ сего дня идти въ церьковь. Можетъ быть чувствуютъ, что не могутъ надѣяться благословенія Божія на столь мерзостныя свои умыслы, и смѣю сказать, столь жестокія.
Они думаютъ, что я имѣю какой нибудь умыселъ. Бетти осмотрѣла мои шкафы. Я ее застала въ семъ упражненіи по возвращеніи моемъ изъ сада, куда я отнесла, любезная моя, мое письмо къ Ловеласу; ибо я къ нему писала. Она перемѣнилась въ лицѣ, и я примѣтила ея смущеніе. Но я удовольствовалась сказать ей, что я должна привыкать ко всякимъ поступкамъ, и что поелику ей такое дано повѣленіе, то и почитала ее довольно оправданною.
Она мнѣ призналась, въ своемъ замѣшательствѣ, что предложено было прекратить мои прогулки, и что объявленіе, которое она мнѣ сообщитъ, не будетъ относиться къ моему вреду. Нѣкто изъ моихъ друзей, сказала она, представилъ въ мою пользу, что не должно отнимать у меня послѣдней вольности; что когда угрожали насильно отвесть меня къ моему дядѣ; то Г. Ловеласъ весьма ясно далъ знать, что я ни какъ не думаю бѣжать съ нимъ добровольно, и естьлибъ имѣла сіе намѣреніе; то бы не столь поздо начала къ тому готовиться, что неотмѣнно бы можно было какъ нибудь примѣтить. Но изъ того также заключаютъ, что не должно сомнѣваться, дабы я наконецъ на ихъ мнѣнія не согласилась; и естьли вы не имѣете сего намѣренія, продолжала сія смѣлая дѣвка; то вашъ поступокъ, сударыня, мнѣ весьма страннымъ кажется. Потомъ дабы выправиться изъ того, что она проболтала, говорила мнѣ,, вы столь далеко простерлись, въ своихъ поступкахъ, что теперь вы въ замѣшательствѣ находитесь, какъ бы безъ стыда отъ всего отдѣлаться. Но я думаю что въ среду въ полнемъ собраніи, вы дадите руку Г. Сольмсу; и тогда по тексту Пастора Брантъ, въ послѣдней его проповѣди, будетъ радость велія на небеси.,,
Вотъ, что писала я къ Г. Ловеласу.,,Важнѣйшія для меня причины, коими и онъ будетъ весьма доволенъ когда ихъ узнаетъ, принуждаютъ меня оставить свое предпріятіе; что я надѣюся щастливаго оборота во всѣхъ дѣлахъ и безъ того поступка, который не иннымъ чемъ, какъ крайнею необходимостію оправданъ быть можетъ. Но онъ долженъ быть увѣренъ что я преждѣ умру, нежели соглашусь быть женою Г. Сольмса.,,
И такъ я приготовляюсь выдержать всѣ его восклицанія. Но какой бы отвѣтъ ни получила; однако менѣе его страшусь, нежели тѣхъ произшествій какими угрожаютъ меня во вторникъ или среду. Отъ сего то происходятъ тѣ ужасы, кои единственно занимаютъ мои мысли и кои приводятъ въ трепетаніе мое сердце.
Въ воскресенье въ 4 часа послѣ полудни.
Письмо мое еще не взято! Естьли къ нещастію онъ о немъ и непомышляетъ, и не увидя меня завтра въ назначенномъ часу осмѣлится самъ сюда придти, въ томъ сомнѣніи, не случилось ли чего со мной; то что должна я тогда дѣлать, Боже милостивый! Увы! любезная моя, какое дѣло имѣю я съ симъ поломъ! Я, которая жила столь щастливо, пока его не знала.
Въ Воскресенье въ 7 часовъ въ вечеру.
Я еще нашла тамъ свое письмо! онъ можетъ быть занятъ приготовленіями своими для завтрешнаго дня. Но у него есть люди; онъ могъ бы ихъ къ тому употребить.
Неужели почитаетъ онъ себя столь во мнѣ увѣреннымъ, что по учиненіи намѣренія онъ ни о чемъ и думать не хочетъ, даже до самаго исполненія оной? Онъ знаетъ какъ меня присматриваютъ. Онъ не безъ извѣстенъ и о томъ, что можетъ нечаянно произойти со мною. Я могу впасть въ болѣзнь, за мной станутъ присматривать съ большею осторожностію. Наша переписка откроется. Онъ принужденъ будетъ перемѣнить нѣчто въ своемъ намѣреніи. Насильственныя средства могутъ совершенно уничтожить мои намѣренія. Новыя сомнѣнія могутъ меня остановить. На конецъ, я могу найти другой какой легчайшей къ избавленію себя способъ. Его нерадѣніе чрезвычайно меня удивляетъ! Однако я не возму обратно своего письма. Естьли онъ получитъ его до означеннаго часу; то избавитъ меня отъ труда объявить ему лично, что я перемѣнила свое мнѣніе, и всѣхъ тѣхъ споровъ, кои бы надлежало съ нимъ имѣть въ разсужденіи сего дѣла. Въ какое бы время онъ его не взялъ или получилъ, но число коимъ оно означено ему покажетъ что онъ могъ бы и ранѣе его получить; и естьли для короткаго времени, которое ему остается, окажетъ онъ какія непристойности, то я весьма за то буду на него досадовать.
Въ Воскресенье въ 9 часовъ.
Друзья мои положили, какъ я то узнала, увѣдомить Госпожу Нортонъ, чтобъ она во вторникъ пріѣхала сюда, и препроводилабъ всю недѣлю со мною. Ей будетъ поручено стараться всѣми силами меня убѣдить; и когда наши замѣшательства кончены будутъ насильственными средствами, то ей тогда поручено меня будетъ утѣшать и совѣтовать мнѣ, дабы терпѣливо сносила свою участь.,,Они ожидаютъ, сказала мнѣ наглая Бетти, что я падать буду въ безпрестанные обмороки, содрагаться и испускать жалобы и крики. Но вся фамилія заранѣе къ тому приготовится, а тѣмъ и все явленіе кончиться, все рѣшиться: я и сама собою одумаюсь, когда узнаю, что нечѣмъ уже болѣе сему пособить.
Въ понедѣльникъ въ 7 часовъ по утру.
О любезная моя! Письмо лежитъ еще тамъ, такъ какъ я его положила.
Возможно ли, чтобъ онъ почиталъ себя столь увѣреннымъ въ полученіи меня? Онъ можетъ быть воображаетъ, что я не имѣю смѣлости перемѣнить намѣренія своего. Я хотѣла бы, чтобъ никогда съ нимъ не зналась. Теперь то усматриваю я сей отважной поступокъ со всѣми тѣми слѣдствіями, которыя вся фамилія изъ того заключать можетъ, естьлибъ я сама была въ томъ виновною. Но что должна я предпринять, естьли онъ придетъ сего дня въ условленной часъ для нашего свиданія. Есть ли онъ придетъ не получа письма, я обязана съ нимъ видѣться, а иначе онъ непремѣнно заключитъ, что со мною что нибудь произошло, и я увѣрена, что онъ въ тотъ же часъ придетъ въ замокъ. Не менѣе извѣстно и то, что будутъ его тамъ озлоблять, и какія отъ того могутъ произойти слѣдствія! Впротчемъ, я почти рѣшилась, есть ли принуждена буду перемѣнить свое мнѣнье при первомъ случаѣ съ нимъ увидѣться, и изъяснить, ему мои причины. Я не сомнѣваюсь чтобъ онѣ ему чрезвычайно не были угодны… Но лучше ему ѣхать въ досадѣ послѣ свиданія со мною, нежели мнѣ самой удаляться отъ родственниковъ не довольною самой собою и безразсуднымъ своимъ поступкомъ.
Впротчемъ хотя онъ времяни весьма мало имѣетъ, но можетъ еще прислать и получить мое письмо. Кто знаетъ, можетъ быть онъ удерживаемъ какимъ ниесть случаемъ, по которому можно его и извинить? когда я неоднократно его въ надеждѣ обманывала для простаго свиданія, то не возможно, чтобъ онъ не любопытствовалъ узнать, не случилось ли чего нибудь, и тверда ли я въ важнѣйшемъ для него случаѣ. Съ другой стороны, какъ я ему подтвердила отважное мое рѣшеніе вторымъ письмомъ, то начинаю опасаться, что онъ въ томъ усумнился.
Въ девять часовъ.
Двоюродная моя сестра Гервей принесла ко мнѣ, когда я возвратилась изъ сада. Она весьма проворно всунула мнѣ въ руку письмо, которое я тебѣ посылаю. Ты изъ онаго узнаешь ея простосердечіе.
