Текст книги "Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ)"
Автор книги: Селина Танеева
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Филч коротко объяснил её задачу: «В этой коробке – порошок для чистки металла, здесь – паста для деревянных багетов. Осторожно, чтобы грязь не затекла на сами картины. Спасибо они тебе за это не скажут. Вот лестница, приступай». Кэти поставила ведро и огляделась: к стенке прислонена лёгкая стремяночка. Дальний конец коридора терялся в темноте. Действительно: могло быть и хуже: глухой и сплошь увешанной картинами была только левая сторона коридора, а в стене напротив через каждые три метра прорезаны узкие высокие окна, и картин здесь поэтому гораздо меньше.
– Когда закончишь этот коридор, позовешь меня, я зачту работу. Думаю, недели тебе хватит, – на прощание сказал Филч и пошёл прочь. Потом остановился, обернулся и добавил: – А вообще-то, в Хогвартсе много коридоров, и картин тоже много. Так что, можешь быть уверена, ещё нахулиганишь – работа всегда найдётся...
Кэти подождала, пока Филч скроется за дверью и подтащила стремянку к ближайшей картине. Это был морской пейзаж. Три четверти всего полотна занимала спокойная гладь моря, по которому безмятежно плыла парусная лодочка. Вслед за крохотным судёнышком тянулся поблескивающий след, который по мере удаления лодки исчезал, расходился по бирюзовой поверхности легкой зыбью. Натирая замызганную раму, Кэти иногда поглядывала на парус, который все удалялся, постепенно превратился в едва различимую точку и в конце концов скрылся за горизонтом у правого обреза картины. Одна капля с тряпки ненароком попала прямо в центр водного пространства, и Кэти с изумлением наблюдала, как всколыхнулась спокойная до того поверхность и рябь пошла во все стороны, как расплывалось безобразной грязной кляксой пятно, проникая мутными щупальцами в прозрачную толщу морской воды и растворяясь в ней. Кэти уже забеспокоилась, что нарушила спокойствие этого умиротворённого уголка, но вскоре море успокоилось, к нему вернулся первоначальный оттенок, а на поверхности холста выступил свежий подтёк. Кэти осторожно промокнула его, и спокойствие было окончательно восстановлено.
Покончив с пейзажем, Кэти перетащила своё хозяйство к следующей картине, на этот раз портрету, в узкой металлической рамочке. Здесь Кэти управилась быстро: отчистила все до блеска, отошла к противоположной стене и внимательно рассмотрела портрет: на фоне ярко освещённого окна расположился мужчина учёного вида. Он сосредоточенно делал выписки из огромного фолианта. Кэти присмотрелась: да нет, не выписки он делает, он пишет эту книгу. Кэти подошла поближе: да, страницы покрыты рукописными строчками. « Пр ... кон ...нет – ком ...», – Кэти почти ткнулась носом в картину, пытаясь разобрать написанное. Мужчина закрыл страницу ладонью, недовольно посмотрел на Кэти и постарался отвернуться, загородить свой труд от праздных любопытствующих.
«Не больно-то и хотелось», – обиделась Кэти и взялась за следующую картину – большой холст, написанный маслом. В тёплых тонах была изображена уютная комната, молодая мать, оторвавшись от лежащей на коленях книги, покачивает плетёную люльку с младенцем. Женщина подняла взгляд на Кэти и поднесла палец к губам, безмолвно попросив тишины. Кэти понимающе покивала и, стараясь не шуметь, принялась за работу.
Так Кэти оттирала рамы: металлические и деревянные, простые узкие и громоздкие, украшенные завитушками. Заодно, устраивая себе минутные передышки, разглядывала картины. Ей очень понравилась серия пейзажей, написанных пастелью. Она прикинула, как бы справилась с этим сюжетом, работая своей любимой акварелью. Заодно поругала себя за то, что не занималась рисованием с самого своего приезда в Хогвартс. Вспомнила про злополучный тупичок рядом с библиотекой и замечательную стену с трещиной наискосок, такую серую и «живописную», в чём она когда-то давно убеждала Снейпа...
Давно? Кэти опомнилась: да это же было сегодня утром! С тех пор произошло столько всего: таинственное совещание в преподавательской, поиски в библиотеке. Потом эта ужасная сыворотка... Бр-р, – не хотелось бы пережить ещё одну встречу с кем-нибудь вроде Снейпа, выпившего всего лишь капельку этого зелья. Так что понятно, что варить эту мерзость она больше не будет, но вот написать об этом большой свиток... Что тут писать-то? Что не хочешь быть размазанной по стенке собственным преподавателем?
Из большой картины, на которой отряд вооружённых людей переходил через залитый ярким солнцем мост, выбрались сэр Николас и Седая Леди.
Заметив Кэти, сэр Николас сорвал с головы шляпу и поклонился. Кэти застенчиво поздоровалась. Она до сих пор не могла понять: сэр Николас – это на самом деле Почти Безголовый Ник, о котором она читала? Или с его головой всё в порядке? Спросить об этом у самого Ника было бы, пожалуй, невежливо.
Седая Леди, между тем, не останавливаясь, вплыла в картину напротив и скрылась за изображёнными на ней деревьями.
Сэр Николас нахлобучил шляпу, расправил воротник и приблизился к Кэти.
– Что ты натворила? – поинтересовался он.
– Урок прогуляла. И Снейпу на глаза попалась.
Сэр Николас заложил руки за спину и парил над полом, приняв вид строгого наставника.
– Эх, ты! В первый раз, да? Я имею в виду – в первый раз прогуливаешь?
– Ага.
– А что случилось-то?
Кэти удивилась: у неё совершенно вылетело из головы, почему она не пошла на урок. А, вспомнила:
– Так получилось. Сначала я забыла волшебную палочку.
– Как – забыла? – удивился сэр Николас.
– А вот так и забыла. У меня ничего с этой палочкой не получается, вот и забыла.
– Да, это плохо, – сэр Николас помолчал, а потом глубокомысленно изрёк: – заниматься надо больше, вот что!
Кэти невесело усмехнулась: и этот туда же...
– Оказывается, дело совсем не в том, что я мало занимаюсь... – Тут Кэти пришло в голову, что привидение как раз и сможет ей помочь. Если захочет, конечно. – Сэр Николас, а вы давно живёте в Хогвартсе?
– Ну, если это можно назвать жизнью, – то лет триста уже. – Сэр Николас со скромным видом теребил манжеты, но в голосе привидения слышался оттенок бахвальства. – Сначала-то я обитал, так сказать, в фамильном нашем замке, а потом понял, что родственникам своим в тягость, вот и перебрался сюда... Так что, я хогвартский старо... обитатель.
– А скажите, сэр Николас, в Хогвартсе, по ошибке или ещё как-нибудь, когда-нибудь учились маглы?
– Нет! Что ты, какая может быть ошибка? Нет, конечно! Что им тут делать?.. А почему это тебя интересует?
Кэти рассеянно чистила нижний край рамы ещё одного группового портрета.
– Видите ли, сэр, я сама из семьи обычных людей, не волшебников...
Сэр Николас важно кивнул.
– Это нормально. По правде говоря, всё больше и больше в Хогвартс прибывает учеников, которые воспитывались в таких семьях. Некоторые даже не подозревали о своих способностях, пока не получили приглашения. Это те, у кого волшебниками были бабушки-дедушки или вообще какие-нибудь дальние родственники.
– Но у меня вообще нет волшебников среди родственников!
– Ты знаешь всех своих родственников? – недоверчиво спросил сэр Николас.
Кэти смутилась: по правде говоря, родственников отца она почти не знала. Но наверняка, если б там была какая-нибудь тётушка-ведьма, об этом было бы известно.
– А что, разве так не бывает? Что волшебник рождается у маглов? То есть совершенно у маглов, без всяких ведьм или чародеев среди родственников?
Сэр Николас задумался. При этом он машинально теребил мочку левого уха.
– Знаешь, а ведь действительно... правда, это было очень давно – ещё до моего здесь появления, мне рассказывали: учился тут паренёк... но я ничего об этом не знаю.
Кэти разочарованно вздохнула и поволокла стремянку к следующей картине. Сэр Николас посторонился. Помочь перетаскивать тяжести он всё равно не мог, зато прекрасно знал, что проходить сквозь привидения людям как правило неприятно.
Из картины выглядывала девушка. Она радостно поприветствовала Кэти.
– Я думала, ты никогда до меня не доберёшься... А у меня красивая рамка? А очень старая? А ты сегодня успеешь привести её в порядок? А как тебя зовут?
Кэти уже давно заметила героиню этой картины. По замыслу автора, молодая девушка с распущенными волосами должна была сидеть перед зеркалом, спиной к зрителю. Таким образом, видно было бы и её затылок, и лицо, отражённое в зеркале, и фигуру со всех сторон. Однако девушка вся извертелась, тщетно пытаясь рассмотреть раму собственного портрета.
– А, сэр Николас! Давно я вас не видела! Вообще в этом коридоре так скучно! Поболтать не с кем, никто сюда не заходит...
Кэти удивилась: здесь каждый день довольно бойкое движение: коридор ведет к теплицам, в которых ежедневно проводятся занятия по травологии, а с другой стороны – вестибюль, самое оживлённое место в школе, здесь сходятся лестницы со всех этажей и множество коридоров.
Правда, Кэти до сих пор не видела, чтобы кто-нибудь останавливался специально, чтобы поболтать с портретом. Наверное, Девушке-с-портрета и в самом деле скучно целыми днями следить за снующими туда-сюда школьниками.
Кэти тёрла раму и слушала болтовню Девушки с сэром Николасом. Разговор их скоро перешёл на каких-то общих знакомых; Кэти отвлеклась, оттирая замысловатые украшения и раздумывая о своём: маглы и маги. Как магл превращается в мага? Хотя нет, не так, магл ни при каких обстоятельствах не может стать магом, это им уже разъяснили на уроках по истории... А вот скрытые магические способности...
– ...мои скрытые способности!
Что?! – Кэти встрепенулась. Девушка-с-портрета накручивала на пальчик прядь и улыбалась сэру Николасу.
– Что вы сказали? – взволнованно переспросила Кэти.
– Я? Я рассказывала Нику, как стала ведьмой.
– А вы... разве вы... А как вы стали ведьмой?
Девушка надула губки: ей не нравится, когда её перебивают.
– Вот так и стала...
Кэти ждала продолжения.
– Да просто старуха выбрала меня и увела из посёлка в лес, в свою хибару. Я ещё совсем ребёнком была.
– Выбрала? А почему выбрала именно вас?
– Я, когда постарше стала, тоже спрашивала: почему именно меня сделала ведьмой. А она тогда сказала, что не делала меня ведьмой, а будто бы я уже была ею. А она меня только нашла и научила всему, что сама умела. И ещё сказала, что мне когда-нибудь тоже придётся найти свою преемницу. Подробно не объясняла. Сказала, мол, придёт время – сама поймешь, что к чему. А потом просто возьмёшь за руку и уведёшь в свой дом.
Кэти слушала, затаив дыхание: вот оно!
– Но только мне так и не удалось найти свою наследницу. Я выбирала иногда какую-нибудь девчушку, приводила к себе, пыталась научить заклинаниям, показывала травы... Но ведьмами они так и не стали. Даже из моей младшей сестрёнки ничего не вышло. – Девушка-с-портрета вздохнула. – Только пропала зря.
– Как это?
– Так нас ведь сожгли. Вместе с избушкой.
Кэти ужаснулась:
– Как – сожгли? За что?!
– Два года подряд был неурожай, потом ещё и градом побило все поля. Потом рыбаки в шторм попали... А я ведь предупреждала, что идёт ураган... Не послушались. А потом взяли и обвинили меня во всех бедах. – Девушка опять вздохнула. – Я-то ладно... Перебралась потом в Ньюки, есть там такой городок поблизости. А вот сестрёнку жалко – сгинула ни за что. Уж она-то ведьмой не была – это точно.
Девушка-с-картины, предавшись горестным воспоминаниям, замолчала. Сэр Николас деликатно исчез. Кэти, очень переживая, что так расстроила свою собеседницу, тёрла и тёрла раму её портрета. Потом собралась с духом и сказала:
– Простите меня, пожалуйста.
Девушка-с-картины грустно посмотрела на Кэти.
– Да за что мне тебя прощать? Это ж не ты виновата в смерти моей сестрёнки.
– Из-за моих расспросов вам пришлось опять вспомнить эти трагические события.
– Ты ведь не знала, – теперь, когда ей пришлось утешать Кэти, Девушка заметно успокоилась, и даже повеселела.
Кэти энергично кивнула.
– Да, я не знала. Если б я знала – я бы ни за что... Честное слово! Я просто, когда вы рассказывали о том, как стали ведьмой... меня это очень интересует. Потому что я... у меня тоже нет никаких таких способностей. Я даже... А вы можете определить: я волшебница или нет?
Девушка внимательно посмотрела на Кэти, потом уверенно сказала:
– Да, ты ведьма. Никаких сомнений, – она пожала плечами. – Не спрашивай, как я это определила, я это просто вижу. Теперь-то я понимаю, что имела в виду та знахарка, что научила меня всему. Встреть я тебя тогда, была б ты моей ученицей... И сестрёнка осталась бы жива...
Кэти опять почувствовала себя виноватой: теперь потому, что не встретилась Девушке тогда...
– Да не переживай ты так! – опять стала успокаивать Девушка-с-портрета Кэти. – Встретится и тебе твоя наставница. Она тебя найдёт, – Девушка нежно улыбнулась своим воспоминаниям, – возьмёт за руку и уведёт в свой домик... И научит тебя всему.
Кэти чуть не заплакала:
– Но ведь меня уже встретили и привели сюда... в этот... домик. Здесь все вокруг волшебники. Вот и вы говорите, что я тоже волшебница. И учат меня здесь и ведьмы, и маги. Даже алхимик! И зельевар, и астролог! А толку – никакого!
– Тогда – я не знаю, что тебе делать. Может быть, дело в домике?
Кэти разочарованно махнула рукой и стала собирать свои тряпки. Девушка-с-портрета опять заволновалась:
– Ты уже закончила? Ну как моя рама – красивая? А как я смотрюсь в ней? А ты ещё придешь? Ах, как бы я хотела посмотреть на себя в этой раме!
Кэти, уже отойдя от портрета, теперь оглянулась и спросила:
– А разве вы не можете перейти в другую картину, вот, например, в эту – напротив, и посмотреть оттуда на свою рамку?
Девушка-с-портрета застыла, открыв рот. Потом, ни слова не говоря, вскочила и, взметнув юбкой вихрик пыли, убежала.
Кэти привела в порядок ещё две картины – унылый сельский пейзаж и нарядный натюрморт с пышным букетом сирени. Когда она собиралась приступить к следующей раме, сзади её окликнули. Кэти оглянулась: Девушка-с-портрета радостно улыбалась и махала ей рукой из-за плеча учёного, который не разрешил Кэти рассмотреть свою книгу. Сейчас он навалился всем телом на стол, пытаясь заслонить свою писанину и от Кэти, и от нахально вторгшейся в его картину Девушки.
А та, когда убедилась, что привлекла внимание Кэти, отмахнувшись от негодующего ученого, стала делать какие-то таинственные знаки. Кэти, заинтригованная, подошла поближе. Оказалось, Девушка-с-портрета просто хочет поблагодарить Кэти за работу и за то, что подсказала прогуляться по соседним картинам. А махала руками, потому что не осмелилась ещё раз крикнуть: с соседней картины на неё укоризненно глядела женщина. Её ребёнок от поднятого Девушкой шума проснулся и теперь капризничал у матери на руках.
Из тёмного конца коридора появилась миссис Норрис, она присела, потом, держа одну лапу на весу, вылизала бок. Закончив свой туалет, кошка стала смотреть на Кэти, щурясь и тихонько мурлыкая.
Под кошачьим взглядом Кэти сразу же почувствовала себя неуютно. Оглядев картины, которые уже привела в порядок, она решила, что на сегодня хватит. Когда она складывала стремянку, из темноты вышел Филч. Недовольным взглядом оглядел коридор, а потом, почти касаясь носом картин, проверил отчищенные Кэти рамы.
Наконец Филч подошёл к Кэти и отругал за то, что она задерживается в коридоре в такой поздний час:
– Разве ты не знаешь, что после полуночи все студенты должны быть в своих комнатах?
От такого несправедливого упрёка Кэти просто обалдела. Однако она только теперь почувствовала усталость. Поэтому, не прекословя Филчу, быстренько собралась и побежала в башню Гриффиндора.
Кэти собиралась ещё перелистать книжку, которую читала после ужина, она хотела всё же найти упоминание о том замечательном волшебнике с картинки. Но, войдя в комнату и услышав сладкое посапывание Алисы и Ребекки, быстро юркнула под одеяло. И, как в первый вечер в Хогвартсе, заснула сразу же, без долгих размышлений и переживаний.
Ей приснился странный сон. Девушка-с-портрета стояла в Большом Зале Хогвартса на стремянке и, как для приветствия, протягивала руку столпившимся перед ней школьникам. Когда Кэти коснулась протянутой руки, Девушка как-то незаметно превратилась в Филча. И Филч, взяв Кэти за руку, повел в коридор, утверждая при этом, что все картины в Хогвартсе некрасивые и их нужно написать заново. Они остановились перед портретом сердитого учёного, и тут Кэти обнаружила в руках ведро и тряпку. Филч распорядился перерисовать все картины до конца недели и пообещал после этого отвести её в домик, чтобы научить там колдовать. Потом как-то незаметно оказалось, что Кэти находится в центре квиддичного стадиона. Филч, внезапно став выше ростом, поднял Кэти за шиворот и поднес к её губам склянку с чёрным зельем. Кэти стала сопротивляться и тут увидела, что это уже не Филч, а Снейп держит её за шкирку и пытается напоить сывороткой злости. Кэти оттолкнула его обеими руками и... проснулась.
Позже Кэти совершенно забыла этот странный сон. Зато она вспомнила другой, приснившийся под утро: как она на маленькой парусной лодочке подплывает к подземному причалу Хогвартса, и там её встречает толпа народу, и все улыбаются и протягивают ей руки, чтобы помочь выбраться на берег. А потом все эти люди, смутно знакомые и совсем незнакомые, пожимают и пожимают ей руку... Этот сон оставил в душе Кэти приятное чувство, будто бы случилось что-то хорошее.
Глава 10
Поиски истины
В воскресенье Кэти проспала. Ей опять снился сон про лодочку и рукопожатия, поэтому, наверное, и просыпаться не хотелось.
А кроме того, Кэти очень устала. Всю прошедшую неделю она допоздна чистила рамы многочисленных картин. В субботу даже пришлось сходить в больничное крыло – руки опухли, покраснели и начали шелушиться. Мадам Помфри, не отрываясь от своего занятия – она маркировала склянки с лечебными зельями – взглянула на неё, махнула рукавом, и с полки на Кэти тут же свалился небольшой горшочек. Кэти едва успела подхватить его. Мадам Помфри с озабоченным видом приказала немедленно намазать руки мазью. Кэти сняла крышку и скривилось – мазь была ужасно вонючая. Зато помогла. Перед сном Кэти повторила процедуру, и к утру руки стали как новенькие – можно было опять прогуливать и браться за следующий коридор.
Кроме вечерних отработок, Кэти продолжала искать сведения про маглорожденных волшебников. Она постоянно таскала с собой какой-нибудь манускрипт и каждую свободную минутку заглядывала в него. Любительница поваляться утром в постели, теперь она вскакивала на час раньше, чтобы перелистать очередную инкунабулу или рукопись.
Нельзя сказать, что её поиски оказались совершенно бесполезными. Она, например, узнала, как зовут того примечательного волшебника из книги «Маги и маглы . Е сть ли разница ? ». Его имя удалось найти в справочнике Ипсум Гравинетти про колдунов древности: Пётр Дижоль – могущественный маг средневековья. К своему удивлению, Кэти встретила это имя и в «Велики х во л шебниках современности». Здесь он назывался Мастером, а ещё «великим проводником»...
Нашла Кэти и описание нескольких случаев, когда опытные волшебники распознавали скрытые магические способности у маглов. Но как именно обнаруживались эти способности, а главное, как эти способности пробуждались, – этого Кэти так и не поняла.
Когда фактов о подобных инициациях накопилось достаточно, Кэти смогла сделать кое-какие выводы. Обычно находили девочек, способных к магии, ведьмы, сами не имеющие детей. Провинциальные знахарки и гадалки были просто вынуждены делать это, чтобы передавать свои познания следующему поколению колдуний. Иногда, очень редко, встречались оригиналы, вроде Петра Дижоля, – великие волшебники, наделённые большой силой, которые приобщали к магической науке всех, способных к ней. К этим «проводникам» относились с опаской и уважением, но считали всё-таки чудаками.
И Кэти с удивлением поняла: маги всегда очень неохотно активизировали скрытые способности к волшебству у тех, у кого эти способности не проявлялись изначально, с самого рождения. Чаще всего подобные акты инициации происходили случайно. А иногда магл, знающий о своих скрытых возможностях, силой или хитростью заставлял какого-нибудь мелкотравчатого чародея эти возможности пробудить.
А самого главного: механизма инициации – Кэти так и не узнала. Нигде это процесс не описывался подробно. Кэти предполагала, что требуется какой-то таинственный обряд, сопровождающийся секретными заклинаниями. Но ни в одной книге она не нашла даже упоминания этого обряда.
Видимо, вследствие того, что Кэти постоянно думала об этом, ей стали сниться странные сны. Очень часто она просыпалась от кошмарного видения: то её ведут на костёр, чтобы сжечь и тем самым превратить в настоящую ведьму. В другом сне её, одетую в форменный костюм Райтингса, сажают на метлу и заставляют бегать по коридору, мимо многочисленных портретов. А вокруг толпятся ученики и преподаватели Хогвартса, хлопают в ладоши и хором выкрикивают какие-то заклинания.
Занятия, между тем, шли своим чередом: Кэти писала сочинения, варила зелья, рассеянно любовалась на клочок земли, где – она точно помнила – месяц назад закопала маленький блестящий каштан. На уроках профессора Флитвика, по его настоянию, усердно практиковалась с волшебной палочкой – безуспешно, как всегда. Под строгим контролем МакГонагал зубрила формулы трансфигурации и, стиснув зубы, вместе со своими однокурсниками проделывала все необходимые манипуляции. Безрезультатно, как обычно.
Единственное, что немножко тешило Кэти, было ожидание межфакультетских соревнований по квиддичу.
Во время воскресного завтрака в Большом Зале царили оживление и приподнятое настроение: сегодня первый матч. Играть предстояло командам Слизерина и Хаффлпафа. Все знали, что сборная Слизерина заведомо сильнее. Это была, пожалуй, самая сильная команда Хогвартса. Её первенство оспаривал только Гриффиндор.
Что интересно, именно манера игры в квиддич отражала все особенности факультетов.
Слизерин играл уверенно. Слаженно. Применялись приёмы самые надёжные, не всегда, правда, честные, часто – грубые. Команда много времени уделяла тренировкам и заслуженно считалась лучшей. У них всегда была самая новая и красивая форма, а мётлы – всегда последней модели.
Сборная Хаффлпафа тоже упорно тренировалась, однако её игрокам не доставало прежде всего честолюбия слизеринцев, а так же их блестящих способностей. Но, терпение и труд все перетрут: команда с каждым годом играла всё лучше.
Игроки Ровенкло слишком много времени уделяли теоретической подготовке. Капитан проводил многочасовые совещания и разборы проведённых встреч. Членов сборной частенько можно было застать за черчением каких-то схем, они постоянно собирались и обсуждали новые, только что придуманные уловки, способы проведения атаки или защиты. И, в итоге, игре этой сборной просто не хватало практики. Частенько, задумав какой-нибудь хитроумный финт, игрок Ровенкло бывал сбит непредусмотренным схемой бладжером. Однако эта команда иногда удивляла блестящей комбинацией, а порой её игрокам удавалось провести совершенно необыкновенные приёмы.
Команда Гриффиндора была... командой Гриффиндора. Честолюбие капитана, самоотверженность вратаря, слаженная, остроумная игра охотников, бесшабашность загонщиков и авантюрность ловца. Всё это удивительным образом сливалось в игру столь же блестящую, как и непредсказуемую. Болельщики Хогвартса любили сборную Гриффиндора именно за это: каждый матч с её участием становился событием интересным и запоминающимся.
А извечное соперничество двух факультетов – Слизерина и Гриффиндора – наиболее ярко проявлялось на квиддичном стадионе.
О квиддиче в Хогвартсе разговаривали всегда и везде, поэтому Кэти, до сих пор имевшая представление об этой игре чисто теоретическое – «нужно было соглашаться, когда Шляпа посылала меня в Ровенкло» – уже поняла соотношение сил в межфакультетской борьбе. Теперь она, как и все, с нетерпением ждала первой игры сезона. А для Кэти это будет вообще первая игра, которую она увидит собственными глазами.
На время отбросив все свои грустные мысли, Кэти с удовольствием приняла участие в обсуждении предстоящего матча. Ну, если честно сказать, она с удовольствием присоединилась к слушателям спора между Марком и Нейлом, который уже можно было считать традиционным. На этот раз решался вопрос: что лучше – играть за сборную факультета прямо сейчас или набираться опыта постепенно, а пока занять на трибуне место поудобнее, чтобы посмотреть игру. Большинство поддержало Нейла, и, дружно поднявшись из-за стола, прихватив бутерброды, ребята сейчас же отправились на стадион.
Пока проверялось поле и готовился инвентарь, пока ещё игроки не выходили из раздевалок, Кэти наслаждалась погожим днём. Она обнаружила, что ясный осенний денёк способен поднять настроение, особенно если этот денёк – выходной. И не нужно ни возиться с дурно пахнущими веществами для сомнительных зелий профессора Снейпа, ни общаться с самим профессором зельеваренья, ни... А вот и он сам – лёгок на помине. Кэти заметила Снейпа на постепенно заполняющейся трибуне неподалёку.
Вскоре безмятежно наслаждаться погодой стало затруднительно: трибуны заполнились галдящими школьниками, звуки хлопушек и труб раздавались со всех сторон. Там и сям мельтешили цветные знамёна, самодельные плакаты раскачивались, грозя рухнуть на неосторожного болельщика. Цвета факультетов-участников сегодняшней встречи мелькали везде. Кэти только сейчас обратила внимание на жёлтый шарф Нейла. Перегнулась вперед, чтобы посмотреть на Ребекку: на той был надет такой же канареечно-жёлтый шарф, жёлтые перчатки и... ярко-зелёная шляпа, с тульей, обвитой зелёной же змейкой. Кэти засмеялась: за кого же собралась болеть Ребекка? Оказалось, ни за кого. Она объяснила, что болеть за Хаффлпаф бесполезно – всё равно проиграют, а за Слизерин – неинтересно, они всё равно выиграют. И Нейл, и Марк – редкий случай – с ней согласились.
Волнение на трибунах достигло апогея: команды появились на поле. Мадам Хуч, в черно-белой судейской мантии, с ярко-красным квоффлом под мышкой, давала капитанам последние инструкции. Тем временем кто-то из старших школьников, оглушительным голосом, усиленным специальным заклинанием, начал комментировать встречу. Сначала он представил команды, перечислив игроков поимённо. Кэти эти имена ничего не говорили: все игроки были со старших курсов. Самый молодой член сборной Хаффлпафа был, кажется, пятикурсником. Потом комментатор, по традиции, коротко обрисовал систему начисления очков в квиддиче: за каждый забитый в кольцо соперника квоффл – десять очков, за пойманный снитч – сто пятьдесят, и с поимкой снитча игра заканчивается. Вряд ли сегодня на стадионе присутствовал хоть один человек, который ещё не знал правил, однако, традиция – есть традиция.
И вот все игроки взмыли в воздух, мадам Хуч выпустила бладжеры и снитч, подкинула квоффл и взлетела сама. Игра началась.
Кэти, как и все, охваченная азартом, следила за красным мячиком, который, будто живой, носился в воздухе. Охотники перебрасывали квоффл очень быстро, иногда Кэти даже не успевала заметить передачу. Но вот игрок в зелёной мантии поймал, потом, уклонившись от бладжера, передал квоффл товарищу по команде, и тот ловко забросил его в кольцо.
От рёва болельщиков у Кэти на мгновение заложило уши. Она, смеясь, потрясла головой и при этом мельком заметила удовлетворённую улыбку Снейпа. Рядом сидел Реддл, он что-то говорил Снейпу, вертя в руках зелёный флажок. Кэти скорчила гримасу и вновь обратила всё внимание на игру.
Вскоре Хаффлпаф сравнял счёт. Трое охотников в жёлтых мантиях, выстроившись клином, промчались через всё поле. При этом они перебрасывали друг другу квоффл так удачно, что вратарь Слизерина не уследил за ним, квоффл просвистел у него над головой и угодил в крайнее левое кольцо.
Стадион опять взревел. Кэти тоже кричала и хлопала в ладоши, потом вновь оглянулась туда, где сидела пара самых нелюбимых её преподавателей. Оба, следя за игрой, снисходительно улыбались. Реддл небрежно помахал своим флажком, что-то сказал Снейпу, и оба засмеялись.
Кэти больше ни разу не отвлекалась от игры. После второго забитого Слизерином квоффла она поискала в небе ловцов и стала следить за их действиями. Ловец Слизерина барражировал высоко над стадионом, высматривая снитч. Ловец Хаффлпафа летал чуть ниже, иногда опускаясь до основной группы игроков и смешиваясь с ними. Кэти тоже стала внимательно оглядывать небо: не блеснёт ли там золотой мячик.
Внезапно ловец Слизерина спикировал вниз, промчался мимо другого ловца и понёсся к земле, набирая скорость. Ловец Хаффлпафа неуверенно последовал за своим соперником, но летел гораздо осторожнее, и вскоре вывернул вверх и вернулся на свою высоту. А слизеринец, долетев почти до самой земли, с трудом вышел из пике и стал по широкой спирали подниматься вверх. Кэти так и не поняла: бросился ли он в погоню за снитчем или пытался обмануть, вывести из игры ловца соперников. Сама она снитча не заметила.
Кэти продолжила обшарить глазами пространство над стадионом. На неё несколько раз посмотрел Марк. Потом перегнулся через Нейла и строго спросил:
– Видишь снитч?
Кэти помотала головой. Не оглядываясь на Марка, прикусив губу и прищурившись, она продолжала вглядываться в воздух.
Стадион, между тем, ещё несколько раз взрывался криками, приветствуя забитые мячи.
Кэти наконец вздохнула, потёрла глаза кулаками и спросила у Алисы:
– Какой счёт?
– Семьдесят – тридцать. Слизерин...
– Понятно. В пользу Слизерина, конечно же, – Кэти снова стала следить за игрой.
– Снитча так и не видно? – полюбопытствовала Алиса.
Кэти опять покачала головой.
Не видели своего мяча и ловцы. При счёте девяносто – сорок капитан Хаффлпафа взял тайм-аут. Воспользовались передышкой и игроки Слизерина.
Когда игра возобновилась, ничего, собственно, не изменилось. Слизерин играл свою игру, Хаффлпаф отчаянно сопротивлялся, но проигрывал... проигрывал. Надежда оставалась только на ловца: если он сумеет поймать снитч, Хаффлпаф ещё сможет выиграть. Но в этот шанс, похоже, не верил никто.
Кэти по-прежнему озиралась в поисках снитча. И наконец ей повезло: возле колец Слизерина мелькнула золотая вспышка, словно солнечный зайчик. Сначала Кэти и решила, что это отблеск солнца. Но это был снитч. На мгновение задержавшись у центрального кольца, он метнулся вниз, потом через всё поле наискосок вверх, промелькнул мимо ловца Хаффлпафа – тот даже ухом не повёл – облетел вокруг ловца сборной Слизерина, притормозил у него за спиной у самого кончика метлы и опять понёсся вниз, и там скрылся среди игроков. Похоже, кроме Кэти, никто и не заметил стремительного появления снитча.
