Текст книги "Маршал Конев"

Автор книги: Семен Борзунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

18

После разгрома немецкой группы армий «Центр» и полного освобождения Чехословакии от немецко-фашистских оккупантов войска 1-го Украинского фронта (за небольшим исключением) оставались там, где их застал конец войны. Отдельные, наиболее боеспособные дивизии и корпуса срочно погружались в железнодорожные эшелоны и отправлялись на Восток, но никто не знал, куда и для чего. Лишь некоторые генералы, близкие к высшему командованию, втайне поговаривали, что готовятся боевые действия против Японии. Остальные воинские соединения приводили себя и технику в порядок, подсчитывали потери. Командиры разных рангов готовили донесения-отчёты для вышестоящих инстанций, а рядовой и сержантский состав завалил полевые почты «солдатскими треугольниками», в которых сообщали родным, что, слава Богу, кончились бои-походы и они собираются демобилизовываться, то есть разъезжаться по домам. Словом, жди меня, и я вернусь...

Больше других, разумеется, знал о будущем войск фронта его командующий маршал Конев. Ещё в начале июня из Москвы ему сообщили, что предстоит передислокация войск 3-го Украинского фронта из Австрии в Болгарию и Румынию. Их место должны занять войска 1-го Украинского фронта, образующие Центральную группу войск (ЦГВ). Её главнокомандующим назначается маршал Конев. Одновременно он становится Верховным комиссаром Австрии. Сообщая об этих планах, Сталин, как всегда, с лёгкой иронией спрашивал: «Не будет ли со стороны товарища Конева возражений?» Разумеется, возражений не последовало.

Как только состоялось это решение, Иван Степанович тут же отправился в Австрию, что называется, на рекогносцировку местности. В своей деятельности он как Верховный комиссар Австрии обязан был учитывать многие обстоятельства. Главные из них состояли в том, что в годы Второй мировой войны Австрия находилась в тесном союзе фашистских государств и её войска вместе с немецкими воевали против Красной Армии. Даже в 1945 году, когда исход четырёхлетней борьбы был ясен не только для немцев, но и их союзников, Австрия продолжала поддерживать Гитлера. Иван Степанович знал и то, что фашистские заправилы всячески запугивали австрийский народ, распространяя лживые слухи, будто Красная Армия намерена уничтожить австрийцев – членов национал-социалистской партии. Они пытались насильно эвакуировать население в Германию и превратить Вену в такой же узел сопротивления, каким был Будапешт. Но на жителей Вены большое впечатление произвело воззвание командующего 3-м Украинским фронтом маршала Толбухина от 6 апреля, в котором говорилось: «Жители города Вены!.. Час освобождения столицы Австрии Вены от немецкого господства настал, но отступающие немецкие войска хотят превратить и Вену в поле боя, как это они сделали в Будапеште. Это грозит Вене и её жителям такими же разрушениями и ужасами войны, которые были причинены немцами Будапешту и его населению».

Далее в воззвании подчёркивалось, что Красная Армия стремится сохранить Вену, её исторические памятники, австрийцы должны не покидать город, а всячески мешать немецким войскам минировать его. Но, разумеется, всё зависело от быстроты действий советских войск, стремительно штурмовавших Вену с востока и юга. Одновременно с запада её обошли войска 9-й гвардейской и 6-й гвардейской танковых армий. Сломив сопротивление врага, они вышли к Дунаю. Путь отступления фашистам на запад был отрезан. 9 апреля 1945 года правительство СССР выступило с заявлением об Австрии. «Советское правительство, – указывалось в нём, – не преследует цели приобретения какой-либо части австрийской территории или изменения социального строя Австрии. Советское правительство стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии. Оно будет проводить в жизнь эту декларацию. Оно будет содействовать ликвидации режима немецко-фашистских оккупантов и восстановлению в Австрии демократических порядков и учреждений. Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским войскам оказать своё содействие в этом деле австрийскому населению».

Это заявление имело очень большое значение для быстрого завершения борьбы на территории Австрии. 13 апреля Вена была полностью очищена от противника. В ознаменование этой победы соединениям и частям, отличившимся в боях за столицу Австрии, было присвоено наименование Венских. Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За взятие Вены», которую получили более двухсот шестидесяти восьми тысяч советских воинов.

С гордостью думая о советских войсках, освободивших от гитлеровского господства не только Вену, но и сотни других городов Европы, Конев, совершая поездки по восточной части Австрии, уже как главком ЦГВ, практически на месте должен был решить целый ряд вопросов: где, сколько и какие конкретно воинские соединения можно разместить для организации нормального учебного процесса и поддержания порядка в тех городах и сельских районах, где будут находиться вверенные ему войска. Но перед тем как пуститься в это нелёгкое, но интересное путешествие, пришлось основательно порыться в разных энциклопедиях и старинных книгах, чтобы восстановить в памяти богатую историю Австрии.

Вскоре Конев и Толбухин, как и другие командующие фронтами, во главе своих сводных полков отправились в Москву для участия в Параде Победы, который состоялся 24 июня 1945 года.

Это был особый, небывалый доселе военный парад. Даже старые бойцы, прошедшие через огонь Первой империалистической, Гражданской и особенно Великой Отечественной войн, каковым считал себя и Иван Степанович, были потрясены этой грандиозной демонстрацией силы и величия Советских Вооружённых Сил, одержавших историческую победу над фашизмом.

Своё пребывание в Москве в связи с парадом Иван Степанович использовал с максимальной пользой. Он не раз побывал в Генштабе и согласовал все важнейшие вопросы, связанные с деятельностью созданной в Австрии Центральной группы войск, утвердил основные штатные расписания и некоторые другие финансово-экономические документы.

В Москве Конев с Толбухиным обсудили и уточнили все наиболее важные и принципиальные проблемы, связанные со сменой войск в Австрии, особенно в её столице. Там же узнали они, что советское правительство согласилось предоставить союзным державам оккупационные зоны в Вене по примеру Берлина, хотя ни одна из союзных стран не принимала ни малейшего участия в тяжелейших, кровопролитных боях, которые вели советские войска за эти города. Пришлось и по этой очень непростой проблеме о многом договариваться с Толбухиным. Перед отъездом из Москвы Иван Степанович попросил Фёдора Ивановича:

– Пока ещё не все войска Третьего Украинского фронта ушли из Австрии, а венский гарнизон целиком находится в вашем распоряжении, прошу вас дать необходимые указания коменданту, чтобы он начал подготовку к передаче важнейших объектов.

Маршал Толбухин любезно согласился, тем более что комендант генерал-лейтенант Благодатов подчинялся ему.

Вернувшись в самом начале июля из Москвы, Толбухин сразу же вызвал Благодатова и в своей манере начал разговор издалека. Сначала поведал о московских новостях, потом рассказал два-три столичных анекдота. Благодатов, зная характер своего командующего, понял, что вслед за этим шутливым вступлением последует какое-то неприятное сообщение. И он не ошибся.

– Тебе не скучно одному в Вене? – вдруг спросил Толбухин.

Благодатов подумал, что маршал хочет сообщить о приезде в Вену его жены, но об этом он сказал бы иначе.

– Союзники в Вену приходят, – сказал Толбухин ещё более серьёзно и даже сурово, не дожидаясь ответа коменданта.

– Как приходят?

– Обычно: пешком, на машинах, танках, самолётах... Боятся, как бы Вена не стала коммунистической.

Генерал всего ожидал, но только не этого.

– Какое же они имеют на это право?! – сразу вырвалось у Благодатова. – Они же Не принимали никакого участия в боях за город, не потеряли ни одного солдата, не пролили тут ни одной капли крови. А мы...

– Согласен, – прервал его маршал. – Более того: усиленно бомбили город в те самые дни, когда твоя армия была уже на подступах... Значит, уже тогда знали, что до Вены им не дотянуться – руки коротки, и потому решили уничтожить всё ценное, уникальное, чтобы не досталось ни нам, ни венцам. Особенно усиленно, вы это видели своими глазами, разрушали восточную часть города: западную же сохраняли для себя, заранее зная, что будут претендовать на раздел добычи и что советское правительство удовлетворит их претензии.

– Как же это получается, товарищ маршал? – горячился Благодатов. – Наши солдаты умирали в боях за город, а они на готовенькое. Где же их совесть?

– О чём вы говорите?! – Толбухин хотел было развить эту мысль, но вдруг на мгновение задумался, решил не дискутировать и перевёл разговор на официальные рельсы: – Это дело большой политики, Алексей Васильевич, а мы, военные, обязаны выполнять решение правительства. Вот оно, это решение, возьми и изучи хорошенько: тебе же, главному коменданту, в основном придётся его выполнять. К тому же будь готов отчитаться по любому вопросу перед старшим начальником или высокопоставленным лицом...

Благодатов тяжело вздохнул. Обычно спокойный и рассудительный, он дрожащими руками взял отпечатанный на мелованной бумаге документ, датированный 9 июля 1945 года, и стал его читать. В глазах стоял туман, но он уловил главное: Вена уже поделена на четыре зоны и её нормальная жизнь, с таким трудом налаженная им, будет нарушена.

19

...Уже прошло немало дней со дня долгожданной победы, а разговоры на эту тему не умолкали. Слишком долго ждали люди этого события, чтобы так быстро забыть о нём. Об этом говорили все и всюду, особенно здесь, в госпитале, среди раненых. Каждый мерил победу к своей судьбе, к своим планам на будущее, но прежде всего мечтал как можно скорее вылечиться и уехать в родные края, домой, к семье, к любимой...

Анатолий Поляков и Майя Малинкина были безмерно рады тому, что наконец-то умолкли орудия, не слышно душераздирающего воя бомб, мин и снарядов, перестала литься человеческая кровь. Но вместе с тем они испытывали двойственное чувство – одновременно счастливое и печальное. Счастливое потому, что наконец-то завоёвана возможность полностью посвятить себя любимому мирному делу, заняться созиданием, а не разрушением. А печальное оттого, что слишком дорогой ценой досталась нашему народу победа над сильным, коварным и жестоким врагом. Миллионы семей лишились кормильцев – отцов, мужей, братьев...

...Майя продолжала работать в госпитале медсестрой до полного выздоровления Анатолия. Вскоре был объявлен приказ о демобилизации, и они решили вернуться в родные края.

...Железнодорожный эшелон с первой партией демобилизованных отправился из Вены – столицы Австрии, на территории которой дислоцировались войска бывшего 1-го Украинского фронта. Сюда из разных мест съезжались герои недавних боев, чтобы отправиться на родину. Приехали и Майя с Анатолием Поляковым. Дни стояли безоблачные, жаркие, но, несмотря на это, они без устали ходили по красивым площадям, паркам и скверам австрийской столицы.

Время промчалось быстро. В положенный час все были на вокзале. Вагоны разукрашены зелёными ветками, живыми цветами и написанными на красных полотнищах лозунгами: «Да здравствует Красная Армия – освободительница!», «Здравствуй, Родина!», «Горячий привет от твоих защитников!», «Мы возродим тебя, дорогая Отчизна!..». На каждом вагоне своё, сочинённое и нарисованное их необычными пассажирами. Непрерывно звучат торжественная музыка и советские песни.

И вот раздаётся команда: «Занять свои места!» Всё стихает. В центре эшелона появляется маршал Конев. Взяв в руки микрофон, он через громкоговорители обращается с краткой прощальной речью.

Маршал говорил о новых задачах, вставших перед вчерашними бойцами по восстановлению разрушенных врагом сел и городов, промышленности, транспорта и сельского хозяйства, но Майя и Анатолий были настолько обрадованы и увлечены открывающимися перед ними возможностями, что уже не вслушивались в слова командующего.

Раздалась команда: «В путь!»

Под торжественные звуки военного оркестра и восторженные крики «Ура!» эшелон медленно тронулся с места, постепенно набирая скорость. За окнами проплывала Вена – уютный, чистый город, несмотря на то что ещё не все руины, полученные от бессмысленных американских бомбёжек, были разобраны. В открытые двери вагона врывался свежий ветер, дующий с Альп и Виннервальда (Венского леса).

– До свидания, Вена! До свидания, Европа!..

* * *

Дорога от Австрии до родного края хоть и далёкая, но прошла быстро в жарких беседах с соседями по вагону. Воспоминаниям о минувших боях и походах, о впечатлениях от увиденного в Польше, Германии, Чехословакии, Вене не было конца.

.. .Вот и родные просторы! Родина!

Сначала заехали к Майиной маме-Зине, как она её всегда называла, которая ещё в 1944 году после тяжёлого ранения при выполнении очередного задания в тылу врага была уволена с боевой работы и уехала в Воронеж. Весь город лежал тогда в руинах, и трудно было найти пригодное жильё. Потом известная советская разведчица получила комнату от администрации авиационного завода, куда её после полного выздоровления взяли на работу. Переступив порог, Майя бросилась к маме-Зине в объятия, а Поляков несколько минут обескураженно стоял у дверей, не зная, как ему поступить. Он вспомнил рассказ своего командира Василия Ивановича Голосова о первом знакомстве с Зиной Малинкиной, когда она работала в газете Воронежского военного округа, а. он был красноармейцем второго года службы. Его стрелковый полк располагался недалеко от Воронежа, где и находилась редакция газеты. В свободное от занятий время Василий писал небольшие рассказы-зарисовки, как он именовал их, и посылал в газету. Они попадали к Зине Малинкиной, работавшей литсотрудницей. Между ними началась переписка. Потом он с разрешения командира роты сам побывал в редакции. Разговаривал с Зиной, которая ему очень понравилась. Второй раз она даже принимала его дома, так как была больна. Они полюбили друг друга... Затем произошла какая-то размолвка, о причине которой Анатолий не знал. А начавшаяся война и вовсе прервала их связь. Вспомнил Анатолий ещё случай, когда в декабре сорок второго года на Дону их снайперская группа обеспечивала огнём переход через линию фронта нашего контрразведчика. Им оказалась женщина. Более того – это была Зина Малинкина. Просто чудеса, да и только. А теперь вот он, известный снайпер Поляков, стоит в комнате той самой мамы-Зины, переступая с ноги на ногу, не зная, с чего начать разговор, но выручила сама хозяйка. Оторвавшись от дочери, она решительно подошла к Анатолию и, улыбаясь, сказала как-то очень просто:

– А мне о вас много рассказывал Василий... Василий Иванович. Ваш командир. Снимайте шинель, будьте как дома. Обо всём остальном написала Майя. Примите моё благословение. Мир вам, совет да любовь.

Поляков не ожидал такого тёплого приёма, готовился к долгим объяснениям, а тут всё произошло самой собой: быстро и легко.

– Большое спасибо вам, Зинаида Ивановна, – только и сказал он в ответ и элегантно поцеловал ей руку. Потом подошёл к Майе, крепко обнял её, и все радостно заулыбались. Некоторое время влюблённые стояли у окна, любуясь удивительными комнатными цветами, которые выращивала мама-Зина. Майя вспомнила её рассказ о том, что до войны она любила герань – цветок, который всегда напоминает ей о встречах с тогдашним военкором, красноармейцем Голосовым, в годы войны создавшим группу снайперов и спасшим её при переходе через линию фронта, когда она возвращалась из вражеского тыла...

– С тех пор в память этого замечательного человека, – с грустью говорит Зинаида Ивановна, – я и развела этот цветник. Особенно люб мне вот этот – алоэ, его чаще столетником называют. Думаю, не многие могут похвастаться тем, что видели его цветущим.

– А вот мы видим! – воскликнула Майя.

– Да, вам повезло: он словно ради вашего приезда но чью выпустил нежно-розовую стрелку с оранжевым венчиком. А вообще-то он, как утверждают знатоки, зацветает раз в сто лет. Мне его подарила одна очень добрая подруга, тоже фронтовичка. Год назад я пересадила его в другой, более свободный горшок, и вот он отблагодарил меня за внимательный уход. А может, у цветов, как и у хороших людей, есть душа...

И все снова радостно заулыбались. Потом дружно стали сооружать праздничный стол. Что-то оказалось у хозяйки дома, но многое привезли с собой Майя и Анатолий.

Праздник удался на славу. На другой день молодожёны отправились в загс, а через несколько дней уехали в Москву, где их ждала мать Анатолия – Анна Петровна (отец погиб при форсировании Днепра в сентябре сорок третьего и был посмертно представлен Коневым к званию Героя Советского Союза).

...Стояли удивительно красивые мирные дни, наполненные солнечным светом. Во всём чувствовалось дыхание первой, ни с чем не сравнимой победной весны. В один из таких дней Майя уговорила мужа побывать в подмосковном лесу. И не пожалела. До чего же хорошо и легко там дышится. Кругом щебечут разноголосые птицы, среди них выделяется пение соловья. Слушаешь – не наслушаешься.

– Прямо как в окрестностях Воронежа, где я провела детство и юность, – не удержалась Майя от восхищения. – Вот уж где соловьи певучие: нет, кажется, нигде таких больше.

– Ну почему же нет, – обиделся Анатолий. – У нас они тоже поют заливисто, вот послушай внимательно...

И, прижавшись друг к другу, молодожёны долго стояли, слушая соловья и любуясь мирной, оживающей природой. И сами собой напрашивались милые сердцу слова: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат...»

А вокруг тихо, чтобы не нарушить любовной идиллии, шелестела молодая ярко-зелёная лесная поросль. Шептались листья, стрекотали кузнечики, непоседливо спешили куда-то муравьи.

Вдруг Майя заметила в траве свой любимый цветок и громко воскликнула:

– Ой, посмотри! Это ландыши?! Вроде бы поздно – июль ведь.

Анатолий прыжком оказался рядом с цветком, сорвал и преподнёс жене.

Почти весь день провели они в лесу. Вернулись домой отдохнувшие, посвежевшие и с новыми силами стали готовиться к вступительным экзаменам: Анатолий – в институт, а Майя – в медучилище.

* * *

Быстро летели годы... Анатолий стал генеральным директором крупного номерного завода, депутатом Верховного Совета СССР. Майя окончила мединститут и работала врачом-педиатром. У них появился первенец, которого они назвали Иваном – в честь своего командующего и любимого маршала Конева.

Как-то на очередной сессии Верховного Совета Поляков, выбрав в перерыве удобный момент, протиснулся к Ивану Степановичу, напомнил о себе и о встречах со снайперами. Маршал извинился перед собеседником, отошёл с Поляковым в сторону и стал расспрашивать его о житье-бытье фронтовиков, просил передать им и жене приветы и добрые пожелания.

Раздался третий звонок, и, распрощавшись, они направились в зал заседания.

20

Иван Степанович с трудом входил в новую для него должность Главнокомандующего Центральной группой войск и Верховного комиссара Австрии. Как командовать подчинёнными ему частями и соединениями, он знал в совершенстве, успешно водил их в бой и выигрывал сражения, а вот как управлять страной, недавно состоявшей в военном блоке с фашистской Германией, как координировать действия союзников, претендующих на равные права в городе, в освобождении которого они не принимали никакого участия, – дело для него неведомое и непривычное. Тут надо быть искусным политиком и дипломатом. «Ну что ж, если нужно – будем овладевать и этой профессией, – рассудил Иван Степанович. – Время требует...»

По тем документам и книгам, с которыми успел ознакомиться, он вполне представлял себе нынешнее социально-политическое положение Австрии, её историю, природные условия, экономику, транспортные возможности и, наконец, требования различных политических партий и профсоюзов. Тем более что уже в какой-то степени восстановлена австрийская государственность и в Вене создано временное правительство в соответствии с требованиями «Декларации об Австрии», принятой ещё в октябре 1943 года на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии. В ней объявлялась несуществующей и недействительной гитлеровская аннексия Австрии 1938 года и выражалось желание трёх правительств видеть будущую Австрию свободной и независимой. Одновременно подчёркивалась ответственность этой страны за участие в войне на стороне фашистской Германии. А вот о разделении всей Австрии, в том числе и её столицы, на четыре зоны и о практических методах координации с союзниками этого многослойного управленческого процесса речи не было – предстоит со всем этим ещё разбираться.

Конев также знал, что в переговорах с союзниками, в которых и он, находясь в Москве, принимал участие, советское правительство твердо стояло на том, что Австрия должна быть свободным государством, и предложило распространить власть Временного правительства на всю Австрию, независимо от того, в чьей зоне находится тот или иной район страны. Вот за это требование, подумал Иван Степанович, предстоит ещё побороться в Союзнической комиссии: он знал, что союзники вынашивают другие планы. Но чья точка зрения победит, будет зависеть и от него – полномочного представителя советского правительства.

Свой штаб маршал Конев разместил недалеко от Вены в курортном городе Бадене, а советскую часть Союзной контрольной комиссии – в Вене. Том же на Фляйшмаркт-штрассе расположилась редакция газеты «За честь Родины», ставшая теперь печатным органом Военного совета ЦГВ. В уцелевшем Дворце Франца Иосифа (Хофбург), бывшей зимней резиденции австрийских императоров, разместился гарнизонный Дом офицеров, рядом госпиталь и другие вспомогательные учреждения. В каждой из четырёх зон уже действовала комендатура. Кроме этого, в соответствии с принятым решением Союзнического совета, в который входили главкомы каждой страны, была создана Межсоюзная комендатура как орган четырёх союзных держав по управлению городом. Дело это оказалось не таким уж простым: в истории войн и оккупации не было примеров четырёхстороннего управления городом. По предложению Конева возглавлять Межсоюзную комендатуру поочерёдно будут союзные коменданты в те же сроки, что и представители Союзнического совета, то есть помесячно. Помимо внутрикомендантских специфических обязанностей, главный комендант выставляет часовых ко всем межсоюзным учреждениям. По этому внешнему признаку каждому жителю Вены будет ясно, какая страна главенствует в данном месяце. Для отличия Межсоюзной комендатуры от союзных (зональных) над её зданием водружаются четыре союзных флага.

Так с 15 сентября 1945 года над красивым Дворцом юстиции на Шмерлингплаце поднялись четыре национальных флага, а у входа в здание для охраны поочерёдно становились представители союзных армий.

Комендантом советской зоны, по просьбе Конева, продолжал работать генерал-лейтенант А. В. Благодатов.

Что касается основных воинских частей и соединений бывшего 1-го Украинского фронта, то они разместились в советской, то есть северо-восточной зоне Австрии. Войска, предназначенные для обеспечения коммуникаций группы, находились на территории Венгрии и Румынии.

В состав группы входили дивизии, принимавшие участие в Сталинградской и Курской битвах, в освобождении Украины и стран Юго-Восточной и Центральной Европы. Выполняя возложенные на ЦГВ задачи, её войска стали одновременно оказывать большую помощь населению и местным органам власти Австрии и Венгрии в ликвидации последствий войны, особенно в восстановлении промышленных предприятий, транспорта и жилья.

Само же управление ЦГВ было сформировано на базе полевого управления штаба 1-го Украинского фронта и действовало как военный механизм – чётко и строго, в полном соответствии с требованиями воинских уставов.

Организация комендантской службы – дело, казалось бы, простое, сугубо военное, и Конев не ожидал, что оно потребует от него столь больших усилий. В каждом занятом войсками городе создавалась единая военная комендатура во главе с одним комендантом. Так до прихода союзников было и в Вене. Теперь же здесь создано четыре союзных комендатуры и пятая – Межсоюзная. Не всегда они находят общий язык, и тогда решение спорных вопросов переходит в руки главкомов.

Кроме этого, маршал много внимания уделял налаживанию мирной жизни людей в советской зоне Австрии, особенно – в Вене. Необходимо было в срочном порядке наладить городское хозяйство: дать жителям свет, воду, транспорт, оживить метро, вдохнуть жизнь в фабрики и заводы, восстановить вокзалы, мосты через Дунай и его многочисленные каналы, обеспечить население продовольствием и товарами первой необходимости.

Первого июня было солнечно и безветренно. Маршал Конев, как всегда, встал рано, на свежем воздухе сделал зарядку, принял душ, позавтракал и сел за рабочий стол, желая рассмотреть и подписать срочные документы. Ровно в 9 часов раздался телефонный звонок. Звонили из Москвы по ВЧ Михаил Иванович Калинин, потом министр обороны, начальник Генштаба и другие, горячо поздравляли Ивана Степановича с награждением второй медалью «Золотая Звезда» Героя.

– Служу Советскому Союзу, – по-военному отвечал всем Иван Степанович, благодаря за внимание.

В тот же день в центральных газетах были опубликованы Указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении маршала Жукова Г. К. третьей медалью «Золотая Звезда» и маршала Рокоссовского – второй. А 2 июня вышла газета «Правда» с передовой статьёй, озаглавленной «Слава героической армии героического народа», в которой рассказывалось о том, за какие подвиги были отмечены высшими наградами Родины эти наиболее прославленные полководцы. Герой Советского Союза маршал Конев Иван Степанович был награждён второй медалью «Золотая Звезда» за образцовое выполнение боевых заданий Верховного Главнокомандования по руководству операциями на фронте борьбы с немецкими захватчиками в районе Праги и южнее Берлина и достигнутые в результате этих операций успехи.

«Имя маршала Конева, – говорилось в статье, – связано с освобождением Советской Украины, с сокрушительными ударами, которые были нанесены немцам на правобережье Днепра, в частности в районе Корсунь-Шевченковский, где войска Красной Армии устроили немцам новый Сталинград. Вместе с войсками маршала Жукова войска маршала Конева ворвались в Берлин, а затем, выполняя новое задание Верховного Главнокомандования, совершили стремительный марш на Прагу и освободили от немецких захватчиков столицу союзной нам Чехословакии».

В газете перечислялись лишь наиболее крупные операции, проведённые под командованием маршала Жукова, Рокоссовского и Конева, операции, которые войдут в историю как блестящие образцы советского военного искусства.