Текст книги "Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов"
Автор книги: Сэмюэл Ричардсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 82 страниц)
Письмо XVIII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Въ субботу 4 марта.
Не могла ли ты надѣяться, что весьма легко можно получить согласіе на предложеніе мое окончить переписку нашу съ одной моей стороны, не примѣшивая въ то ни мало кого нибудь изъ нашей фамиліи? но расположеніе моего брата и нетерпѣливость моего отца при наималѣйшихъ противорѣчіяхъ служатъ къ тому не побѣдимыми препятствіями.
Еще во всю ночь не ложилась я въ постѣлю, и ни малаго ко сну не имѣю желанія. Ожиданіе, надежда, сумнѣніе удаляли отъ меня сонъ, и не давали ко мнѣ приближаться. Какое состояніе! сошла я въ обыкновенное время, дабы не можно было примѣтить, что я еще не была въ постѣлѣ, и упражнялась по обыкновенію въ домашнихъ мѣлочахъ.
Около осьми часовъ пришла ко мнѣ Хорея, и сказала, что мать моя приказала мнѣ притти въ ея комнату.
Мать моя плакала; я то изъ глазъ ея могла примѣтить. Но взоры ея казались не столько нѣжны и благосклонны, какъ вчерашняго дня. Сіе произвело во мнѣ ужасъ, и я почувствовала въ духѣ моемъ чрезвычайное ослабленіе.
Сядь, Клари! мы поговоримъ съ тобою. Между тѣмъ рылась она въ ящикѣ своемъ, и перебирала различныя лоскутки бѣлья и кружевъ, имѣя между тѣмъ такой видъ, будто бы ничемъ не занималась. Но минуту спустя послѣ того спросила меня съ холодностью, какія я на сей день здѣлала приказанія. Я подала ей того и завтрешняго дня записку, прося ея посмотрѣть оную, и сказать угодно ли то ей, или не угодно. Она въ ней нѣсколько перемѣнила, но съ такимъ холоднымъ и принужденнымъ видомъ, что тѣмъ умножилось мое смятеніе и замѣшательство. Г. Гарловъ говорплъ сего дня объ отъѣздѣ, и думаю, что поѣдетъ къ брату моему Антонину. Г. Гарловъ! думала я сама въ себѣ, не говорятъ уже больше, твой отецъ! и такъ нѣтъ уже у меня отца!
Садись, когда я тебѣ то приказываю. Я сѣла. Ты, Клари! кажешься мнѣ въ смущеніи?
Никакъ нѣтъ, матушка!
Естьли бы дѣти были всегда то, что они быть должны, то отцы и матери… сего разговора она не кончила.
Потомъ подошла къ уборному столику, и посмотря въ зеркало изпустила не большой вздохъ.
Я не люблю такого печальнаго и скучнаго лица въ молодой дѣвицѣ.
Увѣряю васъ, матушка! что сего въ себѣ никакъ не примѣчаю. Я встала, и отвернувшись вынула платокъ, чтобы отереть свои слезы. Въ случившееся противъ меня зеркалѣ увидѣла мать мою смотрящую на меня съ нѣжностію; однакожъ слова ея ни мало съ тѣмъ не согласовались.
Нѣтъ ничего несноснѣе, какъ видѣть людей плачущихъ о такой вещи, которую исправить и перемѣнить отъ нихъ самихъ зависитъ.
Дай Богъ, матушка, чтобы то было въ моей власти. При сихъ словахъ испустила я нѣсколько вздоховъ.
Слезы, раскаянія и вздохи упорства нимало между собою не согласны. Ты можешь теперь итти въ твою горницу; поговорю съ тобою послѣ.
Я поклонясь ей съ великою учтивостію, хотѣла вытти.
Оставь сіи наружныя знаки почтительности; я ихъ нимало отъ тебя не требую; но только твоего сердца.
Ахъ! матушка! оно все наше, и не столько принадлежитъ мнѣ, сколько вамъ.
Изрядное краснорѣчіе! Естьли повиновеніе состоитъ въ словахъ, то Кларисса Гарловъ можетъ почесться самою послушливѣйшею дочерью во всемъ свѣтѣ.
Я поклонилась опять, и хотѣла по приказанію ея вытти.
Она показалась мнѣ тѣмъ тронутою; но уже вознамѣрилась дѣлать мнѣ упреки. И такъ отворотя отъ меня свое лице, сказала мнѣ съ великою живностію: куда ты идешь? Кларисса.
Вы мнѣ сами приказали итти въ мою горницу.
Вижу, что ты нетерпѣливо желаешь меня оставить. Скажи мнѣ, чему я то должна приписывать: послушанію ли твоему, или упорству, кажется мнѣ, что ты скоро наскучишь быть вмѣстѣ со мною.
Не могла я уже противиться долѣе. Бросилась къ ея ногамъ. Ахъ! матушка! любезная родительница! скажите мнѣ, что мнѣ еще претерпѣть надлежитъ. увѣдомте меня о всей моей участи. Я перенесу все, естьли только позволятъ мнѣ то мои силы; но никакъ не могу снести того, что учинилася вамъ не угодною.
Оставь меня, Клари! оставь меня. Нѣтъ нималой нужды въ такомъ уничиженіи. Какіе гибкіе колѣна, и какое упорное сердце! встань.
Я встать не имѣла силы. То было уже не своенравіе и не упорство; но причтено въ совершенное послушаніе. Ахъ! не удаляйте меня отъ себя, сказала я, обнимая ея колѣна; не отдаляйтесь отъ меня и сами. Не встану съ сего мѣста и не выду отъ сюда, покамѣстъ не признаетесь вы, что не имѣете на меня ни какого гнѣва.
О ты, пронзающая меня до глубины моего сердца! сказала она обнявши меня съ великою горячностію, между тѣмъ какъ я обнимала ея колѣна. Для чего взяла я на себя такую коммисію! – – однакожъ оставь меня. Ты ввергнула меня въ чрезвычайной безпорядокъ. Оставь меня Кларисса. Я уже болѣе на тебя не сердита… – естьли бы могла воспротивиться… естьли ты столько разумна…
Я встала, будучи въ великомъ трепетѣ, и не зная нимало, что дѣлала, и чрезъ великую силу пошла въ мою горницу. Анна услыша, что я вышла отъ моей матери, послѣдовала за мною, и старалась всячески привести въ порядокъ мои чувствы. Около двухъ часовъ была я не въ состояніи приняться за перо, чтобы описать тебѣ злосчастной конецъ моихъ надѣяній.
Мать моя сошла къ завтраку; я не въ состояніи была туда показаться; но естьли бы была лучше, то думаю, что меня бы не позвали; по тому что отецъ мой пришедши въ мою горницу, далъ разумѣть, что не иначе хочетъ меня видѣть, какъ достойною быть его дочерью. Весьма я опасаюсь, чтобы не остался онъ въ такихъ мысляхъ въ пользу сего господина Сольмса.
Письмо XIX.
В субботу 4 Марта въ полдень.
Сію минуту принесла мнѣ Анна твое письмо; содержаніе его привело меня въ немалую задумчивость, и ты получишь отъ меня отвѣтъ въ самомъ суровомъ краснорѣчіи. Мнѣ, быть женою г. Сольмса? Нѣтъ, нѣтъ; я лучше соглашусь… Однакожъ напередъ буду отвѣчать на другія части твоего письма, которыя не столько важны, дабы дойти до сего съ большимъ терпѣніемъ.
Не очень много удивляюсь я чувствіямъ сестры моей вразсужденіи г. Ловеласа. Она столь много упорствуетъ въ томъ, что не имѣла къ нему нималѣйшей наклонности, что подаетъ въ томъ сама причину къ подозрѣніямъ; Никогда не разсказываетъ она иначе о своемъ съ нимъ разрывѣ и о своемъ отказѣ, какъ пришедши въ великой стыдъ и краску, и бросая на меня презрительные взоры, смѣшанные съ чрезвычайнымъ гнѣвомъ и негодованіемъ. Гнѣвъ сей и негодованіе доказываетъ ясно, что она отказала такому человѣку, коего почитала достойнымъ быть своимъ супругомъ. А иначе къ чему бы имѣть ей такіе виды? Бѣдная Белла! Она заслуживаетъ сожалѣніе… Не можетъ она съ умѣренностію ни любить ни ненавидѣть. Дай Богъ, чтобы исполнились всѣ ея желанія! Я желаю ей сего отъ искренняго сердца.
Вразсужденіи учиненной мною отцу моему уступки моихъ земель, имѣла я на то время побудительныя къ тому причины, которыя ни чемъ думаю опорочить не можно. Твой совѣтъ на сей случай былъ на хорошемъ твоемъ обо мнѣ мнѣніи. Ты была въ томъ увѣрена, что я бы ни какъ не употребила во зло имѣющейся въ рукахъ моихъ власти. Ни ты, ни я, любезной другъ не могли ожидать со стороны моего отца такого поступка. Ты опасалась по справедливости намѣреній моего брата, или лучше сказать его самолюбія, но я никогда ни о братѣ моемъ ни о сестрѣ такихъ чудныхъ мыслеи не имѣла. Ты ихъ никогда не любила; а въ такомъ расположеніи всякой имѣетъ глаза свои отверсты только на слабую сторону; равнымъ образомъ какъ и склонность закрываетъ очень часто дѣйствительные пороки.
Видѣла я во всѣхъ сердцахъ возраждающуюся ревность и безпокойствіе, вмѣсто царствующаго въ нихъ всегда мира и согласія. Слышала часто переговоры и пересужденіе о почтенномъ завѣщателѣ. Почитали его впадшимъ въ робячество; а меня подозрѣвали, будто бы я тѣмъ умѣла воспользоваться. Всѣ молодые люди, думала я сама въ себѣ, желаютъ больше или меньше независимости; но желающіе оной наиболѣе меньше всѣхъ имѣетъ въ себѣ способности управлять своею свободою. Оказанная мнѣ милость конечно вразсужденіи лѣтъ моихъ чрезвычайна. По справедливости почесть можно то недостаткомъ умѣренности или жадностію недостойною благодѣянія, когда кто вздумаетъ пользоваться безъ разбора всѣмъ тѣмъ, что мы получили отъ благодѣтельства или благосклонности. Сіе для могущаго изъ того вытти употребленія не можетъ служить хорошимъ признакомъ. Правда, сказала я, что въ порученныхъ мнѣ управленіяхъ, (ибо всѣ пожалованныя мнѣ земли не можно ли назвать управительствами?) учредила я изрядныя порядки, въ которыхъ благополучіе ближняго сравнивала съ моимъ собственнымъ; однакожъ разсмотримъ нѣсколько сами себя. Не можно ли главнѣйшею мою цѣлью почесть тщеславіе, или желаніе быть отъ всѣхъ похваляемою? Не должна ли я недовѣрять собственному моему сердцу? Естьли расположусь я въ моей деревнѣ одна, надувшись добрымъ обо мнѣ всѣхъ людей мнѣніемъ, то не должна ли опасаться о себѣ, когда остануся только сама съ собою? Весь свѣтъ будетъ примѣчать поступки, дѣла и посѣщенія молодой и ни отъ кого независящей дѣвицы. Не подвергну ли себя тѣмъ злодѣйскимъ умысламъ противнаго намъ пола? на конецъ въ независимости моей естьли по несчастію въ чемъ нибудь проступлюсь хотя и съ самымъ добрымъ намѣреніемъ, то сколько людей будутъ тѣмъ торжествовать, и сколько найдется такихъ, которые бы имѣли въ себѣ столько человѣчества, чтобы обо мнѣ пожалѣть? безъ сумнѣнія перьвыхъ найдется гораздо больше нежели послѣднихъ, а всѣ вообще будутъ меня обвинять высокомѣріемъ.
Таковы были отъ части мои размышленія; и не сумнѣваюсь, что естьли бы находилась въ такихъ же обстоятельствахъ, то подумавши прилѣжнѣе непремѣнно бы на то рѣшилась. Кто можетъ разполагать происшествіями, или ихъ предвидѣть? Ничто болѣе отъ насъ независитъ, какъ только то, чтобы вести себя смотря по случаю, по тогдашнему нашему благоразумію. Естьли я обманулась, то въ томъ виною сужденіе свѣтскаго мудрованія. Когда случится кому терпѣть за то, что исполнилъ свою должность или какое нибудь великодушное дѣло, то не пріятно ли имѣть мысли, что ошибка учинена не отъ насъ, но отъ другаго? Я лучше соглашусь упрекать въ несправедливости другихъ, нежели подать причину дѣлать упреки въ томъ себѣ. Надѣюсь, любезной другъ, что и ты будешь со мною согласна.
Теперь приступимъ къ самому важнѣйшему въ письмѣ твоемъ мѣсту. Ты полагаешь, что въ настоящихъ обстоятельствахъ для меня необходимо нужно учиниться супругою г. Сольмса. Не сочти мнѣ за дерзость, когда скажу тебѣ, что сего не будетъ во вѣки. Я думаю сіе не можетъ и не должно случиться. Надѣются на мое свойство, но я уже сказала тебѣ, что есть во мнѣ нѣсколько чувствъ и отцовской фамиліи, такъ какъ и материнской. А къ томужъ не ужели мнѣ должно непремѣнно послѣдовать примѣру моей матери въ безпрестанномъ ея повиновеніи чужой воли? не вижу ли я ее безпрестанно принужденною вооружаться терпѣніемъ? замѣчаніе твое справедливо, что Кто много терпитъ, тотъ и впредь терпѣть будетъ много. Чего не пожертвовала она для доставленія себѣ спокойствія? Я то слышала отъ ее самой. Но всѣми тѣми жертвами могла ли до того достигнуть? Нѣтъ, вмѣсто того опасаюсь я со всѣмъ тому противнаго. Сколько разъ судя по ней думала я сама въ себѣ что мы бѣдные смертные, безпокоясь чрезвычайно для сохраненія въ спокойствіи любиыхъ нами качествъ, теряемъ всѣ тѣ выгоды, кои чрезъ то получить надѣемся?
Но въ какомъ видѣ могу я изобразить въ собственныхъ моихъ глазахъ все то, что мать моя для меня претерпѣваетъ? Можетъ быть страданія ея продлятся не многое время. Какимъ нибудь образомъ дѣло сіо будетъ окончано. Но естьли я рѣшусь уступить, то непреодолимая ни чемъ ненависть и отвращеніе учинятъ меня на всю жизнь мою несчастною.
Письмо сіе весьма продолжительно, вразсужденіи того времяни, какъ я сѣла писать оное. Но я открывала то, что для меня чувствительно чрезвычайно. Прочтя оное должна ты ожидать во мнѣ гораздо больше твердости въ будущемъ у меня скоро съ матерью моею разговорѣ. Отецъ и братъ обѣдаютъ сего дня у дяди моего Антонина, думаю единственно для того, чтобы оставить насъ изьясниться между собою гораздо свободнѣе.
Анна увѣдомила меня, что отецъ мой прощался съ матерью моею въ великомъ сердцѣ, конечно упрекалъ онъ ей ея ко мнѣ снисхожденіе. Изъ отвѣта ея не могла она услышать ни чего болѣе кромѣ слѣдующихъ словъ. Повѣрь мнѣ Г. Гарловъ, что ты приводишь меня въ великое смущеніе и замѣшательство; бѣдная малютка не заслуживаетъ… Отецъ мой отвѣчалъ ей сердитымъ голосомъ, что онъ кого нибудь уморитъ съ печали; такъ, то безъ сумнѣнія меня; къ матери моей сіе относиться не можетъ, болѣе сего ничего не слыхала.
Сестра моя осталась съ матерью моею одна; почему и думала я, что прикажутъ мнѣ сойти къ обѣду. Однакожъ прислали ко мнѣ нѣсколько блюдъ со стола. Я продолжала писать не дотрогиваясь ни до чего, и приказала вмѣсто себя ѣсть Аннѣ; боясь того, чтобы не было причины обвинять меня въ упрямствѣ.
Не оконча сего письма вздумалось мнѣ пройтися по саду, и посмотрѣть не найду ли чего нибудь изъ той или другой моей переписки; чтобы и то въ письмо сіе прибавить.
Сошедши въ садъ остановилась. Анна отнесетъ мое письмо въ надлежащее мѣсто. Дорогою встрѣтилась она съ моею матерью, которая спрашивала ее, гдѣ я, и приказала сказать мнѣ, что придетъ въ мой кабинетъ переговорить со мною. Я слышу, что она уже идетъ, прощай любезная пріятельница.
Письмо XX.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЪ АННѢ ГОВЕ.
Конференція моя кончилась, но я кромѣ умноженія моихъ мученій ничего для себя не вижу. Мать моя изволила мнѣ сказать что говоритъ со мною о семъ уже въ послѣдней разъ, по чему за нужное почитаю описать тебѣ весь нашъ разговоръ со всею подробностію, какъ то мой разумъ и сердце мнѣ позволятъ.
Вошедши въ мою горницу сказала она мнѣ слѣдующее: нарочно для того приказала подать обѣдъ гораздо ранѣе, чтобы имѣть больше времяни поговорить съ тобою. Увѣряю тебя, что сіе уже въ послѣдней разъ позволено мнѣ съ тобою говорить; естьлижъ найду тебя столько упрямою, какъ о тебѣ говорятъ, то и сама на то буду согласна очень охотно. Надѣюсь что ты никакъ не утвердишь собою людскаго о тебѣ мнѣнія, и докажешь, что я еще довольно имѣю власти, которую заслуживаю моимъ къ тебѣ снисхожденіемъ.
Отецъ твой сего дня обѣдаетъ и ужинаетъ у твоего дяди, дабы оставить намъ гораздо больше свободы. Я должна ему пересказать все, и обѣщалась не утаить ничего; почему и возметъ онъ вразсужденіи тебя потребныя мѣры, какія заблаго разсудитъ.
Я хотѣла говорить; но она не допустя меня до того сказала: слушай Клариса! прежде то, что я тебѣ говорить буду, не стараяся на передъ отвѣчать на оное, естьли не расположена къ повиновенію… Скажи, соглашаешься ли повиноваться? естьли такъ, то можешь изьясниться свободно.
Я не отвѣчала на сіе ни слова.
Она смотрѣла на меня безпокойными и печальными глазами. Вижу, что нѣтъ въ тебѣ повиновенія ни мало. Дочь по сіе время толико послушная!… Какъ! ты не можетъ и не хочешъ говорить какъ я тебѣ сказываю? и по томъ толкнувши меня нѣсколько рукою сказала: чтожъ? долго ли будешь молчать. И я подобно твоему отцу устану наконецъ смотрѣть на такое упрямство терпѣливо.
Она замолчала смотря на меня такими глазами, какъ будто бы ожидала моего согласія.
Я продолжала сохранять молчаніе, имѣя глаза потупленные и наполненные слезами.
О дочь непослушливая! говори, не ужели ты рѣшилась противоборствовать намъ всѣмъ въ такомъ дѣлѣ, на которое мы всѣ согласились?
Позвольте мнѣ, матушка! принести вамъ мои жалобы. – – – -
Къ чему тебѣ могутъ жалобы твои быть полезны? слушай Каларисса! отецъ твой непреклоненъ. Не говорила ли я тебѣ, что онъ слова своего не перемѣняетъ, что отъ сего зависитъ честь и польза всей фамиліи? будь снисходительна; ты была всегда таковою и противъ собственныхъ твоихъ выгодъ. Кто долженъ уступить на послѣдокъ: весь ли свѣтъ тебѣ; или ты всѣмъ намъ, сколько насъ ни есть? ежели намѣрена согласиться то соглашайся скорѣе; ибо должно или быть послушною, или не называть себя нашею дочерью.
Не зная что ей на сіе отвѣчать, утопала я въ слезахъ, не имѣя силъ выразить то, что говорить хотѣла.
Знай, что въ завѣщаніи твоего дѣда можно многое уничтожить. Естьли ты не согласишься намъ повиноваться, то съ данной тебѣ земли не получишь ни шелега. Дѣдъ твой далъ тебѣ ее въ награжденіе за твое къ нему и къ намъ почтеніе. Она будетъ у тебя отнята, ежели…
Позвольте, матушка увѣрить васъ, что естьли пожалована она мнѣ не посправедливости, то я отъ нее отрицаюсь. Однакожъ конечно не преминули также о сихъ уничтоженіяхъ дать знать и Г. Сольмсу.
Вотъ, сказала она, небольшой отвѣтъ, имѣющей въ себѣ довольно дерзости. Но подумай, что потерявши отъ упрямства твоего сію землю лишишься при томъ всей благосклонности твоего отца. Что тогда будетъ съ тобою? что останется у тебя для твоего содержанія? не должно ли будетъ отказаться отъ всѣхъ сихъ великодушныхъ и благодѣтельныхъ намѣреній, которые ты себѣ воображала?
Въ такомъ несчастномъ положеніи, сказала я ей, принуждена я буду поступать смотря по обстоятельствамъ. Много требуютъ только отъ тѣхъ, которые много получали. Благодаря васъ и господину Нортону научена я довольствоваться малымъ; и гораздо меньшимъ, нежели отецъ мой по милости своей давалъ мнѣ ежегодно. Тогда вспомнила я о древнемъ Римлянинѣ и его чечевицѣ.
Какая превратность! отвѣчала мать моя. Но естьли ты полагаешь надежду на милость котораго нибудь изъ твоихъ дядей, то въ ожиданіи семъ обманываешься чрезвычайно. Будешь оставлена и отъ нихъ, естьли отецъ твой тебя оставитъ; и они не будутъ тебя признавать своею племянницею.
Я отвѣчала, что весьма для меня прискорбно то, что я не имѣю въ себѣ всѣхъ тѣхъ достоинствъ, коими бы могла наклонить къ себѣ ихъ сердце; однакожъ не смотря на то во всю жизнь мою любить ихъ и почитать не престану.
Всѣ сіи слова, сказала она мнѣ, обнаруживаютъ во мнѣ ясно предупрежденіе мое къ одному человѣку; и въ самомъ дѣлѣ братъ мой и сестра слышатъ о томъ безпрестанно во всѣхъ мѣстахъ, гдѣ они ни бываютъ.
Сожалѣю о томъ чрезвычайно, отвѣчала я, что учинилась предмѣтомъ людскихъ разговоровъ; однакожъ позвольте мнѣ замѣтить то, что виновники моего несчастія въ нѣдрѣ моей фамиліи, говорящіе о моемъ предупрежденіи, и пересказывающіе о томъ дома, суть одни и тѣ же самые люди.
Она выговорила мнѣ за сей отвѣтъ язвительными упреками, которые выслушивала я сохраняя глубочайшее молчаніе.
Ты упряма, Кларисса! вижу ясно, что упрямство твое непобѣдимо. Послѣ того прохаживалась въ задъ и въ передъ по горницѣ показывая на себѣ видъ прискорбной. По томъ обратясь ко мнѣ сказала: вижу, что выговорами за твое упорство не трогаешься ты нимало, и не стараешься въ томъ оправдаться. Я боялась изьяснить тебѣ все то, что мнѣ поручено тебѣ сказать, естьли бы не возможно было тебя убѣдить. Но вижу, что о нѣжности твоей и чувствительности имѣла я съ лишкомъ доброе мнѣніе… Молодая дѣвка будучи столь твердою и не преклонною не будетъ нимало приведена въ замѣшательство когда услышитъ, что все уже совершено приказнымъ порядкомъ, и что чрезъ нѣсколько дней прочтутъ ей оное и заставятъ подписать; ибо неможно тому статься, чтобъ ты имѣя свободное сердце могла находить причину сопротивляться тому, что составляетъ неимаи какъ тебѣ, такъ и всей фамиліи.
Я была въ то время совершенно безгласною. Хотя сердце мое разрывалось, однакожъ не могла я ни говорить ни проливать слезы.
Сожалѣю сказала мать моя, что нахожу въ тебѣ къ сему отвращеніе; но дѣло сіе уже рѣшено; отъ него зависитъ честь и польза всей фамиліи. Надлежитъ повиноваться.
Я продолжала быть безмолвною.
Она взяла меня въ свои руки и просила согласиться, заклиная меня имянемъ Бога и своею любовію.
Тогда почувствовала я въ себѣ столько силы, что могла привесть въ движеніе мой языкъ и проливать слезы. Вы мнѣ дали жизнь, говорила я ей поднявши руки къ небу и ставши на колѣна; жизнь сія была для меня по милости вашей и моего родителя благополучною по сіе время. Ахъ! матушка! не дѣлайте остатокъ оной не счастливымъ.
Отецъ твой, отвѣчала она, не хочетъ тебя видѣть до тѣхъ поръ, покамѣстъ найдетъ въ тебѣ дочь послушную, каковою ты была прежде. Подумай, что убѣждаю тебя къ тому въ послѣдней разъ. Подай мнѣ какую нибудь надежду, отъ сего зависитъ мое спокойствіе. Я довольна буду и одною надеждою; но отецъ твой требуетъ слѣпаго, а при томъ и добровольнаго повиновенія. Ахъ любезная дочь! подай мнѣ хотя малую надежду.
Матушка! любезная родительница! могули я остаться честною дѣвицею, когда подамъ такія надежды, которые исполнить мнѣ не возможно.
Она показала на себѣ видъ гнѣвной; начала опять называть меня непослушливою; упрекала въ томъ, что слѣдую однимъ только своимъ склонностямъ не уважая ни ея спокойствія ни моей должности. Весьма пріятно, говорила она мнѣ, родственникамъ утѣшавшимся въ молодыхъ лѣтахъ тобою и ожидавшихъ отъ тебя благодарности и повиновенія, видѣть въ тебѣ совсѣмъ тому противное, слышать отказы отъ богатаго и благополучнаго супружества, и находиться принужденными подозрѣвать тебя въ томъ, что ты готова ввергнуться добровольно въ руки развратнаго человѣка, которой обидѣлъ всю фамилію и обагрилъ руки свои кровію твоего брата.
Она примѣтя мое отвращеніе старалась нѣсколько разъ держать мою сторону; но все то было безъ успѣха. Почитаема была пристрастною матерью, подающею дочери своей поводъ противиться родительской волѣ. Упрекали ее несогласіемъ фамиліи. Представляли ей, что предлагаемое бракосочетаніе приноситъ всей фамиліи великую пользу.
По томъ, говорила она мнѣ, что сердце моего отца привязано къ тому неразрушимо; что лучше согласится онъ лишиться дочери, нежели имѣть такую, отъ которой для собственнаго ея блага не видитъ себѣ никакого повиновенія, и которая при болѣзняхъ его сокращаетъ его жизнь чинимыми ему огорченіями. дѣйствіе сіе было весьма чувствительно. Я сохраняя молчаніе проливала слезы, и не находила въ себѣ столько силы, чтобы могла ей отвѣчать. Мать моя продолжала слѣдующее.,,Какія же бы могли быть другія причины нетерпеливаго его желанія въ совершеніи сего брака, естьли не честь и увеличеніе его фамиліи, которая наслаждаясь уже потребнымъ для знатной степени имѣніемъ требуетъ только одной отличности? Такіе его намѣренія сколь ни кажутся въ глазахъ моихъ презрительными и не основательными; но только я одна почитаю ихъ таковыми; а отецъ мой предоставляетъ себѣ право, чтобы судить, что для благополучія дѣтей его потребно. Мой вкусъ къ уединенію, которой многими почитается притворнымъ, по видимому скрываетъ въ себѣ особливые намѣренія. Покорность и униженность обязываютъ меня больше недовѣрять собственному моему сужденію, нежели порочить такое намѣреніе, которое одобряемо всѣмъ свѣтомъ.
Я продолжала сохранять молчаніе. Она примолвила еще.,,Отецъ мой имѣя добрыя мысли о моемъ благоразуміи, повиновеніи и благодарности, отвѣчалъ за меня въ отсудсвтіе мое навѣрно, и начавши условія кончилъ оныя совершенно, такъ что теперь ни уничтожить ихъ ни перемѣнить уже не можно,,.
Для чего же, думала я сама въ себѣ, по пріѣздѣ моемъ учиненъ мнѣ такой пріемъ, которой ввергнулъ меня въ замѣшательство? по всему видно, что мать моя въ такомъ случаѣ говоритъ мнѣ такъ, какъ ей приказано.
,,Отецъ твой, продолжила она,,,говоритъ утвердительно, что неожидаемое твое сопротивленіе и безпрестанные угрозы Г. Ловеласа убѣдили его въ томъ, что время то должно сократить непремѣнно, какъ для окончанія собственныхъ его опасностей отъ непослушливой дочери, такъ и для разрушенья всѣхъ надеждъ сего человѣка. Приказалъ уже онъ послать къ нему изъ Лондона образцы самыхъ лучшихъ и богатыхъ штофовъ.
Отъ сего пришла я въ трепетъ, дыханіе во мнѣ остановилось; стояла въ ужасѣ слыша такую скоропоспѣшность. Между тѣмъ вознамѣрилась приносить жалобы съ великимъ жаромъ. Приводила себѣ на память виновника сего происшествія; женщины, говорилъ нѣкогда мой братъ, немогущія рѣшиться на перемѣну своего состоянія, могутъ быть очень легко приведены въ согласіе великолѣпными брачными пріуготовленіями и честолюбіемъ быть въ домѣ настоящею хозяйкою. Мать моя не допуская меня изъявить ей о томъ удивленіе,,,что отецъ мой для моей и своей пользы не хочетъ оставаться болѣе во вредной покою его неизвѣстности, по чему и разсудилъ заблаго дать мнѣ знать, что естьли я люблю собственное мое спокойствіе, и не хочу подать на себя подозрѣній, что вспомоществую исканіямъ развратнаго человѣка, то ничемъ инымъ не могу доказать ему свободности моего сердца, какъ добровольнымъ согласіемъ на его волю.,,
При томъ сказала мнѣ еще,,,что отецъ мой приказалъ ей въ случаѣ моего непослушанія оставить меня тотчасъ и предать всѣмъ слѣдствіямъ, сугубаго моего неповиновенія.,,
Почему старалась убѣждать меня всякими ласковостями дать знать моему отцу по его возвращеніи, что я на волю его соглашаюсь.
Тронувшися снисхожденіемъ моей матери, вошла я въ новыя размышленія, и долгое время сохраняла молчаніе. Легко мнѣ можно было примѣтить, что замѣшательство мое подавало ей надежду. Но когда вообразила себѣ, что все сіе есть дѣйствіе брата и сестры побѣжденныхъ завистію и корыстолюбіемъ; что такимъ со мною поступокъ нимало незаслуживала; что несчастія мои служатъ уже предмѣтомъ общенародныхъ разговоровъ; что отвращеніе мое къ причиняющему ихъ человѣку довольно уже извѣстно; что согласіе мое нестолько будетъ казаться дѣйствіемъ должности, сколько признакомъ души слабой и подлой, ищущей ее жертвовать своимъ благополучіямъ для полученія богатства; что сіе подастъ поводъ брату моему и сестрѣ торжествовать надомною и надъ Г. Ловеласомъ; а съ другой стороны гнусной видъ Г. Сольмса, отвратительныя его поступки, недостаточной его разумъ… Все сіе соединя въ своихъ мысляхъ отвѣчала я матери моей; что желала бы претерпѣть наижесточайшіе мученія, потеряніе котораго нибудь изъ моихъ членовъ, и самое лишеніе жизни, для утвержденія ея покоя; но всякой разъ какъ только въ угодность ей подумаю о семъ человѣкѣ, то чувствую въ себѣ отвращеніе къ нему умножающееся отъ часу болѣе. Матушка! вы не можете повѣрить, колико онъ для меня противенъ… А вы говорите еще о заключенныхъ договорахъ, о богатыхъ штофахъ, о сокращеніи времени… избавте меня любезная родительница! избавте дочь вашу отъ ужаснѣйшаго несчастія.
На лицѣ матери моей печаль изображалась тогда самыми ясными чертами подъ притворнымъ видомъ гнѣва и вспыльчивости; она встала, и отвратясь отъ меня сказала: какое странное упорство! Болѣе сего не сказала она ни слова и хотѣла вытти, но я схватя ее за платье сказала ей: матушка! сжальтесь надомною, и не оставляйте меня. Не оставляйте меня разлучаяся со мною чувствуя на меня гнѣвъ и негодованіе. Можетъ быть дядья мои имѣютъ сердца ожесточенные; пусть отецъ мой остается неумолимымъ: сносны для меня честолюбіе моего брата и ревность моей сестры; но не лишайте меня благосклонности моей матери, или пусть по крайней мѣрѣ останется для меня ея жалость.
Она обратилась ко мнѣ съ видомъ, весьма благосклоннымъ. Поимѣяжъ всю мою нѣжность и горячность, сказала она мнѣ, но я твоей имѣю.
Ахъ! матушка! отвѣчала я, и вы имѣете также все мое почтеніе и преданность; жертвую вамъ всею моею благодарностію; но въ семъ случаѣ… не можно ли и мнѣ также остаться вамъ благодарною?
Желала бы я, сказала она, чтобы общая наша польза въ такомъ случаѣ зависѣла не отъ меня. Но для чего ты меня мучишь и безпокоишь. когда знаешь, что то не отъ меня зависитъ? Отказа Г. Ловеласу, совсѣмъ не то, чего отъ тебя ожидаетъ. А въ прочемъ никто не сочтетъ его чистосердечнымъ, хотя бы я то таковымъ и почитала. А при томъ во все то время, покамѣстъ ты будешь еще не за мужемъ, Г. Ловеласъ не перестанетъ имѣть надежды; а въ такомъ случаѣ многіе будутъ думать, что ты имѣешь къ нему склонность,
Позвольте мнѣ, матушка! представить вамъ, что ваше ко мнѣ снисхожденіе, ваше терпѣніе, польза вашего спокойствія, для сердца моего гораздо важнѣе и драгоцѣннѣе, нежели все прочее вмѣстѣ. Ежели мой братъ, а по его наговорамъ и мой отецъ, будутъ поступать со мною какъ съ самою послѣднею невольницею, а не какъ съ дочерью и сестрою, то и тогда душа моя не будетъ чувствовать никакой неволи. Вы никакъ не воспитали меня съ мыслями васъ недостаточными.
И такъ, Клари! ты намѣрена противиться твоему отцу! я не напрасно съ твоей стороны всего опасалась. Но къ чему можетъ служить весь сей безпорядокъ? коликимъ различнымъ правамъ должна я угождать и противиться?
Жалѣю чрезвычайно, любезная родительница, что вижу васъ въ такомъ плачевномъ состояніи. И можно ли увѣрить себя, что бы самое сіе, и опасность будущаго со стороны человѣка гораздо глупѣйшаго и безразсуднѣйшаго, нежели мой отецъ, могло меня отвратить совсѣмъ отъ супружескаго состоянія? Будучи подвержену несправедливымъ противорѣчіемъ, хотя то утѣшительно, когда происходятъ они еще человѣка разумнаго и разсудительнаго. Отецъ мой не имѣетъ въ себѣ никакого подобнаго сему порока; но предлагаемой мнѣ женихъ…
Не говори ничего о твоемъ отцѣ. Не ужели ты вознамѣрилась остаться при твоемъ непобѣдимомъ упорствѣ. Я уже устала терпѣть оное. Слушай, дочь непослушливая! не забудь того, что въ случаѣ твоего неповиновенія должна ты со мною разлучиться, а тогда должна ты уже будешь имѣть дѣло съ твоимъ отцомъ, когда я тебя оставлю. Еще разъ повторю тебѣ въ послѣдней разъ; думаешъ ли ты продолжать противиться волѣ твоего отца? не уже ли рѣшилась противостоять твоимъ дядьямъ? не вознамѣрилась ли уже войти во вражду и несогласіе со всею фамиліею за сего Г. Сольмса?… И не уже ли не подашь мнѣ никакой надежды?
Жестокой выборъ! однакожъ матушка! искренность и честность моего сердца руководствуютъ моимъ отвѣтомъ? не зависитъ ли отъ того жертва вѣчнаго моего благосостоянія? самомалѣйшей лучь требуемой вами отъ меня надежды не будетъ ли преобращенъ тотчасъ въ настоящую дѣйствительность? не будутъ ли стараться запутать меня собственными моими отвѣтами и принуждать къ повиновенію противъ моей воли? Ахъ! простите меня; извините смѣлости вашей дочери въ такомъ важномъ случаѣ. Договоръ уже подписанъ! приказано закупать штофы! время коротко! ахъ! матушка! какимъ образомъ могу я подать надежду не желая ни мало принадлежать сему человѣку?
Дочь моя! не говорила ли ты, что сердце твое свободно? ты сама въ томъ обманываешься.
Я была внѣ себя отъ нетерпеливости и изступленія. Возможно ли видѣть себя такъ мучиму по наговорамъ честолюбиваго брата и сестры, которая…
Сколько разъ, Клариса: запрещала я тебѣ дѣлать такіе разсужденія которые со снисходительнымъ свойствомъ твоимъ нимало но согласовали! Отецъ твой, дядья, однимъ словомъ весь свѣтъ оправдаетъ требованіе Г. Сольмса. Повторяю тебѣ еще, дочь неблагодарная и непослушливая! что вижу я очень ясно, что столь упорное упрямство въ молодой дѣвицѣ, бывшей всегда послушливою ни отъ чего инаго происходить не можетъ, какъ отъ любви противной твоему благоразумію. Ты сама можешь угадать напередъ, какой будетъ вопросъ твоего отца по его возвращеніи. Ему должно будетъ дать знать, что я отъ тебя не могла получить никакого согласія. Я дѣлала все то, что мнѣ было должно; теперь остается стараться тебѣ преклонить къ себѣ его сердце прежде нежели онъ возвратился. Оставляю тебя о томъ подумать обстоятельнѣе. Прощай.
