Текст книги "Обман, или Охота на мачо"
Автор книги: Сара Мэйсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– Конечно, сэр. Случайно, – бормочет он, давая понять, что не стал бы винить Джеймса, даже если бы тот ударил меня не случайно, а умышленно.
Мы заходим в офис, и к нам тут же подлетает Келлум. Они начинают болтать.
– Это теперь модно, Холли? – спрашивает Келлум, глядя на пакет с горохом.
– Джеймс дал мне в глаз.
На лице Келлума отражается ужас. Он смотрит на Джеймса.
– Это не я. То есть я, но это вышло случайно.
Джеймс окидывает меня взглядом:
– Ты могла бы не говорить «дал»? Звучит так, будто я сделал это нарочно.
– Как же мне тогда говорить?
– Просто не говори и все, – бросает он и уходит.
Я усмехаюсь. Это происшествие начинает доставлять мне огромное удовольствие. Теперь я вижу выгоду в сложившейся ситуации – и эту выгоду я смогу извлекать несколько недель! Мы с Келлумом проходим к своим столам, что занимает у нас чересчур много времени.
Застывший офис (в ужасе):
– Холли, что случилось?
Я (торжествующе):
– Джеймс дал мне в глаз!
Джеймс, стоящий у кофейного автомата (раздраженно):
– Случайно!
Келлум (уничижительно):
– Это он только так говорит.
Застывший офис (со злостью):
– Это не похоже на Дика Трейси!
Келлум приносит мне чашку горячего сладкого чая, и я понимаю, что сегодня уже не буду ничего делать, поэтому усаживаюсь и начинаю читать отчеты, касающиеся ограбления миссис Стефенс. До сих пор неизвестно, что за загадочное вещество было найдено на месте преступления. Я знаю, что судебный департамент безнадежно перегружен и наше дело – одно из последних в их списке. Читая между строк, я понимаю, что если разгадка не придет к нам на тарелочке с голубой каемочкой, мы вряд ли узнаем, что это за вещество. Напротив меня сидит Джеймс. Он работает над отчетами.
Отчасти из-за нехватки материала, отчасти из-за того, что, как мне кажется, из этого выйдет хорошая история (особенно с фотографиями Винса), я заношу сегодняшнюю погоню в «Дневник». Джеймс кладет телефонную трубку.
– Звонила миссис Стефенс. Она хотела извиниться за утреннее происшествие.
– Гм.
– Она поговорила с Эндрю. Видимо, парень скучает по родителям. Так или иначе, он согласился пойти в школу после разговора с бабушкой.
– Гм.
– Она спросила, как твой глаз.
– И что ты ответил?
– Я ответил, что плохо. Очень плохо.
– Ясно.
Джеймс улыбается и возвращается к работе.
После полудня, сходив к Робин и показав ей свой почерневший глаз, а также поев за чужой счет пончиков и ощутив на себе всеобщую заботу, я отправляюсь в газету. Иду прямиком в кабинет Джо.
– Ну и дела! – произносит он, когда я, услышав привычное «Войдите!», вплываю в кабинет.
– Мне дали в глаз.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреться в зеркало, висящее на внутренней стороне двери. Вот это да. Синяк уже начинает проходить. Глаз слегка прикрыт, а вокруг него – сиренево-желтое пятно.
– Я знаю. Видел фотографии, – говорит Джо, указывая на стол. Смотрю на цветные снимки, лежащие перед ним, и выбираю самые удачные. Джо читает новый фрагмент «Дневника». Я стараюсь выбирать те фотографии, на которых нет Эндрю. Согласую с Джо выбранные снимки. На нескольких виден локоть Джеймса, которым он попадает мне в глаз. Дело сделано, и мы оба откидываемся в креслах. Джо закидывает руки на затылок.
– Больше не было проблем с «Бристоль джорнал»?
Я медленно мотаю головой. Джо хихикает.
– Им нас не опередить! Их журналиста не били в глаз во время погони! – победоносно восклицает он. – Думаю, что мы одержали победу! Иди домой, Холли.
Я улыбаюсь и благодарно киваю, чувствуя себя немного усталой. Наверное, из-за пережитого волнения.
– Пусть твой парень присмотрит за тобой.
Непременно. Но вдруг я вспоминаю, что он и так должен заехать сегодня вечером, поскольку Лиззи не сможет прийти на вечеринку с мороженым, которую мы устраиваем каждый понедельник. Забыть о том, что приедет Бен, – на меня это не похоже. Обычно перед его приходом я отмокаю в ароматической ванне и бешено размахиваю бритвой. Так что сегодня мне еще многое нужно сделать.
– Не забудь, что в пятницу ты должна быть на телевидении.
Я в ужасе смотрю на него. Совсем забыла про это.
– Я не могу ехать с этим на телевидение, – говорю я, указывая на свой полузаплывший глаз.
– Уверен, что сможешь. Синяк к тому времени пройдет. Кстати, это великолепная реклама, которая будет демонстрировать правдивость «Дневника». Иди, иди домой, – говорит он, отмахиваясь от меня. – Кое-кто из нас должен работать.
Мне не хочется спорить и, кроме того, до выходных еще целая вечность. Придя домой, я сразу же залезаю в ванну. Не только ради Бена, но и для себя самой. Я грею косточки в горячей благоухающей воде. Как только я выхожу, звонит телефон. Быстро заворачиваюсь в полотенце и хватаю трубку:
– Алло?
– Дорогая! Как ты?
Это моя мама. Сажусь на пол, скрестив ноги.
– Все в порядке, за исключением того, что у меня фингал.
– Какой ужас. Как это случилось?
– Ну, Джеймс… То есть Джек…
Я рассказываю ей все от начала и до конца.
– Дорогая, это ужасно! Просто поразительно, как ты проводишь время!
– Ну, не так уж это и поразительно. Мне было очень больно, – отвечаю я. – Ты обо всем сможешь прочесть в «Дневнике». Теперь рассказ будет сопровождаться фотографиями! А еще в пятницу я даю интервью местной телекомпании! У вас показывает этот канал?
– По-моему, нет. Но это чудесно! Пообещай, что запишешь интервью для нас.
– Да, обещаю.
– Делай, как говорит мне режиссер. Излагай все четко, обращая внимание на гласные, и сиди прямо.
– Спасибо за совет, – сухо отвечаю я.
– Я плохого не посоветую. Проклятье, Макгрегор! Дорогая, я должна бежать! Тут кошка!
Я поднимаю брови, кладу трубку и иду одеваться.
Через двадцать минут подъезжает Бен. Открываю дверь, и он отскакивает при виде моего распухшего лица.
– Что, черт возьми, случилось?
– Мне случайно заехали по лицу.
– Ну, в таком виде ты никуда со мной не пойдешь. Люди подумают, что это сделал я.
Он проходит в гостиную и усаживается на диван.
– Болит?
– Немного.
– Я постоянно получаю фингалы, играя в регби, – говорит он так, словно совсем мне не сочувствует.
– А как прошел день у тебя? – спрашиваю я.
– Очень хорошо. Помнишь парня, о котором я тебе рассказывал? Вот он пришел ко мне сегодня.
Через полчаса я понимаю, что устала с обожанием смотреть на Бена и восхищаться его зубами:
– Ты не хочешь спросить меня, как это случилось? – От удивления он останавливается на полуслове.
– Конечно, хочу, детка. Я думал, ты сама не хочешь об этом говорить.
Я снова начинаю рассказывать свою историю.
– В любом случае завтра об этом будет напечатано в газете, так что просто пропустишь эту часть рассказа.
Он пристально смотрит на меня.
– Об этом будет напечатано? – с сомнением спрашивает он.
– Ну да, в «Дневнике», – терпеливо отвечаю я.
– А, ну да, конечно! «Дневник». Придешь на мою игру в субботу?
– Это будет сложновато, я же работаю в полиции. Но постараюсь.
Я встаю и иду готовить омлет на ужин. Вынимаю из холодильника яйца, молоко и сыр.
– Бен, тебе с сыром, зеленью или тем и другим?
Не отвечает.
Возвращаюсь в гостиную. Бен стоит у полки с журналами с очень странным выражением лица.
– Что случилось?
Он поворачивает голову.
– А?
– Тебе с сыром или зеленью?
– Я, э… только что вспомнил. Я не смогу остаться. У меня встреча команды.
– Сегодня?
– Э… да. Встреча по поводу командной стратегии.
– Ты уходишь?
– Да, это очень важно. Не могу пропустить встречу.
Я удивленно пожимаю плечами.
– О'кей, – говорю я и иду за ним к двери. Открываю ее и опираюсь о косяк: – Ну, я еще увижу тебя на неделе?
– Э… да, наверное. То есть, конечно!
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в губы. Он тоже делает движение – очевидно, чтобы поцеловать меня, но я промахиваюсь и чмокаю его в ухо.
– Ты увернулся! – смущенно говорю я.
– Да! Прости! Скоро увидимся! Пока! – выпаливает он, бежит в холл и затем вниз по лестнице.
Я закрываю дверь и, кусая губы, с минуту изучаю белую краску на стене. Непонятно. Он повел себя немного странно. Как если бы… Я возвращаюсь в гостиную, сажусь на диван и смотрю в пространство перед собой. Я даже не успела сказать ему про интервью на телевидении.
Вдруг я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Невольно сжимаю руки в кулаки. Нет у него никакой встречи! Он хотел убежать, смыться. Я вспомнила, где он стоял, когда я вошла в гостиную. Поднимаюсь, иду к полке с журналами и начинаю их рассматривать. Очаровательная девушка, одетая в белое и сжимающая в руке букетик цветов, смотрит прямо на меня. Невеста. Это один из свадебных журналов Лиззи.
Глава 14
Я пристально смотрю на журнал, мои мысли скачут. О чем Бен подумал? Что я собираюсь женить его на себе? Или что я тайная фанатка свадеб? Иду к дивану и падаю на подушки. Мне хочется провалиться сквозь землю. Господи, он, должно быть, решил, что мной овладела «всепоглощающая страсть». Сейчас Бен, наверное, сидит в ближайшем пабе, держа в руке большой стакан бренди, и рассказывает сочувствующему бармену о том, как вовремя он сбежал. Стон невольно срывается с губ, я закрываю лицо руками, но вздрагиваю, случайно попав пальцем в больной глаз.
Просто наберу его номер и все объясню, вот что я сделаю. Меня охватывает нетерпение. Позвоню ему и скажу, что это журналы Лиззи. Откидываюсь на подушки и уныло размышляю о том, поверит ли он мне. Ведь Лиззи даже не помолвлена! А в довершение всего появятся мои нарядно одетые родители, желающие поприветствовать будущего зятя. Конечно, невозможно предугадать, как действительно будут развиваться события. Может, так, а может, и нет.
Разумеется, он должен мне поверить. Ведь это же правда, черт побери! Назойливый голосок где-то в глубине моего сознания спрашивает, а почему он, собственно, так нерасположен к браку со мной? Убежит ли он, если к нему подойдет Синди Кроуфорд и скажет: «Послушай, парень! Ты не против гражданского брака?» Вдруг его пугает сама идея женитьбы, неважно на ком? Хочу ли я быть рядом с человеком, который убегает при виде свадебного журнала?
Я не знаю. Но я знаю точно, что не позволю всему этому закончиться вот так. Не хочу, чтобы Бен думал, что я тайно планирую связать с ним судьбу. «А что ты будешь делать, – шепчет голосок, – если он тебя бросит?» Рухнешь на пол от горя или тайно, в глубине души, почувствуешь себя свободной? Не будет больше никаких субботних вечеров, проведенных в ожидании. Никаких восторженных споров о Джонни Уилкинсон [4]4
Джонни Уилкинсон – звезда сборной Англии по регби.
[Закрыть].
Решительно мотаю головой. Я сошла с ума? Не хочу, чтобы это закончилось. Любая девчонка пойдет на преступление ради того, чтобы просто выйти погулять с таким парнем. Эти плечи, глаза, этот взгляд. Нет, нет. Я решительно стискиваю зубы. «Можете отдыхать, девчонки, – говорю я воображаемой компании кружащих гарпий. – Он мой, и я буду бороться за него. Ради Джонни Уилкинсона».
Я решительно подхожу к телефону и набираю номер. Возможно, Бена не окажется дома, но я слишком взволнована, чтобы ждать. Не отвечает. Кладу трубку и следующие десять минут нервно хожу по квартире. Возвращаюсь и опять пытаюсь дозвониться; ответа нет. Я включаю телевизор, пытаясь выбросить все это из головы, но мысли снова и снова возвращаются к нему. «Просто скажи ему все как есть», – уговариваю я себя. Бен должен поверить мне, потому что это действительно правда.
В конечном итоге я набираю его номер по крайней мере раз десять. И каждый раз слышу лишь гудки. Где он? Где он, черт побери? В полночь я сдаюсь и иду спать. Натягиваю пуховое одеяло до подбородка, принимаю позу эмбриона и молюсь о том, чтобы побыстрее заснуть и забыться. Просыпаюсь от назойливого резкого шума. Моргаю спросонья и выключаю будильник, но шум не прекращается. Смотрю на часы. Еще слишком рано даже для будильника. Вдруг я понимаю, что это звонят в дверь, вскакиваю и бегу в прихожую. Это, должно быть, Бен! Наверное, он понял, что совершил ошибку, и решил зайти ко мне по пути на работу. Он не мог дожидаться конца дня и пришел извиниться сейчас! Хватаю трубку домофона.
– Алло? – напряженно говорю я.
– Холли?
– Да?
– Это Джеймс.
– Джеймс?
– Впусти меня.
Ну что же, как сказали, так я и делаю. Слышу, как он поднимается по ступенькам. Бегу обратно в спальню, поспешно одеваюсь и возвращаюсь в коридор, чтобы открыть дверь.
– Джеймс? Что ты здесь делаешь?
– Произошло новое ограбление. На этот раз есть раненый. С тобой, э… все в порядке? Я имею в виду, помимо глаза, – говорит он, пристально глядя на меня.
Я провожу рукой по лицу:
– Да, все хорошо. Кажется. Сейчас, переоденусь. Вернусь через пару минут. Если хочешь, сделай себе чай.
Показываю ему, как пройти на кухню.
– Спасибо.
Я возвращаюсь в спальню, смотрюсь в зеркало и в ужасе отскакиваю. Теперь понятно, почему он спросил, все ли со мной в порядке. Почерневший глаз почти полностью заплыл, другой распух ото сна и выглядит не лучше. Лицо покрыто красными пятнами. Волосы с одной стороны пробора висят безжизненными прядями, а с другой стоят торчком, и вообще я выгляжу бледной и усталой. Мне нужно потратить полдня на то, чтобы привести себя в порядок, но, к сожалению, сейчас нет такой возможности.
– Откуда ты узнал, где я живу? – кричу я.
– Робин! – отвечает он.
Ну конечно, Робин. Как вы думаете, он все еще встречается с ней? Или это был лишь старомодный предсвадебный романчик?
– Тебе сделать чай? – добавляет он.
– Да, пожалуйста.
На душ времени нет, так что я надеваю черные брюки и темный джемпер с горлом вместо привычных юбки и топика. С моим почерневшим глазом я похожа на героя из «Бешеных псов». Скорчив страдальческую гримасу, босиком иду на кухню в поисках подходящей обуви. Джеймс вручает мне кружку с чаем.
– Ничего не нашел, кроме отвратительного «Эрл Грея».
– А я другого не пью.
– А-а.
Облокотившись о стену, мы пьем чай.
– Как глаз? – спрашивает он.
– Хорошо, спасибо. Хотя выглядит он теперь не слишком привлекательно. Человек серьезно ранен? Я имею в виду, во время ограбления.
– Я не знаю. Он в больнице. Вызов приняли ребята, которые работали в ночную смену. Они подумали, что там орудовал тот же самый грабитель, и рано утром позвонили мне. Шеф хочет, чтобы эти ограбления я взял под особый контроль. Извини, что разбудил тебя, но я подумал, что ты не захочешь это пропустить.
– Спасибо.
Я беру с собой некоторые вещи, мы спускаемся вниз к машине и отправляемся в больницу.
– Ты сегодня что-то молчаливая. С тобой действительно все в порядке? Наверное, мне не нужно было тебя сегодня беспокоить? – спрашивает он.
Секунду я борюсь с соблазном излить ему все свои неприятности, рассказать о Бене и о том, что он думает, будто я собираюсь женить его на себе. Но сомневаюсь, что Джеймс сможет выдержать подобные сенсационные откровения. Он может подумать, что я вру насчет того, что журналы принадлежат Лиззи и т. д., так что я решаю держать рот на замке. Как большеротая лягушка.
– Нет-нет, – бормочу я сквозь зубы. Кроме того, Джеймс сейчас занят своими делами – у него скоро свадьба. Он женится через несколько недель. Робин, должно быть, это убьет.
По пути Джеймс звонит в участок и просит, чтобы на место последнего ограбления послали полицейских.
Когда он выключает мобильник, я спрашиваю:
– Как ты думаешь, это снова работа Лиса?
– Лиса?
– Так я называю его в «Дневнике». Это сделал тот же человек, который ограбил миссис Стефенс и мистера Форкуар-Уайта?
– Ну, я не знаю. Надеюсь, Роджер найдет что-нибудь. Если он обнаружит хотя бы то же самое вещество, мы сможем объединить все три ограбления.
Мы едем молча, погруженные каждый в свои мысли. Наконец подъезжаем к больнице и останавливаемся.
– Холли?
Я с любопытством смотрю на него.
– Ты не будешь возражать, если я попрошу тебя надеть темные очки? Люди могут подумать, что я тебя ударил или что-нибудь в этом роде.
– Но это действительно ты, – говорю я, намеренно пропустив глагол.
– Я же не специально.
– Ты в этом уверен?
– Просто надень эти чертовы очки.
В больнице мы спрашиваем, где лежит мистер Уильямс, и идем через лабиринт коридоров в указанном направлении. Придя в палату, мы видим, что мистер Уильямс спит. На одно ужасное мгновение мне кажется, что он мертв. Две женщины, сидящие рядом с ним, встают при нашем появлении. Оказывается, что та, которая постарше, – миссис Уильямс. Она заплакана, подавлена и теребит в руках носовой платок. Мы совершаем дурацкую процедуру знакомства. Джеймс предлагает пойти выпить чай в столовой, которая находится недалеко от палаты. Миссис Уильямс дает указания молодой женщине (судя по сходству – дочери), и мы выходим в коридор.
Пока Джеймс и миссис Уильямс садятся за один из столиков, я бегу к прилавку и покупаю три чая. Взяв поднос, я возвращаюсь к ним, беспокоясь о том, чтобы ничего не пропустить. Джеймс сидит рядом с дамой и обнимает ее за плечи. Она опустила голову и тихо плачет. Я аккуратно ставлю поднос на стол, Джеймс поднимает глаза и улыбается:
– Спасибо, Холли. Миссис Уильямс, выпейте чаю. Вам станет лучше. У вас есть кто-нибудь, кого я мог бы попросить поддержать вас?
Она сморкается в платок и берет чашку:
– Моя дочь. Она пробудет со мной несколько дней. В любом случае спасибо.
– Я послал нескольких полицейских к вам домой, ничего? Мне сказали, там находится ваш сосед.
Она кивает, и Джеймс продолжает:
– Когда вашего мужа выпишут из больницы?
– Они хотят понаблюдать за ним. Возможно, его выпишут завтра – так мне сказали.
– В таком случае, мы допросим его сегодня. Это очень важно – получить его показания как можно скорее. Миссис Уильямс, я знаю, что вам сейчас тяжело, но мне нужен список всего, что было у вас украдено. Вы сможете послать его мне в офис сегодня днем?
Она кивает.
Джеймс пишет номер своего факса и задает ей еще несколько вопросов, но ясно, что бедная женщина не слишком-то настроена на разговор.
Мы возвращаемся в палату. Мистер Уильямс все еще лежит с закрытыми глазами. Девушка, извинившись, покидает нас.
– Мистер Уильямс? – громко произносит Джеймс.
Мужчина приоткрывает глаза. На вид это человек пенсионного возраста или около того – возраст моего отца. Мне становится не по себе, когда я думаю о том, что этого уже немолодого мужчину ударили по голове. У него повязка на лбу и синяк под левым глазом. Ужасно видеть пожилого человека избитым.
Джеймс Сэбин представляется сам и представляет меня, а миссис Уильямс сидит у изголовья кровати и маленькими глотками пьет воду из стакана.
Джеймс говорит:
– Мистер Уильямс, не могли бы вы рассказать о событиях, произошедших сегодня ночью?
– Я постараюсь, но у меня все как в тумане, – отвечает он. – Я встал около трех часов утра, услышав какой-то шум. Шум был негромкий, но, видите ли, я очень чутко сплю. Это все из-за предстательной железы. Приходится вставать ночью по нескольку раз. Значит, посмотрел я на часы и прислушался, не появится ли шум снова. Я ничего не услышал, но у меня было ощущение, что что-то не так, и я пошел вниз проверить, все ли в порядке. Я подумал, что мне это мерещится после тех историй о Лисе. Я ничего не сказал Мэрьори – это моя жена, – но начал слегка нервничать. Понимаете, Мэрьори унаследовала наш дом от своей матери, и он обладает всеми прелестями старого дома. В самом деле, мы часто слышим разные шумы; даже страховой агент предупреждал нас об этом. Мэрьори никогда не захочет расстаться с этим домом. Она говорит…
– Мистер Уильямс, – мягко перебивает Джеймс. – Вы рассказывали о событиях прошлой ночи.
– Ах, да. Простите. Так вот, спустился я вниз и стал ходить по комнатам, зажигая везде свет. Он был в столовой. Полагаю, он прятался за дверью, потому что как только я повернулся, чтобы выйти, я услышал какое-то движение позади себя и сразу почувствовал ужасную боль в голове, затем все исчезло. Очнулся уже в больнице. Мэрьори говорит, что было около шести утра, когда она нашла меня и тут же вызвала «Скорую».
– Значит, вы не видели преступника?
Мистер Уильямс отрицательно качает головой.
– Мне жаль.
Джеймс вздыхает:
– Ну что ж, мистер Уильямс, спасибо за помощь. Обещаю, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти виновного.
Я наклоняюсь и похлопываю мистера Уильямса по руке. Он смотрит на меня и улыбается.
– Что с вами стряслось, дорогая? – говорит он, указывая на мои очки.
Я снимаю их.
– Господи! Как это случилось?
– Он ударил меня по лицу.
Ошеломленный, мистер Уильямс смотрит на Джеймса, который выглядит смущенным.
– Случайно, – терпеливо произносит Джеймс, наверное, в сотый раз.
Я жду в коридоре, пока Джеймс выясняет, когда точно мистер Уильямс будет выписан.
– Здравствуйте! Рад вас видеть! – слышится знакомый голос за моей спиной.
Я поворачиваюсь.
– Доктор Кирпатрик! – Мне хочется сказать ему, что он прекрасен, ведь это так и есть. Его черные волосы сексуально спадают на лоб, а ленивая улыбка очень гармонирует с глазами.
– Не удивительно видеть вас здесь, принимая во внимание последнюю статью.
– Все, что ни делается, все к лучшему, – говорю я, лучезарно улыбаясь в ответ на его заискивающие слова.
– По какому делу вы пришли на этот раз?
– По работе.
– Уверены? – спрашивает он, указывая на темные очки.
– А, ну…
Я снимаю очки и демонстрирую свой красочный глаз.
– Это произошло не по моей вине.
– Работа?
– Да, детектив Сэбин случайно ударил меня.
Мы с доктором Кирпатриком подходим к стульям, и я сажусь. Он стоит передо мной и осматривает глаз. Мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание.
– Гм, кажется, все в порядке. А я слежу за вашим «Дневником», – говорит он, все еще изучая мой глаз.
– Правда? – говорю я. К сожалению, получается пискляво.
– Да, – он отпускает меня. – Это очень интересно.
– Обязательно прочитайте сегодняшний выпуск, там будет рассказано о последних событиях, – сияя, говорю я.
Он улыбается мне:
– Обязательно.
– Холли! – услышав голос Джеймса, я подпрыгиваю. Доктор Кирпатрик оборачивается. Они по-мужски энергично пожимают друг другу руки.
– Я осмотрел глаз Холли. Ну, вы ей и задали!
– Это вышло случайно, – произносит Джеймс, стиснув зубы, и смотрит на меня, как бы желая сказать: «Если ты сболтнешь об этом кому-нибудь еще…»
Я быстро надеваю очки. Веселый разговор с доктором Кирпатриком заканчивается моим обещанием вскоре пораниться еще раз. К сожалению, он и не догадывается о том, насколько легко я выполняю подобные обещания.
По пути покупаю в больничном киоске «Бристоль газетт». Сегодня должны появиться первые фотографии. Сев в машину, быстро перелистываю страницы и нахожу «Дневник».
– Что там? – говорит Джеймс.
– Вчерашние фотографии Винса.
– И как они? – спрашивает он, стараясь на ходу подглядеть в газету.
– Хорошие. Есть одно великолепное фото, на котором ты даешь мне в глаз.
Я показываю ему фотографию.
– Черт возьми! Держу пари, это было больно! – восклицает он, искоса глядя в газету.
– Ты прав.
– По-моему, у тебя действительно проблемы с вестибулярным аппаратом.
– Почему ты так думаешь? – раздраженно спрашиваю я.
– Здоровый человек не может быть таким неуклюжим. Посмотри на меня, я ведь не такой.
– Такой, – резко говорю я.
Тут мобильник Джеймса начинает громко звонить, так что наша перебранка не успевает перерасти в ссору.
Я убираю газету и начинаю смотреть в окно. Джеймс что-то кричит в трубку, а я пытаюсь угнаться за своими разбегающимися мыслями. Бен, Лис, мистер Уильямс, доктор Кирпатрик. Их образы крутятся в моей голове, не останавливаясь ни на минуту. Я чувствую себя так, словно катаюсь на американских горках, хочу уйти, а мне не дают.
Мы приезжаем в участок, а на дворе все еще утро. Сержант в окошке, веселый и любезный, спрашивает у Джеймса, как его здоровье, и совершенно игнорирует меня. Мы поднимаемся наверх в офис. Нас постоянно останавливают офицеры, справляясь о состоянии моего глаза и отчитывая Джеймса за то, что он ударил меня. Я продолжаю стрелять глазами в Джеймса. Мне просто интересно, сколько еще он собирается прятаться под своим панцирем. Кажется, он прекрасно выдерживает мой натиск.
Келлума нет поблизости, но шутки ради он купил мне черную пиратскую повязку на глаз, оставив ее вместе с запиской на моем столе. Мне нужно срочно разобраться с Беном и свадебным журналом. Я пользуюсь тем, что Джеймс занят, выскальзываю в коридор и по мобильному телефону набираю рабочий номер Бена.
Он поднимает трубку.
– Бен, это я.
– О, привет, – робко произносит он.
– Бен, я знаю, почему ты смылся вчера вечером, и хочу все объяснить.
И начинаю рассказывать ему про Лиззи, которая помешалась на свадьбах, и о том, как она оставила свои журналы у меня дома.
– …И я совсем не заинтересована в том, чтобы выходить за тебя замуж. Вообще не думала об этом. Не то чтобы я не хотела выйти за тебя замуж когда-нибудь в будущем, но…
– Я верю тебе, Холли. Прости, что неправильно понял.
– О, все нормально, – с облегчением выдыхаю я и опускаю плечи (я и не замечала, насколько они были напряжены). – Все в порядке.
Я не знаю, что еще сказать, и чувствую, что было бы правильно закончить разговор как можно скорее.
– Ну, я рада, что мы все уладили! Мне нужно идти, увидимся.
Мы обмениваемся прощальными фразами и вешаем трубки. Только я собираюсь идти обратно к своему столу, как у меня звонит мобильник. Я смотрю на номер. Это Лиззи.
– Привет. Как дела?
– Я знаю, ты не любишь, когда тебя отрывают от работы, но я просто должна была тебе позвонить и сказать о том, какие замечательные фотографии получились! – срывающимся от волнения голосом кричит она.
Улыбаюсь, испытывая неподдельное удовольствие:
– О, спасибо.
– Как твои дела?
– Вроде в порядке, – устало отвечаю я.
– Что-нибудь случилось?
Я рассказываю ей о Бене, который увидел свадебные журналы и сделал неправильный вывод.
– Мне жаль, – с грустью говорит Лиззи.
– Думаю, что мы уже все уладили.
– Прости, это же мои журналы.
– Да, конечно, – говорю я таким тоном, будто речь идет о пустяке. – Не беспокойся. Слушай, мне нужно идти. Увидимся сегодня вечером?
Она соглашается, и я возвращаюсь в офис.
Спустя некоторое время я сижу за своим ноутбуком, собираясь писать очередной фрагмент «Дневника». На глазу повязка, которую мне подарил Келлум. Это чтобы позлить Джеймса. Винс поехал в больницу – сфотографировать мистера Уильямса. Джеймс разговаривает по телефону с криминалистической лабораторией. Я слушаю в пол-уха, но затем начинаю прислушиваться внимательнее.
– Господи, мне очень жаль. Нет, мы понятия не имели. Конечно, Роджер не знал… Я этого не видел. Да, я понимаю, как дорого это стоит. Да. Спасибо еще раз. До свидания.
– Что случилось? – спрашиваю я, как только он кладет трубку. Мой единственный глаз широко открыт от волнения.
– Волосы, которые мы послали на анализ ДНК, кошачьи.
– Кошачьи?
– Да, кошачьи.
Секунду мы с сомнением смотрим друг на друга, потом оба начинаем улыбаться.
– Они в ярости, – рассказывает он. – Обвинили меня в напрасной трате времени и препаратов.
– Ты думаешь, Роджер должен был увидеть разницу между кошачьей шерстью и человеческими волосами?
– Я думаю, даже ты увидела бы.
– Тогда в нашем обиходе появится новое словосочетание «кошачий грабитель».
– Ты ведь не станешь писать об этом, правда?
Я улыбаюсь:
– Это будет нашей тайной. Кстати, какого цвета была шерсть?
– Рыжего.
Жаль, что нельзя прогнать полученную ДНК через компьютер и идентифицировать рыжеволосого преступника.
Он улыбается, но постепенно улыбка сползает с его лица.
– Черт, это была наша единственная зацепка. Я сегодня разговаривал с Роджером. То странное вещество на месте третьего ограбления было обнаружено только на дверной ручке. Преступник побывал во всех трех домах еще до ограбления. Каким образом? Кто ему позволил войти в дом?
Он щелкает ручкой и тянется за блокнотом, чтобы составить список.
Я напрягаю мозги:
– Э… газовщик, электрик, телефонный мастер. Может быть, строители? Настройщики пианино?..
Он поднимает бровь и записывает все это. Смешно.
– …коммивояжеры, финансовые агенты, по поводу пенсий. Э… больше ничего на ум не приходит.
Какое-то время мы стоим рядом, он высказывает еще пару идей и снова щелкает ручкой.
– Нам нужно установить связь между всеми этими домами. Пойдем.
Он встает.
– Куда?
– Все по новой.
– Поедем с сиреной?
– Нет!
