Текст книги "Когти Тьмы (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4. Исчадье Белиара

Людские жертвы тьме любезны,

Ей горе – смех.

Так что надежда есть средь бездны,

Но не для всех.

Клюв привычно разрывал плоть. На этот раз добыча была воистину удачной и приятной на вкус. Зазевавшийся кролик, привыкший к тишине и спокойствию столичных лесов, охотясь в которых аристократия уже пренебрегала столь дешёвой для них дичью, зато нещадно истребляла их конкурентов и угрожавших этим мелким травоядным хищников. Действительно, кого можно удивить кроличьей лапкой или шкуркой? Совсем иное – добыть матёрого волка, пушистую лисицу или на худой конец благородного оленя, ветвистые рога которого украсят любой дом. Что и говорить про мракорисов или крупных экзотических рептилий, в этих краях их давно уже не видали! Это сделало местную живность ленной и толстой, ведь простым людям была запрещена охота в этой части королевства. Как-никак, вотчина правителя. Но для лакомившегося дичью ворона это не имело значения. Кровь и плоть – вот были его интересы в этот момент, и он не собирался отвлекаться по пустякам, пока не насытится. Но это не значило, что он был расслаблен. Нет, для этого благородного и считавшегося в Миртане почти вымершим хищника было бы непростительной ошибкой расслабляться. Он знал, чем это заканчивается, и испытал на своей шкуре каково недооценивать врагов. Поэтому боковым зрением он неотрывно следил за происходящим вокруг, его слух и обоняние, насколько это было возможно во время трапезы, также были в полной боевой готовности. Время от времени он, несмотря на нестерпимый дикий голод, подавлял животные инстинкты и отрывался от добычи, внимательно и по-человечески осмысленно озираясь по сторонам, всматриваясь под каждый куст, под каждую травинку. Если бы кто-то пересёкся с этим глубоким пронизывающим взором, то, наверное, не выдержав и нескольких секунд, бросился бежать. Было в нём что-то пугающее, но в то же время гипнотизирующее и завораживающее. Как будто бы смотришь не в глаза птицы, а в бездонную пропасть, на дне которой само царство Белиара. Воистину, ему не требовались ни когти, ни мощный клюв, ни вздыбленные перья, чтобы обратить противника в бегство. Достаточно было одного взгляда.

Вокруг не было слышно ни звука, но ворон оторвался от своего пиршества и, прищурив один глаз, смотрел вдаль, где в сгущающихся сумерках уже трудно было что-либо разглядеть. Большинству птиц нужно взять небольшой разгон перед полётом, но он, слегка присев, а затем, подскочив и резко расправив крылья, исхитрился создать такой воздушный поток, что взлетел с места. Спустя пару взмахов, ворон уже скрылся в кроне ближайшего дерева, а несколько стрел прошили то место, где только что сидел пернатый хищник. Кто осмелился открыть охоту на царя этого леса? Он знал ответ. На него охотились едва ли не все, потому что за голову «Белиарова отродья» егермейстер назначил награду в целый золотой – чеканную монету с гордым профилем короля Робара II, который уже скоро как десять лет железной хваткой правил королевством. Для простолюдинов это были огромные деньги, которые не накопить и за всю жизнь. Золото было в ходу лишь в высших кругах. Но, судя по меткости выстрелов и числу стрел, сейчас его выследил совсем не простолюдин, и притом не один. На этот раз, по меньшей мере, двое опытных лучников, знавших толк в ремесле охоты, вышли на его след. Только чутьё и предусмотрительность спасли его от гибели, но даже натренированные годами чувства, обострённые до почти недостижимого смертным существам идеала, лишь в последний момент предупредили об опасности. Из-за этого бесконечного преследования он и был так голоден. Не проходило и дня, чтобы в него не летели чьи-то стрелы. Вчера целых шесть храбрецов пытались его убить, и четверо из них пали от разящих клювов, когтей, жвал и клыков. Сегодня оставшиеся двое найдут последнее пристанище. Он упивался смертями и не планировал оставлять свои владения. Если Белиару угодно испытать его стойкость и выносливость, он с честью выдержит это испытание. И эти двое, скользящих в тенях охотников, не будут исключением – они посмели бросить вызов избраннику бога тьмы, и их ждёт бесславная кончина. А его последователи с удовольствием доедят их трупы. Ему же не пристало есть эту падаль, осквернённую светом Инноса.

Но кто же был его последователями? Падальщики и ночные хищники не могли противиться его воле. Кто они по сравнению с человеком, отринувшим своё естество, чтобы стать воплощением тьмы? Чёрный от клюва до кончиков когтей, ворон был олицетворением самого владыки. Раньше он считал свой облик проклятием, но со временем осознал, какую силу дала ему судьба и загадочный, маскировавшийся под мага огня мессия Белиара. С тех пор он был не один, но тихий голос Владыки пробивался сквозь мешающие липкие комки мыслей и помогал ему. Это было не много, но достаточно, чтобы повелевать теми, чья воля слабее. Кроме падальщиков, полчища мясных жуков готовы были ответить на его зов и даже ползуны порой выходили из своих пещер, когда он призывал свою паству. Но его любимцами были варги. Лишь несколько этих мощных волкоподобных монстров бродили по окрестностям, но это была сила, с которой никто не мог не считаться. Раньше варгов в этих краях не водилось, но он привёл их сюда лично, отмечая безопасные тропы, вдали от любопытных глаз. Он же нашёл для них и укрытие, такое, что даже опытный следопыт бы сбился с пути. Каменистые кряжи, небольшие ручьи, нора в крутом склоне – такой маршрут нелегко отследить. Многие дневные звери боялись и избегали Райвена, но все, кто жил во тьме, все, кто обитал под землёй и был отмечен тенью ненависти Белиара, все откликались на его клич. И он позвал. Не подобает королю самому казнить холопов – эта работа для слуг. Как бы ни были опытны те двое, они были всего лишь стрелки, может быть, егеря, наёмники или вольные охотники. Ни один маг огня или паладин, не прибегнул бы к стрелам, выйдя на охоту против демона. А значит, сегодня черёд других делать грязную работу. Он уже успел немного утолить свою жажду крови, теперь, можно было дать развлечься вассалам. Мерзкое и пробирающее до костей карканье ворона разнеслось по окрестностям. Новый раунд охоты на охотников начался. И он чувствовал, что сегодня и его когти окрасятся и кровью служителя Инноса. Последний трофей, который он так долго ждал. Долг будет, наконец, возвращён.

* * *

Лес, обычно шепчущий и полный жизни, замер в напряжённом ожидании. Райвен, чёрный ворон с глазами, полными холодного разума, сидел на ветке старого дуба, словно тёмный судия. Он только что наблюдал, как его слуги – три матёрых варга, чьи мускулистые тела были вдвое больше самого крупного волка, а клыки – длиннее человеческого пальца, – в клочья разорвали двух следопытов. Бой был коротким, кровавым и можно сказать односторонним. Один из людей даже успел крикнуть, прежде чем голова его была откушена целиком, с хрустом ломающейся шеи.

Удовлетворение, сладкое и тёплое, разлилось по сознанию Ворона. Он упивался страхом и смертью, которые сеял. Они делали его сильнее, приближали к цели, к свободе. Но тут же его перья взъерошились от чувства внезапной угрозы. Влажный лесной воздух, пропитанный запахом крови и страха, принёс новый, чужеродный и опасный аромат – палёный воздух, озон и… уверенность. То, что давно не испытывали путники в этих местах.

– Чужой. Сильный, – пронеслось в его сознании голосом тёмного наставника, что то и дело звучал в его голове с той поры, как неведомый портал забросил его в тот странный и мрачный храм, и лишь усилился, когда он стал птицей.

Из-за сосны вышел человек в багровой мантии, но его одеяние было не похоже на стандартные рясы служителей Инноса. Оно было укреплено по плечам и предплечьям дублёной кожей, а на груди красовались стальные заклёпки, образующие подобие чешуи. В руках он сжимал посох из тёмного дерева, на вершине которого пульсировал кристалл, излучающий едва заметное марево телекинетической силы.

– Мерзкая нечисть, – как-то буднично произнёс маг, его взгляд скользнул по растерзанным телам следопытов и остановился на варгах. – Иннос очистит этот лес.

Варги, почуяв новую добычу, с рыками бросились вперёд. Их движения были стремительны, как удар кинжала.

Маг не дрогнул. Он резко выбросил вперёд правую руку. Воздух перед ним сгустился и вспыхнул ослепительным шаром пламени. Первый варг, не успев даже взвыть, превратился в пылающий факел, его мех вспыхнул, а плоть с хрустом зажарилась. Вонь палёного мяса ударила в ноздри.

Второго варга маг встретил посохом. Кристалл на его конце вспыхнул красноватым светом, и невидимый кулак силы ударил чудовище в грудь. Раздался тошнотворный хруст ломающихся рёбер и позвоночника. Двухсоткилограммовое тело отбросило, как щепку, и оно с глухим стуком ударилось о ствол векового дуба, обмякло и затихло.

Третий варг оказался хитрее. Он рванул вбок и вниз, подныривая под летящий в него очередной огненный сгусток, и резко распрямился, как сжатая пружина, в прыжке метя в горло мага. Но зубы его вцепились лишь в подол мантии увернувшегося в последний момент чародея. Раздался звук рвущейся ткани и скрежет клыков о кожаную подкладку. Но броня сделала своё дело – смертельной хватки не получилось. Маг, пошатнувшись, с силой обрушил набалдашник посоха на голову твари. Раздался глухой удар, часть шерсти содрало с затылка, будто наждаком. Но череп хищника выдержал. Оглушённый и дезориентированный полившейся на глаза кровью, варг затряс раненной мордой. Этого мгновения хватило. Маг закончил дело – короткая, точная огненная стрела врезалась в голову зверя, и его череп взорвался изнутри, забрызгав траву кипящим мозгом.

С ветки дуба раздалось яростное карканье. Райвен видел, как пали его лучшие охотники. Гнев, холодный и всепоглощающий, затмил всё остальное. Он расправил крылья, и лес ответил ему на зов.

Из кустарника, с противоположной стороны, выскочила стая глорхов, которые уже давно подбирались к полю битвы. Эти рептилии, размером с корову, с жесткой серо-бурой кожей и длинными когтистыми лапами, двигались с умопомрачительной скоростью, рыча и щёлкая тупоносыми зубастыми пастями. Они не были слишком сильны поодиночке, но стая была смертельно опасна даже для человека в броне паладина.

Маг, ещё не оправившийся от предыдущей схватки, развернулся к новой угрозе. Его посох заплясал в руках. Очередной телекинетический удар отшвырнул первого глорха в сторону, тот с писком ударился о камень и затих. Огненный шар испепелил второго, осветив лес алым заревом. Но их было слишком много. Они рвали его мантию, царапали укреплённую кожу на руках, пытаясь добраться до мягкой плоти. Он крутился, вырывался, не давая им схватить за уязвимые места, повалить на землю или сковать руки зубами. Иногда ему удавалось проскочить между телами мешавших друг другу тварей и вырваться из окружения, нанося смертельные раны магией. Но рептилии не сдавались, тут же с разгону бросаясь на него вновь. Во время очередной атаки глорхов Ворон спикировал вниз.

Он летел бесшумно, как тень, целясь клювом в незащищённый затылок мага. Но боевой инстинкт чародея сработал молниеносно. Он резко обернулся, почуяв опасность, и выставил вперёд посох. Кристалл вспыхнул ослепительно.

Райвен ощутил, как его будто ударили молотом по всему телу. Телекинетическая волна отбросила его, а последовавший во след огненный росчерк ещё и опалил кончики крыльев. Боль, острая и жгучая, пронзила его, и он с трудом стабилизировался в воздухе, остановив беспомощные кульбиты.

– Слаб! – пророкотал в его сознании голос демона, и его ярость слилась с яростью Ворона. – Позволь мне показать!

И Райвен позволил. Тёмная, чуждая энергия хлынула по его магические каналы, которых у птицы быть не могло, но которые теперь ощущались совершенно явственно. Его собственное сознание на миг отступило, уступив место древней, хищной силе. До того чёрные глаза загорелись багровым огнём.

Маг, уже едва отбивавшийся от глорхов, тем не менее, почувствовал это изменение. Его глаза расширились от удивления и ужаса. Он снова попытался нанести телекинетический удар, но багровый свет, исходивший теперь от ворона, встретил голубое сияние посоха и нейтрализовал его с шипящим звуком, будто раскалённое железо опустили в воду.

В этот миг глорх вцепился зубами в руку мага, держащую посох. Тот вскрикнул от боли и на мгновение потерял концентрацию.

Этого мгновения хватило.

Чёрная молния метнулась вперёд. Крепкий, как сталь, клюв Ворона сконцентрировал в себе всю ярость тьмы и всю силу падения. Он не целился в шею или глаз – он бил в самое укреплённое место, в символ гордыни и власти – в макушку головы.

Раздался короткий, сухой хруст, похожий на звук раскалывающегося ореха. Удар был точен и сокрушителен. Острый клюв пробил кость, как пергамент, погрузившись в мозг.

Багровая мантия взметнулась, и маг замертво рухнул на землю, в клубок шипящих и рвущих плоть рептилий. Телекинетический щит погас. Посох с выдохшимся кристаллом с глухим стуком упал на хвою.

Райвен тяжело опустился на грудь поверженного врага. Его опалённое крыло дымилось. Он выдернул клюв из черепа, и оттуда медленно вытекла тёмная, густая жидкость. Он испустил победный крик – не карканье птицы, а низкий, гортанный вопль, полный ненависти и торжества, который заставил отступить даже глорхов.

Скоро он, наконец, вернёт своё.

* * *

Подвал егермейстера был хорошо обжит. Стеллажи из заготовок на любой вкус – помимо очевидно имевшихся у человека его профессии залежей вяленного и сушёного мяса разнообразной дичи, в этом складе чревоугодия был целый арсенал из маринованных и сушёных грибов, у стен стояли ящики свеклы, тыкв и лука, бочки квашеной капусты, репы и моркови, чаны мочёных яблок и лесных ягод. Несколько шкафов были заполнены горшками с мёдом, вареньем из серафиса и ежевики. Всё это было собрано из даров местной природы, так что помимо размеров этого резерва, здесь не было ничего примечательного, разве что несколько выделялись привезённая из какой-то приморской деревни бочка солёной сельди. Любой, оказавшийся здесь случайно крестьянин был бы очарован запасами и едва ли бы искал какой-то подвох. Лишь хозяин этого места знал о небольшом тайном лазе, попасть в который можно было, отодвинув как раз бочку с сельдью. Небольшой погреб уходил еще глубже, перерастая в узкий тоннель, в конце которого имелось небольшое расширение, где рослому мужчине едва можно было выпрямиться в полный рост и расправить плечи. Но, хозяину дома не требовалось здесь стоять. Даже наоборот, большую часть времени, что он здесь проводил, он находился на коленях перед статуей рыцаря в мрачной чёрной броне и рогатом шлеме. Вздумай какой-то не в меру любопытный заглянуть под опущенное забрало, подсветив масляной лампой или факелом, он смог бы увидеть лишь покрытый дёгтем человеческий череп с пустыми глазницами и угольно чёрными зубами.

Кустарная статуя Белиара, возможно, и не производила впечатления и даже могла показаться аляповатой и похожей на чучело, однако любой бы изменил мнение, если бы знал, как именно был получен этот злосчастный череп и какие события он повидал. Стоящий на коленях у статуи егермейстер и в этот раз пришёл не с пустыми руками. Если быть точнее, в чаше перед статуей лежали какие-то окровавленные внутренности, отрезанное ухо, вырванный с нервом глаз, язык, нога в кожаном ботинке, какой в ходу у следопытов, и даже окровавленная рука, перегрызенная в районе плеча мощными зубами, но до сих пор оставшаяся облачённой в латную перчатку. Можно было лишь гадать, как эти части тел попали к главному королевскому охотнику. Хотя, если знать последние слухи, то можно было составить некоторое мнение по этому поводу. А слухи гласили, хотя об этом было и запрещено болтать, что в местном лесу поселился демон. Многие пытались загнать его, но лишь пополняли долгий список пропавших без вести. Недавно, даже один из магов огня, будучи в традиционном паломничестве, вызывался помочь местным жителям. Завсегдатаи трактиров, изрядно выпив, частенько покрикивали, что он в итоге сбежал, так и не выполнив обещание. Кто-то и вовсе говорил, что и не маг это был никакой, а ряженый проходимец. Иные же, но гораздо тише, шептались, что местный мельник видел, как маг всё же отправился в чащу. Как бы то ни было, за последние годы егермейстер оставался одним из тех счастливчиков, кто всегда возвращался из леса с добычей живым и здоровым. Все знали, что он не верит в глупые слухи. Чтобы подтвердить это и успокоить окрестных селян, он даже объявил о награде за демона, которого по его словам, конечно, никто не сможет доставить, ибо и нет в лесу никакой нечисти. Однако же, по какой-то причине исчезновения не прекращались, а тел несчастных никто не видел. Глядя на наполненную дарами чашу можно было сказать наверняка, что егермейстер был не вполне честен с окружающими. Но какова была его роль?

Глядя на эту ужасную извращённую гекатомбу, легко было не заметить, что человек был не один – рядом с ним сидел огромный ворон, столь чёрный, что был темнее окружающего мрака подвала. Ворон покровительственно смотрел на егеря, а тот был увлечён проведением неведомого ритуала, его губы шевелились, повторяя одни и те же слова, из уст человека звучащие не менее дико, чем могло бы звучать рычание кротокрыса или шипение змеи, столь неестественны и пугающе были эти звуки. Внезапно ворон будто бы взбесился и впился клювом прямо в шею вошедшего в экстаз безумца. Кровь из разорванной артерии забрызгала пьедестал статуи, а губы сектанта продолжали шевелиться, пытаясь повторять заклинание, если конечно звуки, что он из себя изрыгал, вообще имели какой-то смысл. Казалось, что он не замечает своей смерти. Он так и упал лицом в чашу, выпучив невидящие глаза. А ворон принялся разрывать его дальше, вгрызаясь своим длинным мощным клювом от шеи к самому сердцу. Еще какое-то время слышалось шевеление и подрагивание воздуха, выходящего из разорванной трахеи фанатика, но вскоре и оно затихло, когда ворон вырвал из груди жертвы свой трофей.

Статуя озарилась багрово-фиолетовым сиянием и ворон исчез. На его месте стоял человек. Он был гол, и весь с головы до ног в крови, но это его не беспокоило. Наконец, спустя десятилетие заточения он доказал свою силу и получил право вновь быть человеком. Теперь он сможет исполнить своё предназначение. Белиар вернул ему жизнь, его тело, его почти ставшую сном память… Бесконечный кошмар был окончен!

Триумф длился недолго. Бросив взгляд на ритуальную чашу, он испытал удивление и непонимание, сменившееся рвотным позывом, который невозможно было сдержать. Его стошнило сырым кроличьим мясом прямо на доспехи чучела Белиара… Но какое это уже имело значение? Магия крови сделала своё чёрное дело. Жертва была принята.

* * *

Рассветало. Человек, в окровавленной одежде, в которой узнавалась форма королевского егермейстера, с опущенным взглядом шёл по просёлочной дороге в сторону леса. Случайные путники, то ли загулявшие больше положенного, то ли уже проснувшиеся и бредшие по делам, сначала вопросительно косились, а затем, разглядев знаки различия, отводили глаза и ускоряли шаг, стараясь не пересекаться взглядом со знатным человеком, который имел право потребовать от них безвозмездной помощи. Кому нужны лишние проблемы? Но он даже не пытался никого остановить и вскоре совсем исчез в зарослях. С тех пор никто не видел егермейстера. Не иначе как демон его всё же достал. Впрочем, про демона в этих краях тоже больше не слыхивали. После снятия объявления о награде, новые авантюристы больше не заходили в эти края, а местные и до того почти никогда не пропадали более обычного. Вскоре все разговоры в окрестных питейных только и были о новом разбойничьем атамане, который не боится даже совершать набеги на конвои, везущие поставки в Готу – центральный оплот паладинов. Многие осуждали, другие восхищались, третьи завидовали богатой добыче и подумывали, как бы примкнуть к столь дерзкому вожаку. Всё лучше, чем платить тройной оброк из-за военного положения. Из-за весенних заморозков, погубивших часть урожая, у многих даже до налогов еды не хватало, чтобы прокормить детей. Кто-то от безысходности уходил в солдаты, кто-то попадал на каторгу. Женщины же… Куда им было податься?

Висевшие всюду плакаты обещали скорую победу. Как можно было не верить паладину, железным сапогом впечатывающим в грязь орочью морду? А магу огня, силой Инноса обращающему в пепел неисчислимые орды приспешников Белиара? Впрочем, те, кто побывал хотя бы рядом с линией фронта, уже давно не верили. Однако всегда находились отчаянные, кто не прочь был испытать судьбу в рядах королевских новобранцев. Некоторые из них даже переживали свой первый бой. Таких было немного, но самые отличившиеся порой попадали на плакаты, где с гордым видом показывали свои ордена со священной свечой Инноса. Или же это были лишь фантазии местного художника, которому храм выплатил такую премию, что он купил себе уже целый особняк на окраине купеческого квартала? Кто знает… Ясно было лишь одно, что как только взор паладинов обратится в сторону дерзкого бандита, он закончит свои дни или с мечом в брюхе, или на каторге. Раньше его ещё могли повесить, а то и за особые заслуги посадить на кол или четвертовать, но после недавнего королевского эдикта всё переменилось, и теперь всех подряд, за любые преступления, отправляли в долину рудников Хориниса. У паладинов, конечно, могло быть иное мнение, как следует поступать с мародёрами и убийцами, однако для них тоже не делалось исключений. Стоило нарушить приказ, и даже дворянин, невзирая на заслуги и титул, мог отправиться в печально известную долину рудников. И были даже такие безумцы, которые специально совершали преступления на глазах у стражи, чтобы попасть в колонию, а не на фронт. Видимо, дела на передовой были не так радужны, как изображали листовки и увещевали герольды на площадях. Но эту историю вы наверняка уже слышали.