Текст книги "Брешь (ЛП)"

Автор книги: Сара Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 25

Я стояла перед большим зеркалом в полный рост.

– Ничего из этого не выйдет.

Тиган появилась за моим плечом, похожая на фею. Она оглядела меня с ног до головы. Ткань её красной юбки-пачки с рюшами царапнула меня по тыльной стороне ладони.

– В чём проблема? Ты прекрасно выглядишь.

Я фыркнула.

– Не могу пошевелиться, – я неловко поёрзала. Смирительная рубашка из розового атласа без бретелек, в которую она меня запихнула, облегала каждый дюйм моего тела и ног, вплоть до колен. – Я не уверена, что смогу сесть.

Как и сомневалась, что смогу убежать или сражаться, что было самым важным на данный момент. Судя по тому, что сказал Эван-Мазикин перед тем, как его увезли в полицию, никто из нас не мог позволить себе выходной, только если я не сдамся, в противном случае Мазикины будут атаковать моих одноклассников при каждом удобном случае. Выпускной бал, похоже, был идеальной мишенью для них, и вот я здесь, хожу по магазинам с Тиган, а всё, что мне нужно – это съездить в дом Стражей и проверить, как там мой лейтенант. Рафаэль появился в школе, играя роль приёмного отца Малачи, и обещал отвезти его прямо в отделение неотложной помощи, так что я знала, что он в порядке. По крайней мере, физически. Но когда я начинала думать о том, как он выглядел сегодня утром, каким несчастным и безнадёжным...

Тиган вздохнула.

– Я принесу тебе что-нибудь ещё.

Она была удивительно терпимой со мной. Платье, которое я примеряла, было похоже на бабушкин наряд из восемнадцатого столетия.

– Прости, – пробормотала я.

Она толкнула меня бедром.

– За что? Это было моей идеей. Я просто хочу, чтобы ты получала от этого больше удовольствия. Разве ты не взволнована? В прошлом году ты не ходила на выпускной бал. А в этом году пойдёшь с самим Йеном долбаным Мосли. Он, наверное, будет избран королем выпускного бала, ради всего святого.

Я потянулась к застёжке-молнии на платье, зашаркав обратно в примерочную.

– Ты заставляешь меня жалеть, что я иду с Йеном.

Тиган усмехнулась.

– О Боже, Лила, ты так слепа. Ты бы видела его за обедом. Он был так взволнован, что пойдёт с тобой... и так нервничал, что ты можешь передумать... что я думаю, он съел около четырёх подносов еды меньше чем за двадцать минут, пока рассказывал нам о том, как ты согласилась. Это было очень странно.

– Он ест, когда нервничает, – тихо сказала я.

Я пропустила обед, потому что не могла отвлечься от мыслей о Малачи и не хотела встречаться с Йеном в таком состоянии.

Тиган удивлённо вскинула брови.

– И с тех пор, как ты начала замечать, что он существует, он, вероятно, съедает десять тысяч калорий в день. Хорошо, что он занимается спортом.

– Он не должен нервничать рядом со мной. Я не собираюсь причинять ему боль или ещё что.

Вообще-то, я начала испытывать настоящее покровительство к нему. И если Мазикины заберут его, я никогда не прощу себе этого.

Она повернулась ко мне спиной и стала копаться на другой вешалке, завешанной блестками и атласом.

– Да? Мы все видели, как ты отреагировала на ранение Малачи этим утром.

Я спряталась в примерочной.

– Малачи был ранен, Тиг. Я должна была помочь ему. Если бы Йен пострадал, я бы тоже помогла ему.

– Окей, – сказала она, в её голосе прозвучал скептицизм. – Я дам тебе ещё несколько попыток, хорошо? Мы пройдёмся по коротким платьям. Твои ноги полностью разодраны, а ты, кажется, затаила какую-то обиду на длинные платья.

Длинные платья, казалось, были предназначены для того, чтобы сбить меня с толку и запутаться в самый неподходящий момент. Они заставляли меня чувствовать себя неуклюжей и медлительной. Я опустила взгляд на свои ноги. Я никогда не носила коротких юбок, да и вообще никаких юбок. Мне не очень нравилась мысль, что люди будут смотреть на меня, и поэтому моя одежда, как правило, была самой обычной. Что делало всю эту историю с выпускным платьем крайне странной. Мне казалось, что я пытаюсь надеть маску.

Тиган повесила на дверцу винно-красное платье.

– Вот оно, то самое. Надевай его и выходи уже из этой кабинки.

Я потянула платье вниз и осмотрела его. В отличие от многих других, у этого не было глубокого декольте. Вырез в стиле "холтер", с тонкими серебристыми лямками, которые собирались и перекрещивались на спине. Впервые за этот день, почувствовав искру надежды, я натянула платье, осторожно распутывая свои сумасшедшие волосы, когда они зацепились за молнию. Спереди платье почти полностью скрывало шрам в виде звёздной вспышки, оставленный арбалетной стрелой Генри. Приведя себя в порядок, я вошла в вестибюль магазина с зеркалами, где меня ждала Тиган, одетая в облегающее чёрное платье с короткими рукавами, которое придавало её бёдрам пугающе острый вид. Когда она увидела меня, её глаза загорелись.

– Я так и знала!

Она несколько раз хлопнула в ладоши.

Я уставилась в зеркало. Талия вытянулась и была туго затянута, чуть ниже груди, а юбка свободно струилась по бёдрам и ногам, заканчиваясь на середине бедра. Я покружилась на месте. Оно было действительно удобным. И цвет хорошо смотрелся на фоне моей светло-коричневой кожи и глаз. Я... вроде как выглядела симпатично. И если понадобится, я смогу ринуться в бой.

– Вот оно, то самое.

Тиган подскочила ко мне, её улыбка была огромной. Обеими руками она собрала кудрявую массу моих волос, скрутила их и уложила мне на макушку.

– Я займусь твоими волосами и ногтями. Ты будешь выглядеть просто потрясающе. Йен даже не поймёт, что сразило его, – выражение её лица изменилось, неуверенность затуманила глаза. – Мне немного жаль и Йена, и Лейни. Потому что когда Малачи увидит тебя в этом...

Я взглядом встретилась с ней в зеркале.

– Что?

Она прикусила губу.

– Малачи идёт на выпускной с Лейни. Они поедут со всеми нами в лимузине, который Грег взял в аренду.

Я скорчилась, пытаясь вырвать свои волосы из рук Тиган. Локоны упали мне на плечи и на спину, и я наклонилась вперёд так, что они скрыли моё лицо от неё.

– Я знала, что она его пригласила, – но я эгоистично надеялась, что он откажется. – Я рада, что он согласился.

Я так рада, что мне кажется, будто моё сердце сжимается в тисках.

Тиган усмехнулась.

– Она написала мне полчаса назад. Я никогда в жизни не видела столько восклицательных знаков, – она вытащила прядь моих волос из-под лямки платья. – Кстати, она сказала, что он хорошо выглядит. Наверное, сегодня утром всё выглядело гораздо хуже, учитывая всю эту кровь.

Я притворилась, что играю с серебристой нашивкой на талии платья.

– Вот и хорошо.

– Интересно получается, правда? – произнесла Тиган. – Через несколько часов после того, как ты сказала Йену "да", Малачи, наконец, дал Лейни тот ответ, которого она жаждала?

– Просто совпадение, – и даже если это не так, я не могла себе позволить слишком много думать об этом. Я подняла голову и повернулась к ней. – Спасибо тебе за помощь.

Её взгляд скользнул вниз по моей руке, и остановился на татуировке, на красивом лице Нади, выгравированном чернилами на внутренней стороне моего предплечья. Тиган была потрясена, увидев её, когда я примеряла первое платье. Она долго смотрела на неё, и казалось, что вот-вот расплачется.

"Это она, – прошептала она. – Вот как она выглядела". А потом она сменила тему разговора.

Теперь же она легонько коснулась татуировки кончиком пальца.

– Я смеялась над Надей, когда она сказала, что ты мне понравишься, если я когда-нибудь дам тебе шанс, – она грустно улыбнулась, а потом покачала головой, словно пытаясь избавиться от горя. – Во всяком случае, она была права.

Я уставилась на её неровно уложенные тёмные волосы, на её хрупкую улыбку. Надя сказала мне то же самое – мне понравится Тиган, если я дам ей шанс. Я всё ещё находила её довольно трудной для восприятия, но в то же время было трудно не наслаждаться её компанией. Она была умна, забавна и понимала в людях то, чего для меня было просто непостижимо. Я всем сердцем желала, чтобы Надя была сейчас с нами, потому что знала, что это осчастливило бы её. Жаль, что я не смогла сделать этого при её жизни.

– Да, была.

* * * 

Я поужинала с Дианой и позволила себе небольшой модельный показ, чтобы показать ей, что мой выбор пал на платье, которое не делает меня похожей на проститутку. Когда мы закончили, я обошла дом и проверила все замки, а затем подождала в своей комнате, пока она не заснула. Большую часть этого времени я провела на «Фейсбук», наказывая себя чтением восторженных статусов Лейни за последние несколько часов. Страница Малачи была гораздо более сдержана, но его статус был изменён и теперь он гласил, что он идёт на выпускной бал с Лейни. Это было так не похоже на него – говорить что-то подобное, скорее это была роль, которую он играл. Но с другой стороны, я уже не была уверена, что знаю его настоящего.

Прочитав это, я провела некоторое время в ванной, испытывая тошноту. Мне удалось привести себя в норму, и я побрела обратно в свою комнату, решив проверить статус Йена. Его последнее обновление было также о выпускном вечере, и я перечитала его несколько раз, задаваясь вопросом, действительно ли он это имел в виду.

«Я иду на взрывную вечеринку с прекрасной девушкой. Люблю свою жизнь».

Меня бросило в жар и одновременно накрыло ознобом от этого. Я удивлялась его простому, милому увлечению вещами. Мне хотелось впасть в такое же состояние, спрятаться и забыть о своих обязанностях.

Но теперь я слышала, как в коридоре храпит Диана, а это означало, что пришло время пойти и встретиться с ними лицом к лицу. Я поехала в дом Стражей, время от времени проверяя себя в зеркале заднего вида, просто чтобы убедиться, что я включила наигранное лицо.

Сегодня ночью мы с Малачи патрулировали вместе.

Он ждал меня на крыльце, сидя на качелях, вытянув перед собой длинные ноги, одетый в брюки-карго и свободную толстовку с капюшоном. Когда я остановилась рядом с машиной Стражей, он встал, взвалив на плечо свой рюкзак, и спустился вниз по лестнице. Малачи хорошо скрывал свои истинные чувства.

Я пересела в машину Стражей, как и он. Он поставил рюкзак между ног и уставился прямо перед собой в лобовое стекло.

– Куда мы оправимся сегодня ночью? – спросил он.

Я тоже смотрела вперёд, и у меня болел живот.

– Я подумала, мы могли бы поохотиться в центре города. Мазикины пытаются выбирать людей, они пошли дальше, не остановившись на бездомных. Полагаю, что они пытаются заманить людей, у которых есть наличные деньги. И машины.

– Всё верно, – он пристегнул ремень безопасности.

Я ждала, положив руки на руль, пока не почувствовала, что больше не могу этого выносить.

– Ты в порядке? Из-за событий сегодняшнего утра, я имею в виду.

– Рафаэль сделал всё в лучшем виде. Как будто ран никогда и не было.

Чушь.

– Этот парень довольно сильно ударил тебя. Он застал тебя врасплох. Такое случается нечасто.

Он нетерпеливо заёрзал на сиденье.

– Я был медленным. Но я мог бы с ним справиться.

Я вздрогнула. Я не привыкла к такой резкости с его стороны, к такому раздражению.

– Я понимаю. Но если ты чувствуешь себя подавленным или что-то ещё, мы должны поговорить об этом. Я хочу сказать...

Он крепко зажмурился.

– Спасибо. Это то, что ты хочешь услышать?

– Нет, я хочу услышать, что ты перестанешь наказывать себя за то, что случайно убил Ника! Я хочу, чтобы ты вышел из этого состояния страха, потому что боюсь, что тебя убьют!

Моё сердце бешено колотилось от отчаяния. Мне захотелось взять и встряхнуть Малачи.

– Принято к сведению, капитан, – сказал он своим чересчур официальным тоном, давая мне понять, что он полностью меня игнорирует.

Я стиснула зубы и повезла нас в Провиденс.

– Когда ты в последний раз слышал что-то от Генри? – наконец, спросила я.

Каждые несколько дней с тех пор, как вышел в одиночный рейд, он писал сообщения, просто чтобы дать нам знать, что он жив. Но я знала, что он иногда звонил Малачи, и я отчасти задавалась вопросом, о чём они вообще говорят.

– Сегодня днём он выходил на связь. Ему не повезло.

– Хотела бы я знать, что задумали Мазикины, – сказала я, съезжая с шоссе и направляясь в центр города. – В смысле, может с нашей стороны ошибка – патрулировать улицы? Стоит ли нам больше сосредотачиваться на нашей школе? Они завладели Эваном. Кого они попытаются взять в следующий раз?

– Понятия не имею. Но если мы сможем занять их здесь, а не в школе, наши друзья будут в большей безопасности.

Я решила сказать то, о чём думала с тех пор, как поняла, что Мазикины завладели ещё одним нашим одноклассником.

– Я знаю одну вещь, которая может привлечь их внимание. Это я. Во всяком случае, они сказали, что хотят именно это. Эван подтвердил это сегодня утром.

Малачи поморщился.

– Ты ведь не серьёзно. Я понимаю ценность наживки, Лила. Мы с Анной использовали эту тактику много раз. Но только тогда, когда мы знали, с чем сталкивались и когда имели стратегию вытащить её оттуда. Она была слишком важна, чтобы жертвовать ею. И ты тоже.

Я нашла место в переулке и припарковала машину, решив на время прекратить этот спор. Там, в темноте, Малачи протянул мне мой пояс с ножом. Он сунул дубинку в кобуру на спине, спрятанную под рубашкой. Наши движения были отработаны. Нам не нужен был свет. Мне почти не нужно было думать. В полной темноте в подвале в доме Стражей, он тренировал меня, поэтому теперь мои пальцы двигались сами по себе, проверяя ножи и закрепляя их на поясе, чтобы убедиться, что они находятся в правильном положении, чтобы я могла быстро вытащить их. Не говоря ни слова, мы вышли из машины и пошли по улице бок о бок.

Мы шли квартал за кварталом, высматривая обитателей переулков и проституток, тех, кто выглядел так, будто искал компанию на вечер. Прохладный ветерок развевал волосы вокруг лица. Возле одного из массажных салонов я заметила знакомое лицо. Это был один из двух мальчиков, которых я видела в ночь, когда мы с Генри остались в лагере для бездомных.

– Отойди, – сказала я Малачи.

Он замедлил шаг и пропустил меня вперёд, принюхиваясь к воздуху. Парень – долговязый и с узким лицом – наблюдал за моим приближением с настороженным любопытством, вероятно, гадая, хочу ли я наркотиков или секса, или того и другого одновременно. Что казалось невероятно печальным, потому что он выглядел не старше пятнадцати лет. Он скрестил руки на груди, в то время как его пальцы теребили свободные манжеты рубашки с длинными рукавами.

– Приветик, – тихо сказал он. – Как делишки?

– Я собиралась задать тебе тот же вопрос. Ты помнишь меня? Мы встречались как-то несколько недель назад, в лагере у автомагистрали.

Он сделал осторожный шаг назад.

– Не понимаю, о чём ты говоришь.

– Ты всё прекрасно понимаешь. Где твой друг?

Он свёл брови на переносице. Но не побежал прочь.

– Той ночью на лагерь напали. Я не видела, кому удалось сбежать. Я слышала, как ты с твоим другом кричали.

Он посмотрел на землю у моих ног и потянул себя за жирный локон волос на лбу.

– Я не наркоманка, – сказала я.

– А он? – парень поднял голову и уставился на Малачи, который, должно быть, стоял позади меня.

– Нет. Он здесь для того, чтобы убедиться, что никого не утащат. Так что случилось с твоим другом?

Взгляд парня снова метнулся ко мне.

– Он не был моим другом. Мы просто тусовались вместе.

Мы с ним отошли на шаг друг от друга, когда мимо проехала полицейская машина.

– Ты видел его с тех пор? – спросила я.

Он кивнул.

– Несколько раз. На улице начала гулять какая-то новая травка, и он сильно подсел на неё. Я думаю, он продает её. У них там какие-то сумасшедшие вещи происходит на заброшенном складе в ювелирном районе. Я думаю, это недалеко от Эдди-стрит?

– Ты был там?

Ещё раз быстро тряхнув головой, он отступил назад и оперся спиной о кирпичную витрину магазина.

– Я слышал, что там нечто типа культа. Ходят слухи, что некоторые из них стали жертвами этих нападений. Такого же рода как в нашем лагере. А теперь они вроде как сошлись вместе и ведут там свои дела.

Или, что более вероятно, эти жертвы нападений были теперь Мазикиными. Они стали плохими парнями. А Мазикинов в этот момент было достаточно, чтобы их заметили другие. Это было и хорошо, и плохо, люди теперь знали, что они существуют, хотя понятия не имели, кто такие Мазикины. Их сочтут за культ или банду, только вот правда была гораздо страшнее. Я оглянулась на Малачи, который наблюдал за парнем с сосредоточенностью хищника. Его взгляд скользнул ко мне, и он склонил голову в сторону ювелирного квартала. Я молча кивнула.

Я вытащила из кармана десятидолларовую купюру и протянула её парню.

– Приятно было поболтать.

Он вытер нос рукавом и взял деньги, молча кивнув головой. Что-то в уязвимости этого движения привлекло меня, и внезапно я задалась вопросом, где же мама этого ребёнка. Беспокоится ли она о нём? Может, она его выгнала? Или она, как и моя мама, застряла в забвении?

– Береги себя, – пробормотала я, поворачиваясь и направляясь к ювелирному району.

Как легко я могла стать такой же, как этот парень. Как же я была близка к этому!

– Ты в порядке, капитан?

Я испустила долгий, медленный вздох, желая, чтобы он произнёс моё имя. Мне нужно было услышать, как он произносит имя.

– Всё в порядке. Жаль, что я не могу сделать для него больше, чем просто дать немного денег. Скорее всего, он побежит колоться в течение часа.

– Ты много знаешь о том, что здесь происходит, – сказал он.

Он небрежно обнял меня тяжёлой рукой за плечи, когда мимо проехал ещё один полицейский автомобиль. Мы должны были строить из себя пару, вышедшую на прогулку, и это приносило сплошные муки.

– Я жила совсем другой жизнью, чем те дети, с которыми мы тусуемся в школе, это уж точно, – сказала я. – Я пришла из совершенно другого места.

– Это я и сам вижу. Я думаю, что у них есть преимущества, – он убрал руку с моего плеча.

Мой смешок был горьким.

– Да, это очень мило сказано.

Мы шли по улице Френдшип, проходя мимо многоквартирных домов и парковок, и я протягивала руку и легонько хлопала ею по каждому парковочному счётчику, мимо которого мы проходили. Малачи был далеко не так расслаблен, как обычно. Его взгляд зигзагами метался вверх и вниз по улице, задерживаясь на каждом встречном. Его настойчивость пугала людей, часто заставляя их отводить глаза и убегать к дальнему краю тротуара. Некоторые даже переходили улицу, чтобы избежать встречи с нами.

– У моей семьи были деньги, – сказал Малачи. – По крайней мере, какое-то время. До того, как всё рухнуло. Мы никогда ни в чём не нуждались.

– Может быть, именно поэтому тебя так хорошо восприняли, – эти слова вылетели прежде, чем я успела их остановить.

Он весь напрягся.

– Я быстро влился, потому что это моя работа – соответствовать.

– Ну же. Это больше, чем просто работа для тебя.

Я сильно ударила рукой по холодному металлу последнего парковочного счетчика в квартале, вспоминая его статус в "Фейсбук" и все смайлики и маленькие сердечки Лейни после её объявления, что он её кавалер на выпускной.

Он остановился у обочины.

– Конечно, это больше, чем просто работа, – его глаза мрачно блеснули, и в голосе снова послышались нотки раздражения. – Равно, как и для тебя.

А потом высокий, дрожащий крик пронзил тишину, заставив нас обоих действовать.

ГЛАВА 26

Мы дошли до конца квартала и остановились, прислушиваясь. Неподалеку в темноте послышались быстрые шаги, за которыми последовал ещё один вопль.

– Я осмотрюсь, – сказал Малачи, и тут же рванул с места, перемахнув через низкий забор, преграждающий проход между двумя складами.

Я бросилась на звук шаркающих ног и приглушённых криков. Впереди, в полумраке тусклого уличного фонаря, боролись две фигуры. Один из противников уселся поверх другого.

– Эй! – закричала я.

Сидевшая сверху фигура резко обернулась и оскалила зубы. Жертва воспользовалась предоставленным шансом, и вскочила на ноги. Девушка бежала прочь, её тёмные волосы развевались позади неё. Я побежала к нападавшему, но он зарычал на меня, а затем упал на четвереньки и умчался догонять девушку. Чёрт.

Я перебежала улицу, не обращая внимания на визг шин и сигналы водителя, который чуть не сбил меня. Теперь мы были в ювелирном районе. Пустынные улицы и заброшенные здания вперемежку с маленькими вонючими магазинчиками и ресторанами, закрытыми на вечер. Тощие клочья сорняков тянулись ко мне, будто желали подставить подножку, пока я гналась за Мазикиным по пустырю. Девушка, за которой он охотился, была довольно далеко впереди, и её было сложно разглядеть, но я уловила вспышку чего-то отражающего, когда она исчезла в одном из зданий в конце квартала. Просторное низкое строение с вывеской риелтора перед входом, воткнутой в заросший сорняками гравий рядом с оградой из сетки.

Краем глаза я увидела Малачи. Он был в квартале от меня. С мобильником в одной руке и дубинкой в другой. Решив сделать всё, что в моих силах, я прибавила скорость и сократила расстояние с Мазикиным именно в тот момент, когда тот достиг здания, где скрылась девушка. Малачи окликнул меня по имени, но я слишком быстро бежала. Я ухватилась за распахнутую Мазикиным дверь и последовала за ним.

В следующую секунду я оказалась пришпилена к двери, и на меня обрушился запах ладана и гнили. Я была ослеплена чернильной темнотой и оглушена рёвом налетевшего на меня Мазикина. С другой стороны Малачи навалился на дверь, и с оглушительным грохотом меня швырнуло на пол. Я повернулась к извивающемуся, рычащему Мазикину, выставив перед собой нож. Клинок вонзился в бок Мазикина, и тот влажно захрипел. Тёплая струя хлынула по моему кулаку.

– Лила, – прошептал Малачи, сомкнув руку на моей лодыжке. – Вставай.

Я вырвала из его хватки.

– Я делаю всё, что в моих силах.

Из глубины темноты донёсся негромкий, улюлюкающий смех. Я замерла, всё ещё стоя на четвереньках, когда дверь, через которую только вошёл Малачи, захлопнулась.

– Малачи?

Он снова обхватил мою лодыжку и сжал её, молча давая мне понять, где он находится. Рядом со мной застонал Мазикин, которого я пырнула ножом. В нескольких метрах впереди меня что-то прорычало, а затем зашипело. Я быстро отпрянула назад, прямо в объятия Малачи. Он рывком поднял меня на ноги.

– Они что, могут видеть в темноте? – прошептала я.

– Ещё лучше, чем мы, – выдохнул он.

Ещё один воркующий смех, на это раз более высокий. Доносится с другого конца комнаты. Я напряглась от мягкого шарканья ног и ладоней по бетону. Они были повсюду и окружали нас. Прямо рядом со мной раздался свистящий звук, который подсказал мне, что Малачи провёл рукой по двери, а затем потянул за ручку.

– Они заперты снаружи, – пробормотал он, и в этот самый миг в нескольких метрах от него зарычал Мазикин.

Но вместо того, чтобы атаковать, он отступил, его шаги становились всё тише. Он кашлял и хрюкал на языке, который я теперь узнавала как язык Мазикинов.

– Он зовёт своих друзей, – прошептал Малачи мне на ухо. – Он сказал, что чувствует твой страх.

– Ты понимаешь их?

Он не ответил. Вместо этого, он достал нож из-под рубашки и метнул его в темноту. Послышался высокий писк, а затем раздался звук падающего на пол тела. А потом... вокруг нас разразилось рычание и ворчание. Казалось, этот звук издавали десятки Мазикинов. Моё сердце застряло в горле, душа меня.

В дальнем конце коридора вспыхнул свет, и мы увидели несколько человек, сгрудившихся в коридоре, ведущем к длинному складскому помещению, где мы стояли. Одной из них была девушка, которую я пыталась защитить, та самая, что бежала от Мазикина. Она улыбнулась мне, накручивая волосы на пальцы.

Я сама завела нас в ловушку.

– Малачи, мне оч...

– Шшш, – он отыскал мою руку. Я впитывала тёплое давление его пальцев через свою кожу и черпала из него свою силу. – Сосредоточься.

Нам придётся выбираться отсюда с боем, и я была его единственной поддержкой.

Я затаила дыхание, и сосредоточилась на незначительных звуках вокруг меня, на самый слабый свист, на самый лёгкий звук шагов. Малачи выставил свою дубинку, а я вытащила нож. Если мы выйдем на середину комнаты в попытке до коридора, нас окружат. Вероятно, именно этого они и ждали. Ждали возможности напасть на нас со всех сторон. В моей голове эхом отозвалось воспоминание о времени, проведённом в тёмном городе. Анна говорила мне о том, что Мазикины боятся Малачи. Как они никогда не нападут на него, если только они не будут сильно превосходить его числом. Я схватила его за рукав и потащила обратно к двери.

Малачи не сопротивлялся. Прижавшись спиной к стене, я скользнула в сторону, подальше от прерывистого света, исходящего из дальнего коридора. Я закрыла глаза, представляя себе это здание таким, каким я его видела снаружи. Это был двухэтажный дом, но не огромный. Вероятно, гнезда тут не было, поскольку здание находилось прямо в центре района, который был довольно оживлённым в течение дня. Свет в коридоре был единственным источником света, но я помнила, что видела окна, когда приближалась к зданию. Вероятно, они были выкрашены изнутри, но не были заколочены досками. Их было три, и они располагались справа от нас вдоль стены.

Кожа ударилась о бетон, раздался звук начавших атаку Мазикинов – сразу с трёх сторон. В густой, гнетущей темноте у нас был только наш слух и шевеление в воздухе вокруг нас, которое подскажет нам, откуда они идут. Я присела на корточки, а Малачи развернулся и отступил назад. Мы оказались спиной к спине, и стена здания преградила им доступ справа от меня, и слева к нему.

– Нам придётся выйти в коридор, – бросил он через плечо.

– Нет. Чуть дальше от меня есть окна.

Но времени объяснять не осталось, потому что царапанье и шлёпки рук и ног прозвучали слишком близко. Я полоснула ножом по воздуху, тварь взвизгнула и шарахнулась в сторону, но тут же её сменила другая тварь, которая использовала своего собрата как трамплин, чтобы прыгнуть на меня. Я вонзила нож вверх, лезвие ударилось обо что-то твёрдое, а затем проникло в мягкую плоть. Это были кости и кишки. Мазикин с визгом приземлился у моих ног.

Я отпихнула его в сторону и потянула за пояс Малачи, давая ему понять, что он может сделать шаг назад, ближе к окнам, которые стали нашим лучшим шансом на спасение. Все Мазикины начали свистеть и визжать, и я почувствовала, как напряглись мышцы Малачи. Он с убийственной эффективностью взмахнул своим посохом. Все аварийные огни на складе включились одновременно, управляемые Мазикиншей в коридоре. Она прорычала что-то на языке Мазикиных и указала на нас.

– Схватите их! – закричала она.

Я пригнулась, посох Малачи просвистел над моей головой, а затем вытащила второй клинок. Взмахнув ножом в каждой руке, я медленно двинулась вперёд. Мазикины ринулись с атакой. Норовистыми ударами и порезами ножей я защищала спину Малачи, пока он отправлял одного Мазикина за другим в полёт яростными ударами своего посоха. Двое молодых людей с маниакальным блеском в глазах подбежали к нам сбоку, и я бросилась в сторону, освобождая Малачи пространство. Его ботинок врезался в лицо одного из них, в то время как он вонзил свой посох в горло другого существа, и обе твари упали на пол, где я без колебаний прикончила их, жестоко пропустив свои клинки через жизненно важные органы, не желая позволить им снова подняться и атаковать.

Что-то ударило меня по спине прямо в тот момент, когда я вытащила свой клинок из шеи Мазикина. Я рухнула на убитого Мазикина. Я услышала крик Малачи, а затем его ноги оказались по обе стороны от меня, защищая меня. Ещё один Мазикин упал, и ещё один споткнулся вне моей досягаемости. Труба, которой меня ударили, с грохотом откатилась в сторону. Малачи позвал меня по имени, и хотя в ушах у меня звенело, я все же уловила нотку отчаяния в его голосе.

– Я в порядке! – закричала я, хотя спина и рёбра излучали горячие волны боли.

У меня гудели руки. Я уронила один из ножей. Вместо того чтобы потянуться за другим, я ринулась вперёд и схватила трубу, а потом ударила ею по коленям приближающейся седой Мазикинши. Малачи наотмашь ударил её посохом по голове, отчего она потеряла сознание. И когда она упала всего в нескольких метрах от меня, я узнала её. Харриет. Похоже, бита так и не защитила её, да и я тоже.

Я ударила её трубой по голове и поднялась на ноги. Я держалась пригнувшись. С остервенением размахивала трубой, ломая колени и голени, лодыжки и несколько рук, которые тянулись вниз, пытаясь остановить меня. Мои кости вибрировали от кончиков пальцев до позвоночника всякий раз, когда я входила в плотный контакт с нападавшим, и я стиснула зубы, с надеждой ожидая тихий хруст, который подскажет мне, что я отключила ещё одного. Надо мной, защищая мой левый бок и спину, Малачи наносил удары руками и ногами, пинал и бил кулаками, давил и ронял всё, что попадалось ему под руку. Он был непреодолимой силой, гладкой и неуязвимой. Сквозь шум я слышала его быстрое, но ровное дыхание, он уверенно делал своё дело. Он ни разу не дрогнул. Мы медленно двигались к окнам, которые теперь уже были в нескольких метрах от нас, оставляя за собой след из разбитых и истекающих кровью Мазикинов.

– В коридор, – рявкнул Малачи. – У них пополнение.

Я даже не обернулась посмотреть. Я отшвырнула от себя худенькую девочку-Мазикина и бросилась к ближайшему окну. Позади нас послышался грохот шагов – вторая волна Мазикинов выбежала из коридора. С колотящимся сердцем, бьющимся о ноющие рёбра, я подняла трубу и разбила оконное стекло, которое взорвалось наружу, ниспослав дождь осколков, звенящих на тротуаре. Я вскочила на подоконник и схватила Малачи за плечо. Вдалеке завыла сирена. Взгляд его темных глаз встретился с моими глазами, и он кивнул. Я спрыгнула на дорожку, всего лишь полтора метра вниз, готовая сразиться с Мазикиным, который запер дверь. Но снаружи никого не было, только приближался вой сирены. С противоположной стороны улицы послышался визг шин, и оттуда выскочила машина. Кто-то позвонил в полицию.

Малачи хмыкнул и споткнулся о стекло, когда толпа Мазикинов атаковала его. Он размахивал своим посохом в дугообразной размытой дуге, освобождая себе пространство, в котором он смог бы свободно двигаться. Затем он присел на корточки и бросился плечом в окно, всё ещё рассекая своим посохом воздух. Он ударился о землю и вскочил на ноги, вслед за нами несколько Мазикинов выскочили из окна.

– Мы должны убираться отсюда, – фыркнула я, пальцами царапая талию Малачи.

Он вонзил конец своего посоха в шею костлявого парня средних лет с длинными ногтями. Ужас охватил меня, когда я поняла, насколько всё плохо.

– Думаю, мы только что убили, по меньшей мере, восемь из них. И у них полно свидетелей.

– Это не проблема, капитан, – раздался голос у меня за спиной.

Я резко обернулась и увидела Генри с арбалетом в руках, одетого в ту же одежду, в которую он был одет, покидая дом Стражей. Он выстрелил в самое сердце тощему чуваку, а потом наклонился и выдернул стрелу из груди парня, как только тот упал. Он кивнул в сторону Малачи.