Текст книги "Обман, или Охота на мачо"

Автор книги: Сара Мэйсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Робин, не найдется ли у тебя…

Тут я останавливаюсь как вкопанная, и волосы на моей голове начинают шевелиться. Знаете, как это бывает, когда ты становишься свидетелем ссоры двух любовников или, наоборот, их интимной беседы. Сразу создается атмосфера эмоциональной напряженности. Вот именно в такую ситуацию я и попала. Эмоции льются через край. Джеймс Сэбин держит Робин в своих объятиях. Он гневно смотрит на меня.

– Я зайду позже, – поспешно говорю я, поворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Глава 12

Вечером приходит Бен, но я настолько расстроена, что полностью игнорирую его расспросы, смеюсь невпопад и спрашиваю совершенно не в тему: «Хочешь сосисок?» Наконец он сдается и начинает читать журнал «Вопросы спорта», предварительно положив свои грязные вещи в стиральную машину и спросив меня, как она запускается.

Всю ночь я не могла заснуть, слушая ритмичное дыхание Бена рядом. Моя голова была перегружена вопросами. У Робин роман с Джеймсом? Не потому ли Робин так хочет покинуть Бристоль, что Джеймс Сэбин женится?

Впрочем, Джеймс Сэбин не похож на человека, который стал бы крутить роман на стороне. Наверное, это тот случай, когда бедолаги не смогли сдержать чувств. Робин здесь лишь несколько месяцев, и все могло произойти спонтанно, ведь Робин такая красотка. В таком случае, почему он все еще собирается жениться?

Что бы ни происходило между ними двумя, я теперь не могу доверять Робин, раз она делит постель с Джеймсом. Не знаю, кто еще может быть связан с утечкой информации. Теперь, когда я подала официальную заявку в отдел компьютерных технологий, преступника, возможно, найдут. Неожиданно мне приходит в голову, что если я прозрачно намекну Джеймсу Сэбину о том, что была в отделе компьютерных технологий и обратила внимание сотрудников отдела на утечку информации, он, возможно, остановится, поняв, что кроме него компьютерщики никого не найдут.

Даже имея в голове подобный план, мне не удается заснуть. В конце концов, я все же засыпаю, и в мои сны вмешиваются образы Джеймса, Робин и компьютеров.

Я встаю рано и, поцеловав на прощание спящего Бена, отправляюсь в полицейский участок. К тому моменту, когда приходит Джеймс Сэбин, я уже сижу за компьютером. Мы недоверчиво смотрим друг на друга. Когда я видела его последний раз, он был с Робин, и к тому же выяснилось, что он продал меня «Бристоль джорнал». Джеймс начинает первым:

– Послушайте, я знаю, что вы могли подумать вчера…

– Я думаю, что это меня не касается, – говорю я.

И правда, не хочу заводить этот разговор, так что продолжаю пялиться в экран монитора.

– Дело в том, что… Я был бы вам благодарен, если бы вы никому не рассказывали.

– Конечно, – резко отвечаю я.

Значит, там определенно что-то происходит. Несколько минут мы работаем в тишине, затем, как бы случайно, я говорю:

– Кстати, я вчера поднималась в отдел компьютерных технологий – узнать, как идут дела с расследованием утечки информации.

Мне показалось, что он насторожился.

– И что они сказали?

– Они сказали, что еще не занимались этим вопросом.

Тем же утром я с неподдельным любопытством захожу повидать Робин. Она выглядит немного подавленной, но по-прежнему излучает очарование. Глядя на ее красивое лицо, я понимаю, что Джеймсу можно простить его увлечение такой эффектной женщиной, даже если она жесткая, как стальной гвоздь. Впрочем, это не мое дело. Кроме того, я не знаю всей истории, а с ходу судить людей всегда легко. Прежде чем я успеваю раскрыть рот, она говорит:

– Прости за вчерашнее. Я сама хотела прийти к тебе извиниться.

– Совершенно ни к чему. Меня это не касается, Робин.

– Он рассказал тебе?

– Мы кое-что обсудили, – уклончиво соглашаюсь я.

– Я чувствую себя виноватой.

– Скоро свадьба, я полагаю?

– Она будет скромной.

После недолгой паузы Робин продолжает:

– Ты не знаешь всей истории.

– Ты можешь посвятить меня.

– Я расскажу. Скоро. Обещаю.

Я больше не давлю на нее, просто киваю.

– Зачем ты хотела вчера меня видеть? – добавляет она.

– Что?

– Ну, когда ты сюда зашла, ты же собиралась мне что-то сказать?

Секунду я колеблюсь, думая о сложившейся ситуации, затем отрицательно мотаю головой:

– Ничего. Абсолютно ничего.

* * *

На этой неделе Джеймс своим дурным нравом превосходит сам себя. Верный признак нечистой совести. Его способность заставлять меня чувствовать себя неуютно – вне конкуренции, но он даже не пытается попридержать свой длинный язык. Я слышала его ссоры не только с Келлумом (спрашивается, кто, кроме как самый дурной человек на свете, стал бы ссориться с Келлумом?), но и с кротким, скромным типом по имени Билл, который всегда был вежлив и обходителен со мной.

Это звучит ужасно, но каждый новый день похож на предыдущий. Примерно к восьми часам я приезжаю в участок и обмениваюсь несколькими шутками с Келлумом, день провожу в беготне за Джеймсом, по ходу дела обмениваясь с ним шутками, отнюдь не дружелюбного характера, а вечером занимаюсь написанием «Дневника». Это довольно тяжело – работать весь день в полиции, а затем, когда все собираются домой, ехать в газету и писать ежедневные две тысячи слов. Особенно тяжело, когда все, что ты можешь написать, – это слова типа «Ничего особенного сегодня не случилось, но мы чуть не задавили голубя». Не то чтобы у меня было очень много скучных дней, но иногда Джеймс занимался делами, которые появились еще до моего прихода в полицию. Об этих делах я писать не могла.

Моя жизнь стала намного легче из-за того, что утечка информации в «Бристоль джорнал» прекратилась! Мой хитрый план – сообщить Джеймсу Сэбину о походе в отдел компьютерных технологий – увенчался успехом. Когда я сказала об этом Джо, он с облегчением вздохнул. Успокоилась и я, зная, что теперь мне не придется входить в доверие к Джеймсу Сэбину.

– Ты пыталась объяснить детективу Сэбину, как важно для нас опережать «Бристоль джорнал»? – спрашивает Джо.

– Да.

– И что он сказал?

– По-моему, он ответил, что его это не волнует.

Джо в ответ вздыхает. С минуту он ходит по комнате, затем говорит:

– Мы должны постараться сохранить наше выигрышное положение, Холли. Хищение материалов может возобновиться в любое время. Наш рейтинг не растет. Нам нужно каким-то образом заставить людей заметить нас.

– Как насчет рекламы? – спрашиваю я.

– Да, я сегодня дал задание рекламному отделу. Они обещали постараться и получить эфирное время на местном радио и телевидении. Мы также выделили на рекламу небольшие средства. Она будет размещена на задних стеклах автобусов.

Потрясающе. Всегда мечтала оказаться на заднем стекле автобуса. Представляю, что скажут в участке.

Некоторое время Джо ходит взад-вперед. Неожиданно он поворачивается и с силой сжимает мне плечо. Ой-ой! Глядя на него, я стараюсь определить путь к отступлению на тот случай, если вдруг у него изо рта пойдет пена, но он держит меня мертвой хваткой.

– Я понял! – заявляет он мне.

Испуганно смотрю на него. Мне что, нужно пропеть «Того и жди пойдут дожди в Испании»?

– Фотограф!

Джо хочет, чтобы я уговорила Джеймса таскать с нами фотографа. Он считает, что наличие фотографий повысит наш рейтинг и что фотографии сами по себе составят целую историю (поскольку детектив Сэбин ничего мне не рассказывает). Каким образом я должна убедить детектива в том, что это хорошая идея, понятия не имею. Буду ждать, когда на меня снизойдет вдохновение.

Поскольку Роджер, сравнив загадочную субстанцию, найденную на месте обоих происшествий, официально объявил о том, что между двумя ограблениями имеется связь (мистера Форкуар-Уайта и миссис Стефенс), необходимость поймать вора значительно возросла. Роджер до сих пор не знает, что это за субстанция, поэтому мы ждем результатов анализа ДНК волос, надеясь на компьютер, который выдаст имя преступника. Согласно данным страховой компании, в результате второго ограбления добычей вора стала сумма, равная примерно пятидесяти тысячам фунтов. Это внушительный трофей. Поскольку ограбления стали серийными, я дала вору псевдоним Лис из-за особой, скрытной манеры совершения преступлений.

Длительные допросы всех, кто был связан с ограбленными домами, результатов не дали. Джеймс Сэбин упорно настаивает на том, что ограбления были совершены кем-то, кто имел прямое отношение к ограбленным домам. А я уже потеряла надежду на то, что эти преступления когда-нибудь будут раскрыты.

Джо особенно заинтересован в моем «Дневнике», особенно с тех пор, как прекратилась утечка информации в пользу «Бристоль джорнал». По поводу поимки Лиса он придерживается того же мнения, что и я. Он ждет, чтобы его поймали не ради общественной безопасности, нет, просто он не хочет, чтобы я писала о преступлении, которое не будет раскрыто.

И он не просто хочет, чтобы преступление было раскрыто, он хочет, чтобы это было сделано до свадьбы Джеймса. И все же я разработала хитроумный план на случай, если преступление останется нераскрытым. Я намерена подставить Стива из нашей бухгалтерии. Он всегда неправильно высчитывает мои налоги. Вуа-ля! Все довольны. (Кроме Стива, конечно. Это будет для него хорошим уроком. Не станет поступать безответственно с чужими налогами.)

К сожалению, я пропустила неофициальную встречу с детективами после работы. Келлум постоянно спрашивает, не хотела бы я прийти на одну из таких встреч вечером, но пока мне это не удается. У меня очень хорошие отношения со всеми, кто работает в участке, – все дружелюбны и обходительны со мной. Келлум постоянно приносит мне кофе, игнорируя Джеймса из-за их ссоры в начале недели. Не спрашивайте, о чем они спорили, я застала только концовку баталии. Келлум очень отзывчивый, он всегда рад мне. Это поразительно, сколько всего приятного может сделать за день один человек.

Несмотря на то что мы с Робин несколько раз на этой неделе пили вместе кофе, дружеского общения у нас не получается, и она больше не изъявляет желания говорить о своих отношениях с Джеймсом. Может, все дело в том, что она пока еще не до конца доверяет мне, тем более что я представляю профессию, в которой слова «доверие» вообще не существует. Пару раз я видела, как они разговаривали друг с другом, и каждый доказывал что-то свое. Я замечала грустный взгляд Робин в те моменты, когда она думала, что я не смотрю на нее.

Должна сказать, что с тех пор, как я узнала об отношениях между Джеймсом и Робин, мой интерес к этой паре возрос. Каждый раз, когда Джеймс начинает говорить со своей невестой, я, стыдно сказать, внимательно прислушиваюсь. Он исключительно любезен с ней (зная, как он обращается со всеми другими, можно предположить, что им движет чувство вины). Ой, я выяснила, как ее зовут! Флер! Что за девчушка может носить подобное имя?! Я не сужу о тех, кого не знаю. К несчастью, если моему яркому воображению дать волю, его потом очень трудно остановить. Часто представляю себе, как она выглядит и что они делают на выходных. Но чем больше я слушаю их разговоры, тем больше начинаю жалеть ее. Знает ли она что-нибудь про Робин? Думаю, мы столкнемся с ней в ближайшие несколько недель. Надеюсь, что я не проболтаюсь во имя «благих», но губительных намерений. Этим мы, журналисты, страдаем очень часто.

Кстати о свадьбе. Я думаю, что Лиззи потерпит поражение. Однажды вечером после работы она заскочила ко мне поболтать. Бросила сумки и кинулась на диван со словами:

– Господи! Что за день! Я так измотана!

Я пошла на кухню за угощением, а когда вернулась, держа в руках бутылку вина и два бокала, она уже листала журнал.

– Что тебе больше нравится, цветки апельсина или жасмин? – мечтательно спросила она, глядя куда-то вдаль.

Только я хотела выразить свое мнение по этому вопросу, как мне вспомнился наш предыдущий разговор.

– Что ты читаешь?

Она показала мне журнал. Журнал для невест. Гм…

– Не рановато ли?

– Не будь такой противной! Я увидела эти журналы в газетном киоске и не смогла устоять. Вот еще один.

Она кинула мне другой журнал.

– Как поживает жених? – спросила я и села на диван, поджав ноги.

Лицо Лиззи помрачнело:

– Ох, он немного холоден. Но это скоро изменится. Как Бен?

– Думаю, что хорошо. Мы с ним видимся либо в постели, либо в коридоре.

Из любопытства я просматриваю журнал. Затем еще один, и вот я уже погружаюсь в этот мир, и мы с Лиззи начинаем обсуждать достоинства зимней свадьбы по сравнению с летней, а также платье невесты. В общем, тема захватывающая. Я прекрасно понимаю, почему некоторые женщины одержимы ею. Было уже за полночь, когда Лиззи собралась уходить, а я все еще была поглощена статьей под заголовком «Планы на жизнь».

– Холли!

Я едва приподнимаю голову:

– А?

– Я ухожу.

– Дай дочитаю.

– Оставь журнал себе. Заберу его в следующий раз.

– Когда мне начать осуществлять первый этап твоего плана?

– Как насчет выходных?

– Хорошо.

– Я позвоню, когда придет время.

– Нет проблем. Увидимся.

– Пока!

Закончив читать статью, вся в своих мыслях, я иду чистить зубы. Все, что мне нужно, – это Бен, гора, заходящее солнце, бутылка шампанского и удивленное выражение лица. Не так много, правда?

Глава 13

По-моему, сейчас весь мир помешан на свадьбах. Даже моя мама! Перед тем как уйти на работу, я говорю с ней по телефону. Первая ошибка в этот день – ответить на этот проклятый звонок.

– Алло?

– Дорогая!

– Привет! Как дела?

– Все хорошо, меня больше интересует, как дела у тебя?

– Нормально, – с сомнением отвечаю я.

А что, есть повод думать, что со мной что-то не так? Срочная операция, ускользнувшая от моего внимания? И я судорожно соображаю, все ли хорошо с моими жизненно важными органами. Не комментируя своего «странного» вопроса, мама несется дальше.

– Да, дорогая. Помнишь, я рассказывала тебе о свадьбе? О той, на которую мы должны пойти?

– Э, да. То есть нет.

– Нам можно будет остановиться у тебя в маленькой комнате?

Так она называет мою вторую комнату.

– Можно. А чья свадьба? Я приглашена?

– Ты – нет. Выходит замуж дочь Майлза. Помнишь его? Отвратительный старый болтун. Один из моих спонсоров.

– Нет, я его не помню. Когда свадьба?

– Примерно через три недели. А еще нас пригласили в выходные на коктейль. Своего рода предсвадебная вечеринка, но я не думаю, что мы пойдем на нее.

– Понятно.

– Кстати о свадьбе, ты ведь не собираешься тайно обвенчаться со своим возлюбленным?

От неожиданной смены темы разговора у меня начинает кружиться голова.

– Э, нет.

– Я недавно видела шляпку, которую хотела бы надеть на твою свадьбу, вот и решила убедиться, прежде чем покупать ее.

– Но я не собираюсь замуж, – медленно говорю я.

– Никогда?

– Ну, возможно, когда-нибудь, но не в ближайшем будущем, – злюсь я.

– Дорогая, не тяни с этим.

– Хорошо, буду иметь в виду.

Я слишком устала, чтобы спорить. Очевидно, она смотрела телевизор, и там был репортаж о свадьбах. Моя мама просто обожает быть в курсе популярных общественных тем, неважно каких.

– Как твой детектив?

– Джеймс Сэбин?

– Гм… знакомое имя… – задумчиво говорит она.

– Знакомое, потому что ты слышала его от меня миллион раз, – терпеливо отвечаю я. – Ты знаешь его как Джека.

– Ax да! Джек! Я читала о нем в газете. Вы еще не поймали Лиса?

– Пока у нас нет ключа для разгадки.

– Эта неопределенность убивает меня. Надеюсь, у вас все получится. А как Джек?

– Он тяжелый человек.

– Хорошо! – неопределенно замечает она. – Дорогая, мне нужно идти. Только что приехал один из твоих братьев с какой-то девицей.

– Увидимся.

Я улыбаюсь. Моя семейка всегда забавляет меня. Особенно когда между нами расстояние в несколько сотен миль.

«Ну, так что, Джеймс? Как насчет того, чтобы взять к нам фотографа?»

Я хмурюсь, глядя в зеркало. Наверное, это слишком в лоб. Может быть, нужно начать по-другому? Идет третья неделя моего пребывания в должности криминального корреспондента.

«Мой редактор считает, что тебе не стоит больше прятаться. Он хочет, чтобы твой роскошный облик был запечатлен на пленке.»

Слишком подобострастно. Дверь в женский туалет со стуком открывается и туда, хихикая, заходят две женщины-полицейские. Я деловито мою руки и слушаю их беззаботную болтовню через перегородку. Проблема, связанная с Джеймсом Сэбином, состоит в том, что от его проницательного взгляда ничто не ускользнет. Я невольно вздрагиваю.

Нажимаю кнопку сушилки, и оттуда со свистом вырывается горячий воздух. Я сушу руки, тряся ими в нетерпении. Не хочется ни о чем просить Джеймса Сэбина, но сегодня по пути в участок я заскочила в газету, и Джо поймал меня. Вчера вечером я уронила мышь от своего ноутбука в унитаз (не спрашивайте, каким образом), так что мне пришлось заехать в газету с просьбой выдать мне новую (это была вторая подобная просьба за месяц, так что я готова была заплатить). К счастью, офис был наполовину пустой, поскольку рабочий день еще не начался. Я шла на цыпочках в поисках Эндрю – начальника отдела компьютерных технологий, и только увидела его лысину за одним из компьютеров, как за моей спиной раздался крик Джо:

– Холли!

Я подскочила. Грациозно, надеюсь.

– Джо! Доброе утро! Как дела?

– Хорошо. Ты искала меня, я правильно понимаю?

– Конечно.

Уж если врать, то правдоподобно. Вообще-то, я очень старалась избежать встречи с Джо, с тех пор как он заявил мне о том, что хочет, чтобы нас с Джеймсом сопровождал фотограф. Не то чтобы я была против фотографа – для «Дневника» это было бы просто прекрасно, – все дело в том, что мне придется упрашивать Джеймса, а я хотела подождать еще немножечко, пока он привыкнет ко мне. Я вздохнула и с чувством полной безнадежности последовала за Джо в его кабинет.

Он сел за стол, облокотился, скрестил руки на груди и пристально уставился на меня. Я невольно поежилась и стала смотреть поверх его головы.

– Ну что, ты спросила его?

– Как раз собиралась. Сегодня.

Я улыбнулась, как мне показалось, оптимистично и обаятельно.

– Ну, раз ты так уверена в себе, я предложу Вин-су присоединиться к вам после ленча.

Моя уверенная улыбка начала сползать с лица.

– Винсу? – с сомнением проговорила я.

– Он лучший из наших работников, Холли. Это честь для тебя.

– Ох, да-да, – ответила я, неистово кивая.

Винс? Не поймите меня неправильно. Я люблю Винса, я целую землю, по которой он ходит… в своих волшебных башмаках с цепочками. И все же… как мне относиться к этой новости? Я всегда рассказываю вам правду (или нет, в зависимости от обстоятельств). Винс – гей. Самый настоящий гей.

Если вы хотите поболтать о последних новинках моды, то Винс – ваш человек. Хотите поговорить о проблемах в личной жизни – наберите номер Винса. Хотите получить лучшего фотографа – наймите Винса. Но Джеймс и Винс… Я не была уверена, что они поладят.

– Холли, ты слушаешь меня?

– Гм? – я выхожу из задумчивости.

– Ты хочешь, чтобы «Дневник» стал популярным? Фотограф – как раз то, что нам нужно для успеха.

– Великолепно! – воскликнула я, неожиданно почувствовав волнение. Я увидела ситуацию под новым углом зрения. Успех «Дневника» – вот что самое главное. Кто я? Женщина или пуговица от сорочки? Зачем так беспокоиться о том, что подумает Джеймс Сэбин? «Понимаешь, Холли, – говорила я себе. – Тебе работать с Джеймсом Сэбином всего несколько недель, но та работа, которую ты делаешь сейчас, обеспечит тебе карьеру на долгие годы. Точно. Поэтому отправляйся в полицейский участок и сообщи Джеймсу о фотографе».

– У меня есть еще одна хорошая новость для тебя.

– Какая?

Выдержу ли я еще одну «хорошую» новость?

– Местный канал Би-би-си хочет взять у тебя интервью!

– Фантастика! Когда?

– В конце недели. Ты знаешь, где находится их студия?

– На Уайтледиз-роуд?

Он кивнул:

– Подъезжай туда в пятницу к семи часам.

После всего этого я стою в женском туалете полицейского участка, сушу руки и думаю, как бы спросить Джеймса Сэбина о фотографе. «Без паники. Просто подойди и спроси», – твердо говорю я себе.

Уверенной походкой иду в офис, энергично протискиваюсь сквозь шумную толпу служащих и подхожу к Джеймсу, заполняющему бесконечные бумаги.

– Джеймс, – важно говорю я.

– Холли, – отвечает он, не поднимая глаз.

– Фотограф. Он не будет мешать. Что скажешь?

Джеймс поднимает глаза и мгновение смотрит на меня с таким удивлением, как если бы я сказала: «Встретимся в канцелярском шкафу. Через пять минут».

– Он будет доставлять столько же неприятностей, сколько и ты?

Что может девушка ответить на это?

– Нет.

– Ну, принимая во внимание разницу между понятиями «отсутствие неприятностей» и «столько же неприятностей, сколько доставляешь ты», могу я попросить о том, чтобы он доставлял меньше проблем, чем ты?

– Да, гораздо меньше. Гораздо, гораздо меньше.

– Хорошо, – устало вздыхает он.

От неожиданности я сажусь за свой стол.

– Правда? – удивленно спрашиваю я.

– Сначала согласуй с шефом. Никаких фотографий подозреваемых, – отвечает он, возвращаясь к своим бумагам.

– О'кей! – улыбаясь, говорю я.

Все было намного проще, чем я ожидала.

– Какие у нас планы на сегодня?

– Снова едем к ограбленной миссис Стефенс. Хочу задать ей еще несколько вопросов.

Мы встаем и идем к автостоянке.

– Я могу позвонить фотографу и попросить его встретить нас на месте?

– Думаю, да.

Мы подъезжаем к дому миссис Стефенс и видим припаркованную машину Винса. Вообще-то я заметила его машину издалека – у него сиреневый «фольксваген-жук» повышенной мощности. Джеймс паркует деловой, серого цвета «воксхолл» у обочины. Я выскакиваю и бегу встречать Винса, который, увидев меня, тоже выходит из машины. На нем рваные джинсы, ботинки с цепочками и кораллового цвета мохеровый свитерок. У Винса прямые черные волосы, намазанные таким количеством геля, что, кажется, он побывал у всех парикмахеров Бристоля. Он бросается ко мне с распростертыми объятьями.

– Подруга! Рад видеть тебя! Как поживаешь? Весь день безвылазно сидишь в компании красавцев полицейских? Должно быть, это сводит тебя с ума! Мы все страшно ревнуем!

Я улыбаюсь, и мы обнимаемся. Джеймс выходит из машины и идет к нам. Надо видеть его лицо. Он пытается сохранить невозмутимый вид и в то же время старается сделать так, чтобы у него не отвисла челюсть. В это время мы с Вин-сом перестаем обниматься и терпеливо ждем, когда он подойдет. Расстояние между нами всего двести ярдов, но кажется, что он проходит его очень долго.

– Кто этот шикарный мужчина? – переводя дыхание, бормочет Винс. – Тебе просто несказанно повезло.

– Руки прочь. Он занят, – шепчу я в ответ.

Подойдя к нам, Джеймс вновь обретает свое хладнокровие. Представляю их друг другу:

– Винс, это детектив Джеймс Сэбин. Джеймс, это Винс, наш фотограф, – радостно объявляю я, как если бы была ведущей телешоу.

Джеймс решительно протягивает руку:

– Здравствуйте, Винс. Рад знакомству.

– А я-то как рад, – воркует Винс, пожимая руку Джеймсу.

Я подавляю улыбку:

– Пошли?

– Сейчас, только захвачу аппаратуру из багажника. Вы идите, я догоню.

Винс семенит к своей сиреневой машинке (как он сам ее называет) и открывает багажник.

Мы с Джеймсом направляемся к дому миссис Стефенс.

– Могла бы предупредить, – шепчет он.

– О чем? – невинно спрашиваю я.

Он пристально на меня смотрит.

– Ну, ты бы наверняка не согласился, если бы знал, что Винс будет весь день строить тебе глазки.

– Холли, ты удивишься, но я, поверь, родился не в доисторическое время. Ничего не имею против гомосексуалистов. Помни о конфете.

Он указывает на асфальт.

Мы проходим через ворота и выходим на дорожку, ведущую непосредственно к дому. И тут Джеймс вдруг срывается и бежит к дому с криком «Стоять! Полиция!».

Я замечаю фигуру в темной одежде, выскочившую из окна первого этажа и исчезнувшую за домом.

– Винс! – ору я. – Сюда!

И бегу вслед за Джеймсом и подозреваемым, на ходу сбрасывая сумку на газон. Судя по топоту за моей спиной, Винс не отстает.

Я огибаю дом и через открытые деревянные ворота попадаю на задний дворик. На мгновение я снижаю скорость, ища Джеймса глазами, и вижу его, проворного, как кошка, ныряющего в ворота. Винс, воспользовавшись моей секундной остановкой, обгоняет меня и шпарит за ними.

– Я обязательно (вздох) должна купить (вздох) спортивный бюстгальтер, – задыхаясь, говорю я сама себе, сжимая руками груди, которые, к сожалению, двигаются не синхронно с телом. Одеваясь сегодня утром, я не предвидела подобного развития событий и потому надела облегающую прямую длинную юбку серого цвета и туфли на каблуках.

Я вылетаю на узкую прямую дорожку, идущую по задней стороне участка. Они уже близко. Что я буду делать, если догоню их, просто не знаю. В этот неподходящий момент меня пронзает острая боль. Я хватаюсь за бок, замедляю скорость и, прихрамывая, иду вперед. Кажется, меня сейчас стошнит. Мне просто нужно… немного… воздуха. На мгновение я останавливаюсь, затем делаю рывок вперед. Парень в темном карабкается на стену. Джеймс лезет за ним и, подобно игроку в регби, хватает его за ногу. Я подбегаю и вижу, что Винс уже вовсю щелкает фотоаппаратом. Кажется, Джеймс овладел ситуацией, но в это время парень делает последнюю попытку вызволить ногу. Джеймс держит ее мертвой хваткой. И тут он делает непроизвольный взмах рукой и бьет меня – бац! – локтем в глаз.

Я падаю на спину, хватаясь за глаз рукой. Дерьмо. Это больно.

– Холли!

Джеймс поворачивает голову и смотрит на меня через плечо, продолжая борьбу. Потом он делает стремительный рывок вниз. Парень падает на землю, Джеймс переворачивает его на живот и надевает наручники. Поверженный преступник лежит на земле, а Джеймс с тревогой спрашивает:

– Ты в порядке? Дай взглянуть. Прекрати, наконец! – рявкает он на Винса, который не переставая фотографирует.

– Извините, – робко произносит Винс и подходит ко мне.

Джеймс пытается оторвать мою руку от глаза. Мне кажется, что глаз выпадет, как только я ее уберу. Но Джеймс сильнее.

– Какого черта ты делала у меня под мышкой?

– Больно.

– Вижу. Кожа не поцарапана.

Я искоса смотрю здоровым глазом на парня, лежащего на земле. Мне хочется ударить его по…

– Прости, – пожимая плечами, говорит Джеймс.

Очевидно, на этом его рабочий день закончен.

– Все в порядке, – бормочу я, глядя на распростертую на земле фигуру.

Джеймс поднимает парня, и мы идем назад к дому. Винс продолжает фотографировать, а я снова закрываю рукой глаз. Пожилая дама направляется к нам. Сохрани я в такой ситуации чувство юмора – непременно бы расхохоталась. Она выглядит ужасно испуганной. А мы, должно быть, смотримся очень комично. Угрюмый парень в наручниках. Детектив, весь в пыли. Фотограф-гей и странная блондинка с черным как у панды глазом. Потрясающе. Этот денек приятно будет вспомнить.

Мы входим в задний дворик миссис Стефенс.

– Я здесь живу, – сердито говорит парень, опуская глаза. От удивления мы все останавливаемся и окружаем этого угрюмого юнца.

– Что ты? – спрашивает Джеймс.

– Я живу здесь.

– Тогда почему ты вылезал из окна? – говорит Джеймс.

Очень правильный вопрос.

– Да. Почему ты вылезал из окна? – в ярости переспрашиваю я. Моя рука все еще плотно прижата к пульсирующему глазу.

– Бабушка не знает, что я дома, – бормочет он.

Бабушка? Бабушка?!

– Пойдем поговорим с ней, – с недоверием произносит Джеймс.

Наша компания идет дальше, а я начинаю скрежетать зубами. У меня теперь фингал из-за того, что, видите ли, он не хотел показываться бабушке на глаза.

Джеймс громко стучит в заднюю дверь, и через несколько минут появляется миссис Стефенс. Глядя на ее изумленное лицо, я понимаю, что наш подозреваемый действительно ее внук. Все заходят в дом, потом Джеймс высовывает голову и говорит:

– Холли? Ты идешь?

Я волоку свое измученное тело в дом, иду вслед за всеми по заднему коридору, затем в гостиную, где я была несколько дней назад. Джеймс снимает с юноши наручники, и все мы цивилизованно усаживаемся на диван, что совсем не похоже на наше поведение несколько минут назад.

– Эндрю, что происходит? Что случилось? – спрашивает миссис Стефенс, ее мягкие черты лица искажены испугом.

Вмешивается Джеймс:

– Миссис Стефенс, я увидел, как он вылезает из окна. Естественно, я принял его за грабителя. Закричал: «Стоять, полиция!», а он в ответ на это побежал. Это означает, что человек не хочет, чтобы его поймали. Я сожалею.

Миссис Стефенс прижимает ладонь ко рту. Видно, что она неприятно удивлена.

– Простите, детектив, за все эти неприятности.

Я опять хватаюсь рукой за глаз, желая оказаться в центре внимания. Безрезультатно. Меня все игнорируют.

Миссис Стефенс поворачивается к юноше:

– Эндрю, почему ты не в школе?

– Мне не хотелось идти, – бормочет он, угрюмо глядя на свои ботинки.

«Ну, солнышко, всем нам иногда не хочется что-то делать», – в гневе думаю я. Вообще-то, сейчас это со мной случается каждый день.

– Почему? – мягко спрашивает она.

– Не знаю.

Звучит прелестно.

Джеймс поднимается:

– Ну, раз это всего лишь семейное дело, мы пойдем, миссис Стефенс. Я хотел задать вам несколько вопросов, но мы лучше придем в другой раз, когда вы не будете заняты. Провожать нас не стоит, – добавляет он, видя, что хозяйка встает.

Мы с Винсом одновременно поднимаемся и направляемся к дверям. Проходя мимо Эндрю, я борюсь с желанием пнуть его.

Выйдя на улицу, я поднимаю свою сумку там, где бросила ее во время погони, и мы, подавленные, останавливаемся. Винс говорит:

– Это немного странно, правда?

– Ничего особенного. Просто взяли не того человека, – пожимает плечами Джеймс.

– Все на сегодня? – спрашивает Винс.

– Думаю, что да. Образно говоря. Холли нужно отдохнуть, не так ли? – с улыбкой говорит Джеймс, очевидно, в отличие от меня, видя в этой ситуации что-то смешное. Да, конечно, смейся дальше, весельчак.

– Не знаю, как вам удается заниматься этим каждый день, детектив. У меня начинает болеть голова, – говорит Винс, прижимая руку ко лбу, и плетется к своей машине.

Джеймс помогает мне сесть в машину, как если бы я была подозреваемая, схваченная для допроса. Эксперимента ради, я отрываю руку от глаза и медленно моргаю. Ощущение пульсации прошло, и осталась просто тупая боль. Мы отправляемся в участок, но через пару минут останавливаемся у магазинчика на углу улицы. Не говоря ни слова, Джеймс выпрыгивает из машины. Я тут же опускаю солнцезащитную панель, чтобы посмотреть в зеркало на свой глаз. Опухоль не такая уж большая, но я думаю, что будет фингал.

Джеймс возвращается и, ни слова не говоря, бросает мне на колени пакет с замороженным горохом и плитку шоколада. Я невольно улыбаюсь, и мы молча отъезжаем.

* * *

Вернувшись в участок, мы, как всегда, подходим к грубому, гадкому, намозолившему глаза Дэйву. Увидев меня, с пакетом гороха, который я прижимаю к глазу, он не говорит ни слова, но на его лице написано удивление. Я бессмысленно улыбаюсь.

– Все в порядке, сэр? – спрашивает он у Джеймса.

– Да, Дэйв. Я, э… ударил Холли в глаз. Случайно, разумеется.