Текст книги "Когти Тьмы (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Спустя несколько минут фигура в иссиня-черном «крылатом» балахоне неспешно вошла в бывший храм болотного братства. Новоявленные адепты Белиара воззрились на своего нового пророка, не решаясь ни подойти, ни заговорить. Несмотря на овладевшее безумие, инстинкт самосохранения оставался не чужд даже одержимым. Когда самые сильные сектанты, бывшие гуру и старшие стражи или послушники, уже успевшие перекрасить свои одеяния, всё же осторожно обступили его, держа наготове руны, Ксардас произнёс:

– Волей Белиара, отныне вы станете его разящим кинжалом, тенью во мраке. Вы – ищущие дорогу во тьме, ждущие его слова, жаждущие силы. Лишь единицы из вас, а может быть, и никто, не сможет стать настоящим адептом. Всё потому, что вы не нашли тьму в себе. Ищите же её, и найдёте, слушайте, да услышите! Для вас у Владыки особое задание – сейчас, вы должны начать готовить форпост для его войска. Через неделю здесь будут первые галеры орков, но почти также быстро в Хоринис прибудут и паладины. Поэтому Вы должны подготовиться к их приходу, укрепить побережье, добыть провизию.

– Владыка дал нам иное задание. Он повелел захватить замок Старого лагеря, я слышал его глас… – решился возразить один из ищущих тьму.

– Ситуация изменилась, – спокойно ответил Ксардас, оседающему на пол трупу.

– Слушаемся, господин, – поклонился стоящим рядом с внезапно скукожившимся товарищем, сектант. Остальные, оценив обстановку, последовали его примеру.

Глава 12. Каменная кровь былой эпохи

Хоть золото струится в жилах

Оно нам не заменит кровь

Металл очистится в горнилах

Но не родит огонь бойцов…

Воздух в долине Яркендар был иным. Непроглядная влажная мгла, пахнущая гнилым тростником и вековой пылью, стелилась по земле, скрывая подножья исполинских руин. Грандиозные арки, опрокинутые колонны и зияющие пустотой оконные проёмы дворцов тысячелетней давности выступали из тумана, как кости давно умершего великана. Выше, на плато, туман редел, и там, среди менее пострадавших зданий из тёмного, почти чёрного камня, кипела жизнь. Новая жизнь, принесённая старым злом.

Лагерь Ворона раскинулся на просторной площади перед полуразрушенным храмом, чьи стены были покрыты выцветшими фресками, изображавшими странных существ и забытые ритуалы. Палатки из шкур и трофейных брезентов теснились вокруг костров, где варили похлёбку бывшие каторжники и стражники. Над всем этим царила дисциплина, жёсткая и безжалостная. Бладвин, получивший за свою рьяность прозвище «Пёс», лично следил за порядком, его новый, трофейный двуручный меч выглядывал из ножен за спиной. Раньше одним из доверенных людей Ворона был некий Шакал. Можно сказать, что кличка «Пёс» была почётнее, чем та, что досталась его предшественнику, сгинувшему в Новой шахте. Ещё один хитрый оппортунист – Торус, более осторожный и методичный, всегда старавшийся занимать непыльные должности, занимался организацией работ – он распределял людей на разведку, на постройку укреплений и на добычу руды. А руды здесь было много. Но не магической, а золотой.

Ворон стоял на каменном парапете бывшей цитадели, взирая на свою зарождающуюся империю. Его чёрный, украшенный перьями гарпий доспех сливался с сумраком каменной кладки. Внутри него, словно вторая душа, шевелился и говорил Кхардимон:

– Смотри, мой ученик. Видишь, как семя прорастает на удобренной кровью почве? Они – инструменты, кайло в твоих руках. Не забывай об истинной цели среди этой суеты.

– Я не забываю, – тихо, одними губами, ответил Ворон. Его взгляд был устремлён вдаль, к зияющему чёрному входу в штольни, где уже трудились первые добровольцы из числа его людей. – Но даже Когтю Белиара нужна рука, что сможет его поднять. И армия, что расчистит ему путь.

– Мудро. Золото купит верность тех, чьи души слишком малы для великих дел. Оно прикует их к тебе цепями алчности. Но помни – их преданность сломается при первом же испытании. Истинную силу дарует лишь наш Владыка. Но не все готовы принять его.

Ворон молчал, впитывая слова. Голос в его голове был не просто наваждением, он был проводником знаний, тысячелетней мудрости и магии. Именно Кхардимон когда-то подсказал выброшенному штормом на берег пирату лоцию через коварные рифы, приведшую затем добытый им корабль в скрытую бухту. Он привёл затем этого капитана к берегам рудниковой долины именно тогда, когда было необходимо, и тем самым дал Ворону возможность исчезнуть с его маленькой армией. Именно этот древний дух указал по прибытию на старые рудники, где были оголены золотые жилы. И он вскоре поможет открыть путь к древней темнице, в которой погребено главное сокровище, владельцем которого все эти годы он, Райвен, готовился стать. Ему вспомнились его ужасные сны, которые годами не давали ему выспаться. Будто он клювом разрывает плоть зверей и людей, будто он повелевает лесными тварями, указывая с высоты им путь. И крылья за его спиной, чёрные как ночь. Почти такие, какова сейчас его броня. Что это были за видения, боль от которых утихла на время лишь за магическим барьером? Прошлое, будущее? В глубине души он знал, что когда-то был маленьким беззащитным мальчишкой, чья фамилия теперь навсегда вычеркнута из всех книг Миртаны и проклята. Он помнил ту боль, которую принесли его семье маги огня, и ту ненависть, которая питала его. Но, испытал ли он радость, когда, наконец, расправился над магами огня, которые, будто в насмешку, столько лет жили бок о бок с ним? Нет, он не испытал тогда ничего, кроме слабого удовлетворения, какое бывает, если избавился от давно созревшего нарыва. Не более. Ненависть его не угасла, а как будто бы выгорела, как будто лишилась топлива в его душе, в которой осталась лишь зола и пепел. Такова судьба орудия Белиара? Такую участь ему уготовил бог тьмы? Но примет ли он этот злой рок? Станет ли безвольной марионеткой или сам будет вершить судьбы мира? Нужен ли ему этот Кхардимон, или стоит избавиться от него, как от назойливого паразита? Пока было не время, пока он был ещё нужен. Но Ворон читал книгу, доставшуюся ему из вещей молодого мага огня, он знал как возвести в своём разуме барьер, неприступный для демона. Когда настанет нужный момент, когда коготь Белиара будет в его руках, он избавится от ненужного попутчика, который, наверняка, так же думает и на его счёт.

Шаги на лестнице заставили разбойничьего барона обернуться. На парапет поднялся Декстер. Бывший «призрак» и барыга из Старого Лагеря преобразился на свободе. Грязь и отчаяние каторги сменились напускной важностью и жестокой уверенностью в себе. Его одежда была по-прежнему как у «призраков» Старого лагеря, но теперь была укреплена кольчугой, явно снятой с кого-то из бывших стражников. На поясе висел не просто нож, а добротный короткий меч.

– Барон, – Декстер склонил голову, но в его глазах читалось не раболепие, а деловое участие сообщника. – Первая партия золота переплавлена в слитки. Бладвин уже присматривается к людям – кто работает, а кто отлынивает. Добровольцев в шахты пока хватает. Обещанная доля их прельщает.

– Это хорошо, – голос Ворона звучал глухо, с лёгкой неестественной скрипотой, которую придавал ему то ли дух Кхардимона, то ли не совсем идеально сросшиеся недавние раны. – Но добровольцы – это временно. Золото нужно армии. Армии, которую мы построим здесь. Нужно оружие, доспехи, провизия. И люди. Как те, что будут сражаться, так и те, кто будет их обслуживать. В том числе рудники должны перестать быть способом обогащения для всех подряд. Золото должно добываться рабами.

Он повернулся к Декстеру, и тот невольно отступил на шаг под давлением гнетущего, пронизывающего взгляда.

– Твоя очередь, Декстер. Ты знаешь тропы. Знаешь людей. Возьми лодку. Вернись в Хоринис. Найди там тех, у кого нет будущего. Обещай им его здесь. Золото, еду, кров. Силу. А тех, кто не захочет слушать добрые слова… – Ворон сделал паузу, и Кхардимон внутри него усмехнулся. – Привези их иначе. Сила тоже является аргументом. Нам нужны рабочие руки. Много крепких мужских рук.

На губах Декстера расползлась гадкая, понимающая улыбка.

– Понял, вождь. Мужские руки для рудников. А насчёт… другого товара? Женские руки тоже могут быть полезны. Для поднятия боевого духа наших воинов, так сказать.

Ворон смотрел на него несколько секунд, и Декстеру стало не по себе. Казалось, этот взгляд видел все его грязные мысли, все прошлые «торговые» операции как в колонии, так и до неё. Как он продавал в Варрант одурманенных людей, не понимающих что с ними происходит, которых везли как контрабандный товар, постоянно поддерживая в беспамятстве всё новыми порциями курительных смесей и других «эликсиров». В Миртане рабство было запрещено, как оно стало запрещено и в Варранте, когда тот стал вассальной полуавтономной областью королевства. Но, на все небольшие рудники и притоны, как известно, ревизоров не хватит, поэтому рабский рынок лишь ушёл в подполье и немного снизил обороты, никуда, впрочем, не исчезнув.

– Делай что хочешь, – наконец отрезал Ворон. – Но помни о главном. Каждый лишний рот должен окупаться. Я строю не бордель, а цитадель. Твои личные развлечения не должны мешать моим планам. Пираты обеспечат тебе связь. Используй их пути. Первая задача – люди для рудников. Вторая – разведка. Узнай, что творится в городе, где стоят королевские войска. Ищи слабые места.

– Будет исполнено, – Декстер кивнул, уже строя в голове планы. Он мысленно перебирал старые связи в портовых тавернах и воровских притонах. Мужчины для рудников… Ну что ж, найдём. А "лишний" товар… он всегда отыщет своего ценителя. Эта мысль грела его подлое сердце куда сильнее, чем ближайший костёр.

После его ухода Ворон снова остался один. Голос в его голове зазвучал вкрадчиво:

– Видишь? Они все одинаковы. Мелочны, алчны, управляемы низменными инстинктами. Они – грязь у твоих ног. Но грязь, из которой мы вылепим орудие мести, закалённое в пламени битв и инкрустированное золотом этих шахт. Теперь… оставь суету в лагере своим псам, этому Бладвину и Торусу. Наше время пришло. Древние храмы Яркендара хранят тайны. И одну из них мы должны найти сегодня. Ту, что откроет тебе путь к истинной силе».

Ворон, раздав указания, направился прочь от шумного лагеря, вглубь мёртвого города. Его фигура растворялась в тумане, как призрак. Он шёл на зов прошлого, ведомый демоном в своей душе, чтобы в итоге разбудить другого, куда более древнего и могучего.

Туман на плато был тоньше, почти прозрачным, но от этого древние руины казались ещё более безжизненными и отчуждёнными. Ворон шёл по мостовой, высеченной из цельных каменных плит, его шаги отдавались гулким эхом в безмолвном каменном мешке улиц. Он оставил позади шум лагеря, копошащегося у подножия плато, и теперь его окружали лишь ветер да призраки мёртвого города. Его цель была одна из наименее повреждённых построек – массивное здание с колоннадой, больше похожее на храм или дворец знаний. Массивные дубово-бронзовые двери давно проиграли битву со временем, и он без труда вошёл внутрь.

Воздух здесь был спёртым и сухим, пахнущим пылью тысячелетий и, почему-то слегка отдававшего озоном, будто в глубине храма разразилась гроза. Но не было слышно ни звука. Лучи света, пробивавшиеся сквозь трещины в куполе, освещали огромный зал. Стены от пола до потолка покрывали барельефы и фрески, изображавшие людей в странных, стилизованных одеждах, совершающих непонятные ритуалы под сенью невиданных построек.

И тут его охватило странное, почти мистическое чувство дежавю. Он подошёл ближе к стене, смахнул толстый слой пыли с одного из орнаментов, обрамлявших дверной проём. Замысловатые спирали, переплетающиеся линии, стилизованные солнца и звёзды… Он видел это раньше. Не здесь, нет. Но где?

Память, затуманенная годами ненависти и боли, выдала обрывок. Пещера. Побег из монастыря. Мальчик Герман бежит, загоняемый егерями и их псами. И каменный постамент с такими же узорами. Телепорт, что забросил его сюда? Нет, не сюда, но в место определённо очень похожее. Сердце его заколотилось чаще. Значит, это была одна культура? Те же строители? Те же маги?

– Они везде оставляли свой след, мой мальчик, – прозвучал в голове менторский голос. – От самых дальних архипелагов до глухих пещер Хориниса. Они…мы были… основателями. До того как возгордились. До того, как решили, что можем подчинить даже воплощение самого Белиара.

Ворон не ответил, увлечённый изучением символов. Он провёл рукой в перчатке по холодному камню, пытаясь ухватить ускользающее воспоминание, чувство, что он на пороге великого открытия, что вот-вот сложит пазл своей искалеченной жизни.

Его внимание привлекли статуи. Они стояли в нишах вдоль стены, плоские, почти двумерные, словно вырезанные из огромного песочного печенья. У них были огромные, непропорционально круглые головы с намеченными чертами лиц и грубо высеченные тела. Смутно напоминали «пряничных человечков» из забытых детских страшилок. Он без задней мысли постучал по каменной груди одной из статуй рукоятью кинжала.

И тогда камень шевельнулся.

Раздался скрежет, будто кто-то перетирал ломоть гранита. Голова статуи повернулась на негнущейся шее, и два углубления, изображавшие глаза, наполнились тусклым багровым светом.

У Ворона не было времени на удивление. Каменная рука, движущаяся с неожиданной скоростью, обрушилась на него, угодив ему прямо в левое плечо. Удар был чудовищной силы. Его отбросило на несколько метров, и он с глухим стуком ударился спиной об одну из колонн. Острая, огненная боль пронзила плечо и ключицу. Мир помутнел на секунду.

Инстинкт заставил его перекатиться в сторону, хоть при этом он чуть и не потерял сознание от боли. Второй удар голема, разбросав осколки камня, пришёлся в колонну, как раз в то место, где только что была голова барона. Ворон, рыча от боли и ярости, наконец, выхватил меч. Сталь со звоном ударила по каменной ноге твари. И отскочила, не оставив и царапины. Ответный же удар монстра, на этот раз пришёлся в грудь, защищённую нагрудником. Панцирь выдержал, но сила удара снова отшвырнула барона, и он ударился спиной о стену. Дыхание остановилось, а тело, как будто бы парализовало. Меч выпал из онемевших пальцев.

Он поднял голову, отчаянно хватая ртом воздух. Мир вокруг неистово вращался, но сквозь навалившуюся пелену он всё же различал силуэты. Из ниш вылезали другие статуи, их плоские тела скрипели и скрежетали, а багровые глаза смотрели на него без мысли, но с безжалостной целью. Одна из тварей наступила на его клинок огромной каменной ступнёй, даже не заметив его. Големы окружили его, зажимая в углу, загораживая выход. Их каменные кулаки, каждый размером с его голову, а то и больше, медленно заносились для решающего удара.

И тут раздался смех. Холодный, беззвучный, леденящий душу смех, который слышал только Ворон. Это был смех Кхардимона.

– Смотри! Только посмотри на него! Повелитель тьмы, будущий владыка Яркендара, поверженный садовыми пугалами! – голос демона звенел ядовитой насмешкой. – Эти големы – пыль у ног настоящих магов! Прах, собранный в куклы, чтобы пугать воров и крестьян! Они даже не могут думать, лишь подчиняются примитивным командам! И ты, с твоим жалким железным кинжалом, не можешь с ними справиться! Где твоя сила? Где твоя воля? Ты слаб, Герман Вейран. Слаб и глуп!

Ворон прижался к стене, чувствуя, как каменные глыбы вот-вот раздавят его. Страх, настоящий, животный страх, которого он не испытывал с детства, сжал его горло. Он вновь будто бы стал тем ребенком, которого загоняли псы.

– Довольно! – голос Кхардимона внезапно сменился с насмешливого на повелительный. – Дай показать, как следует приказывать слугам.

Ворон был готов на всё, чтобы выжить, и его сознание согласилось с предоставленным шансом мгновенно. В тот же миг он почувствовал, как его собственное тело перестаёт ему подчиняться. Его конечности онемели, его голосовые связки сжались сами по себе. Он был лишь пассивным наблюдателем в своей собственной оболочке. Его губы раздвинулись, и из его горла полились странные, гортанные звуки, складывающиеся в слова на языке, который был древнее самого камня вокруг.

– Кхар'тадд-ра! Назгал-мор! Денн-парт!

Звуки вибрировали в воздухе, наполняя зал магической мощью. Багровый свет в глазах големов померк. Их занесённые для удара конечности замерли, затем медленно, скрежеща, опустились. Один за другим, они развернулись и, не глядя на него, потащились обратно к своим нишам. Через мгновение они снова стояли недвижимо, лишь потревоженная пыль на полу вокруг них свидетельствовала о недавнем движении.

Контроль над телом вернулся к Ворону так же внезапно, как и исчез. Он встал на колени, давясь кашлем, держась за пронзённое болью плечо.

– Запомни этот урок, – прозвучал в его голове голос, снова ставший спокойным и менторским. – Сила – не в стали. И даже не в мышечной мощи. Сила – в знании. В том, что я дарую тебе. Не забывай советоваться с наставником. Твоя самодеятельность погубит тебя раньше, чем это сделают враги.

Ворон молча кивнул, всё ещё не в силах вымолвить ни слова. Дрожащей от боли и унижения рукой он достал из поясной сумки руну, и прислонил к вмятине на нагруднике. Сосредоточился, вызывая в памяти сложные мантры и жесты, принципу формирования которых учил его ещё отец, а затем он тайком наблюдал за обучением старших послушников монастыре. Но раньше у него никогда не хватало сил на наполнение силой сложной руны, на удержание её конструкта. Но сейчас, сквозь боль, он почувствовал нечто иное. То же, что спасло его тогда, истекающего кровью на каменных плитах холла замка в долине рудников. Холодный, чуждый поток энергии, исходящий из глубины его же существа – силу Кхардимона. Она смешалась с его собственной, направляя её в руну, усиливая в разы, стабилизируя нужный образ для активации заклинания исцеления. Руна на его груди вспыхнула тёплым золотистым светом, который стал вливаться в тело, выискивая в нём нарушения и заполняя собой. Сломанные ребра встали на место с тихим щелчком, плечевая кость, раздробленная на куски, собралась, будто частички железа, притянутые магнитом, разорванные мышцы и связки срослись за несколько секунд. Боль, сперва усилившись, через миг отступила, сменившись приятным теплом.

Он поднялся на ноги, по-новому глядя на застывших големов и на стены, покрытые письменами. Он был слаб. Но у него был учитель. И он научится. Узнает от него всё, до того, как от него избавится.

Глава 13. Перевал

Стратегии и тактики порой

Могут дать сбой…

Инстинкт же верен до конца.

У старика, и у юнца.

Со стороны города Хориниса в рудниковую долину вело узкое ущелье меж горных хребтов. В конце пути спуск в форме серпантина вёл к площади «обмена», которая ещё недавно находилась за барьером. Сейчас там расположился небольшой отряд, в котором можно было без труда опознать регулярное городское ополчение, считающееся одной из разновидностей королевской армии. Воинов насчитывалось едва ли три дюжины, а среди них лишь двое обладали тяжелым снаряжением, на которое могли претендовать сержанты. Должность эта невысока, но на большее выходцы из крестьян и ремесленников претендовать в Миртане не могли, за редким исключением особенно отличившихся героев, чьим поручителем для произведения в рыцари должен был стать, по меньшей мере, какой-нибудь генерал. Армия Миртаны вообще не отличалась большой терпимостью к низшим сословиям, рассматривая их не более чем ресурс, причём по своей ценности намного уступающий той же магической руде. Званий офицеров, помимо генералитета, в королевской армии как такового не было, должности распределялись временно между рыцарями в зависимости от того, отряд какой силы они снарядили и привели по приказу короля. Те же, кто не входил в орден паладинов, не имел слуг, но обладал дворянским титулом и смог собрать необходимое для боя оружие и снаряжение, командировались к отрядам более удачливых лордов. Впрочем, обычно такой проблемы не было, так как почти все дворяне, даже обедневшие, уже были хотя бы формально чьими-то вассалами. Поэтому неопределенности возникали, только если по какой-то причине при армии не было в данный момент ни их сюзерена, ни сюзерена их сюзерена. Регулярная же армия по сути своей не существовала, хотя последние десятилетия с этим и можно было поспорить, ведь боевые действия не прекращались ни на неделю. Однако же все регулярные военные формирования или принадлежали какому-то лорду, или же являлись стражей независимых городов, во главе которых стояли мэры, избираемые советами лучших граждан города. Отличие городов было в том, что заправляли там всем обычно не дворяне, а купцы, и даже в страже в городах встретить дворян можно было крайне редко, ведь им по статусу не положено быть ниже купцов. Впрочем, лучшие граждане городов были с этим не согласны и даже если и не могли получить дворянский титул, то внутри своих городов кичились своим статусом ничуть не меньше каких-нибудь лордов. Бывали и относительно независимые организации наёмников, которые, впрочем, большой силы представлять не могли по определению и обычно занимались защитой торговых маршрутов, отгоняли бандитов и диких зверей подальше от дорог и деревень, выбивали налоги с крестьян в пользу какого-нибудь мелкого землевладельца, купившего себе вместе с землёй баронский титул, но не озаботившегося содержанием собственного постоянного ополчения. Они редко принимали участие в войне и были скорее легализованными бандитскими шайками, нежели армией. Заставить их по-настоящему воевать можно было разве что в чрезвычайных случаях, когда орки оказывались на пороге места их дислокации. В общем, также как само государство Миртана являлось довольно разнородной конфедерацией из полуавтономных областей, городов, графств, монастырей и баронств, также и армия Миртаны была сущностью весьма рыхлой, с неясной структурой и распределением обязанностей, разнящимся не только от места к месту, но порой и от случая к случаю. Среди этой вольницы обособленно стояли разве что две ветви ордена Инноса – маги и паладины. Именно они были тем клеем, который на самом деле сдерживал швы государства, которое, ещё не успев толком привыкнуть жить под властью одного короля, уже столкнулось с экзистенциальной угрозой вторжения орков, ранее разрозненные племена которых, словно по чьему-то указанию сговорившись, начали теснить Миртану со всех сторон одновременно.

Единство Миртаны можно было наблюдать и на площади обмена, где спорили до хрипоты два сержанта. Один из них был в самом расцвете сил, обладал выдающимся ростом и был вооружён двуручным мечом под стать. Другой спорщик был жилист, даже несколько избыточно худ для воина, а на висках его уже виднелась седина. Помимо вполне обычного на вид меча, довольно характерного для стражей из большинства городских гарнизонов, он мог похвастаться также арбалетом за спиной. В отличие от молодого коллеги, размахивающего своими огромными кулаками, словно он пытается сбить ими кружащую рядом муху, движения ветерана были экономны, а точнее, он вовсе старался не двигаться, держа руки на поясе и стоически выдерживая нападки оппонента, которые, несмотря на экспрессивность, пока еще не перешли той черты, после которой спор перерастает в драку.

– Чего мы здесь стоим! Нужно отправляться дальше и именем короля Робара Второго взять под контроль замок в долине! – возмущался молодой здоровяк.

– Никто из моих людей дальше не двинется. Все, у кого есть луки и арбалеты, будут дежурить у ворот, а остальные будут прикрывать. Если хочешь действия, то отправь свой десяток на разведку в поисках горных троп, по которым противник может выполнить обходной маневр.

– Какой противник? Там жалкие голодные оборванцы, да и только! Их же бросали туда в одних лохмотьях, из оружия разве что те огромные кирки. Такой даже я замахиваться буду так долго, что десять раз успеют прирезать. Нужно действовать, а не топтаться тут, как… как бараны перед воротами, во!

– Вот мы и действуем. Нам было приказано охранять проход в рудниковую долину, это мы и делаем, причем в самом удобном и стратегически важном месте.

– И давно это ты, Мартин, в генералы заделался, а? Снабженец ты тыловой! А вы? Трусы, да и только! – обратился он уже к той группе солдат, которые охраняли ворота, расположенные неподалеку. – Стратегические трусы!

– Говори что хочешь, но готов спорить на месячное жалование против гнутого медяка, что даже здесь нам скоро скучать не придется. Долина большая, барьер меньше суток назад. Каторжники осмыслили это и собрались с силами не раньше рассвета, так что скоро первые из них уже будут поблизости. И хорошо, если они полезут мелкими группами и будут не слишком винить нас в своей незавидной участи! В долине осталась целая куча магов, а ещё эти их, так называемые бароны, для которых мы поставляли столько барахла! Вот пусть они и разбираются. А наше дело малое: занять позицию и дожидаться дальнейших указаний.

Пока руководители спорили, простые солдаты не вмешивались и даже позволили себе расслабиться, явно будучи привычными к подобному зрелищу. Некоторые тихонько переговаривались и как будто даже спорили, кто из сержантов возьмет верх в перепалке. Те же, кого выставили в качестве дозорных на массивных, хоть и деревянных воротах, перегораживающих самый удобный проход в этой части перевала, лениво вглядывались вдаль. Возможно, они и нервничали в связи с тем, что скоро придётся столкнуться лицом к лицу с ордами каторжников, однако гарнизонные привычки брали своё, и иначе как с ленивым безразличием нести вахту они просто не умели.

Несмотря на это, дозорные не пропустили тот момент, когда из-за скал, скрывавших поворот горной дороги, вышли люди. И не просто люди, а, без преувеличения, целый отряд, а точнее, как стало ясно через несколько минут, лишь авангард настоящей, хоть и не очень большой, армии, достойной какого-нибудь маркиза или ландграфа. С учётом того, что обладатели более серьезных титулов редко обитали на островах, предпочитая континент, то на Хоринисе хорошо вооруженная армия, каждый солдат в которой имел усиленные кольчугой или железными пластинами доспехи из крепких шкур глорхов, варгов, а то и мракорисов, длинный меч, выкованный из стали, в составе имевшей магическую руду, пусть и некачественно обработанную и потому лишенную магии, но не своей легендарной прочности, а также оружие дальнего боя – в основном луки, но иногда и легкие арбалеты. Такая пехота могла бы противостоять даже нашествию небольшого клана орков, не говоря уже об ополченцах какого-нибудь провинциального городка. Да, Хоринис из-за своего стратегического расположения, близости к континенту и богатства природными ресурсами нельзя было назвать захудалым. Но на острове из-за обилия скал было маловато пахотных земель, а из-за эманаций магической руды не выживали лошади, что существенно осложняло хозяйственную деятельность. Поэтому кроме портового Хориниса крупных поселений толком и не возникло, несмотря на неоднократные попытки превратить рудниковую долину в процветающее графство. Ну и самое главное, остававшийся до сих пор в тылу от нашествия орков остров почти все свободные военные силы перенаправил в другие части королевства! Поэтому сдержать такую силу, которая весьма стройными рядами двигалась по перевалу, не представлялось возможным.

Город, конечно, был хорошо защищен, и его гарнизон смог бы остановить пару тысяч прекрасно вооруженных воинов, всё преимущество которых было бы нивелировано высокими стенами, но противостоять им в чистом поле или даже на узком перевале, где фланговый или даже тыловой обход по горным тропам сделать было проще простого, не представлялось никакой возможности. По крайней мере, пока из столицы не явятся подкрепления с хотя бы сотней паладинов, чьё мастерство и вооружение даже при невозможности использовать коней будет подавляющим по сравнению с любой другой пехотой, кроме, разве что, каких-нибудь демонических рыцарей смерти, призванных в мир самим Белиаром. Но даже подобным тварям паладины Робара Второго задали бы жару святыми стрелами – уникальным заклинанием ордена, крушащим нежить и демонов с особенной эффективностью. Да и в ближнем бою они, скорее всего, не уступили бы даже самым изощрённым творениям тёмного бога. В конце концов, именно ради снабжения паладинов и добывали десятилетиями руду в шахтах Хориниса. На производство одного комплекта даже лёгких доспехов членов боевой ветви ордена Инноса уходили десятки пудов руды, которая проходила обработку месяцами в руках опытных кузнецов в кузнях Венгарда. Секрет технологии правильной обработки магической руды был одной из самых охраняемых тайн. Нужно было сохранить её магические свойства, продающие снаряжению не только ещё большую, чем при обычной обработке, физическую прочность, но и дарующую защиту от магии.

Возможно, для борьбы с мятежниками последнее было и излишним – служители Инноса или Аданоса вряд ли бы пошли на сговор с каторжниками, однако же даже деревенские самоучки порой бывали способны создать достаточно опасные чары и нанести их на свиток. Одного достаточно опытного ренегата, выжившего чудом культиста Белиара или же обиженного друида было бы достаточно для того, чтобы за несколько лет подготовки снабдить смертоносными магическими свитками хоть целую армию. Паладины были сильны, но был у них один существенный недостаток – их было очень мало, а за последние десятилетия непрерывных войн стало ещё меньше, несмотря на то, что критерии вступления в ряды ордена были существенно снижены, и теперь даже не являющийся дворянином мог претендовать на место оруженосца, заслужить титул боевыми заслугами и в итоге стать рыцарем, получив надел на каком-нибудь далеком острове. Такой возможности возвыситься не было на территории Миртаны и окрестных, ныне вассальных королевств и городских союзов, на протяжении нескольких столетий. Благодаря этому орден паладинов не испытывал недостатка в лёгкой пехоте и мог хотя бы частично компенсировать потери тяжёлых рыцарей. Но всё же даже лучшие оруженосцы редко могли сравниться в мастерстве с потомственными дворянами, чьё обучение с самого детства включало верховую езду, стрельбу и фехтование.

Пока два сержанта продолжали препираться, часовой поднял тревогу.

– К воротам движется отряд неизвестных!

Пожалуй, слово отряд было преуменьшением. К площади двигалось небольшое войско, вполне способное осадить даже сам Хоринис. Учитывая, что через несколько минут из-за скал появились синие мантии магов культа Аданоса, в количестве полудюжины, то им даже мог бы сопутствовать успех при штурме. Шансы же удержать тот небольшой бастион, что перекрывал узкое ущелье и отделял площадь обмена от дальнейшего спуска в долину, были призрачными. Тем не менее, молодой сержант отдал приказ готовиться к бою. Ополченцы заняли позиции над воротами и взвели арбалеты. Мартин тоже поднялся и вглядывался вдаль, будто пытаясь разглядеть кого-то среди незваных гостей.