Текст книги "Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ)"
Автор книги: Селина Танеева
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Кэти медленно выдохнула – весь прослеженный ею полёт занял три-четыре секунды, не больше. И словно сработал какой-то переключатель и включилось какое-то особое зрение: Кэти теперь видела снитч почти постоянно. Он с бешеной скоростью метался по всему стадиону, иногда терялся высоко, улетая чуть ли не за облака. Кэти могла отвлечься и понаблюдать за охотниками, полюбоваться ударами загонщиков и игрой вратарей, а потом, прищурившись, быстро окинуть взглядом весь стадион и сразу же найти снитч. Теперь это не было проблемой. Это новое зрение будто бы влило в Кэти какую-нибудь сыворотку счастья – если таковая существует. Она прямо-таки сияла. Марк, несколько раз оглядывался, но больше не спрашивал, видит ли она снитч. А Кэти, встретившись с ним взглядом, кивнула, опять нашла глазами снитч и сказала:
– Я его вижу.
Кэти очень обрадовала эта её способность. Правда, она вспомнила знакомую Нейла, которая видела снитч, но при этом боялась метлы. Но ведь у неё, Кэти, всё впереди. Сейчас она не сомневалась, что в конце концов всё уладится, и всё у неё получится. Она будет и летать, и превращать все эти иголки во всякие бесполезные вещи, и отработает множество самых сложных заклинаний, и станет самой замечательной волшебницей!
Как все и ожидали, матч закончился победой сборной Слизерина. Когда снитч в очередной раз совершил облёт стадиона, и, будто бы дразнясь, поплясал перед ловцом в зелёной мантии, тот наконец заметил золотистый шарик с крылышками и бросился за ним в погоню. Совершив эффектный облёт стадиона, слизеринец очень красиво схватил снитч и, сжимая его в кулаке, опустился на землю. Удачливого ловца окружила команда, болельщики на трибунах свистели и опять кричали: кто-то радовался победе своей команды, а кто-то, не смотря ни на что, всё же надеялся на победу Хаффлпафа и теперь криками выражал разочарование.
Сразу после игры Кэти, прихватив мольберт, отправилась в тот самый тупичок рядом с библиотекой, где приметила «живописную» стенку.
Кэти ещё раз внимательно рассмотрела стену, потрогала её, и стена понравилась ей ещё больше. Не раздумывая больше, она развела на своей палитре акварель и стала быстро покрывать бумагу краской. Ей пришлось повозиться, чтобы воспроизвести своеобразную фактуру грубо обработанного камня, передать тончайшие оттенки серого цвета. Трещина, проходящая через всю стену наискось, здорово оживила этюд.
Кэти осталась довольна результатом. И ей пришло в голову, что теперь неплохо бы написать картину и воспользоваться при этом стеной как фоном. Вот только фоном к чему? В крохотном помещении не было никого и ничего. В прошлый раз это её позабавило, а теперь Кэти подумала, что какая-нибудь уродливая кариатида или пыльная фигура в средневековых доспехах могла бы послужить неплохим объектом для изображения.
– Скучновато, тебе не кажется?
Кэти вздрогнула, чуть не выронив салфетку, которой вытирала руки, и повернулась – сквознячок, поднятый её резким движением, сдул знакомую фигуру в широком плаще к стене.
– Ой, сэр Николас, вы меня напугали!
– Извини, – сэр Николас сделал вид, что отряхивает камзол от несуществующей пыли. – Я говорю, у тебя красивая получилась картинка, только унылая какая-то.
Кэти, глядя на этюд, согласно кивнула. Она хотела сказать, что сама только что об этом размышляла, подняла голову и застыла с открытым ртом: полупрозрачная фигура сыра Николаса на фоне каменной стены – это ведь то, что нужно!
– Сэр Николас, – взволнованно сказала Кэти, – пожалуйста, позвольте нарисовать вас. Вы сможете немножко повисеть... – призрак обиженно дернулся, – я хотела сказать – попозировать мне? Пожалуйста! Вы так выразительно смотритесь на фоне этой стены! У меня никогда не было такой замечательной модели для портрета!
Сэр Николас был польщён. Он поправил свой призрачный шарф и скромно потупился.
Кэти очень обрадовалась, и пока сэр Николас не передумал, сразу же приступила к работе. Она не пользовалась белилами, поэтому изображение полупрозрачного силуэта представлялось особенно интересным. Требовалось сначала нанести фон – стену, а потом убрать излишки краски и тем самым наметить фигуру привидения.
Кэти успешно справилась с первым этапом. Теперь она ожидала, пока краска окончательно высохнет, чтобы прорисовать детали лица и костюма своей необычной модели. Если можно было говорить о «деталях» полупрозрачного, струящегося, постоянно меняющего очертания привидения.
– Мне долго ещё тут... висеть? – сварливо осведомился сэр Николас. – Он заметил, что Кэти уже не чиркает кисточкой по бумаге, а стоит и задумчиво разглядывает свою работу. – А то у меня шея... затекла. И ноги... как бы замёрзли.
Кэти рассмеялась.
– Потерпите, ещё совсем чуть-чуть осталось. Акварель – вообще самый быстрый вид живописи. Если б я писала, например, маслом, нам бы потребовалось много часов. А так... я потому и люблю акварель.
– Ты такая нетерпеливая, да?
– Наверное. Я... да, я нетерпеливая, хочу быстрого результата. Во всём!
– И как, получается?
– В живописи, кажется, да, получается. Мне нравится писать акварелью, и выходит вроде неплохо. А вот во всём остальном, – Кэти покачала головой, – не очень.
– В остальном?
– Ну, вот, например, я до сих пор не научилась летать на метле.
– Я тоже не умею летать на метле.
– А вы учились?
– Нет, не учился, даже в голову не приходило – летать на метле, – сэр Николас хмыкнул. – Подумать только: летать на метле!
– А я очень хочу научиться!
– Очень?
Кэти кивнула.
– Очень-очень?
– Очень-очень-очень!
– Если хочешь чего-нибудь очень сильно, значит этого добьёшься. Обязательно! Это я тебе говорю, Николас де Мимси-Порпингтон.
Кэти недоверчиво улыбнулась.
– Не веришь?
Кэти пожала плечами.
– Но мало ли чего я хочу? Может быть, я захочу луну с неба?
– Э, нет. Ты не путай самое свое жгучее желание, свою цель – и глупый каприз, пустые какие-нибудь мечты, – возразил сэр Николас. Он был необычайно серьёзен – Кэти не подозревала, что он может быть таким. – Потому что, если ты чего-то хочешь достичь – ты будешь прилагать все свои силы, ты будешь устремлена к своей заветной цели всем своим существом. И в результате весь мир вокруг проникнется твоим желанием и поможет в твоем стремлении.
Они замолчали. Кэти перебирала кисточки и думала о том, что сказал сэр Николас. Считать ли её попадание в Хогвартс подтверждением его словам? Нет, пожалуй. Она ведь именно мечтала об этом, и никаких усилий не прилагала. Здесь ей просто повезло.
А что же с метлой? Как тут полетишь, если не только метла, но даже собственная волшебная палочка тебя не слушается? Можно круглые сутки напролёт махать ею – но если нет способностей, то их нет. Кэти вздохнула.
– А вам удалось достичь какой-нибудь своей цели? Ну вот, чего вы желали больше всего?
– А как же! – сэр Николас приосанился. – Конечно.
– И что это было?
Сэр Николас на мгновение задумался, потом радостно улыбнулся и гордо заявил:
– Я отлично играл в крикет!
Кэти от неожиданности рассмеялась.
– Что тут смешного? Это, между прочим, было непросто.
– А я никогда не играла в крикет, – задумчиво сказала Кэти.
Сэр Николас удивился:
– Не играла в крикет?!
– А теперь я хочу научиться играть в квиддич.
Привидение недоумённо покачало головой.
– Не пора там ещё меня рисовать?
Кэти улыбнулась:
– Нет, ещё краски не высохли. Но уже немножко осталось. Сейчас.
– А можно, чтобы я был изображен на белоснежном коне, чтобы плащ был пурпурным – этот мне уже надоел, и чтобы башмаки были вот такие вот... – сэр Николас попытался жестами изобразить, какими должны быть башмаки.
Кэти опять засмеялась.
– Сэр Николас! Я обязательно нарисую вас на коне и в таких башмаках, как вы захотите, только в другой раз, – она заметила, что призрак помрачнел. – Не обижайтесь, просто здесь... освещение такое, и стена эта опять же. И вообще, давайте, этот портрет будет как бы черновиком, я же никогда раньше не рисовала привидений. А если у меня получится...
Услышав за спиной шорох, она обернулась.
Гобелен, прикрывающий вход в тупичок, заколебался, будто снаружи его кто-то подёргал, потом взметнулся, отброшенный сильной рукой, и из-за него появился – Кэти чуть не застонала – профессор Реддл. Вслед за ним из коридора протиснулся Снейп. Увидев Кэти, Реддл застонал в голос. Снейп по-хозяйски подошёл к мольберту, бросил взгляд на незаконченный портрет, небрежно кивнул сэру Николасу, все ещё висящему у стены, и обернулся наконец к Кэти.
– Воскресенье. Прекрасный осенний день. Все нормальные студенты гуляют, летают, обсуждают матч. Несколько тупиц сидят в библиотеке и примерно корпят над уроками. – Снейп, заложив руки за спину, приблизился к Кэти почти вплотную. – И только одна маленькая строптивая первоклашка, которая не умеет ни колдовать, ни летать, зато она умеет прогуливать уроки и спорить с преподавателями... – Снейп нависал подобно чёрной скале, – ...сидит в пыльном углу наедине с привидением и занимается... Чем это вы занимаетесь, мисс Эбдон?
Кэти вздохнула и подумала: «Идиотский вопрос – он что же, не видит, чем я занимаюсь?»
Нарочито скромно потупив глаза, она ответила:
– Я пишу портрет сэра Николаса.
Снейп, похоже, не нашёлся, что ответить на такое однозначное, совершенно очевидное, и поэтому неожиданное заявление.
Несколько раз переведя взгляд с мольберта на привидение и обратно, Снейп только покачал головой. На лице его застыла презрительная усмешка.
Рядом с мольбертом валялась холщовая сумка, из карманов которой вывалилась всякая всячина – Кэти, придя сюда, так торопилась начать наконец рисовать, что не стала собирать вещи, оставила всё как есть. А теперь Снейп обратил внимание на книгу, выглядывающую из сумки.
– «Правдивые истории инициации маглов»? –с наигранным удивлением прочитал он. – Что вы скажете, профессор? – Снейп посмотрел на Реддла. – Какие разносторонние увлечения у вашей студентки. Это не должно не радовать вас, как декана Гриффиндора, а?
Реддл с самого начала молча стоял у гобелена, закрывающего вход, и только метал яростные взгляды на Кэти, на своего приятеля, да и несчастному привидению тоже доставалось. Если бы взглядом можно было зажечь огонь, вокруг давно полыхал бы пожар.
Снейп, не дождавшись ответа, опять обратился к Кэти:
– А про окаянных маглов вы уже читали? Очень любопытно, не правда ли? А классификацию Докутина? Ну как же, как же – такой толстенный фолиант, обязательно полюбопытствуйте – это надолго вас займёт.
«Да что же это такое? – возмутилась Кэти. – Мало мне Снейпа на его занятиях? И в воскресенье нет покоя от его измывательств».
– Вы бы ещё «Пробуждение» почитали, тоже очень интересно – вам понравится, – Снейп не унимался.
Кэти наконец собралась с духом и с невинным видом поинтересовалась:
– А не могли бы вы посоветовать, сэр, где можно прочитать о том, где бы маленькой первоклашке... как это вы выразились – ведьме недоделанной? – в воскресный день укрыться от докучливого преподавателя?
Снейп поперхнулся, закашлялся, прикрывшись рукой, и ответил:
– Да нигде вы об этом не прочитаете, мисс. И...
– Что это ты себе позволяешь?! – взорвался Реддл. – Такое поведение просто недопустимо! Ни в воскресенье, ни в понедельник, ни во...
– Остановитесь, профессор, – Снейп усмехнулся. – Десяти баллов будет достаточно.
– ...ни во вторник...
– Профессор Реддл! Том! Остановись! – Снейп дёрнул Реддла за рукав. – Мисс Эбдон уже всё поняла, не так ли, мисс Эбдон? А если не поняла, следующий коридор ждёт её. – Кэти ещё не видела Снейпа таким счастливым. – Не беспокойтесь, мисс Эбдон, я сам извещу мистера Филча, чтобы он не тревожился о рабочей силе на следующую неделю. Пошли, Том, – сияющий Снейп подхватил хмурого Реддла под локоть и вывел в коридор, заботливо опустив за собой гобелен.
Когда деканы наконец убрались из её убежища, Кэти обессилено опустилась на пол. К ней приблизился сэр Николас.
– Не переживай, – попытался он утешить Кэти. – А ты сама виновата – не могла сдержаться?
Кэти сидела, закрыв руками лицо.
– Эй! – сэр Николас попытался потрепать её по плечу. – Не плачь! Тебе же ещё портрет нужно закончить! Слышишь?
Кэти не выдержала и опять засмеялась.
– Я не плачу, что вы, – поднимаясь, сказала она. – А что сама виновата – это верно. Просто я не могу сдержаться, когда этот проклятущий Снейп начинает ёрничать и издеваться, будто я ему... клоун какой-то.
Кэти опять подошла к мольберту, ещё раз критически окинула взглядом свою работу, и ей понравилось то, что она увидела. Краски уже подсохли, и можно было прорисовывать детали. Она выбрала самую тонкую кисточку и продолжила работу. Странно, но стычка со Снейпом не очень расстроила Кэти. Наверное, у неё это уже вошло в привычку: профессор над ней посмеялся, она огрызнулась, заработала несколько штрафных очков – и всё пошло своим чередом.
Сэр Николас уже вернулся на свое место у стены.
– А разве он издевался? – после продолжительного молчания спросил он.
– Что? – Кэти в это время смешивала пигменты, пытаясь добиться жемчужно-серого цвета. Это оказалось совсем непросто, и получилось только с четвёртой попытки.
– Я говорю – он же не издевался. Просто у него было хорошее настроение, он заметил эту твою книжку и совершенно искренне посоветовал тебе, что ещё почитать на интересующую тебя тему, разве не так?
– Ну, – протянула Кэти, – если хорошее настроение – то конечно. Только в таком случае у него всегда хорошее настроение. Потому что он всегда всем обо всём вот так вот советует, а студенты от этих его советов плачут.
– Любите вы своего профессора, как я погляжу.
Кэти захихикала. Потом спросила:
– Сэр Николас, вот вы уже давно здесь живете, то есть, я хотела сказать...
– Ничего, я понял. Да, я здесь давно.
– И профессор Снейп всегда был таким злым?
– Он не злой. Строгий – да. Но хороший специалист, Дамблдор очень его ценит. А что до его отношения к ученикам – такая у него манера преподавания.
– Не очень-то приятная манера.
– Ну, у кого какой характер. И вообще, не мое это дело – профессоров обсуждать. Ты уже меня нарисовала?
Кэти кивнула.
– Да, кажется, готово.
Сэр Николас тут же сорвался с места и выглянул уже из-за плеча Кэти.
После долгого молчания он спросил:
– Неужели я так выгляжу?
– В следующий раз я нарисую вас в пурпурном плаще.
После обеда Кэти отправилась в библиотеку – продолжать поиски сведений об инициации волшебников. Она уже стала подумывать о том, как бы получить пропуск в Особую секцию библиотеки, где содержались самые интересные книги и рукописи. Мадам Пинс ревниво охраняла её, не разрешая даже подходить к загородке, отделяющей стеллажи Особой секции от остальной библиотеки. Там, на недоступных обычным студентам полках, хранились книги, посвящённые высшим разделам Алхимии и Тёмной магии – двум областям волшебной науки, диаметрально противоположным, но в равной мере сложным и опасным. Доступ к хранилищу был открыт только преподавателям. Для того, чтобы получить книгу из Особой секции, нужно было иметь подписанное кем-либо из профессоров разрешение. Причём побродить между полками всё равно не удалось бы. Кэти однажды видела, как семикурсник из Ровенкло принес заявку на книгу, посвящённую всеразрушающим заклятиям, книгу из Особой секции. Мадам Пинс минут десять изучала разрешение, подписанное самим Дамблдором; потом, спрятав записку, она чуть ли не полчаса допрашивала студента о том, зачем ему потребовалась именно эта книга, не обойдется ли он вот этой и вон той, находящимися на общедоступном стеллаже. И только убедившись, что парень не отступится, уверенный в своём праве, подкреплённом разрешением Дамблдора, мадам Пинс вынесла нужный манускрипт.
Кэти вернула «Правдивые истории»и достала свой список. Она размышляла, что взять: «Новейшие изыскания в волшебных на у к ах », изданные в 1628 году, или что-нибудь поновее. А у неё ведь ещё не закончена работа про сыворотку злости. И Кэти направилась к стеллажу, где стояли ветхие тома, прожжённые кислотами, испещрённые подозрительными пятнами всех цветов радуги: « Яды и противоядия», «Полный краткий курс зельеваренья», « Отвары, в ы тяжки , экстракты », «Простые отвары и настойки », «Приготовление веселящих з е лий»... Кэти вспомнила веселую ведьму из Косого переулка: «Зелья, настойки, наливки, вытяжки, экстракты, порошки и отвары!» Перебирая книги по зельеваренью, Кэти улыбалась: хозяйка лавчонки была такая жизнерадостная, беззаботная. Интересно, а она когда-нибудь готовила сыворотку злости?
Перелистывая «Элементарные зелья», Кэти наткнулась на изображение человека, лицо его было искаженно страданием. Но сочувствия этот человек не вызывал, даже наоборот – помимо страдания, черты его выражали беспредельную злобу. Кажется, это то, что нужно. Кэти перелистнула несколько страниц назад. Так и есть – описание сыворотки злости. Кэти сунула «Эл е ментарные зелья»под мышку и вернулась к стеллажу с книгами про маглов. Как там говорил Снейп: «Пробуждение»? Этого названия в её списке не было, но Кэти отыскала на полке тонкую книжечку в невзрачной серенькой обложке, недоверчиво перелистала, пожала плечами: почему бы и не прочесть?
Книга была написана вычурным, витиеватым стилем. Многословные описания случаев инициации волшебников – «пробуждения», постоянные отступления от повествования, повторы, множество старых, давно вышедших из употребления слов, – всё это навевало скуку. Кэти, зевая, перелистывала страницы: многие эпизоды ей уже встречались раньше.
Алисы и Ребекки не было, шум из общей гостиной был приглушён толстыми дверями. Пламя свечи освещало книгу на столе, а пространство вокруг тонуло в тени. Пригревшись в мягком кресле, Кэти не заметила, как задремала над скучной книжкой.
И вдруг сон слетел с неё, как если бы кто-то её окликнул. Кэти выпрямилась, усиленно пытаясь вспомнить: что же ей снилось? Она только что поняла что-то очень важное, вот только что? Что?! Кэти опять закрыла глаза, но обрывки сна ускользали, как вода сквозь пальцы. Вода... пальцы...
И Кэти вспомнила: ей опять, в который уже раз, приснилось, как в маленькой лодочке она подплывает в берегу, и навстречу ей тянется множество рук... Ну конечно же! Руки, протянутые как для рукопожатия... Кэти перелистала книгу, опять нашла фрагмент про Петра Дижоля: «юных девушек брал он за руку и целовал их в лоб, юношей заключал в крепкие объятия и пожимал им руки, а детей сажал к себе на колени, гладил по головёнкам и рассказывал сказочные истории». Кэти вспомнила слова Девушки-с-портрета: «мол, сама поймёшь, что к чему – просто возьмёшь за руку...». Вот в чём дело! Нужно просто взять за руку... Ну конечно! Кэти вспомнила всё, о чем читала последнее время. Обнять, пожать руку, поцеловать, погладить по головке... Просто прикоснуться. И тем самым пробудить спящие волшебные способности!
Неужели так просто? И никаких ритуалов, никаких заклинаний?
Кэти выскочила из комнаты и побежала в коридор, в котором всю прошедшую неделю драила рамы многочисленных портретов и натюрмортов.
Девушки-с-портрета на месте не оказалось. Видимо, с тех пор, как Кэти подсказала ей, что можно прогуляться по соседним картинам, этим она и занималась.
Кэти, вздохнув, пошла вперёд по коридору; в самом конце, в уголке за каменным крючконосым изваянием она заметила стремянку и ведро. Кэти опять вздохнула, потом криво улыбнулась, подхватила свои орудия труда и потащила их в следующий коридор, заканчивающийся лестницей в подземелье.
Когда поздним вечером Филч, во время обхода замка, наткнулся на Кэти, она старательно натирала рамку портрета, на котором был изображён красивый мальчик в богатом синем костюме. Мальчик уже рассказал Кэти, что нарядили его специально, чтобы написать этот самый портрет, а вообще-то он сын местного лавочника, и в чулках и «девчоночьих» туфлях чувствует себя неуклюжим, что больше всего он любит купаться и ловить с приятелями рыбу, что терпеть не может учителя чистописания и арифметики, что...
Скучно ему тут было. Кэти уже пообещала познакомить мальчика с Девушкой-с-портрета – той тоже невесело сидеть одной целыми днями.
Когда мальчик, до того тараторивший как сорока, внезапно замолк, Кэти очень удивилась. Слезая с лестницы, она заметила, что сзади кто-то стоит. Кэти оглянулась и чуть не расхохоталась: это был Филч, и выглядел он очень необычно. Он смотрел на Кэти, вытаращив глаза, нижняя губа его отвисла, почти касаясь подбородка. Несчастный завхоз казался таким ошарашенным, даже испуганным, будто Кэти не порядок наводила, а наоборот, крушила всё вокруг. Хотя, в этом случае, Филч, наверное, не испугался бы. Наоборот, он принял бы это как должное и назначил бы соответствующее взыскание.
– Эбдон... – его голос прервался. – Что ты здесь делаешь?!
– Чищу рамки, – пожав плечами, ответила Кэти. Странно, все сегодня, словно сговорившись, спрашивают, что она делает.
– Зачем?
Ещё один идиотский вопрос.
– Ну вы же видите: в чистых рамах все эти картинки смотрятся гораздо наряднее.
Филч выпучил глаза ещё сильнее. Он несколько раз открыл и вновь закрыл рот, не находя, что сказать. Он выглядел таким потерянным, таким несчастным – Кэти невольно пожалела его.
– Разве профессор Снейп не сказал вам?
Филч продолжал таращиться на неё. Кэти вздохнула и объяснила:
– Сегодня профессор Снейп опять решил, что меня следует наказать. Он обещал сообщить вам об этом. А у меня было немного свободного времени, вот я и решила сразу начать... Прибираюсь, вот.
Филч стоял, все также молча открывая и закрывая рот. Кэти он напомнил виденную как-то в зоопарке большую рыбу, которая также разевала рот, только при этом она ещё иногда выпускала пузырьки воздуха.
– Вы же ещё в прошлый раз сказали, что коридоров и картин в замке много и что работа для меня всегда найдётся.
По мере того, как Филч уяснял ситуацию, он расцветал прямо на глазах. В конце концов он перебил Кэти и сделал ей выговор за то, что она опять находится не в своей комнате в такое позднее время.
Глава 11
Истина
На очередное занятие профессор Флитвик приволок целую кучу ящичков и коробочек. С таинственным видом он раздал их студентам и объявил, что сегодня они начнут изучать новое заклинание.
Флитвик положил перед собой коробочку из-под мятных лепёшек, демонстративно закатал рукава фиолетовой мантии, потом оглядел класс сияющими глазами и кивнул, приглашая внимательно следить за его действиями. Он легонько коснулся палочкой коробочки и произнёс:
– Пертум кваессо, – и ещё раз тихонько стукнул палочкой по крышке коробочки. Крышка тотчас открылась, и коробочка завалилась на бок под её весом. Профессор посмотрел на студентов и спросил: – Понятно? А сейчас я продемонстрирую заклинание вот с этой баночкой.
Флитвик поставил перед собой баночку из-под джема, произнёс заклинание и стукнул палочкой по крышке. На этот раз крышка открутилась и, звякнув, упала на стол рядом с баночкой.
– Таким образом, это заклинание открывает любую ёмкость: банки, горшочки, коробочки. Обратите внимание: палочкой работаем очень аккуратно, можно сказать, нежно. А вообще, это довольно простое заклинание, я думаю, вы быстро освоите его.
Квентин незамедлительно и с энтузиазмом приступил к новому заклинанию. Нежности ему явно не хватало. Прежде чем Флитвик подошёл к нему, Квентин успел разбить банку, проткнуть палочкой крышку картонной коробки из-под шоколадных лягушек и помять ещё одну коробочку, тоже картонную.
– Осторожно, мой друг, осторожно. Палочка слегка касается крышки, вы не взламываете её, а уговариваете – и если всё сделаете правильно, любая упаковка поддастся вашему убеждению. Вот посмотрите ещё раз. – Флитвик взял сверток, перевязанный бечёвкой, аккуратно притронулся к нему палочкой, произнёс: «Пертум кваессо», вновь прикоснулся – и верёвочка тут же развязалась, а бумага развернулась, обнаружив оранжевые варежки.
Кэти по привычке выполняла все требуемые действия, без всякой надежды на успех. А кроме того, она очень скептически отнеслась к новому заклинанию, решив, что оно совершенно бесполезно. Ведь открыть ящик или коробку можно и без всякого волшебства. Поймав себя на этой мысли, Кэти вздохнула: «Рассуждаю как настоящая магла». И продолжила наблюдать за действиями товарищей.
Перед Алисой и Томом скоро сгрудились горы открытых баночек и ящичков. Ребекка долго и безуспешно уговаривала расписную жестянку из-под чая, но та только подпрыгивала и приплясывала на столе. Наконец подошёл Флитвик, откинул крошечный крючочек, запирающий крышку, и жестянка тут же распахнулась.
А профессор ещё раз напомнил, что новое заклинание не предназначено для отпирания замков и запоров, оно только открывает и разворачивает различные упаковки.
Интереснее всего было наблюдать, конечно же, за Квентином. Перед ним тоже выросла гора коробок – сломанных. Когда же наконец ему удалось движение палочкой, он перепутал слова заклинания, и банка из-под гуталина вместо того, чтобы открыться, в панике сбежала от него.
Кэти смотрела, как Ребекка безуспешно сражается со следующей коробкой: крышка ёрзала, подпрыгивала, но никак не открывалась. Флитвик ободряюще покивал Ребекке, потом подошёл к Кэти и покачал головой: Кэти, задумчиво перекатывая палочку по столу, наблюдала, как Квентин ломает очередной ящик.
Спохватившись, она продемонстрировала перед Флитвиком свои успехи: аккуратно тронула палочкой стеклянный флакончик, прошептала: «Пертум кваессо», ещё легонько стукнула палочкой по стеклянной пробке и посмотрела на профессора. Тот неуверенно кивнул и сказал:
– Продолжайте, пожалуйста. У вас всё получится, – и торопливо направился к Нейлу.
Кэти посмотрела вслед профессору и, опять опершись подбородком на ладонь, вернулась к своим наблюдениям. Алиса собирала рухнувшую груду открытых коробок, Том и Карл ей помогали. Марк со скучающим видом отодвинул открытую банку из-под леденцов, оглянулся на преподавателя и достал под партой «Историю квиддича». Нейл демонстрировал Флитвику свои достижения: он вполне успешно развернул свёрток и откупорил склянку. Квентин с недоумением разглядывал кучку обгоревших спичек, в которую вдруг превратился спичечный коробок.
В теплице, где первокурсники присматривали за не так давно посеянными растениями, Кэти опять стояла около своей делянки, не зная, что ей делать. Остальные ребята уже пересаживали и окучивали своих питомцев. Нейл со дня на день ожидал цветения, Квентин донимал его расспросами, когда же наконец они будут собирать урожай, и всё порывался раскопать землю, чтобы проверить, что там и как. Марк меланхолично разглядывал выросший в его горшке репейник. Профессор Спраут пыталась выяснить, что именно он посадил, и что теперь следует делать: выполоть колючий сорняк или, наоборот, ухаживать за этим полезным и интересным растением.
Кэти профессор Спраут предложила обработать её участок специальным раствором, который ускорит рост дерева:
– А иначе ты увидишь первые результаты не раньше весны.
Кэти подумала и отказалась:
– Ведь вы сами предупредили, что мне придётся набраться терпения. Пусть всё идёт своим чередом. Каштан – это всё-таки дерево, а не морковка. Он не станет большим за один год.
Профессор Спраут загадочно улыбнулась.
– Или станет?
– Есть средства, способные ускорить рост в несколько раз. И при необходимости за год действительно можно вырастить целый сад. Но твоё желание мне понятно. И, наверное, похвально – без особой нужды не стоит торопить природу. – Профессор Спраут потрогала землю, – пусть всё идёт своим чередом, – повторила она и ласково посмотрела на Кэти.
Мадам Хуч, между тем, сформировала факультетские команды первокурсников. Им предстояло соревнование за малый кубок.
Поскольку в этом году в Гриффиндор поступило всего лишь восемь человек, а Кэти до сих пор не летала, выбора не было. Более того, Ребекка не желала играть в квиддич категорически. Ей пришлось участвовать в тренировках лишь потому, что больше людей не было. А в неполном составе команда играть не могла. И была ещё одна проблема: никто, кроме Кэти, не имел способностей ловца. Так что никто в Гриффиндоре не питал никаких иллюзий относительно первенства в малом кубке.
Марк и Карл играли загонщиками, и у них получалось вполне прилично. Марк, кроме того, взял на себя обязанности капитана. Он угрюмо смотрел в сторону Кэти, а ловца по очереди изображали Ребекка и Квентин. Вратарём выбрали Тома. Тренировались, разумеется, без снитча: мадам Хуч не желала лишиться золотого мячика. Во время тренировок Кэти обычно сидела где-нибудь в сторонке и листала очередную рукопись или делала быстрые зарисовки.
В конце октября состоялись первые матчи первокурсников. Гриффиндор с треском проиграл Хаффлпафу, а Ровенкло с небольшим перевесом выиграл у Слизерина.
На уроках профессора Граббли-Планк занимались заготовкой корма для сниджетов: собирали прихваченные первыми морозами ягоды боярышника и рябины, а также разыскивали на лугу около озера диковинные грибы, тофусы. Крохотные, розовато-коричневые, они почти не выделялись на фоне пожухлой травы и песка. Хагрид, руководящий поисками, рассказывал о необычных свойствах этих грибов. Оказывается, питаются ими исключительно сниджеты, все остальные животные обходят тофусы стороной: то ли брезгуя, то ли побаиваясь. Для людей же эти грибы исключительно ядовиты, они не употребляются ни в каком виде: ими можно только отравить. Кэти поинтересовалась, не используют ли их в таком случае в каких-нибудь зельях: ведь мухомор, например, тоже ядовит, тем не менее входит в состав многих зелий, в том числе и лекарственных.
Но оказалось, что тофусы использовать никак невозможно, потому что при любых манипуляциях с ними тут же превращаются в бесполезную труху. Поэтому их свойства до сих пор не исследованы, и единственное, что известно наверняка: тофусы – любимое лакомство сниджетов.
– А впрочем, задайте этот вопрос профессору Снейпу. Он более сведущ в этих материях. Может быть, я просто не в курсе современных исследований.
Но Кэти решила, что ей не очень интересно знать мнение Снейпа о свойствах тофусов.
Профессор Реддл, после трёхчасовой контрольной работы, посвящённой драконам, счёл возможным перейти к изучению химер и мантикор.
До занятий в Хогвартсе Кэти довольно смутно представляла себе и тех, и других. Про мантикору она думала, что это какой-то экзотический цветок. И с удивлением узнала, что мантикора, оказывается, – это чудище с головой человека, телом льва и хвостом скорпиона и обладает наихудшими чертами всех этих тварей. Слюна его смертельно ядовита, что уж и говорить о жале и когтях.
Про химеру Кэти слышала раньше, и считала её то ли дурацкими мечтами, то ли вымышленной страшилкой, которая по ночам вылезает из-под шкафа и пугает маленьких детей. Теперь же она с отвращением разглядывала изображенного в учебнике монстра с львиной головой, козлиными копытами и змеёй вместо хвоста.
