Текст книги "Обман, или Охота на мачо"
Автор книги: Сара Мэйсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 4
На следующее утро, находясь на работе, я получаю сообщение от Робин с просьбой срочно ей позвонить. Меня соединяет с ней любезный служащий бристольской полиции.
Она берет трубку.
– Робин, это Холли Колшеннон из «Бристоль газетт». Мы с тобой вчера встречались.
– Холли! Я как раз хотела тебе звонить! Лучше сядь! У меня есть новости.
– Новости? – я удивленно моргаю.
Она начинает говорить скороговоркой, как обезумевшая пишущая машинка:
– Меня только что осенило! Это такая шикарная возможность для моего отдела, что за нее можно жизнь отдать! Не понимаю, почему я не подумала об этом раньше! Это то, что нам нужно, Холли! Это было настоящим адом – пытаться убедить их, но они согласились. Правда, только на шесть недель.
– Кто «они»? На что они согласились?
Робин выдерживает драматическую паузу и затем очень медленно произносит:
– Тебя… прикрепят… к… детективу!
Она громко дышит в трубку, очевидно, ожидая аплодисментов. Проблема в том, что мисс Тупица не до конца понимает. Я хмурю брови:
– К детективу? Что ты имеешь в виду?
– Холли, – нетерпеливо говорит она. – Вместо того чтобы пользоваться обычными каналами, ну, ты знаешь – я составляю пресс-релизы, передаю их тебе, а ты на их основе печатаешь репортаж и так далее, ты сможешь быть рядом с детективом и сама писать о своих впечатлениях!
– Получится что-то вроде дневника?
– Да-да, что-то наподобие дневника. Ты будешь сопровождать детектива на протяжении всего дня и давать читателям информацию из первых рук. Там, где будет он, будешь и ты. Что-то типа шпионских сведений.
Это великолепно. Просто великолепно. И я, Холли Колшеннон, буду в этом участвовать! Для меня это настоящий прорыв. С трудом удерживаюсь, чтобы не заплясать вокруг стола.
– Робин! Ты прелесть! – я громко дышу в телефонную трубку. Стив из расчетного отдела, проходя мимо, удивленно смотрит на меня.
– Дорогая, я знаю. Но есть некоторые правила, которых придется придерживаться, – продолжает Робин.
– А почему я? Почему не тот парень из журнала или не какой-нибудь внештатный журналист?
– Ну, ты представляешь самую большую газету в округе. Кроме того, мы, женщины, должны держаться вместе.
Да здравствует солидарность женщин! Я засыпаю ее вопросами:
– Когда я смогу начать?
– Немедленно.
О! Это слишком быстро даже по нашим стандартам.
– Мне нужно встретиться с твоим шефом?
– Разумеется.
– Когда?
– Сегодня в полдень.
– И я смогу писать обо всем, что увижу?
– Да, за исключением засекреченных деталей, некоторых тонкостей полицейских операций и имен участников событий. Мы должны будем подписать с твоей редакцией некоторые соглашения и гарантии.
– А зачем это нужно полиции?
– Да для нас это лучшая из всех возможных пиар-акций. Но ты должна быть лояльна, описывая нашу работу, – это часть соглашения.
Тут передо мной встает серьезный вопрос.
– А к кому я буду прикреплена?
– Помнишь того мужчину, которого мы видели вчера в столовой?
– Зеленые Глаза? Парень, живущий с тобой по соседству?
– Точно! Он самый! Ты будешь прикреплена к нему!
Маленькое облачко эйфории бесследно тает, и хотя я не очень хорошо знакома с Зелеными Глазами, мой опыт общения с ним подсказывает, что ему все это не понравится. Ни за что. Но я не хочу выглядеть неблагодарной перед Робин и предполагаю, что, если я буду сильно возражать, меня прикрепят к кому-нибудь другому. С другой стороны, быть объектом его саркастических комментариев на протяжении месяца – не слишком приятная перспектива. Тихим голосом я интересуюсь:
– А почему именно к нему?
– Ну, он женится в следующем месяце. А у вас на все про все как раз шесть недель. Мы подумали, что, поскольку это эксперимент, нужно будет составить нечто вроде расписания. Не хотелось бы сейчас вовлекать его в расследование опасных преступлений, чтобы с ним ничего не случилось перед свадьбой. Шеф подумал, что мы могли бы одновременно присматривать за вами обоими. Так что выбор очевиден. Да. Очевиден.
После ленча мне придется поехать в департамент полиции, и там шеф ошеломит новостью Зеленые Глаза. Кстати говоря, это не мои слова, а слова Робин. «Ошеломит новостью». Так говорят о новости, которую человек не хотел бы услышать. Хм, обстоятельства не сулят благоприятной реакции со стороны Зеленых Глаз. Кстати, у Зеленых Глаз есть имя. Его зовут детектив Джеймс Сэбин, он сержант.
Я врываюсь в кабинет Джо. Он удивлен и хмурится, поскольку в это время разговаривает по телефону. Я должна сказать, что ему следует немедленно позвонить шефу полиции и обсудить пункты соглашения. Он кладет трубку и не успевает произнести «А, это ты..?» или «Как поживает Бантэм?», поскольку я подпрыгиваю на месте, отметая необходимость подобных дурацких вопросов.
Джо взволнован. В таком состоянии он чаще, чем обычно, путается в метафорах и радостно сообщает мне:
– Это разнесет отделы криминальных новостей наших конкурентов в пух и прах.
Он незамедлительно звонит шефу полиции. После двадцатиминутного спора и обещания со стороны Джо прислать со мной копию подписанного соглашения сегодня днем, он приглашает меня на праздничный ленч (по дороге радостно предвкушая реакцию конкурентов из «Бристоль джорнал») на кораблике под названием «Стеклянная лодка». Сказать по правде, от постоянной качки этого корабля-ресторана меня начинает тошнить, но это излюбленный ресторан нашей редакции, поэтому мне приходится часто там бывать. На этот раз я выбрасываю из головы мысли о тошноте и заказываю второе по дороговизне блюдо в меню, не заботясь о том, что об этом подумает Джо. Пока мы ждем заказ, я с остервенением жую кусочек хлеба, уставясь на берег через плечо Джо, как загипнотизированный хомячок. Джо, кажется, ничего не замечает.
– Хорошее дело, Холли. Действительно хорошее. А как ты, кстати, их убедила устроить все это?
В этот момент я перевожу взгляд на него и скромно пожимаю плечами. Ему не обязательно это знать, правда ведь? Кроме того, узнай он, что это была не моя идея, а Робин, он, возможно, попытается заменить меня кем-то более опытным.
– Связи, связи, – беспечно бормочу я.
– Представляю реакцию парней из «Бристоль джорнал»! – Джо хлопает в ладоши. – Должно быть, сильно расстроятся. Только подумай, как это будет выглядеть! Они работают себе в обычном режиме, а для нас сделали исключение, и наш человек напрямую работает с полицией! Знаешь, Холли, я не думал, что у тебя все получится. Я думал, мы никогда не обгоним «Бристоль джорнал» по криминальной хронике. С тех пор как у них появился новый криминальный корреспондент, их рейтинг стабильно растет.
– Ну, теперь, должно быть, мы резко пойдем вверх.
– Шеф полиции сказал, что детектив одновременно ведет несколько дел, так что ты выбери парочку таких, которые предположительно будут закрыты в недельный срок, ладно?
– Хорошо, – пробормотала я, с сомнением глядя на Джо. Как это я, интересно, смогу догадаться, будет преступление раскрыто или нет?
– Каждый день мы будем публиковать твой «Дневник». Первый эпизод будет напечатан на следующей неделе. Это даст тебе возможность попривыкнуть ко всему и в то же время подготовить хорошую вступительную статью. Нам еще нужен будет заголовок, который привлечет внимание читателей. Как тебе: «Настоящий дневник Дика Трейси»? Да-да, мне нравится. «Настоящий «Дневник» Дика Трейси». Это звучит. Мы будем анонсировать твой «Дневник» всю оставшуюся неделю. В четверг напечатаем вступительную статью, а в пятницу – первый фрагмент.
«Настоящий дневник Дика Трейси».
Детективу Джеймсу Сэбину это не понравится. Нисколечко.
В два часа дня я снова еду в полицейский участок. Место, где я парковалась вчера, свободно, и я ставлю Тристана там. В окошке сидит тот же сержант, что и вчера. Я здороваюсь с ним и направляюсь в отдел по связям с общественностью. Сержант провожает меня взглядом. Определенно, я расту в глазах полиции. Быстро добираюсь до офиса отдела. Почему-то сердце у меня бьется сильнее обычного. Я сама понятия не имею, почему так нервничаю.
Робин как будто ждала меня; ее глаза сверкают, даже воздух вокруг нее наэлектризован. Одета она не так, как вчера, но снова великолепно. У нее распущенные волосы, что заставляет Робин все время встряхивать головой. Без единого слова она берет меня за руку, ведет вниз через холл и затем через множество открытых комнат, которых я раньше не видела. Здесь бурлит кипучая деятельность. Во всех помещениях снуют туда-сюда люди. На столах разбросаны кипы бумаг, кто-то орет в телефонную трубку. В воздухе разносится громкое жужжание. Никто не одет в униформу, что странно для полицейского участка. На всех рубашки с галстуками и вокруг до странности мало женщин. Одна из них стоит, как охранник в ночном клубе. В конце одной из комнат есть маленькая площадка, огороженная стенками из матового стекла. Вероятно, это и есть кабинет шефа. Находясь здесь впервые (и благодаря тому, что женщина), я привлекаю чужие взгляды. Мы подходим к кабинету, Робин стучит в дверь и, перед тем как мы заходим, шепчет:
– Шеф хотел узнать о тебе как можно больше, так что мне пришлось кое-что выдумать.
Прежде чем я успеваю спросить, что именно ей пришлось выдумать, нас приглашают войти. Зеленые Глаза, или, точнее, Джеймс, как я теперь буду его называть, ходит взад-вперед по кабинету. Можете называть это развитой интуицией, но у меня такое чувство, что новость ему уже сообщили. Когда мы входим, он останавливается и смотрит на нас. Даже бойкая Робин, кажется, немного съеживается под этим взглядом медузы Горгоны.
Шеф встает из-за стола и весело улыбается. Он производит впечатление общительного человека и напоминает мне доброжелательного менеджера банка (не то чтобы я часто встречала их, просто мне кажется, что именно так они должны выглядеть). Шеф – крупный усатый мужчина. Он с воодушевлением говорит:
– А! Вот и они! – Обходит стол и пожимает мне руку. – Вы, должно быть, Холли!
– Э… да. Приятно познакомиться.
– Мы так рады, что вы теперь с нами! Робин сказала, что вы с ней познакомились в Лондоне, и я уже наслышан о ваших журналистских приключениях! А еще мне сказали, что вы получили новую должность! Кстати, вы должны мне как-нибудь рассказать о той переделке в Бейруте. Это очень интересно!
– Хм… Да. Обязательно, – отвечаю я не своим голосом. Я и в Брайтоне-то не была, что уж говорить о Бейруте. Многозначительно смотрю в глаза Робин, а она улыбается, делая предупредительный знак глазами. У меня возникает ощущение, что она всегда своего добивается.
– Это детектив Джеймс Сэбин. Джеймс, знакомься, твоя новая напарница!
Джеймс хмурится.
– Мы уже знакомы, – отвечает он, стиснув зубы, но все же подходит ко мне с поджатыми губами, изображая некоторое подобие улыбки, и сдавливает мою протянутую руку. Черт, кажется, он готов раздавить ее. Я прилагаю все усилия, чтобы не поморщиться от боли.
– Холли, я приготовил для вас стол, чтобы вы могли заниматься своими репортажами, пока Джеймс будет работать с документами, – продолжает шеф. – Вы должны кое-что понять! Офицерам приходится сталкиваться с громадным объемом бумажной работы! Но я знаю, что после той экспедиции в Арктику терпения вам не занимать!
Ближе всего к арктической экспедиции я была тогда, когда вынимала из морозилки «Арктический» рулет. Будем считать, что это тоже своего рода экспедиция.
– Я думаю, мне еще многому предстоит научиться, – смиренно говорю я. Говорю, чтобы как-нибудь отойти от темы экспедиции и всего того, что относится к моей вымышленной карьере.
– Вы привезли подписанное вашим редактором соглашение?
Я ныряю в свою сумку, чтобы достать оттуда пачку бумаг, над которыми во время ленча работал юрист нашей газеты. Замысловатая подпись Джо стоит внизу последней страницы. Я склоняюсь над столом, чтобы поставить рядом свою подпись, чувствуя, как Джеймс Сэбин буравит взглядом мою спину. Я неуютно поеживаюсь. Подписываюсь и вручаю документы шефу. Он говорит:
– Отлично! Почему бы вам двоим не пойти теперь в столовую и за чашечкой кофе узнать друг друга получше? А мне нужно еще поговорить с Робин.
С этими словами нас с моим новым дружком выпроваживают из кабинета.
Джеймс Сэбин с бешеной скоростью направляется вперед по коридору. Я следую за ним, и мне неудобно, что испортила ему настроение. Он идет быстрыми шагами, а я комично почти бегу, пытаясь его догнать. Но его ноги, похоже, в два раза длиннее моих.
Я снова оказываюсь в столовой – уже во второй раз за последние двадцать четыре часа. Персонал глядит на меня с недоверием. За то время, пока мы заказываем кофе, Джеймс не произносит ни единого слова; он даже не смотрит на меня. Он первым берет чашку и стремительно идет к одному из столов, а я, взяв свою, бегу за ним. Робко присаживаюсь напротив, чувствуя себя маленькой девочкой, которая боязливо просит одобрения у отца. Не глядя на меня, он говорит:
– Ну что, вы, наверное, очень довольны собой? Убедили Робин и шефа в том, что это хорошая идея.
Я судорожно делаю глоток кофе. Черт возьми, такое чувство, будто мы сражаемся на боксерском ринге без перчаток. Если это так, то нельзя ли сначала сделать небольшую разминку в виде разговоров о погоде?
– Ну, я понимаю, что это, может быть, немного неудобно для вас…
– Немного неудобно? Нянчиться с каким-то непонятно откуда взявшимся репортером, страстно желающим поточить об тебя свои зубки! Ну уж нет. Это не просто неудобно. Это чертово издевательство, вот это что!
Последние слова он орет с силой в два миллиона децибел и заставляет замереть всех, кто находится в столовой. Люди начинают пялиться на нас, и я медленно съезжаю вниз по стулу, а Джеймс Сэбин не сводит своих пронизывающих зеленых стрекозиных глаз с моего лица:
– Неужели вы полагаете, что мне больше нечем заняться, кроме как таскать вас за собой?
Эти слова разозлили меня, в особенности слово «таскать». Он что, намекает на мой вес?
Я делаю новую попытку:
– Но Джеймс…
– Для вас я детектив Сэбин, – рычит он.
– Детектив Джеймс Сэбин. Это соглашение очень выгодно для отдела по связям с общественностью. Представьте, как благоприятно это скажется на репутации местной полиции.
– Вы хотите сказать, что этот проект так же выгоден полиции, как и журналистам?
Подозреваю, что он недолюбливает прессу. Мне хочется спросить, не было ли в его детстве неприятных случаев, связанных с репортерами. Возможно, один из них отнял у него мятную конфетку или что-то в этом роде.
– Нет, я хочу сказать, что это будет хорошей пиар-акцией. Мы сможем показать людям, какую полезную работу вы выполняете.
– Я уверен, что бристольские преступники будут спать спокойнее, зная, что в этой работе замешаны вы.
Он вскакивает так резко, что стул падает, и быстрыми шагами удаляется. Не обращая внимания на упавший стул, я встаю и бегу за ним, потому что, если быть честной, меня все это уже раздражает. Он ошибается, если думает, что сможет перебороть меня. Я получила шанс, выпадающий раз в жизни, шанс, который поможет осуществить мою мечту о карьере, и ни он, ни кто-либо другой не сможет остановить меня. Берегись, Джеймс Сэбин, в последующие шесть недель за тобой будет ходить твоя вторая тень.
Я бегу за ним обратно в офис. Он держит путь через лабиринты рабочих столов, и я вижу, что коллеги посмеиваются и подмигивают ему. Кажется, им нравится, что он находится в таком мерзком настроении. Раздраженная, я избегаю встречаться с ними глазами, чтобы не усугублять ситуацию. Он садится за стол. Тот стол, что стоит напротив, расчищен, – очевидно, для меня. Очень тихо, так, чтобы не слышали остальные, я говорю:
– Послушайте, мне действительно очень жаль, что вы так реагируете. Могу вас уверить, я буду стараться изо всех сил.
Он смотрит на меня с неприкрытым цинизмом.
– Вы не спрашивали, может быть, кто-нибудь другой из отдела согласится взять меня? – с надеждой добавляю я.
– Это был первый вопрос, который я задал.
– И что вам ответили?
– А как вы думаете? Почему бы вам самой не попроситься к кому-нибудь?
– О нет. У меня есть только один шанс, и если он связан с вами, то с вами я и буду работать.
– Не ждите легкой работы, – огрызается он.
Не обращая внимания на его слова, я продолжаю:
– Мы будем привязаны друг к другу следующие шесть недель. Если хотите, можете составить для меня список правил.
Несколько секунд мы сидим молча. Он обдумывает мои слова. Затем с расстановкой произносит:
– О'кей, правило номер один. Вы не вмешиваетесь в мою работу. Не хочу слышать от вас ни звука. Вы здесь только для того, чтобы наблюдать.
– Понятно.
Я провожу рукой по губам. Его глаза сверкают.
Распаляясь все больше, он начинает говорить быстрее:
– Правило номер два. Прежде чем опубликовать какой-нибудь эпизод из моей работы, вы советуетесь со мной. Слышите меня? Это касается любой детали. Вот так запросто выдавая информацию, вы можете погубить все расследование. И, наконец, правило номер три, – он кладет локти на стол, – работу по пиару вы проведете на высшем уровне, мисс Колшеннон.
– Это я и собираюсь сделать.
– Отлично.
– Превосходно.
Молчим. Я добавляю:
– Что ж, мне кажется, мы поняли друг друга. Я начну завтра утром. Во сколько вы приходите?
– Ровно в восемь.
– Ну, тогда до встречи, детектив Сэбин.
С этими словами я поднимаюсь под одобрительные взгляды сотрудников отдела. Не могу не улыбаться, проходя мимо них. Чувство юмора возвращается ко мне. Возможно, я никогда не понравлюсь Джеймсу Сэбину, но смогу сказать, что всем остальным в отделе я пришлась по душе.
Глава 5
– Ну, и какой он, детектив Джеймс Сэбин?
Я разговариваю по телефону с Лиззи. Делаю очередной глоток водки с лимонадом, сажусь, скрестив ноги, на пол и прислоняюсь головой к стене.
– Что ты имеешь в виду? Я уже говорила тебе, какой он. Противный, угрюмый…
– Нет. Как он выглядит?
– Как он выглядит?
– Да, Холли, – настойчиво отвечает Лиззи. – Как он выглядит? Есть ли у него есть бородавки? Может, он косоглазый? Или у него кривые зубы? Ну, ты понимаешь, я говорю о его внешности.
– Разве ты не видела его в больнице?
– Ну да, – соглашается она. – Но только сзади.
– Ох, – я пожимаю плечами. – Ну, внешность у него средненькая. Как у парня с соседней улицы. – Я пользуюсь фразой Робин.
– Парень с соседней улицы? Ты хочешь сказать, что он выглядит как Уоррен Митчелл? Фу! Такой жирный? Как…
У нас с Лиззи одно представление о парнях, живущих по соседству.
– Нет, Лиззи. Не воспринимай буквально. Не как Уоррен Митчелл.
– Тогда какой он?
– Он просто симпатичный. Нельзя сказать, что красивый, просто симпатичный. Глаза зеленые. Волосы светлые. Высокий. Неплохо сложен. Короче, довольно обыкновенный.
Не в моем духе описывать интересного мужчину, а потом говорить, что он довольно обыкновенный. Но Джеймс Сэбин действительно не впечатлил меня. Понимаете, личность мужчины много значит для меня. Он должен быть веселым и не слишком язвительным. Детектив Сэбин определенно проигрывает в этом плане, так как он является верхом язвительности. Ему не хватает теплоты и дружелюбия. Этого в нем абсолютно нет. А еще в нем нет доброты. Ее я ценю превыше всего. А разве добрый человек будет так неприветлив с девушкой, которая работает с ним первый день? Нет, ни за что!
– Судя по твоему описанию, он хорош, – мечтательно произносит Лиззи.
– Нет в нем ничего хорошего. Он заставляет меня чувствовать себя ребенком десяти лет, к тому же совсем не хочет видеть меня рядом с собой, – жалуюсь я.
– Он, должно быть, в хорошей физической форме, раз работает в полиции.
– Где сегодня Алистер? – спрашиваю я, желая сменить тему.
– В Шотландии, на какой-то встрече.
– Как у него дела?
– Думаю, с ним все в порядке. Я не видела его с выходных.
Мы с Лиззи прощаемся, и я кладу трубку. Начинаю думать о работе. Как должен одеваться репортер, прикрепленный к детективу? Во что бы оделись Кегни и Лейси? Нет, это слишком в духе восьмидесятых. Я думаю, здесь потребуется легкий гламур. Пытаюсь одеться в стиле Ареты Франклин и брожу туда-сюда по спальне, затем рывком открываю дверцы шкафа и осматриваю его содержимое. Хм. Раскладываю одежду на кровати в поисках оптимального наряда. В конце концов, останавливаюсь на черных замшевых брюках, изящном сиреневом джемпере и черных туфлях на высоком каблуке. Честно говоря, эти вещи я вытащила из шкафа первыми.
– …нет, кремовый цвет точно подойдет… шоколадный? Это какой?.. А, ну да, будет смотреться неплохо… нет, правда. Посмотри. Мне надо идти. Пришла та девушка-репортер… что? Кремовый цвет на шоколадном фоне? Я уверен, тебе подойдет все, что бы ты ни выбрала. Мне действительно нужно идти.
Когда я приехала, Джеймс Сэбин разговаривал по телефону – очевидно, со своей невестой. По крайней мере, я думаю, что с ней. Этот разговор я бесстыдно старалась подслушать; очень приятно для разнообразия услышать доброжелательного детектива Сэбина.
Этим утром я превзошла самое себя. С помощью радио, двух будильников и «говорящих» часов я приехала в полицию ровно в восемь. Подобно первокласснице, впервые отправляющейся в школу, я обчистила шкаф с канцелярскими принадлежностями в редакции и вооружилась новыми блокнотами, карандашами и несколькими пустыми кассетами для диктофона. Должна сказать, что я подумывала даже о том, чтобы вышить на штанах свое имя.
Я с пользой провела то время, пока Джеймс Сэбин говорил по телефону, – знакомилась со служащими отдела. Или, точнее, это они со мной знакомились. С моей стороны не требовалось никаких усилий. Разные люди подходили ко мне и представлялись. Все это довольно забавно. Они очень милы. Не знаю почему, но больше всех мне понравились мистер Грампи и мистер Мен.
Чрезвычайно довольная, я откидываюсь в кресле, а Джеймс Сэбин продолжает говорить по телефону. Вдруг кто-то садится прямо на мой стол и говорит:
– Привет, меня зовут Келлум. А ты, должно быть, Холли.
Он мне улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Иногда видишь в людях что-то такое, что заставляет подумать: «Этот человек нравится мне». И Келлум мне понравился.
– Ты знаешь, как меня зовут? – удивленно спрашиваю я.
– Весь отдел только о тебе и говорит. Ты произвела настоящий фурор! Шеф и Робин прочитали нам длинную лекцию об этом проекте.
Келлум выглядит очень важным.
– А что насчет него? По-моему, ему лекцию не прочитали.
– Не сердись на Джеймса, – кивком головы он указывает на Джеймса Сэбина. – Он просто ворчливый нахал.
В ответ на это я широко улыбаюсь.
– Все оттого, что он женится в следующем месяце, – весело добавляет Келлум, проводит пальцем по горлу, в это время скомканная кем-то бумажка попадает ему по затылку. – На какую газету ты работаешь?
– На «Бристоль газетт».
Келлум снижает голос до шепота и наклоняется ко мне:
– Ты знаешь, он не очень-то любит репортеров.
Я наклоняюсь к нему и шепчу в ответ:
– Я знаю. Какие будут предложения?
– Полетели со мной в Грецию?
Я бросаю взгляд на Джеймса Сэбина:
– Предложение заманчивое, но, к сожалению, это невозможно.
– Ну ладно, посмотрим, что ты скажешь через неделю. Наверняка изменишь решение.
Он встает и говорит:
– Удачного дня, Холли. Увидимся.
Джеймс кладет телефонную трубку и поднимается:
– Нам нужно идти. Кража в местной больнице.
Ох! Мое первое дело. Детектив Сэбин уходит, и я спешу за ним.
Мы спускаемся вниз. Ну, если можно так сказать – «мы». Джеймс Сэбин идет в добрых десяти шагах от меня, а я вприпрыжку бегу за ним, как раненый паук. Эти жуткие черные туфли. Только я подумала, что мы по велению судьбы снова идем в столовую, как вдруг резко поворачиваем налево и спускаемся в подземный гараж. Джеймс подходит к маленькой будке, просит у человека из будки ключи и затем направляется к неприметной серой машине. К тому моменту как я сажусь рядом, он успевает завести двигатель и пристегнуть ремень.
– Вам придется двигаться быстрее, мисс Колшеннон, если вы не хотите что-нибудь упустить. В следующий раз я без колебаний уеду без вас.
– Я не думала, что пропускаю что-то, – надменно отвечаю я.
Он поднимает брови:
– Вот как, – говорит таким тоном, как будто мое утверждение все ему объяснило. Я раздраженно поеживаюсь, сердясь сама на себя.
– Могу я попросить вас носить более подходящую обувь? – спрашивает он, глядя на мои прекрасные, но, по правде сказать, не совсем удобные черные туфли.
– Я обязательно откопаю кроссовки, как только приду вечером домой, – стиснув зубы, отвечаю я.
Наша машина выезжает из подземной автостоянки в мир солнечного света. Я бросаю печальный взгляд на Тристана, когда мы проезжаем мимо него.
Немигающим взглядом смотрю в окно до тех пор, пока мне не становится ясно, что это как раз то, чего хочет мой напарник. Поэтому я достаю блокнот, многозначительно прочищаю горло и, стараясь сделать свой тон как можно более вежливым, спрашиваю:
– Так чем же занимаются детективы? Я имею в виду, в чем особенность их работы?
– Мы занимаемся всем – от изнасилований до краж и убийств. Всем, что нуждается в расследовании и чего не в состоянии сделать парни в униформе.
– В униформе?
– Ну да, парни в голубой форме, мисс Колшеннон. Мы занимаемся всем, чего не делают они.
Он указывает на себя. На нем бежевые твидовые брюки, а также рубашка от Ральфа Лорена и изящный галстук. Я немедленно начинаю записывать его слова в блокнот, чтобы он не заметил, как я его изучаю.
– Так. А как долго вы служите в полиции, детектив?
– Девять лет.
– С самого окончания училища?
– Университета.
– Какого?
– Даремского.
Я перестаю строчить и удивленно поднимаю брови. Он бросает взгляд на меня:
– Вас это удивляет, мисс Колшеннон? То, что я образован? Вы думали, что я закончил колледж по специальности плотник?
– Ну, если бы это было так, вы не стали бы рубить с плеча, – язвительно отвечаю я.
Он прибавил скорости.
– Спокойно, – бормочет он. Остаток пути мы молчим.
Как только мы заходим в больницу, нас окутывает знакомый сильный запах дезинфицирующих средств. Я морщу нос, и меня охватывают неприятные воспоминания об инциденте с презервативом. Я осторожно осматриваюсь, надеясь, что меня никто не узнает, но, включив логику, мысленно даю себе оплеуху. Каждый день здесь проходят сотни людей, и вряд ли они запомнили меня. Я с уверенностью следую за Джеймсом Сэбином. Мы подходим к регистратуре. Женщине из регистратуры он быстро показывает свое удостоверение.
– Я по расследованию кражи.
Дама поднимает телефонную трубку и, быстро переговорив с кем-то, кладет ее на место.
– Вам нужно поговорить с доктором Кирпатриком. Он в крыле «Манро», спросите его там.
Произнеся эти слова, она тут же забывает о нас и возвращается к лежащему перед ней журналу.
Я замираю. Доктор Кирпатрик? Доктор Кирпатрик! О, нет. Этого не может быть. Джеймс Сэбин стремительно уходит, рывком открывая двери, ведущие в крыло «Манро». Я иду за ним с отставанием, давая себе возможность подумать.
– Не отставайте! – кричит Джеймс через плечо.
Пока мы идем, мне в голову приходит несколько вариантов, включая побег и другие экстремальные действия. Проблема заключается в том, что мне очень нужно присутствовать на своем первом деле, иначе Джеймс Сэбин подумает, что взял надо мной верх.
Точно. Единственное, что я могу сделать, – это отбросить свой стыд и начать работать.
Со скоростью олимпийских рекордсменов мы доходим до крыла «Манро», и Джеймс Сэбин спрашивает доктора Кирпатрика. Появляется этот великолепный человек и, когда детектив Сэбин представляется, они очень церемонно жмут друг другу руки. Я пытаюсь незаметно прикрыть лицо волосами и протискиваюсь между мусорным ведром и шкафом. Джеймс Сэбин поворачивается ко мне и говорит:
– Это мисс Холли Колшеннон. Она здесь только для того, чтобы наблюдать.
Он говорит это доктору Кирпатрику. Но на самом деле он напоминает мне о правиле номер один. Как будто я забыла. Доктор Кирпатрик внимательно смотрит на меня.
– Господи! Это имя не выходит у меня из головы! Вам должны были предоставить отдельное место на стоянке!
Вот это да. Кажется, все еще хуже, чем я думала. Проклинаю его хорошую память. Я слабо улыбаюсь сквозь пряди волос. Детектив Сэбин так высоко поднимает брови, что мне кажется, будто они сейчас достанут ему до макушки.
– Ха-ха! И снова здравствуйте, – говорю я жалостливым и слабым голосом.
– Вы были здесь на прошлой неделе, не так ли? Интересный, гм… случай.
Теперь они оба смотрят на меня.
– Да-да, в самом деле, была, – говорю я, в отчаянии накручивая прядь волос на палец, и краснею. Господи, долго мы еще будем обсасывать это? Разве нет более важных тем для разговора? Курс евро? Глобальное потепление? Долги стран третьего мира?
– Как ваша подруга? С ней теперь все в порядке?
– Да, спасибо, все хорошо. Лучше, чем всегда.
В какой-то момент мне хочется выкрикнуть: «Скорее, посмотрите туда!» и броситься наутек, но я продолжаю стоять, сгорая от стыда.
– Вы, наверное, еще долго будете смеяться над этим случаем!
Правда? Может быть, мы просто слегка улыбнемся друг другу и сменим тему? Однако я отвечаю неестественно громким голосом:
– Да! Я в этом уверена.
Джеймс Сэбин стоит, чуть ли не открыв рот. Дабы показать, что с моей стороны разговор окончен, я достаю блокнот, открываю его, слюнявлю карандаш (хотя обычно я никогда этого не делаю) и жду. Они продолжают пялиться, а у меня в голове крутятся слова, что, мол, мне очень жаль, ребята, но цирк закончен. Детектив отводит-таки от меня глаза и снова поворачивается к доктору. По-моему, он уже почти забыл, зачем мы пришли.
– Так, ну хорошо, – задумчиво произносит он. – На чем, значит, мы остановились? Итак, доктор. Что вы можете рассказать по поводу кражи?
Ну, поехали! Теперь блокнот достает Джеймс Сэбин. Первым делом доктор показывает нам шкаф, из которого были украдены лекарства. Мы не замечаем никаких следов взлома. Джеймс спрашивает:
– Этот шкаф был заперт?
– Абсолютно точно. Мы строго следим за этим. Во всем крыле только у четырех сотрудников, включая меня, есть ключи.
– Что именно было украдено?
Доктор зачитывает нам список из многосложных названий лекарств. Детектив Сэбин, в отличие от меня, записывает каждое из них. Он задает вопрос:
– Эти лекарства дорогие?
– Некоторые – да, но не все.
– Вы или кто-то другой может сказать, когда шкаф последний раз закрывали?
– Ну, все другие работники, у которых есть ключи, были здесь вчера, но пропажу мы обнаружили только сегодня утром.
– Как часто шкаф открывали? Например, вчера, когда было много посетителей.
– Примерно каждый час; иногда чаще, иногда реже.
– Вы сами подозреваете кого-нибудь?
– Я – нет, но вам стоит спросить у остальных работников отделения.
– Я полагаю, что один из тех, у кого есть ключи, мог случайно оставить шкаф открытым, а вор просто незаметно вошел и взял лекарства. Вы доверяете персоналу больницы, доктор?
