Текст книги "Невысказанное (ЛП)"

Автор книги: Сара Риз Бреннан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23
ПРОБУЖДАЯ ЛЕСА

Глаза Кэми открылись, и она потянулась, оба действия, совершенные на рефлексе, разбудили ее гораздо быстрее, чем обычно. Из-за потягивания ее тело пришло в контакт с Джаредом, касаясь его по всей длине. Было очень странно быть настолько осведомленной об ощущениях именно одной стороны своего тела.

Джаред лежал, опираясь на один локоть, и смотрел вниз на нее. «Доброе утро», – сказал он молча и две вещи объединились в одну – голос в голове и парень в постели. Они казались практически естественными.

«Доброе утро, – сказала Кэми. – Выглядишь лучше». Ей стоило говорить вслух. Это было слишком интимным, утренний солнечный свет, помятые простыни и тишина. Это заставило Джареда подумать, или, возможно, именно она об этом подумала, о времени, когда им было по четырнадцать.

В этом возрасте появляются мысли, которые просто не можешь не иметь в четырнадцать лет. Мысли, которыми они не могли не делиться. Кэми думала о них сейчас и почувствовала, как кровь прилила к лицу.

Теперь он был настоящим, смотрел на нее сверху вниз, лежа близко рядом с ней. Матрац прогнулся под его весом, поэтому ее тело естественным образом скатилось к его. Она притронулась к его мыслям и увидела, что он сконцентрирован только на ней, их мысли отражали мысли друг друга. Его фигура была знакомой, с потенциалом для познания, но при этом ужасающей и странной. Она могла обрисовать мускулы и плоскости его плеч под своими ладонями. Это было возможно.

Кэми подумала, что может протянуть руку и скользнуть ладонью по его затылку, и в тот момент, как ее посетила эта мысль, она услышала, как его дыхание сбилось.

На этом звуке дверь открылась и Джаред задом-наперед вылетел из постели.

– Какого черта происходит? – требовательно спросил отец Кэми, зыркая своими черными глазами.

И тут Джаред выдал:

– Мои намерения благородны.

Кэми села прямо на своей постели и уставилась в направлении Джареда.

– Ты совсем с катушек слетел? – она хотела знать. – Это тебе не восемнадцатый век. Как ты полагаешь это должно помочь?

– Ну, я имею в виду, – сказал Джаред, пятясь к стене, словно загнанное животное. – Когда мы будем старше. Я имею в виду…

– Пожалуйста, замолкни, – умоляюще сказала Кэми.

– Я согласен с Кэми, – сказал папа. – Когда ты попал в нору, больше похожую на пропасть, прекрати копать. – Теперь он выглядел скорее в некоторой степени развеселенным, нежели жаждущим убивать. – Я так понимаю, ты – Эш Линберн.

Джаред скривился.

– Я – другой Линберн.

– Ох, – сказал отец Кэми. – Тот, который с мотоциклом? В спальне моей дочери. В нечестивый утренний час. Просто фантастика. Так что там с твоими намерениями?

– Думаю, я пойду, – решил Джаред.

– Возможно, это будет к лучшему, – сказал отец.

– Она не встречается с Эшем.

– Она в состоянии говорить за себя сама, – громко заявила Кэми. – А еще лучше, если она не будет говорить о таких вещах со своим отцом, вообще никогда, ни в какое время. И никто другой тоже.

– Так, я точно должен идти, – подвел итог Джаред. – Я должен быть…кое-где еще.

Тогда-то Кэми и осознала кое-что, что должно было стать очевидным раньше. Джаред и правда выглядел основательно лучше. Ему было неудобно, но помимо этого, у его лица был нормальный цвет и на нем не было ни следа боли. Его необузданные мысли жужжали где-то среди ее собственных, не пряча за собой никакой боли.

Людям не становится так плохо и они так не оправляются от этого, но ее мама говорила, что Линберны – не люди.

Джаред посмотрел на отца Кэми, потом обратно на саму Кэми и сказал:

– Я позвоню тебе позже.

«Ты мне за всю жизнь ни разу не звонил, – сказала Кэми. – Я поговорю с тобой через пару минут».

Джаред кивнул ее отцу, который смотрел на него, прищурив глаза, когда тот проходил мимо. Кэми услышала шаги Джареда, который направлялся вниз по лестнице, пока ее отец не закрыл дверь и не отсек звук.

– Что ж, я знаю, что такое девушки, – сказал отец. – Я сам когда-то был плохим парнем.

Кэми подняла брови.

– О, даже так?

– Не буду в это углубляться, потому что знаю, что ты чтишь и уважаешь меня, как своего родителя, и я не хочу потворствовать твоим иллюзиям, – сказал папа. – А еще я не хочу давать тебе никаких идей. Скажем только, что были и пожары.

– Папа! Ты устраивал пожары?

– Пожары случались, – ответил отец. – А еще там была твоя мама. У нее ни на что такое не было времени. Она не старалась меня переделать. Не поддавалась моим уловкам.

– У тебя и уловки были? – осведомилась Кэми с большим недоверием, чем то, которое она выказала касательно пожаров.

– Чертовски хорошие уловки, – сказал папа. – А еще я был более льстивым, чем этот угрюмый блондинчик. Намного более льстивым. – Его глаза сверкали.

– Ты о маме говоришь? – необдуманно спросила Кэми.

– Когда нам было по пятнадцать, Клэр работала в ресторане и посещала занятия по бизнес-менеджменту, – сказал отец. – Она знала, чего хотела. У нее не было причин беспокоиться обо мне. По крайней мере, пока я бы не превратился в меньшее беспокойство. Что я пытаюсь сказать – ты не можешь изменить парня. Сконцентрируйся на своей собственной жизни. Те, чьими хобби являются попытки свернуть себе шею на мотоцикле и залезание в девчачью спальню первым делом с утра, не достойны беспокойства.

– Вообще-то он тут находился с прошлого вечера.

Пальцы отца сжались вокруг дверной ручки, хотя тон так и остался легким.

– Мне и правда надо прикупить тот дробовик.

– Ему было плохо и необходимо было прилечь, – сказала Кэми.

– Угу, – сказал папа.

– Он в буквальном смысле был без сознания и нам с мамой пришлось заносить его наверх.

– Самая старая уловка в списке, – проворчал папа, но перестал хмуриться. – Клэр об этом ничего не упомянула.

– Может потому, что подумала, что ты пойдешь и купишь дробовик?

– Может, – уступил отец. Он вышел из дверного проема и подошел к Кэми, сев рядом и обнял одной рукой ее за плечи.

– Это не то, чем кажется, – сказала Кэми. – Между нами ничего нет. Он – мой друг, вот и все.

За исключением того, что это не все. Он был частью ее мыслей, а теперь, когда он стал настоящим, он стал неизбежной частью ее жизни, но это было так, как она сказала своей матери: слова, что он – часть ее или что они – больше, чем друзья, звучали, как любовь, но заодно казались и потерей. Все те слова, которыми они могла описать то, чем он для нее являлся, были из любовных историй или песен про любовь, но не были теми словами, которые кто-либо на самом деле подразумевал.

В каком-то смысле они напоминали Джареда. Если бы они были настоящими, они были бы пугающими.

Кэми не знала чего хочет Джаред. Она и сама-то не знала чего хочет, за исключением того, что боялась, что все пределы, которые она установила, будут уничтожены, весь контроль потерян, как и она сама. И она боялась чего-либо хотеть. Создавалось такое ощущение, что их родители отняли столько у своих детей и, в частности, касаемо их выбора той давней ночью.

– Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности, вот и все, – сказал отец, нарушая тишину ее мыслей, и тень в его голосе дала Кэми знать, что он думает о Николе. – Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности во всех смыслах.

Ее мама хотела, чтобы все они были в безопасности. Но отец ничего этого не знал. Кэми прислонила голову к его плечу и закрыла глаза.

– Я знаю.

И в этот момент она поняла, что поток мыслей Джареда охладел. Он был один в лесу, когда последовал за ее воспоминаниями о том, что прошлым вечером сказала ей мама.

* * *

Джаред, спотыкаясь, шел через подлесок, ветки цеплялись за его одежду. Он вышел к Лужам Слез. Каждую ночь ему снились эти озера, словно два широко открытых глаза, отражающих небо и скрывающих секреты. Он не знал, почему хотел находиться рядом с ними, но находился. Когда он добрался до воды, то упал на мшистый берег рядом с прудом, находившимся слева, и склонил голову над своими сжатыми руками.

Кэми была права, а он ошибался. Их связь не была каким-то незаслуженным, но прекрасным даром, ниспосланным, чтобы спасти его оставшуюся жизнь. Их с Кэми связь была уродливым побочным эффектом от того, что его мать угрожала и запугивала ее маму. Тень, упавшая на его сжатые руки, и то, что озеро потемнело, заставило его поднять глаза к небу. Его заволокло облаками, которых не было, когда солнечный свет стремился сквозь окно Кэми. Черные лоскутки прятали солнце, словно обрывки траурной одежды.

По задней стороне шеи Джареда побежали мурашки. Он обернулся. Воздух стал холоднее, словно он находился под водой. Там было кто-то, наклонившийся в его сторону, – девушка, полупрозрачное, зеленое тело которой склонялось из самого сердца дерева. Джаред замер, чувствуя себя, как напуганное животное, и уставился на ее лицо.

Ее глаза были запавшими и зелеными, как лес. Ее волосы колыхались, двигаясь словно ветви ивы на ветру. Она наклонилась ближе и поцеловала его в щеку, так легко, словно его щеки коснулся дождь.

Джаред вздрогнул, а затем в нем взорвалась паника. Он хотел вернуться к Кэми. Но вместо этого он вывернулся и вскочил с берега, направившись через лес вверх, к поместью. Двойные двери, над которыми сияли слова «ЗДЕСЬ ОПАСНО», с силой распахнулись. Джаред к ним даже не притронулся. Он прошагал в темный холл, где все звуки раздавались эхом, и у основания лестницы столкнулся лицом к лицу с Эшем.

– Меня только что в лесу поцеловала зеленая девушка, – заявил он яростно. – Что не так с этим миром?

Эш уставился на него и, к удивлению Джареда, его глаза засияли от ошеломления и радости.

– Ты пробудил леса?

– Черт вас побери, – сказал Джаред и врезал Эшу по лицу.

Эш отлетел назад, схватившись за перила, чтобы удержаться. Джаред отвернулся и двери библиотеки врезались в стены, распахнувшись. Внутри у не разожженного камина сидела его мать, она и тетя Лиллиана находились с обеих сторон каминной решетки и выглядели, как сочетающиеся статуи. Прямо между ними стоял дядя Роб, облокотившийся на каминную полку.

– Я хочу знать какого черта происходит, – потребовал ответа Джаред. – Поместье, леса, сны об озерах. Я знаю, что ты сделала с мамой Кэми. Я хочу знать, что вы, люди, за монстры такие.

Тетя Лиллиана разбила эту живописную сцену, поднявшись на ноги и пойдя по направлению к нему, цокая каблуками. Она подняла руку и Джаред услышал, как позади него закрылись двери дома Ауример. Тетя Лиллиана улыбнулась.

– Мы – чародеи, – сказала она. Она потянулась к нему и прислонила ладонь к его щеке, острые ногти касались его кожи. – Как и ты.

Глава 24
НАША МАГИЯ НЕНАСЫТНА

– Так, теперь я знаю, что я за монстр, и что это значит? – спросил Джаред. Он отпрянул от руки тети Лиллианы и прошагал к окну. Черные облака все еще закрывали солнце. – Это я сделал?

– Мне кажется – да, – сказала тетя Лиллиана. – Это то, что делают чародеи, подчиняют природу своей воле. На прошлой неделе ты спровоцировал бурю. Мы чувствовали это в дожде и думали, тот ли, кто создал бурю, совершал убийства.

Дыхание Джареда словно украли. Его легкие горели.

– Я не убивал ту девушку, – прохрипел он. Он обернулся и посмотрел на свою семью. Сейчас Эш стоял в дверях, рот в крови. Вся семья Джареда молча смотрела, как он возвращается.

– Я не делал этого, – громче повторил Джаред. – Зачем бы мне это делать?

– Иногда чародеи совершают ошибки, – сказала тетя Лиллиана. – Мы – чародеи, что означает, что нам нужны источники. Для этого и был построен этот город, чтобы чародеи находились в безопасности.

«Нас ни утопить, ни сжечь, – мысленно сказала ему Кэми, словно для нее в этом имелся смысл. – Они привыкли к утоплению и сжиганию ведьм».

– Разочарованный дол был задуман, как город для чародеев, чтобы они жили здесь, подпитывались от лесов, животных, всей окружающей жизни, в месте, которое не меняется. – Тетя Лиллиана посмотрела на Джареда, ее взгляд был напряженным, но отдаленным, словно она хотела видеть его кожу насквозь, прямо до крови, струящейся в венах. – Должно быть, ты заметил, что в этом году тебе не становится плохо, когда умирает лето. Когда раньше это происходило всегда. Тебе становится плохо от больших городов.

«Когда умирает лето? – подумал Джаред, обратив эту мысль к Кэми. – Это смешно».

«Будь спокоен, я хочу узнать побольше», – сказала Кэми.

– Я не какое-то там застенчивое лесное создание, – огрызнулся Джаред. – Меня не надо держать в природном заповеднике.

– Мы не придумываем это, чтобы тебя расстроить, сынок, – сказал дядя Роб. – Никто из нас не выбирал то, кем мы являемся. Мы просто живем с этим.

– Мы даже не знали, будешь ли ты чародеем, – сказал из дверного проема Эш. Он говорил осторожно; никто не упомянул его разбитый рот. – Твой отец не был.

Взгляд Джареда встретился со взглядом Эша. Слово «полукровка» висело между ними в воздухе. Всю свою жизнь он думал о крови отца, как о яде в своих венах, жестокости и ярости. Но кровь его матери тоже была ядом. Джаред не мог не думать о смешении крови, о странной и ужасной смеси, которую они создали.

За окном свирепствовали грозовые облака.

– Мы – не единственным чародеи в Разочарованном доле, – сказала тетя Лиллиана, и Джаред подумал о бледном лице Генри Торнтона из Лондона, которому было плохо в городе. – Мы – основатели, лидеры. И мы именно те, кто вступал в брак друг с другом, чтобы больше наших детей рождались чародеями. Мы не можем знать, какие из потомков чародеев в городе обладают силой. Мы не знаем, кто из них убивает ради силы.

– Вы и не искали, – констатировал Джаред, – потому что думали, что это был я.

– Наша магия ненасытна, – сказала тетя Лиллиана. – Есть сила, которая берется из жизни. Из лесов, животных. Мы берем символы жизни, кровь, волосы или принадлежности, чтобы сконцентрировать или усилить заклинание. Мы можем черпать силы у определенных живых людей, больше силы, чем откуда-либо еще, хотя больше этого и не делаем. Есть сила, которая может быть получена из смерти: много силы, но длится она очень короткое время. Ты не был бы первым чародеем, который подумал, что смерть – единственный путь к силе, и попытался бы получить великую силу, сделав человеческое жертвоприношение. Все Линберны это делали. А город им позволял. Каждый год чародеи бы приносили смерть в город, чтобы использовать ее, как источник, а в обмен город бы процветал. Но мы прекратили принимать жертвоприношения еще до моего рождения.

Джаред подумал о Николе, лежащей замертво. Никто не остановил чародея от ее убийства.

Он оглядел каменную комнату, в которой эхом раздавалось слово «жертвоприношения»: от добрых глаз дяди Роба, холодных тети Лиллианы до Эша, на губах которого все еще блестела кровь. И это логово монстров было его семьей.

– Почему никто мне ничего не сказал? – прошептал он.

Его мать не сдвинулась со своего места рядом с камином и дядей Робом. Ее руки были сложены на коленях и она даже не обернулась, чтобы взглянуть на него, когда говорила. Ее голос был очень спокоен.

– Я говорила тебе, – сказала она. – Я говорила тебе, что ты убил своего отца.

* * *

Буря превратила весь Разочарованный дол в леса. Грозовые облака выглядели, как нарисованные на небе суки, а холодный ветер с дождем стегал Кэми по глазам, как пощечина мокрой листвы.

Последнее в целом мире, что хотелось делать Кэми, – это идти в настоящий лес, но Джаред перестал с ней разговаривать, когда ушел из Ауримера, а лес был ее лучшей догадкой в отношении того, куда он мог направиться.

«Ну, давай же! – закричала она на него. – Поговори со мной!»

Все, что она получила в ответ, – звук и ярость, ощущение, что буря бушует в ее голове. Он потрясла головой, мокрые локоны хлестали по лицу, и нырнула из садовых ворот в дикий лес.

Город чародеев, думала она. Кэми споткнулась и колени проскребли по упавшему стволу, но она не упала. Она схватилась за ветку, используя ее, чтобы пробраться сквозь завывающий лес.

Пруды были огромными черными глазами-близнецами. Они смотрели на Кэми из долины, полной шепчущихся деревьев. Поверхность обоих водоемов была спокойной, как разлитые чернила. Кэми не знала, какой из прудов выбрать, поэтому просто воззвала к Джареду, одновременно и накидываясь на него, и стремясь к нему.

Джаред появился на поверхности пруда слева. Он потряс головой, капли полетели во все стороны вместе с дождем, а он держался за топкий берег водоема. Его плечи напряглись и она ощутила, как его сознание снова фокусируется, готовясь нырнуть обратно.

Кэми рванулась вперед, упав на колени в грязь, и схватила его за руки, пытаясь вытащить из озера. Джаред поднял на нее взгляд, который не был сфокусирован. Она крепко держалась за него, глубоко вцепившись пальцами в мышцы его рук.

– Нет, – сказала Кэми. «Нет». – Ты туда не вернешься, ты утонешь. Я сказала – нет.

«Нет».

Джаред дышал хриплыми, неглубокими вздохами: она на самом деле слышала, как дыхание царапает его горло. Его тело сотрясала непрерывная дрожь. «Там внизу есть что-то, до чего я должен добраться, – сказал он. – Там внизу люди, которые хотят, чтобы я остался с ними».

– Ну, ты не будешь этого делать, – сказала Кэми. – Ты останешься здесь, со мной.

Джаред ничего не ответил, но когда она снова потянула его из воды, он сам вытащил себя на землю. Он склонил голову, словно ему было слишком тяжело ее держать, и вода с его волос стекала по плечу, словно холодные слезы. Кэми подняла руку, ударив ладонью по его груди. Холодный материал скользнул по его коже.

Его резкое дыхание раздавалось у ее уха.

– С тобой, – сказал он. – И почему ты вообще этого захочешь? – Он поднял голову и посмотрел на нее. Молния, сверкнувшая среди плотных облаков, словно коснулась его волос электрически-бледными вспышками. Его глаза как две серые полости на напряженном лице. – Все это время ты была права, – сказал он. – Мы не должны быть…это не должно было случиться. Это ненормально и это – зло. Мне жаль. Прости меня.

– Тебе жаль и ты извиняешься? – требовательно сказала Кэми. – Да ты еще даже не родился! Это сделала твоя мама, а моя на это согласилась. Ты ничего не сделал.

«Она сделала это, запугала твою маму, поймала тебя в клетку, из которой ты не можешь вырваться. Она получила, что хотела. Ей было наплевать, кому она сделала больно. В этом вся она. Я тоже получил, что хотел. Я ссорился со своим отцом и хотел, чтобы он пропал с лица земли. Я сбросил его с лестницы и сломал шею. В этом весь я».

Пока Джаред мысленно с ней говорил, дождь ниспадал в тишине, барабаня по земле и давя опавшие листья, преломляя черноту озера вспышками, похожими на спрятанные иглы.

Джаред разозлился и сбросил отца с лестницы, даже не собираясь этого делать. Он был зол на нее в ту ночь, когда кто-то столкнул ее в колодец, и она не помнила ощущения чьих-то рук на себе: ее могла сбросить магия. Так же, как магия сбросила отца Джареда.

Нет. Она в это не поверила бы.

– Мне не жаль, – сказала ему Кэми. – Я бы не вернулась назад, в то время, когда мы еще не родились, сделала бы все правильно и потеряла бы тебя. Я не была бы собой без тебя. Я не была бы, я никогда не хотела… – Неумолимый стук дождя прекратился с такой неожиданностью, что показалось, будто тишина эхом раздается в лесу. Кэми сидела на мокрой земле, смотря на Джареда, и сказала на одном дыхании: – Потерять тебя.

Джаред изучал ее лицо. Воздух между ними ощущался по-новому, мир изменился после дождя. Он отпрянул от нее.

Кэми воздвигла стены, запрещая ему касаться ее сознания, желая умереть, если он услышит это, и подумала: «Он никогда меня не поцелует. Он никогда не захочет».

Плечи Джареда напряглись, будто он собирался броситься в атаку.

Кэми почувствовала, что он неправильно понял, почему она закрылась. Она не могла сказать ему, что происходит на самом деле. Вместо этого Кэми сказала:

– Так, между нами все нормально? Мы разберемся во всей этой магической ерунде вместе?

– Ага, – сказал Джаред. – Что ты хочешь сделать по этому поводу?

Кэми рассказала ему.

ЧАСТЬ 5. НАПРЯМУЮ ОТ ИСТОЧНИКА

Ночь. Темнота и снег вокруг меня.

Сбивает с ног холодный дикий ветер.

На мне – проклятье, я одна на свете,

Но не могу уйти, судьбу кляня.

– Эмили Бронте

Глава 25
ЭТИ ТРОЕ

Последней в штаб пришла что-то напевающая себе под нос Холли, неся подмышкой мотоциклетный шлем.

Кэми уже сидела за своим столом, за который она уходила, когда хотела почувствовать себя более защищенной. На ней был пиджак, потому что она хотела, чтобы её восприняли всерьез, хотя, возможно, ободок с бантом разрушил этот эффект.

Анджела стояла по другую сторону стола, словно цитадель оранжевого шелка и возмущения. Джаред находился позади Кэми, скрестив на груди руки, и выглядел, как её телохранитель.

– Нет, – сказала Анджела, когда вошла Холли. – Я тебе не верю. И подстрекание ее к выдумыванию какой-то сумасбродной истории не способствует росту моей симпатии к тебе, – добавила она, обращаясь к Джареду.

Кэми встала.

– Он меня не поощряет, – сказала она. – У меня есть свои мозги, и я не чокнутая. Мы все в своем уме. И это правда.

– Что, правда? Магия существует? – презрительно сказала Энджи.

Шлем выскользнул у Холли из-под руки и упал на пол. Все обернулись, чтобы взглянуть на неё. Холли же уставилась на свой переливающийся голубым шлем, который катался у её ног.

– Холли, а ты что-нибудь об этом знаешь? – спросил Джаред.

Что-то в его голосе заставило Холли взглянуть на него и отпрянуть.

Кэми взглянула на Джареда, а потом на Холли. Холли всегда, казалось, нравился Джаред, кажется, по её словам, он мог быть забавным. Кэми не могла винить Холли в том, что теперь она на него так смотрела. В данный момент во взгляде Джареда не было ничего забавного, он был пугающим. Кэми поняла, что Холли, возможно, нравилась иллюзия опасности, но она не хотела, чтобы опасность стала реальной. И за это она не могла её винить.

– Только то, что все говорят, – тихонько сказала Холли.

– И что же все говорят? – требовательно спросил Джаред.

– А я никогда ничего ни от кого не слышала, – заявила Анджела.

– Это потому что ты чужая, – сказала Холли.

Лицо Анджелы на мгновение исказили злость и обида, прежде чем она заставила его выражать только гнев.

– Понимаешь, – сказала ей Холли, с отчаянием глядя на неё, пытаясь заставить её понять. – Вы с Ржавым переехали всего шесть лет назад. Большинство же семей здесь живут поколение за поколением. Некоторые здесь обосновались с самого начала.

– С начала чего? – прорычал Джаред. – С тех самых пор, когда Линберны основали личное королевство для всех чародеев? С этих пор?

– Это просто истории, – сказала Холли. – Истории о становлении Разочарованного дола, потому что это было славное место, волшебное. Где бы мы все должны были быть, и уплаченная цена того стоила. Это просто городские легенды, ерунда, которую рассказывает мой отец, когда напьется. Вымысел. Никто на самом деле не может колдовать! Линберны ушли!

То же самое Кэми слышала и от других людей в Доле. Они говорили подобное, когда хотели, чтобы урожай оправдал надежды, а бури обошли стороной, но теперь-то она понимала, что слышала, как ее мама это говорила, когда случалось нечто пугающее, словно она пыталась успокоить себя: Линберны ушли!

Как будто Линберны одновременно были и джинами, исполняющими желания, и чудовищами, которые только и ждут подходящего момента, чтобы напасть.

Джаред холодно наблюдал за Холли ледяными глазами. Он сказал:

– Теперь мы вернулись.

Шлем у ног Холли разлетелся на хрустальные кусочки. Холли прикусила губу и посмотрела на Анджелу, как будто та была единственно возможным источником утешения, будто Кэми с Джаредом были её врагами. Анджела уставилась на бледные и прозрачные осколки на полу, и выражение её лица стало еще более возмущенным.

Кэми поднялась, ладони её лежали на столе.

– Приятель, тебе придется за это заплатить, – мягко сказала она.

– Я не верю, что вы можете читать мысли друг друга. Ты можешь быть магом или преступником или воздушным шариком в виде жирафа, мне плевать, – сказала Анджела Джареду, а затем взглянула на Кэми. – Но ты-то моя лучшая подруга. И я тебя умоляю, скажи, что этот помешанный на контроле псих не уверил тебя, что может мысленно с тобой разговаривать.

Кэми не смогла сдержать улыбку, даже несмотря на то, что взгляд Анджелы стал еще более свирепым. Анджела просила доказательств, и Кэми могла легко их предоставить.

– Нам всего-то и нужно, – сказала Кэми, – что провести эксперимент. Я хочу, чтобы ты спустилась со мной по лестнице, Анджела, и сказала мне что-нибудь, чего я не знаю. А затем Джаред скажет Холли то, что ты сказала мне.

– Ничего подобного я делать не буду!

Кэми приподняла голову, чтобы взглянуть Анджеле в глаза.

– Ну, ты ведь уверена, что это неправда, – сказала она. – Разве не хочешь доказать это?

Анджела довольно долгое мгновение выдерживала её взгляд.

– Ладно, – огрызнулась она, и развернулась.

Её черные волосы взметнулись с плеч, словно накидка. Она пошла к двери, её ноги съели расстояние в четыре длинных, ровных шага и остановились у порога рядом с Холли. Аккуратно изогнутый рот Анджелы немного смягчился.

– Ты в порядке? – спросила она.

Холли протянула руку и дотронулась до руки Анджелы, слабо переплетя свои пальцы с её.

– Ага, – сказала она и выдавила из себя в ответ улыбку.

Энджи кивнула Холли и вышла.

– Все пройдет исключительно замечательно. У меня есть план, – заверила Кэми Холли и прошмыгнула мимо.

– Ну да, – сказала Холли. Она смотрела с сомнением, но, скорее всего, от того, что Кэми с Анджелой оставили её наедине с парнем, который словно стоял на краю пропасти и готов был вот-вот с него спрыгнуть.

Во взгляде же Анджелы не виделось никакого сомнения, по крайней мере, пока они с Кэми спускались вниз на темную лестничную клетку. Стук её сапог на высоком каблуке об пол отражался, словно выстрелы, ступенька за ступенькой.

– Ты моя лучшая подруга, – сказал Кэми, глядя на суровое лицо Анджелы. – Я всегда могла тебе доверится, уверенная, что ты не сочтешь меня чокнутой.

– Твоя вера трогательна, но совершенно неуместна, – сказала Анджела. – Я верю, что ты почетный гражданин сказочной страны Тучекукуйск, и в этом году тебя запросто изберут там мэром. – Она дошла до нижней ступеньки и обернулась, устремив взгляд на Кэми. – Но ты можешь мне доверять.

– Так доверься и ты мне, – сказала Кэми. – Расскажи свой секрет.

Анджела на секунду засомневалась, глядя сверху вниз на Кэми. Она все еще выглядела злой, но подалась вперед. Её лицо было все еще застывшим и гневным, но она аккуратно убрала с лица Кэми волосы и прошептала ей на ухо.

Когда они вернулись, то обнаружили Джареда, стоящего перед Холли на коленях. Увидев это зрелище, Кэми приподняла брови: Холли, безусловно, была очень популярна среди парней, но, как показывает опыт Кэми они редко БУКВАЛЬНО бросались к её ногам. Они все посмотрели вниз на склоненную светлую голову Джареда и увидели, что он собрал и держал в руках осколки стекла и фрагменты пластмассы. Его ладони мерцали магией.

Воздух в их штабе, казалось, ни с того ни с сего, истончился, и стал похож на высокогорный. «Линберны ушли», – подумала Кэми. Но больше это не так.

Осколки кристалликов сверкали, словно солнечные зайчики на снегу, в то время как пластмасса корпуса шлема сияла кремовым цветом, словно была обнаружена ночью при свете свечи.

Джаред посмотрел вверх.

– Я не могу его починить, – сказал он. Уголок его рта устало приподнялся и он криво улыбнулся. – Не удивительно, что я лучше ломаю вещи, чем латаю их. Мне жаль. Я куплю тебе новый.

– Ладно, – сказала Холли. – Я люблю яркие цвета. Может быть, красный или оранжевый.

Джареда приподнял брови.

– Договорились.

Он встал и кристаллики с остатками шлема выпали из его открытых ладоней. Он был одним из тех парней, которые заставляли думать, насколько парни отличаются от девушек. А теперь он еще мог творить магию. Кэми не могла винить Холли за то, что та сделала шаг назад.

– Никола Прендергаст? – захотела узнать Холли, спросив очень тихим голосом.

Джаред вздрогнул.

– Я её не убивал. Моя тетя Лиллиана говорит, что мы найдем того, кто это сделал.

Он взглянул на Кэми, а потом на Анджелу, которая кивнула. Холли сделала глубокий вздох.

– Какой секрет у Анджелы? – спросила она.

Кэми узнала этот взгляд Джареда, намерение и не желание рассказывать. Она столько раз видела подобное выражение на своем лице. Она была благодарна ему за то, что он произнес это тихо, будто не желал вторгаться в личное пространство Анджелы, хотя у самих Джареда с Кэми так было мало по-настоящему личного пространства.

Он ответил:

– Анджела ни с кем никогда не целовалась.

Холли рассмеялась:

– Что? Ну, конечно же Анджела…

Анджела, все еще стоявшая рядом с Кэми, пялилась на Джареда. Её щеки пылали алым на бледном лице. Холли закрыла рот.

– Какое совпадение, – сказал спокойно Джаред. – Я тоже.

Кэми не удержалась и испуганно вздохнула.

Джаред выглядел слегка удивленным.

– Ты же знала, – сказал он ей.

– Знаю, – сказала Кэми. – Я просто не…наверное, я просто никогда об этом не задумывалась.

Холли выглядела так, будто её не особо волнуют откровения о поцелуях, и неважно насколько шокирующими они были. Она выглядела так, будто сосредоточилась на том, чтобы не поддаться приступу паники.

– Тааак, – сказала она, выдыхая. – Значит, истории не вымышлены. Магия на самом деле существует, какой-то чародей убивает людей, а воображаемый друг Кэми тоже настоящий.

– И в лесу что-то такое происходит, – сказала Кэми. Она одарила Холли умоляющим взглядом. – Там водятся существа. Создания из историй. Эш называет это «пробуждением леса».

Анджела начала дрожать от негодования на весь мир. Холли же, казалось, вот-вот расплачется. А Кэми растерялась, не зная, что со всем этим делать: она-то считала, что её друзья захотят узнать правду, что они захотят помочь ей.

– Вы…гмм… – Холли пропустила волосы сквозь пальцы. – Вы видели в лесу единорога?

– Так и подумал, что этот вопрос будет следующим, – пробормотал Джаред.

– Ага, – сказала Холли. – Короче. Если единорог розовый, около двух футов ростом, с блестящей гривой, мы будем знать наверняка, что и мой воображаемый друг настоящий.

Кэми моргнула, а затем расхохоталась. Она почувствовала приятное облегчение, которое распространилось к ней от Джареда, и, даже не взглянув на него, знала, что он тоже улыбается. Она продолжала смотреть на Анджелу, и несколько секунд спустя Анджела тоже неохотно улыбнулась.

– Мы потеряли связь, когда мне было семь, – призналась Холли. – Но нам с Принцессой Зельдой есть что вспомнить.

– Если мы встретим Принцессу Зельду, – сказала Кэми, – я обязательно попрошу её позвонить тебе.

* * *

Кэми с Анджелой и Холли до начала занятий заскочили на несколько минут в уборную, чтобы обсудить кое-какие планы.