Текст книги "Обман, или Охота на мачо"
Автор книги: Сара Мэйсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Глава 11
Лиззи приезжает ко мне вечером в понедельник. Она прямо сама не своя. Я хочу рассказать ей о том, что случилось со мной в выходные. Но едва я открываю рот, как она перебивает меня:
– Это была моя самая лучшая суббота. Угадай, чем я занималась?
– И чем же?
– Примеряла свадебные платья!
Боже мой! Как все быстро. Я потрясена. Лиззи, расхаживая взад-вперед по кухне, спрашивает:
– У тебя есть что-нибудь перекусить?
– Когда? Когда он успел сделать тебе предложение? – кричу я.
Она бросает взгляд на дверь:
– Кто «он»?
– Алистер.
Лиззи выходит из кухни и падает на диван.
– Глупая, он не делал мне предложения. Просто во время ленча я проходила мимо свадебного магазина и решила забежать посмотреть. Это было великолепно, Холли.
Она мечтательно смотрит в пространство, а я стою и моргаю, стараясь собраться с мыслями.
Лиззи начинает описывать одно из платьев, которые примеряла, но я прерываю ее:
– Что произошло? Еще пару дней назад ты мучилась вопросом, не собирается ли Алистер бросить тебя, а теперь выходишь замуж?
– Ну, последние несколько дней я много думала и вдруг вспомнила то, что ты сказала.
Очень не люблю, когда происходит нечто подобное. Ненавижу, когда кто-то напоминает мне мои собственные слова, – возможно, потому, что я часто меняю свое мнение. Мне бы стоило подписать со своими друзьями соглашение о том, что все, что я говорю в данный момент, следует считать недействительным через десять минут.
– А что я сказала?
– Ты сказала, что мне не стоит сидеть на месте и позволять обстоятельствам руководить мной!
– Я так сказала?
– Да!
– Ну, я просто имела в виду, что не стоит впадать в отчаяние, – говорю я.
– А еще ты сказала, что мне нужно быть более активной!
– В самом деле? – медленно произношу я, стараясь выиграть время. Хмурюсь. Мне не вполне понятно, что значат эти слова.
– Да, так и сказала! Вот я и проявила активность!
– Каким образом?
– Мы с Алистером женимся!
– А жених об этом знает?
В нетерпении Лиззи смотрит на меня:
– В твоем вопросе есть смысл, Холли. Я люблю Алистера, действительно люблю, и буду бороться за него.
– О'кей, – медленно произношу я. – Понимаю, все это здорово. Но причем здесь свадебное платье?
– Хочу заставить его жениться на мне, Холли! – победоносно восклицает она. – Именно к такому заключению я пришла! Если у меня будет свадебное платье, то отступать уже будет некуда! Кроме того, это так прекрасно. Вообще, примерка так подняла мне настроение!
– А ты подобрала мне платье подружки невесты?
– Ха-ха! Я ни за что не позволю Алистеру удрать от меня. Настоящие мужчины на дороге не валяются.
Что правда, то правда.
– Ну, хорошо, а как ты собираешься заставить его на себе жениться? Не хочу огорчать тебя, но было бы неплохо, если б он хотя бы знал об этом. Нельзя забегать вперед и, уже спланировав свадьбу, сообщать ему эту новость, как сюрприз на день рождения.
На мгновение передо мной предстает восхитительная картина: две сотни гостей, все в головных уборах, священник у алтаря кричит «Сюрприз!», и ошеломленный Алистер. Вообще, это было бы довольно забавно, правда?
– У меня есть хитроумный план, и мне потребуется твоя помощь.
Я немного успокаиваюсь. Должна признаться, мне стало любопытно.
– Хорошо, что за план?
«Из окружной больницы украдены лекарства», – кричит на следующее утро заголовок в «Бристоль джорнал». Скрипя зубами, я иду к машине, в которой меня ждет Джеймс Сэбин. Забираюсь внутрь и пристегиваю ремень.
– Опять то же самое, – негодующе говорю я и разворачиваю перед ним газету.
– Они упоминают имя подозреваемого? Если да, мы подадим в суд…
– Не знаю, еще не успела прочитать.
Угрюмо смотрю в окно, а он, молча перелистнув страницы, находит статью и начинает читать.
– Нет, не упоминают. Это хорошо.
Джеймс возвращает мне газету, заводит мотор, и мы уезжаем.
– Что-нибудь можно сделать?
– Пусть разбирается отдел компьютерных технологий.
Я и детектив Сэбин, соратники в борьбе против преступности, едем допросить кого-то по делу об ограблении Себастьяна Форкуар-Уайта. Представитель мужской половины великолепного дуэта выглядит не слишком взволнованным. Его привычное выражение лица теперь дополняется раздражающим постукиванием пальцами по рулю во время остановки перед светофором.
Я достаю блокнот из сумки. Ну что ж, к делу. Детали.
– Как бы вы охарактеризовали ваши отношения с сотрудниками отдела?
– Нормальные.
– Соревнуетесь ли вы? Ну, например, кто совершит больше арестов за месяц.
– Нет.
Хорошенькое дельце.
– Есть ли у вас «счастливые» носки, которые вы надеваете перед выездом, или что-нибудь в этом роде?
– Боюсь, что нет.
– У вашего пистолета есть имя?
Наконец он поворачивается ко мне.
– Мисс Колшеннон, – терпеливо произносит он, а я с надеждой приподнимаю брови. – Если бы у меня появился пистолет, вы бы об этом тотчас узнали.
– Каким образом?
– А таким, что я сразу же пристрелил бы вас. Пожалуйста, прекратите задавать нелепые вопросы.
– Кого нам предстоит допрашивать? – спрашиваю я.
– Одного из работников в доме Себастьяна Форкуар-Уайта. Хочу проверить его показания.
– Вам что-то не понравилось?
– Нет, но грабитель как-то связан с этим домом, слишком уж хорошо преступник знал план здания.
– Может, ему просто повезло.
– Может быть. Вон там лежит список украденных вещей. Если хотите, можете посмотреть.
Кивком головы он указывает на желто-коричневую папку. Я беру ее, открываю и вынимаю верхний листок.
Абсолютная абракадабра.
Уверена, что на свете найдется немного людей, способных разобраться в этих записях. Там полно наименований типа «Часы из темного дерева, 780» или «Ваза из севрского фарфора, 815». С минуту я, нахмурившись, смотрю на список.
– Откуда вы знаете, что Себастьян Форкуар такой-то не проворачивает аферу со страховкой? А может быть, он сам создал видимость ограбления. Прихватил несколько безделушек, отнес их в подвал собственного дома, а потом преспокойно сел читать журнал «Антиквариат сегодня». Мне кажется, есть все основания для подобных подозрений.
Он криво улыбается.
– Я думал об этом, – соглашается детектив Сэбин. – Потому что, несмотря на отсутствие доказательств пребывания преступника в доме, я знаю, что он там был.
Я несколько раз прокручиваю эту фразу в голове, стараясь уловить ее смысл.
– Что вы имеете в виду?
– Тот, кто решается на аферу со страховкой, как правило, переусердствует, инсценируя ограбление. Вместо взломанного маленького окошка в кладовой вы находите буквально тонны битого стекла, пустые шкафы, несколько фальшивых следов и записку со словами «Мы обчистили это место, простите. С любовью, грабители». Хозяева дома в таких случаях говорят: «Да, офицер, мы проснулись ночью от звона битого стекла и, когда спустились вниз, увидели две фигуры, бегущие по газону». А мистер Форкуар сказал совсем другое: «Никто меня не беспокоил, я спал крепко, как никогда».
Я молчу, обдумывая сказанное.
– Кроме того, – добавляет он, – я проверял все, что касается страховки. Нет, мистер Форкуар не мошенник.
– По-моему, украдены очень дорогие вещи.
– Общая стоимость украденных вещей – около семидесяти тысяч фунтов.
Смотрю на него, открыв рот:
– Семьдесят тысяч фунтов?
– Да, по сравнению с этим ограблением кража телевизора и видеомагнитофона кажется ерундой, не так ли?
– Не думаю, что страховая компания очень этому рада.
Неожиданно он начинает сигналить так, что я подпрыгиваю на месте.
– Давай, давай же, – нетерпеливо бормочет он.
Кажется, впереди какие-то проблемы.
– Что-то случилось, – беззаботно говорю я. Он выруливает на обочину, и передо мной открывается картина бурного конфликта между двумя водителями. Джеймс Сэбин ставит машину на ручник и выключает мотор.
– Пойду посмотрю, а вы оставайтесь здесь.
Он выходит из машины и направляется к злополучным автомобилистам. Похоже, там что-то случилось. Все-таки у детектива Сэбина удивительная способность – с ним чувствую себя маленькой девочкой, которую поймали за руку, когда она залезла в коробку с печеньем. Я усаживаюсь поудобнее и внимательно смотрю на спорящих людей, пытаясь по их губам понять, о чем они говорят.
В это время начинает звонить мобильный телефон, лежащий между сиденьями. Но я помню, что случилось после того, как я ответила на вызов по рации. Джеймс тогда был очень зол на меня. Не буду брать трубку.
Телефон продолжает звонить.
Я смотрю в окно, пытаясь понять, не подходит ли спор к концу. Вокруг спорщиков собралась толпа. Может, принести ему телефон? Наконец любопытство берет верх. Наверное, это звонит его будущая жена. Я хватаю трубку.
– Алло?
– Холли? – спрашивает мужской голос.
– Да, это я!
– Где детектив Сэбин?
Это звонят из полицейского участка.
– Э… Он сейчас немного занят.
– Попроси его, пожалуйста, связаться с участком сразу, как только он освободится.
– Да, хорошо.
Я выхожу из машины, размышляя о своем новом задании. Кажется, ссора разгорается все больше, и в центре событий – Джеймс Сэбин, который старается не допустить драки. Я подхожу к толпе и пытаюсь протиснуться вперед. Но толпа оказывается на удивление неподатливой. Я напираю сильнее, бросая налево и направо извинения. Безрезультатно. Это начинает меня раздражать. Мужчина в кепке оборачивается и смотрит на меня:
– Послушай, дорогуша, мы пришли сюда первыми. Тебе не удастся вот так просто пролезть.
– Полиция! Всем разойтись! – ору я.
На этот раз оборачиваются сразу несколько человек.
– Брось это, детка, – бормочет кепка. – Если ты полицейский, то я тогда Том Джонс.
В толпе слышится хихиканье. Не в силах больше выдерживать такое унижение, я сдаюсь и возвращаюсь в машину. Ублюдок. Что теперь? Я больше не собираюсь связываться с толпой. Сажусь на пассажирское сиденье и задумываюсь. Тот, кто звонил, сказал, что дело срочное. Какого рода эта срочность? Что-то типа «бросай все, потому что если ты сейчас же не отреагируешь, мы все умрем» или «я забыла выключить плиту, уходя из дома»? С беспокойством гляжу в окно. Кажется, спор не утихает.
Пожалуй, надо просто помигать фарами. Джеймс подойдет, я передам ему сообщение и избавлю себя от ответственности. Если он не подойдет, то, по крайней мере, можно будет сказать, что я что-то предприняла. Да, именно так. Это я и сделаю, и никто не сможет в чем-либо меня обвинить.
Я перелезаю на водительское сиденье. Ищу кнопку, включающую фары, и в сердцах начинаю щелкать всеми кнопками подряд. Вдруг относительную тишину бристольского часа пик разрывает вой полицейской сирены. Прямо над моим ухом.
Черт возьми!
Я чуть не выпрыгнула из автомобиля. Быстро озираюсь по сторонам в надежде, что волей судьбы здесь появилась другая полицейская машина, которая и наделала столько шума. Но рядом никого нет, и я понимаю, что гудит машина, в которой я сижу.
Дерьмо, настоящее дерьмо. Как истинная женщина, я начинаю неистово нажимать на все кнопки, чтобы остановить проклятую сирену.
Кажется, я привлекла внимание Джеймса Сэбина. А также внимание всех остальных. Люди, окружавшие двух спорщиков, развернулись и тупо уставились на меня, открыв рты. Пешеходы останавливаются и начинают глазеть, из окон с любопытством выглядывают люди, а детектив Сэбин быстрыми шагами направляется ко мне.
Я опять начинаю нажимать на кнопки. Включаются и выключаются дворники, зажигаются и гаснут фары, радио то начинает говорить, то замолкает. Джеймс Сэбин подходит к машине, открывает дверь и запускает руку внутрь. Шум прекращается.
Я закрываю глаза и прикусываю губу. Он стоит рядом со мной, а я чувствую, как он каждой порой своего тела источает враждебность.
– Вы что-то хотели, мисс Колшеннон? – тихо произносит он (слишком уж тихо). – Вы, кажется, хотели привлечь мое внимание?
– Э… да. Вас просили позвонить в участок. Срочно, – робко и едва слышно отвечаю я.
В отчаянии я смотрю на свои ноги, мечтая о том, чтобы стать кем-нибудь очень маленьким и быстро улизнуть. Муравьем, уховерткой – кем угодно, только бы была возможность проскользнуть в щелку.
– А можно было подойти ко мне и сказать все это? Или вы по каким-то загадочным причинам не могли покинуть машину?
– Я в самом деле пыталась, но мне не удалось пробраться к вам. Я хотела посигналить… – Он слегка приподнимает брови. – Фарами. Но нажала не ту кнопку.
– Ясно. Вы не возражаете, если я вернусь к разрешению возникшего спора?
– Нет-нет, – бормочу я, вручая ему мобильник.
Джеймс снова уходит. А он случайно… Нет, я, должно быть, ошиблась. Мне показалось, что на долю секунды на его лице появилась тень улыбки. Я смотрю, как он возвращается к спорщикам, на ходу набирая номер, и чувствую себя ужасно подавленной. Откуда, интересно, я должна знать, что машина снабжена сиреной? Я не инспектор Гэджет [3]3
Герой одноименной приключенческой комедии режиссера Дэвида Кэллога.
[Закрыть]. С недовольной гримасой я перелезаю обратно на пассажирское место, стараясь больше не трогать никаких важных кнопок типа катапульты.
Через несколько минут детектив Сэбин возвращается, молча садится в машину, делает разворот на сто восемьдесят градусов и объезжает создавшуюся пробку.
Я молчу, чтобы своими вопросами невольно не усилить его гнев. Наконец он говорит:
– Новое ограбление. Полицейские думают, что оно совершено тем же человеком.
– Правда? Великолепно! – восторженно восклицаю я. Он окидывает меня холодным взглядом.
Я подавляю в себе проявления столь явного восторга и всем видом демонстрирую сдержанную заинтересованность: наклоняю голову, принимаю озабоченное выражение лица и внимательно разглядываю пол. Он переводит взгляд на дорогу.
Остаток пути мы проводим в молчании. На сей раз он не спрашивает дорогу, похоже, что просто ее знает. Преступление совершено в том же районе, где и первое ограбление, но я не вижу в этом ничего удивительного, так как район довольно богатый. Мы останавливаемся у большого дома эпохи регентства. Он очень похож на тот, который был ограблен раньше.
Охваченная энтузиазмом, я быстро выхожу на тротуар. Неожиданно задеваю за что-то ногой, спотыкаюсь и с пронзительным воплем падаю на спину.
– Господи! С вами все в порядке? – Джеймс Сэбин обходит машину со своей стороны.
В замешательстве я как можно бодрее вскакиваю на ноги с таким видом, будто просто рассматривала что-то на асфальте.
– Да-да! Все в полном порядке. В самом деле, все просто прекрасно. Кажется, я, э… споткнулась.
– По-моему, вы тратите очень много времени на сражение с неживыми объектами, – сухо замечает он, в то время как мы шарим взглядом по тротуару в поисках выступающего камня или какой-нибудь неровности. Ничего. Тротуар гладкий, как шелк. Ради всего святого, должно же быть хоть что-нибудь. С подозрением я смотрю на асфальт, тайком потирая ушибленный зад. Начинаю вглядываться пристальнее.
К одному из камней тротуара прилип леденец. Лимонный, судя по цвету.
– Что вы там увидели?
– Ничего. Пойдемте в дом?
Он косится на асфальт:
– Вы споткнулись о конфету?
Джеймс глядит на меня в упор, и в его взгляде чувствуется недоверие.
– Да, она прилипла к тротуару, – бормочу я, подталкивая злосчастный леденец ногой. – По-моему, фруктовый.
Он удивленно поднимает брови.
– У меня проблемы с вестибулярным аппаратом, – говорю я в свою защиту.
– В самом деле?
– Да, кажется.
Джеймс слегка покачивает головой и направляется к парадной двери, что-то бормоча себе под нос.
Я со злобой смотрю на виновницу моего падения. Проклятая конфета намертво прилипла к тротуару. Мне хочется сорвать на ней свою злобу, но я чувствую, что, если вступлю в битву со своим «лимонным дружком», мне станет еще хуже. Спешу вдогонку за детективом Сэбином, мысленно произнося ругательства. Что со мной происходит? Неужели я не смогу провести остаток дня, не унизив себя? А, Холли? Может, попробуешь? Все, что нужно – это собраться. «Пожалуйста, все время помни о своем теле, – инструктирую я себя. – Левая нога при ходьбе сменяет правую. Левой, правой, левой, правой. Не так уж сложно, правда?»
Я догоняю Джеймса Сэбина у входной двери. Он показывает свое удостоверение.
– Детектив Сэбин. Это вас ограбили, миссис Стефенс?
– Входите, офицер, – произносит старческий голос, полный достоинства и спокойствия.
Джеймс Сэбин произносит слова благодарности и переступает через порог, а я получаю возможность взглянуть на обладателя голоса. Это пожилая женщина. Именно такой я хотела бы видеть свою бабушку, решаю я в ту же минуту. На ней твидовая юбка и шерстяной пуловер. Она выглядит очень ухоженно, несмотря на возраст. И излучает спокойствие.
Вхожу в хорошо освещенную прихожую с паркетным полом. Мои мысли о пожилой даме улетучиваются, когда я ловлю подозрительный взгляд Джеймса Сэбина. Он с недоверием смотрит на меня, потому что моя неустойчивость внушает ему опасения, а в доме чувствуется запах воска, говорящий о том, что полы здесь натираются регулярно.
– Вы не могли бы попытаться стоять ровно? – шепчет он сквозь зубы.
– А вы не могли бы перестать напоминать мне об этом? – шепчу я в ответ.
Мы терпеливо ждем, пока миссис Стефенс медленно закрывает входную дверь на цепочку. Она поворачивается к нам.
– Это Холли Колшеннон, – говорит Джеймс. – Она здесь…
– Только для того, чтобы наблюдать, – как попугай подхватываю я, протягивая руку. Пожилая женщина улыбается и отвечает рукопожатием.
– Как поживаете? – произносит она.
Мы проходим в элегантную гостиную. Офицер в униформе уже там. Когда мы входим, он встает.
– Доброе утро, сэр.
– Доброе утро, Мэтт.
– Не хотите ли чаю? – спрашивает нас пожилая дама.
Мы все утвердительно киваем, и дальше – как дежа вю прошлого ограбления: она идет готовить чай, а офицеры устраивают совещание. На этот раз, однако, я не пытаюсь подслушать их разговор. Во-первых, они говорят так тихо, что я сильно сомневаюсь в возможности что-нибудь понять, а во-вторых, на данный момент я не верю в свою способность делать какие-либо скоординированные движения. Есть вероятность, что это закончится падением к их ногам или чем-то еще более унизительным.
Я окидываю взглядом комнату. Высокие напольные часы успокаивающе тикают в углу, а на рояле выставлено множество фотографий. На некоторых из них я вижу пожилую даму с детьми – вероятно, внуками. Пока я рассматриваю фотографии, миссис Стефенс возвращается, держа в руках большой поднос. Джеймс вскакивает и забирает его. Мы пьем чай из изящных узорчатых чашек китайского фарфора, и Джеймс начинает задавать вопросы.
– Вы живете одна, миссис Стефенс?
– Я вдова, детектив. Мой муж умер в прошлом году. Сейчас со мной живет внук. Его отец служит в Королевском флоте, и недавно он уехал в Италию. Эндрю – мой внук – через несколько недель сдает экзамены. Он будет жить со мной, пока экзамены не закончатся.
– Скорее всего, нам нужно будет поговорить с ним. Это возможно?
Она кивает.
– Насколько я понимаю, все вещи были украдены из столовой. Когда вы были там последний раз?
– Вчера.
– Значит, ограбление произошло этой ночью. Вы что-нибудь слышали?
– Абсолютно ничего, а сплю я очень чутко.
– Вы видели каких-нибудь подозрительных людей рядом с домом за последние несколько дней?
Миссис Стефенс задумывается на пару секунд и затем решительно отвечает:
– Нет.
– Если вы не возражаете, мы пошлем нескольких офицеров поговорить с вашими соседями.
Миссис Стефенс кивает в знак согласия. Джеймс Сэбин бросает взгляд на Мэтта, и тот выходит из комнаты.
– Можно посмотреть место, где проникли в дом? – спрашивает Джеймс.
Мы ставим пустые чашки на поднос и выходим вслед за хозяйкой из комнаты, возвращаемся в прихожую и проходим в столовую. Там стоит гигантский стол с восемью большими стульями вокруг. Она указывает на окно в дальнем углу.
– Вот отсюда они и проникли в дом. Вынули стекло из рамы.
Пожилая дама подходит к огромному буфету. Он почти пуст. С безнадежным видом она смотрит на него.
– Они унесли все, что имело хоть какую-то ценность. Оставили только несколько предметов из фарфора, которые мне подарили дети. Хоть за это я благодарна грабителям. – В ее голосе слышится волнение. – Забрали даже часы, подаренные мне мужем на первую годовщину нашей свадьбы.
Ее голос срывается, и слезинка катится по щеке. Мы оба бессознательно подаемся вперед, тронутые ее горем.
На удивление приятным голосом детектив Сэбин говорит:
– Мне очень жаль, миссис Стефенс.
Он делает паузу, чтобы пожилая дама немного пришла в себя. Спустя несколько мгновений он мягко продолжает:
– Мы пригласим сюда экспертов-криминалистов, миссис Стефенс. Вы что-нибудь здесь трогали?
Она медленно качает головой, а Сэбин осторожно берет ее под руку и помогает выйти из столовой. Офицер Мэтт присоединяется ко мне в холле, а Джеймс Сэбин помогает пожилой даме прилечь на диван в гостиной. Он возвращается к нам и, обращаясь ко мне, говорит:
– Послушай, я знаю, что тебе нужно делать записи, но, может быть, ты согласишься посидеть с ней? Хотя бы немного.
Я киваю и иду в гостиную. Все это не слишком приятно. Понимаю, почему Джеймс Сэбин так злится на меня, когда речь заходит об ограблениях. Мое первое знакомство с ограблениями было связано со старым Себастьяном таким-то, который, сказать откровенно, был не слишком симпатичным персонажем. Но преступление против пожилой женщины, единственной собственностью которой были воспоминания и несколько дорогих для нее вещей, выглядит по-настоящему скверно. Я присаживаюсь на диван рядом с ней и начинаю использовать свои профессиональные способности в благих целях.
На протяжении следующего часа мы разговариваем о ее семье – ее последнем муже, детях и внуках. Она рассказывает мне о каждой фотографии на рояле. Проходит почти час, и миссис Стефенс чувствует себя намного лучше. Детектив Сэбин то исчезает, то появляется, прерывая наш разговор своими вопросами. В конце концов, он начинает задавать те же вопросы по новой. Мне приходится выйти, и я возвращаюсь в столовую через холл. Застаю там Роджера.
– Не подходи близко. Понаделаешь отпечатков.
– Роджер, ты лысый болтун, – лениво говорю я.
Он усмехается:
– Как дела?
Я топчусь в проходе.
– Отлично, – с ноткой сомнения отвечаю я.
Он поднимает глаза:
– Значит, не очень, да?
– Да, не очень. Сегодня я нечаянно включила сирену в машине, а потом упала на тротуар, споткнувшись о конфету.
Роджер начинает смеяться. Я тоже улыбаюсь, и мне становится легче. Он продолжает свою работу, а я несколько минут наблюдаю за ним.
– Грустно, правда?
– Что именно?
– Что ограбили старушку.
Он отрывается от дела и смотрит мне прямо в глаза:
– В нашей работе и не такое увидишь, дорогая.
– Да, наверное.
Я кисло улыбаюсь. Джеймс Сэбин останавливается позади меня:
– Нам пора идти. Роджер, нашел что-нибудь?
Роджер кивает:
– Несколько волокон. Ту же самую субстанцию, которую мы нашли на месте первого ограбления, я обнаружил на ручках шкафа. Похоже, это дело рук одного и того же человека.
– А ты не нашел эту субстанцию где-нибудь еще в доме?
– Нет, только здесь. Преступник ничего не трогал, кроме ручек буфета.
– Есть возможность выяснить, что это за вещество?
– Нужно время, Джеймс. Ты ведь знаешь, как это бывает.
Детектив Сэбин вздыхает:
– Да, знаю. Увидимся.
Роджер кивает, и мы прощаемся с ним. Проходим в гостиную. Миссис Стефенс все еще сидит на диване, глядя перед собой.
Джеймс выводит ее из состояния задумчивости:
– Нам нужно идти. Мы что-нибудь можем для вас сделать?
Она осторожно поднимается и улыбается нам:
– Нет, спасибо. Я провожу вас.
Мы направляемся к двери.
– Рада была познакомиться с вами, – искренне говорю я.
– Я тоже. Спасибо, что поговорили со мной. Мне было очень приятно. Благодарю за вашу доброту, детектив.
Мы выходим из дома. По дороге я оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что она все еще стоит на пороге и терпеливо смотрит нам вслед. Она действительно провожает нас, что кажется совершенно удивительным. Меня так провожали единственный раз, но лишь для того, чтобы убедиться, что я действительно покинула дом.
Мы пристегиваем ремни, и Джеймс Сэбин говорит:
– Слушайте, может, вы перестанете называть меня детективом Сэбином, а я вас мисс Колшеннон? Кстати, довольно смешная фамилия.
– По-моему, несколько грубоватая. То есть вы, конечно, не виноваты в том, что у вас фамилия труднопроизносима.
– Я имел в виду фамилию Колшеннон, – сухо парирует он.
– Если хотите, мы можем называть друг друга по именам, – продолжаю я.
– Это не значит, что мы станем ближе, – сурово говорит он, включая первую передачу.
– Не беспокойтесь, я об этом даже не думала.
– Будь моя воля, вас здесь бы не было.
– Вы со всей очевидностью дали мне это понять, – отвечаю я и мысленно возвращаюсь к истории с утечкой информации.
По дороге в участок мы молчим. Я думаю о своем разговоре с миссис Стефенс и вдруг говорю:
– Эти ограбления становятся серийными?
– Думаю, да.
Мы приезжаем обратно в участок. Я первая выползаю из машины и жду, когда сварливый мерзавец Дэйв пропустит меня через охраняемую дверь. Он даже не поднимает глаз. Как только детектив С… простите, Джеймс входит, сержант сразу поднимает голову. Как он понимает, кто вошел? У него там что, система зеркал?
– Доброе утро, сэр!
О Боже! Все еще утро?
– Доброе утро, Дэйв. Как дела?
– Хорошо, спасибо. Доброе утро, Холли, – говорит Дэйв, пропуская нас. Я очень удивлена, что он знает мое имя, и глупо улыбаюсь.
Мы с Джеймсом поднимаемся вверх по лестнице. На втором этаже он говорит:
– У меня есть кое-какая работа в другом отделе, так что увидимся позже.
Я поворачиваюсь и подхожу к своему столу. Звоню Джо.
– Джо, это Холли.
– Ты читала утренний выпуск?
Полагаю, что он говорит об утреннем выпуске «Бристоль джорнал».
– Да.
– Откуда они взяли эту информацию? – в его голосе слышится отчаяние.
– Я не знаю, этим занимается отдел компьютерных технологий. Что не слишком обнадеживает, потому что у них, я думаю, есть дела поважнее.
– Послушай, Холли. Ты должна дать нашим читателям то, что не в состоянии дать им «Бристоль джорнал». Мы провели опрос. «Дневник» принимают не слишком тепло.
Людям, которые читали «Дневник», он нравится, но новых читателей все равно не прибавляется. Эта газета явно потешается над нами. Мы должны каким-то образом заставить читателей переключить внимание на нас.
– Понятно, – медленно говорю я. – И как нам этого добиться?
– Ну, у тебя есть своя точка зрения на все происходящее. «Бристоль джорнал» может воровать у нас любые истории, но ведь ты работаешь с настоящим, живым детективом. Это твой шанс прославиться. Ты должна раскрыть личность детектива.
– О'кей, – с сомнением отвечаю я.
Мне это не очень нравится.
– Каковы твои личные взаимоотношения с Джеком?
– С Джеймсом Сэбином?
– Да.
– Ну…
Как ему объяснить?
– Мы с ним не слишком близки, – осторожно говорю я.
– Ты можешь это исправить? – нетерпеливо спрашивает Джо.
– Я постараюсь, – с ноткой сомнения отвечаю я.
– Холли! Ты должна сделать больше, чем просто постараться! Меня не волнует, как ты это сделаешь! Угости его обедом и напои его! Ляг с ним в постель! Получи от него информацию!
– Ты знаком с Джеймсом Сэбином? – меня охватывает раздражение. – Дай я тебе объясню. Легче получить информацию от Ганнибала Лектера, чем от него!
Неожиданно я понимаю, что кто-то стоит рядом со мной. Подняв глаза, я вижу Джеймса Сэбина, глядящего на меня в упор. Не знаю, как долго он здесь стоит. Возможно, достаточно долго.
– Я говорю о своем двоюродном брате, очень хорошем человеке… – бормочу я в трубку, чувствуя, что краснею.
Джеймс берет что-то со своего стола и уходит. Я закрываю глаза и произношу про себя ругательства, а Джо продолжает разглагольствовать.
Положив трубку и взвесив все «за» и «против», я понимаю, что затруднительная ситуация, в которой я оказалась, разрешится сама собой, если утечка информации в пользу «Бристоль джорнал» прекратится. То же самое можно сказать о моих личных взаимоотношениях с Джеймсом Сэбином. Думая об этом, я спешу в отдел компьютерных технологий, расположенный на самом верхнем этаже здания, с просьбой, в которой вообще-то нет ничего предосудительного, но, по сути, являющейся беззастенчивой мольбой. «Отдел» – слишком громко сказано. Думаю, слово «группа», а то и «группка» подошло бы больше. По дороге мне попадается женщина.
– Э… здравствуйте! – говорю я, желая привлечь ее внимание.
От неожиданности она вздрагивает и поворачивает ко мне удивленное лицо.
– Простите, я вас напугала?
– Э, нет. Вовсе нет. Вы потерялись?
– Я ищу отдел компьютерных технологий.
– Вы нашли его! – говорит она, радостно улыбаясь. – Чем могу помочь?
– Дело в том, что… Я знаю, детектив Сэбин уже приходил к вам, но я пришла узнать, есть ли какое-то продвижение по делу об утечке информации в издательство «Бристоль джорнал»?
Она выглядит абсолютно обескураженной. Эти ученые постоянно витают где-то в других мирах, правда? Они немного рассеяны, потому что их мысли обитают на более высоких уровнях, чем у нас, смертных. Я понимающе улыбаюсь и наклоняюсь чуть поближе. Медленно и четко, обращая внимание на произношение, я говорю:
– Произошла утечка информации в «Бристоль джорнал» через компьютер Джеймса Сэбина. Вы должны были найти того, кто это сделал.
– Милочка, я понятия не имею, о чем вы говорите. Никто ничего не говорил нам по этому поводу.
От удивления я отступаю на несколько шагов назад:
– Никто ничего не говорил?
Теперь пришел ее черед говорить четко и медленно; видя, как я обескуражена, она понимает, что слова не очень-то до меня доходят.
– А может быть, эту информацию передали кому-то другому?
Она указывает на расположенную за мной большую белую доску.
– Если информации о вашем деле нет на доске, то нет и дела как такового, – говорит она так, будто читает мантру. – Если Джеймс сообщил об этом, то соответствующая информация обязательно должна появиться на доске. Такой у нас порядок, – она пожимает плечами. – Возможно, он забыл.
Я официально заявляю об утечке и, хмурясь, медленно спускаюсь вниз по ступенькам. Почему Джеймс Сэбин ничего не сообщил им? Я перебираю в уме разные варианты и постоянно возвращаюсь к одному и тому же умозаключению. К сожалению, причин может быть только две. Либо он хочет, чтобы утечка информации продолжалась и меня вышвырнули с этой работы, либо утечка информации исходит непосредственно от него, а потому в расследовании не нуждается. В любом случае это подтверждает тот факт, что Джеймс хочет избавиться от меня. Да он этого и не скрывает. Я сжимаю кулаки. Детектив Сэбин сознательно разрушает мою карьеру просто потому, что не может вытерпеть присутствие рядом с собой репортера в течение нескольких недель.
Бормоча про себя ругательства, я медленно иду к офису Робин. Мне нужно с кем-то поговорить. Чувствую, что Робин можно доверять. Она так же, как и я, хочет, чтобы «Дневник» существовал – не важно, для чего ей это нужно. Что бы я действительно хотела сейчас сделать – это выяснить отношения с детективом Сэбином, но знаю, что у меня нет прямых доказательств, а выяснение отношений закончится моим выдворением отсюда. Я очень ограничена в своих возможностях и надеюсь, что хоть Робин посоветует мне что-нибудь. Вхожу в ее комнату.
