Текст книги "Брешь (ЛП)"

Автор книги: Сара Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

У него даже не хватило такта принять извиняющийся вид.

– Это совершенно другой вид боевой раны. Я не могу стереть такую боль, Лила. В любом случае тебе это не пойдёт на пользу.

Я снова откинулась на спинку дивана.

– Тогда тебе лучше подлатать меня, чтобы я снова смогла выбраться из той пропасти.

Не то, чтобы мне не терпелось исчезнуть. Я хотела лишь миг покоя, которым обеспечило бы меня исцеление Рафаэля. Просто на какое-то время мне нужно было, чтобы весь мир катился к чёртовой матери.

– Ну, это я могу сделать, – пробормотал он и погрузил меня в тяжесть сна без сновидений.

ГЛАВА 11

Проснувшись в понедельник, я впервые испытала благодарность за то, что мне нужно идти в школу. Выходные были долгие – бесплодные патрули, прерываемые только часами, которые я проводила в одиночестве в своей комнате, плача в подушку, чтобы Диана не услышала. Джим решил остаться Стражем и до сих пор выполнял приказы. Как и Малачи. Уравновешенно, как я и ожидала. С холодностью, что ранило сильнее, чем я могла бы себе представить. Пожарные обнаружили в подвале этого гнезда Мазикинов два обгоревших до неузнаваемости тела. Полиция вела расследование. Они подозревали, что этот дом был притоном наркоманов. Я прекрасно знала, что это не так, но мы прочесали весь район и ничего не нашли, так что теперь мы вернулись на исходную позицию.

Мне отчаянно нужно было отвлечься. А может быть, и немного вздремнуть.

Потом я вспомнила, что у меня было два урока с Малачи. По крайней мере, Генри согласился подвезти его до школы по утрам, так что мне не пришлось ехать с ним в машине. Я не была уверена, что хрупкие стежки, удерживающие меня вместе, выдержат, если он будет так близко ко мне.

Раннее утреннее солнце отражалось от фонарных столбов, окон и ветровых стёкол, ослепляя меня, когда я въехала на школьную стоянку задолго до начала занятий. Я стояла у своей машины, которая была одной из немногих на стоянке, желая, чтобы моя голова перестала стучать, и моля, не встретиться с...

Тиган припарковала свой маленький чёрный "БМВ" рядом с моей машиной и вышла, держа в руках два стакана с кофе. Она протянула мне стакан.

– Я не знаю, какой ты предпочитаешь, поэтому держи чёрный.

Я взяла стакан и зажала его в руках, наслаждаясь теплом в холодное утро.

– Спасибо.

– Пойдём или посидим в моей машине?

По правде говоря, мне не хотелось находиться с ней в замкнутом пространстве, но когда я увидела въезжающий на парковку серый седан, за рулем которого сидел Генри, а рядом с ним Малачи, я практически нырнула на пассажирское сиденье её машины.

– Ладно, – сказала она, усаживаясь на водительское сиденье. – Как прошли выходные?

Я сделала глоток кофе и позволила ему обжечь моё горло.

– Нормально. Но ты пригласила меня сюда не для того, чтобы поговорить о моих выходных.

Она моргнула.

– А ты никогда не страдаешь хернёй, сразу к делу, да?

– У меня никогда не было на это времени.

Как и не было желания оберегать её чувства.

– Ну, если так, то... фиолетовый оттенок твоей рубашки совпадает с кругами под твоими глазами, – прокомментировала Тиган.

– Думаю, ты тоже не станешь обманывать меня. В последнее время я почти не сплю.

– Из-за Нади?

– Нет.

Тоска по Наде была как хроническая боль внутри меня, особенно в такие моменты, как этот, потому что Тиган пыталась быть дружелюбной, но она не могла заменить мне подругу, которую я потеряла. Но не это не давало мне спать по ночам.

Тиган пристально прожигала меня своими серо-голубыми глазами.

– Лила, ты в порядке? Я имею в виду, я думала, что так и есть, но потом... что произошло в субботу?

Я закрыла глаза, жалея, что была настолько разбита, что не могла придумать достойную легенду для прикрытия.

– Я... от запаха на кухне меня начало тошнить, и я вышла подышать свежим воздухом. На меня напали. Какой-то парень. У меня не было с собой бумажника. Поэтому он... избил меня и оставил там.

Глаза Тиган стали огромными и блестящими, наполнившись праведным гневом.

– Тебя ограбили? Ты написала мне, чтобы я передала Малачи твою просьбу, и даже не упомянула об этом? – её маленький кулачок ударил по рулю, отчего гудок издал пронзительный вопль. – Это был один из тех бездомных? Ты сможешь указать на него из группы?

Я потерла виски, чувствуя, что голова вот-вот расколется.

– Притормози, Тиган. Я не... всё в порядке. Давай закроем тему? У меня всё хорошо, да и сама виновата, что бродила там одна. Так мне и надо.

Она поёрзала на сиденье и постучала длинными ногтями по нижнему краю руля.

– Ты... ты же не замешана в чём-то противозаконном, верно?

Я покачала головой, но не смогла посмотреть на неё.

– Ты же не принимаешь наркотики или ещё какую дурь, так ведь? – прошептала она

– Что? Ты спятила? Надя рассказывала тебе хоть что-нибудь обо мне?

Она откинулась на спинку сиденья.

– Всё нормально, прости, – её лицо было очень бледным. Вид у неё был такой, словно она вот-вот упадёт в обморок. – Надя говорила мне, что ты считаешь наркотики глупостью и всё такое, но я подумала, может быть, когда она умерла... неважно, – она прикусила нижнюю губу. – Я... ходила вчера на её могилу.

Я откинулась на спинку сиденья. Я не была там со дня похорон, но это прозвучало бы бессердечно для любого, кто не знает, через что я прошла, чтобы убедиться, что с Надей всё в порядке.

– Я ненавидела тебя, – выпалила Тиган, и тут же выпрямилась, испугавшись звука собственного голоса. Она прочистила голо. – Я всё ещё немного ненавижу тебя.

И снова я поймала себя на том, что жалею о совете психотерапевта Тиган – привязаться ко мне. Я наклонилась вперёд, и все её грубые замечания за последний год пронеслись у меня в голове.

– Ты принесла мне кофе, чтобы рассказать об этом? Я никогда ничего тебе не сделала. За исключением, что также тебя ненавидела, но вызвано это было тем, что ты вела себя по отношению ко мне, как сука.

– Я знаю.

– Тогда, почему? Потому что я не из богатой семьи? Может, потому, что меня воспитывали не так, как тебя?

Она в ужасе посмотрела на меня.

– Нет! Нет. Это вообще здесь ни при чём.

Трясущимися руками она поставила свой кофе в подстаканник, а затем взяла салфетку и начала возиться с ней, бормоча что-то невнятное.

– Да ладно тебе, – огрызнулась я. – Если мы хотим разобраться со всем этим, тогда давай сделаем это. Давай уже. Говори.

– Потому что ты была хорошей подругой для неё! – закричала она.

Я сосредоточилась на своём стакане, сжав его пальцами так сильно, что крышка отскочила. Надя была добра ко мне, это уж точно.

– Уверена, ты была не хуже.

Она усмехнулась.

– А я думала, что в тебе-то и дерьма нет. Теперь я вижу, что тебя им переполняет.

Я пожала плечами.

– Ты дружила с ней гораздо дольше, чем я.

Она разорвала салфетку пополам.

– Возможно. Я тоже считала себя хорошей подругой. Я никогда не отказывала ей, когда она чего-то хотела.

Я сделала ещё один глоток, хотя на вкус кофе был как смола и пепел. Мне потребовалось много времени, чтобы проглотить его.

– Ей было трудно отказать.

– Да, – дрожащими пальцами она порвала салфетку по краям, образовав коричневую бумажную оборку. – Это я дала ей таблетки, – произнесла она напряжённым голосом. – И это было не в первый раз. Она говорила мне, что ей просто нужно расслабиться, а у моего отца оставался пузырёк с оксидоном после проведенной год назад операции на спине. Я понятия не имела, что она выпьет всё сразу... это ужасно, я знаю.

Я подняла голову и пристально посмотрела на неё. Я знала, что она хочет, чтобы я сказала ей, что всё в порядке, но это было не так. Таблетки. У Нади были проблемы ещё до того, как я с ней познакомилась, и именно это её и убило. Чёрт возьми, даже после того, как она умерла, она всё ещё искала их. Я поставила свой стаканчик в подстаканник и зажала руки между коленями.

– Не говори мне этого, Тиган. Просто. Не говори.

Она шмыгнула носом и достала из сумочки салфетку.

– Да пошла ты.

Это показалось мне таким нелепым – мы с Тиган, сидящие здесь и проклинающие друг друга. Я начала смеяться.

– Да, ты тоже катись ко всем чертям, – сказала я и на всякий случай оттолкнула её подальше.

Она приняла моё извращённое предложение мира таким, каким оно было. Она подняла свой красиво наманикюренный средний палец и показала мне язык. Нам обоим нужно было отойти от горячей темы. Почва была слишком опасна, так что мы смогли отступить за эту глупость, потому что это было единственное, что мы имели прямо сейчас.

Несколько минут мы таращились в лобовое стекло её машины, наблюдая, как Малачи медленно идёт по широкому тротуару к нависающему над нами фасаду нашей школы из кирпича и стекла.

– Лейни решительно настроена похитить твоего парня, – прокомментировала Тиган. – Я просто подумала, что ты должна знать.

Прежде чем я успела ответить, взгляд Малачи скользнул по парковке и остановился на моей машине. Я опустилась на своё сиденье, молясь, чтобы его взгляд не задержался на "БМВ" Тиган, надеясь, что солнечный свет не позволит ему увидеть меня.

– Ух. С русским красавчиком не всё ладно? – спросила она. – Он выглядит почти таким же несчастным, как и ты.

Я резко откинулась на спинку сиденья.

– Он не русский. И нет, не всё так хорошо. И ещё: я не хочу об этом говорить.

Она прислонилась к спинке сиденья и тоже немного ссутулилась, так что её голова оказалась на одном уровне с моей. Она толкнула меня локтем.

– Хорошо. Но я здесь, ладно? Если ты когда-нибудь захочешь поговорить.

– Серьёзно? Ты хочешь послушать о моих проблемах с парнем?

– Эээ. Не совсем, – она снова меня отшила.

Я пихнула её в ответ, достаточно сильно, что она поморщилась.

– Вот это уже больше похоже на правду. Ты готова идти?

– Да. Сегодня с Аденом будет неловко, но я с этим справлюсь.

– Сочувствую.

Мы вышли из машины и оглядели теперь уже заставленную машинами стоянку. Кучка бейсболистов оживлённо беседовала у огромного вишнево-красного внедорожника Йена. Грег отчаянно жестикулировал, а в руке у него был Айфон. Больше никакой дерьмовой раскладушки и, похоже, он хотел, чтобы все это знали. Йен, казалось, слушал его с добродушным терпением, но его взгляд постоянно перемещался на меня с Тиган.

– Он беспокоился о тебе в субботу, – сказала Тиган, помахав ему рукой.

Я отвернулась, когда взгляд Йена остановился на мне.

– То, что он вообще появился, было очень мило с его стороны. Ты говорила с Аденом после его не явки?

Она издала рвотный звук, бросив убийственный взгляд на несчастных товарищей Адена по команде.

– Ох. Да. Он такой мерзавец. В субботу вечером он пришёл ко мне домой и попытался уговорить меня пойти с ним. Он был таким напористым и странным, что мой папа пригрозил вызвать полицию, если он не уйдёт. Папа говорит, что я должна получить судебный запрет. Подожди, – сказала она, выуживая из сумочки зазвонивший телефон.

– О, Боже мой! Сегодня утром он звонит мне уже в четвёртый раз, – она поднесла его к уху. – Я же сказала тебе удалить мой номер, – прошипела она. – Я... что? Почему ты хочешь поговорить с ней? – она пристально посмотрела на меня.

Затем её глаза широко распахнулись, и она резко повернулась, чтобы посмотреть на школу. Я проследила за её взглядом и увидела фигуру, стоящую на крыше здания.

– Какого чёрта ты там делаешь? – закричала она в трубку. – Что? Нет... что? Не надо... нет; как бы то ни было, конечно, она здесь! Она здесь!

У меня отвисла челюсть, когда она сунула мне телефон.

– Он сказал, что хочет поговорить с тобой, и если я не дам тебе трубку, он прыгнет.

Я схватила телефон, слишком ошеломлённая, чтобы сделать что-то ещё. Со всех сторон до меня донеслись голоса, сначала смеющиеся, а потом ещё более безумные, когда все взгляды устремились на Адена Мэттью, который стоял на краю крыши, на высоте четырёх этажей, прямо над парадным входом, широко раскинув одну руку, а другой прижимая телефон к уху.

– Алло? – произнесла я в трубку, и мой мир опасно накренился, унося моё утро прямо в безумную страну. – Аден?

– Лила, – сказал он. – Лила, – его голос дрожал от избытка энергии.

Может, он был под кайфом?

– Привет, Аден. Что... что ты там делаешь? Уроки вот-вот начнутся.

Я вела себя как полная идиотка, но что я должна была сказать? Я никогда раньше не уговаривала никого спуститься с крыши.

Он усмехнулся.

– Лила. Лила и Малачи.

Я смотрела на его фигуру вдалеке, на носки его ботинок, выступавшие над краем крыши. Наверняка кто-то уже вызвал охрану школы? Я оглянулась и увидела, что Йен пристально смотрит на своего друга, прижимая к уху собственный телефон.

– Хм. Да, – сказала я. – Если ты спустишься, уверена Малачи пойдёт тусить с тобой и твоими...

– Капитан Малачи. Передай ему привет от Ибрама.

Холодные пальцы страха выползли из трещин в асфальте под моими ногами и скользнули вверх по ногам, приковывая меня на месте.

– Что ты сказал?

– Мы знаем, что ты здесь.

Из-за его низкого, улюлюкающего смеха я вынуждена была отвести телефон от уха.

Я услышала крик в трубке. Аден резко обернулся и посмотрел на кого-то, кто присоединился к нему на крыше. На мгновение он вытянул обе руки для равновесия, но потом снова прижал телефон к уху.

– Сил знает, что ты здесь. Он знает, кто твои друзья. И он скоро увидится с тобой.

А потом тело, которое когда-то принадлежало Адену Мэттью, шагнуло с крыши старшей школы Варвика и рухнуло на цемент внизу.

ГЛАВА 12

Все вокруг кричали. Рты широко раскрыты, языки дрожат от ужаса и потрясения, белки глаз сверкают в лучах утреннего солнца.

Но в моей голове стояла тишина. Как будто на мне был шлем из звуконепроницаемого стекла.

Я была в движении ещё до того, как он приземлился, я бежала к тому месту, куда он должен был упасть.

Не потому, что я хотела спасти его. Уже было слишком для этого.

Потому что я хотела допросить Мазикина внутри него.

Но после звука «треск-раскол-удар», я поняла, что существо, обитающее в его теле, никогда не сможет ответить на мои вопросы. Воздух со свистом вырвался из моих лёгких. Сердце сильно и болезненно забилось, превратившись в гигантский синяк.

Затем до меня донёсся звук – звериный вой, жалкий и надломленный. Я резко обернулась. Здесь был ещё один Мазикин. Но нет. Тиган протиснулась мимо меня, шатаясь, направляясь к изувеченному телу Адена. Эти ужасные, мучительные рыдания исходили от неё. Кроме неё, у половины студентов были вытащены телефоны, вероятно, они взорвали экстренную диспетчерскую, вызывая теперь уже абсолютно ненужную скорую помощь. Или делали фотографии, чтобы разместить их на «Фейсбук». Йен и остальные товарищи по команде Адена всё ещё стояли, прижавшись к его внедорожнику, с их лиц отхлынула кровь.

Чья-то рука легла мне на плечо, и я резко отпрянула.

– С тобой всё в порядке? – спросил Малачи, засовывая руки в карманы. – Что произошло?

Я кивнула в сторону тела Адена, которое теперь было окружено толпой людей. Учителя с серо-зелёными лицами протягивали руки, отпихивая учеников назад. Плачущая школьная медсестра стояла на коленях возле его головы, директор сжимала руки и кричала всем, чтобы успокоились. Рыжеволосая школьная учительница, мисс Кетцлер, прижала к себе вялое тельце Тиган и раскачивалась взад-вперёд, окрашенные тушью слёзы падали с её круглых щёк на волосы Тиган.

– Мазикин, – тихо сказала я. – Думаю, это был Ибрам.

Мазикин, ответственный за смерть Анны, бывшей напарницы Малачи.

Выражение лица Малачи резко изменилось.

– Повтори.

– Они захватили Адена. Он был одержим.

Я отскочила в сторону, когда машина скорой помощи с визжащими сиренами подъехала к обочине и из неё выскочили два хмурых санитара.

Малачи пошёл за мной к моей машине. Я не осознавала, что всё ещё сжимаю телефон Тиган, пока он не зазвонил у меня в руке. Я положила его в карман и рассказала своему лейтенанту обо всём, что произошло.

– Помнишь ту пятницу, когда Аден позвал тебя погулять с ним и его приятелями вечером? Они охотились на Мазикина. Мы с Джимом натолкнулись на них во время прочесывания Южного Потакета, – я посмотрела на бейсбольную команду, которая всё ещё вертелась вокруг Йена. – Надо было, чтобы ты пошёл с ними.

Малачи переводил взгляд со страшного инцидента на бледнолицых бейсболистов и обратно.

– Думаешь, они нашли Мазикина?

Я кивнула.

– Если Ибрам завербовал Адена, то получил доступ к его воспоминаниям. И в них, он, видимо, узнал тебя. И меня.

– Они пожертвовали Аденом, чтобы что-то доказать нам, – сказал Малачи.

И что же они хотят доказать? Они могут убить наших друзей, и со стороны это будет выглядеть как самоубийство. Нет никакой возможности доказать обратное.

– А что, если Аден был не единственным, кем они завладели? – спросила я.

Бейсболисты смотрели, как скорая помощь с умолкшими сиренами увозит тело Адена от нас. Из громкоговорителей донёсся голос директора, объявившего, что занятия в школе на сегодня отменяются, но любой желающий поговорить ученик может прийти в столовую. Родителей предупредили, а это означало, что Диана, вероятней всего, появится дома в течение получаса и будет ждать меня.

– В субботу Йен показался мне самим собой, – ответил Малачи. Он смотрел, как бейсболисты направляются к школе. – Но прошло почти сорок восемь часов с тех пор, как мы его видели. И нет никакого способа узнать о Греге и Леви, просто взглянув на них.

– Как думаешь, сможешь подобраться поближе к этим парням? – я достала из кармана телефон Тиган и увидела, что Йен пытается дозвониться до неё. Переняв эстафету с того места, где остановился Аден? – Ты прав, с пятницы прошло уже много времени. Некоторые из них тоже могли быть обращены. И они могут попытаться заманить других. Аден, вернее Ибрам – пытался связаться с Тиган в субботу. Если бы её отца не было дома, он мог бы добиться успеха.

– Тогда я порасспрашиваю у них, – сказал он, свирепо глядя в спину Йена, который вместе с остальными исчез в школе.

Увидев свирепое выражение его лица, я потянулась к его руке, но остановилась, когда моя рука отскочила от границы запретной зоны, которую я вообразила вокруг его тела.

– Полегче, ладно? Веди себя как любопытный, обеспокоенный парень, а не как Страж. Я хочу сказать, если ты почувствуешь запах Мазикина, немедленно дай мне знать, но оставайся спокойным. Не вздумай никого потрошить в школьной столовой.

Он посмотрел на мою руку, всё ещё висящую в воздухе.

– Понял, капитан.

Мне хотелось, чтобы он просто ударил меня. Это бы причинило мне гораздо меньше боли, чем его отстранённость. Я судорожно вздохнула.

– И убедись, что у тебя есть их номера, ладно? Нам надо начать пристально следить за всеми друзьями Адена, потому что Ибрам убедил меня, что Мазикины знают, кто они. Я собираюсь проверить, как там Тиган. С базой я свяжусь позже.

Я ушла, не сказав больше ни слова, слишком накалено для вежливости, слишком хрупко, чтобы прямо посмотреть в глаза Малачи. Возможно, я была на взводе, чтобы разговаривать с Тиган, но это было правильно. В конце концов, если Мазикины проникли в нашу школу и нацелились на людей, которых я знаю, она будет первой в списке.

В итоге я отвезла Тиган домой. Она была слишком расстроена, чтобы вести машину. К тому же, пока я не узнаю, есть ли ещё ученики, одержимые Мазикиными, мне не хотелось оставлять её одну. Они вполне могут знать, что теперь смогут добраться до меня через неё.

– В этом нет никакого смысла. Он получил стипендию в Бостоне, – прошептала она после нескольких минут молчания. – Он был таким нервным. И он сказал, что собирается в путешествие этим летом. В Европу. Он хотел напиться в ирландском баре. Один в Ирландии.

Я заехала на её безупречную улицу, обсаженную тщательно подстриженными кустами.

– Мне очень жаль, Тиган.

– Почему он совершил такой поступок? У него не было депрессии. Совсем наоборот. У него была потрясающая жизнь, и он знал это.

Я уставилась на неё.

– Может... как думаешь, он принимал наркотики или ещё какую дрянь?

– Сейчас баскетбольный сезон, Лила. Привет, тест на допинг? Он мог лишиться стипендии.

Чёрт.

– Ну, я знаю, что некоторые психические заболевания могут явиться из ниоткуда.

Она откинулась на спинку сиденья.

– В субботу он вёл себя очень странно. И от него так плохо пахло. Вообще-то мне даже было интересно, не курил ли он чего-нибудь.

Мой желудок скрутило, когда я подумала, как близко к ней подобрался Мазикин. И как они могут вновь попробовать в любое другое время.

– Возможно, он занимался самолечением.

Я познакомилась с этим термином через несколько лет после того, как попала в систему социального обеспечения для детей, когда мне было около шести лет. Задолго до того, как я была готова понять это, я услышала, как какой-то социальный работник говорил о моей маме с одним из моих приёмных родителей, объясняя, почему она не появилась на запланированном визите со мной. Я стояла босиком в тёмном коридоре в пижаме и слушала, как эта дама говорит, что моя мама психически больна. Что она накачала себя наркотиками до полного забытья, пытаясь заглушить голоса в своей голове. Я долго гадала, где же находится забвение и смогу ли я найти там свою маму.

Тиган шмыгнула носом.

– Как и Надя, да?

Я никогда не задумывалась об этом в таком ключе.

– Да.

Я остановилась перед огороженной подъездной дорожкой Тиган. Она назвала мне код, и я ввела цифры; затем мы проехали по длинной подъездной аллеи и припарковались.

Тиган сложила руки на груди, дрожа так, словно ей было холодно даже в тёплом салоне машины.

– Ты когда-нибудь задумывалась, где она сейчас? Ты веришь во всю эту чушь о загробной жизни?

Я уткнулась лбом в руль, не желая, чтобы она увидела выражение моего лица: горечь, благоговение, ярость и тоска – всё вместе. Слишком больно, чтобы поделиться с ней.

– Я, в самом деле, считаю, что Надя находится в лучшем месте, – я дала себе минуту, чтобы смягчить выражение лица, и повернулась к ней. – Если уж честно, то я знаю это наверняка.

Тиган закатила глаза и вытерла слезу со щеки.

– Я уже устала от того, что люди так говорят.

Я заправила за ухо несколько выбившихся локонов.

– Я тоже. Но я знаю это, Тиган. Никакой пустой фигни, верно?

Она уставилась на меня, её розовые губы дрожали.

– Никакой. Надеюсь, ты права.

– Но это не значит, что я не скучаю по ней. Я всегда буду скучать. И я всегда буду сожалеть, что не сделала большего для неё, когда она была жива.

Лицо Тиган сморщилось.

– Я тоже, – выдохнула она и начала всхлипывать. – А теперь ещё и Аден. О Боже, неужели всё дело во мне?

Всё её тело сотрясалось, скрючившись от чувства вины и горя, которые мне так были знакомы.

Я знала, что должна была обнять её, но не была уверена, что хочу этого.

А потом я вспомнила все те случаи, когда просто отмахивалась от невинных, заботливых прикосновений Нади. Я подумала о том, как я жаждала прикосновения Малачи, какими успокаивающими я находила его руки и как сильно я скучала по нему – теперь, когда я не могла его получить. Неужели сейчас всё стало иначе?

Я протянула руку и коснулась её плеча. Тиган накрыла мою руку своей и судорожно вздохнула. Её вздох был похож на влажный, хриплый... смех.

– Спасибо за попытку, Лила. Я очень ценю это.

Она вытерла глаза рукавом и вышла из машины. Я последовала за ней.

– Эй, – позвала я, когда она поплелась к своему дому. – А твои родители дома?

Она кивнула.

– Мама дома.

Я повертела в руках ключи.

– Хорошо. Я позвоню тебе позже. Просто узнаю, как ты.

– А с каких пор тебя это волнует, Лила? Мы теперь друзья?

Я сжала ключи в кулак, зубцы впились в ладонь. Она не была Надей. Она никогда не сможет стать Надей. Но я не хотела, чтобы с ней что-то случилось, и не только потому, что Надя заботилась о ней. В какой-то момент я тоже начала заботиться о ней. Чуть-чуть.

– Мне самой интересно.

Она хрипло рассмеялась.

– Эй, Тиган. Аден явно попал в какую-то неприятную историю. Если кто-то появится у тебя на пороге, ведя себя точно так же, как вёл он себя, не впускай его и не ходи с ним, хорошо?

– Я не идиотка.

Я протянула ей телефон.

– Увидимся позже.

По дороге домой, пока я была одна, я мысленно прокручивала события последних нескольких часов. Аден покинул нас. Мёртв. Где же теперь его душа? Был ли он пойман в ловушку в царстве Мазикинов, которое якобы было столь ужасным, что тёмный город казался раем по сравнению с ним? А может быть, его душа освободилась в тот момент, когда Ибрам спустил его тело на бетонную плиту. Именно в это верил Малачи. Вот почему он был так решительно настроен убивать Мазикинов и тела, в которых они обитали. Конечно, это давало Мазикину шанс вернуться, но если это освобождало души их жертв, он считал, что убийство того стоило.

А это означало, что если Леви, Грег, Йен или кто-то другой был одержим, Малачи захочет немедленно уничтожить их. В конечном счете, мы придем к тому, что будем убивать наших одноклассников, одного за другим. Ну, не совсем так, но когда я подумала об удивительно милой улыбке Йена с ямочками на щеках, то поняла, что так оно и будет.

Подъезжая к жилому комплексу Дианы, я уже планировала связаться с другими Стражами и посмотреть новости, чтобы узнать, не было ли в городе ещё каких-нибудь нападений. Но все мои планы рухнули, когда я увидела машину, припаркованную на подъездной дорожке у дома Дианы. Она принадлежала Ненси, моей надзирательнице. А рядом была припаркована полицейская машина.