Текст книги "Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов"
Автор книги: Сэмюэл Ричардсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 82 страниц)
Письмо СXX.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АННѢ ГОВЕ.
Въ Понедѣльникъ по утру 17 Апрѣля.
Хотя поздо я легла, но не на долго глаза мои были сомкнуты. Я со сномъ въ ссорѣ; напрасно упрашиваю его, что бы помириться. Я ласкаюсь, что спокойнѣе почиваютъ въ замкѣ Гарловъ; ибо безспокойствіе другихъ увеличило бы мой проступокъ. Я смѣю сказать, что братъ мой и сестра избавлены оба отъ безсонннцы.
Г. Ловеласъ, имѣя привычку вставать также рано, какъ и я, нашелъ меня въ саду около шести часовъ. Послѣ обыкновенныхъ вѣжливостей, онъ просилъ меня продолжать разговоръ вчерашней бесѣды. Дѣло было о квартирѣ въ Лондонѣ.
Мнѣ кажется, отвѣчала я ему холодно, что вы про какую-то упоминали.
Такъ, сударыня; (разсматривая мою осанку;) но ето болѣе для того, что бы васъ увѣрить, что она въ вашемъ расположеніи, нежели въ надѣждѣ, что бы она вамъ понравилась.
Я не нахожу также, что бы она мнѣ была прилична. Хоть непріятно ѣхать въ неизвѣстности; но весьма было бы неблагоразумно съ моей стороны быть одолженной вашимъ пріятелемъ съ то самое время, когда я стараюсь казаться отъ васъ независимою, а особливо такимъ пріятелемъ, къ которому я просила моихъ ближнихъ надписывать письма, естьли они удостоятъ меня отвѣта. Онъ мнѣ повторилъ, что не съ тѣмъ намѣреніемъ говорилъ о той квартирѣ, что бы мнѣ ее совѣтовать, а хотѣлъ тѣмъ самымъ подтвердить, что не знаетъ такой, которая бы была мнѣ прилична. Ваша фамилія, сударыня, не имѣетъ ли въ Лондонѣ какого купца, какого повѣреннаго, чрезъ которыхъ бы можно сыскать подобныя выгоды? Ихъ вѣрность будетъ мною куплена всякою цѣною; эти люди все дѣлаютъ изъ корыстолюбія.
Повѣренные моего семейства безъ сомнѣнія будутъ первые, которые откроютъ оному мѣсто моего пребыванія. И такъ ето предложеніе не лучше перваго.
Разговоръ нашъ продолжался долго о той же матеріи. Слѣдствіе было то, что онъ наконецъ рѣшился отписать къ другому своему пріятелю г. Долеману, съ прозьбою пріискать по моему желанію квартиру простую, но благопристойную, съ одною спальнею, прихожею для слуги, и столовою въ нижнемъ жильѣ. Онъ мнѣ далъ прочитать свое письмо, и запечатавъ его въ моихъ глазахъ, тотъ часъ послалъ оное съ своимъ человѣкомъ, который долженъ привезти отвѣтъ отъ г. Долемана.
Увижу, какой будетъ успѣхъ. Между тѣмъ я располагаюсь ѣхать къ Лондонъ, естьли ты не будешь противнаго мнѣнія.
Кл. Гарловъ.
Письмо СXXI.
Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.
Во вторникъ, Воскресеніе, Понедѣльникъ.
(Онъ, расказываетъ все то, что писано въ послѣднемъ письмѣ Клариссы. Потомъ признается, что онъ не былъ въ Виндзорѣ, и что ѣхавъ въ замокъ Галль мимо замка Медіана, онъ нашелъ въ семъ послѣднемъ письмѣ отъ своей тетки и двоюродной сестры, которыя госпожа Гремъ готова была послать съ нарочнымъ. онъ изъяснился съ етой женщиной о разговорѣ, которой слышалъ между нею и Клариссою ѣхавшею въ почтовой коляскѣ, и говорилъ ей такимъ образомъ о своей страсти и честныхъ своихъ намѣреніяхъ, что она рѣшилась написать къ сестрѣ своей Сорлингсъ письмо, котораго содержаніе читано въ письмѣ Клариссы къ Гове. Онъ продолжаетъ въ сихъ словахъ.)
Я ее оставилъ при отъѣздѣ въ такомъ удовольствіи, что удивляюсь о возвращеніи моемъ, нашедши ее съ пасмурнымъ лицемъ, и увидѣвъ по томности прекрасныхъ глазъ ея, что она плакала. Но какъ я узналъ, что она получила письмо отъ дѣвицы Гове, тотъ часъ понялъ, что конечно хитрая сія дѣвица раздражила ее противъ меня. Я вдругъ почувствовалъ величайшее любопытство открыть содержаніе ихъ переписки; но еще не время покушаться на ето предпріятіе. Нарушеніе такой священной вещи погубило бы меня безъ возврата. Однакожъ я не могу безъ досады вспомнить, что она проводитъ цѣлые дни въ изъясненіи письмами того, что между нами происходитъ, въ то время, какъ я подъ одной крышкой наблюдаю такую скромность, которая скрываетъ отъ меня причину етой переписки можетъ быть вредной всѣмъ моимъ видамъ.
Какъ ты думаешь, Белфордъ? Не раскроить ли голову разнощику, когда онъ приидетъ съ письмами къ моей красавицѣ, или къ дѣвицѣ Гове? Предпринять его подкупить и не имѣть успѣха, будетъ моя пагуба. Етотъ человѣкъ, кажется сотворенъ для бѣдности, и столь покоенъ въ своемъ состояніи, что, имѣя сего дни что пить и ѣсть, не старается завтра жить роскошнѣе. Какоежъ средство подкупить нещастнаго, который не имѣетъ ни желаній, ни честолюбія? Между тѣмъ бездѣльникъ проводитъ половину жизни, а другая для него къ тягость. Ежели бы я его убилъ, не ужели бы отвѣчалъ за цѣлую жизнь? Государственный Министръ не такъ бы долго торговался, но пускай его живетъ. Ты знаешь, любезный другъ, что большая часть моей злости состоитъ въ оказаніи искуства къ выдумкамъ, и что отъ меня бы зависѣло быть злымъ человѣкомъ, естьли бы я хотѣлъ.
(Тутъ онъ припоминаетъ разныя выраженія Клариссы, которыя сильно уязвили его гордость, съ угрозами отплатить ей при случаѣ. Онъ восхищается своими предложеніями, которыхъ выдаетъ всѣхъ за хитрости, а особливо то, что бы взять на время служанку дѣвицы Гове до пріѣзда Анны, и продолжаетъ.)
Ты видишь, Белфордъ, что красавица моя не можетъ вообразить, что бы даже дѣвица Гове была кукла, которую я ворочаю на проволокѣ моими пружинами чрезъ двое или трое рукъ; обмануть двухъ женщинъ такого рода, которыя думаютъ быть о всемъ свѣдущими, воспользоваться гордостію и злобою отцовъ и матерей, что бы привести ихъ въ выгодное мнѣ движеніе, и дѣлать ихъ своей игрушкою въ то время, когда они думаютъ мнѣ причинять великія огорченія; какое прекрасное мщеніе. Что скажешь ты о моей Богинѣ? Которая, на сомнѣніе мое, что братъ ея участвуетъ въ гнѣвѣ госпожи Гове, отвѣчаетъ, что она сама того опасается; ибо дядя ея не возбуждалъ бы противъ нее госпожу Гове. Любезная моя! Какая невинность.
Однакожъ не приписывай мнѣ даже злобу ея семейства; она питаетъ сердца всѣхъ Гарловыхъ. Я только употребляю ихъ оружіе. Естьли бы ихъ оставить собственному стремленію, можетъ быть мщеніе бы ихъ употребило мечь, огонь, или помощь правосудія; но я къ статѣ управляю дѣйствіями ихъ ненависти, и естьли дѣлаю не много зла; то для того, что бы предупредить большее зло.
Надо было довести безподобную Клариссу, что бы она сама предложила желаніе свое ѣхать въ Лондонъ. Для того мнѣ показалось лучше говорить ей опять про Виндзоръ. Когда тебѣ хочется заставить женщину сдѣлать что нибудь; то предлагай ей совсѣмъ иное. Вотъ женщины! Вотъ каковы онѣ! Утверждаю то подъ проклятіемъ. Чтожъ выходитъ? Онѣ доводятъ насъ до крайности притворяться съ ними; а когда онѣ остаются въ дурахъ; то жалуются на честнаго человѣка, который умѣлъ воспользоваться только ихъ оружіемъ…
Я съ трудомъ могъ удержаться отъ радости. Полно, полно, сказалъ я самъ въ себѣ, надо прибѣгнуть къ умѣренности. Кашель подъ ту пору помогъ мнѣ весьма къ статѣ. Потомъ, оборотясь къ ней, съ самымъ холоднымъ видомъ, я дождался, пока она кончила рѣчь; и вмѣсто того, что бы говорить о Лондонѣ, я посовѣтовалъ ей выписать госпожу Нортонъ.
Какъ я увѣренъ, что она опасается быть мнѣ одолженною согласившись на сіе предложеніе, я бы могъ обѣщать столько добра етой женщинѣ и ея сыну, что одна ета причина заставила бы ее перемѣнить мысли; не для того, какъ тебѣ извѣстно, что бы избѣгнуть издержекъ; но для того, что я никакъ не намѣренъ доставить ей сотоварищество госпожи Нортонъ. Для меня бы все равно было видѣть съ нею мать ея или тетку Гервей. Естьли бы Аннѣ позволяло здоровье, я бы лучше согласился ее привезти. За чѣмъ бы содержать мнѣ троихъ мошенниковъ праздныхъ слугъ, естьли бы имъ не волочиться за дѣвками, и жениться даже, когда я заблаго разсужу.
Право, я очень доволенъ моими распоряженіями. Каждый часъ долженъ умножать успѣхи мои въ сердцѣ етой гордой красоты. Но учтивость мою я простиралъ до тѣхъ поръ, пока нужно мнѣ было, что бы заставить себя бояться, и что бы дать ей почувствовать, что я не томный любовникъ. Теперь же малѣйшія вѣжливости будутъ удвоивать мою власть. Первыя будущія мои старанія состоятъ въ томъ, что бы получить признаніе ея тайной любви, или покрайней мѣрѣ предпочтеніе меня всѣмъ мущинамъ; послѣ чего щастливая минута будетъ отъ меня недалеко. Признанное предпочтеніе уполномочиваетъ вольности. Одна вольность производитъ другую. Естьли моя Богиня меня назоветъ малодушнымъ, неблагодарнымъ; я ее назову жестокою. Ето имя непротивно женщинамъ. Сколько разъ упрекалъ я ихъ въ жестокости для ласканія ихъ гордости въ то время, когда все отъ нихъ получалъ.
Когда я предложилъ твои комнаты для подтвержденія, что другихъ не знаю, мое намѣреніе было единственно, что бы ее встревожить. Госножа Осгодъ съ лишкомъ добродѣтельная женщина, и которая бы сдѣлалась скорѣе ея пріятелемъ, нежели моимъ: но я хотѣлъ ей дать поводъ, что бы она возмнила высоко о своей проницательности. Когда я копаю яму, мое удовольствіе состоитъ въ томъ, что бы моя добыча упала въ нее съ довѣренностію и съ открытыми глазами. Человѣкъ, который смотритъ съ верьху, имѣетъ право сказать тогда: Ахъ любезная! Какимъ образомъ ты сюда попала?
Въ Понедѣльникъ 7 Апрѣля.
Сей часъ я получилъ новыя извѣстія чрезъ моего честнаго Осипа. Ты знаешь приключеніе бѣдной дѣвицы Бетертонъ Нотингамъ. Жамесъ Гарловъ старается возжечь вновь противъ меня гнѣвъ етой фамиліи. Всѣ Гарловы съ нѣкотораго времени употребляютъ всевозможныя усилія, что бы проникнуть истинну етого произшествія; и безумные рѣшилися на конецъ имъ воспользоваться. Голова моя занимается теперь, что бы изъ Жамеса сдѣлать остраго и бойкаго малого, и что бы всѣ хитрости его повернуть потомъ со славою въ мою выгоду; ибо мнѣ кажется, что красавица моя намѣрена меня удалить, какъ скоро пріѣдемъ къ Лондонъ. Какъ время придетъ, я тебѣ сообщу письмо Осипа и то, которое я къ нему напишу. Твоему другу довольно узнать какое либо злоумышленіе, что бы его уничтожить и опрокинуть на голову самаго злоумышленника.
Осипъ еще кажется переборчивъ; но я знаю, что онъ чрезъ свои затрудненія и щекотливость, хочетъ въ моихъ глазахъ увеличить единственно цѣну услугъ своихъ. Ахъ! Белфордъ, Белфордъ! Какое множество самыхъ подлыхъ развращеній въ человѣческой природѣ, въ бѣдномъ равно, какъ и въ богатомъ…
Письмо CXXII.
АННА ГОВЕ, къ КЛАРИССѢ ГАРЛОВЪ.
(Въ отвѣтъ на ея послѣднія два письма.)
Во Вторникъ 18 Апрѣля.
У тебя семейство непримиримое. Новое посѣщеніе дяди твоего Антонина, не только утвердило матушку въ сопротивленіи на нашу переписку, но заставило ее принять почти всѣ его правила.
Перейдемъ къ другой матеріи. Ты защищаешь г. Гикмана весьма великодушно. Можетъ быть я поступила съ нимъ такъ, какъ мнѣ случается. Иногда въ пѣніи, то есть брать нѣсколько тоновъ выше и все продолжать безъ остановки, хотя и должна я принуждать свой голосъ; но чрезъ то онъ на вѣрное сдѣлается почтительнѣе; и ты мнѣ говорила, что нравы, которыхъ можно унизить дурнымъ обхожденіемъ, дѣлаются наглыми, какъ скоро съ ними поступаютъ лучше. И такъ добрый и важный г. Гикманъ. Не много подалѣе, покорно прошу; вы мнѣ поставили жертвенникъ, и я надѣюсь, что вы не откажетесь дѣлать передъ нимъ всегдашнія ваши колѣнопреклоненія.
Но ты спрашиваешь, такъ ли бы я поступала съ г. Ловеласомъ, какъ съ г. Гикманомъ? И дѣйствительно, моя любезная, я думаю, что не такъ. Я разсматривала весьма внимательно ету сторону любовнаго поведенія въ обоихъ полахъ, и я тебѣ открою чистосердечно заключеніе моихъ размышленій. Я заключила, что со стороны мущинъ нужна вѣжливость даже чрезвычайная, что бы намъ понравиться въ первый разъ, и что бы потомъ съ нашего согласія наложить на насъ иго, котораго неравенство съ лишкомъ чувствительно. По совѣсти, я сомнѣваюсь, не нужна ли имъ малая смѣсь нахальства, что бы подержать себя въ нашемъ уваженіи, когда они его пріобрѣли. Они не должны открывать намъ, что мы можемъ обходиться съ ними, какъ съ дураками. Впрочемъ я думаю, что съ лишкомъ одинакая любовь, то есть страсть безъ шиповъ, или другими словами, страсть безъ страсти, походитъ на тѣ сонные ручьи, гдѣ не увидишь ни соломенки въ движеніи; но внушаемый страхъ, и даже ненависть, производятъ совсѣмъ противные чувствованія.
Ежели справедливо то, что я говорю, Ловеласъ, показавшись прежде самымъ учтивымъ и почтительнымъ человѣкомъ, слѣдовалъ истинному правилу. Вспыльчивость оказанная имъ послѣ, его наклонность къ обидѣ и способность къ усмиренію себя, а особливо въ человѣкѣ, который извѣстенъ своимъ разумомъ и храбростію, способнымъ мнѣ кажется къ питанію живѣйшей страсти въ женщинѣ, и постепенно ее утомляя, въ состояніи довести до нѣкоего рода несопротивленія, которое не много отличествуетъ отъ повиновенія желаемаго свирѣпымъ мужемъ отъ жены своей.
И въ самомъ дѣлѣ, мнѣ кажется, что различное поведеніе нашихъ двухъ героевъ съ своими Героинями, показываетъ истинну сего ученія самымъ опытомъ. Что до меня, я такъ привыкла къ томности, къ низкимъ угожденіямъ и покорности моего Героя, что другаго отъ него не ожидаю, какъ вздоховъ и поклоновъ; и я такъ мало трогаюсь его глупыми привѣтствіями, что часто прибѣгаю къ моему Клавесину, что бы оживить себя, или его заставить молчать. Напротивъ, красавица Ловеласа, держи ухо остро! и огонь обхожденія и разговоровъ его безъ престанно сыплется искрами.
Твои споры и примиренія съ нимъ оправдываютъ сіе примѣчаніе. Я дѣйствительно думаю, что естьли бы г. Гикманъ имѣлъ даръ поддерживать мое вниманіе на подобіе твоего Ловеласа, то я бы давно была его женою; но ему должно было начать такимъ образомъ; теперь уже поздно о томъ думать. Никогда, никогда онъ не оправится; пусть будетъ въ томъ увѣренъ. Его участь, представлять дурака по самый день нашей свадьбы; а что всего хуже, быть осуждену къ повиновенію до послѣдняго издыханія.
Бѣдный Гикманъ! Можетъ быть ты скажешь; меня называли иногда какъ и ты другихъ звала. Бѣдный Гикманъ и я скажу.
Ты удивляешься, моя любезная, что г. Ловеласъ не показалъ тебѣ писемъ отъ тетки и двоюродной своей сестры пріѣхавши изъ Виндзора; я также не одобряю, что онъ пропустилъ одну минуту не сообщивъ тебѣ такихъ любопытныхъ извѣстій, и которые имѣютъ такъ много сношенія съ настоящими приключеніями. Ета уловка показать ихъ на другой день, когда ты была на него разгнѣванна, кажется увѣряетъ, что ихъ сохранялъ для случая, что бы съ тобою чрезъ нихъ помириться, а изъ того заключи, что предвидѣна была причина къ гнѣву. Изъ всѣхъ обстоятельствъ произшедшихъ съ тобою со времени того, какъ ты съ нимъ, ето мнѣ наиболѣе не нравится. Оно можетъ казаться малымъ для глазъ равнодушныхъ; но въ моихъ, довольно, что бы оправдать всѣ твои предосторожности. Однакожъ я также думаю, что письмо госпожи Гремъ къ сестрѣ своей, повтореніе объ Аннѣ, о одной дочери вдовы твоей Сорлнигсъ, а особливо о госпожѣ Нортонъ, дѣлаютъ въ тебѣ пріятный перевѣсъ. Какой вѣтренникъ! можно ли объявить въ вечеру о письмахъ, и не предложить ихъ тебѣ прочитать? Я не знаю, что мнѣ о немъ думать.
Я съ радостію читала то, что родственницы его пишутъ, тѣмъ болѣе, что я велѣла еще о нихъ распрашивать, и узнала, что все семейство ихъ ожидаетъ съ великимъ нетерпѣніемъ твоего союза.
Мнѣ кажется, что нѣтъ основательнаго возраженія на твое путешесшвіе въ Лондонъ. Тамъ, какъ въ средоточіи, ты будешь въ состояніи получать отъ всюду извѣстія, и сама можешь всѣхъ увѣдомлять. Тамъ ты испытаешь чистосердечіе твоего неотступнаго человѣка, или отсудствемъ, которое онъ на себя наложилъ, или другими подобными опытами; но дѣйствительно, моя любезная, я думаю, что посѣшнѣе всего нужна ваша свадьба. Ты можешь испытать (что бы сказать только, что ты испытывала) расположенія твоего семейства; но какъ скоро оно откажется отъ твоихъ предложеній, то покорись подъ иго Ловеласа, и сколько возможно будетъ употребляй его въ свою пользу. Онъ бы былъ лютый Тигръ, естьли бы довелъ тебя до крайности изъясняться. Однакожъ мое мнѣніе такое, что бы ты не много преклонялась. Помни, что онъ не можетъ терпѣть и тѣни презрѣнія.
Вотъ одно его правило, которое относилось ко мнѣ.,,Женщина, которая разполагается поздно или рано выборъ свой остановить на одномъ мущинѣ, должна дать знать, для собственной своей пользы, что она отличаетъ своего обожателя отъ общаго стада.,,
Пересказать ли тебѣ еще одно его прекрасное опредѣленіе изъясненное вольнымъ его слогомъ и подтвержденное тѣлодвиженіемъ рѣчи приличнымъ?,,Несмотря на малую разборчивость въ немъ полагаемую, чортъ меня возьми говоритъ онъ, естьли онъ женится на первой Принцессѣ цѣлаго свѣта, и усмотритъ что она колебалась хотя одну минуту въ выборѣ между имъ и Императоромъ.,,
Однимъ словомъ, всѣ ожидаютъ вашего соединенія. Всѣ увѣрены, что ты оставила отцовской домъ единственно съ тѣмъ намѣреніемъ. Чѣмъ болѣе отсрочивается ваша свадьба, тѣмъ меньше въ глазахъ свѣта правдоподобія оправдать тебя могутъ. Твои родственники не будутъ виноваты, естьли твоя добрая слава станетъ опорочиваема между тѣмъ, какъ ты еще не вышла замужъ. Твой дядя Антонинъ разглашаетъ о тебѣ весьма грубо, основываясь на прежнемъ поведеніи и нравахъ г. Ловеласа; но по сіе время твой удивительный нравъ былъ лѣкарствомъ противъ яда. Болтуны въ презреніи, и возбуждаютъ противъ себя негодованіе.
Я пишу со многими перерывками. Ты примѣтишь, что письмо мое за марано и изломано, потому, что нечаянный приходъ матушкинъ принуждаетъ меня часто прятать его за шею. Я тебя увѣряю, что мы имѣли между собой изрядную перепалку. Нѣтъ нужды тебя обременять расказываніемъ… Но дѣйствительно… посмотримъ, посмотримъ…
Твоя Анна не можетъ къ тебѣ пріѣхать. Бѣдная дѣвка уже двѣ недѣли какъ страдаетъ кашлемъ, который не дозволяетъ ей безъ боли повернуться. Она облилась слезами, когда я ей объявила твое желаніе опять взять ее къ себѣ. Она щитаетъ себя вдвое нещастною, что не можетъ ѣхать къ любезной своей госпожѣ. Естьли бы матушка согласна была со мною, г. Ловеласъ не первый предложилъ бы тебѣ мою Китти въ ожиданіи Аниы. Я чувствую, сколько непріятности видѣть все чужихъ людей около себя и получать отъ нихъ услуги; но твоя кротость вездѣ пріобрѣтетъ тебѣ вѣрныхъ слугъ.
Оставлю тебя слѣдовать своимъ мыслямъ. Однакожъ со стороны денегъ и платья, естьли ты себя подвергнешь какому безпокойствію, которое бы я упредить могла, я тебѣ въ жизнь того не прощу. Матушку мою, [естьли ты симъ возразить можешь,] не нужно о томъ увѣдомлять.
Первое твое письмо будетъ конечно изъ Лондона. Надпиши его и послѣдующія до новаго извѣстія, къ г. Гикману, в собственномъ его домѣ. Онъ тебѣ совершенно преданъ. Не безпокойся много о пристрастіи и предубѣжденіяхъ матушки. Мнѣ кажется, что я не въ кукольныхъ лѣтахъ.
Пусть небо призираетъ тебя! и доставитъ тебѣ щастіе, котораго ты стоишь! въ семъ состоятъ желанія твоего искренняго друга,
Анны Гове.
Письмо CXXIII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АННѢ ГОВЕ.
Въ Среду въ вечеру 19 Апрѣля.
Я весьма рада, моя любезная, что ты согласна на отъѣздъ мой въ Лондонъ. Твои домашніе раздоры причиняютъ мнѣ великое огорченіе. Я ласкаю себя, что воображеніе мое ихъ увеличиваетъ; но я заклинаю тебя сообщить мнѣ всѣ обстоятельства той ссоры, которую ты называешь изрядною перепалкою. Я привыкла къ твоимъ рѣчамъ. Какую бы жестокость матушка твоя ни имѣла ко мнѣ, когда ты обо всемъ меня увѣдомишь, я буду спокойнѣе. Преступники должны скорѣе стенать о погрѣшностяхъ своихъ, нежели обижаться упреками, которыя они на себя навлекаютъ.
Естьли я буду обязана когда либо во всемъ Королевствѣ денежными одолженіями, то навѣрное никѣмъ другимъ, какъ тобою. Ты говоришь, не нужно о томъ знать матери твоей, когда ты меня одолжаешь. Скажи на противъ того, что она должна знать, когда я что получаю, и когда ея любопытство станетъ отъ тебя требовать признанія. Захочешь ли ты солгать или обмануть? Я бы желала, что бы она въ разсужденіи сего не безпокоилась. Прости меня, моя любезная… но мнѣ извѣстно… однакожъ она прежде была обо мнѣ лучшаго мнѣнія. О дерзкій поступокъ! Сколько раскаянія ты изъ меня извлекаешь! еще повторяю, прости меня. Природная и приличная гордость, иногда показывается даже въ уничижительномъ состояніи, но во мнѣ она совсѣмъ уничтожена.
Для меня весьма огорчительно что достойная моя Анна не можетъ пріѣхать; я столько же сожалѣю о ея болѣзни, какъ и о томъ, что я обманута въ моемъ ожиданіи. Любезная моя Гове! какъ ты напрашиваешься одолжить меня, и какъ ты сочла бы за гордость, естьли бы я во все отвергала твои предложенія; то прошу тебя дать отъ меня етой бѣдной двѣ гвинеи.
Естьли мнѣ не остается, какъ ты сказываешь, другаго прибѣжища, какъ замужство, я нахожу утѣшеніе въ томъ, что родственники Г. Ловеласа не презираютъ бѣглую дочь, чего бы я могла опасаться отъ гордости ихъ высокой породы и чиновъ.
Но какъ жестокъ мой дядя! Ахъ! моя любезная, какое звѣрство выдумывать… трепетаніе сердца моего сообщается перу, и не дозволяетъ мнѣ продолжать письма. Естьли они всѣ въ тѣхъ же мысляхъ, неудивительно видѣть ихъ непримиримыми. Вотъ, вотъ дѣла брата моего! Я узнаю звѣрскія его подозрѣнія. Да отпустить небо ему! въ семь молитва раздраженной сестры его.
Кл. Гарловъ.
